Сталинградская битва

      В своих воспоминаниях бывший НШ 62-й армии Маршал Советского Союза Н. И. Крылов особо выделяет и сражавшиеся в 62-й армии курсантские полки Краснодарского, Грозненского, Винницкого, 2-го Орджоникидзевского училищ. "Некоторые из этих полков прибыли в донскую степь раньше самой армии и становились ее передовыми отрядами, боевым охранением, а потом нередко использовались в качестве надежных отрядов прикрытия. Придаваемые различным дивизиям, они везде дрались доблестно, но день ото дня редели. "Это полки героев",- сказал Лопатин. К середине августа реально существовал только полк Орджоникидзевского училища, находившийся в армейском резерве"{134}.
      Упорное сопротивление советских войск в большой излучине Дона надолго задержало противника и помешало ему одним решительным ударом овладеть Сталинградом. За месяц тяжелых боев враг продвинулся всего на 60-80 км. Все же инициативу в борьбе продолжал удерживать враг. 62-я армия в середине августа отошла на левый берег Дона, заняв оборону по внешнему обводу Сталинграда от Вертячего до Ляпичева.
      Перегруппировав свои главные силы на левый фланг, 6-я немецкая армия 15 августа развернула наступление против 4-й танковой армии генерала В. Д. Крюченкина, оборонявшейся в малой излучине Дона северо-западнее Сталинграда.
      Происходившие здесь события отражены в воспоминаниях В. Д. Громовой, ветерана 192-й стрелковой дивизии: "Начало августа принесло временное затишье в обороне 4-й танковой армии. Противник выдохся. Наступление приостановлено, хотя идет перестрелка. Выходят из окружения малочисленные группы воинов. Исхудавшие, бледные, суровые.
      Природные условия донских степей. Отсутствие лесов. Изредка мелколесье. Открытая степь, изрезанная балками, оврагами. Холмистость большая и малая. Хутор от хутора 10-15 км. Жара под сорок градусов в тени. Но, что самое главное,- вода. Ее постоянное отсутствие... Полноводен Дон, но далеко был от нас. Поэтому воду очень берегли...
      Грунтовых дорог мало. Противник с утра до ночи вел наблюдение самолетом "рама" и, если что замечал, вызывал авиацию. Базы боеприпасов, снабжения были за Доном в 25-30 км, что очень затрудняло подвозку на передний край. Обычно все доставлялось ночью. Пищу на передовую привозили раз в сутки - тоже ночью".
      Противник пробил "коридор" с выходом к р. Дону. Войска 62-й и 4-й танковой армии не имели локтевой связи, 192-я дивизия занимала оборону: хутора Венцы, Оськинский, Верхне-Голубая. Справа держала оборону 205-я стрелковая дивизия, дальневосточная. Дальше до самого Дона сражалась 18-я стрелковая дивизия.
      15 августа рано утром противник перешел в наступление. "В 5-м часу рее вдруг загудело. Исчезла ночная тишина. Гул моторов заполнил все от земли до неба. Взрывы снарядов, бомб... Началась интенсивная дуэль артиллерийская, минометная, пулеметная. Двинулись фашистские танки. Сколько их? Очень много! Самолеты буквально висят в воздухе и при бомбежке спускаются чуть не до земли"{135}.
      Противник нанес сильные удары по центру 4-й танковой армии на Сиротипскую и Трехостровскую. Позиции 192-й сд проходили от них в 25 и 15 км. Гитлеровцы протаранили оборону соединений генерала Крюченкина и танковыми клиньями вышли к Дону. Части 192-й и 205-й сд не отходили на левый берег, а стояли насмерть. Вместе с подразделениями и частями до последнего дыхания сражались командиры, политработники. Окруженные гитлеровцами вступили в бой работники штаба 192-й сд. Начштаба подполковник Н. А. Таланцев был тяжело ранен. Его пытались эвакуировать, но во время бомбежки он погиб. Убит был начальник связи дивизии майор В. Овивьян.
      16 августа ожесточенные бои продолжались. Штаб дивизии оставался на месте в Верхне-Голубой, окруженный гитлеровцами. Комдив полковник К. А. Журавлев был тяжело ранен; его вынесли из окружения и спасли. Командование дивизией принял начальник политотдела Серебрянников, но он вскоре погиб.
      17 августа немцы окружили командный пункт 753-го стрелкового полка. Работники штаба вступили в бой. Гитлеровцы забросали КП гранатами и перебили охрану. В этом бою погибли командир полка майор А. И. Волков и начальник штаба капитан А. И. Запорожцев.
      Артиллеристы 417-го ИПТАП под командованием старшего лейтенанта Д. А. Шекуна и комиссара Зайцева вели огонь по танкам врага прямой наводкой и под бомбежкой меняли позиции. В рукопашных схватках отбрасывали гитлеровцев, когда те пытались захватить пушки. А когда кончались снаряды, уничтожали технику, чтобы не досталась врагу. Комиссар Зайцев героически погиб.
      Остатки 676-го и 427-го полков отошли к Сиротинской, где накануне оборону заняла 40-я гвардейская стрелковая дивизия 1-й гвардейской армии.
      Последующие несколько дней, будучи в полном окружении на донском правобережье, остатки 192, 205-й и 184-й стрелковых дивизий более 30 км пробивались по тылам противника к Дону. Выходили из окружения с оружием и документами, а при невозможности - уничтожали технику. "Только тяжелая участь постигла там раненых... Многих спасали мирные жители".
      "На левый берег Дона 192-я сд не вышла как дивизия. Выходили большими и малыми группами в направлении Голубинский, Качалинская, Сиротинская. Большая часть вышла к Сиротинской и вошла в состав 1-й гвардейской армии"{136}. Многие воины, вырвавшиеся из окружения, включались в 200-й запасной полк, а оттуда маршевыми ротами направлялись в район Тракторного завода Сталинграда для борьбы непосредственно на территории города.
      Ослабленная в предшествующих боях, 4-я танковая армия своим левым флангом 17 августа отошла за Дон, заняв оборону по внешнему обводу от устья р. Иловля до Вертячего, а частью сил (правофланговыми соединениями) - на северо-восток. На рубеже Кременская-Сиротинская-устье р. Иловля оборону занимали дивизии 1-й гвардейской армии, прибывшей из резерва.
      Маршал К. С. Москаленко пишет, что вначале выгрузились 39-я и 40-я гвардейские дивизии под командованием генерал-майоров С. С. Гурьева и А. И. Пастревича. Затем стали прибывать 37-я и 38-я гвардейские стрелковые дивизии. Все они еще не успели закончить формирование, но должны были сразу же вступить в бои. 41-я гвардейская дивизия была на марше.
      Командующий фронтом перед 1-й гвардейской армией поставил боевую задачу,удержать плацдарм в малой излучине Дона. Его решением 37-я и 39-я дивизии включались в состав 4-й танковой армии, а остатки ее правофланговых 321, 205-й и 343-й стрелковых дивизий, насчитывавшие по 700-800 человек, передавались в 1-ю гвардейскую армию. Через несколько дней прибыли также 4-я гвардейская и 23-я стрелковые дивизии взамен двух соединений, переданных танковой армии.
      40-я гвардейская стрелковая дивизия первой из соединений генерала К. С. Москаленко вступила в сражение на плацдарме в малой излучине Дона. В жестоком бою к северо-западу от ст-цы Сиротинской, вблизи населенного пункта Дубовый, совершили подвиг 16 гвардейцев под командованием младшего лейтенанта В. Д. Кочетова. Защищая высоту 180,9, гвардейцы отразили атаку передового отряда противника. Не смогла взять высоту и рота гитлеровцев. На рассвете 17 августа враг атаковал уже силами до батальона пехоты с 12 танками. Только ценой больших потерь враг овладел высоткой. Вся группа гвардейцев погибла, но не отступила. Склоны высоты были покрыты трупами фашистских солдат и офицеров, горели шесть вражеских танков...
      На правобережный плацдарм переправилась 38-я гвардейская стрелковая дивизия под командованием полковника А. А. Онуфриева и с ходу включилась в бои. "В последующие дни противник непрерывно атаковал наши позиции по всему переднему краю. Однако успеха нигде не имел. Не помогла ему на этот раз и поддержка авиации, которая ожесточенно бомбила боевые порядки обороняющихся и переправы через Дон"{137}-{139}. В полосе 1-й гвардейской армии противник не смог форсировать Дон. Однако общая обстановка на подступах к Сталинграду была крайне опасной.
      В итоге напряженных боев на дальних подступах к Сталинграду с 17 июля по 17 августа 6-я немецкая армия оттеснила советские войска на левый берег Дона, сначала на участке от Вертячего до Ляпичева, а затем в районе Трехостровская. Отойдя на восточный берег к внешне му оборонительному обводу, советские части и соединения продолжали оказывать упорное сопротивление, не позволяя противнику форсировать Дон.
      В неблагоприятно складывающейся на сталинградском направлении военной обстановке все более осложнялась задача обеспечения войск боеприпасами и другими видами фронтового снабжения. Железнодорожные линии Сталинград-Тихорецк и Сталинград-Лихая были выведены противником из строя. На правом берегу Волги действовала лишь одна линия Сталинград-Поворино.
      Подвоз грузов к Сталинграду по железной дороге и грунтовым путям был затруднен. Однако советские части и соединения получали все необходимое для продолжения борьбы.
      "Машинисты, кондуктора, вагонные мастера неделями не сходили с паровозов, тормозных площадок. Раненые не покидали постов. Бессменно находились на своих местах путейцы, связисты, движенцы. В те дни родились знаменитые боелетучки, состоявшие из 3-5 вагонов и паровоза, доставлявшие боеприпасы к передовым рубежам обороны, и дерзкие рейсы машинистов, прорывавшихся сквозь артиллерийский и минометный огонь противника, и одностороннее движение, пакетный график, живая сигнализация, оперативные группы и многое другое"{140}.
      При возросшей угрозе Сталинграду началась частичная эвакуация его гражданского населения. В соответствии с указанием председателя Комитета по эвакуации СНК СССР Н. М. Шверника 15 августа бюро Сталинградского обкома ВКП(б) совместно с исполкомом областного Совета депутатов трудящихся вынесли постановление "О частичной разгрузке г. Сталинграда"{141}. Этим постановлением намечалось вывезти из г. Сталинграда в Куйбышевскую область 15 тыс. неработающих женщин с детьми и 8-10 тыс. разместить в заволжских районах. На следующий день принято было постановление "Об эвакуации гражданского населения из районов боевых действий Красной Армии". В пункте первом этого документа говорилось: "На основании постановления Военного совета 62-й армии до 22 августа с. г. эвакуировать все гражданское население из населенных пунктов районов боевых действий в полосе от станицы Паншино, Дмитриевки, Мариновки, Ср.-Царицынского, Н.-Царицынского и левого берега Дона"{142}. 18 августа бюро обкома ВКП(б) совместно с исполкомом облсовета депутатов трудящихся приняли постановление в соответствии с распоряжением СНК РСФСР об эвакуации детских домов за пределы Сталинградской области{143}. Но нависшая над Сталинградом угроза еще не приобрела тогда полностью своих реальных страшных проявлений. Характерным показателем этого является тот факт, что в тот же день, когда местными партийными и советскими органами было принято решение об эвакуации детских домов, состоялось также и постановление о работе средних школ в 1942/43 учебному году в городах Сталинград, Астрахань.
      В течение июля и 20 дней августа из города было эвакуировано до 100 тыс. человек, из них местных жителей не более 35-40 тыс.{144} Основная масса жителей Сталинграда оставалась в городе и активно помогала своим войскам. В трудных условиях, порожденных близостью фронта, в городе продолжали работать заводы, выпускавшие вооружение и боеприпасы для частей, ведущих борьбу с немецко-фашистскими войсками. "Несмотря на сильные бомбежки Сталинграда,говорил М. С. Шумилов,- рабочие Сталинграда не прекращали работы и продолжали давать военную продукцию армии. Например, 64-я армия почти ежедневно получала роту танков, когда дралась на дальних подступах к Сталинграду"{145}. В условиях усиливающихся налетов немецкой авиации десятки тысяч сталинградцов продолжали строить оборонительные рубежи на окраинах и ближних подступах к городу.
      Сталинград жил напряженной боевой жизнью. 22 августа Городской комитет обороны принял постановление "Об усилении охраны заводов гор. Сталинграда". Это постановление обязывало директоров заводов, секретарей райкомов ВКП(б) и парторгов ЦК ВКП(б) немедленно принять меры к усилению охраны заводов, к созданию с этой целью дополнительных военизированных команд. В момент непосредственной опасности заводам эти команды должны были действовать как оперативные военизированные группы под общим руководством командиров частей действующей армии{146}.
      Городской комитет обороны обязал командование Сталинградской дивизии народного ополчения "усилить учебно-воспитательную работу в дивизии народного ополчения, отобрав и сколотив наиболее боевую часть, могущую по первому приказанию участвовать в боевых операциях"{147}.
      22 августа бюро обкома ВКП(б) и исполком облсовета депутатов трудящихся в соответствии с распоряжением заместителя наркома обороны СССР генерал-лейтенанта А. А. Новикова приняли постановление "О строительстве укрытий для самолетов"{148}. Для решения этой задачи мобилизовывалось население и транспорт{149}. Население привлекалось к решению н такой важной задачи, как строительство аэродромов и взлетно-посадочных площадок. Эта работа была развернута еще с весны 1942.Г.{150}
      В ходе первого этапа оборонительного периода битвы под Сталинградом войска Сталинградского и Юго-Восточного фронтов не только на значительное время задержали 6 и 4-ю танковую армии противника, но и нанесли им существенный урон в живой силе и технике.
      Ведя упорную борьбу в донских степях, на дальних подступах к Сталинграду, советские воины в сложной обстановке проявили мужество и самопожертвование. Большое значение имел приказ No 227 народного комиссара обороны Союза ССР от 28 июля 1942 г., который с суровой прямотой показывал нависшую над страной смертельную опасность и требовал от воинов прекратить дальнейшее отступление, остановить наступление врага. В этом приказе говорилось: "Враг бросает на фронт все новые силы и, не считаясь с большими для него потерями, лезет вперед, рвется в глубь Советского Союза, захватывает новые районы, опустошает и разоряет наши города и села, насилует, грабит и убивает советское население. Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами. Враг уже захватил Ворошиловград, Старобельск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа. Часть войск Южного фронта, идя за паникерами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа Москвы, покрыв свои знамена позором.
      Население нашей страны, с любовью и уважением относящееся к Красной Армии, начинает разочаровываться в ней, теряет веру в Красную Армию, а многие из них проклинают Красную Армию за то, что она отдает наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на восток.
      Некоторые неумные люди на фронте утешают себя разговорами о том, что мы можем и дальше отступать на восток, так как у нас много территории, много земли, много населения и что хлеба у нас всегда будет в избытке, этим они хотят оправдать свое позорное поведение на фронтах. Но такие разговоры являются насквозь фальшивыми и лживыми, выгодными лишь нашим врагам.
      После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало намного меньше территории. Стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 миллионов населения, более 800 миллионов пудов хлеба в год и более 10 миллионов тонн металла в год. У нас нет уже теперь преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше-значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину. Из этого следует, что пора кончать отступление. Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв.
      Наша Родина переживает тяжелые дни. Мы должны остановить, а затем отбросить и разгромить врага, чего бы это нам ни стоило. Немцы не так сильны, как это кажется паникерам, они напрягают последние силы; выдержать их удар сейчас, в ближайшие несколько месяцев - это значит обеспечить за нами победу...
      Чего же у нас не хватает? Не хватает порядка и дисциплины в ротах, батальонах, полках, дивизиях, в танковых частях, в авиаэскадрильях. В этом теперь наш главный недостаток. Мы должны установить в нашей армии строжайший порядок и железную дисциплину, если хотим спасти положение и отстоять нашу Родину. Нельзя терпеть дальше командиров, комиссаров, политработников, части и соединения которых самовольно оставляют боевые позиции, нельзя терпеть дальше, когда командиры, комиссары, политработники допускают, чтобы несколько паникеров определяли положение на поле боя, чтобы они увлекали в отступление других бойцов и открывали фронт врагу. Паникеры и трусы должны истребляться на месте.
      Отныне железным законом дисциплины для каждого командира, красноармейца, политработника должно являться требование: ни шагу назад без приказа высшего командования. Командиры роты, батальона, полка, дивизии, соответствующие комиссары и политработники, отступающие с боевой позиции без приказа свыше, являются предателями Родины. С такими командирами и политработниками и поступать надо, как с предателями Родины. Таков приказ нашей Родины.
      Верховное Главнокомандование Красной Армии приказывает:
      1. Военным советам фронтов и прежде всего командующим фронтами:
      а) безусловно ликвидировать отступательные настроения в войсках и железной рукой пресекать пропаганду о том, что мы можем и должны отступать и дальше на восток, что от такого отступления не будет якобы вреда;
      б) безусловно снимать с поста и направлять в Ставку для привлечения к военному суду командующих армиями, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций без приказа командования фронта;
      в) сформировать в пределах фронта от одного до трех (смотря по обстановке) штрафных батальонов (по 800 человек), куда направлять средних и старших командиров и соответствующих политработников всех родов войск, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на более трудные участки фронта, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления против Родины...
      Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах, штабах.
      Народный Комиссар Обороны Союза CСР И. Сталин"{151}.
      Военные неудачи лета 1942 г. объяснялись совокупностью целого ряда серьезных причин. Каковы бы ни были, однако, эти причины, они не могли служить оправданием дальнейшего отступления. Резко возросшая опасность для Родины требовала от советских войск новых усилий и самопожертвования, соединенных с высокой организованностью. Именно поэтому приказ No 227 с особой силой сконцентрировал внимание на этих вопросах, доведя до сознания каждого воина отчетливое понимание исключительной тяжести сложившейся на фронте обстановки.
      Моральное воздействие на войска приказа No 227 было огромным. Партийные и комсомольские организации разъясняли его воинам применительно к текущим боевым задачам. "Когда этот приказ был получен,- рассказывал генерал М. С. Шумилов,он быстро был доведен до каждого бойца и командира и правильно понят войсками". В результате этого "части армии ни одного раза не оставили без приказа ни одного метра советской земли, и, например, 126-я дивизия во главе с командиром дивизии легла костьми на оборонительном рубеже, но без приказа не отошла".
      Большое значение для советских войск приказа No 227 вынужден был признать и противник. В 64-й армии перехвачен был приказ командира немецкого танкового корпуса, где говорилось, что большевики разбиты и что приказ No 227 не может уже восстановить ни дисциплины, ни упорства войск. А через несколько дней захвачен был новый приказ, подписанный тем же командиром корпуса. На этот раз в нем содержалось предупреждение господам офицерам, что на подступах к Сталинграду им придется столкнуться с сильной и организованной обороной{152}. Это несомненно было связано с возросшим отпором советских войск вражескому наступлению.
      Это обстоятельство отмечается и в послевоенной западногерманской литературе о второй мировой войне. Так, Г. Дёрр пишет, что приказ No 227 оказал воздействие на развитие борьбы. "Примерно с 10 августа на всех участках фронта было отмечено усиление сопротивления противника"{153}.
      Большую роль в срыве планов германского командования сыграло тесное взаимодействие родов войск. Так, советская авиация, несмотря на численное превосходство противника в воздухе, прикрывала наземные войска от ударов его авиации, бомбила переправы там, где фашисты пытались форсировать Дон, изматывала силы неприятеля и снижала темпы продвижения его группировки.. В ходе борьбы на дальних подступах к Сталинграду советские летчики произвели 16 тыс. боевых вылетов и уничтожили не менее 20% самолетов 4-го воздушного флота Рихтгофена, действовавшего на Сталинградском направлении.
      Советская авиаразведка заранее установила сосредоточение к югу от Сталинграда танковой группировки противника, что значительно помогли войскам 64-й армии в срыве вражеского наступления.
      Бомбардировщики обрушили бомбовый удар на колонны гитлеровских машин. В то же время открыли массированный огонь стоявшие в укрытиях артиллерия и танки. Только за три дня в район танковой группы было совершено более 5 тыс. самолето-вылетов. Атаки противника были сорваны. К месту боев подошли новые советские соединения. Выход 6-й и 4-й танковой армий противника к внешнему обводу на подступах к Сталинграду и переход здесь советских армий к жесткой обороне знаменовали окончание оборонительного сражения Красной Армии в большой излучине Дона. Его главным итогом был срыв замысла врага с ходу овладеть Сталинградом. В итоге этого сражения гитлеровское командование вынуждено было пересмотреть свои первоначальные представления о Сталинграде как объекте вспомогательного удара и перебросить на сталинградское направление значительные силы, предназначавшиеся вначале для овладения Кавказом.
      На ближних подступах
      Во второй половине августа немецко-фашистское командование вынуждено было снова менять план наступления своих войск на Сталинград.
      На этот раз противник решил нанести одновременно два удара по сходящимся направлениям - с северо-запада и юго-запада от Сталинграда. Северная группировка (6-я армия) должна была захватить плацдармы в малой излучине Дона и наступать в направлении Сталинграда с северо-запада. Южная группировка (4-я танковая армия) наносила удар из района Плодовитое, Абганерово вдоль железной дороги на север, где на пути противника к Сталинграду оборону держали войска 64-й и 57-й армий.
      Левый фланг 4-й танковой армии немцев обеспечивался двумя румынскими дивизиями. В состав этой армии 12 августа были переданы 24-я танковая и 297-я пехотная дивизии из 6-й армии{154}. Противник также усилил северную группировку за счет прибывшей на сталинградское направление 8-й итальянской армии. Последняя выдвинулась к Дону на участок от Павловска до устья р. Хопер, сменив находившиеся здесь дивизии 29-го армейского корпуса. Впрочем, не очень доверяя войскам своих союзников, гитлеровское командование из трех дивизий 29-го армейского корпуса две включило в состав итальянской армии (62-ю и 294-ю пехотные дивизии) и одну (336-ю пехотную дивизию) передало в состав 2-й венгерской армии.
      Типпельскирх говорит по этому поводу следующее: "В течение августа 8-я итальянская армия в составе шести пехотных и одной кавалерийской дивизии подошла к Дону и сменила немецкие войска на фронте между западным флангом 6-й армии и Новой Калитвой. Итальянцы примыкали ко 2-й венгерской армии, располагавшейся выше по течению Дона до 2-й немецкой полевой армии"{155}. Опасность для Сталинграда ко второй половине августа значительно возросла и потому, что враг находился в 60-70 км от города с запада и всего в 20 км с юга.
      В ходе боев на подступах к Сталинграду немецкое командование все более ощутимо убеждалось в возрастающем сопротивлении защитников волжской твердыни, но противник в то время еще не сомневался в успешном достижении стоящей перед ним цели. 19 августа 1942 г. Паулюс подписал приказ "О наступлении на Сталинград"{156}. Перед 6-й армией ставилась задача форсировать Дон между Песковаткои и Трехостровской и нанести удар главными силами в район севернее Сталинграда до Волги. Этот удар должен был сопровождаться на южном фланге продвижением части сил через р. Россошку в ее среднем течении, с тем чтобы юго-западнее Сталинграда "соединиться с продвигающимися с юга подвижными соединениями соседней армии", т. е. 4-й танковой. В приказе указывались задачи соединениям армии по овладению центральной, южной и северной частями Сталинграда.
      В западногерманской историографии план овладения Сталинградом, изложенный в приказе Паулюса, оценивается как порочный в своей оперативной основе. Так, Ганс Дёрр считает главным его недостатком планирование одновременно двух ударов. Основной просчет германского командования заключался, конечно, не в этом, а в общей недооценке им силы советского сопротивления.
      Однако к рассматриваемому времени на сталинградском направлении гитлеровцы еще обладали значительным превосходством в средствах вооруженной борьбы. К середине августа Сталинградскому и Юго-Восточному фронтам противостояли 8-я итальянская, 6-я и 4-я танковая немецкие армии, всего около 39 дивизий. На фронте от Бабки до оз. Сарпа войска имели следующие силы и средства (табл. 3).
      Таблица 3 *
      Силы и средства Противник Советские войска Соотношение Дивизии 39 42 1:1 Люди 586 тыс. тыс. 580 1:1 Орудия и минометы (всех калибров) 7400 3400. 2,2:1 Танки 1040 270 4:1 Самолеты 1200 600 2:1
      * Великая победа на Волге.
      Войска Сталинградского фронта, развернутые в 480-километровой полосе (от Бабки до Ляпичева), были серьезно ослаблены в прошедших боях. Только 63, 21-я и 1-я гвардейская армии были удовлетворительно укомплектованы личным составом. Вышедшие из окружения 33-я гвардейская и 96-я стрелковые дивизии находились на переформировании, укомплектовывался 23-й танковый корпус. Оперативная плотность обороны в армиях была недостаточной (от 15 до 40 км на дивизию){157}.
      Войска Юго-Восточного фронта, оборонявшие полосу (320 км по фронту) от Логовского до оз. Сарпа, также имели недостаточно сил и средств. Особенно большой некомплект в личном составе и вооружении был в 64-й и 51-й армиях. Оперативная плотность обороны в армиях составляла от 20 до 50 км на дивизию.
      Сталинградский и Юго-Восточный фронты располагали меньшими силами и средствами для борьбы, чем противник{158}. Наличие у гитлеровцев большого количества автомашин создавало преимущество и в маневре.
      19 августа ударные группировки 6-и и 4-й танковой армий противника, выполняя приказ своего командования, начали одновременно наступление на Сталинград. В этом наступлении участвовало 18 дивизий. Как и раньше, враг обладал большим превосходством в артиллерии, авиации и особенно в танках{159}.
      В полосе Юго-Восточного фронта 64-я армия отразила наступление 4-й немецкой танковой армии в боях 18 и 19 августа. Только на отдельных участках противник потеснил части 204-й и 38-й дивизий. Однако оборона армии оставалась нерушимой. Не сумев прорваться вдоль железной дороги Абганерово-Сталинград, враг перенес направление главного удара восточнее, пытаясь достигнуть Сталинграда через Красноармейск, вдоль Волги. К исходу 21 августа враг прорвал оборону на правом фланге 57-й армии, на участках 15-й гвардейской и 422-й стрелковых дивизий. Здесь противник вклинился в расположение советских войск на 10-12 км. "Это значило, что танки врага могли вскоре выйти к Волге в район Красноармейска"{160}.
      Командующий армией генерал Ф. И. Толбухин немедленно бросил к участку прорыва подкрепления. Тогда гитлеровский генерал Гот нанес удар сильной группировкой (24-я и 14-я танковые дивизии) по левому флангу 64-й армии. Разведка сразу же обнаружила этот маневр, и навстречу немецким танкам были выдвинуты 20-я истребительная противотанковая артиллерийская бригада, 186-й и 665-й истребительные противотанковые артиллерийские полки, 133-я тяжелая танковая бригада{161}.
      Яростно прорывалась к Сталинграду и 6-я армия Паулюса. При поддержке крупных сил авиации ее войска форсировали Дон в районе Вертячего и Песковатки. Захватив плацдарм силами 14-го танкового корпуса, за которым следовали пехотные дивизии, противник развивал успех. Внешний обвод обороны города был прорван. Начались бои на оборонительных обводах ближних подступов к городу.
      Командование войсками Сталинградского фронта пыталось изменить развитие событий контрударами по флангам рвущейся к Сталинграду 6-й немецкой армии. 20 августа войска 63-й и 21-й армий частью сил перешли в наступление. Форсировав Дон, они вступили в ожесточенную борьбу за расширение плацдарма. К исходу 22 августа 197-я, 14-я гвардейская стрелковые дивизии 63-й армии и 304-я стрелковая дивизия 21-й армии прорвали оборонительную полосу врага на правом берегу Дона и заставили гитлеровцев отойти на рубеж Рыбный-Верхне-КривскийЯгодный- Девяткин- Усть-Хоперский. Второй эшелон 63-й армии - 203-я стрелковая дивизия переправилась через реку к исходу 24 августа. Наступавшие дивизии, встретив упорное противодействие, не имели сил для развития успеха. К тому же не хватало боеприпасов, доставлявшихся через Дон. На правый берег переправился 3-й гвардейский кавалерийский корпус, но это не изменило обстановки.
      В центре Сталинградского фронта 22 августа перешла в наступление 1-я гвардейская армия. Но ей недоставало сил и средств, чтобы достичь решительных результатов. "Обещанные фронтом танки, а также реактивные установки - 12 дивизионов М-8 и три полка М-13 - не прибыли"{162}. Однако наступление велось. Удары наносили в северной части малой излучины Дона три гвардейские дивизии 38, 41-я и 40-я. На левом берегу Дона (от ст-цы Стародонской до устья р. Иловли) держала оборону 4-я гвардейская стрелковая дивизия, а в районе Ново-Григорьевской в резерве находилась 23-я стрелковая дивизия.
      Противник силами 11-го немецкого армейского корпуса, 22-й танковой дивизии и другими частями оказывал упорное сопротивление, наносил контрудары. Но гвардейцы не только удержали, но и расширили плацдарм в малой излучине Дона. "11-му немецкому армейскому корпусу было нанесено такое поражение, что он вынужден был перейти к обороне и уже больше не смог активизировать свои действия в этом районе. Линия фронта на участке 1-й гвардейской армии так и не менялась вплоть до перехода советских войск в контрнаступление в ноябре 1942 г."{163}