Крохоборы

Саймак Клиффорд Дональд
Крохоборы

      Клиффорд Д. Саймак
      Крохоборы
      1
      Табличка на двери гласила: "Исполнительный вице-президент, проектный отдел". А в левом нижнем углу, гораздо более скромным шрифтом: "Хэллок Спенсер".
      Он торопливо прошмыгнул мимо.
      Штука в том, что он и есть Хэллок Спенсер, но входить в эту дверь вовсе не собирался. У него и без того забот невпроворот, а там наверняка ждут люди. Никто в частности, а вообще - просто люди. И у каждого свои проблемы.
      Он нырнул за угол, прошел еще шаг-другой по коридору и оказался у двери с табличкой "Только для персонала".
      Дверь была не заперта, и он вошел.
      В кабинете, откинувшись на спинку кресла и положив свои обутые в сандалии ноги на полированный стол Спенсера, сидел коренастый головорез в вылинявшей пыльной тоге. Безволосый череп прикрыт мышиного цвета войлочной шляпой; на поясе, скрытом складками тоги, висит короткий меч, острием своим уткнувшийся в ковер; давно нестриженые ногти обрамляют траурные полоски грязи, на щеках - запущенная щетина. Словом, совершеннейший неряха.
      - Привет, И-Джи! - сказал Спенсер.
      Человек в тоге не снял ног со стола и вообще не шелохнулся, продолжая сидеть как сидел, а вместо приветствия бросил:
      - Опять прошмыгнул украдкой?
      Спенсер положил портфель и повесил шляпу на вешалку.
      - Приемная - это ловушка, - он уселся в стоявшее позади стола кресло, подхватил листок с графиком работ и пробежал его глазами. - В чем проблема, И-Джи? Уже вернулся?
      - Еще и не уходил. У меня еще пара часов в запасе.
      - Тут говорится, - Спенсер задержал палец в нужном месте, - что ты римский купец.
      - Я и есть он. По крайней мере, так утверждают костюмеры. Дай Бог, чтобы они были правы!
      - Но меч...
      - Коллега, в римской Британии, на Римской дороге с загруженным товарами караваном человек и должен носить с собой булат. - И-Джи подхватил меч с ковра, положил его на колени и с неудовольствием оглядел клинок. - Скажу тебе без стеснения, что за такое оружие я бы и гроша ломаного не дал.
      - Пожалуй, с пулеметом ты чувствовал бы себя спокойнее.
      - Разумеется, - мрачно кивнул И-Джи.
      - Но за отсутствием такового, - продолжал Спенсер, - мы делаем все, что в наших силах. У тебя лучший клинок второго столетия, если это хоть как-то тебя утешит.
      И-Джи продолжал сидеть с мечом на коленях. Он явно решился что-то сказать, это у него на лбу было написано. Кудрявые бакенбарды, торчащие в стороны уши с длинными черными волосками на мочках придавали ему идиотский вид.
      - Хэл, - наконец решился И-Джи, - я хочу отвалить.
      Спенсер на миг оцепенел, потом взревел:
      - Ты не можешь так поступить! Время - это вся твоя жизнь, ты отдал ему много лет!
      - Я говорю не о Времени; я хочу отвалить из "Генеалогического древа". Меня от него тошнит.
      - Ты сам не знаешь, что говоришь, - запротестовал Спенсер. - "Генеалогическое древо" - проект очень спокойный. Ты бывал в передрягах куда похуже. А тут всего-то и делов, что отправиться в прошлое и поговорить там с людьми; ну, может, заглянуть в архивы. Тебе даже не приходится ничего тибрить.
      - Да не в работе дело, - возразил И-Джи. - Работа проще простого, она мне не в тягость. Меня тяготит то, что следует за ней.
      - Ты имеешь в виду Райтсон-Некрополь?
      - Вот именно, ее самую. После каждого путешествия она вытаскивает меня в свою жуткую берлогу и заставляет подробно расписывать ее разлюбезных пращуров...
      - Это толстая мошна, - сказал Спенсер. - Мы должны служить ей.
      - Я этого больше не вынесу! - стоял на своем И-Джи.
      Спенсер кивнул. Он прекрасно понимал И-Джи и сам разделял его чувства.
      Альма Райтсон-Некрополь, массивная матрона, комплекцией напоминающая надутого индюка, продолжает хранить ошибочное убеждение, будто по-прежнему полна девического очарования. Денег у нее куры не клюют, как и драгоценных камней, слишком дорогих и слишком крупных, чтобы свидетельствовать о хорошем вкусе. Год за годом она терроризировала окружающих и скупала всех направо и налево, пока окончательно не уверовала, что может купить все на свете, если только даст хорошую цену.
      А за свое генеалогическое древо она платит чрезвычайно щедро. Спенсер часто ломал голову, с чего это вдруг взбрело ей в голову - ну ладно, можно проследить свои корни до времен Вильгельма Завоевателя, это еще имеет какой-то смысл, но не до каменного же века! Не то, чтобы корпорация "Прошлое" не могла забраться в эти отдаленные времена - если только деньги будут продолжать литься рекой. С каким-то извращенным удовлетворением он подумал, что вряд ли клиентка довольна последним отчетом-двумя, поскольку ее род скатился до ничтожного крестьянствующего плебса.
      Он высказал эту мысль вслух.
      - Чего ей надо? Чего она ожидает?
      - У меня есть ощущение, - отозвался И-Джи, - что она надеется отыскать родственные узы среди римлян. А уж если мы их отыщем - спаси нас Господь! Тогда конца-краю этому не будет.
      Спенсер хмыкнул.
      - Не будь так уверен, - предупредил И-Джи. - Нравы римских офицеров таковы, что я бы не стал биться об заклад против такой возможности.
      - Если такое случится, - пообещал Спенсер, - я сниму тебя с проекта. Направлю проводить римские исследования кого-нибудь другого. Скажу Райтсон-Некрополь, что ты не годишься для Рима, что у тебя интеллектуальный барьер, или психическая аллергия, или что-нибудь эдакое, препятствующее Индоктринации.
      - Большое спасибо, - без особого энтузиазма сказал И-Джи, одну за другой снял свои грязные ноги с блестящей поверхности стола и выбрался из недр кресла.
      - И-Джи!
      - Да, Хэл?
      - Удовлетвори мое любопытство: тебе не приходилось набредать на местечко, где ты хотел остаться навеки?
      - Ага, пожалуй, да. Наверно, раз или два. Но я на это не пошел. Ты думаешь о Гарсоне?
      - Ну, хотя бы и о Гарсоне. И о других тоже.
      - Может, с ними что-то случилось. Иной раз попадаешь в такие местечки, что только держись, где совершить большую ошибку - раз плюнуть. А может, оператор промахнулся.
      - Наши операторы никогда не промахиваются, - отрезал Спенсер.
      - Гарсон был отличным мужиком, - вымолвил И-Джи с оттенком грусти.
      - Гарсон!.. Не только Гарсон. Это все... - Спенсер внезапно умолк. Опять то же самое. Столько лет подряд, год за годом наступать на одни те же грабли! Сколько бы он ни тратил усилий, как бы ни старался, но к одному все-таки привыкнуть не мог - к пропаже людей во времени. Тут он заметил слегка иронический взгляд И-Джи - в уголках глаз у того, будто тень улыбки, залегли едва заметные морщинки.
      - Да не терзайся ты так! - сказал И-Джи. - Ты же не виноват. Мы сами решились испытывать судьбу. И если бы дело того не стоило...
      - Да заткнись ты! - отмахнулся Спенсер.
      - Разумеется, - продолжал И-Джи, - время от времени приходится терять одного из нас, но дело обстоит ничуть не хуже, чем в любом другом бизнесе.
      - Да не время от времени, - досадливо поморщился Спенсер. - За последние десять дней было трое.
      - А-а, ну-у, - протянул И-Джи, - я как-то не уследил за последними событиями. Только вчера был Гарсон. А Тейлор? Давно это было?
      - Четыре дня назад.
      - Четыре дня?! - повторил потрясенный И-Джи. - Всего-то?
      - Для тебя это было месяца три, а то и побольше, - бросил Спенсер. - Помнишь Прайса? Для тебя это было год назад, а для меня - десять дней.
      И-Джи поднес немытую пятерню к подбородку и поскреб щетину.
      - Время-то как летит, а?
      - Послушай, - несчастным голосом взмолился Спенсер, - все и так обстоит достаточно скверно. Пожалуйста, обойдемся без шуточек!
      - Может, Гарсайд устраивает тебе разносы? Потерял слишком много людей?
      - Да нет, черт побери! - с горечью воскликнул Спенсер. - Людей всегда можно раздобыть. Его волнуют лишь машины. Он неустанно мне напоминает, что они стоят четверть миллиона каждая.
      И-Джи произвел губами непристойный звук.
      - Убирайся отсюда! - заорал Спенсер. - И смотри у меня, чтобы вернулся!
      И-Джи ухмыльнулся и вышел, по-девичьи игриво крутанув подолом тоги в дверях.
      2
      Спенсер остался при убеждении, что И-Джи не прав. Пусть твердят что угодно, но он, Хэллок Спенсер, отвечает за происходящее. Он командует этим вонючим парадом, он составляет планы, он назначает времяпроходцев и отправляет их; когда бывают ошибки или заминки, отвечать приходится именно ему, а не кому-либо еще. Хотя бы перед собой, если не перед другими.
      Он встал и начал вышагивать взад-вперед, сцепив пальцы за спиной.
      Три человека за последние десять дней. Что же с ними случилось?
      Быть может, слова Гарсайда тоже не лишены смысла - Кристофер Ансон Гарсайд, главный координатор и неприятный в обращении человек с прилизанными седеющими серыми усами, прилизанным серым голосом и прилизанными серыми деловыми мыслями.
      В прошлом пропадали не только люди. Вместе с ними пропадали выучка и опыт, вложенные в этих людей. "В лучшем случае, - подумал Спенсер, - они немного пожили в прошлом, прежде чем дали себя убить или затаились и осели в какой-то иной эре, пришедшей им по вкусу больше, чем настоящее".
      Нельзя сбрасывать со счетов и машины. Всякий раз пропажа человека означала и пропажу очередного носителя. Носители действительно стоят по четверти миллиона каждый, а эту цифру так просто не сбросишь со счетов.
      Спенсер вернулся к столу и еще раз просмотрел дневной график. И-Джи отбывает в Римскую Британию по поводу проекта "Генеалогическое древо". Никерсон возвращается в эпоху раннего Возрождения, чтобы еще раз разведать о пропавшем сокровище Ватикана. Хеннеси снова отправился на поиски документов, утерянных в Испании пятнадцатого века. Вильямс отправляется, чтобы, будем надеяться, наконец-то утащить попавшего куда не следует Пикассо. И еще полдюжины других. Не такой уж обширный график - но его хватит, чтобы весь день крутиться без передышки.
      Спенсер пересмотрел списки не попавших в график. Пара человек находится в отпусках, один на Реабилитации, остальные на Индоктринации.
      И тогда он в тысячный раз принялся ломать голову, гадая, каково же на самом деле путешествовать по времени.
      Иной раз ему удавалось уловить отрывочные намеки в словах времяпроходцев - но лишь намеки, поскольку распространяться времяпроходцы не любят. Наверно, они могут дать себе волю лишь наедине с коллегами, когда поблизости нет никого из посторонних. А может, отмалчиваются даже тогда. Словно есть нечто, не поддающееся попыткам описания; будто иные переживания обсуждать не следует.
      Навязчивое ощущение нереальности, ощущение, что попал куда-то не туда. Догадка, что ты здесь не на месте, ощущение, что стоишь на цыпочках на дальнем краю вечности.
      Со временем это, конечно, проходит, но очевидно, избавиться от этих чувств до конца так никому и не удается. Ибо прошлое благодаря работе каких-то неведомых доселе принципов стало миром жуткого очарования.
      Впрочем, у Спенсера был шанс - и он им не воспользовался.
      Он тешил себя мыслью что когда-нибудь отправится в прошлое, но не времяпроходцем, а обыкновенным отпускником - если только сумеет выкроить время. На само путешествие времени, конечно, не потребуется, а вот Индоктринация и инструктаж отнимают его немало.
      Спенсер изучил график еще раз. Все отправляющиеся сегодня - люди надежные. О них можно не беспокоиться.
      Отложив листок, он позвонил мисс Крейн. Мисс Крейн - секретарша безупречная, хотя смотреть в ней не на что - всего-навсего костлявая старая дева. Делает все по-своему, и когда надо, умеет каждым поступком выразить безмолвный укор.
      Спенсеру она досталась пятнадцать лет назад вместе с должностью, по наследству. Мисс Крейн работала в "Прошлом" с незапамятных времен, когда еще даже не было этого кабинета. Несмотря на невзрачную внешность, чопорность и пессимизм, работница она незаменимая.
      Знает работу проектного отдела не хуже его главы, и частенько дает Спенсеру об этом понять - зато никогда ничего не забывает, не теряет и не путает; вся организационная работа благодаря ней делается как бы сама собой и всегда к сроку.
      Спенсер порой предавался мечтам о юной симпатичной секретарше, сам прекрасно понимая, что им не дано воплотиться в жизнь; если убрать мисс Крейн из приемной, то работать станет просто невозможно.
      - Вы опять пробрались украдкой, - не успев закрыть за собой дверь, с порога упрекнула она.
      - Наверно, ко мне пришли посетители?
      - Доктор Альдус Равенхолт из Гуманитарного фонда, - доложила она.
      Спенсер содрогнулся. Ничего себе денек начинается! Только надутого чинуши из Гуманитарного фонда и не хватало. Эти гуманисты вечно держат себя так, будто ты им задолжал; да чего там - будто весь мир перед ними в долгу.
      - А еще мистер Стюарт Кейбл. Его прислали из отдела кадров, на предмет собеседования о приеме на работу. Как по-вашему, мистер Спенсер...
      - Да никак! - отрезал Спенсер. - Я знаю, что кадровики обижаются, но до сих пор я принимал всех, кого они к нам слали - и нате, пожалуйста! За десять дней не стало трех человек. Так что с нынешнего дня я буду лично беседовать с каждым кандидатом.
      В ответ секретарша лишь фыркнула, и притом весьма пренебрежительно.
      - Неужели все? - спросил Спенсер, не в силах поверить в такое счастье - всего двое посетителей.
      - Еще мистер Бун Хадсон, пожилой джентльмен, имеющий нездоровый вид и подающий признаки беспокойства. Я полагаю, его следует принять первым.
      Спенсер и сам хотел так поступить - если бы мисс Крейн потрудилась оставить свое мнение при себе.
      - Я приму Равенхолта. Не знаете, чего ему нужно?
      - Нет, сэр.
      - Ну, так попросите его войти. Наверно, хочет урвать кусочек Времени, - сказал Спенсер, про себя подумав: "Ох, уж эти мне рвачи! Я и не думал вовсе, что на белом свете столько рвачей!"
      Как и предполагалось, Альдус Равенхолт оказался надутым самодовольным типом, чопорным и опрятным. Стрелка на брюках такая, что хоть брейся. Манеры выдают профессионального общественного деятеля: доведенное до автоматизма рукопожатие, механическая улыбка. В предложенное кресло он уселся с таким самоуверенным видом, что вывел Спенсера из себя.
      - Я пришел поговорить с вами, - с безупречным выговором сообщил пришедший, - по поводу снятия запрета на проведение исследований происхождения религиозных верований.
      Спенсер мысленно поморщился - посетитель затронул весьма тонкий вопрос.
      - Доктор Равенхолт, этот вопрос подвергся весьма тщательному рассмотрению, и не только с моей стороны. Им занимался весь наш отдел.
      - Я в курсе, - сухо откликнулся Равенхолт. - Потому-то я и здесь. Насколько я понимаю, вы уклонились от окончательного решения.
      - И вовсе не уклонились. Решение принято раз и навсегда. Интересно, откуда вы о нем узнали?
      Равенхолт сделал неопределенный жест, подразумевавший, что ему известно почти все на свете.
      - Как я понимаю, вопрос все еще открыт, - увидев, как Спенсер отрицательно покачал головой, Равенхолт продолжал: - В толк не возьму, как можно было походя отказаться от проведения исследований по столь фундаментальному вопросу, жизненно важному для всего человечества.
      - Да нет, не походя. Мы бились над ним очень долго, провели массу опросов общественного мнения. Психологи изучили его весьма и весьма тщательно. Мы приняли в рассмотрение все существенные факторы.
      - И каков же результат, мистер Спенсер?
      Спенсер начал испытывать раздражение.
      - Во-первых, на исследования уйдет масса времени. Как вам наверняка известно, в нашей лицензии оговорено, что мы должны десять процентов времени уделять общественно полезным исследованиям. Мы весьма щепетильно выполняем это требование, хотя признаться честно, оно доставляет нам массу ненужных хлопот.
      - Но эти десять процентов...
      - Если мы возьмемся за этот проект, за который вы так ратуете, доктор, то он займет все общественное время лет на десять вперед. А это означает полную остановку остальных программ.
      - Надеюсь, вы осознаете, что данный вопрос представляет наибольший общественный интерес.
      - Наши исследования говорят об обратном, - сообщил Спенсер. - Мы проводили опросы общественного мнения по всему земному шару, во всех мыслимых и немыслимых слоях общества. Так вот, вывод один: предлагаемые вами исследования - кощунство чистейшей воды.
      - Вы шутите!
      - Никоим образом. Наши исследования общественного мнения однозначно и недвусмысленно показывают, что общественность воспринимает изучение источников религиозных верований, как святотатство. Мы-то с вами могли бы считать их простыми научными изысканиями, сославшись на то, что лишь добиваемся истины. Однако люди - я имею в виду простых людей со всего мира, какую бы веру они не исповедовали, в каких бы сектах они не состояли - не желают знать истину. Они вполне довольны нынешним положением и боятся, что мы опрокинем массу старых добрых традиций. Они твердят о святотатстве, но волнует их не только это. Люди инстинктивно защищаются от всего, что может разрушить их привычный образ мыслей, они отчаянно цепляются за привычную веру и не хотят, чтобы кто-нибудь копался в самом святом для них, в том, с чем они сжились всем сердцем.
      - Какое невежество! Не может этого быть! - с изумлением воззрился на него Равенхолт.
      - У меня есть выкладки. Могу показать.
      Доктор Равенхолт снисходительно отмел все доказательства изящным взмахом руки.
      - Раз вы говорите, что они у вас имеются, то проверять незачем.
      Ему очень не хотелось оказаться в дурацком положении, получив документальное подтверждение своей неправоты.
      - Далее, - продолжал Спенсер, - неизбежно возникает проблема объективности. Чем руководствоваться при отборе наблюдателей за событиями прошлого?
      - Несомненно, найти их несложно. Множество священнослужителей всяческих вероисповеданий и убеждений обладают квалификацией, необходимой...
      - Вот как раз их-то посылать и нельзя, - отрезал Спенсер. - Нам нужна объективность. В идеале нам нужны люди, не заинтересованные в религии, не получившие официального религиозного образования, не выступающие ни за, ни против религии - и все-таки, даже отыскав таких людей, мы не смогли бы прибегнуть к их услугам. Чтобы постичь происходящее, они должны быть довольно подробно проинформированы о том, чего искать - но как только они пройдут полную выучку, то неизбежно утратят объективность. Уж такова суть религии, что человек просто вынужден занять по отношению к ней определенную позицию.
      - Это вы говорите о какой-то идеальной ситуации, а не о сложившейся у нас.
      - Ну ладно, - согласился Спенсер. - Скажем, мы задумали сделать работу слегка на тяп-ляп. Кого же послать в таком случае? Можно ли рискнуть послать христианина, спрошу я вас, пусть даже самого никудышного, в дни, проведенные Иисусом на Земле? Разве можно надеяться, что даже посредственный христианин будет лишь наблюдать за реальными событиями? Я скажу вам, доктор Равенхолт, что рисковать мы не можем. Как по-вашему, что будет, если вместо двенадцати учеников вдруг окажется тринадцать? Что, если кто-то попытается спасти Иисуса от креста? А если, хуже того, Он действительно будет спасен? Какой облик примет тогда христианство? Будет ли оно вообще? Могло ли оно возникнуть без распятья?
      - Разрешить ваши сомнения очень легко, - холодно проронил Равенхолт. - Не посылайте христиан.
      - Вот теперь мы действительно сдвинемся с мертвой точки. Пошлем мусульманина собирать факты о христианстве, христианина - проследить жизнь Будды, а буддиста - выучить черную магию в Бельгийском Конго.
      - Это могло бы дать результат, - кивнул Равенхолт.
      - Могло бы, но необъективный. Вы получили бы не только предвзятое мнение, но, что хуже, откровенное недопонимание.
      Равенхолт беспокойно побарабанил пальцами по колену, обтянутому идеально отглаженной брючиной, и не без раздражения признался:
      - Я понимаю вашу точку зрения, но вы кое-что проглядели. Факты вовсе не обязательно предъявлять общественности в полном объеме.
      - А если факты отвечают интересам общества? В нашей лицензии говорится, что мы не должны их скрывать.
      - А не упростится ли дело, - поинтересовался Равенхолт, - если я предложу внести кое-какие средства на покрытие затрат?
      - В подобном случае, - вкрадчиво отозвался Спенсер, - вы оказались бы между двух стульев. Либо это дело общественной важности, и никакая плата не требуется, либо это коммерческий контракт, оплачиваемый по общепринятым ценам.
      - Совершенно очевидно, что вы просто не хотите браться за такую работу, - бесцветным голосом проговорил Равенхолт. - Лучше бы так и сказали.
      - Весьма охотно! Будь моя воля, я к ней на пушечный выстрел не подойду. Меня больше тревожит вопрос, зачем вы пришли.
      - Я полагал, что раз проект вот-вот будет отвергнут, то я могу послужить в качестве посредника.
      - То есть, вы считали, что нас можно подкупить.
      - Вовсе нет, - гневно отрезал Равенхолт. - Я просто решил, что это проект, наверно, несколько выходит за рамки вашей лицензии.
      - Он в них вообще не вписывается.
      - Я не вполне понимаю суть ваших возражений, - стоял на своем Равенхолт.
      - Доктор Равенхолт, - кротко откликнулся Спенсер, - а вам хочется нести ответственность за уничтожение веры?
      - Но, - пролепетал Равенхолт, - это невозможно...
      - А вы уверены? Насколько вы уверены, доктор Равенхолт? Даже в отношении черной магии Конго?
      - Ну, я... Ну, раз вы так ставите вопрос...
      - Значит, вы понимаете, что я имею в виду?
      - Но даже в таком случае, - не сдавался Равенхолт, - определенные факты можно просто замять...
      - Ну-ну! Долго ли вы сможете держать их под спудом? Тем более, что когда корпорация "Прошлое" выполняет какую-нибудь работу, - твердо заявил Спенсер, - она охотится за истиной. И когда мы ее узнаем, то тут же сообщаем. Мы продолжаем существовать лишь благодаря этому. У нас есть один проект - личный, полностью оплаченный контракт, согласно которому мы проследили генеалогическое древо почти на две тысячи лет в прошлое. Мы были вынуждены сообщить клиентам кое-какую неприятную правду - но мы сообщили.
      - Именно это я и хочу донести до вас! - закричал Равенхолт, наконец-то утратив свою всесокрушающую невозмутимость. - Вы охотно хватаетесь за изучение генеалогического древа, но отказываетесь от такого!
      - А вы путаете два совершенно несхожих типа деятельности! Исследование происхождения религий является предметом общественных интересов. А "Генеалогическое древо" - частный вопрос, за который нам платят.
      Равенхолт в гневе вскочил.
      - Обсудим это как-нибудь в другой раз, когда оба сможем держать себя в руках.
      - Толку от этого не будет, - устало возразил Спенсер. - Я не намерен пересматривать свое решение.
      - Мистер Спенсер, - угрожающе заявил Равенхолт, - мне есть, к кому обратиться за помощью.
      - Не сомневаюсь. Вы можете действовать через мою голову. И если ваши намерения именно таковы, то знайте - этот проект вы сможете осуществить только через мой труп. Я не предам веру ни одного народа мира, мистер Равенхолт.
      - А это мы еще посмотрим, - с той же угрозой произнес Равенхолт.
      - А теперь вы думаете, что сможете вышвырнуть меня с работы. Пожалуй, даже сможете. Вы, несомненно, можете надавить на какие-нибудь кнопки. Но это не решение проблемы.
      - А по-моему, это идеальное решение.
      - Я буду продолжать борьбу с вами, как рядовой гражданин. Если придется, то обращусь в Организацию Объединенных наций.
      Теперь оба стояли лицом к лицу, разделенные лишь письменным столом.
      - Мне жаль, - продолжал Спенсер, - что все так обернулось. Но я готов подписаться под каждым своим словом.
      - Я тоже, - бросил Равенхолт и гордо прошествовал в дверь.
      III
      Спенсер медленно уселся в кресло. Потрясающее начало дня! Но этот тип задел его за живое.
      Вошедшая мисс Крейн и положила ему на стол стопку бумаг.
      - Мистер Спенсер, пригласить мистера Хадсона? Он уже давно ждет.
      - Хадсон - кандидат на должность?
      - Нет, это мистер Кейбл.
      - Значит, я хочу видеть мистера Кейбла. Принесите мне его личное дело.
      Она презрительно фыркнула и вышла.
      "Черт ее дери, - подумал Спенсер, - я буду видеться с теми, кого хочу видеть, если хочу кого-нибудь видеть!"
      Охватившая его ярость поразила Спенсера. Да что с ним стряслось? Все наперекосяк. Неужели он больше ни с кем не может поладить? Просто слишком натянуты нервы. Чересчур много дел, чересчур много поводов для беспокойства.
      Быть может, просто надо перейти в оперативный отдел; работа в нем вполне сойдет за длительный отпуск. Обратно в добрый Ранний Каменный век, для которого не нужна Индоктринация. Народу там не очень много, а то и вовсе никого - зато в комарах недостатка нет. И в пещерных медведях. А еще в саблезубых тиграх и массе всяческих прочих, не менее противных тварей. Надо будет собрать кое-какое снаряжение и... Да ну его к черту!
      Хотя идея не так уж плоха.
      Спенсер частенько об этом думал. Когда-нибудь он непременно так и сделает. А пока что... Он подхватил принесенную мисс Крейн стопку бумаг и плюхнул ее на стол перед собой.
      Это сегодняшняя доза измышлений на будущее - детище отдела мерзких выходок. С ними вечно какие-нибудь проблемы. Спенсер внутренне напрягся и взялся за бумаги.
      Первая командировка оказалась достаточно заурядной - расследование на предмет дани, уплаченной готами Риму. Вроде есть легенда, что сокровище зарыто где-то в Альпах. Возможно, его так и не откопали. Розыски кладов - процедура стандартная.
      А вот второй документ...
      - Мисс Крейн! - взревел Спенсер.
      Она возникла в дверном проеме с папкой под мышкой. Внешне она никак не отреагировала на прозвучавшую в его голосе муку - к этому она уже привыкла.
      - В чем дело, мистер Спенсер? - осведомилась она, по крайней мере, на три порядка спокойнее.
      Спенсер припечатал стопку листов кулаком.
      - Они не имеют права так со мной поступать! Я этого не потерплю! Соедините меня с Роджерсом!
      - Хорошо, сэр.
      - Нет, погодите-ка минутку, - мрачно прервал ее Спенсер. - Лучше я сделаю это лично. Пойду к нему. В общем-то, я смогу разорвать его на куски голыми руками.
      - Но вас ведь люди ждут...
      - Пусть еще подождут. Это заставит их забыть о гордыне.
      Он подхватил командировочный лист и устремился к выходу. Лифтом он пренебрег. Промахнув вверх по лестнице два пролета, он направился к двери с табличкой "Отдел оценки".
      Роджерс сидел, откинувшись на спинку кресла, положив ноги на стол и глазея в потолок.
      Опустив глаза, он уставился на Спенсера с явным беспокойством, снял ноги со стола и подался вперед.
      - Ну? Что стряслось на сей раз?
      - Вот это! - Спенсер швырнул лист на стол.
      Роджерс легонько постучал по бумаге тонким пальцем.
      - Ничего трудного. Всего лишь чуточку изобретательности и...
      - Ничего трудного?! - взвыл Спенсер. - Кино об устроенном Нероном римском пожаре!
      - Киношники нам порядочно заплатят за это, - вздохнул Роджерс.
      - Всего-навсего! Значит, кто-то из моей команды просто появляется на улицах пылающего Рима и устанавливает кинокамеру - и это в эпоху, когда о кино и речи не шло!
      - Ну, я же сказал, что нужно проявить изобретательность. Послушай, будет масса беготни, люди будут тащить барахло, пытаясь спасти себя и свое имущество, насколько возможно. На вашего человека никто и внимания не обратит. Он может замаскировать камеру подо что-нибудь, напоминающее...
      - Толпы будут настроены весьма недоброжелательно, - настаивал Спенсер. - Это не просто городской пожар. Пойдут слухи, что поджог устроили христиане. Толпы будут высматривать подозрительных типов.
      - Элемент риска есть в любом предприятии, - заметил Роджерс.
      - Риска, но не такого же! - вспыльчиво отозвался Спенсер. - И не преднамеренного, как на сей раз. Но дело не только в этом.
      - А в чем же еще?
      - В доставке сложной техники в прошлое. Если твоя толпа побьет моего человека и расколошматит камеру...
      - И что с того? - пожал плечами Роджерс. - Они в ней ничего не поймут.
      - Быть может. Но по-настоящему меня тревожит, - стоял на своем Спенсер, - что скажут цепные псы-аудиторы, когда будут поднимать наши бумаги. Это предприятие должно принести нам бешеную кучу денег, прежде чем я решусь за него взяться.
      - Поверь, оно и принесет кучу денег! А заодно откроет для нас новое поле деятельности. Потому-то оно мне и понравилось.
      - Вам, спецам по низким выходкам, на все начхать! - с горечью бросил Спенсер. - Вы готовы всучить нам что угодно...
      - Вовсе не что угодно, - возразил Роджерс. - Но принять этот проект нас просто-таки вынуждают расценки...
      - Расценки! - презрительно сплюнул Спенсер.
      - На днях к нам заходила женщина, горевшая желанием послать двух своих детей к пра-пра-пра-прадедушке в девятнадцатый век. На каникулы, прошу заметить. Чтобы провели лето на лоне природы в ином столетии. Дескать, это будет для них весьма познавательно, и отдохнут на славу. Дескать, старики поймут и обрадуются, как только мы им все растолкуем. - Роджерс тяжело вздохнул. - Ну и разговорчик был! Плевать она хотела на наши правила. Она, мол...
      - Вы прозевали прекрасную возможность, - саркастически усмехнулся Спенсер. - Это открыло бы новое поле деятельности - отдых в прошлом. Я вижу, как наяву: воссоединение со старыми друзьями и соседями, нить, протянутая сквозь столетья!
      - Как будто проблемы есть у тебя одного.
      - Сердце мое кровью обливается, глядя на вас, - откликнулся Спенсер.
      - А есть еще телевизионщики, жаждущие взять интервью у Наполеона, Цезаря, Александра и прочих древних шишек. Хватает и охотников, мечтающих отправиться в первобытную глушь и пострелять вволю. Университеты мечтают выслать исследовательские команды в...
      - Ты же знаешь, что ни о чем таком не может быть и речи. Мы можем посылать лишь обученных нами времяпроходцев.
      - Но ведь были же случаи...