О самолетике 'Стриже'

Ржига Богумил
О самолетике 'Стриже'

      Богумил Ржига
      О самолетике "Стриже"
      Рассказ первый о любопытной девочке Анежке и о мальчике Войте, который ездил на своём стуле, на собаке Коциянке и на спине у вола Гулана.
      Когда в семье Томешовых родилась девочка, все очень обрадовались. Отец работал на кирпичном заводе, но в этот день он на работу не пошёл, остался дома. Долго он стоял, глядя на новорождённую, улыбался и подкручивал кончики усов.
      - Ждал я девочку, но не такую, - сказал он наконец себе под нос, - ведь она же чёрная, как цыганка.
      - Да что ты, она вовсе и не чёрная! - ответила мать и тихонько засмеялась. - А глянь-ка лучше на её носик, какой курносый!
      - И вправду курносый, - подтвердила бабушка, гостившая в это время у Томешовых. - Верно, страсть как будет любопытна.
      Эту девочку стали звать Анежкой. Маленькой она не осталась, росла, как и все остальные дети, становясь всё время чуть-чуть побольше. Сначала она выросла из пелёнок, потом из распашонок, потом стала бегать ножками. Правда, носик у неё так и остался курносым, и Анежка на самом деле становилась всё любопытнее и любопытнее. Она обращалась с вопросами к отцу и к матери, к собаке, даже к стулу на кухне и к лопате на дворе:
      - Почему днём светло, а ночью темно?
      - Что делает ветер, когда не дует?
      - Почему наш кот Розум весь чёрный? И почему, когда человек ходит, одна нога у него всё время отстаёт?
      - У тебя отстаёт, говоришь? - смеялся отец. - А у меня, наоборот, одна нога всегда перегоняет другую.
      Когда Анежке было три года, из деревни Кониклец снова приехала бабушка и стала помогать матери по хозяйству. Мать лежала в постели и не вставала. В сенях стояла новая коляска. Анежка не раз заглядывала в неё, приподнимая даже цветное одеяльце, но в коляске никого не было, она была пустой.
      Но вдруг однажды маленькая Анежка проснулась от испуга. Кто-то плакал, и девочка слышала, что это плакал ребёнок. Сначала она подумала, не кричит ли это она сама, и сразу же схватилась за зеркало. Но в зеркале она увидела, что рот её закрыт. Значит, это плакала не она.
      - Анежка, пойди сюда, - позвала её бабушка и показала на белый свёрточек в коляске: - У тебя родился братик.
      - Где он? - воскликнула Анежка и ринулась к коляске. Действительно, там лежала живая кукла, которая страшно ревела.
      - А почему он так кричит? - удивлялась Анежка.
      - Не нравится ему в пелёнках, хочет гулять.
      - Ну, так пусти его, бабушка, мы пойдём вместе играть.
      - Для игр у этого крикуна, - отвечала бабушка, - времени ещё хватит. Сейчас он должен лежать.
      Но Войта долго лежать не собирался. Мальчик этот был как заводной. Руки и ноги его не останавливались ни на минуту. Он двигал ими с утра до вечера. Когда Войта подрос, он больше всего полюбил кататься. Сначала на стульчике, а потом на собаке Коциянке. Собака сердилась на него. Ведь, когда на ней сидел Войта, она не могла вилять своим закрученным наверх хвостом.
      Однажды отец попробовал посадить сына на Вола Гулана. Волу Гулану показалось, что его кто-то щекочет, но он был так ленив, что даже и не оглянулся. Только махнул хвостом и хватил Войту прямо по голове. Мальчик рассердился и стал бить вола кулаком. Гулан этого почти не почувствовал, зато у Войты рука потом долго болела.
      Войте захотелось полететь, как летает шмель или воробей. Он залез на забор и прыгнул вниз. Но ничего из этого не вышло, хотя он и размахивал руками, как крыльями. Он только упал в крапиву и обжёг себе нос.
      - Ты летаешь, как наша старая гусыня, - смеялась над ним Анежка.
      - Сама ты гусыня! - защищался Войта. - Я летаю уже почти как птица.
      Рассказ второй познакомит нас с Пепиком Сламой, девяти лет, вместе с которым дети отправились на аэродром
      Анежка и Войта росли так быстро, что бабушка только диву давалась. Приходя к ним в гости, она всякий раз приговаривала: "Дети мои, да вы растёте, как на дрожжах!" Время бежало тоже быстро, и Войте уже исполнилось восемь лет, а Анежке одиннадцать. К несчастью, отец их умер, но мать любила их ещё больше, чем раньше. Они ходили в школу вместе с Пепиком Сламой, родители которого были из той же деревни, но жили получше Томешовых. У них было большое хозяйство и немало земли. Вол Гулан тоже был их, да, кроме вола, у них работала на поле ещё пара гнедых коней.
      Родители берегли Пепика как зеницу ока и ничего не позволяли ему делать.
      - Пепик! - напоминала ему мать. - Смотри не ходи по лужам, а то будешь кашлять.
      - Пепик! - грозил отец. - Смотри у меня, не играй с этим озорником Войтой. Он тебя отколотит, и у тебя будет на лбу шишка. Возьми лучше велосипед!
      Но Пепик Слама не любил велосипеда. Велосипед был новый, и он не умел ещё на нём ездить. Мать всё боялась, как бы сынок не разбился или не ободрал новую игрушку. И поэтому Пепику разрешалось только смотреть на велосипед или потихоньку водить его по двору. Велосипед действительно был хорош, прекрасно ехал, но сам Пепик шёл рядом. Вот и сегодня Пепик не долго играл с велосипедом: поставил его поскорее под навес, а сам пошёл в сад. Там он огляделся и - раз! - пролез через дырку в заборе, обежал кругом дома деда Козелки, работавшего сторожем на аэродроме, - и прямо к Томешовым.
      - Дети на улице, - сказала Войтина мать. - Слышишь, Коциянек лает? Они там с ним играют.
      - Слышу. А Анежка тоже там?
      - Да.
      - А Войта?
      - Тоже там, - сказала мать. - Там Коциянек, Анежка и Войта.
      Как только Войта увидел Пепика, он громко закричал. Коциянек залаял. А Анежка завизжала. Это было очень смешно, и Пепик Слама весело рассмеялся. Он так обрадовался, что видит живых детей и живую собаку!
      - Пепик! Пепик! - изо всех сил кричал Войта. Щёки у него горели, тёмные глаза блестели, а волосы на голове торчали торчком.
      - Пепик! - визжала Анежка. Она замахала обеими руками, и в воздух взлетела маленькая тележка.
      "Пепик!" - залаяла собака Коциянек, но хвостом не виляла. Он был закручен у неё наверх и напоминал улитку в раковине.
      - Что вы тут делаете? - спросил Пепик Слама. У него уже начинало звенеть в ушах.
      - Пойдём с нами на аэродром! - выпалил Войта.
      - Нет, на аэродром не разрешают, - отказывался Пепик.
      - А что там? Я там ещё никогда не была. - Анежка была готова идти куда угодно.
      - Дед Козелка нас, наверное, прогонит, - опасался Пепик.
      - Да он же глухой, ничего и не услышит. Мы пройдём тихонько, - перешёл на шёпот Войта.
      - Пошли, Пепик, пошли, - зашептала Анежка. - Давай, давай, пошли. Дедушка Козелка совсем глухой. Мы пройдём, никто и не заметит.
      Пепик Слама ещё колебался, но солнце так светило, начинались каникулы и Войта с Анежкой так загадочно улыбались, что Пепик сдался.
      - Ну хорошо. А что, если дедушка Козелка нас всё-таки увидит?
      - Не бойся, - ответил Войта, - мы с Коциянком умеем ползать. Как кошки.
      Собака услышала своё имя, высунула язык, заскулила и завиляла хвостом.
      - Ну да, это же только ты с Коциянком! А мы-то с Пепиком не умеем, перебила его Анежка.
      - Конечно, не умеем, - сказал Пепик и благодарно посмотрел на Анежку.
      - Ну, - допустил милостиво Войта, - может, вас и так не будет слышно.
      Они шли по полю гуськом. Войта впереди, за ним Анежка, и позади Пепик. Коциянек отыскивал во ржи разные дорожки и принюхивался к каждой мало-мальски заметной норе. Он хотел схватить за шубку какую-нибудь мышь, но ни одна из них почему-то не попадалась. Поэтому Коциянек немного сердился.
      Вскоре их родные Пеклы остались позади. Там прижались друг к другу дома Томешовых, Сламы и Козелки. Впереди расстилалась широкая долина, по которой протекала река Орлице. От подошвы холма простирался покрытый травой аэродром с двумя зданиями, одним большим и другим маленьким. Чуть подальше, за небольшим леском, торчали заводские трубы и башня костёла, а на чердаках под красными крышами поблёскивали стеклянные окошки. Там был город.
      Дети город даже не заметили. Они смотрели только вниз, на аэродром. По зелёному полю как раз разбегался самолёт.
      Вдруг он оторвался от земли и поднялся в воздух. Дети не сводили с него глаз. Особенно Войта.
      - Это аэроплан... а внутри сидит пилот! - кричал Войта, показывая руками и ногами, как управлять самолётом.
      Впрочем, так не сумел бы управлять даже лётчик Гейдук, который каждый день испытывал на аэродроме новые машины. Неподалёку был авиационный завод, трубы которого и виднелись вдали.
      - Смотрите, он летит над городом! - взволнованно кричала Анежка.
      Самолёт минутку покружил над крышами, но вдруг взметнулся к облакам и в один момент превратился в еле заметную точку.
      - Теперь побежали скорее на аэродром, пока пилота там нет! Посмотрим на самолёты! - скомандовал Войта. А Коциянек залаял.
      - Коциянек, потише! - умолял собаку Пепик Слама. Он тоже был взволнован, и собачий лай ему мешал.
      - Вот интересно! - обрадовалась Анежка. И ребята, один за другим, начали бегом спускаться вниз. Первым опять бежал Войта, рядом с ним Коциянек, потом бежала Анежка, высоко вздёрнув свой носик, и за ними Пепик, которому было немного не по себе. Ну и понятно: ведь они затеяли не пустяк!
      Рассказ третий о посещении ангара, когда вдруг захлопнулись ворота и дети не смогли выйти обратно
      Войта, Анежка, Пепик Слама и Коциянек почти дошли до аэродрома. Совсем близко был уже большой навес. Его вполне можно было бы назвать ригой, но на аэродроме это большое здание почему-то называли ангаром и прятали туда самолёты.
      Рядом с ангаром стоял ещё один домик, поменьше. Войта не знал, зачем он. Этого не знала даже Анежка, не говоря уж о Пепике.
      Дети остановились у дощечки, на которой было написано крупными буквами: "Посторонним вход воспрещён!".
      Анежка спросила Войту:
      - Войта, как ты думаешь, а мы посторонние?
      - Нет, - ответил Войта. - Ведь дедушка Козелка из нашей деревни. Раз дедушка не посторонний, значит, и мы не посторонние.
      - Пепик, мы посторонние? - снова спросила Анежка Пепика.
      Пепик задумался. Затем сказал:
      - Здесь мы чужие, а в деревне нет. Пойдемте домой. Лучше я вывезу велосипед.
      - Коциянек, правда ведь мы здесь не посторонние? - спрашивала Анежка собаку, виляющую хорошо закрученным хвостом.
      Коциянек тихо зарычал и два раза тявкнул. Потом он сел и заглянул в глаза Анежке. Значит, ему здесь нравилось и чужим здесь он себя не чувствовал.
      - Коциянек тоже думает, что мы не чужие. Пойдёмте дальше, - решила Анежка и повернула к ангару.
      - Ясно, пойдём, - охотно поддержал Войта.
      - Ну ладно, - согласился Пепик, - я тоже пойду с вами. И они пошли дальше. Впереди - Войта, рядом с ним - Коциянек, за ними - Анежка и, наконец, Пепик. Шли они совсем тихо. Слышен был разве только шелест какой-нибудь травинки, согнувшейся под их босыми ногами. И направлялись к ангару. Войта думал о самолётах, Анежка - обо всём на свете, а Пепик - о родительских наказах. Что бы ему сказала мама, если бы сейчас его увидела? И он так громко вздохнул, что Анежка даже испугалась:
      - Что случилось?
      - Правда, ведь из деревни не видно, что мы здесь делаем? Мама нас никак не увидит? - спросил шёпотом Пепик.
      - Нет, не увидит. Деревня ведь за холмом. Разве что увидишь через холм?
      - Конечно, - согласился Пепик. На сердце у него отлегло, и о матери он сразу же забыл. Дети дошли до задней стены ангара. Теперь они должны были обойти его кругом, потому что ворота находились с другой стороны. Здесь было несколько маленьких квадратных окон. До них дети не могли дотянуться. И поэтому заглянуть внутрь им не удалось. Войта с собакой Коциянком, Анежка и Пепик обошли ангар. Они надеялись, что никто их не заметил. Нигде не было ни одного человека. Как будто бы все люди с аэродрома улетели.
      Дети спокойно шли к воротам. Только у Коциянка уши стояли торчком, и он тихо рычал. Что-то ему явно не нравилось. Но Войта его даже и не слышал. Он так хотел поскорее оказаться около самолёта, что на собаку не обращал ни малейшего внимания. Здесь-то и сделал он промах, о котором ему потом пришлось жалеть.
      Ну вот, дети стояли уже у самых ворот ангара. Они увидели несколько самолётов. У самого близкого к ним было высокое шасси, и он смотрел на детей как-то очень строго. Ничто на нём не шелохнулось. Ни пропеллер, ни колесико шасси.
      - Видите? - воскликнул Войта и ринулся внутрь ангара.
      - Пошли! - позвала Анежка и побежала за ним.
      - Подождите, - попросил было Пепик шёпотом, но, увидев, что Войта с Анежкой не ждут, побежал за ними.
      Ему тоже хотелось видеть самолёт вблизи.
      Дети остановились у самолёта и стали разглядывать пропеллеры. Коциянек тем временем залез под самолёт и обнюхал колесики шасси. Когда это занятие ему надоело, он вернулся обратно к детям.
      Вдруг все услышали шум, и ворота ангара внезапно закрылись. Дети испугались, а Коциянек залаял.
      Что случилось? Кто запер ворота ангара? Как они теперь выберутся обратно?
      Рассказ четвёртый о том, как дети выберутся всё-таки из ангара и будут весело смеяться
      Дети прижались к воротам и с напряжением ждали, что же будет дальше.
      В ангаре было почти темно. Только задние окна пропускали немного света, но для всего помещения его явно не хватало. По углам была кромешная тьма.
      - Ага, вот я вас и поймал! - раздался голос деда Козелки, - Вот вернётся пан Гейдук, он с вас спустит штаны!
      Дед Козелка давно следил за детьми из окна соседнего дома. Когда они вошли в ангар, он быстро запер ворота. Нарушители порядка были пойманы! Дед был очень доволен собой.
      - Пан Гейдук, - зашептал Войта.
      Это был пилот, который испытывал новые самолёты. Замечательный человек! И чтоб он с Войты спустил штаны? Нет, этого не может быть.
      - Что будем делать? - также шёпотом спросила Анежка. Носик её уже не был поднят так высоко, и она уже не смеялась.
      - Я вам говорил! - упрекал тихонько Пепик. - Я ведь вообще не хотел идти с вами на аэродром.
      Пепик испугался больше всех. Подумать только - оказаться запертым в ангаре, да ещё в таком тёмном! Возвращения пилота Гейдука Пепик тоже немало страшился.
      - Разве вы не видели, что вокруг аэродрома везде объявления: "Посторонним вход воспрещён!"? - кричал дед Козелка за воротами. - Зачем вы сюда шли? Вот теперь и расплачивайтесь! Вы что думаете: я здесь просто так, что ли? Я сторожу аэродром!
      Пепик Слама не отрываясь смотрел в щёлочку в воротах и просил дедушку Козелку отпустить его. Он обещал ему даже сушёные груши. Пепик знал, что дед Козелка любит вареники с фруктовой начинкой, а начинку у них в деревне готовили как раз из сушёных груш. Но ничего не помогало. Дед Козелка Пепика не слышал, потому что действительно был сильно глуховат. Так он и не узнал, что ему обещают даже сушёные груши. И Пепик остался сидеть взаперти.
      - Пан Гейдук вот выдерет вас как Сидорову козу! - кричал снова старый Козелка, который был очень рад, что хоть раз ему удалось кого-нибудь поймать. - А потом я сам вас отведу в деревню. Пусть дома узнают, какие вы озорники.
      - Этого ещё не хватало! - Войта начинал уже сердиться на деда Козелку. Ну и что тут такого, что они вошли в ангар? Ведь они же ничего не сломали. Анежка даже побледнела, а у Пепика сразу глаза оказались на мокром месте.
      Он представил себе, что будет дома, когда старый Козелка приведёт его. Мать станет кричать, что он испортился, стал хулиганом...
      - Подождите, я знаю, что делать! - воскликнул Войта. - Мы вылезем через окно. Не дожидаться же нам на самом деле порки!
      Глаза у Войты горели решимостью, волосы воинственно поднялись торчком.
      - Правильно, мы вылезем через окно, - быстро согласилась Анежка, и носик её снова вздёрнулся.
      Она похлопала Пепика по спине, пытаясь его подбодрить, и позвала Коциянка. Коциянек прибежал и загавкал. Ему-то было всё равно. В ангаре ему нравилось не меньше, чем на улице.
      Ребята обошли самолёт и заспешили к окну. Но оказалось, что не так-то просто через него вылезть. Во-первых, оно было высоковато, и, во-вторых, кто знает, можно ли было вообще его открыть. Войта стал под окно, нагнулся, а Анежка взобралась ему на спину. На счастье, окно легко открывалось. Анежка пролезла через окно и спрыгнула. Пепику в окно лезть не хотелось. Он боялся, что не пролезет или упадёт, когда будет прыгать.
      - Не задерживай! - командовал Войта. - Лезь быстрее!
      - Пепик, не бойся, - звала с улицы Анежка, - я тебя поймаю в свой фартук.
      Пепик полез. Но он трусил и поэтому нечаянно лягнул Войту.
      "Погоди, ты за это ещё получишь!" - подумал Войта, но стерпел: ведь не могут же они оставить здесь Пепика!
      Еле-еле Пепик Слама пролез через окно. Он был толстый и неповоротливый. Он оцарапал себе ухо и разорвал штаны. Прыгнул он действительно Анежке в фартук. Но девочка, конечно, его не удержала, и он ушибся о твёрдую землю. Пепик разбил себе колено, левый локоть, а на лбу у него вскочила шишка. Но Пепик не плакал. Он был рад, что хоть выбрался из этого тёмного ангара. На солнце было так хорошо!
      Войта швырнул в окно Коциянка. Собака любила такие игры. Когда она летела по воздуху, хвостик ее, конечно, имел жалкий вид, но, встав на ноги, она его снова привела в полный порядок. Коциянек побегал немного туда-сюда и наконец свернулся в клубочек. Собака тоже чему-то радовалась.
      Наконец вылез и Войта. Ему пришлось на окно вскарабкаться самому. Но для Войты это не составляло никакого труда, он мог залезть куда угодно. Через окно он пролез ещё быстрее, чем Коциянек, и ловко спрыгнул прямо на ноги. Наконец он взобрался Анежке на плечи и снова закрыл окно.
      Дети тут же помчались прочь с аэродрома.
      Они пробежали мимо объявления "Посторонним вход воспрещён!" и стали взбираться на холм. Только на самом верху они на минутку передохнули и посмотрели вниз.
      - Здорово это мы сбежали от деда! - сказал Войта.
      - Вот он будет нас искать! - смеялась Анежка.
      - Может, пан Гейдук как раз собирается спустить с нас штаны, а нас и след простыл, - улыбался Пепик.
      Сегодняшнее происшествие теперь уже начинало ему нравиться. Всем вдруг стало очень весело. Коциянек радовался вместе со всеми, но, конечно, по-своему. Он рвал стебли подорожника и потом, громко фыркая, их выплёвывал.
      - Я знаю, что мы теперь будем делать! - закричал Войта и побежал к деревне.
      Анежка с Пепиком еле-еле поспевали за ним. Только Коциянек мчался как ветер и быстро обогнал даже Войту.
      - Войта, что ты хочешь делать? - еле вымолвила запыхавшаяся Анежка.
      - Мы будем ездить на велосипеде! - выпалил Войта. Щёки у него разгорелись, волосы, как всегда, торчали во все стороны.
      - Но, - сказал презрительно Пепик, - у тебя же нет велосипеда.
      - Конечно, нет. Мы будем ездить на твоём!
      - На моём нельзя, - сконфузился Пепик. - Мой велосипед можно только водить по двору.
      - Водить! Пепик только водит свой велосипед! - смеялись Войта с Анежкой.
      Пепик обиделся и перестал с ними разговаривать. Он скоро от них совсем отстал и пошёл другой дорогой.
      Когда Войта с Анежкой вернулись домой, мать послала их на огород полоть капусту. Коциянек выпил у кота Розума всё молоко и побежал за ними. Кот залез на крышу и там сердито фыркал. Но о молоке он скоро забыл и стал подкарауливать воробья, летающего неподалёку. Воробей был хитрый и близко не подлетал. Тогда коту это наскучило, он положил голову на крышу и уснул.
      Мать Пепика сразу заметила, что с сыном что-то произошло. Она развела руками и сказала:
      - Пепичек, да у тебя шишка на лбу!
      - Нет, - ответил Пепик и нахмурился.
      - И ухо поцарапано!
      - Нет, - сказал Пепик и нахмурился ещё больше.
      - И штаны у тебя разорваны! - ужасалась мать. - Бедняжка, что же случилось?
      - Я не бедняжка! - огрызнулся Пепик и убежал из кухни в сад.
      Там он залез на черешню, а этого он ещё никогда в жизни не делал. Он сидел на ветке, ел черешни, а косточки выплёвывал. Потом он решил, что надо хотя бы показать велосипед Войте с Анежкой! Ведь они его ещё как следует и не видели!
      Рассказ пятый о дедушке Козелке, который сначала курит перед ангаром, а потом выгоняет из него летучих мышей
      Дед Козелка долго стоял перед воротами ангара и держал в руке палку. Но у него заболели ноги, и он зашёл в дом за стулом. Дед сел на него и зажёг трубку. Он любил покурить, и бабушка за это каждый день его бранила. Но здесь бабушки не было, и дедушка вволю наслаждался. На языке он чувствовал аромат табака, а в сердце радость.
      Он всё время радовался тому, какой он хороший сторож. Как ловко он поймал двух негодных мальчишек, одну озорную девчонку и одну злую собаку! Вот Тоник Гейдук удивится!
      Покурив немного, дед Козелка спохватился. Ведь каждый порядочный сторож непременно должен быть сердитым. Он прикрыл трубку крышечкой, чтобы не погас огонь, и принялся снова ругаться:
      - Зачем вы ходили по ангару, а? Кто вас туда послал? Вы баловники, озорники эдакие и негодники! Подождите-ка, вот прилетит пан Гейдук, тогда узнаете, где раки зимуют. Он и говорить с вами не станет, всыплет как следует.
      Дед Козелка подошёл к самым воротам ангара и прислушался. Но ничего не было слышно. Во-первых, потому, что дед Козелка глуховат, а во-вторых, потому, что в ангаре действительно было тихо. Дедушка решил, что он уже достаточно побранил детей, и снова спокойно сел караулить. Приоткрыл крышечку трубки и сильно затянулся. Табак разгорелся, и дедушке показалось, что жить на свете одно блаженство. Он посмотрел на свои часы, которые были не меньше колесика от самоката, и смекнул, что через час бабушка принесёт ему обед. Дед задумался, чем это она сегодня его угостит, и ему очень захотелось картошки с грибным соусом. Ведь вчера он нашёл на аэродроме пять шампиньонов!
      Потом он снова вспомнил про свои обязанности сторожа и счёл своим долгом напомнить пойманным им озорникам об их участи. И дед Козелка начал снова кричать:
      - Вы, шалуны и неслухи! Я вас сам отведу в деревню и сдам вашим родителям. Пусть они пересчитают вам рёбрышки. Я покажу вам, как лазить в чужие ангары!
      Дед Козелка снова прислушался. Но ничего не услышал. Вдруг у него мелькнула мысль: а правильно ли он делает, оставляя таких озорников около самолётов?! Как бы они там чего не натворили! Он быстро погасил огонь в трубке, сунул её в карман и отодвинул задвижку ворот. Ворота загремели, распахнулись, и в ангар проник свет. Дедушка кинулся к самолётам. Против него стоял самолёт о высоким шасси. Он строго смотрел на дедушку и не двинул ни пропеллером, ни колесиком. Остальные самолёты также стояли совершенно спокойно, и ничто живое вокруг них не шелохнулось.
      - Где вы? Ну-ка, вылезайте! - кричал дедушка. Он сразу забыл и о трубке и о грибном соусе. Однако никто не отзывался и никто не вылезал. Дедушка начинал сердиться всерьёз. Этого только ему недоставало!
      - Тысяча чертей! - выругался дедушка. - Вылезайте сейчас же!
      Но, даже несмотря на эти грозные ругательства, дети не вылезали. Даже несчастный пёс Коциянек и тот не показался.
      Дедушка Козелка распалился и начал искать детей. Он облазил все тёмные углы, заглянул в кабины самолётов, посмотрел под крыльями и в шкафах с инструментами, раскопал одну кротовую нору и выгнал из-под крыши летучую мышь. Дедушка весь вспотел, руки у него дрожали, а ноги тряслись. Ведь он же своими глазами видел, как дети вместе с этой проклятой собакой вошли в ангар. И вдруг куда-то пропали!
      Неожиданно приземлился самолёт, и пилот Гейдук появился у ворот ангара. Это был совсем молодой пилот, даже усов порядочных у него ещё не было, под носом торчало всего лишь пять волосинок. По тому, как дед стращал им детей, можно было бы подумать, что он злой и мрачный. Но ничего подобного, лётчик Гейдук больше всего любил смеяться, и глаза у него горели не меньше, чем у Войты. Он сразу же окликнул дедушку:
      - Дедушка, что вы тут делаете? Что-нибудь случилось?
      - Да так, - ответил дед хмуро и махнул рукой, - крот меня извёл. Скоро всё изроет.
      - Да не беспокойтесь об этом. Ерунда. Кроты известное дело - всегда роют.
      - Да ещё летучая мышь, - жаловался дед. - Тоже приютилась в ангаре. Что ей здесь делать? Нагадит на самолёты, а кто должен потом убирать?
      - Не расстраивайтесь, дедушка, из-за какой-то там летучей мыши! Видите, погода хорошая, и скоро вам принесут обед, - утешал деда молодой лётчик.
      Дедушка перестал сердиться, но приключение с ребятами всё же не выходило у него из головы. Куда они делись? Дедушка решил никому ничего не рассказывать. И только вечером он начал незаметно выпытывать у бабушки:
      - Послушай-ка, какие новости?
      - Странный вопрос! - отвечала бабушка. - Да разве в деревне бывают какие-нибудь новости?
      - Ну, знаешь, - не сдавался дедушка, - ну... например, дети... знаешь? Скажем, Пепик Слама или эти озорники Томешовы с их собакой!
      - Нет, всё по-старому. Пепика я видела, как он сидел на черешне. Войта мне принёс молодой картошки, сказал, что для тебя. Анежка со мной поздоровалась, а пёс Коциянек как раз сейчас лает на кота. Или ты не слышишь?
      - Слышу, слышу, - кивал головой дед Козелка, хотя сам ничего не слышал.
      Он всё ещё не мог понять, как же всё-таки могли дети сбежать из ангара.
      - А я и не знала, что ты беспокоишься даже о собаках!.. - продолжала бабушка. - И не смерди здесь куревом!
      Дедушка нахмурился и вышел на порог. Вот уже пятьдесят лет он объяснял бабушке, что его трубка пахнет, а не смердит. Но всё было бесполезно. Бабушка заладила своё.
      Но что дед Козелка увидел на улице? Перед домом Томешовых Войта бросал Коциянку камешки, а собака бегала за ними. Войта смеялся, а Коциянек лаял.
      Дедушка Козелка нахмурился и вернулся в комнату.
      Рассказ шестой о чёрной кастрюльке, благодаря которой ребята предприняли новое путешествие на аэродром
      Недели две спустя у бабушки Козелковой заболели обе ноги. Случилось это внезапно, и она едва могла передвигаться по дому, не то чтобы дойти до аэродрома с обедом! А ведь дедушка Козелка должен был что-нибудь есть. Не мог же он оставаться голодным.
      Бабушка позвала Анежку и попросила её:
      - Девочка, сходи на аэродром с обедом! Дедушка уже, наверное, ждёт не дождётся своей чёрной кастрюльки. Здесь вареники с грушевой начинкой, дедушка так их любит!
      - Хорошо, - ответила Анежка и задрала свой любопытный носик ещё выше, - я отнесу дедушке кастрюльку.
      - Сходи, девочка, сходи. Я бы пошла сама, но ноги у меня болят. А ты найдёшь аэродром?
      - Найду. Надо ведь идти прямо через холм, правда? А дедушка где там находится? В большом доме или в маленьком?
      - В том, маленьком, - отвечала бабушка. - В большой ты не ходи. Там аэропланы. К ним допущены только пилот Гейдук и наш дедушка. Я сама их боюсь. Человек ведь не птица. И нечего ему летать!
      - А мне бы летать даже и не хотелось, - поддакнула бабушке Анежка и взяла кастрюльку с варениками.
      Уже сейчас она прямо сгорала от любопытства, что может получиться из сегодняшнего посещения аэродрома. Раз они понесут деду вареники, значит, можно будет им войти и на аэродром! Как же иначе? Ведь надо же им передать дедушке кастрюльку.
      Анежка зашла домой и сказала матери, что соседка посылает её на аэродром.
      - Бедняжка старая Козелкова! Что делает старость! Чем человек старше, тем больше страданий, - сказала мать. - А почему бы тебе и не сбегать на аэродром? Надо помогать старым людям.
      Анежка что-то шепнула Войте, а потом послала Коциянка за Пепиком. Коциянек пролез через дырку в заборе в сад Сламы и принялся яростно лаять. Пепик в это время доедал кнедлики с яблоками. Как только он заслышал Коциянка, сразу же положил вилку и отодвинул тарелку.
      - Что такое? - спросила мать. - У тебя болит живот?
      - Нет, - замотал головой Пепик.
      - Так что же у тебя болит? - не отставала мать.
      - Ничего, - отвечал Пепик. - Я хочу пойти в сад.
      - Ну пойди, пойди. Только не взбирайся на деревья. И не бегай, наставляла мать.
      Пепик выбежал в сад и кинулся к Коциянку. Собака заскулила, завиляв своим закрученным наверх хвостом. Это означало, что она вполне довольна жизнью. Потом она повернулась и бросилась к дырке в заборе. По пути она всё время оглядывалась - идёт ли за ней Пепик. Пепик, конечно, шёл. Он уже привык, что за ним посылают Коциянка.
      Дети всегда собирались на краю деревни. Войта с Анежкой были уже на месте, когда туда прибежали Пепик с Коциянком. Коциянек бросился было обнюхивать чёрную кастрюльку, но Анежка его отогнала. Собака облизнулась и села. При этом она пристально смотрела на кастрюльку. Все собачьи мысли вертелись вокруг неё.
      Анежка рассказала мальчикам о чёрной кастрюльке и о том, что можно снова пойти на аэродром.
      - Тра-ла-ла, тра-ла-ла! - пела Анежка.
      - Не знаю, - сказал Пепик, и лицо его побледнело, - у меня ухо едва зажило.
      - У нас теперь кастрюлька, - обрадовался Войта, - а раньше её не было.
      - Ка-стрюль-ка, ка-стрюль-ка! - пела Анежка и размахивала ею во все стороны.
      Вареникам угрожала опасность совершить полёт по воздуху. На счастье, они слиплись, и грушевая начинка не дала им рассыпаться. Коциянек напрасно сидел с открытой пастью, ожидая, что выпадет хоть один вареник.
      - Что ты понимаешь? - убеждал Пепика Войта. - Мы ведь теперь уже не посторонние. Мы же несём дедушке Козелке кастрюльку с варениками! Нас теперь нельзя запереть в ангар, нельзя даже выгнать, раз мы несём деду вареники!
      - Это правда, - ответил Пепик Слама и благодарно посмотрел на кастрюльку.
      Жаль, что её не было, когда они шли в первый раз. Не носить бы тогда Пепику шишки на лбу, даже и ухо бы он не поцарапал.
      Дети поднялись на холм, а потом быстро сбежали вниз, к аэродрому.
      Рассказ седьмой, из которого становится ясно, что если послушать деда Козелку, то на аэродроме ничего нельзя делать
      Дед Козелка уже давно высматривал чёрную кастрюльку. Он ходил между ангаром и маленьким домиком и всё время поглядывал на холм: скоро ли там появится бабушка с чёрной кастрюлей в руках? Лётчик Гейдук уже сидел и обедал, а дедушка Козелка всё ещё никак не мог дождаться.