Хок и Фишер - Победитель забирает все (сборник)

Щепки полетели во все стороны. Вампир, отбросив Фишер, ринулся вперед, но опоздал. Хок схватил самую большую щепку и вонзил ее в грудь живого мертвеца. На какое-то мгновение они оказались лицом к лицу. Желтые глаза и ужасные клыки находились буквально в дюйме от лица Хока. Но внезапно вампир начал оседать и упал, издавая странные звуки и пытаясь вырвать щепку из своего тела. Хок, сделав шаг назад, схватил свой топор и обухом забил щепку прямо в сердце вампира. Живой мертвец визжал, пытаясь достать стража когтями, но напрасно. Хок все глубже и глубже забивал деревянную щепку ему в грудь – при каждом ударе перед его глазами вставало лицо мертвой девочки, подвешенной на крюке. Наконец он понял, что вампир больше не сопротивляется. Фишер, стоя на коленях у него за спиной, устало произнесла:

– Все в порядке, Хок… Конец…

Хок посмотрел на вампира. Грязно-желтые глаза остекленели, костлявые руки не двигались. Он поднял топор и отрубил голову твари. Когда стальное лезвие врезалось в пол, вампир дернулся в агонии, весь как бы сжался, и через мгновение от него осталась лишь горстка пыли. Хок, тяжело вздохнув, выдернул топор из пола и присел на корточки. Напряжение отпустило.

– Он сильно поранил тебя? – заботливо обратился он к жене.

– Жить буду, – ответила Изабель. Хок чуть улыбнулся.

– Ну что ж, с вампиром мы разделались. Не совсем по-книжному, но все же…

Преодолевая боль, Хок и Фишер поднялись на ноги и, поддерживая друг друга, спустились на первый этаж. Они оставили Треска и его дочь в той же комнате. С кремированием придется подождать. Медленно миновав темный холл, вышли на Свечной переулок. По-прежнему было жарко и душно. С соседнего завода, как и раньше, резко тянуло дымом. Но после всего пережитого грязная улочка показалась им раем.

– А знаешь, – внезапно воскликнул Хок, – существует же, наверное, более легкий способ зарабатывать себе на жизнь!

2. Друзья, враги и политики

Вечеринка в доме чародея Гонта только начиналась. Старинный дом чародея располагался в одном из лучших районов Хейвена. Прием проходил в гостиной, огромной комнате, занимавшей практически половину первого этажа. И стены гостиной, украшенные изящной резьбой, и потолок, расписанный самым известным художником, – все свидетельствовало о вкусе хозяина. Гостиная чародея была обставлена великолепной мебелью. Современные элегантные столы и кресла удачно сочетались с остальной мебелью в стиле барокко, что говорило о хорошем вкусе хозяина.

Вечеринки в этом доме славились на весь Хейвен: здесь бывали только самые известные люди, еда подавалась действительно изысканная, а уж про вина не стоило и говорить. Приглашения к Гонту добивались даже высокопоставленные чиновники. Со времени приобретения дома де Феррьеров четыре года назад Гонт поднялся по социальной лестнице с такой скоростью, о которой другие могли лишь мечтать. Он не считался снобом. На его вечеринках встречались политики, бизнесмены и аристократы. Однако сегодняшний вечер – сугубо интимный, для нескольких близких друзей. Советник Вильям Блекстоун отмечал первую годовщину своей политической деятельности в Совете.

Блекстоун был крупный тяжеловесный мужчина. Возраст его приближался к пятидесяти. Всегда прекрасно одетый, изысканно вежливый и обезоруживающе добродушный, Блекстоун скрывал за дежурной улыбкой политика сердце фанатика. Он слыл реформатором и никогда не соглашался на компромиссы. За один-единственный год он успел сделать для города больше, чем весь Совет, вместе взятый. Тем самым он снискал популярность на окраинах, а среди сильных мира сего, которых не тревожила темная сторона жизни города, у него появилось немало врагов. В отличие от тех, кого не беспокоило несчастье других, Блекстоун, будучи достаточно богатым, вкладывал деньги в то, что обещал. К концу первого срока деятельности его шансы на переизбрание оценивали как четыре тысячи золотых к одному. Блекстоун, узнав об этом, расхохотался и поставил тысячу золотых на себя.

Блекстоун оживленно беседовал с чародеем о своих планах по борьбе с детской проституцией. Рядом с советником стояла его жена Кэтрин – маленькая очаровательная брюнетка лет тридцати. В свое время она считалась одной из лучших актрис, когда-либо выступавших на подмостках хейвенского театра. И хотя после замужества Кэтрин оставила сцену, она и сейчас умела поставить на место любого недоброжелателя. Она не медлила с отпором на сомнительную остроту, а некоторые характеристики людей, высказанные ею, отличались проницательностью и правдивостью.

Хозяину дома – лет сорок, но выглядел он гораздо старше. Высокий, широкоплечий, всегда элегантно одетый в черное, как и подобает чародею. Черное одеяние резко контрастировало с бледностью его лица. Орлиный профиль, тонкие усики. В низком красивом голосе явно проскальзывали командные нотки, а светло-серые глаза не опускались ни перед кем. Четыре года назад этот человек неизвестно откуда приехал в Хейвен и сразу же сделал себе имя, очистив район Дьявольская западня.

Дьявольская западня – район трущоб, примыкавший к порту, район нищеты и отчаяния. Мужчины, женщины и дети, с утра до ночи трудившиеся за мизерную плату, не могли угнаться за довольно высокими ценами и постоянно жили в долг. Тех, кто пытался протестовать против такого существования, запугивали или убивали. Городская стража в тот район даже не заходила.

И вот однажды в Хейвене появился чародей Гонт. Он один и без оружия пришел в Дьявольскую западню, чтобы все увидеть своими глазами. Отбыл оттуда он через два часа, после чего явилась городская стража и начала увозить трупы. Были убиты все члены местных банд, причем расправились с ними жестоко. Район праздновал свое «освобождение» целую неделю.

Но природа не терпит пустоты, и кое-кто решил прибрать свободную от банд территорию к рукам. Гонт посетил таких людей и ясно дал понять, что любые попытки вернуться к прежнему будут восприняты им как личное оскорбление. Жизнь в Дьявольской западне стала улучшаться буквально с каждым днем.

Гонт налил себе вина и пригубил его, наслаждаясь букетом.

– Дорогой, как ты можешь пить эту гадость, – поморщилась Кэтрин Блекстоун. – В Хиллсдауне неплохие сады, но виноградники не выдерживают никакой критики.

– Я не очень увлекаюсь винами, – спокойно ответил Гонт. – Однако в винах с севера есть что-то особенно привлекательное для меня. Эти вина, конечно, легкие, но не надо обманываться. Будь такой напиток чуть крепче, он бы тут же свалил вас с ног. Не хочешь попробовать, Вильям?

– Самую малость, спасибо, – поблагодарил хозяина Блекстоун. – Я надеялся, что после захода солнца станет немного прохладнее, но не чувствую совершенно никакой разницы. Кажется, засуха у нас надолго.

Он отпил вина, предложенного ему чародеем, и одобрительно кивнул.

– Осторожнее с этой гадостью, – игриво шлепнула его по руке жена. – Рассчитывай свои силы.

Блекстоун уныло кивнул.

– Да, в карьере политика есть и минусы. Но положительного тоже предостаточно. Поскольку большую часть времени на всех вечеринках мне приходится держать в руке бокал воды, я сохраняю трезвый ум, даже когда никто уже не стоит на ногах, и прислушиваюсь к разговорам вокруг.

– Правильно, – с улыбкой подтвердила Кэтрин. – Иногда мне кажется, что в самый разгар веселья ты начнешь их записывать.

– У меня прекрасная память, – обиделся советник.

– Когда тебе необходимо, – парировала жена.

– Ну-ну, – вмешался Гонт, – не ссорьтесь.

– Не обращай внимания, дорогой, – проворковала Кэтрин. – Таково наше семейное развлечение.

Все трое рассмеялись.

– Послушай, Вильям, – обратился к гостю Гонт. – Что с твоим новым законом? Обсуждение наконец закончилось?

– Знаешь, как на это посмотреть. Скорее всего закон примут в конце месяца и ни днем раньше. Хейвен полностью зависит от порта и доков, а владельцы довели их до ужасающего состояния. Как только пройдет закон, им придется раскошелиться на модернизацию. Сейчас же они усердно поджигают старые строения и получают страховку.

– Разумеется, Совет выделит им дотацию, – вмешалась Кэтрин. – Надо же подсластить пилюлю.

– Интересно узнать, что из этого выйдет, – пробормотал Гонт. – Сдается, идею будет нелегко воплотить в жизнь.

– У нас все нелегко, – ответил советник.

– А как продвигаются твои исследования, Гонт? – спросила Кэтрин. – Или спрашивать нельзя?

– Это не секрет, – пожал плечами чародей. – Боюсь, что я еще не достиг результата. Заклятия истины – вещь непростая. Существующие в настоящее время определяют только абсолютную истину. Нюансы, полуправду или отговорки они не схватывают. А ведь есть еще объективная и субъективная правда…

– Хватит, хватит, – засмеялась Кэтрин. – Теперь я поняла, что не стоит выспрашивать чародеев об их секретах. Магия, видимо, единственная в мире вещь, более сложная, чем политика.

– Разумеется и тебе не следует посвящать весь вечер старым солдатам, беседующим лишь о сражениях, – сухо оборвал ее Блекстоун. – Да, кстати, Хайтауэры еще не приехали? Ты утверждал, что они прибудут.

– Да, они приедут, – подтвердил хозяин.

– Хорошо, – обрадовался советник. – Мне надо кое о чем поговорить с лордом Хайтауэром. Он обещал поддержать мои предложения, но я не видел его уже почти месяц. Наверное, он прихворнул.

– Не думаю, – ответил Гонт. – С Родериком все в порядке. Эти старые вояки порой слишком занудливы, особенно когда речь заходит о боях, но их слово – кремень. Если Род обещал поддержать тебя, значит, так оно и будет. На него можно положиться.

– Мне нужна не столько его поддержка, сколько его деньги, – сухо констатировал Блекстоун. – Политик не может жить на одни аплодисменты. Мои кампании обходятся недешево. Мне нужен постоянный источник средств. Мои собственные ресурсы не бесконечны. Золото Хайтауэра очень бы пригодилось.

На другом конце гостиной, возле серебряной чаши с великолепным фруктовым пуншем, стояли Грэхем Доримант и колдунья Визаж. Любителя прохладительного подобный напиток, возможно, разочаровал бы – слишком много в нем разнообразных вин и маловато фруктов, но Доримант славился тем, что пил все подряд, а сейчас его к тому же мучила жажда.

Грэхем Доримант – полный мужчина среднего роста, около сорока лет. Он постоянно улыбался, и темные глаза излучали искреннее тепло. Вот уже почти три года он состоял политическим консультантом Блекстоуна, и эта работа ему очень нравилась. Доримант обладал поистине энциклопедическими знаниями по избирательной системе Хейвена, был близко знаком со всеми членами Совета и с их помощниками. Он прекрасно ориентировался в том, кого необходимо убедить, кого запугать, а кого и подкупить. Он четко представлял, что нужно делать: агитировать или драться. Но самое ценное в нем – он не имел собственных политических амбиций. Идеология его не интересовала: ему было все равно, кому служить. Доримант присоединился к Блекстоуну просто из-за того, что тот ему понравился. Сам он слыл ленивым, не слишком-то обремененным моральными нормами человеком, но в Блекстоуне, являвшемся ему полной противоположностью, он нашел многое, что вызывало у него восхищение. Советник с таким жаром сражался за свое дело, так верил в победу, что Доримант просто завидовал. Работа рядом с ним воодушевляла его. Этот период он оценивал как лучшее время в своей жизни.

Сейчас Доримант с жадностью пил пунш и улыбался колдунье Визаж. Считая себя дамским угодником, он стремился выглядеть обходительным, хотя лень часто подводила его. Одежду он покупал только самую лучшую, но в нем не было настоящего шарма. Впрочем, ему хватало чувства юмора, чтобы не относиться к моде всерьез. В особенности он гордился волосами – ведь ему почти сорок, а седина еще не тронула их. Но, впрочем, волос на его голове могло быть и побольше.

Колдунья Визаж, слушая Дориманта, держала в руке свой бокал. Ей было около двадцати лет. Тяжелая копна рыжих волос свободно спадала на плечи. Кожа отличалась белизной, а на широком открытом лице сияли зеленые глаза. В Визаж чувствовалась скрытая дикость, как в недавно прирученном зверьке. Эта особенность привлекала мужчин, но даже самый бесчувственный из них не мог не ощутить, что за постоянной приветливой улыбкой скрываются весьма острые зубки. Она была довольно высокой для женщины (рост – пять футов), но болезненно худой. Доримант испытывал большое желание отвести ее в ресторан и как следует накормить. Такие отеческие чувства были для него внове, и он тщательно их скрывал.

– Ну, моя дорогая, – оживленно проговорил Доримант, – как сегодня наш драгоценный шеф? Ваша магия все еще охраняет его?

– Разумеется, – насмешливо парировала колдунья. – Пока я с ним, магия ему не угрожает. А вы, сэр? Ваши советы защищают его так же, как и мои заклинания?

– Я пытаюсь, – улыбнулся Доримант. – Конечно, у честного человека, подобного Вильяму, врагов хватает. Он слишком открыт. Если бы он согласился кое на что закрыть глаза…

– Тогда он не был бы Блекстоуном, – оборвала его Визаж. – И никто из нас не захотел бы работать с ним. Я не права?

– Вы правы, как всегда, моя дорогая, – галантно ответил Доримант. – Налить вам еще?

– Спасибо, налейте, – согласилась колдунья. – Здесь очень жарко. А вы выпьете со мной?

– Может быть, позже. Все эти напитки чересчур калорийны, а мне приходится следить за весом.

– Да это же так просто, – с очаровательной улыбкой сказала Визаж. – Для осуществления вашего желания здесь есть все.

Доримант укоризненно посмотрел на нее.

Хок и Фишер стояли перед дверью дома чародея, ожидая, когда кто-нибудь их впустит. Дом располагался в саду около восточной границы города. Сад окружала высокая стена, старые камни которой скрывал плющ. В саду на клумбах необычной формы росли странные растения и экзотические цветы. Ночной воздух был напоен сотнями экзотических ароматов. Свет полной луны отражался от единственной дорожки. Дом был таким же прочным и устойчивым, как и сто лет назад, хотя ветер и дожди съели краску с его стен.

Входная дверь оказалась большой и крепкой. Хок с сомнением покосился на звонок, раздумывая, стоит ли позвонить еще раз. Он растерянно теребил высокий воротник и переминался с ноги на ногу. На этот раз они с Фишер были в форме – в синей с золотом и в своих лучших плащах стражей. Одежда сковывала движения, в ней неудобно и невыносимо жарко. Хок и Фишер сопротивлялись, как могли, но начальство осталось непреклонно. Если стража появляется в высшем обществе, она должна предстать в полном блеске. А Хок и Фишер направлялись именно в высший свет.

– Оставь в покое свой воротник, – произнесла Фишер. – Нечего его терзать.

– Терпеть не могу проклятую форму, – проворчал Хок. – Ну почему эта чертова работа свалилась именно на нас? Я думал – после вампира мы заслужили спокойную ночку. А тут пожалуйста – срочный вызов, и снова мы.

– Одна удача ведет за собой другую, – рассмеялась Фишер. – Мы справились с вампиром, которого не одолел никто, так что теперь нам поручили еще более трудное дело – охранять Блекстоуна.

Хок печально покачал головой.

– Да уж, единственный честный политик на весь город, и поэтому немало людей хотят его смерти.

Ты с ним когда-нибудь встречался?

– Однажды пожал ему руку во время предвыборной кампании.

– Ты голосовал за него?

– Разумеется. Другой кандидат только даром потратил на меня свои деньги.

– Честный страж, – рассмеялась Фишер. – Ты продажен, как все.

– Правильно, – усмехнулся Хок. – Деньги я у них взял, проголосовал за Блекстоуна, а тем сообщил, что на данный момент их партии просто не повезло.

– Храбрость Блекстоуна меня действительно восхищает, – изрекла Фишер, – но здравого смысла ему явно недостает. Противопоставить себя всему городу – такой поступок граничит с безрассудством. Если бы наше начальство не прогнило насквозь, мы тоже сделали бы гораздо больше.

Хок хмыкнул и снова принялся терзать свой воротник.

– А что ты знаешь об этом чародее? – спросил он.

– Не много. Весьма могущественный, как и большинство из них, но не кичится. Любит устраивать приемы, хотя сам скрытен. Не женат и женщинами не увлекается. Впрочем, и мужчинами тоже. Никто не знает, откуда он явился, но, по слухам, служил придворным чародеем у самого Короля. А потом покинул двор и объявился в Хейвене. Сделал себе имя в Дьявольской западне, помнишь?

– Еще бы, – присвистнул Хок. – Меня включили в команду, чистившую тот район. Мы неделю вытаскивали трупы.

– Я тогда расследовала дело о раздробленном слитке, – сказала Фишер. – А ты никогда не рассказывал мне о том случае. Действительно все было так ужасно? Я слышала…

– Действительно. Никто из бандитов не остался в живых – ни раненых, ни умирающих, только трупы. Мы до сих пор не знаем, как все произошло. Большинство тел было разорвано в клочья. Конечно, бандиты заслуживали наказания, они тоже убили многих, однако поступили с ними просто по-варварски, позабыв об элементарной гуманности.

– И к такому человеку мы сейчас идем, – состроила гримасу Изабель. – Великолепно! Замечательно!

Она снова потянулась к звонку, но в этот момент дверь распахнулась. Яркий праздничный свет залил все вокруг. Хок и Фишер на мгновение ослепли, потом вежливо поклонились человеку, стоявшему перед ними. Гонт увидел их форменные плащи и тоже наклонил голову.

– Телохранители Вильяма. Входите, я вас ждал.

Отступив на шаг, он впустил их в дом. Затем чародей закрыл дверь и протянул изящную наманикюренную руку. Хок крепко пожал ее и стиснул зубы, почувствовав ответное пожатие, которое чуть не расплющило ему пальцы. Он терпеть не мог подобные штучки. Конечно, вежливую улыбку на лице он сохранил, но незаметно растер пальцы, когда чародей повернулся к Изабель. Ее руку Гонт поднес к губам. Хок нахмурился. Такие поступки он тоже не переносил. Фишер вежливо улыбалась чародею. Он оказался совсем не таким, как она ожидала. После рассказов Хока она вообразила, что перед ней предстанет совсем иной человек… Более впечатляющий, что ли. Но у него были светлые глаза, приятная улыбка – словом, Гонт не походил на убийцу.

Чародей внимательно разглядывал стражей.

– Капитан Хок и капитан Фишер. Я о вас много слышал.

– Только хорошее, надеюсь? – спросила Изабель.

– Вы великолепно справились с вампиром в Свечном переулке, – продолжал чародей. – Прекрасная работа. Очень впечатляет.

Хок удивленно поднял брови.

– Новости в Хейвене распространяются чрезвычайно быстро.

– У меня свои источники, – засмеялся Гонт.

– Да, я мог в этом убедиться.

– Проходите в дом, – пригласил чародей. – Советник Блекстоун уже здесь. Он в гостиной вместе с гостями.

Гонт подвел стражей к тяжелой дубовой двери и распахнул ее перед ними. Гости повернулись к вновь пришедшим, но, увидев их черные плащи, продолжили прерванную беседу. Хок осмотрелся. Два огромных окна были закрыты ставнями, несмотря на жару. Из гостиной ведет только одна дверь в холл. Хок слегка расслабился. Если нападение произойдет снаружи, защитить гостиную будет несложно. Правда, сомнительно, чтобы нашелся самоубийца, ибо напасть на дом Гонта – это безумие.

Чародей подошел к Блекстоуну и заговорил с ним. Советник посмотрел на стражей, извинился перед Визаж, с которой беседовал, и приблизился к ним. Он пожал протянутые руки. Ничего особенного, обычное крепкое рукопожатие процветающего политика.

– Рад, что вы здесь, – сказал Блекстоун. – Уверен, буду чувствовать себя в безопасности, зная, что вы на моей стороне. Осталось всего несколько дней, и мой закон примут. Тогда уж опасаться будет нечего.

– Правда? – удивилась Фишер. – Я слышала, у вас врагов в Хейвене побольше, нежели у сборщика налогов.

Блекстоун рассмеялся.

– Уточним. Если бы я хотел спокойной жизни, никогда не подался бы в политики.

– Итак, советник, – хмуро проговорил Хок, – в чем заключаются наши обязанности?

– Сегодня вечером отдыхайте и наслаждайтесь гостеприимством Гонта, – ответил Блекстоун. – В этом доме мне ничто не угрожает. Даже мои враги не рискнут навлечь на себя гнев уважаемого хозяина.

– Вы совершенно правы, Вильям, – уверенно подтвердил Гонт. – Мой дом защищен от любого вторжения.

– А сейчас извините нас, – сказал Блекстоун, улыбнувшись Хоку и Фишер, – нам надо кое-что обсудить с хозяином. Выпейте пока что-нибудь.

Политик и чародей, оживленно беседуя, отошли. Хок и Фишер переглянулись.

– Дармовая выпивка, – подытожила Фишер. – Может, наше задание окажется и приятным.

– Пожалуй, – согласился Хок.

Они подошли к чаше с фруктовым пуншем и налили себе по бокалу. Хок понюхал, поморщился, но все же выпил. В комнате было жарко, ему хотелось пить, а напитки раздавали даром. Вокруг чаши с пуншем стояли подносы, заполненные различными бутербродами, которые выглядели весьма необычно, но возбуждали аппетит. Хок не знал названий и половины яств, но решил отведать многие. Неплохо, – пробормотал он невнятно.

– Рада, что вам нравится, – произнесла сзади Кэтрин Блекстоун. – Гонт гордится своими кулинарными способностями.

Хок быстро проглотил бутерброд. Жена советника изучающе наблюдала за ним и Фишер. Смотрела она вполне дружелюбно, хотя и чуть снисходительно. На Хоке ее взгляд задержался дольше, чем на Изабель, и он отметил, как внезапно заблестели ее глаза. Если так пойдет дальше…

– Значит, вы – лучшее, что может предложить наша городская стража, – наконец сказала Кэтрин. – Надеюсь, вы подтвердите свою репутацию.

– Мы попытаемся, – заверил Хок. Кэтрин задумчиво взглянула на него.

– Шрамы впечатляют, дорогой. А что случилось с вашим глазом?

– Проиграл в карты.

Кэтрин удивленно посмотрела на него и рассмеялась. Смех сделал ее моложе.

– Дорогой мой, дам вам несколько советов. Попробуйте баранину с пряностями, просто чудо. Мне кажется, Гонт добавил туда спаржу, хотя ума не приложу, где он ее раздобыл в такое время года. Правда, у чародеев есть свои способы…

Наступила пауза, все занялись едой. Фишер, откусив кусочек чесночной сосиски, засмеялась:

– Такую бы еду да пораньше.

– Что? – переспросила Кэтрин. – Ах, чеснок… Гонт как раз перед вашим приходом рассказывал нам о вампире. Ужасное создание. Вы действительно убили его деревянным колом?

– Разумеется, – подтвердил Хок.

– Жаль Треска, – продолжала Кэтрин. – Конечно, как советник он ничего из себя не представлял, но со своим заданием справлялся. Еще он обеспечивал нам большинство на выборах. Скоро предстоят новые выборы, мне даже думать не хочется, кто займет его место. Такая нелепая смерть.

Хок и Фишер, вежливо кивнув, ничего не ответили. Они ведь не распространялись о том, что Треск оказался подручным вампира, представили его как еще одну жертву. По сути дела, так оно и было. У его вдовы и без того достаточно страданий. Кэтрин Блекстоун еще немного пощебетала о том о сем и упорхнула к Дориманту. Хок покосился на Фишер.

– Ну? – сухо спросил он. – И что ты об этом думаешь?

– Убей меня бог, – ответила Фишер, – если я что-нибудь понимаю. Кэтрин Блекстоун изображает из себя пустоголовую болтушку?! Совсем не та женщина, о которой столько говорили.

– Может быть, беседа с нами – особая проверка. Контролирует, достаточно ли мы сообразительны, чтобы распознать подделку.

Фишер подозрительно взглянула на него.

– Да, об этом я не подумала.

Возможно, планируется что-то еще более сложное, – внезапно произнесла за ее спиной колдунья Визаж.

Хок и Фишер быстро обернулись. Рука Хока непроизвольно легла на рукоятку топора. Он не слышал, как подошла колдунья… Визаж, заметив его реакцию, улыбнулась.

– Я вам не враг, капитан Хок. Я рада, что вы здесь. У меня дурные предчувствия насчет Вильяма.

Хок и Фишер быстро переглянулись и уставились на Визаж.

– Предчувствия? – медленно повторил Хок. – Вы считаете, ему угрожает опасность?

– Да. Я – колдунья. Моя работа – охранять его от магических угроз. Вероятно, здесь он может чувствовать себя уверенно. Я никогда не встречала столько разных охранных заклятий. Этот дом буквально нашпигован ими. И все же… Что-то меня постоянно беспокоит. Я обеспечила Вильяму особенную защиту, но…

– Что вы предчувствуете? – поинтересовалась Фишер.

Визаж задумчиво покачала головой.

– Ничего определенного. Кто-то здесь или очень близко отсюда планирует убийство. И жертвой станет Вильям или кто-то связанный с ним. Вот что я предчувствую.

– Вы предупредили его? – спросил Хок.

– Конечно, но он не принимает мои опасения всерьез.

– Здесь или очень близко отсюда, – уточнила Фишер. – Может быть, проверить сад?

– Я предложила это Гонту, – сказала Визаж. – Он утверждает, что ни в дом, ни в сад нельзя проникнуть незамеченным. И все же, если вы что-то не предпримете, в этом доме кто-то умрет. Сегодня вечером.

Она повернулась и ушла. Хок и Фишер проводили рыжую колдунью взглядами.

– Хорошенькое начало вечеринки, – пробормотал Хок.

– Да, – согласилась Фишер.

Ты заметила, – задумчиво произнес Хок, – она не объяснила странное поведение Кэтрин.

– Да, интересное наблюдение.

Они переглянулись, пожали плечами и налили себе еще по бокалу.

– Кто же достаточно безрассуден, чтобы напасть на Блекстоуна в доме Гонта? – снова спросил Хок. – Конечно, Гонт не самый искусный чародей, с которым я встречался в жизни, но уж в первую десятку он попадает, это на сто процентов. Я бы не перебежал ему дорогу, не будь у меня веских оснований.

– Правильно. Наш потенциальный убийца должен быть чертовски самонадеян. Или глуп. Или и то и другое вместе.

– Или он располагает такими возможностями, о которых мы не догадываемся. Думаешь, надо поговорить с Блекстоуном?

Еще рано. Что мы скажем? Кроме того, ты же сам убежденно повторял – в этом доме на него вряд ли кто решится напасть.

– Абсолютной защиты не существует, – резко оборвал ее Хок. – Возможно спланированное нападение, приготовленное заранее, а не обычное убийство.

– Заранее заготовленное заклятие, – буркнула Фишер. – Или отравленная еда.

– Или напиток.

Они уставились на свои пустые бокалы.

– Нет, это отпадает, – возразила Фишер. – Колдунья предупредила – кто-то планирует только одно убийство, а не несколько. Да и Гонт наверняка проверил свои угощения – нет ли там яда. И заклятия, впрочем, тоже.

– Надеюсь, – согласился Хок. – Хорошо, яд исключаем. Ну а открытое нападение представляется еще более невероятным. Чтобы добраться до Блекстоуна, убийце пришлось бы преодолеть все заклятия Гонта да еще сразиться с нами. Есть в Нижних королевствах несколько профессиональных убийц, но не думаю, чтобы политик городского масштаба их привлек. Нет, скорее всего при нападении будет использована магия.

– Но колдунья утверждала, будто дом защищен охранными заклятиями?

– Да. – Хок раздраженно покачал головой. – Это сделать проще простого. Знаешь, Изабель, мне вдруг захотелось для разнообразия получить какое-нибудь несложное дело.

– Лучше скажи: что мы будем делать дальше? – прервала его мечтания Фишер.

– Постараемся держаться поближе к Блекстоуну и следить, чтобы никто не напал на него.

– Прекрасная идея, – одобрил незаметно подошедший Доримант.

Хок и Фишер холодно взглянули на него, и Доримант про себя отметил их привычное движение – оба потянулись к своему оружию. У него по коже мурашки побежали. Как политический консультант Доримант часто встречался с опасными людьми, но одного взгляда на Хока было вполне достаточно, чтобы понять: все фантастические рассказы о нем – чистейшая правда. Хок и Фишер опасны. Доримант вежливо улыбнулся, надеясь, что появление капель пота у него на лбу они объяснят летней жарой.

– Разрешите представиться, Грэхем Доримант, политический консультант Вильяма.

Хок вежливо поклонился.

– Я…

– О, я прекрасно знаю, кто вы, – перебил Доримант. – Кто в Хейвене не знает капитана Хока и капитана Фишер!

– Наконец-то к нам пришла слава! – проворчала Фишер.

Доримант рассмеялся.

– Честные стражи такая же редкость, как и честные политики. Вот почему я просил Вильяма выбрать именно вас.

– Колдунья утверждает, что ему грозит опасность, – сказала Фишер, – и что кто-то собирается его убить сегодня вечером.

Доримант нахмурился.

– Я бы не воспринимал слова колдуньи всерьез, капитан Фишер. Она отлично справляется со своей работой, но видит угрозу в каждой тени, упавшей на шефа.

– Однако у Блекстоуна действительно много врагов, – вмешался Хок.

– Разумеется, – согласился Доримант. – А у кого из политиков их нет? Позиция Вильяма не приносит ему популярности в определенных кругах. Но здесь он в безопасности. Гонт еще раньше рассказывал мне о некоторых своих охранных заклятиях, и я могу заверить вас, что без его ведома даже мышь не проскользнет в этот дом. Поверьте, сегодня вечером Вильяму абсолютно нечего бояться.

– Если только один из гостей не окажется убийцей, – вставила Фишер.

Доримант сердито посмотрел на нее.

– Капитан Фишер, все гости на сегодняшнем вечере – друзья Вильяма, и друзья с большим стажем. Никто из них не заинтересован в смерти советника. Единственные гости, с которыми я не знаком лично, это вы и капитан Хок. Правда, все, что я о вас слышал, не дает повода считать вас способными пойти на политическое убийство.

– Вы правы, – согласился Хок. – У убийц плата хорошая, но работа паршивая.

Фишер тоже кивнула. Доримант перевел взгляд с нее на Хока, криво усмехнувшись.

– Капитан Хок, капитан Фишер, на Вильяма действительно оказывают сильное давление. Его политические противники прибегают ко всему, чтобы его новый закон не приняли. Действительно, ему несколько раз угрожали, но всегда анонимно. Думаю, два последних предупреждения и заставили его быть поосмотрительнее. От вас требуется всего ничего – быть рядом с советником и не позволять никому приближаться к его персоне до тех пор, пока я не поручусь за этого человека. Понятно?

– Разумеется, – ответил Хок. – Мне приходилось работать телохранителем.

– Прекрасно. Вы знаете, что должны оставаться здесь всю ночь?

– Конечно, – ответила Фишер. – У нас не хватило времени собраться, но, надеюсь, Гонт снабдит нас всем необходимым.