Скандинавский эпос

Сборник

Скандинавский эпос

От издательства

Данная книга является наиболее полным на русском языке собранием литературных памятников древней и средневековой Скандинавии. Не все из них являются эпосом в строго академическом смысле этого слова. Например, «Младшая Эдда» – произведение авторское, принадлежащее перу великого Снорри Стурлусона. Вместе с тем, давая название своему труду, автор сам определил его как продолжение и часть эпической традиции.

Переводы, как ставшие уже классическими, так и более новые, выполнены выдающимися русскими учеными – специалистами по скандинавской филологии.

В целях адаптации к интересам широкого круга читателей, по сравнению с предыдущими изданиями, нами несколько сокращен библиографическо-справочный аппарат.

Тексты произведений, статей и комментариев печатаются по изданиям:

Старшая Эдда. Древнеисландские песни о богах и героях (перевод А. И. Корсуна, ред., вступительная статья и комментарии М. И. Стеблин-Каменского), изд. АН СССР, М. – Л., 1963;

Младшая Эдда (перевод О. А. Смирницкой, предисловие, заключительная статья и примечания М. И. Стеблин-Каменского), изд. «Наука», Л., 1970;

Исландские саги. Ирландский эпос (перевод М. И. Стеблин-Каменского и О. А. Смирницкой, вступительная статья и примечания – М. И. Стеблин-Каменского), изд. «Художественная литература», М., 1973;

Сага о Греттире (перевод О. А. Смирницкой, заключительная статья и примечания М. И. Стеблин-Каменского), изд. «Наука», Новосибирск, 1976.

СТАРШАЯ ЭДДА

перевод А. И. Корсуна

М. И. Стеблин-Каменский

Предисловие к русскому изданию «Старшей Эдды» 1963 г

«Старшая Эдда» представляет собой сборник мифологических и героических песен, который сохранился в древнеисландской рукописи второй половины XIII в. Песни эти – несомненно устное творчество. Однако как долго они бытовали в устной традиции, когда и где возникли – неизвестно.

Художественное и культурно-историческое значение этого произведения огромно. Песни «Старшей Эдды» – это самый знаменитый литературный памятник народов, говорящих на германских языках, и выдающееся произведение мировой художественной литературы. Древнескандинавские мифы и героические сказания, которые сохранились в рукописи, представляют собой целый мир художественных образов, созданных устным творчеством народа. Они не менее ярки и своеобразны, чем вошедшие в сокровищницу мировой литературы классические образцы мифологии и эпоса древних греков.

Песнями «Старшей Эдды» по праву гордится народ Исландии, где их до сих пор все читают в подлиннике. Песни эти пользуются большой популярностью во всех скандинавских странах. Однако известность их давно распространилась далеко за пределы Скандинавии. Достаточно сказать, что песни «Старшей Эдды» более ста пятидесяти раз переводились на многие европейские языки. Но полного их перевода на русский язык до сих пор еще не существовало. Наиболее полный из существовавших до сих пор переводов содержит только около одной трети «Старшей Эдды». Настоящее издание – первый в нашей стране полный перевод «Старшей Эдды». Цель его – познакомить читателей с замечательным произведением исландского эпоса во всем его своеобразии.

Песни о богах

1 Внимайте мне все

священные роды,[2]

великие с малыми

Хеймдалля дети![3]

Один, ты хочешь,

чтоб я рассказала

о прошлом всех сущих,

о древнем, что помню.

2 Великанов я помню,

рожденных до века,

породили меня они

в давние годы;

помню девять миров

и девять корней

и древо предела,[4]

еще не проросшее.

3 В начале времен,

не было в мире

ни песка, ни моря,[5]

ни волн холодных,

земли еще не было

и небосвода,[6]

бездна зияла,

трава не росла.[7]

4 Пока сыны Бора,[8]

Мидгард[9] создавшие

великолепный,

земли не подняли;

солнце с юга

на камни светило,

росли на земле

зеленые травы.

5 Солнце, друг месяца,[10]

правую руку

до края небес

простирало с юга;

солнце не ведало,

где его дом,

звезды не ведали,

где им сиять,

месяц не ведал

мощи своей.[11]

6 Тогда сели боги

на троны могущества

и совещаться

стали священные,

ночь назвали

и отпрыскам ночи[12] —

вечеру, утру

и дня середине —

прозвище дали,

чтоб время исчислить.

7 Встретились асы

на Идавёлль-поле,[13]

капища стали

высокие строить,

сил не жалели,

ковали сокровища,

создали клещи,

орудья готовили.

8 На лугу, веселясь,

в тавлеи играли,[14]

все у них было

только из золота, —

пока не явились

три великанши,[15]

могучие девы

из Ётунхейма.[16]

9 Тогда сели боги

на троны могущества

И совещаться

стали священные:

кто должен племя

карликов сделать

из Бримира[17] крови

И кости Бляина.[18]

10 Мотсогнир старшим

из племени карликов

назван тогда был,

а Дурин – вторым;

карлики много

из глины слепили

подобий людских,

как Дурин велел.[19]

11 Нии и Ниди,

Нордри и Судри,

Аустри и Вестри,

Альтиов, Двалин,

Бивёр и Бавёр,

Бёмбур, Нори,

Ан и Анар,

Аи, Мьёдвитнир,

12 Гандальв и Вейг,

Виндальв, Траин,

Текк и Торин,

Трор, Вит и Лит,

Нар и Нюрад —

вот я карликов —

Регин и Радсвинн

всех назвала.

13 Фили и Кили,

Фундин, Нали,

Хефти, Вили,

Ханар, Свиор,

Фрар и Хорнбори,

Фрег и Лони,

Аурванг, Яри,

Эйкинскьяльди.

14 Еще надо карликов

Двалина войска

роду людскому

назвать до Ловара;

они появились

из камня земли,

пришли через топь

на поле песчаное.

15 Это был Драупнир

и Дольгтрасир с ним,

Хар и Хаугспори,

Хлеванг и Глои,

Дори и Ори,

Дув и Андвари,

Скирвир, Вирвир,

Скафинн и Аи,

16 Альв и Ингви,

Эйкинскьяльди,

Фьялар и Фрости,

Финн и Гиннар;

перечень этот

предков Ловара

вечно пребудет,

пока люди живы.

17 И трое пришло

из этого рода

асов благих

и могучих к морю,

бессильных увидели

на берегу

Аска и Эмблю,[20]

судьбы не имевших.

18 Они не дышали,

в них не было духа,

румянца на лицах,

тепла и голоса;

дал Один дыханье,

а Хёнир[21] – дух,

а Лодур[22] – тепло

и лицам румянец.

19 Ясень я знаю

по имени Иггдрасиль,[23]

древо, омытое

влагою мутной;

росы с него

на долы нисходят;

над источником Урд[24]

зеленеет он вечно.

20 Мудрые девы[25]

оттуда возникли,

три из ключа

под древом высоким;

Урд имя первой,

вторая Верданди,[26] —

резали руны, —

Скульд[27] имя третьей;

судьбы судили,

жизнь выбирали

детям людей,

жребий готовят.

21 Помнит войну она

первую в мире:

Гулльвейг погибла,

пронзенная копьями,

жгло ее пламя

в чертоге Одина,

трижды сожгли ее,

трижды рожденную,

и все же она

доселе живет.[28]

22 Хейд ее называли,

в домах встречая —

вещей колдуньей, —

творила волшбу

жезлом колдовским;

умы покорялись

ее чародейству

злым женам на радость.

23 Тогда сели боги

на троны могущества

и совещаться

стали священные:

стерпят ли асы

обиду без выкупа

иль боги в отмщенье

выкуп возьмут.

24 В войско метнул

Один копье,

это тоже свершилось

в дни первой войны;

рухнули стены

крепости асов,

ваны в битве

врагов побеждали.

25 Тогда сели боги

на троны могущества

и совещаться

священные стали:

кто небосвод

сгубить покусился

и Ода жену

отдать великанам?[29]

26 Разгневанный Тор

один начал битву —

не усидит он,

узнав о подобном! —

крепкие были

попраны клятвы,

тот договор,

что досель соблюдался.

27 Знает она,

что Хеймдалля слух[30]

спрятан под древом,

до неба встающим;

видит, что мутный

течет водопад

с залога Владыки,[31] —

довольно ли вам этого?

28 Она колдовала

тайно однажды,

когда князь асов[32]

в глаза посмотрел ей:

«Что меня вопрошать?

Зачем испытывать?

Знаю я, Один,

где глаз твой спрятан:

скрыт он в источнике

славном Мимира!»[33]

Каждое утро

Мимир пьет мед

с залога Владыки —

довольно ли вам этого?

29 Один ей дал

ожерелья и кольца,

взамен получил

с волшбой прорицанья, —

сквозь все миры

взор ее проникал.[34]

30 Валькирий видала

из дальних земель,

готовых спешить

к племени готов;[35]

Скульд со щитом,

Скёгуль другая,

Гунн, Хильд и Гёндуль

и Гейрскёгуль.

Вот перечислены

девы Одина,

любо скакать им

повсюду, валькириям.

31 Видала, как Бальдр,[36]

бог окровавленный,

Одина сын,

смерть свою принял:

стройный над полем

стоял, возвышаясь,

тонкий, прекрасный

омелы побег.

32 Стал тот побег,

тонкий и стройный,

оружьем губительным,

Хёд[37] его бросил.

У Бальдра вскоре

брат народился, —

ночь проживя,

он начал сражаться.

33 Ладоней не мыл он,

волос не чесал,

пока не убил

Бальдра убийцу;

оплакала Фригг,

в Фенсалир[38] сидя,

Вальхаллы[39] скорбь —

довольно ли вам этого?

34 Сплел тогда Вали.

страшные узы,

крепкие узы

связал из кишок.[40]

35 Пленника видела

под Хвералюндом,[41]

обликом схожего

с Локи зловещим;[42]

там Сигюн[43] сидит,

о муже своем

горько печалясь, —

довольно ли вам этого?

36 Льется с востока

поток холодный,

мечи он несет, —

Слид ему имя.[44]

37 Стоял на севере

в Нидавеллир[45]

чертог золотой, —

то карликов дом;

другой же стоял

на Окольнир[46] дом,

чертог великанов,

зовется он Бримир.

38 Видела дом,

далекий от солнца,

на Береге Мертвых,

дверью на север;

падали капли

яда сквозь дымник,

из змей живых

сплетен этот дом.

39 Там она видела —

шли чрез потоки

поправшие клятвы,

убийцы подлые

и те, кто жен

чужих соблазняет;

Нидхёгг[47] глодал там

трупы умерших,

терзал он мужей —

довольно ли вам этого?[48]

4 °Cидела старуха

в Железном Лесу[49]

и породила там

Фенрира род;[50]

из этого рода

станет один

мерзостный тролль

похитителем солнца.

41 Будет он грызть

трупы людей,

кровью зальет

жилище богов;[51]

солнце померкнет

в летнюю пору,

бури взъярятся —

довольно ли вам этого?

42 Сидел на холме,

на арфе играл

пастух великанши,

Эггдер веселый;

над ним распевал

на деревьях лесных

кочет багряный

по имени Фьялар.

43 Запел над асами

Гуллинкамби,[52]

он будит героев

Отца Дружин;[53]

другой под землей

первому вторит

петух черно-красный

у Хель чертога.

44 Гарм[54] лает громко

у Гнипахеллира,

привязь не выдержит

вырвется Жадный.[55]

Ей многое ведомо,

все я провижу

судьбы могучих

славных богов.

45 Братья начнут

биться друг с другом,

родичи близкие

в распрях погибнут;

тягостно в мире,

великий блуд,

век мечей и секир,

треснут щиты,

век бурь и волков

до гибели мира;

щадить человек

человека не станет.[56]

46 Игру завели

Мимира дети,[57]

конец возвещен

рогом Гьяллархорн;[58]

Хеймдалль трубит,

поднял он рог,

с черепом Мимира[59]

Один беседует.

47 Трепещет Иггдрасиль,

ясень высокий,

гудит древний ствол,

турс[60] вырывается.

49 Гарм лает громко

у Гнипахеллира,

привязь не выдержит

вырвется Жадный.

Ей многое ведомо,

все я провижу

судьбы могучих

славных богов.

50 Хрюм[61] едет с востока,

щитом заслонясь;

Ёрмунганд[62] гневно

поворотился;

змей бьет о волны,

клекочет орел,

павших терзает;

Нагльфар[63] плывет.

51 С востока в ладье

Муспелля[64] люди

плывут по волнам,

а Локи правит;

едут с Волком[65]

сыны великанов,

в ладье с ними брат

Бюлейста[66] едет.

48 Что же с асами?

Что же с альвами?

Гудит Ётунхейм,

асы на тинге;

карлики стонут

пред каменным входом

в скалах родных —

довольно ли вам этого?

52 Сурт[67] едет с юга

с губящим ветви,[68]

солнце блестит

на мечах богов;

рушатся горы,

мрут великанши;

в Хель идут люди,

расколото небо.

53 Настало для Хлин[69]

новое горе,

Один вступил

с Волком в сраженье,

а Бели убийца[70]

с Суртом схватился, —

радости Фригг[71]

близится гибель.

54 Гарм лает громко

у Гнипахеллира,

привязь не выдержит —

вырвется Жадный.

Ей многое ведомо,

все я провижу

судьбы могучих

славных богов.

55 Сын тут приходит

Отца Побед,[72]

Видар, для боя

со зверем трупным;[73]

меч он вонзает,

мстя за отца, —

в сердце разит он

Хведрунга сына.[74]

56 Тут славный приходит

Хлодюн потомок,[75]

со змеем идет

биться сын Одина,[76]

в гневе разит

Мидгарда страж,[77]

все люди должны

с жизнью расстаться, —

на девять шагов[78]

отступает сын Фьёргюн,

змеем сраженный —

достоин он славы.

57 Солнце померкло,

земля тонет в море,

срываются с неба

светлые звезды,

пламя бушует

питателя жизни,[79]

жар нестерпимый

до неба доходит.

58 Гарм лает громко

у Гнипахеллира,

привязь не выдержит —

вырвется Жадный.

Ей многое ведомо.

все я провижу

судьбы могучих

славных богов.

59 Видит она:

вздымается снова

из моря земля,

зеленея, как прежде;

падают воды,

орел пролетает,

рыбу из волн

хочет он выловить.

60 Встречаются асы

на Идавёлль-поле,

о поясе мира[80]

могучем беседуют

и вспоминают

о славных событьях

и рунах древних

великого бога.[81]

61 Снова найтись

должны на лугу

в высокой траве

тавлеи золотые,

что им для игры

служили когда-то.

62 Заколосятся

хлеба без посева,

зло станет благом,

Бальдр вернется,

жить будет с Хёдом

у Хрофта[82] в чертогах,

в жилище богов —

довольно ли вам этого?

63 Хёнир берет

прут жеребьевый,

братьев обоих[83]

живут сыновья

в доме ветров[84] —

довольно ли вам этого?

64 Чертог она видит

солнца чудесней,

на Гимле стоит он,

сияя золотом:

там будут жить

дружины верные,

вечное счастье

там суждено им.

65 Нисходит тогда

мира владыка,

правящий всем

властелин могучий.[85]

66 Вот прилетает

черный дракон,

сверкающий змей

с Темных Вершин;

Нидхёгг несет,

над полем летя,

под крыльями трупы

пора ей[86] исчезнуть.

1 Прежде чем в дом

войдешь, все входы

ты осмотри,

ты огляди, —

ибо как знать,

в этом жилище

недругов нет ли.

2 Дающим привет!

Гость появился!

Где место найдет он?

Торопится тот,

кто хотел бы скорей

у огня отогреться.

3 Дорог огонь

тому, кто с дороги,

чьи застыли колени;

в еде и одежде

нуждается странник

в горных краях.

4 Гостю вода

нужна и ручник,

приглашенье учтивое,

надо приветливо

речь повести

и выслушать гостя.

5 Ум надобен тем,

кто далёко забрел, —

дома все тебе ведомо;

насмешливо будут

глядеть на невежду,

средь мудрых сидящего.

6 Умом пред людьми

похваляться не надо —

скрывать его стоит;

если мудрец

будет молчать —

не грозит ему горе,

ибо нет на земле

надежнее друга,

чем мудрость житейская.

7 Гость осторожный,

дом посетивший,

безмолвно внимает —

чутко слушать

и зорко смотреть

мудрый стремится.

8 Счастливы те,

кто заслужил

похвалу и приязнь;

труднее найти

добрый совет

в груди у других.

9 Счастливы те,

кто в жизни славны

разумом добрым;

неладный совет

часто найдешь

у другого в груди.

10 Нету в пути

драгоценней ноши,

чем мудрость житейская;

дороже сокровищ

она на чужбине —

то бедных богатство.

11 Нету в пути

драгоценней ноши,

чем мудрость житейская;

хуже нельзя

в путь запастись,

чем пивом опиться.

12 Меньше от пива

пользы бывает,

чем думают многие;

чем больше ты пьешь,

тем меньше покорен

твой разум тебе.

13 Цапля забвенья

вьется над миром,

рассудок крадет;

крылья той птицы

меня приковали

в доме у Гуннлёд.[87]

14 Пьяным я был,

слишком напился

у мудрого Фьяляра;[88]

но лучшее в пиве,

что хмель от него

исчезает бесследно.

15 Осторожным быть должен

конунга отпрыск

и смелым в сраженье;

каждый да будет

весел и добр

до часа кончины.

16 Глупый надеется

смерти не встретить,

коль битв избегает;

но старость настанет —

никто от нее

не сыщет защиты.

17 Глазеет глупец,

приехавший в гости,

болтая иль молча;

а выпьет глоток

и сразу покажет,

как мало в нем мудрости,

18 Знает лишь тот,

кто много земель

объездил и видел, —

коль сам он умен, —

что на уме

у каждого мужа.

19 Пей на пиру,

но меру блюди

и дельно беседуй;

не прослывешь

меж людей неучтивым,

коль спать рано ляжешь.

20 Без толку жадный

старается жрать

себе на погибель;

смеются порой

над утробой глупца

на пиршестве мудрых.

21 Знают стада,

что срок наступил

покинуть им пастбища;

а кто неумен,

меры не знает,

живот набивая.

22 Кто нравом тяжел,

тот всех осуждает,

смеется над всем;

ему невдомек,

а должен бы знать,

что сам он с изъяном.

23 Глупый не спит

всю ночь напролет

в думах докучных;

утро настанет —

где же усталому

мудро размыслить.

24 Муж неразумный

увидит приязнь

в улыбке другого;

с мудрыми сидя,

глупец не поймет

над собою насмешки.

25 Муж неразумный

увидит приязнь

в улыбке другого;

а после на тинге

едва ли отыщет

сторонников верных.

26 Муж неразумный

все знает на свете,

в углу своем сидя;

но не найдет он

достойных ответов

в дельной беседе.

27 Муж неразумный

на сборище людном

молчал бы уж лучше;

не распознать

в человеке невежду,

коль он не болтлив,

но невежда всегда

не видит того,

что болтлив он безмерно.

28 Мудрым слывет,

кто расспросит других

и расскажет разумно;

скрыть не умеют

люди в беседах,

что с ними случилось.

29 Кто молчать не умеет,

тот лишние речи

заводит нередко;

быстрый язык

накличет беду,

коль его не сдержать.

30 Насмешливых взглядов

не надо бросать

на гостей приглашенных

не спросишь иного —

он мнит, что разумен,

и мирно пирует.

31 Доволен глумливый,

коль, гостя обидев,

удрать ухитрился;

насмешник такой

не знает, что нажил

гневных врагов.

32 Люди друзьями

слывут, но порой

на пиру подерутся;

распри всегда

готовы возникнуть:

гость ссорится с гостем.

33 Рано поешь,

а в гости сбираясь,

есть надо плотно:

или голодным

будешь в гостях —

не сможешь беседовать.

34 Путь неблизок

к другу плохому,

хоть двор его рядом;

а к доброму другу

дорога пряма,

хоть далек его двор.

35 Гость не должен

назойливым быть

и сидеть бесконечно;

даже приятель

станет противен,

коль долго гостит он.

36 Пусть невелик

твой дом, но твой он,

и в нем ты владыка;

пусть крыша из прутьев

и две лишь козы,

это лучше подачек.

37 Пусть невелик

твой дом, но твой он,

и в нем ты владыка;

кровью исходит

сердце у тех,

кто просит подачек.

38 Муж не должен

хотя бы на миг

отходить от оружья;

ибо как знать,

когда на пути

копье пригодится.

39 Не знаю радушных

и щедрых, что стали б

дары отвергать;

ни таких, что, в ответ

на подарок врученный,

подарка б не приняли.

40 Добра не жалей,

что нажито было,

не скорби о потере;

что другу обещано,

недруг возьмет —

выйдет хуже, чем думалось.

41 Оружье друзьям

и одежду дари —

то тешит их взоры;

друзей одаряя,

ты дружбу крепишь,

коль судьба благосклонна.

42 Надобно в дружбе

верным быть другу,

одарять за подарки;

смехом на смех

пристойно ответить

и обманом – на ложь.

43 Надобно в дружбе

верным быть другу

и другом друзей его;

с недругом друга

никто не обязан

дружбу поддерживать.

44 Если дружбу ведешь

и в друге уверен

и добра ждешь от друга, —

открывай ему душу,

дары приноси,

навещай его часто.

45 Но если другому

поверил оплошно,

добра ожидая,

сладкою речью

скрой злые мысли

и лги, если лжет он.

46 Так же и с теми,

в ком усомнишься,

в ком видишь коварство, —

улыбайся в ответ,

скрывай свои мысли, —

тем же отплачивай.

47 Молод я был,

странствовал много

и сбился с пути;

счел себя богачом,

спутника встретив, —

друг – радость друга.

48 Щедрые, смелые

счастливы в жизни,

заботы не знают;

а трус, тот всегда

спасаться готов,

как скупец от подарка.

49 В поле я отдал

одежду мою

двум мужам деревянным;[89]

от этого стали

с людьми они сходны:

жалок нагой.

5 °Cосна, у дома

возросшая, сохнет,

корой не укрыта;

и человек,

что людям не люб, —

зачем ему жить!

51 Жарко приязнь

пылает пять дней[90]

меж дурными друзьями;

а пятый прошел —

погаснет огонь,

и дружба вся врозь.

52 Подарок большой

не всюду пригоден,

он может быть малым;

неполный кувшин,

половина краюхи

мне добыли друга.

53 У малых песчинок,

у малых волн

мудрости мало;[91]