Панга (№2) - Разводящий Апокалипсиса

Значит, за тысячу золотых можно купить Семерку. Ну что ж, подумал Валентин, надо будет прикупить десяток-другой – когда снова окажусь на Побережье. А вот со славным факиром Фалером придется расстаться. С такой репутацией на Побережье можно только власть завоевывать.

– Как вам эти новости, Шеллер? – спросил Валентина Драган. Он тоже прикончил свой бокал, но не поставил его на стол, как Датрик, а щелкнул пальцами и постучал по звонкому стеклу. Бокал вновь наполнился ароматной жидкостью.

– Я не думал, что Ваннор проявит такую прыть, – честно признался Валентин.

Драган похлопал его по плечу:

– Вы плохо знаете великих магов! Должно быть, вы не слишком вежливо с ним обошлись?

– Это официальное интервью? – ответил Валентин вопросом на вопрос. Любое слово, сказанное в присутствии Драгана, могло в ту же минуту стать достоянием всего населения Эбо. Точнее, той его части, которая регулярно слушала «Новости Оттуда».

Драган развел руками:

– От вас ничего не скроешь, о великий Фалер! После того как мы выпустили в эфир новости о Фалере, число наших слушателей удвоилось. Тысячи и тысячи людей приникли к переговорным кольцам – они жаждут услышать ваш рассказ об амперской катастрофе! Что ж удивительного в том, что я смиренно прошу вас ответить на несколько простых вопросов?

– Сначала ответьте на мои, – усмехнулся Валентин. – Почему вы упорно продолжаете считать, что Фалер – это именно я?

– Я продолжаю считать?! – воскликнул Драган в притворном возмущении. – Да об этом знает все Эбо! Нетрудно догадаться, что Фалер, которого столь рьяно разыскивает Ваннор, и Шеллер, побывавший в башне Габриэля Серого буквально за час до катастрофы, – одно и то же лицо! Можете мне поверить, среди наших сограждан хватает умных людей!

Ага, сказал себе Валентин. Значит, это всего лишь догадка. Значит, в Управлении по-прежнему считают, что мой оперативный псевдоним – моя личная тайна. Кажется, первая приятная новость за сегодняшний день.

– Ну, в таком случае я – дурак, – ответил Валентин и одним глотком осушил свой бокал. – Ваннор запросто мог ошибиться. В тот день его самочувствие оставляло желать лучшего.

– Ты удивился, узнав, что он еще жив! – подтвердил Датрик это нехитрое рассуждение.

– Таким образом, мой дорогой Драган – заключил Валентин, – я не считаю себя вправе давать вам интервью от имени факира Фалера.

– Нa вашем месте, молодой человек, я не делал бы столь поспешных заявлений, – ответил Валентину только что подошедший со стороны стола маленький сухонький старичок. Валентин приветственно улыбнулся – Карлос Куэртен, или папаша Карло, как называла его Диана, был его самым любимым гостем. Талисман Куэртена представлял собой обруч, наделявший своего хозяина абсолютной памятью. Проведя несколько десятилетий в библиотеках Эбо и Побережья, папаша Карло приобрел поистине исчерпывающие познания во всех пангийских науках. Валентин любил беседовать с Карлосом об истории Панги – точнее, истории Побережья, поскольку истории остальных континентов погибли вместе с населявшими их народами. Самым забавным в этих разговорах было то искреннее замешательство, которое появлялось на лице папаши Карло, когда он один за другим цитировал документы, полностью противоречившие друг другу.

– Рад видеть вас, Карлос, – сказал Валентин, пожимая руку своему собрату по Обручу. – Почему это вы считаете мое заявление поспешным?

– Приветствую вас, Драган, – поклонился Куэртен Иванишевичу, – приветствую вас, – он на мгновение прикрыл глаза, вытаскивая из своей безграничной памяти все сведения о втором госте, – Датрик, сын Родрика, из рода Бреннов. Позвольте представиться – меня зовут Карлос Куэртен, и когда я перенесся на Пангу, мне было восемьдесят девять лет.

Валентин машинально отметил, что сегодня папаше Карло не дашь и семидесяти. Все-таки Эбо – счастливая страна. В отличие от Побережья.

– А теперь позвольте мне ответить на вопрос, который только что задал мне наш любезный хозяин, – продолжил Куэртен.

– Да-да, – поддакнул Валентин. – Позвольте ему ответить!

Драган и Датрик с интересом посмотрели на Куэртена.

– Дело в том, Валентин, – сказал Куэртен, – что предсказание начало сбываться.

– Какое предсказание?! – захлопал глазами Валентин.

– Разве вы не помните? – удивился, в свою очередь, Куэртен. – Двадцать второго мая семьдесят девятого года, созерцая редкий в наших краях пламенеющий закат, мы с вами сидели на террасе второго этажа этого дома и рассуждали о пророчествах и предсказаниях, играющих важную роль в повседневной жизни народов Побережья. Помнится, вы просто поразили меня своим пренебрежительным отношением к магии предвидения будущего. Для пусть начинающего, но все же действующего мага вы были настроены крайне консервативно!

Май семьдесят девятого? Валентин наморщил лоб, вспоминая те беззаботные годы. Да, именно в мае я окончил Лицей, получив с превеликим трудом звание мэтра. Возможно, именно это событие мы и отмечали на верхней террасе. С Баратынским я тогда еще не был знаком, было несколько приятелей по Лицею, Диана, само собой, и папаша Карло. Напился я тогда основательно, как и всегда по первым годам. Еще б не напиться, когда похмелье снимается одним простеньким заклинанием!

– Да я и сейчас настроен достаточно скептически, – усмехнулся Валентин. – По крайней мере штатная пророчица моего горного замка так и не смогла меня убедить, что все ее пророчества сбываются.

– Как звали вашу пророчицу? – незамедлительно осведомился Куэртен.

– Нинель Алиссинская, – ответил Валентин.

Куэртен слегка прищурился, вспоминая. Потом его лицо приняло странное выражение.

– Вы уверены, что ее пророчество не сбылось? – спросил Куэртен таким тоном, что Валентину стало не по себе.

– Уверен, – ответил он слегка дрогнувшим голосом.

– Странно, – пожал плечами Куэртен. – У пророчиц ее класса ошибки практически исключены. Разве что в ход событий вмешался какой-нибудь внешний фактор...

Валентин открыл было рот, чтобы спросить – какой именно фактор, но усилием воли заставил себя промолчать. Хватит о делах, мы собрались веселиться!

– Скорее всего так и было, – примирительно сказал Валентин. – Но мы несколько отвлеклись от темы. Так что там мы обсуждали в мае семьдесят девятого?

– Я рассказывал вам о древних пророчествах, срок исполнения которых приходился на ближайшее – в то время – будущее. Вы искренне наслаждались моим рассказом, практически непрерывно хихикая и всячески подшучивая над древними текстами. – Куэртен пристально посмотрел на Валентина и слегка прищурился. – Одно из пророчеств вызвало у вас целый взрыв веселья. Припоминаете?

Валентин хлопнул себя по лбу. Ну конечно же! Бог ты мой, как же надо было напиться, чтобы такое из головы вылетело! Я ж из этого пророчества псевдоним себе взял!

– Фалеровы войны? – усмехнулся Валентин. – Теперь припоминаю. Согласитесь, что даже на Панге мало найдется пророчеств, содержащих такое количество несуразностей! Вождь, который не вождь, меч, который не меч, гора, которая не гора... что там еще было?

– Три Избранных на празднике в столице, – продекламировал Куэртен, – узнают за мгновение до смерти, что Избранные вовсе не они.

Валентин застыл с раскрытым ртом. Драган и Датрик, как по команде, повернулись в сторону Куэртена и уставились на него с нескрываемым любопытством.

– Это что, там так и написано? – нерешительно спросил Валентин. – Вы не шутите?

– Я всего лишь цитирую, – спокойно ответил Куэртен. – Помнится, вас очень позабавил и следующий катрен. Удар небес всех натрое разделит, одним – пучина вод, другим – война, а третьи будут в ужасе великом.

– Еще бы, – попытался пошутить Валентин. – На троих у нас в России водку разливать принято. А не судьбу делить...

Он понял, что шутка не удалась. Тогда, теплым майским вечером, под оранжево-красным небом; после нескольких бокалов густого терпкого вина эти слова казались очень смешными. Сейчас Валентин понял, что они могут звучать и по-другому. Панга – не Россия. Здесь на троих можно разлить и судьбу.

– Карлос! Какое предсказание вы цитируете? – выпалил Драган, буквально хватая Куэртена за руку.

– Я рад, – улыбнулся Куэртен, – что смог заинтересовать вас, друзья мои. Считайте мои слова затравкой к сегодняшней застольной беседе – и позвольте на этом сделать небольшую паузу. Приветствую вас, о прекрасная Диана, дочь Ульриха и Ангерн из семьи Баккенстор! – воскликнул он, изгибаясь в изящном поклоне.

Валентин с некоторым раздражением посмотрел на Диану, появившуюся так не вовремя.

– Прошу к столу, – произнесла Диана сакраментальную фразу, традиционно открывавшую подобные вечеринки. Поначалу Валентину казалось странным, что здесь, в стране совершеннейшего изобилия и повального увлечения экзотическим творчеством, люди находят время для столь древнего развлечения. Однако со временем он понял, что совместное употребление пищи под интересный разговор относится к тем ценностям, которые принято называть «вечными». Даже принц Акино, которому по самым скромным оценкам давно перевалило за семьсот, однажды пригласил Валентина и Донована на обед – и отобедал в этой компании с нескрываемым удовольствием.

Поэтому, едва расслышав приглашение, Валентин устремился к столу. Он торопился занять место рядом с папашей Карло – а тот, в свою очередь, облюбовал себе стул рядом с Дианой. После нескольких приветственных замечаний и поклонов Валентин устроился напротив Куэртена. Наполнив бокал своей соседке – Марии Симон, специализировавшейся на криминальной хронике Побережья, – он приготовился слушать, чем же еще папаша Карло шокирует собравшееся общество.

– Я предлагаю выпить! – провозгласил первый тост Рольф Хакстор, руководитель проекта «Новости Оттуда». Тост его, выдержанный в классических северных традициях, пришелся собравшимся по душе. Дюжина бокалов немедленно поднялась к потолку; вслед за этим раздался характерный стук вилок о тарелки. Валентин допил свой стакан и налег на оказавшийся перед ним рыбный салат. Вскоре сидевшая слева Мария предложила поменяться блюдами, и Валентин перешел на доставшийся ей фаршированный овощами сладкий перец. Гастрономические заклинания, созданные Валентином еще в первые годы своего ученичества, до сих пор исправно возобновляли запас любого продукта, употребленного за ужином. Гостям оставалось только передавать друг другу тарелки да высматривать на другом конце стола блюдо поэкзотичнее.

– Наполните бокалы, друзья мои! – вновь подал голос Хакстор. – Сейчас я буду говорить долго!

Надо же, удивился Валентин. А Диана рассказывала, что из него слова не вытянешь. Эдакий северный варвар, привыкший командовать женщинами и собаками. Судя по популярности «Новостей Оттуда», командовать у Хакстора получалось неплохо. Ну что ж, решил Валентин, послушаем, как он умеет говорить.

Он налил себе и Марии, поменялся блюдами с соседом справа и откинулся на спинку стула. Рольф Хакстор поднялся, взял со стола похожий на вазу фужер и поднял его на уровень глаз.

– Среди нас, – сказал он, глядя на искрящийся в бокале напиток – бриллиантовый джин, как успел сообразить Валентин, – находится великий герой.

Господи, подумал Валентин. Неужели опять я?

– Сегодня, – продолжил Хакстор, – мы видим его в первый раз.

Вот те на, подумал Валентин. Это что же, не я? Меня тут почти все как облупленного знают!

– Мы знали Валентина Шеллера, – сказал Хакстор, упорно продолжая разглядывать свой фужер. – Он развлекал нас колдовством. Он наполнял наши бокалы. Он смешил нас до слез, когда выпито было вдоволь. Но никто из нас не знал, кто он такой на самом деле.

В том числе и я сам, подумал Валентин. Кстати, и до сих пор не знаю. Хеор одно твердит, Донован – другое, а принц только печально улыбается.

– Сегодня я смело называю его истинное имя, – повысил голос Хакстор. Он наконец-то оторвал взгляд от фужера и повернулся к Валентину: – Перед нами – факир Фалер, победитель тальменов!

– Ура! – раздался с дальнего конца стола чей-то восторженный крик.

– Да, – подхватил Хакстор, – ура! Потому что никогда еще на моей памяти не сидел за этим столом человек, чья слава простиралась бы столь широко и чье имя звучало бы так громко! Выпьем за факира Фалера, щедрого хозяина и неустрашимого воина!

– Выпьем! Выпьем! – услышал Валентин со всех сторон.

Интересно, подумал он, а я что должен делать? По северному обычаю полагается одарить Хакстора всякими милостями, по южному – произнести ответный тост. Впрочем, это если считать, что пьют за меня. Но ведь я пока что не признался, что мы с факиром – одно и то же лицо.

Валентин почувствовал подступивший к горлу комок и сжал губы. От славы никуда не денешься, подумал он, сам-то я отлично знаю, кто такой факир Фалер. Что за дурацкая ситуация – в честь меня тосты провозглашают, и притом заслуженно, а я даже спасибо сказать не могу.

– Я сказал! – громыхнул Хакстор напоследок и уселся на свое место.

– Отлично сказано! – воскликнул на весь стол Датрик Бренн. – Ну а теперь мы хотим услышать речь великого Фалера!

Вот так, сказал себе Валентин. Поди откажись сейчас от своего второго имени. Съедят вместо закуски и не поморщатся.

Валентин наполнил свой бокал и нерешительно поднялся.

– Мне кажется, – сказал он, разводя руками, – что во всей этой истории еще слишком много неясного. На самом деле, – Валентин сделал паузу, пораженный тишиной, в которой он произносил свою речь, – виной всему была куча нелепых случайностей...

Он замолчал, внезапно осознав, какую чушь только что сказал. Случайностей?

Разве случайно Хеор требовал от Занга факира Фалера? Разве случайно Незримые имели тайный приказ насчет того же факира? А Шкатулка? Неужели вот так, совершенно случайно, она попала ко мне в руки буквально за час до катастрофы?!

Такое ощущение, подумал Валентин, что буквально каждый из сильных мира сего имел относительно меня далеко идущие планы. Не удивлюсь, если и с Земли меня вызвали специально для всей этой заварухи. Какая уж тут случайность! Скорее хорошо подготовленный экспромт.

Вот только в тосте об этом не расскажешь.

– Я только пытался помочь людям, которые были мне симпатичны, – совсем упавшим голосом продолжил Валентин, – спасти доставшееся мне имущество... На моем месте так поступил бы каждый...

Он умолк, обдумывая, как бы закончить речь с наименьшим позором.

– Каждый факир Фалер.

Куэртен произнес эти слова совсем тихо, буквально себе под нос, низко склонившись над тарелкой с супом. Но тишина стояла такая, что его восклицание услышали даже в дальнем конце стола.

– Да, – улыбнулся Валентин, пораженный верностью этого замечания. Не выбери я шесть лет назад этот дурацкий псевдоним, ничего бы не было. – Наверное, факир Фалер делал то же самое, и теперь за голову его назначена награда, а слава его не знает границ. Так позвольте мне вместе с вами выпить за факира Фалера!

Звон бокалов – подвыпив, гости уже начали чокаться – был ему ответом.

– Прекрасная речь! – перекрыл гомон звучный голос Датрика Бренна. – А теперь я хочу услышать славную историю о Фалеровых войнах! Расскажи нам о древнем пророчестве, о многомудрый Карлос Куэртен!

Наконец-то, облегченно вздохнул Валентин и поспешно уселся на свой стул. Мария тут же протянула свой пустой бокал, Валентин машинально налил, поставил бутылку обратно и понял, что Куэртен уже говорит.

– ...с самого начала. Катрены, которые я уже процитировал и которые повторю, когда речь дойдет до самого пророчества, – два из семи сохранившихся катренов так называемого Темного Пророчества Емая.

Час от часу не легче, мысленно застонал Валентин. Видимо, похожие чувства охватили и остальных гостей – раздались многочисленные ахи и охи.

– Основной текст Темного Пророчества, – продолжал Куэртен, наклонившись вперед и сложив перед собой руки, – до сих пор не обнародован. Существуют равно обоснованные мнения на этот счет – одни авторы считают, что текст тщательно скрывается от мира узкой группой сектантов, другие же придерживаются мнения, что текст уничтожен самим Емаем или его ближайшими последователями. Те семь катренов, с которыми мы имеем дело, дошли до нас в виде цитат, встречающихся в трех древних текстах. Это «Жалоба о тщетности магии» Яппура Великого, «Письма военачальника» Лангура Эльсанского и заметки на полях «Светлого Пророчества», оставленные безымянным переписчиком. В ходе более чем пятисотлетнего анализа катрены были расположены в хронологическом порядке и ныне составляют собой текст так называемого «темного отрывка» – темного как в переносном смысле, поскольку содержание его достаточно непонятно, так и в самом прямом, поскольку Тьма присутствует в качестве персонажа практически в каждом катрене.

Валентин ощутил короткую дрожь вдоль спины. Черт! Сначала Хеор именует меня человеком Тьмы; а теперь еще и пророчество! Неужели во всей этой мистике есть доля правды?!

– В силу своей отрывочности и, не побоюсь этого слова, откровенной фантастичности пророчество «темного отрывка» не входит в число общепризнанных, – продолжил Куэртен свой рассказ. – За последние сто лет не появилось ни одного текста, посвященного толкованию этого пророчества. У многих авторов, даже у такого видного специалиста по истории будущего, как Мауквак Лорингский, отсутствует само упоминание о «темном отрывке»! Возможно, такое положение дел объясняется еще и тем, что «темный отрывок» считается отдельными фанатиками ключом к розыску основного текста Темного Пророчества, что делает его анализ делом весьма небезопасным. А между тем «темный отрывок» – одно из немногих пророчеств, содержащих наряду с абстрактными описаниями будущих событий вполне узнаваемые географические пункты и даже имена действующих лиц!

– Имена? – переспросила Диана и косо посмотрела на Валентина.

Господи, да что за день такой сегодня, обреченно подумал Валентин. Сейчас мне еще и от Дианы достанется – зачем имя из пророчества брал? зачем дух предков тревожил? Чем я только думал, когда псевдоним придумывал!

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.