Рябикина Любовь
Майор и Ева
Любовь Рябикина
Майор и Ева
Серые усталые глаза без блеска, смуглое загорелое лицо с острыми скулами, короткий ежик рано поседевших на висках волос под малиновым беретом, выгоревшая на солнце пятнистая форма, сидевшая на высокой худой фигуре мешковато. Это и был Климук, мое "высокое начальство" на целых полтора месяца. Для начала, он страшно не хотел брать меня в рейд. Недовольство и презрение было написано на его лице, сквозило в каждом жесте, когда я протянула бумаги. Он рывком схватил их, долго читал, буквально "ощупывая" каждую запятую. По его напряженному лицу я видела, что он ищет повод для отказа. Повода не было, а приказ есть приказ. Скрепя сердце, майор буркнул:
- Ладно. Завтра в семь выезжаем. Опоздаете - ждать не будем!
Он явно надеялся, что московская журналистка проспит. А я ухмыльнулась про себя, угадав его тайные желания: "Не дождешься! Не для того я полтора месяца за начальством, как хвост ходила, чтобы теперь элементарно проспать". Этот репортаж с настоящего рейда, с настоящими разведчиками, я вынашивала в себе около года. Ругалась с начальником, просила, требовала и даже умоляла, хотя мне и противно было стоять в "рабской позе". Раз десять получила отказ, но на одиннадцатый начальство не выдержало и позвонило, кому следует. Вот так я оказалась включенной в группу разведки, хотя и с неясными мне пока полномочиями...
Ради этого рейда я впервые захватила с собой два будильника, хотя часов принципиально не ношу. Слишком часто теряю и разбиваю. Перед тем, как лечь спать, предупредила на посту дежурного по офицерскому общежитию и свою соседку по номеру. Этого мне показалось маловато и я забрела к соседям. Договорилась и с ними.
Наутро майор застыл с открытым ртом возле БТРа, когда я вышла из-за угла и решительно направилась к нему. На его лице застыло настоящее отчаяние. Разведчики тоже особой радости не выразили. Мрачно смотрели на мой здоровенный рюкзак, я их понимала: таскайся теперь с этой журналисткой! Они, судя по лицам, считали меня "тепличным растеньицем" и готовились к капризам. Я с самым независимым видом забралась на броню. Как бывалый солдат опустила рюкзак в темное нутро машины, пристроив его возле стенки, выпрямилась и с улыбкой поздоровалась со всеми:
- Доброе утро! Надеюсь, не сильно вас задерживаю?
Это явно было уже чересчур с моей стороны. Майор аж побелел, сжал кулаки и отвернулся, что-то вполголоса пробурчав. Затем повернулся и мрачно ответил:
- Доброе!.. Может, оставите свою глупую затею? Не дело это для женщины с отрядом мужиков в рейд уходить. Что подумают ваши коллеги? К тому же поход тяжелый и длительный. Дождитесь чего-нибудь полегче. Через недельку второй отряд убывает в недельный поиск. Идите с ним. Впечатлений, уверен, вполне хватит! Я помогу вам туда попасть.
Я прекрасно поняла, что стоит за этой речью, но ничуть не смутилась. Улыбнулась самой ослепительной из своих улыбок. Крепко вцепилась правой рукой в скобу, словно боясь, что он меня стащит с брони после этих слов и ответила:
- А я с вами хочу!
Он не выдержал, "взорвался" словно граната и заорал:
- Хочу?! Вы эти штучки для Москвы приберегите! Да вы хоть понимаете: случись что с вами, с меня голову снимут?! Под суд пойду! Не нужны мне бабы в отряде, понимаете, не нужны! Я за ребят своих отвечаю, а теперь еще из-за вас головная боль! Думаете, что мне только цацканья с белоручками не хватает? Откажитесь добровольно, а иначе я вам такую житуху устрою, всю жизнь каяться будете!
Он орал, размахивая руками перед моим носом, а я наоборот с каждой секундой становилась все спокойнее. Разведчики возле БТРа замерли в удивлении. По их лицам я поняла, что они видят командира в таком состоянии впервые. Когда он замолчал, спрыгнула с БТРа, подошла вплотную к майору и тихо сказала:
- Зачем же кричать? Я этого рейда год ждала и не откажусь. Могли бы и сами догадаться. Доказывать вам я ничего не буду.
Майор прикрыл глаза, покрутил головой и несколько раз торопливо втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Прошипел, словно рассерженная кобра:
- Дело ваше...
Я кивнула и снова вскарабкалась на броню. Устроилась как можно удобнее, ухватившись рукой за скобу. Другой рукой пониже натянула пятнистую фуражку. Теперь внешне я ничем не отличалась от солдат. Та же пятнистая форма, те же шнурованные ботинки. С БТРа наблюдала за майором. Тот подозвал к себе прапорщика и что-то сказал ему вполголоса, яростно посмотрев в мою сторону. Смуглый прапорщик ухмыльнулся и исчез за углом. Я моментально насторожилась, всей шкурой почуяв приближение неприятностей. Вернулся он с бронежилетом и стальной каской, которые тащил, склонившись на один бок. Протянул оба предмета мне и безоговорочным тоном приказал:
- Одевайте!
Я решила не перечить и молча протянула руку к бронику. Его тяжесть едва не сбросила меня на землю. Если бы не рука, засунутая в скобу, точно бы слетела и воткнулась лбом в бетон. Чертов майор всучил бронежилет с пятой степенью защиты - это значит килограммов около пятнадцати! Да и каска оказалась тяжеленной, килограммов в пять. К тому же сверху она была обтянута тряпкой. Сделав вид, что для меня все нипочем, кое-как встала на броне и принялась "одеваться". Плечи мгновенно "придавило", голова самостоятельно полезла в плечи и меня неудержимо потянуло сесть на землю.
Краем глаза заметила веселые ухмылки разведчиков и подумала: "Ну-ну, улыбайтесь! Я вам за все это отплачу в будущем. А пока стона не дождетесь". С бронежилетами я уже была "знакома" так что справилась с застежками быстро, к явному удивлению майора. Тот искоса наблюдал за мной, хотя и стоял боком. Усевшись на броне, словно наседка, стараясь держаться прямо, спросила:
- Товарищ майор, вы так и не представились. Меня зовут Ева, а вас?
Он раздраженно хмыкнул:
- Тогда я - Адам!
- Меня, действительно, Евой звать. Вот уж не ожидала Адама здесь встретить. Почти по Библии. А по отчеству, Адам...
Я замерла, ожидая услышать продолжение. Разведчики заухмылялись. Он заметил их улыбки и видимо сообразил, что однажды я могу назвать его "Адамом" при всех. Торопливо поправился:
- Вообще-то меня Олег Александрович зовут. Я думал, что вы шутите...
Я самым вежливым тоном сказала:
- Очень приятно.
Он отвернулся, показывая всем своим видом недовольство и то, что ему мое имя "до фени". Разведчики расселись по трем БТРам, заставив меня пересесть в середину. Мы выехали за ворота. Но ехали не долго, лишь до аэропорта. Оказалось, что до места назначения нас перебросят вертолетами. Я уже твердо считала себя входившей в группу майора Климука, поэтому и пишу "нас". Один из ребят забрался внутрь БТРа и самым первым выбросил из люка мой рюкзак. Я едва успела подхватить его над бетоном и сразу взвыла дурным голосом, забыв о вежливости:
- Ты что, идиот? У меня же там фотоаппараты с пленками!
Мгновенно подскочивший майор сухо сказал:
- В моем отряде идиоты не водятся!
Я обернулась и все еще злясь, ответила:
- Извините, господин майор, ошиблась в звании!
Разведчики вокруг фыркнули и начали отворачиваться, пряча улыбки. Это был один-ноль в мою пользу. Он оторопело поглядел мне в лицо и ушел к другому БТРу. Через пару минут вернулся и снова попытался уговорить остаться. По его лицу видела, чего ему стоят эти уговоры, но снова решительно отказалась возвращаться в общежитие. Если бы перед ним был мужчина, то уж наверняка услышал бы о себе много интересного. Я была женщиной. Не знаю как, но майор сдержался, хотя в его взгляде я прочла всю свою подноготную, вместе с родословной. Климук сбежал.
Забросив рюкзак на плечо, решительно направилась к вертолету, на который уже забирались ребята из группы. На ходу прикидывая: как же на него забраться без лестницы? Двое парней все же протянули мне руки, забрали рюкзак и втащили на борт. Впрочем, на этом "вежливость" закончилась. Я тут же, как куль, брякнулась под тяжестью жилета и каски на металлический пол, запнувшись за небольшой выступ. Они даже не попытались подхватить. Во время падения не застегнутая каска съехала на нос, прикрыв глаза. Ничего не видя, я долбанулась ею в пол, вызвав гомерический хохот разведчиков и едва не выбив краем собственные зубы. Представляю, какой у меня был вид при этом!
Зато меня, хоть и не сразу, но подняли и даже поправили каску. Мужики старались не смеяться, но слезы на глазах и дергающиеся лица не вызывали никаких сомнений в том, что я их изрядно повеселила. С самым любезным видом поблагодарила помощников и молча села на сиденье возле иллюминатора, пристроив рюкзак у ног. Во рту стоял привкус крови из-за разбитой внутри верхней губы. Зубы было больно, но я терпела.
Вредный майор уже через пять минут прогнал меня от окошечка в самый хвост вертолета. Молча подчинилась, хотя внутри все кипело от ярости. Села на крайнее сиденье и нахохлившись, исподлобья, смотрела на совершенно не обращавшего на меня внимания Климука. Почему-то больше всего задевало его нарочитое пренебрежение. Этот худощавый майор отдавал распоряжения по погрузке снаряжения, о чем-то спрашивал прапорщиков и сержантов. И вовсю делал вид, что меня в его группе нет. Мне было обидно за такое отношение. Один из парней, круглолицый, с мелкими темными веснушками, рассыпанными по всему лицу и пухлыми детскими губами, на пару секунд присел рядом. Голубые глаза внимательно взглянули на мое надутое лицо. Покосившись на открытый люк, солдат тихо сказал:
- Да вы не обижайтесь! Клим скоро успокоится. А от окна он вас убрал правильно. В том районе, куда летим, часто обстреливают с земли. Ребята иллюминаторы открывают и в ответ стреляют. Не обижайтесь. Он вообще-то мужик справедливый...
Мне стало немного легче. Хоть кто-то поддержал в трудный час! Парень отошел, чтобы оттащить в сторону заброшенный на платформу тюк. Начиналась погрузка. Я отставила свой рюкзак, положила на него каску и шагнула к люку. Ухватила один из ящиков за углы и таском потащила в хвост вертушки. Чья-то рука мелькнула перед носом. Остановилась и подняла голову: дорогу преграждал майор:
- Сидите спокойно. Мужики погрузят и сами. Вы все же женщина...
Я огрызнулась, сразу вспомнив обиду:
- Не слабее вас!
Он неопределенно покачал головой и отошел, предоставив мне свободу действий. К концу погрузки тенниска и куртка под бронежилетом взмокли, от косметики на лице не осталось и следа, тщательно промытые утром волосы под фуражкой превратились в сосульки. Сердце в груди тарахтело, а не стучало, но я не сдавалась и с утроенной энергией схватилась за последний тюк.
Когда погрузка закончилась, уселась на сиденье и решилась взглянуть на себя в маленькое зеркальце. Осторожно вытянула его из кармана брюк. Украдкой, чтоб никто из ребят не видел, взглянула на свое отражение. Это был шок! Ярко-бардовая потная физиономия с прилипшими ко лбу волосами и какими-то серыми грязными пятнами на щеках и подбородке, совсем не напоминала то милое личико, которое смотрело на меня из зеркала утром. Верхняя губа от удара каски распухла и на ней ясно прослеживался синеватый тонкий след.
Я молча засунула зеркало в карман, решив смотреться в него пореже и откинулась спиной на стенку вертолета. Из-под полуопущенных век поглядывала на запрыгивающих на платформу ребят. По их взглядам поняла, что отношение ко мне несколько изменилось. Рядом сел тот же веснушчатый парень. Обстоятельно устроил рюкзак в ногах, чтоб не падал и не качался, затем повернулся и представился:
- Меня Иваном зовут. Иван Богота. Вы под моим присмотром будете, майор распорядился. Если что потребуется, скажете. Зачем вы в бронике ящики грузили? На время погрузки, если опасности нет, снять можно.
Я мысленно выругала себя за глупость и улыбнулась парню, как ни в чем не бывало:
- Я - Ева. Боялась, что ваш Клим снова ругаться начнет.
- Да не!.. Он нормальный, просто с вами в отряде хлопот на него взвалилось больше. Сами поймите. Женщины-журналисты в рейд с нами еще ни разу не ходили. Да еще и на такой длительный срок...
Я покосилась на присевшего на ящик у открытого люка майора и решила, что впредь дуться на него не буду. Люк захлопнулся. Вертолет слегка вздрогнул. Через головы застывших у иллюминаторов ребят было видно, как начали вращение огромные лопасти - все быстрее и быстрее. Гудение стало нестерпимым. Вертолет немного пробежал по бетонке, развернулся и взлетел. Чуть наклонясь носом вперед, он понес нас в сторону Терского хребта. Перемахнул через него и двинулся дальше.
Летели мы минут двадцать пять. Оба вертолета зависли у границы леса, который поднимался почти до вершины горы. Разведчики начали выпрыгивать из зависшей в метре над землей вертушки. Несколько человек бросились к ельнику для разведки, остальные выстроились в цепочку и принялись быстро и слаженно разгружать вертушки. Я тоже приняла участие: подтаскивала к открытому люку ящики и тюки. Когда внутри ничего не осталось, стоявший у люка парень протянул ко мне руки:
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.
