Преступный режим. «Либеральная тирания» Ельцина

Если бы эта схема приватизации не была бы загублена, можно представить себе, насколько существенно улучшили бы свое материальное положение миллионы семей только в результате повышения цен на нефть на мировом рынке. Вот какой была цель, которую мы преследовали в Верховном Совете, пытаясь дать этой политике реальный характер народной приватизации. Мы полагали, что нам следует законодательно утвердить ряд вариантов приватизации, когда сами коллективы могли бы сделать свой выбор в этом вопросе – народы страны имели такое право, но ельцинисты его отняли у него, навязав мошеннические игры.

Такой выбор президентско-правительственная власть не дала народу Российской Федерации – она его ограбила, санкционировав под видом «приватизации» разграбление колоссальной по объему государственной собственности в пользу узкой группы мошенников. Если до уничтожения Верховного Совета, граждане получили какую-то часть доли, пусть самую мизерную, от проведенного первого этапа приватизации народного хозяйства (ваучеры), то в последующем, когда была проведена «большая приватизация», граждане страны не получили ни копейки. Правительство Ельцина распродало основные предприятия государственного сектора экономики как свою личную. Правящая бюрократия всецело распоряжалась ею по своему хотению, без какого-либо контроля со стороны общества и не руководствуясь никакими законами. Это была откровенно мошенническая операция грандиозных масштабов. По самым скромным подсчетам, оценочная стоимость всей собственности, которая была «передана» в частные руки в 90-е годы, составила порядка 550 млрд долл. Такова цена «прибыли» от расстрела Верховного Совета.

Еще в середине 1992 года мне принесли записи из стенограммы какого-то правительственного совещания. Один из главных «идеологов» официального Кремля заявил о необходимости «слома» всей социалистической экономики. По его словам, она (эта экономика) не может быть преобразована – все те государственные предприятия, которые составляют «социалистическую экономику», должны быть разрушены. Только при этом усилии «исчезнет угроза реставрации социализма» – так рассуждали эти каннибалы, умышленно разрушая экономику, вместо того чтобы модернизировать и преобразовать ее.

Первый этап. Собственно, история приватизации в СССР (и соответственно, в России), началась задолго до ее начала в 1992 году – с момента принятия в 1988 году Верховным Советом СССР Закона «О государственном предприятии (объединении)» в СССР. Этот Закон предоставил государственным предприятиям достаточно широкую экономическую самостоятельность, но одновременно разрушил управленческую пирамиду: Госплан – министерства – предприятия. Директора фактически стали владельцами предприятий. Несколько позже стали в массовом порядке появляться экономические организации, сформированные трудовыми коллективами на правах аренды имущества своих предприятий (в аренду с выкупом и без такового); быстро возрастала численность кооперативов, акционерных обществ и товариществ. Аналитики отмечали, что «коммерциализация госсектора пошла настолько широко, что затронула даже Министерство обороны (СССР. – Р.Х.), вплоть до войсковых частей. Все это происходило при отсутствии нормативной базы, системы специального учета и контроля, поэтому реальные масштабы первого этапа приватизации, которую мы называем стихийной, до сих пор неизвестны...» (См.: Федоренко Н.П. Россия на рубеже веков. М., 2004. С. 429.)

Второй этап. На следующем этапе (1990 – 1991 годы) была начата разработка законодательной (нормативной) базы, регулирующей владение, пользование и распоряжение собственностью, ее переход из одной в другие формы собственности. Основой этого законодательства следует рассматривать Закон Российской Федерации от 3 июля 1991 года № 1531-1 «О приватизации государственных и муниципальных предприятий в РФ» (отметим, этот Закон был принят до ГКЧП и задолго до появления в российском правительстве Гайдара, Чубайса и прочих, принятых считать «отцами» российских реформ). До середины 1992 года российским парламентом был принят целый свод законов и постановлений, регламентирующих процессы приватизации и банкротства хозяйствующих субъектов. Одним из основных в этом «пакете» был Закон Российской Федерации от 3 июля 1991 года «Об именных приватизационных счетах и вкладах в РСФСР» (и этот Закон был принят без «команды Гайдара», до ГКЧП). Одновременно приватизационное законодательство российского парламента заложило основы институционального механизма приватизации – перестроило структуру правительства, создало Фонд Федерального имущества, построило систему арбитражных судов, институты кредитного механизма и другие институты, необходимые для формирования рыночной (конкурентной) среды.

Однако введение в действие этих нормативных актов затруднялось тем, что Ельцин и его «люди» в правительстве Ивана Силаева с начала лета 1991 года буквально «затерроризировали» главу правительства, добиваясь его смещения. Было упущено много времени. И лишь после подписания президентом указа от 29 декабря 1991 года «Основные положения программы приватизации государственных и муниципальных предприятий на 1992 год», началась реализация принятого парламентом ранее Закона (правда, с очень грубыми нарушениями и произвольными толкованиями норм Закона).

Следующий указ президента, появившийся 29 января 1992 года, «Об ускорении приватизации государственных и муниципальных предприятий», несмотря также на его обширные недостатки, был важен тем, что он утвердил практический механизм приватизации, в своей основе очерченный июньским Законом (1991 года) Верховным Советом России. Указ был настолько важен, что требовал своего согласования с парламентом – это было достигнуто лишь в июне 1992 года, вместе с принятием Государственной программы приватизации государственных и муниципальных предприятий на 1992 год.

Кто-то скажет: «Парламент тормозил работу президента по приватизации...» Да, тормозил. А куда надо было спешить? Разве это было просто: колоссальную государственную, реально общенародную собственность – дающую людям бесплатно лечиться, учиться, отдыхать, дающую работу всем без исключения трудоспособным членам общества, – одним махом, без долгих размышлений передать в чьи-то руки, причем с возможностью риска потерять эту собственность?

С появлением этой программы началась массовая приватизация в стране. Но, очевидно, в президентско-правительственных кругах полагали, что парламентский закон о программе приватизации «слишком сложный» (хотя он был согласован с правительством и подписан президентом), поэтому «темпы приватизации не соответствуют плановым» (по данным ПСИ, было приватизировано только 18,6% от общего числа предприятий). В августе 1992 года (в период каникул Верховного Совета) появляется президентский указ «О введении системы приватизационных чеков в Российской Федерации»;этот указ во многим противоречил принятому ранее приватизационному законодательству, в частности положениям программы, был направлен на простое ускорение передачи государственной собственности в частные руки. В частности, указ легализовал «чековую» (ваучерную) приватизацию, которая послужила одним из главных механизмов растаскивания государственной собственности и скупки приватизационных чеков у членов коллективов предприятий за бесценок. Таким образом, этот президентский указ был прямо и непосредственно коррупционным.

В то же время государственная программа приватизации предусматривала следующие цели:

• повышение эффективности деятельности предприятий путем их приватизации;

• создание конкурентной среды и содействие демонополизации народного хозяйства;

• привлечение иностранных инвестиций в экономику России;

• социальная защита населения и развитие объектов социальной инфраструктуры за счет средств, поступивших от приватизации;

• содействие процессу стабилизации финансовой ситуации в стране;

• создание условий и организационных структур для расширения масштабов приватизации в 1993 – 1994 годах.

Указ президента отбросил все цели, кроме последней – вся деятельность правительства оказалась подчиненной задаче «ускорения приватизации». Особенно эта задача стала характерной после расстрела Парламента в начале октября 1993 года. В 1993 году число приватизированных предприятий составило 88,6 тыс. (36,1%), а в 1994 году оно возросло до 112,6 тыс. (47%). Прав академик Н.П. Федоренко, когда писал, что «при такой гонке было трудно достичь перечисленных выше целей (Программы. – Р.Х.), экономические соображения отходят на второй план, первыми задачами становятся политические; в стороне остались вопросы улучшения управления предприятиями и повышения их эффективности. Таким образом, концепция и ход приватизации были трансформированы. Провозглашенные цели оказались формальными, пропагандистскими лозунгами». (Федоренко Н.П. Россия на рубеже веков, с. 431.) Правящая бюрократия торопилась, она жадно хватала самые прибыльные, мощные, современные государственные предприятия, недра, богатые нефтью, газом, рудами, нефтеперерабатывающие и химические предприятия, могучие заводы ВПК. Все транжирилось. Стали появляться первые схемы сращивания госаппарата и дельцов, замаячили на горизонте первые олигархические семейства, влияние которых на Кремль стремительно возрастало.

Страна всегда имела множество талантливых ученых, в том числе в экономической науке. Самые авторитетные ученые-экономисты страны были чрезвычайно озабочены теми действиями, которые проводило правительство в рамках избранной модели экономических преобразований. Например, 6 марта в «Независимой газете» была опубликована большая статья академика Н. Петракова и профессора В. Перламутрова с жесткой критикой самих теоретических основ правительственной политики. Авторы прямо указывали на гибельные для страны ее последствия, и по существу, обратились к парламенту с требованием провести публичные парламентские слушания по складывающейся социально-экономической ситуации в стране.

«Гайдаризм – это реакция на свой собственный марксизм» – так была озаглавлена большая статья академика Георгия Арбатова в той же «Независимой газете» (13.03.1992), он писал: «Последние месяцы я, как, наверное, многие, живу с ощущением усиливающейся тревоги. Ее внушает прежде всего положение в экономике, курс, проводимый здесь российским правительством, с начала текущего года – писал этот известный ученый. – Авторы нынешнего курса, отвечая критикам, часто ссылаются на то, что их программа прошла международную экспертизу, пользуется поддержкой виднейших зарубежных экономистов и, по сути, указывает единственно возможный, даже неизбежный путь, которым уже прошли Мексика, Польша и другие страны. И то, и другое, и третье – неправда»,– твердо заявляет этот деликатный ученый, много повидавший на своем веку, консультировавший и Хрущева, и Брежнева, и Андропова по вопросам американо-советских отношений.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.