Детективное агенство 'ШЕРХАН' (№4) - Фавориты удачи

Солнце, стоявшее в этот ранний час слева – сзади по курсу теплохода, не слепило глаза, а, напротив, позволяло рассмотреть все красоты природы при самом благоприятном освещении. Удаленность от крупных населенных пунктов, помимо плохого качества радиопередач, проявлялась также в отсутствии видимых следов человеческой жизнедеятельности. Утро было тихое и безоблачное; водная гладь напоминала зеркало. Поэтому, если не оглядываться назад, на пенистую кильватерную струю теплохода, то можно было легко представить, имея даже не слишком богатое воображение, будто ты неподвижно висишь вместе со скалами и рощами где-то между небом и его зеркальным отражением. Это создавало ощущение полета…

– Черт возьми, спать охота – сил нет… – зевнул, переминаясь с ноги на ногу, рулевой.

Хохлов понял – для того чтобы иметь возможность наслаждаться ощущением полета, необходимо, по меньшей мере, как следует выспаться.

– Скоро уже… – откликнулся капитан, смотревший в бинокль куда-то влево от фарватера. – Вон, видишь сухое дерево? – спросил он рулевого, переведя взгляд на правый берег.

– Вижу.

– На его траверзе будем поворачивать на левый борт, приготовься.

– Чего мне готовиться… – пробормотал оживившийся в предчувствии скорого отдыха матрос.

– Какая здесь ширина Волги? – полюбопытствовал Хохлов.

– Собственно говоря, здесь не Волга в строгом смысле этого слова, – ответил капитан. – Мы сейчас находимся в акватории Волгоградского водохранилища, поэтому ширина здесь довольно большая – около двадцати километров.

– А мы сейчас куда направляемся?

– А вон там слева виднеется группа островов… Видишь? – Капитан показал черенком трубки, куда именно нужно смотреть.

– Вижу.

– Вот к одному из них мы и подойдем сейчас. До них километров пять.., по прямой от фарватера.

– А почему сразу к нему не направиться?

А только от этого сухого дерева? Прямо ведь гораздо короче?

Рулевой усмехнулся, а капитан пояснил:

– Там очень мелко. У нас осадка небольшая, но подходить нужно очень осторожно и только вполне определенным образом. Иначе сядем на мель… Намучаемся тогда, будь здоров как…

Капитан повернул какую-то ручку на пульте управления, и судно заметно сбавило ход.

– Лево руля! – последовала его команда.

– Есть, лево руля! – отозвался рулевой.

– Так держать! – приказал он через некоторое время.

– Есть, так держать!

После того как судно прошло какую-то, одному капитану известную точку, он опять прибавил ходу.

Минут через пятнадцать они поравнялись с маленьким, густо поросшим ивняком островом.

Капитан опять сбавил ход и подошел к штурвалу.

– Давай-ка я сам порулю.., от греха подальше…

Он взял штурвал и повел теплоход по замысловатому, извилистому курсу.

Острова пошли теперь и справа и слева. Они становились все больше, деревья на них становились все выше, а сплошная еще недавно водная гладь стала разбиваться на тенистые протоки.

– Вот сюда мы сейчас и встанем, – капитан указал на роскошный песчаный пляж, оказавшийся неожиданно прямо по курсу судна.

До него оставалось метров пятьдесят, когда внезапно палуба словно слегка поехала у них из-под ног, а двигатели изменили тональность своего монотонного пения.

– А-а! Черт побери! – выругался капитан, опрометью бросаясь к пульту и выключая оба дизеля.

– Что?.. Мель? – испуганно спросил Хохлов.

Капитан пожал плечами:

– Возможно.., но, боюсь, кое-что похуже… двигаемся пока…

Действительно, теплоход медленно, но уверенно приближался к пляжу. Через несколько секунд едва слышный шорох, вызванный трением днища судна о песок, и легкий плавный толчок известили экипаж о том, что цель ночного перехода достигнута. Осталось уточнить – какой ценой.

– А что могло быть хуже, чем мель? – поинтересовался Хохлов.

– Хуже – если мы намотали на винты какую-нибудь дрянь вроде рыболовной сети…

– Почему?

– Да потому что с мели мы, с божьей помощью, а также с помощью лебедок и винтов скорее всего снимемся. А вот если вышли из строя винты, то… – капитан с сомнением покачал головой, – ни водолазов, ни тем более сухого дока у нас тут не имеется…

– А как это выяснить?

– Придется нырять, – флегматично пояснил капитан.

– Понятно. Ну, спасибо, Владимир Аркадьевич, я побежал.

– Пожалуйста, еще приходи… – пригласил капитан и выпустил очередной клуб дыма.

Когда судно остановилось, вентиляция в рубке значительно ухудшилась, и концентрация табачного дыма стала расти с устрашающей быстротой. Хохлову ничего другого не оставалось, как спешно оттуда ретироваться. Тем более что самое интересное должно было происходить теперь в кают-компании. Приближался завтрак.

Глава 9

Спускаясь по трапу из ходовой рубки, Хохлов услышал визгливый голос Гершковича:

– ..как ты смеешь так со мной поступать?!

Ты, невежда!

– Да что я такого сделал? – послышался в ответ обиженный бас одного из палубных матросов, который, как по мере приближения стало видно Хохлову, стоял рядом с возбужденным Гершковичем.

– Ты провез мне по ногам своей вонючей шваброй! Я буду жаловаться капитану!

– Я же вам русским языком сказал, посторонитесь, а вы…

– Как ты смеешь мне указывать, что я должен делать и где стоять?! Кто ты такой?

– А ты кто такой? – последовал классический контрвопрос начинавшего постепенно выходить из себя матроса.

– Я заместитель директора!

– А пошел бы ты, заместитель директора, к…

Куда именно должен был пойти Гершкович, свернувший за угол Хохлов уже не расслышал.

Задерживаться для этого он не счел нужным.

Тем более что было нетрудно и догадаться.

По мнению Хохлова, манера общения с экипажем была у Гершковича далеко не самой удачной. Особенно если учитывать значительную разницу весовых категорий матроса и заместителя директора. Однако, что касается существа спора, доктор был всецело на стороне Гершковича.

В середине завтрака в кают-компанию вошел капитан и сел на свое место во главе стола.

Взоры пассажиров, осведомленных Хохловым об особенностях сегодняшней швартовки, вопросительно сосредоточились на вошедшем. Тот не стал томить публику ожиданием:

– Господа, у меня для вас пренеприятные известия.., мы намотали на винты рыболовную сеть…

При этих словах две или три дамы слегка взвизгнули.

– Беспокоиться нет оснований, – продолжал капитан, – винты мы очистим… Понадобится, правда, какое-то время… Возможно, придется здесь заночевать. Но я не вижу в этом особой беды! Верно, Юрий Петрович? – обратился он к Самохвалову.

Тот пожал плечами:

– Какая разница, этот остров или другой?

– Верно. Запасов продовольствия у нас достаточно, чтобы просидеть здесь хоть до ледостава.., про напитки я вообще молчу…

– А потом что?.. Выпьем на посошок, да и рванем по льду пешочком? – ехидно поинтересовался Гершкович.

За столом раздался смех.., несколько, правда, нервный.

– Еще раз повторяю! Беспокоиться нет никаких оснований, все будет сделано не позднее завтрашнего вечера.., наверное…

В это время официантка поставила перед капитаном тарелку с бифштексом, и он начал есть, демонстрируя аппетит хорошо поработавшего человека.

Воспользовавшись паузой, встал Самохвалов и объявил:

– Через час состоится второй этап парусной гонки. Главного судью и участников прошу собраться через пять минут на корме теплохода для согласования дистанции.

Народ, шумно двигая стульями, начал вставать из-за стола.

В это время к Хохлову подошла Татьяна.

– Игорь Сергеевич, можно вас на минутку?

– Танечка, ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Почему так мало?

– Я не для себя, – она кокетливо улыбнулась.

– А для кого? Что-то я не вижу на этом судне для тебя соперниц.

– Дело не в этом.

– А в чем?

– Эта девушка из двадцать второй каюты… ну, внизу которая…

– Екатерина?

– Да.

– Ну, что случилось? Я смотрю, ее и на завтраке не было…

– Она заболела.

– Что с ней?

– Простудилась, видимо.

– Понятно. Я сейчас к ней зайду. Это все?

– Все.

– Очень жаль. Вот когда ты заболеешь, я тебе все припомню…

– Если я заболею, к врачам обращаться не стану… – пропела Татьяна, насмешливо улыбнувшись.

У Екатерины обнаружилась сильнейшая ангина. По-видимому – результат неумеренного купания накануне.

Снабдив ее лекарствами и инструкциями по их применению, главным пунктом которых было указание не вставать с постели, доктор поспешил на корму теплохода, где его уже ждали друзья-соперники.

* * *

Гонка началась не через час, а несколько позже. Много времени было потрачено на выбор дистанции. В этом важном деле значительную помощь оказал Хохлов. При подходе к острову он заметил кое-какие особенности местности, которые с помощью схемы, набросанной на листе бумаги, растолковал остальным. В итоге предполагаемый маршрут представлял собой замкнутую петлю, охватывающую три близлежащих острова. Он оказался длинней вчерашнего раза в полтора.

Выстрел импровизированного стартового пистолета был дан Гершковичем около десяти часов.

В основном гонка проходила по тому же сценарию, что и в прошлый раз. Отличие состояло в том, что когда гонщики вышли из-за островов на открытую часть акватории, то с удивлением обнаружили, что ветер там довольно силен. Борьба с ним потребовала много сил, особенно там, где приходилось идти, лавируя против ветра.

Как раз на этом участке Хохлов, делая поворот через фордевинд, потерял равновесие на волне, а вместе с ним и все шансы на какое-либо место, кроме последнего. Пока он влезал на доску и поднимал намокший парус, соперники ушли далеко вперед, а его, наоборот, отнесло назад. Доктора это не особенно расстроило. Он уже смирился с тем, что первого приза ему не видать, и в своих действиях руководствовался олимпийским принципом: главное – не победа, а участие.

На этот раз обошлось без дисквалификации, и в итоге места распределились следующим образом: Андрей – первое место – четыре очка;

Самохвалов – второе место – три очка, Солодовников – третье место – два очка и Хохлов – четвертое место – одно очко. По традиции ноль очков получал только тот, кто был дисквалифицирован или не закончил дистанцию. Таковых на этот раз, как уже было отмечено, не оказалось. Таким образом, в итоговой таблице Хохлов занимал почетное третье место, опережая Солодовникова на одно очко. Все должна была решить третья, последняя, гонка.

На повестку дня встал вопрос: когда же именно ее проводить?

* * *

– Чего откладывать? Давайте прямо сейчас и начнем, – предложил Андрей.

Он был самый молодой, тренированный, и ему, видимо, не терпелось поскорее получить приз.

– Нет! – взмолился Хохлов. – Нужно передохнуть. Я что-то притомился. Куда торопиться?

Нам еще неизвестно, сколько здесь загорать придется.

– Мне все равно, – заявил главный судья, – из пистолета я могу пальнуть в любое время.

– А, кстати, сколько сейчас времени? – поинтересовался Самохвалов.

– Без четверти двенадцать, – ответил Гершкович, посмотрев на часы.

– Нет, – решительно поддержал доктора Самохвалов, – сейчас, конечно, начинать гонку нельзя. Нужно передохнуть минут хотя бы сорок-пятьдесят…

– Часок, не меньше… – вставил Хохлов.

– Ну, пусть часок, это не принципиально.

В любом случае мы опоздаем на обед, а это некрасиво…

– И рискованно, можно остаться без обеда… капитан – мужик крутой… – флегматично вставил Солодовников.

– Короче говоря, – подвел Самохвалов итог дискуссии, – продолжим после обеда. Когда – уточним. Доски пусть здесь лежат.

С этими словами он встал и направился к трапу, спущенному с носа теплохода прямо на пляжный песок.

Андрей вздохнул и лег на спасательный жилет, подставив солнечным лучам и без того загорелую спину.

Солодовников, снимая свой жилет, кого-то искал глазами на берегу.

Хохлов решил, пока есть время, поинтересоваться ходом ремонтных работ.

Остальная почтенная публика развлекалась в соответствии с собственными представлениями о способах коротания досуга. Впрочем, основная ее часть просто гуляла по острову, любуясь его ландшафтом. И он того, несомненно, заслуживал.

* * *

Остров имел форму почти правильного эллипса размером километр на полтора. Его северо-западный берег, к которому столь неудачно пришвартовался теплоход «Пионер», представлял собой золотистый песчаный пляж, круто уходивший в темную и глубокую в этом месте волжскую воду.

Когда-то, много лет тому назад, до того еще, как была построена плотина Волгоградской ГЭС и образовалось это обширное, застойное водохранилище, остров был частью крутого берега безымянной речушки, с огромным трудом пробивавшейся к Волге через засушливые заволжские степи. Именно по ее старому руслу и сумел многоопытный капитан Зелепукин приблизиться к заветному пляжу, минуя коварные мели. Однако это же самое старое русло прельстило и неизвестных браконьеров поставить именно в этом месте рыболовную сеть, столь некстати намотавшуюся на винты теплохода.

Берега этой безымянной и не существующей теперь речушки были покрыты редким в этих местах лесом. Этот лес успешно сохранился, и поэтому остров представлял собой большую дубовую рощу. Этим он выгодно отличался от своих соседей-нуворишей, чья растительность появилась в гораздо более поздние, водохранилищные времена и состояла главным образом из чахлого, увешанного мхом и паутиной частого осинника – рая для комаров и слепней.

На острове высокие дубы с мощными кронами, перекрывая солнечный свет, не дали возможности укорениться плебеям-пришельцам.

Исключение составляли только густо покрытые ягодами заросли малины, ежевики, земляники и шиповника, заполнившие немногочисленные солнечные поляны.

– Даже в эту не самую урожайную пору остров изобиловал грибами – главным образом белыми и подберезовиками. Поневоле большинство пассажиров теплохода ударились в грибную охоту. Не забывали они, впрочем, и про душистые лесные ягоды.

Словом, любителю природы скучать на острове не приходилось.

Глава 10

На корме теплохода Хохлов обнаружил трех человек: капитана, моториста и матроса по имени Паша, с которым познакомился в момент прибытия на борт судна. Очевидно, решил он, это и есть вся ремонтная бригада. И ошибся. Едва он успел поздороваться, как за кормой раздалось громкое фырканье, и вскоре над ограждением появилась голова в маске для ныряния и с дыхательной трубкой во рту. Когда ныряльщик вылез на палубу и снял маску, Хохлов узнал в нем рулевого, Дмитрия, который стоял сегодня утром вахту с капитаном.

– Ну, что? – спросил его капитан.

– Перерубил, – коротко бросил тот, тяжело дыша.

– Молодец. Теперь ты, Павел, – капитан повернулся к матросу.

– Понял уже… – Павел взял маску с трубкой у своего товарища и по шторм-трапу стал спускаться за корму.

В это время мимо кормы, метрах в десяти слева направо, прошла парусная доска, на которой, красиво откинувшись, чтобы уравновесить наполненный свежим ветром парус, стоял Андрей. Поравнявшись с кормой, он приветливо помахал рукой. Хохлов помахал в ответ. Капитан проводил его равнодушным взглядом.

– Ну, что, – спросил Хохлов капитана, – как дела?

– Как сажа бела, – буркнул капитан.

Хохлов понял, что тот в данный момент не в духе и не желает общаться с праздношатающимися пассажирами, мешающими экипажу работать.

– Медицинская помощь не требуется? – озабоченным тоном уточнил Хохлов.

Этим ловким ходом он давал понять капитану и всей бригаде, что его любопытство отнюдь не праздное и он тоже находится при исполнении служебных обязанностей и что, наконец, глупо портить отношения с человеком, помощь которого может в любой момент понадобиться.

Все под богом ходим.

– Нет, слава богу, все здоровы, – нехотя ответил капитан.

– Все-таки долго нырять я вам не советую…

– Ну уж как получится. Не зимовать же здесь, действительно?

– А вызвать помощь разве нельзя? В крайнем случае.

– Да ты представляешь, сколько это будет стоить? – гневно воскликнул капитан.

– Не очень… – честно признался Хохлов.

– Мы столько за два таких рейса не заработаем!

– Да-а.., прилично…

– Это во-первых.

– А во-вторых?

– А во-вторых, связи нет.

– Как нет?! Вот это сюрприз? А почему?

– Рация у нас слабенькая, мы ведь не океаны бороздим по дуге большого круга.., а тут как раз такое место, что и далеко от портовых городов и местность как-то экранирует… В общем – мы их слышим, они нас – нет.

– И как же быть?

– Нырять, – коротко и убежденно ответил капитан.

– Так все-таки что там с винтами?

– Сеть намотали, я же говорил.

– И много?

– Здоровая, сволочь, попалась.., да если бы только это…

– А еще-то что?

– К этой сети был трос металлический каким-то образом присобачен.

– И он тоже намотался?

– То-то и оно.., теперь приходится трос по одному витку зубилом рубить, а потом сеть ножом обрезать.., короче говоря, ты такие конфеты ел: грильяж в шоколаде?

– Это где внутри что-то жесткое грызть надо?

– Вот-вот.., мы и грызем…

– Да-а.., не повезло…

– Боюсь еще, что один винт этим тросом поврежден. – Капитан продолжал, один раз начав, делиться бедами по полной программе.

– И что же будет, если поврежден?

– До ближайшего сухого дока мы и на одном дочапаем, а уж там…

– Круиз придется заканчивать. Так? – догадался Хохлов.

Капитан угрюмо кивнул головой. Все это грозило серьезными финансовыми неприятностями с непредсказуемыми для него лично последствиями.

– Как бы мне не пришлось после этого рейса подыскивать себе другую работу, – грустно вздохнув, констатировал он.

– Да вы разве в чем-нибудь виноваты? – возмутился Хохлов.

– Дело не в этом.., виноват – не виноват… хотя – это тоже как взглянуть.., но это ладно.., а вот потребует Самохвалов вернуть деньги за круиз, да за ремонт еще придется заплатить.., и все, вылетим мы в трубу, как стая напильников…

– Может, еще и обойдется. Чего заранее убиваться? – попытался Хохлов утешить капитана.

В это время на палубу вернулся Дмитрий:

– Все, – отдышавшись, объявил он, – что мог – обрезал. Дальше опять трос пошел.., рубить надо…

Капитан взглянул на часы.

– Ладно, ребята. Давайте заканчивать.., перерыв на обед. Ты, Дмитрий, инструменты достань с магнитом.., пусть пока на палубе полежат… подсохнут…

Смысл последней фразы капитана Хохлов понял, когда Дмитрий грохнул на палубу кучу железа. Там находился мощный магнит в форме полого цилиндра. Ныряльщики прикрепляли его к обшивке судна в удобном месте, а к магниту, в свою очередь, крепили инструменты: ножи, зубила, молотки и т, п., используя его, таким образом, в качестве своеобразной полки. Кроме того, как пояснил рулевой, в случае утопления инструмента, что случалось не так уж редко, привязанный к бечевке магнит служил прекрасным средством для его извлечения со дна реки.

– Ну что, доктор.., пойдем выпьем перед обедом? – предложил капитан.

– С удовольствием, – согласился Хохлов, пробуя пальцем один из кухонных ножей, используемый для очистки винта от сети. Он был острый как бритва.

После обеда должна была состояться третья гонка, но если руководствоваться олимпийским принципом, то немного выпивки перед обедом помешать никак не могло. Скорее даже наоборот.

* * *

– Вот такая жизнь подлая штука, – философствовал капитан, сидя у стойки бара с бокалом коньяка в руке, – особенно в наше время.

Никогда нельзя ни в чем быть уверенным. Сегодня ты, к примеру, бизнесмен, а назавтра, глядь, бомж безработный.., разыскиваемый милицией.., или вот меня взять.., сегодня я капитан, а завтра?.. Что я буду делать, если прогорит это наше предприятие с арендой судна? А все к этому идет…

– Да подождите вы.., еще ведь ничего не ясно, – неуверенно продолжал Хохлов успокаивать приунывшего собеседника.

– ..Я ведь ничего больше и не умею, – продолжал капитан, не обращая на слова Хохлова никакого внимания, – придется на кого-нибудь переучиваться… Вот ты, доктор, – внезапно оживился он, – что бы ты, к примеру, стал делать, если бы потерял работу?

– Ну, со мной как раз все ясно.

– Что ясно?

– Я ведь по совместительству работаю в частно-розыскном бюро.

– Сыщиком?

– Вроде этого…

– Ну-у! – удивился капитан. – Что-то на тебя не похоже.

– Не верите? – обиделся Хохлов.

– Не то чтобы не верю.., нет. Но сомневаюсь… – дипломатично возразил капитан.

Хохлов полез в задний карман джинсов и достал оттуда свое удостоверение-лицензию:

– Вот, посмотрите, если не верите.

– Да верю я, верю, – подтвердил капитан, но тем не менее охотно взял документ и с интересом стал его изучать.

– Да-а… Ты малый не промах, я это сразу заметил, – уважительно сказал капитан, возвращая удостоверение владельцу. – Может, и мне в сыщики, в случае чего, податься? А? Ты как считаешь?

– Вряд ли вам это подойдет.

– Почему? – обиделся капитан.

– С маскировкой у вас будут сложности, – сказал Хохлов, кивнув на погасшую трубку в руке собеседника.

– Верно, – вздохнул тот и стал спускаться с табурета, – есть у меня такая слабость. Пойду, кстати, покурю на палубе, чтобы не дымить в кают-компании.

Хохлов одобрительно кивнул головой, ценя деликатность капитана, и продолжал допивать свой коньяк. До обеда оставалось еще минут двадцать.

В широкое окно-иллюминатор кают-компании Хохлов увидел, как по трапу поднимается Нина Самохвалова в одном купальнике. Это было зрелище, достойное внимания. Ее красота могла сравниться только с ее же замкнутостью.

Хохлов подумал, что за все время путешествия не услышал от нее и десятка слов. Он знал от Солодовникова, который, кстати, неохотно отвечал на его расспросы о ней, что детей у них с мужем нет, хотя женаты они уже три года…

Едва он об этом подумал, как на трапе появился легкий на помине Солодовников. Он тоже спешил на обед.

Поискав глазами капитана, Хохлов увидел его через иллюминатор кают-компании у ограждения левого борта. За ним, сквозь облако табачного дыма, он заметил парус Андрея, скользивший по водной поверхности. Его самого не было видно, он был скрыт парусом.

Сонную предобеденную атмосферу теплохода взорвал душераздирающий женский вопль.

От неожиданности Хохлов уронил пустой бокал на ковер кают-компании.

Крик на мгновение умолк, но только на мгновение. Не более чем на время, необходимое, чтобы набрать в легкие побольше воздуха. Второй вопль застал Хохлова бегущим в направлении источника крика. А доносился он из коридора верхнего яруса пассажирских кают. Одним концом этот коридор упирался в дверь кают-компании, а другим – в перпендикулярный оси судна проход, служащий для входа-выхода. Крик слышался из распахнутой настежь двери каюты Самохваловых. Пробегая по коридору, Хохлов увидел, что на его противоположном конце появился Солодовников. К открытой двери они подбежали вместе.

Нина кричала, сжав ладонями виски…

Ее муж сидел, откинувшись на спинку кресла вполоборота к входной двери. Глаза его были открыты, но безжизненны. На лбу виднелось маленькое темное пятнышко с ровными контрастными краями. Хохлов сразу понял, что он мертв, но тем не менее подошел и дотронулся пальцем до его сонной артерии. Пульса не было.

Глава 11

– Нина! Что случилось?! – спросил Солодовников, взяв ее за голые плечи.

Если Хохлов первым делом бросился к покойнику, то Солодовников поспешил позаботиться о его жене, впрочем, теперь уже вдове.

Возможно, такое разделение функций произошло вследствие естественного проявления их профессиональных навыков.

– Не знаю, – в ужасе ответила Нина. – Я вошла.., а он вот так сидит.., мертвый…

Проем открытой двери быстро заполнялся головами любопытствующих.

– Прошу никого сюда не входить и срочно вызвать капитана! – приказал Хохлов.

– Да! – подтвердил Солодовников, отходя от замолчавшей вдовы.

– Нам всем тоже необходимо, ничего не трогая, отсюда выйти.

– Да, – опять подтвердил Солодовников.

– Но я ведь должна одеться? – спросила Нина дрожащим голосом.

– Конечно, – опять согласился начальник охраны, вопросительно посмотрев на Хохлова.

– Возьми то, что тебе сейчас необходимо.

Только осторожно, не приближаясь к телу и ни на что не наступая… Оденешься где-нибудь в другой каюте…

– Можно в моей.., пока, – быстро предложил Солодовников.

Нина благодарно кивнула головой.

– ..а эту мы пока закроем, – закончил Хохлов.

Нина осторожно, вдоль стенки подошла к стенному шкафу и достала оттуда кое-что из одежды, положив ее в найденный здесь же большой полиэтиленовый пакет. Затем все вышли в коридор. Хохлов, покинувший каюту последним, закрыл за собой дверь.

В это время подошел капитан:

– Что случилось?!

– Самохвалов убит, – коротко ответил Хохлов.

– Кем?!! – взревел капитан.

Хохлов пожал плечами и, повернувшись к собравшейся в коридоре толпе, спросил:

– Ну, кто его убил?.. Поднимите, пожалуйста, руку… Молчат… – констатировал он через несколько секунд для капитана.

– Что же делать? – растерянно и уже менее напористо спросил тот.

Хохлов вторично пожал плечами:

– Это вам решать. По закону вы на судне верховная государственная власть.

– Ты человек в этих делах опытный.., посоветуй.

– Милицию мы, насколько я понимаю, вызвать сюда не можем.

– Никоим образом, – подтвердил капитан.

– ..Сами к ней тоже отправиться не имеем возможности…

– Только не сегодня, ты же знаешь.

– Значит, необходимо провести предварительное расследование.., пока нужно сохранить картину места преступления.

– А что нам помешает ее сохранить?

– Жара, – коротко ответил Хохлов. – С покойником очень скоро что-то придется делать… не оставлять же его в кресле…

– А что с ним прикажешь делать?

– Не знаю.., ну, есть же у вас холодильники…

– Они у нас не для этого предназначены, – угрюмо возразил капитан.

– Я понимаю… Но что делать?

– Надо подумать… – Капитан был озадачен. , – Подумайте, пока есть время.

– Хорошо. Но кто будет проводить расследование?

– Тот, кому вы это поручите.

– Вот я тебе и поручаю, – уверенно заявил капитан, – ты же у нас сыщик.

– Сделайте официальное заявление.

– Товарищи! – старомодно обратился капитан к толпе, включавшей в себя к этому времени всех без исключения обитателей теплохода. – На судне произошло убийство. Данной мне законом властью я поручаю провести расследование этого злодеяния нашему доктору, Хохлову Игорю Сергеевичу. Вы его знаете. Вот он стоит рядом со мной. Прошу всех присутствующих выполнять все его распоряжения, касающиеся данного расследования. Я подготовлю письменно соответствующий приказ… Все? – повернулся он к Хохлову.

– Вроде все.

– Тогда приступай.

– Господа, у кого есть фотоаппарат со вспышкой? – напрягая голос, чтобы перекричать возбужденно гудящую толпу, спросил Хохлов.

– У меня есть, чего орешь, – спокойно ответил стоявший рядом с ним Солодовников.

– Да? Ну и хорошо. Тащи сюда.

– Нина, пойдем я тебя провожу.., я возьму фотоаппарат, а ты останешься переодеться…

Они ушли, проталкиваясь сквозь толпу.

– Господа, прошу разойтись! – снова закричал Хохлов. – Идите обедать! А то остынет…

Толпа стала медленно расходиться.

Хохлов снова вошел в каюту. Это была каюта люкс, вдвое большая по площади, чем его собственная. Соответственно она была лучше меблирована. В частности, кроме стульев, в ней стояли два легких кресла, в одном из которых и был убит Самохвалов.

Хохлов подошел к стенному шкафу и достал из него замеченную ранее стопку полиэтиленовых пакетов разного размера. Надев один из пакетов на руку, как варежку, он поднял лежавший у ног покойника предмет, напоминавший авторучку. Беглый осмотр показал, что это не авторучка, а устройство для стрельбы малокалиберными патронами. По форме оно действительно напоминало большую металлическую хромированную авторучку. Более того, помимо стрельбы, ею на самом деле можно было писать.

Открыв затвор, Хохлов обнаружил, что внутри имеется стреляная гильза. Понюхав, он ощутил резкий запах только что сгоревшего нитропороха.

Открыв дверь санузла, Хохлов обнаружил там не просто душ, как у него в каюте, а еще и большую ванну.

В этот момент открылась дверь, и на пороге появился Солодовников с фотоаппаратом в руках.

Хохлов положил авторучку на то место, где ее нашел, и сказал:

– Щелкни это все с нескольких сторон. Сможешь?

– Почему нет? Запросто. А что это ты положил?

– А это, как я полагаю, как раз та самая штука, из которой его застрелили.

Понимающе кивнув головой, Солодовников стал фотографировать. Хохлов при этом подсказывал, что именно нужно снимать.

– Что теперь? – спросил Солодовников, когда съемка была закончена.

Хохлов снова поднял авторучку и, завернув ее в пакет, сунул в карман джинсов.

– А теперь пошли обедать.

Глава 12

Обед проходил в мрачной, молчаливой обстановке. И немудрено. Постепенно до всех дошла мысль, что между ними сидит и спокойно обедает убийца.

Нина Самохвалова на обед не пришла.

Солодовников и Хохлов, последними начавшие трапезу, последними ее и закончили.

– А что имел в виду капитан, когда сказал, что ты – сыщик? – спросил наконец Солодовников.

– Я ему сказал, и это чистая правда, что работаю по совместительству в частно-розыскном бюро.., только и всего.

– А-а, – вяло отреагировал Солодовников. – Ну, и что дальше будем делать, сыщик?

– Пойдем в мою каюту, там обсудим.

Жара усиливалась.