Любопытно, что позднее, уже в 50-е годы, византийский император Константин Багрянородный, говоря о венграх и руссах в своем труде «Об управлении империей», труде, который предназначался в виде своеобразного политического учебника его сыну, будущему императору Роману II, объединил в своих характеристиках оба народа. Он писал: «Когда император роменскпн (византийский) живет в мире с печенегами, то ни руссы, ни турки (венгры) не могут совершать враждебные нападения на ромейскую державу», И еще не раз царственный автор ставит рядом врагов империи - венгров и руссов.
Прошло два десятка лет, и Русь вместе с Венгрией оказалась к середине 60-х годов X века вновь в состоянии войны с Византийской империей.
Русь уже при князе Святославе продолжала оказывать давление на крымские владения Византии, а венгры одновременно совершали рейды по византийским землям на Балканах. В 965 году Русь и Византия находились во враждебных отношениях в связи с попыткой Руси овладеть Северным Крымом, и в этом же году венгры, пройдя по болгарской территории с ведома болгарских властей, вновь нанесли удар по Византии.
Прошло еще два года, и опять «совпадение» повторилось.
В 967 году Святослав двинулся на Дунай с тем, чтобы утвердиться здесь, сокрушить провизантийскую, враждебную Руси правящую группировку Болгарии, оторвать ее от антирусского союза с Византией. Поначалу Святослав особенно не торопился п двинулся не сразу к дунайскому устью, а направился вверх по Днестру, где ему «помощь от венгров приспела». Эту запись сделал в своей «Истории российской» осведомленный наш первый историк В. Н. Татищев, располагавший рядом утерянных впоследствии летописных текстов.
Далее он записал многозначительную фразу: «;С угры же (с венграми) имел любовь и согласие твердое».
Объединенное русско-венгерское войско разгромило болгар и их союзников хазар, ясов (алан) и касогов (адыгов), и Святослав утвердился на Дунае. Но греки, верные своей «денежной» дипломатии, в который уже раз подкупили кочевников - на этот раз печенегов - против Киева, и большая печенежская орда подступила в 968 году к русской столице, вынудив Святослава бросить свои дунайские владения и возвратиться на родину. Мы не будем здесь рассказывать о всех перипетиях этой борьбы, об этом речь впереди, но один ее поразительный факт все-таки приведем.
Когда летом 9G8 года Святослав во главе конпом дружины скакал в Киев, венгры нанесли удар по греческому городу Фессалонике и увели в плен пятьсот греков. Об этом сообщил в своих записках итальянец - кремонский епископ Лиутпранд, прибывший в этом же 968 году в Константинополь в качестве посла германского императора Оттока I. И снова удивительное совпадение; венгры объективно помогают Святославу, сковывают поенные силы греков.
Наступил 970 год. К этому времени Святослав, отогнав печенегов от Киева и заключив с ними мир, вернулся на Дунай. Вскоре началась его открытая борьба с Византийской империей, В этой войне летом 970 года Святослав, по свидетельству греческих хронистов, вел. на византийскую столицу объединенные силы венгров, болгар, дружественных Руси печенегов. Описывая битву между византийским войском и союзниками, греческий автор Иоанн Скилица отметил; «Варвары были разделены на три части. Болгары и руссы составляли первую часть, турки (венгры) -другую, а печенеги -
третыо».
Теперь о «совпадении» событий говорить уже не приходится. Перед нами четкий факт военного союза двух государств, направленного против общего врага. Когда возникли эти отношения? Все ведет нас к тем дням, когда в шатре Альмоша под Киевом шли переговоры между венгерскими вождями и русскими «вельможами». Именно тогда между руссами и венграми был заключен «крепчайший» мир, смысл которого раскрывается в последующих отношениях двух государств. Эти особые отношения венгров и Руси прослеживаются в течение последующих семидесяти лет. Да и позднее, на протяжении XI - XII веков, дружественные отношения между Киевом и Будой поражают воображение историков. Но это уже иные времена, иные сюжеты.
И еще один дипломатический договор, по всей видимости, заключил Олег либо в конце IX, либо в начале X века - с Болгарией царя Симеона Великого.
Когда в 907 году русский князь организовал грандиозный поход на Константинополь, то руссы двигались к византийской столице, как сказано в летописи, «на ко-нех и на кораблех». А это значит, что часть войска прошла по западному берегу Черного моря, форсировала Южный Буг, Днестр, Дунай и вышла к Константинополю через болгарскую территорию. Как это могло случиться, когда Болгария в период правления царя Симеона достигла большого могущества, обладала сильной армией, вела нескончаемые войны с Византией, тесня ее со всех сторон, прочно контролировала Подунавье, пути, ведущие к Константинополю по ее территории?
К началу похода Олега на греков Болгария и Византия находились в состоянии мира. Но что это был за мир! Он был заключен лишь три года назад, после долгой, кровопролитной войны, начавшейся в 893 году, когда, едва вступив на болгарский престол, Симеон направил свои войска к границам империи в ответ на притеснения болгарских купцов на византийском рынке. В конце концов болгары осадили Константинополь. Греки запросили мира. Но, договариваясь с Симеоном, они тут же попытались направить на Болгарию появившихся в этих краях венгров. Отбившись от венгров, Симеон снова обрушился на Византию. И тогда мир был окончательно заключен. Болгаро-византийская граница была передвинута далеко к югу, интересы болгарского купечества защищены.
В то время, когда Симеон настойчиво пытался вернуть Болгарии утраченные торговые позиции на территории Византии, Олег еще собирал воедино Русь. Когда же он, подчинив власти Киева основные славянские племена, утвердил мир с варягами, заключил «крепчайший» мир с венграми и обратил свои взоры на Византию, которая, как мы об этом скажем подробнее ниже, стремилась ликвидировать выгодные Руси условия договора 60-х годов IX века,- Симеон уже успел заключить с империей мир 904 года. В своей борьбе с Византией оба государства разошлись буквально на два-три года.
Но означало ли, что с заключением мира противоречия между Болгарией и империей были устранены полностью? Отнюдь нет. Едва закончилась для Руси военная страда и с Византией заключен мир 907 года, в дальнейшем подкрепленный развернутым письменным русско-византийским договором 911 года, как вновь обостряются отношения Византии и Болгарии. После последнего болгаро-византийского договора 904 года прошло лишь несколько лет, и новый император Византин Александр, занявший престол после смерти Льва VI, воина, философа и писателя, отказался выплачивать болгарам установленную дань. Шел 913 год. Началась новая тяжелая болгаро-византийская война. Военные действия продолжались с перерывами почти полтора десятка лет и закончились лишь со смертью Симеона Великого, когда Болгария, истощенная, уставшая от длительной войны, предложила империи новый мир.
Таким образом, оказалось, что поход Руси на Константинополь по времени приходился на период между двумя болгаро-византийскими войнами.
А теперь об отношениях Руси и Болгарии в IX - начале X века. Сам ход их противоборства делал два раннефеодальных славянских государства естественными союзниками. Болгария, как и Русь, мечом утверждала на византийских границах своп политические, территориальные и торговые притязания, вырывала у империи право на получение ежегодной дани. Эти сюжеты во взаимоотношениях Болгарии и Византии стали едва ли не основными со времен хана Аспаруха (конец VII в.) до паря Симеона.
Таким же путем шла и Русь. С давних времен Болгария и Русь имели политические, культурные связи, прочные дружественные контакты. Через Болгарию Русь получила кириллическую азбуку. Оба государства примерно в одно и то же время - в GO-e годы IX Бека - сделали первые шаги к христианству. Но если Болгария уже в 864 году крестилась под давлением Византии, то языческой Руси потребовалось еще сто с лишним дет, чтобы сделать христианство государственной религией, и все эти сто лет были годами колебаний, сомнений, попыток христианизации и отступления от подобных замыслов, допуска миссионеров и их изгнания. И не только Византия, но и Болгария оказывала в распространении христианства мощное влияние на Русь.
Изучавший историю древних болгаро-русских литературных связей известный болгарский историк В. Н. Златарскип обратил внимание на поразительный факт: даты, относящиеся к истории Болгарии X века и содержащиеся в пашей знаменитой летописи «Повесть временных лет», в основном приведены по болгарскому летосчислению. Истинную хронологию событий они отражают лишь в том случае, если иметь в виду древнюю болгарскую хронологию. А это значит, что в руках русского книжника находилась древняя болгарская летопись, откуда он и взял события, относящиеся к истории Болгарин. Знаменательный факт культурных связен двух народов! А академик Б. А. Рыбаков заметил, что одна треть всех сообщений «Повести временных лет», касающихся X века, говорит об отношениях Болгарии с Византией, венграми, печенегами и обрывается зтот ряд сведении на смерти царя Симеона, т. е. на 927 году. Кажется, это еще более укрепляет версию В. Н. Златарского.
И еще один любопытный факт, замеченный учеными: все сведения о Болгарии и болгарах, попавшие в «Повесть временных лет» из греческой хроники Георгия Амартола, которой пользовался в основном русский автор, оказались тщательно отредактированными: все тексты, в какиЙ-то мерь унижающие болгар, показывающие неприязнь к ним древнего византийского хрониста, рус-_екая летопись видоизменила, проставила иные, друже-i любные акценты.
j В одном из позднейших русских летописных сводоз,
я «Еллпиеком летописце», его автор без обиняков говорит
Ц о существовании русско-болгарского боевого союза. Он
даже полагает, что поход Олега на Византию в 907 году
был вызван тем, что русский князь мстил грекам за
обиды своего давнего друга - царя Симеона.
Конечно, этих фактов явно недостаточно для того, чтобы сделать какой-то абсолютно бесспорный вывод, -.. но они составляют тот общий исторический фон, на котором развертывались взаимоотношения Руси и Болгарии, а совместная почти синхронная борьба обоих государств против Византии во второй половине IX - начале X века наводит ка мысль о существовании в это время тайного военно-союзного договора между Русью и,, Болгарией. Только в рамках этого договора был возмо-1 жен проход русского войска к стенам Константинополя, по болгарской территории. Кстати, этим правом пропуска противников Византии к Константинополю болгары пользовались и позднее. Известен случай, когда в 60-е годы X века болгары заключили с венграми в тайне от Византии договор, разрешающий венграм проход по территории Болгарии к границам Византии при условии мирного отношения к болгарскому населению. Венгры в 965 году совершили свой рейд; разъяренная Византия ответила Болгарии войной.
Появление русского войска было весьма желательным для болгар. С одной стороны, они соблюдали с Византией только что заключенный договор, с другой - руками своего союзника наносили удар давнему и исконному противнику.
Выгоден был такой договор и Руси: она получала поддержку со стороны Болгарии, разрешавшей руссам свободно, при благоприятном отношении населения, пройти к Константинополю. Возможно, болгары помогали руссам продовольствием, фуражом, подводами.
Естественно, что такого рода соглашения хранились в тайне. Заключали их тайные гонцы, и кто знает, сколько их, рискуя жизнью, покрыло в те годы далекие расстояния между Киевом и болгарской столицей Пресла-вой. Все это, конечно, осталось неведомым русскому летописцу, который записал то, что знал: руссы шли на Константинополь «на конех и на кораблех».
7. Подделка или «договор века»?
Просто и ясно древний автор излагает последовавшие за приостановлением военных действий переговоры между Олегом и греками. Осажденные направили в русский стан посольство, и послы, как мы уже говорили, сразу же заявили Олегу: «Не погубляй града, имемъ ся по дань, яко же хощеши». И тут же Олег остановил своих воинов.
Греки попытались скрепить перемирие по обычаю угощением; они предложили Олегу «брашно» (пищу) и «вино», но тот не принял подношений, «бе бо устроено со отравою». Обычай убирать своих соперников за трапезой также был давнишним и широко распространенным в тогдашнем мире. Византийцы пользовались этой практикой весьма искусно. Не одного вождя враждебных армий убирали они таким способом с политической арены, На этот раз, если этот факт действительно состоялся, свещий» Олег не принял отравленной пищи, чем поверг греков в великое изумление, и те, по словам летописца, «убояшася, и реша: "Несть се Олегъ, но святый Дмнтрей, посланъ на иы от бога":».
Во время этих первых переговоров Олег потребовал уплатить «дань» на 2000 кораблей, по 12 гривен на человека; в каждом же корабле насчитывалось по 40 воинов.
Греки согласились. Олег отвел войско от города и сиача ыиръ творнтн со царьма грецкнма»- с Львом VI и его соправителем и братом Александром.
В Константинополь было послано русское поеольстпо в составе пяти человек-Карла, Фарлофа, Вельмуда, Рулава и Стемида, которое вновь потребовало от греков уплаты дани, и вновь греки подтвердили свое обещание заплатить дань, какую потребуют руссы.
На этот раз условия уплаты дани были иные. Олег потребовал, чтобы греки выплатили дань па те же 2000 кораблей, но по 12 гривен не на каждого воина, а «на ключь», что, по мнению одних историков, означало уключину, по мнению других - лодочный руль. Но как бы там ни было, а это было меньше, чем прежде. Но вместе с тем руссы выставили новое требование: чтобы империя отныне выплачивала «уклады^ на русские города- Киев, Чернигов, Переяславль, Полоцк, Ростов-, Любсч и «на прочаа городы», где сидели князья, подчинявшиеся Олегу («под Олегом суще»). Кстати, здесь мы еще раз можем упомянуть о той «Великой скуфи», которую вел на Константинополь Олег: ведь каждый из упомянутых в этом списке городов представлял какое-то племя, или федерацию племен, из числа вошедших в состав единой Руси. Здесь есть поляне с Киевом, северяне с Черниговом, кривичи с Полоцком; здесь есть и вятичи с Ростовом, которые хотя и не вошли еще в состав Киевской Руси, но двинулись на юг вместе с Олегом,
став, видимо, в это время его союзниками.
Но и этого оказалось мало для победоносной Руси. Посольство выставило ряд дополнительных требований: уплаты «слебного» для послов, т. е. посольского содержания, а для купцов - предоставления «месячины» в течение шести месяцев, т. е. помесячного корма, состоявшего из хлеба, вина, мяса, рыбы, овощей и фруктов. Но и этого было еще недостаточно: руссы попросили предоставления им права мыться в греческих банях, сколько им заблагорассудится («да творят им мовь, елико хотят»); на обратную же дорогу1 для послов и для купцов греки должны были предоставить пищу и корабельные снасти - паруса, якоря и т. п., «елико имъ надобе».
Такова была та грандиозная программа требовании, с которой явилась пятерка русских послов к византийским властям.
Но что же греки? Они, как сказано в летописи, «яшася», т. е. согласились. Но, в свою очередь, выдвинули ряд встречных требований. Первое из них: если руссы придут «без купли», т. е. не в качестве торговых гостей, то месячный корм им предоставляться не будет. Кроме того, они просили, чтобы киевский князь запретил приходящим в Византию руссам створить пакости в сслех», т. е. бесчинствовать по пути следования по греческой территории к Константинополю. Оговаривали они и место расположения руссов в византийской столице: это должно быть подворье близ монастыря святого Маманта. Причем, когда руссы придут в город и остановятся в отведенном им месте, их имена должны быть переписаны греческими чиновниками, и лишь после этого они получат право на предоставление «месячины».
Регламентировался и вход руссов в город: они должны были проходить через одни ворота в сопровождении императорского чиновника - «царева мужа», без оружия и партиями не более пятидесяти человек каждая.
Но самое главное требование, на которое согласились греки, находилось в конце договора: русские купцы освобождались на византийском рынке от уплаты «мыта», т. е. торговых пошлин, получали право беспошлинной торговли, бывшей мечтой всех торговцев во все времена. Кстати, взимание с болгарских купцов торговых пошлин, стеснение их торговых привилегий стало одной из важных причин войны Болгарин против Византин при царе Симеоне.
До похода 907 года русские купцы уплачивали такие пошлины. Об этом есть свидетельство осведомленного арабского автора второй половины IX века Ибн-Хордад-беха, который упомянул, что русские купцы обязаны были уплачивать Византии пошлину в виде «десятины», т. е. десятой части от проданных товаров. Теперь это правило рухнуло: русские купцы получали права беспошлинной торговли.
Таковы были основные условия договора, согласованного в Константинополе русским посольством.
Далее летопись сообщает, что императоры Лев VI и Александр заключили с Олегом мир и стороны дали друг другу клятвы: греки по христианскому обычаю целовали крест, а Олег по русской, языческой традиции вместе со своими «мужами» клялся на оружии, обращался к именам бога Перуна, «скотьего бога» Волоса.
Вернулся Олег на родину, по данным летописи, «неся злато, и паволоки (дорогие ткани), и овощи (фрукты), и вина, и всякое узорочье».
Норманисты не поверили во всей этой истории ни единому летописному слову. Они, начиная с немца Шле-цера, писали, что договор отрывочен, не имеет ни начала, ни конца, что он является вольным переложением летописца. Но особенно основательный удар по достоверности русско-византийского договора нанес известный русский знаток летописей А. А. Шахматов, который в 1915 году выступил с небольшой статьей, где не оставил от только что приведенного сообщения летописи камня на камне. Вымысел летописца, подделка, фальсификация древнего книжника - так А. А. Шахматов оценил летописную запись.
Что же дало ему повод для подобных характеристик? Прежде всего - ознакомление со следующим русско-византийским договором, подписанным через четыре года после этого, в 911 году. Там сказано, что он, этот второй договор, был заключен в соответствии с другим соглашением, совещанием», состоявшимся при тех же царях Льве и Александре: «Равно другаго свещания, бывшаго при тех же царьхъ Лва и Александра». Отсюда летописец, которому А. А. Шахматов приписал именно такое понимание этих слов (как увидим, в общем-то правильное), и вывел, что первый мир относился ко времени похода Олега на Царьград, ко времени правления обоих императоров. Летописец высчитал и дату этого первого договора - 907 год. Каким образом? Да здесь же, в летописи, чуть ниже, говорится о смерти Олега в 912 году от укуса змеи, на пятый год после его похода на Византию. Летописец вычел из 912 пять и получилась дата - 907 год. Вот и все, просто и ясно. Но вот загвоздка. В первых строках договора 911 года упоминаются два императора, а несколькими строками ниже говорится о том, что посольство Олега, направленное в Константинополь в 911 году, шло к трем императорам, тем же Льву, Александру и малолетнему Константину, который был венчан на царство шести лет от роду и взошел на престол рядом со своим отцом Львом VI в июне 911 года. Так вот, по мысли А. А. Шахматова, летописец, чтобы у него сошлись концы с концами, взял и выкинул из первой фразы договора 911 года, которую мы только что приводили, имя малолетнего Константина, и тогда все сходилось, можно было смело создавать заново договор 907 года на основе того, что именно он был упомянут в словах «равно другаго сиещагшя». Сами же эти последние слова А. А. Шахматов понимал вовсе не так, как древний летописец. И переводить их, согласно его мысли, следовало иначе: «список с другой договорной грамоты», т. е. ни о каком прежнем соглашении здесь нет и речи, просто в начале нового договора говорится, что это копия с оригинала. А вот и итог: летописец не ограничивается подделками договора 911 год;:, вычеркивая оттуда имя Константина, но продолжает свою фальсификацию: он изобретает сам ранний дого-iBOp 907 года, переносит в него статьи поздних соглашений, компилирует.
Точка зрения А. А. Шахматова в дальнейшем была принята большинством специалистов, и по существу на договор 907 года перестали обращать серьезное внимание; а тут еще и сам поход попахивал легендой. В результате дата «907 год» прочно исчезла из научного обихода, из школьных и институтских учебников. Прав-'j-Да, слышались и возражения; некоторые ученые не согласились с трактовкой А. А. Шахматову, признали сообщение летописца о договоре 907 года, но считали его прелиминарным, предварительным. И " наконец, нашлось лишь три человека, которые не только признали достоверность сообщения летописи, но. определили мир 907 года как всеобъемлющий, основной, главный в отношениях между Русью и Византией. в течение всего X века, а остальные соглашения лишь основывались на этом договоре, вырастали из него. Об. этом написал в небольшой, изрядно забытой статье киевский историк Сокольский в 1870 году; самостоятельно к такому же выводу в своих книгах пришли дореволюционные ученые АВ. Лонпшов и Д. Я- Самоквасов,
Однако авторитет академика А. А. Шахматова, выдающегося знатока летописей, был настолько велик, а поддержка его установок (другого слова здесь, пожалуй, и не найдешь) настолько активна, что голос этой троицы не только не был услышан, но совсем затерялся в пустынях нигилизма.
И лишь в последнее время, когда ученые все чаще и чаще начали обращаться к сравнению отношений с Византией Руси и других сопредельных стран - Болгарин, Венгрии, Арабского халифата и Арабских эмиратов, Ха-зарии, империи франков, Аварского каганата, Персии,- стало ясно, что действительно русско-византийский договор 907 года был краеугольным камнем в отношениях между двумя государствами.
А. А. Шахматов несомненно ошибался, и ошибался в главном: встав на путь чисто формальных рассуждений, домыслив за летописца его редакторские и фальсификаторские ухищрения, он забыл об истории, о том, что мог представлять собой этот договор, чем он мог быть для Руси и для Византии и нужно ли было его выдумывать.
Скажем так; вот если бы русская летопись не сохранила нам этот древний «мир», то нам все равно пришлось бы его воссоздавать примерно в тех же параметрах, что и в летописи.
Есть ли для этого основания? Несомненно. И самое главное заключается в том, что Русь в своем государственном развитии, в становлении своей внешней политики, пестовании дипломатической системы проходила сходные с другими раннефеодальными государствами стадии.
Договоры «мира и любви» давно уже связывали многие страны с Византией; Болгария в свое время добилась от надменной империи получения ежегодных денежных даней и больших торговых привилегий. Дань, как основа миров с Византией, направлялась в столицы Персии и Арабского халифата, Хазарин и Болгарии.
Первую и удачную попытку вырвать у Византии политическое признание сделала и Русь в 860 году. Но тот мир, как мы уже говорили, канул в вечность, и Русь остро нуждалась в новом признании, возобновлении политических взаимоотношений с Византией, расширении своих торговых льгот на рынках империи и уплате дани. Взимала ли Русь с Византии дань после 860 года, как победившая сторона и союзница, или это условие не возникало в то время,- мы точно не знаем, но можем предположить, что возникало, а если так, то к началу X века оно было, конечно же, ликвидировано и первым же словом Олега императорским послам оказалось требование об уплате дани. Заново? Повторно? Можем предполагать, что повторно.
Русь шла вновь к договору с Византией, который бы восстановил ее растерянный за истекшие после 860-го. годы престиж, укрепил ее экономические позиции в империи. Именно для этого в первую очередь, а не только для грабежа константинопольских пригородов собирал Олег огромную рать всей «Великой скуфн». По данным летописи, он привел с собой около 80 тысяч человек. Противник должен был быть поставлен на колени; он должен был признать за Русью все, к чему она стремилась вслед за своими соседями, которые на различных этапах своей истории также добивались от Византии (потом теряли, потом снова добивались) выгодных основополагающих мирных устроений. Можно выстроить длинный ряд таких соглашений, в котором Руси отведено свое место. И признаем мы достоверность договора или не признаем,- это не меняет сути дела. Такой договор Русь по всем законам развития тогдашней государственности должна была вырвать у Византии. И она его вырвала.
Поэтому мы подходим к спору сторон не с позиций формальной логики, как это сделал А. А. Шахматов, или блестящей догадки, как это совершили три историка прошлого, а с позиций скучнейшего исторического стереотипа. Все страны прошли эту стадию отношений с Византией (а многие и между собой,- вспомним договоры Руси с варягами, ьенграми). Теперь, после 860 года, вновь приспело время Руси, создавшей в конце IX - начале X века единое раннефеодальное государство
Вчитываемся еще и еще раз в те «легенды:), в те «компиляции», которые сохранил для нас древний летописец, п обнаруживаем удивительные вещи.
Оказывается, если он и создавал что-то по своим собственным образцам, то сделал это настолько искусно, что описание событий абсолютно соответствует мировой дипломатической практике того времени во всех ее тонкостях.
Так, военные действия были остановлены, и послы, высланные из Константинополя, начали переговоры в русском стане. Именно эти переговоры и послужили основой для полного окончания военных действий и отхода русской рати от стен города.
Всмотримся в условия этих пер-вых - подчеркиваем, первых - предварительных переговоров, потому что были еще и вторые, в ходе которых оказались согласованными окончательные условия мира.
Дань выходит здесь на первый план. Но какая? Олег потребовал уплаты фантастической суммы - по 12 гривен на человека, что означало общую сумму в 960 000 гривен. Была ли это та ежегодная денежная дань, которую соседние государства временами получали с Византии за сохранение мира и за союзную помощь против имперских врагов? Нет, не об этом поначалу шла речь. А о требовании уплатить единовременную военную контрибуцию, которая и определяла прекращение войны и начало мирных переговоров. И греки согласились на выплату этой огромной суммы, лишь бы снять осаду города многотысячным русским войском.
Так закончился первый этап переговоров. Нужно ли было его конструировать заново летописцу? Вряд ли, поскольку практика такого рода была широко распространена в раннем средневековье: военные действия на какое-то время прекращались, и заключалось перемирие, которое затем либо прерывалось, если стороны не находили общего языка об условиях мира, либо переводилось в переговоры о заключении длительного мира.
После военных столкновений Византии с персами, арабами, болгарами, тоже вслед за перемириями, как правило, проводились переговоры по поводу заключения нового мирного договора.
А вскоре в Константинополь из русского стана отправилось посольство Олега, состоявшее из пяти человек. Начался второй этап мирного устроения - переговоры относительно выработки долговременного мирного договора, который бы определил отношения между обеими странами на последующие годы.
Летописцу, как видим, не было нужды выдумывать столь сложную двуступенчатую процедуру переговорен: она была заложена в тогдашней дипломатической практике, и руссы времен Олега прекрасно этой практикой овладевали. В летописи просто нашли отражение of a этапа проходивших, стереотипных для того времени, переговоров.
Не надо было бедному автору вычеркивать и имени Константина из последующего договора, чтобы оправдать отсылку к 907 году. Когда в 911 году посольство Олега направилось в Константинополь, а было это весной, в начале навигации по Днепру, то Константин еше не был венчан на царство и послы действительно опирались на прежнее соглашение, бывшее при тех же царях- Льве и Александре. Но сам договор 911 года заключался уже после 9 июня, когда Константин был объявлен императором-соправителем; в грамоте это и нашло отражение в виде официального упоминания имен всех трех императоров во главе с правящим императором - Львом VI.
Но вернемся к 907 году и посмотрим, к кому же" направлял Олег пятерку своих послов. К тем же двум императорам, которые тогда официально занимали престол,- Льву VI и его брату Александру! Так что летописец прекрасно был осведомлен о хронологии правления всех трех «царей» и был точен во всех отношениях.
Какой же договор заключили послы Олега в Константинополе? Это был типичный долговременный мир, восстанавливающий добрососедские отношения между двумя государствами. Его следы мы видим в словах летописи о том, что греки начали «мира просити», в словах о том, что императоры «мир сотвориста со Олгомъ», в клятвенном утверждении обеими сторонами «мира». Наконец, в последней фразе - «и утверднша миръ».
Традиционные, давние, существовавшие, возможно, с 860 года мирные отношения между государствами были восстановлены. Последующая война Руси с греками случилась лишь в 941 году, а отношения между ними расстроились в середине 30-х годов X века. Значит, договор «мира и любви» действовал по меньшей мере около тридцати лет. И это не случайно, потому что все условия Олегова первого мира действительно соответствовали такому долговременному и масштабному соглашению.
Борьба за условия этого мира началась с первых же шагов переговоров, и летописец не только информирует читателя о статьях договора, по очень живо отражает противоречия сторон, их желание выторговать для себя наиболее выгодные условия соглашения.
Не успели русские послы появиться в Константинополе, как договоренность о дани была уже изменена.
Пятерка русских послов вновь, как и во время перемирия, во главу угла поставила вопрос о дани, «Имите мн ся по дань»,- заявили послы от имени князя Олега. И греки, как и раньше, ответили: «Чего хощеши, дамы ти». Кажется, все обстоит по-прежнему.
