Гарри Поттер - Гарри Поттер и принц-полукровка

Джоанн Кэтлин Роулинг
Гарри Поттер и принц-полукровка

Глава первая. ДРУГОЙ МИНИСТР

      Время близилось к полуночи, а премьер-министр, сидя один в своём кабинете, читал длинную служебную записку, смысл которой проскакивал через его мозг напрямую, даже не оставляя там и тени следа. Он ждал телефонного звонка от президента одной далёкой страны, и кроме желания знать, когда же, наконец, позвонит этот бедолага, и попыток приглушить неприятные воспоминания о невероятно длинной, утомительной и трудной прошедшей недели, места в голове больше ни на что не оставалось. Чем сильнее премьер-министр пытался сконцентрироваться на документе, тем явственнее перед ним вставало злорадное лицо его политического оппонента. Этот самый оппонент появился в новостях в тот же день, и не просто перечислил все те ужасные события, что произошли за прошедшую неделю (можно подумать, кому-то об этом надо было напоминать), но ещё и объяснил, почему каждое из них лежит на совести правительства.
      От одной только мысли об этих обвинениях у премьер-министра подскочил пульс: правды в них было столько же, сколько и лжи. Ну как, скажите, правительство могло предотвратить обрушение этого моста? Это просто возмутительно, полагать, что на поддержание мостов тратится недостаточное количество средств. Мосту было меньше десяти лет, и даже самые лучшие специалисты были не в состоянии объяснить, почему мост треснул в двух местах и увлёк за собой в реку дюжину машин. Как можно говорить, что из-за недостатка полицейских произошли те два громких жутких убийства? Или может, правительство должно было предсказать безумный ураган, пронёсшийся юго-западнее Лондона и причинивший столько разрушений? Или может это лично его вина, что один из его замов, Герберт Корли, повёл себя странно, выбрав именно эту неделю, чтобы провести её со своей семьёй?
      «Тревожное настроение охватило страну», — так в заключении сказал оппонент, едва сдерживая широкую улыбку.
      К сожалению, это было действительно так. Премьер-министр чувствовал это на себе. Люди выглядели более несчастными, чем обычно. Сама погода была в упадке. Такой холодный туман в середине июля… Это было необычно, ненормально…
      Он перевернул вторую страницу записки, посмотрел на то, сколько ещё читать и бросил это безнадёжное занятие. Вытянув руки над головой, он тоскливым взглядом окинул свой кабинет. Это была ухоженная комната с красивым мраморным камином, располагавшимся лицом к не по сезону плотно закрытым окнам. С лёгкой дрожью премьер-министр встал и подошёл к окну, всматриваясь в туман, давивший на стекло. И именно в этот момент, когда он стоял спиной к комнате, он услышал позади себя лёгкое покашливание.
      Он застыл лицом к лицу со своим испуганным отражением в тёмном стекле. Он знал этот кашель. Он уже слышал его раньше. Он медленно развернулся лицом к пустой комнате.
      — Да? — сказал он, пытаясь придать голосу больше храбрости.
      Какой-то момент он тешил себя невероятной надеждой, что никто не отзовётся. Однако голос тут же ответил; резкий, решительный голос, он говорил так, словно зачитывал заранее подготовленное заявление. Он исходил — премьер-министр понял это по первому кашлю — от похожего на лягушку невысокого человека в длинном серебристом парике, что был изображён на маленькой, грязной писаной маслом картине, висевшей в дальнем углу комнаты.
      — Премьер-министру магглов. Необходимо срочно встретиться. Прошу вас ответить как можно скорее. С уважением, Фадж.
      Человек с картины выжидающе смотрел на премьер-министра.
      — Э… — начал премьер-министр, — послушайте… сейчас не самое подходящее время… видите ли, я жду звонка… от президента…
      — Это подождёт, — тут же парировал портрет. У премьер-министра упало сердце. Именно этого он и боялся.
      — Но я действительно хотел с ним поговорить.
      — Мы позаботимся о том, чтобы президент позабыл об этом звонке. Вместо этого он позвонит вам завтра вечером, — сказал коротышка. — Прошу вас как можно скорее ответить мистеру Фаджу.
      — Я… э… хорошо, — упавшим голосом ответил премьер-министр. — Да, я встречусь с Фаджем.
      Он торопливо направился к своему столу, по пути расправляя галстук. Едва он успел сесть в своё кресло и придать лицу, как он надеялся, расслабленное и безучастное выражение, как тут же в пустом очаге прямо под мраморной каминной доской заплясали зелёные языки пламени. Стараясь не выдать и тени удивления и беспокойства, он смотрел, как в пламени, бешено вращаясь, появился мужчина плотного телосложения. Несколько мгновений спустя он выбрался и встал на изящный антикварный коврик, стряхивая золу с рукавов своего длинного в тонкую полоску плаща и держа в руках светло-зелёную шляпу-котелок.
      — А… премьер-министр, — Корнелиус Фадж двинулся вперёд и протянул руку для рукопожатия. — Рад вас снова видеть.
      Премьер-министр не мог ответить тем же, поэтому предпочёл промолчать. Он совершенно не был рад видеть Фаджа, чьи регулярные появления, выводившие из равновесия сами по себе, в большинстве случаев означали наличие дурных новостей. К тому же Фадж был явно чем-то встревожен. Он похудел, полысел, волосы стали более седыми, а лицо — более морщинистым. Премьер-министр и раньше видел политиков в таком состоянии, и это не сулило ничего хорошего.
      — Чем могу помочь? — спросил он, кратко пожимая Фаджу руку и указывая гостю на самое жёсткое кресло за столом.
      — Никогда не знаешь с чего начать, — пробормотал Фадж. Он выдвинул кресло, уселся и положил свой зелёный котелок себе на колени. — Ну и неделька, ну и неделька…
      — Что, и у вас тоже? — сухо спросил премьер-министр, надеясь, что этим он даст понять, что у него и без помощи Фаджа дел предостаточно.
      — Разумеется, — Фадж устало потёр глаза и мрачно посмотрел на премьер-министра. — У меня была такая же неделя, что и у вас, премьер-министр. Брокдейлский мост… убийства Боунс и Вейнс… не говоря уже о том, что творится на юго-западе…
      — Вы… э… ваши… то есть, хотите сказать, что кто-то из ваших людей причастен… причастен ко всем этим… к этим событиям?
      Фадж угрюмо уставился на премьер-министра.
      — Конечно причастны, — сказал он. — Наверняка вы уже и сами поняли, в чём тут дело?
      — Я… — премьер-министр запнулся в нерешительности.
      Именно из-за этого он так и не любил визиты Фаджа. В конце концов, он был премьер-министром, и ему не нравилось, когда его заставляли чувствовать себя несмышлёным школьником. Разумеется, так было всегда с момента их первой встречи с Фаджем в его первую ночь в качестве премьер-министра. Он помнил это так, словно это было вчера, и понимал, что теперь эти воспоминания будут преследовать его до конца его дней.
      Он стоял тогда один в этом же самом кабинете, наслаждался триумфом, к которому он шёл столько лет, о котором так мечтал, как вдруг у себя за спиной он услышал покашливание, точь-в-точь как сегодня, и, обернувшись, услышал, как маленький уродливый портрет говорит ему, что министр магии прибудет, чтобы лично познакомиться с ним.
      Разумеется, он подумал, что это долгая кампания и перенапряжение, связанное с выборами, наложили отпечаток на его рассудок. Он жутко испугался того, что с ним разговаривает портрет, но это были лишь цветочки, по сравнению с тем, что он пережил, когда из камина к нему выскочил самозваный волшебник и пожал ему руку. Он и слова не мог вымолвить, пока Фадж объяснял ему, что по всему миру в тайне от остальных до сих пор живут волшебники и волшебницы, и заверял, что об этом ему беспокоиться не стоит, потому что Министерство магии берёт на себя всю ответственность за то, что происходит в сообществе волшебников и следит за тем, чтобы немагическое население никогда не узнало об их существовании. Как сказал Фадж, дело это непростое — охватить всё, начиная от контроля над ответственным использованием мётел и заканчивая регулированием популяции драконов (в этот момент премьер-министр, помнится, схватился за стол, чтобы не упасть). Затем Фадж так по-отечески похлопал по плечу всё ещё онемевшего премьер-министра.
      — Волноваться не о чем, — сказал он, — скорее всего вы меня больше никогда не увидите. Я побеспокою вас лишь в том случае, если с нашей стороны произойдёт что-то действительно серьёзное, что-то, что может как-то повлиять на магглов, то есть на немагическое население. Другими словами, живите, как живёте. А вам должен сказать, что вы держитесь гораздо лучше вашего предшественника. Тот пытался выкинуть меня в окно, решив, что меня подослали его противники, чтобы разыграть.
      В этот момент премьер-министр наконец-то обрёл голос.
      — Так вы, значит не… не разыгрываете меня?
      Это было его последней отчаянной надеждой.
      — Нет, — спокойно ответил Фадж. — Боюсь, что нет. Смотрите.
      И он превратил чашку премьер-министра в песчаную крысу.
      — Но, — чуть слышно произнёс премьер-министр, наблюдая за тем, как крыса жуёт уголок его новой речи, — но почему… почему мне никто не сказал?..
      — Министр магии раскрывается только действующему премьер-министру магглов, — ответил Фадж, засовывая свою палочку назад в куртку. — Мы полагаем, что это лучший способ сохранить всё в тайне.
      — Почему же тогда, — простонал премьер-министр, — предыдущий премьер-министр не предупредил меня?
      Фадж рассмеялся.
      — Мой дорогой премьер-министр, а вы сами-то кому-нибудь расскажите?
      Продолжая сдавленно посмеиваться, Фадж бросил в камин какой-то порошок, шагнул в изумрудное пламя и со свистом исчез. Премьер-министр стоял неподвижно и понимал, что, пока он жив, ни одна живая душа не узнает об этом случае, потому что никто во всём мире ни за что ему не поверит.
      Потрясение понемногу утихало. Некоторое время он пытался убедить себя, что Фадж это всего лишь галлюцинация, вызванная недосыпанием во время изматывающей предвыборной кампании. В тщетной попытке избавиться от всего, что напоминало бы о неприятном событии, он подарил крысу своей любимой племяннице, а личному секретарю поручил снять портрет уродливого коротышки, который возвестил о визите Фаджа. Однако, к ужасу премьер-министра, убрать портрет оказалось невозможно. После того, как несколько плотников, один или два строителя, историк живописи и канцлер казначейства безуспешно пытались отодрать его от стены, премьер-министр оставил попытки в надежде, что на период его пребывания в этом кабинете эта штука не сдвинется с места и не издаст ни звука. Он мог поклясться, что время от времени видел краем глаза, как обитатель картины зевал или почёсывал нос, а раз или два просто уходил с картины, оставляя после себя лишь грязно-коричневый холст. Тем не менее, он заставлял себя не смотреть на картину слишком часто, и каждый раз, когда случалось что-то подобное, уверял себя, что это всего лишь игра его воображения.
      Затем, три года спустя, такой же, как сейчас ночью премьер-министр сидел один в своём кабинете, когда портрет вновь объявил о скором визите Фаджа, который выскочил из камина промокший до нитки и в состоянии полной паники. Не успел премьер-министр спросить его, зачем он залил весь ковёр, как Фадж разразился целой тирадой о какой-то тюрьме, о которой премьер-министр никогда не слышал, о человеке, которого звали «Серьёз» Блэк, о каком-то «Хогвартсе» и мальчике по имени Гарри Поттер, словом, о том, что не говорило премьер-министру ровным счётом ничего.
      — Я только что из Азкабана, — запыхавшись, заявил Фадж, сливая воду со своего котелка себе в карман. — Посреди Северного моря, знаете ли, отвратительно долетел… дементоры волнуются, — он пожал плечами, — от них ещё никто никогда не сбегал. В общем, я пришёл сказать вам, что Блэк — известный убийца магглов, и возможно он собирается присоединиться к Сами-Знаете-Кому. Но, разумеется, вы даже и не знаете, кто такой Сами-Знаете-Кто! — Мгновение он с надеждой смотрел на премьер-министра, а затем сказал: — Ну, садитесь, садитесь, я вас введу в курс дела. Виски будете?
      Премьер-министр был явно возмущён тем, что его попросили сесть в его собственном кабинете, не говоря уже о том, что ему предлагают его собственное виски, но сопротивляться не стал. Фадж вытащил свою палочку, сотворил из воздуха два больших стакана с янтарной жидкостью, сунул один из них в руку премьер-министру и опустился в кресло.
      Фадж говорил больше часа. Он отказался произносить вслух одно имя, вместо этого написал его на клочке пергамента и сунул клочок в другую руку премьер-министра. Когда, наконец, Фадж встал, чтобы уйти, премьер-министр встал вместе с ним.
      — Так вы полагаете, что… — он искоса глянул на имя в левой руке, — лорд Воль…
      — Тот-Кого-Нельзя-Называть! — оборвал его Фадж.
      — Простите. Значит, вы полагаете, что Тот-Кого-Нельзя-Называть до сих пор жив?
      — Ну, Дамблдор говорит, что так и есть, — Фадж застегнул верхнюю пуговицу своего плаща в тонкую полоску, — но мы его ни разу не видели. По мне так он безопасен, пока его никто не поддерживает, поэтому именно о Блэке надо сейчас беспокоиться. Вы же предупредите кого следует? Замечательно. Ну, надеюсь, премьер-министр, мы с вами больше не увидимся! Спокойной ночи.
      Однако они увиделись вновь. Меньше года спустя встревоженный Фадж появился прямо из воздуха в рабочем кабинете премьер-министра и доложил, что произошла какая-то заварушка на чемпионате мира по квиддичу (кажется, так он это назвал) и что в неё были вовлечены несколько магглов, но беспокоиться премьер-министру ровным счётом не о чем, а то, что вновь видели метку Сами-Знаете-Кого, так это ещё ни о чём не говорит. Фадж был уверен, что это всего лишь единичный случай, и управление по связям с магглами уладило все вопросы с изменениями памяти.
      — А, чуть не забыл, — добавил Фадж. — Мы собираемся завезти в страну трёх драконов и сфинкса для турнира трёх волшебников. Обычное дело, но из Департамента контроля и надзора за магическими существами мне сказали, что согласно правилам мы должны известить вас, что ввозим в страну опасных животных.
      — Я… что… драконы? — заволновался премьер-министр.
      — Да, три штуки, — сказал Фадж. — А ещё сфинкс. Ну, всего доброго.
      Премьер-министр изо всех сил надеялся, что драконы и сфинкс будут худшим, что может случиться, но нет. Менее двух лет назад Фадж снова появился из камина, на этот раз с новостями о массовом побеге из Азкабана.
      — Массовый побег? — осипшим голосом повторил премьер-министр.
      — Не о чем беспокоиться, не о чем беспокоиться! — прокричал Фадж, стоя одной ногой уже в камине. — Мы их схватим, глазом не успеете моргнуть. Просто я решил, что вы должны об этом знать.
      И не успел премьер-министр крикнуть «Эй, подождите минуточку!», как Фадж исчез в потоке зелёных искр.
      Что бы ни говорила пресса и оппозиция, но премьер-министр не был дураком. Он прекрасно видел, что, несмотря на заверения Фаджа при их первой встрече, видеться они стали достаточно часто и что при каждой их последующей встрече Фадж был всё более встревоженным. Хотя премьер-министру и не доставляло особого удовольствия вспоминать о министре магии («другом министре», как он называл про себя Фаджа), он всё время боялся, что Фадж появится с более угрожающими новостями. Поэтому, момент, когда весь растрёпанный и раздражённый Фадж вновь вышел из камина, да ещё и удивился тому, что премьер-министр не знает, почему он здесь, был худшим в череде событий и без того мрачной недели.
      — Откуда мне знать, что там происходит в этом вашем… э… сообществе волшебников? — раздражённо парировал премьер-министр на этот раз. — Мне надо страной управлять, у меня сейчас полно дел и без…
      — У нас с вами одни и те же дела, — прервал его Фадж. — Брокдейлский мост обрушился не от износа. Ураган на самом деле не ураган. Те убийства — не дело рук магглов. А семейству Герберта Корли будет гораздо безопаснее без него. В данный момент мы проводим мероприятия по доставке его в клинику волшебных заболеваний и травм имени св. Мунго. Акция запланирована на сегодня.
      — Что вы… Что-то я… Что? — вскипел премьер-министр.
      Фадж сделал глубокий вдох и продолжил.
      — Премьер-министр, с сожалением вынужден сказать вам, что он вернулся. Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся.
      — Вернулся? «Вернулся» это означает, что он жив? То есть…
      Премьер-министр в мельчайших подробностях вспомнил тот ужасный разговор, когда Фадж рассказал ему о волшебнике, который держал в страхе всех, волшебнике, который совершил тысячу страшных преступлений, прежде чем таинственно исчезнуть пятнадцать лет назад.
      — Да, жив, — ответил Фадж. — Это… даже не знаю… может ли быть живым человек, которого нельзя убить? Я не совсем это понимаю, а Дамблдор никогда толком не объяснит… в общем, у него есть тело, он ходит, разговаривает и убивает, так что, применительно к нашей беседе, да, он жив.
      Премьер-министр не знал, что на это сказать, но его упорное желание казаться человеком осведомлённым во всех областях заставило его зацепиться за любую деталь, которую он мог вспомнить из их предыдущих бесед.
      — А Серьёз Блэк с… э… Тем-Кого-Нельзя-Называть?
      — Блэк? Блэк? — Фадж растерянно завертел в пальцах свой котелок. — Сириус Блэк, вы хотите сказать? Слава Мерлину, нет. Блэк мёртв. Так уж вышло, что мы… э… ошибались насчёт Блэка. В конце концов, он оказался невиновен. К тому же он не был сообщником Того-Кого-Нельзя-Называть. Знаете, — поспешно добавил он, всё сильнее вращая свой котелок, — все улики указывали на него… было более пятидесяти свидетелей… но, так или иначе, как я уже сказал, он мёртв. На самом деле убит. Прямо в здании Министерства магии. Хотя, это ещё вопрос…
      К своему величайшему удивлению, в этот момент премьер-министр почувствовал мимолётный прилив жалости к Фаджу. Однако это чувство практически сразу улетучилось, уступив место самодовольству от того, что хоть он и не умеет появляться из каминов, однако ни в одном из департаментов его правительства, при нём до сих пор не было совершено никаких убийств. Пока, во всяком случае…
      Премьер-министр исподтишка постучал по дереву своего стола, а Фадж тем временем продолжал:
      — Но Блэк это так, между прочим. Дело в том, что мы в состоянии войны, и нужно сделать необходимые шаги.
      — Войны? — нервно повторил премьер-министр. — Вы случаем не преувеличиваете?
      — К Сами-Знаете-Кому присоединились его сторонники, те, что сбежали из Азкабана в январе, — Фадж говорил всё более торопливо, и крутил своё котелок с такой скоростью, что тот стал походить на светло-зелёное пятно. — С тех пор, как они вырвались на свободу, они всюду сеют разрушения. Брокдейлский мост — его рук дело. Он пригрозил массовыми убийствами магглов, если я не перестану преследовать его.
      — Чтоб вас, так это значит, вы виноваты во всех этих смертях. А я, значит, должен отвечать на вопросы о проржавевшей оснастке, разъедании температурных швов и ещё сам не знаю о чём! — взорвался премьер-министр.
      — Я виноват! — лицо Фаджа залилось краской. — Хотите сказать, что вы бы спасовали перед таким шантажом?
      — Может и нет, — премьер-министр встал и стал ходить по комнате, — но я бы приложил все свои усилия, чтобы схватить шантажиста, прежде чем он совершит подобные зверства!
      — Неужели вы полагаете, что я уже не приложил все усилия? — возбуждённо спросил Фадж. — Каждый аврор в Министерстве пытался и пытается найти его и схватить его сообщников, но так уж получилось, что мы говорим об одном из могущественнейших волшебников всех времён, волшебнике, которого не могут поймать вот уже почти тридцать лет!
      — Значит, вы хотите сказать, что и ураган на юго-западе это его рук дело? — с каждым шагом премьер-министр терял терпение. Его приводила в бешенство одна мысль о том, что он знает причину всех этих ужасных бедствий, и не может об этом никому сказать. Это было едва ли не хуже, чем все эти обвинения в адрес его правительства.
      — Не было никакого урагана, — печально ответил Фадж.
      — Извините! — рявкнул премьер-министр, решительно вышагивая взад и вперёд. — Вырванные с корнем деревья, сорванные крыши, погнутые фонарные столбы, пострадавшие люди…
      — Это были пожиратели смерти, — ответил Фадж. — Сторонники Того-Кого-Нельзя-Называть. А ещё… ещё мы считаем, что здесь не обошлось без великана.
      Премьер-министр встал, как вкопанный, словно столкнулся с невидимой стеной.
      — Без кого не обошлось?
      Фадж состроил гримасу.
      — В последний раз, когда он хотел добиться большего эффекта, он использовал великанов. Отдел дезинформации работал круглые сутки. Команды стирателей меняли воспоминания всем магглам, которые видели, что произошло на самом деле, Департамент контроля и надзора за магическими существами почти полным составом отправился в Сомерсет, но великана мы так и не нашли. Это была настоящая катастрофа.
      — Да что вы говорите?! — возмутился премьер-министр.
      — Не буду отрицать, что боевой настрой в Министерстве — хуже некуда, — сказал Фадж. — Кроме всего прочего, мы ещё потеряли Амелию Боунс.
      — Кого потеряли?
      — Амелию Боунс. Главу Департамента магического правопорядка. Мы считаем, что Сами-Знаете-Кто убил её лично, потому что она была очень одарённой волшебницей, и, судя по всему, она приняла настоящий бой.
      Фадж прокашлялся и с явным усилием перестал крутить свой котелок.
      — Но это убийство было в газетах, — премьер-министр внезапно остыл. — В наших газетах. Амелия Боунс… Женщина средних лет, жила одна. Жуткое было убийство. О нём столько писали. Полиция была сбита с толку.
      Фадж вздохнул.
      — Надо полагать, — сказал он. — Убита в комнате, запертой изнутри. С другой стороны мы точно знаем, кто это сделал, хотя это ни на шаг не продвинуло нас к его поимке. А ещё была Эммилин Вейнс, об этом вы может даже и не слышали.
      — Ещё как слышал! — возразил премьер-министр. — Вообще-то это произошло за углом отсюда. У газет был просто праздник, «нарушение закона и порядка на заднем дворе премьер-министра…».
      — Будто нам этого мало, — продолжал Фадж, почти не слушая премьер-министра, — так теперь ещё всё вокруг кишит дементорами, которые нападают на людей то здесь, то там…
      В давние, более счастливые времена эта фраза была бы для премьер-министра совершенно непонятной, но теперь он был более осведомлён.
      — Я считал, что дементоры охраняют узников в Азкабане, — осторожно сказал он.
      — Так и было, — устало ответил Фадж. — До настоящего момента. Они покинули тюрьму и присоединились к Сами-Знаете-Кому. Не буду притворяться и говорить, что для нас это не было сильным ударом.
      — Но, — произнёс премьер-министр с чувством пробуждавшегося ужаса, — не вы ли мне рассказывали, что эти существа выкачивают из людей надежду и счастье?
      — Совершенно верно. И их становится всё больше. Вот откуда этот туман.
      Премьер-министр безвольно опустился в ближайшее кресло. От мысли, что на города и деревни нападают невидимые твари и сеют среди его избирателей отчаяние и безысходность, ему стало не по себе.
      — Послушайте, Фадж, вы должны что-то предпринять! Это ваша обязанность, как министра магии!
      — Мой дорогой премьер-министр, неужели вы на самом деле думаете, что после всего этого я мог остаться министром магии? Две недели всё волшебное сообщество кричало, требуя моей отставки. За весь свой период правления я не видел их такими сплочёнными! — Фадж попытался улыбнуться.
      Премьер-министр тут же потерял все слова. Несмотря на негодование по поводу своего нынешнего положения, он искренне сочувствовал сидевшему напротив человеку, который выглядел сейчас словно выжатый лимон.
      — Мне очень жаль, — сказал он, наконец. — Может, я чем-то могу вам помочь?
      — Очень мило с вашей стороны, премьер-министр, но уже ничем. Сегодня меня послали к вам, чтобы ввести в курс последних событий, а также познакомить со своим преемником. Вообще-то он уже должен был быть здесь, но, понятное дело, сейчас у него дел хоть отбавляй.
      Фадж оглянулся на портрет уродливого коротышки в длинном кудрявом серебристом парике, который кончиком пера ковырялся в своём ухе. Поймав взгляд Фаджа, портрет сказал:
      — Будет через пару мгновений, заканчивает письмо Дамблдору.
      — Удачи, — впервые голос Фаджа звучал язвительно. — За последние две недели я ему дважды на дню писал, но он даже с места не сдвинулся. Если бы он только уговорил мальчишку, возможно, я бы всё ещё… Что ж, может Скримджеру повезёт больше.
      Фадж погрузился в полное обиды молчание, которое практически тут же было прервано портретом, внезапно заговорившим своим резким официальным голосом:
      — Премьер-министру магглов. Необходимо встретиться. Срочно. Прошу ответить как можно скорее. Руфус Скримджер, министр магии.
      — Да, да, хорошо, — растерянно ответил премьер-министр, и не успел он и дёрнуться, как языки пламени в камине вновь стали изумрудно-зелёными, взметнулись вверх, в самом их сердце появился ещё один вращающийся волшебник, и, мгновение спустя, он уже стоял на антикварном коврике.
      Фадж поднялся и, после некоторых колебаний, премьер-министр последовал его примеру, наблюдая за тем, как вновь прибывший распрямился, смахнул пыль со своей длинной чёрной мантии и огляделся вокруг.
      Первое, что пришло на ум премьер-министру, была дурацкая мысль о том, что Руфус Скримджер был весьма похож на пожилого льва. В копне тёмно-рыжих волос и густых бровях проглядывали седые пряди; сквозь очки в тонкой металлической оправе смотрели выразительные желтоватые глаза, а его лёгкая размашистая походка, несмотря на небольшую хромоту, обладала определённой грацией. Сразу же ощущалась проницательность и напористость. Премьер-министр вполне мог понять, почему в такие трудные времена волшебное сообщество предпочло, чтобы их лидером стал Скримджер.
      — Здравствуйте, — премьер-министр учтиво протянул руку.
      Скримджер кратко пожал её, окинул комнату взглядом и вытащил из мантии свою волшебную палочку.
      — Фадж всё вам рассказал? — спросил он, направляясь к двери. Он коснулся палочкой замочной скважины, и премьер-министр услышал, как щёлкнул замок.
      — Э… да, — ответил премьер-министр. — И, если не возражаете, я бы предпочёл, чтобы дверь оставалась незапертой.
      — А я бы предпочёл, чтобы нас не прерывали, — возразил Скримджер, — и не видели, — добавил он, направляя палочку на окна. Шторы тут же задёрнулись. — Так, ладно, я человек занятой, поэтому сразу к делу. Во-первых, нам необходимо обсудить вашу охрану.
      Премьер-министр вытянулся в полный рост и ответил:
      — Я вполне доволен той охраной, что у меня есть сейчас, так что большое…
      — А вот мы — нет, — перебил Скримджер. — Магглам не поздоровится, если их премьер-министр попадёт под действие заклятия Империус. Новый секретарь в вашем кабинете…
      — От Кингсли Кандалболта я ни за что не откажусь, если вы это намереваетесь сделать! — с жаром возразил премьер-министр. — Он прекрасно знает своё дело, проверяет на два раза всё то, что другие…
      — Это потому, что он волшебник, — без тени улыбки сказал Скримджер. — Высококвалифицированный аврор, которого назначили сюда для вашей безопасности.
      — Минуточку! — заявил премьер-министр. — Вы не можете просто так подсовывать ко мне в кабинет своих людей, я сам решаю, кто будет на меня работать.
      — Мне казалось, что вы довольны Кандалболтом, — невозмутимо сказал Скримджер.
      — Я… ну, в общем-то да…
      — Тогда, значит, никаких вопросов? — подытожил Скримджер.
      — Я… ну, пока что Кандалболт всё делает… э… замечательно, — сбивчиво ответил премьер-министр, но Скримджер уже почти не слушал его.
      — А теперь о вашем заместителе, Герберте Корли, — продолжил он. — О том, кто так поразвлёк народ, спрятавшись от всех неприятностей.
      — Что с ним? — спросил премьер-министр.
      — Реакция, на плохо исполненное заклятие Империус, — ответил Скримджер. — В мозгах у него всё перемешалось, но он всё ещё остаётся опасен.
      — Да он же просто болтун! — слабо возразил премьер-министр. — Я уверен, ему бы немного отдохнуть… Может, опрокинуть стопочку, другую…
      — Пока мы с вами разговариваем, его обследует группа целителей клиники волшебных заболеваний и травм имени св. Мунго. Троих из них он уже попытался задушить, — сказал Скримджер. — Думаю, его лучше на время изолировать от общества магглов.
      — Я… ну… С ним всё будет в порядке? — с тревогой спросил премьер-министр.
      Скримджер слегка пожал плечами и двинулся назад к камину.
      — Вот, собственно, всё, что я собирался сказать. Я буду держать вас в курсе событий, премьер-министр. А если буду слишком занят, чтобы прибыть лично, пошлю Фаджа. Он согласился принять должность консультанта.
      Фадж попытался улыбнуться, но у него плохо получилось. Выглядело это так, словно у него болит зуб. Скримджер уже запустил руку в карман, чтобы достать оттуда таинственный порошок, от которого огонь становился зелёным. Пару мгновений премьер-министр безнадёжно смотрел на них двоих, и те слова, что весь вечер он сдерживал в себе, наконец, прорвались наружу.
      — Но, ради всего святого… вы же волшебники! Вы же можете творить магию! Уверен, вы можете справиться… с чем угодно!
      Скримджер медленно развернулся на месте, обменялся скептическим взглядом с Фаджем, который на этот раз всё-таки смог улыбнуться, и спокойно сказал:
      — Самое плохое в том, премьер-министр, что они тоже могут творить магию.
      И с этими словами волшебники друг за другом шагнули в яркое зелёное пламя и исчезли.

Глава вторая. СМЕРТЬ ЗАГОВОРЩИКА

      За многие мили от кабинета Премьер-министра тот же зябкий туман, который клубился за его окном, плыл над грязной рекой, бегущей между высокими захламленными берегами. Огромная труба — останки заброшенной мельницы — возвышалась грозной тенью. Тишину не нарушал ни один звук, кроме шепота темной воды, и вокруг не было признаков жизни, кроме тощей лисицы, крадущейся по берегу в надежде учуять в высокой траве старую обертку от рыбы с картофелем.
      Но вот прямо из разреженного воздуха у реки с легким хлопком появилась стройная фигура в капюшоне. Лиса застыла, не сводя осторожных глаз с нового объекта. Одно мгновение он, казалось, пытался сориентироваться в пространстве, затем пошел вперед быстрыми шагами, шурша по траве полами длинного плаща.
      Раздался второй, боле громкий хлопок, и материализовалась еще одна фигура в капюшоне.
      — Подожди!
      Резкий крик напугал лису, распластавшуюся в траве. Она выпрыгнула из укрытия и рванулась по берегу. Выкрик, зеленая вспышка — и мертвая лиса рухнула на землю замертво.
      Вторая фигура перевернула зверя носком ботинка.
      — Просто лиса, — с облегчением сказал женский голос из-под капюшона. — А я думала — вдруг, аврор… Цисси, подожди!
      Но цель ее преследования, задержавшись и оглянувшись на зеленую вспышку, теперь карабкалась на берег, откуда только что упала лиса.
      — Цисси… Нарцисса… Послушай…
      Вторая женщина догнала первую и схватила за руку, но та выдернула ее.
      — Уйди, Белла!
      — Ты должна меня выслушать!
      — Уже выслушала. Я все решила. Оставь меня в покое!
      Женщина по имени Нарцисса выбралась наверх, где старая ограда отделяла реку от узкой улицы, мощеной булыжником. Другая женщина, Белла, не отставала. Они стояли рядом, глядя через дорогу на бесконечные ряды полуразвалившихся кирпичных домов с темными и пустыми окнами.
      — Он здесь живет? — спросила Белла с презрением в голосе. — Здесь, в этой маггловской навозной куче? — Мы, наверное, первые люди нашей породы, чья нога когда-либо…
      Но Нарцисса не слушала — проскользнув сквозь пролом в ржавой ограде, она уже быстрым шагом пересекала дорогу.
      — Цисси, подожди!
      Белла бросилась вдогонку, ее плащ развевался за спиной. Она успела увидеть, как Нарцисса промелькнула в проходе между домами и выскочила на вторую, точно такую же улицу. Некоторые фонари были разбиты, две женщины бежали между пятнами света и тьмы. Преследовательница догнала свою жертву, когда та повернула за следующий угол, на этот раз, крепко схватив ее за руку, она развернула ее лицом к себе.
      — Цисси, ты не должна этого делать, ему нельзя доверять…
      — Темный Лорд ему доверяет, не так ли?
      — Темный Лорд… мне кажется… ошибается… — выдохнула Белла. На мгновение под капюшоном блеснули глаза, когда она оглянулась вокруг, чтобы убедится, что они в самом деле одни. — В любом случае, нам было сказано никому не говорить о плане. Это предательство Темного Лорда…
      — Отпусти, Белла! — зло сказала Нарцисса, вытаскивая палочку из-под плаща и угрожающе направляя ее в лицо противнице. Белла просто рассмеялась.
      — Цисси, свою родную сестру?! Ты этого не сделаешь…
      — Нет ничего такого, чего бы я теперь не смогла сделать! — выдохнула Нарцисса с истерической ноткой в голосе. Она опустила палочку как нож, вспыхнул свет. Белла отпустила руку сестры, будто обжегшись.
      — Нарцисса!
      Но Нарцисса уже спешила вперед. Потирая руку, преследовательница снова бросилась в погоню. На этот раз по мере продвижения вглубь пустынного лабиринта кирпичных домов она старалась выдерживать дистанцию. Наконец, Нарцисса вышла на улицу, которая назвалась Прядильный тупик. Труба мельницы возвышалась над ней как указующий перст великана. Шаги женщины эхом отдавались над булыжной мостовой, когда она проходила мимо заколоченных и разбитых окон. Она дошла до самого последнего дома, сквозь занавески на окнах которого пробивался слабый свет.
      Она постучала в дверь, прежде чем подоспела Белла, ругаясь про себя. Они ждали вместе перед дверью, немного запыхавшись, вдыхая запах грязной реки, принесенный ночным бризом. Спустя несколько секунд за дверью послышалось движение, и она со скрипом открылась. Была видна только часть силуэта человека, выглянувшего из-за двери, человека с черными волосами, наподобие занавеса обрамляющими землистое лицо с черными глазами.
      Нарцисса отбросила назад капюшон. Она была так бледна, что, казалось, светилась в темноте. Длинные светлые волосы, струящиеся по спине, придавали ей вид утопленницы.
      — Нарцисса! — воскликнул мужчина, открывая дверь шире, так что свет упал на нее и ее сестру. — Какой приятный сюрприз!
      — Северус, — натянуто прошептала она. — Мы можем поговорить? Это срочно.
      — Конечно. — Он посторонился, давая ей пройти. Ее сестра, все еще скрывающаяся под капюшоном, не стала ждать приглашения и вошла следом.
      — Снейп. — бросила она, проходя мимо.
      — Беллатрис. — ответил он, скривив рот в насмешливой ухмылке и захлопывая за вошедшими дверь.
      Они вошли прямо в маленькую гостиную, производившую впечатление темной камеры с мягкими стенами. Стены были заставлены книгами, большей частью в черных или коричневых кожаных переплетах. Потертый диван, старое кресло и шаткий стол стояли тесной группой в круге тусклого света свечей, горящих в люстре под потолком. Воздух в комнате создавал ощущение заброшенности, как будто большую часть времени она была необитаема.
      Снейп жестом предложил Нарциссе присесть на диван. Она сняла плащ, отбросила его в сторону и села, уставившись на свои белые трясущиеся руки, сцепленные на коленях. Беллатрис опустила капюшон медленнее. Она была темной, хотя ее сестра — светлой; с тяжелыми веками и сильной челюстью. Не отводя взгляда от Снейпа, она подошла к Нарциссе и встала у нее за спиной.
      — Итак, чем могу быть полезен? — спросил Снейп, устраиваясь в кресле напротив двух сестер.
      — Мы… Мы одни? — тихо спросила Нарцисса.
      — Да, разумеется. Ну, Червехвост тоже здесь, но мы ведь не будем считать грызунов, правда? — Он указал палочкой на стену за спиной, и в ней распахнулась потайная дверь, открыв узкую лестницу, на которой замер маленький человечек.
      — Как ты, очевидно, догадался, Червехвост, у нас гости, — лениво произнес Снейп.
      Сгорбившись, человек сполз с последней ступеньки и вошел в комнату. У него были маленькие водянистые глаза, заостренный нос и неприятная жеманная улыбка. Левой рукой он поглаживал правую, выглядевшую будто заключенной в блестящую серебряную перчатку.
      — Нарцисса! — сказал он писклявым голосом. — И Беллатрис! Как мило…
      — Если хотите, Червехвост принесет нам выпить, — сказал Снейп. — А потом он вернется в свою спальню.
      Червехвост вздрогнул, как будто Снейп чем-то бросил в него.
      — Я тебе не слуга! — пискнул он, избегая взгляда Снейпа.
      — Вот как? А у меня сложилось впечатление, что Темный Лорд направил тебя сюда помогать мне.
      — Помогать, да, но не приносить выпивку и… и не убирать в доме!
      — Я и не представлял, Червехвост, что ты просил более опасное задание, — вкрадчиво сказал Снейп. — Это легко поправимо. Я поговорю с Темным Лордом…
      — Я и сам с ним поговорю, если надо будет!
      — Ну конечно, — усмехнулся Снейп, — а пока принеси нам выпить. Немного эльфийского вина.
      После секундного колебания, когда казалось что он возразит, он развернулся и скрылся за другой потайной дверью. Оттуда донеслось звяканье стекла, и вскоре он вернулся, неся на подносе пыльную бутылку и три бокала. Поставив поднос на стол, он скрылся за дверью с книгами, захлопнув ее за собой.
      Снейп наполнил бокалы кроваво-красным вином и два из них передал сестрам. Нарцисса пробормотала «Спасибо», а Беллатрис ничего не сказала, продолжая сердито смотреть на Снейпа. Непохоже было, чтобы его это тревожило, наоборот, он выглядел довольным.
      — За Темного Лорда! — он поднял бокал и осушил его.
      Сестры поступили так же. Снейп снова наполнил бокалы. Выпив второй, Нарцисса сказала:
      — Северус, прости что заявилась сюда вот так, но мне нужно было тебя увидеть. По-моему, только ты можешь мне помочь…
      Взмахом руки Снейп остановил ее и снова указал палочкой на потайную дверь на лестницу. Раздался грохот и вопль, затем топот Червехвоста, спешащего обратно вверх по лестнице.
      Прошу прощенья, — сказал Снейп. — в последнее время он повадился подслушивать под дверью. К чему бы это?.. Так о чем ты, Нарцисса?
      Она глубоко вздохнула и начала сначала:
      — Северус, я знаю что не должна быть здесь, мне сказали никому ничего не рассказывать, но…
      — Так придержи язык! — рявкнула Беллатрис. — Тем боле в такой компании!
      — В какой компании? — язвительно спросил Снейп. — Что я могу подумать, Беллатрис?
      — Что я тебе не доверяю, Снейп, и тебе это прекрасно известно!
      Издав звук, напоминающий сдавленное рыдание, Нарцисса закрыла лицо руками. Снейп поставил бокал на стол и снова откинулся в кресле, положив руки на подлокотники и улыбаясь в хмурое лицо Беллатрис.
      — Нарцисса, думаю, придется выслушать, что так распирает Беллатрис, это избавит нас от неизбежных перебиваний. Ну, продолжай, Беллатрис, — сказал Снейп. — Почему это ты мне вдруг не доверяешь?
      — Сто причин! — воскликнула она, выходя из-за дивана к столу, чтобы стукнуть по нему бокалом. — С чего начать? Где ты был, когда пал Темный Лорд? Почему никогда не предпринимал попыток найти его, когда он исчез? Что ты делал все эти годы, живя у Дамблдора в кармане? Почему помешал Темному Лорду добыть Философский камень? Почему не вернулся сразу, как только Темный Лорд возродился? Где ты был несколько недель назад, когда мы сражались за получение пророчества для Темного Лорда? И почему, Снейп, почему Гарри Поттер еще жив, хотя пять лет он был в твоей милости?
      Она остановилась, ее грудь быстро вздымалась и опадала, щеки горели. Нарцисса неподвижно сидела позади нее, все еще спрятав лицо в ладонях.
      Снейп улыбнулся:
      — Прежде чем я тебе отвечу — о да, Беллатрис, я собираюсь ответить! Можешь передать мои слова остальным, тем, кто шепчется за моей спиной и разносит сплетни о моем предательстве против Темного Лорда! Прежде, чем я отвечу, позволь спросить тебя: ты в самом деле думаешь, что Темный Лорд не задал мне в точности те же вопросы, каждый из них? И ты в самом деле думаешь, что если бы я не смог дать на них исчерпывающих ответов, я бы сидел здесь и разговаривал с тобой?
      Она замерла в нерешительности:
      — Я знаю, что он тебе верит, но…
      — Думаешь, он ошибается? Или я его обманул? Одурачил Темного Лорда, величайшего мага, самого совершенного специалиста по Легилименции, какого видел мир?
      Беллатрис промолчала, но впервые она выглядела сбитой с толку. Снейп не стал давить. Он снова взял бокал, глотнул вина и продолжил:
      — Ты спрашиваешь, где я был, когда пал Темный Лорд? Я был там, где он приказал мне быть — в Школе чародейства и волшебства Хогвартс, потому что он хотел, чтобы я шпионил за Альбусом Дамблдором. Ты, полагаю, знаешь, что этот пост я занял по приказу Темного Лорда?
      Она едва заметно кивнула, потом открыла рот, но Снейп ее опередил:
      — Ты спрашиваешь, почему я не предпринимал попыток найти его, когда он исчез? По той же причине, что и Эйвери, Яксли, Кэрроу, Грейбэк, Люциус, — он слегка наклонил голову в сторону Нарциссы, — и многие другие не предпринимали попыток найти его. Я думал, ему конец. Гордиться нечем, я был не прав, но это так.… Если бы он не простил тех, кто в тот момент потерял веру, у него осталось бы очень не много последователей.
      — У него была бы я! — страстно воскликнула Беллатрис. — Я, та, что ради него провела в Азкабане многие годы!
      — Да, конечно, потрясающе, — скучающим голосом сказал Снейп. — Конечно, в тюрьме от тебя было немного пользы, но жест был прекрасным…
      — Жест! — воскликнула она, ярость придавала ей слегка безумный вид. — Пока я страдала от дементоров, ты комфортно устроился в Хогвартсе, разыгрывая ручного зверька Дамблдора.
      — Не совсем, — спокойно возразил Снейп. — Знаешь, он так и не дал мне должность преподавателя Защиты от темных искусств. Похоже, боялся… э-э… рецидива… Что я поверну на прежний путь.
      — Это была твоя жертва Темному Лорду — не преподавать любимый предмет? — усмехнулась она. — Почему ты оставался там все это время, Снейп? Продолжал шпионить за Дамблдором для господина, которого сам считал мертвым?
      — Вряд ли, — ответил Снейп. — Хотя Темный Лорд был доволен, что я не бросил свою работу: когда он вернулся, я предоставил ему информацию о Дамблдоре за шестнадцать лет — гораздо более полезный подарок к возвращению, чем бесконечные напоминания о том, как плохо в Азкабане…
      — Но ты остался…
      — Да, Беллатрис, я остался, — сказал Снейп, впервые теряя терпение. — У меня была хорошая работа, которую я предпочел сидению в Азкабане. Знаешь, Пожирателей Смерти обложили со всех сторон. Защита Дамблдора уберегла меня от тюрьмы. Это был удобный случай, и я его использовал. Повторяю: Темный Лорд не выражал недовольство тем, что я остался, так что не понимаю, почему ты должна?
      Думаю, следующее, что ты хочешь знать, — с нажимом продолжил он, повысив голос, поскольку Беллатрис всем своим видом показывала желание его перебить, — почему я встал между Темным Лордом и Философским камнем. Ответить не трудно. Он не знал, может ли доверять мне. Как и ты, он думал, что из верного Пожирателя Смерти я превратился в марионетку Дамблдора. Он был в жалком состоянии, очень слаб, вынужден делить тело с заурядным магом. Он не решился открыться прежнему союзнику, боясь, что союзник выдаст его Дамблдору или Министерству. Я глубоко сожалею, что он не доверился мне. Он бы вернул силу на три года раньше. А так — я видел только жадного и недостойного Квиррела, пытающегося украсть Философский камень, и, признаю, я сделал все, чтобы помешать ему.
      Беллатрис скривила рот, будто проглотила горькую пилюлю.
      — Но ты не пришел, когда он вернулся, ты не примчался обратно к нему в тот же миг, когда почувствовал, как горит Черная метка…
      — Поправка: я вернулся на два часа позже. И вернулся по приказу Дамблдора.
      — Дамблдора!.. — ее голос опять стал возмущенным.
      — Подумай! — сказал Снейп, снова теряя терпение. — Подумай! Подождав два часа — всего лишь два часа — я убедился, что смогу вернуться шпионить в Хогвартс! Позволив Дамблдору думать, что возвращаюсь на сторону Темного Лорда только потому, что он мне приказал, я получил возможность с тех пор передавать информацию о Дамблдоре и Ордене Феникса! Признай, Беллатрис, Черная метка становилась сильнее на протяжении месяцев. Я знал, что он собирается вернуться, все Пожиратели Смерти знали! У меня было достаточно времени подумать, что я буду делать, спланировать следующий шаг, сбежать как Каркарофф, верно? Уверяю тебя, первое недовольство Темного Лорда моим опозданием полностью исчезло, когда я объяснил, что остался верен ему, в то время как Дамблдор думает, что я — его человек. Да, Темный Лорд думал, что я оставил его навсегда, но он ошибся.
      — Да что от тебя толку? — презрительно спросила Беллатрис. — Какую полезную информацию мы от тебя получили?
      — Моя информация предназначалась непосредственно для Темного Лорда, — сказал Снейп. — Если он решил не посвящать тебя…
      — Он посвящал меня во все! — вспыхнула Беллатрис. — Он называл меня своей самой верной, самой преданной…
      — А сейчас? — спросил Снейп, подпустив в голос ядовитого недоверия. — А сейчас, после провала в Министерстве?
      — Я не виновата! — воскликнула Беллатрис. — Раньше Темный Лорд доверял мне свои самые.… Если бы не Люциус…
      — Не смей! Не смей винить моего мужа! — тихим зловещим голосом сказала Нарцисса, поднимая глаза на сестру.
      — Теперь уже бессмысленно выяснять, кто виноват, — спокойно сказал Снейп. — Что сделано — то сделано.
      — Но не тобой! — гневно воскликнула Беллатрис. — Нет, ты снова остался в стороне, пока все остальные рисковали, так, Снейп?
      — Мне было приказано оставаться на месте, — сказал Снейп. — Может, ты не согласна с Темным Лордом? Может, ты думаешь, что Дамблдор не заметил бы, если бы я присоединился к Пожирателям Смерти в битве против Ордена Феникса? И, ты уж прости, о каком риске ты говоришь? Против вас было шесть подростков, так ведь?
      — Как тебе прекрасно известно, очень быстро к ним присоединилась половина Ордена! — рявкнула Беллатрис. — И, раз уж речь зашла об ордене, ты все еще утверждаешь, что не можешь выдать расположение их штаб-квартиры?
      — Я не являюсь Хранителем тайны, я не могу назвать место. Ты хоть понимаешь, как работают эти чары? Темный Лорд доволен той информацией об ордене, которую я ему передаю. Ты могла бы догадаться, что она помогла захватить и убить Эммелину Вэнс. И несомненно эта информация помогла избавиться от Сириуса Блэка, хоть я предоставил тебе полную возможность покончить с ним.
      Склонив голову, он прожег ее взглядом. Выражение его лица не смягчилось.
      — Ты не ответил на мой последний вопрос, Снейп! Гарри Поттер! За последние пять лет ты мог убить его в любой момент. Но ты этого не сделал. Почему?
      — Ты обсуждала этот вопрос с Темным Лордом? — спросил Снейп.
      — В последнее время… он.… Сейчас я с тобой разговариваю, Снейп!
      — Если бы я убил Гарри Поттера, Темный Лорд не смог бы использовать его кровь, чтобы регенерировать и стать непобедимым…
      — Ты утверждаешь, что предвидел, для чего потребуется его тело? — насмешливо спросила она.
      — Нет, я понятия не имел об этом плане. Я уже признал, что считал Темного Лорда мертвым. Просто я пытаюсь объяснить, почему Темный Лорд не жалеет, что Гарри Поттер дожил, по крайне мере, до прошлого года.
      — Но почему ты сохранил ему жизнь?
      — Ты что не поняла меня? Только защита Дамблдора уберегла меня от Азкабана. Согласись, убийство его любимого ученика могло настроить его против меня. Но было еще кое-что. Хочу тебе напомнить, что когда Поттер впервые попал в Хогвартс, о нем все еще ходило множество историй и слухов, поговаривали, что он и сам — великий Темный маг, и поэтому смог пережить атаку Темного Лорда. И в самом деле, многие последователи Темного Лорда полагали, что Поттер мог бы стать штандартом, вокруг которого мы могли бы сплотиться вновь. Признаюсь, мне стало любопытно, и я не собирался убить его, как только он войдет в замок.
      Разумеется, вскоре мне стало совершенно очевидно, что он не обладает никакими особенными талантами. Он умудрялся выпутываться из сложных ситуаций благодаря простой комбинации слепого везения и помощи более талантливых друзей. Он — полная бездарность, хотя такой же напыщенный и самовлюбленный, как и его отец. Я приложил все усилия, чтобы его вышвырнули из Хогвартса, где, я считаю, ему не место, но убивать его, или дать его убить в моем присутствии? Я был бы дураком, если б рискнул это сделать под носом у Дамблдора.
      — И ты хочешь, чтобы мы поверили, что Дамблдор никогда тебя не подозревал? — спросила Беллатрис. — Что он ни разу не задумался о том, кому ты хранишь верность на самом деле? Что он до сих пор безоговорочно тебе доверяет?
      — Я хорошо играл свою роль, — сказал Снейп. — И ты упускаешь самую большую слабость Дамблдора: он вынужден верить в лучшее в людях. Я ему скормил историю о моем глубочайшем раскаянии, когда сразу после ухода от Пожирателей Смерти переметнулся к нему. Он принял меня с распростертыми объятиями, хотя — должен заметить — никогда не подпускал меня к Темным искусствам ближе, чем мог себе позволить. Дамблдор был великим волшебником, — о да, великим! — Беллатрис издала возмущенный звук. — И Темный Лорд это признает. Однако, рад сообщить, что Дамблдор стареет. Дуэль с Темным Лордом в прошлом месяце потрясла его. Ему сильно досталось, поскольку его реакция уже не та, что раньше. Но все эти годы он не переставал доверять Северусу Снейпу, и в этом мой самый большой вклад в дело Темного Лорда.
      Беллатрис все еще выглядела недовольной, хотя и не знала, как еще задеть Снейпа. Воспользовавшись ее молчанием, Снейп повернулся к ее сестре.
      — Итак, ты пришла просить меня о помощи, Нарцисса?
      Нарцисса посмотрела на него, на ее лице было написано отчаяние:
      — Да, Северус. Я… Мне кажется, ты единственный, кто может мне помочь. Мне больше не к кому обратиться. Люциус в тюрьме… — Она закрыла глаза, и две большие слезы покатились по ее щекам.
      — Темный Лорд запретил мне говорить об этом, — продолжала Нарцисса, не открывая глаз. — Он хочет, чтобы о плане никто не знал. Это… совершенно секретно. Но…
      — Если он запретил, — ты не должна говорить, — тут же сказал Снейп. — Слово Темного Лорда — закон.
      Нарцисса ахнула, как будто он облил ее холодной водой. Беллатрис была довольна в первый раз за все время, с тех пор как переступила порог дома:
      — Видишь, — торжествующе сказала она сестре. — Даже Снейп так говорит: раз тебе сказали молчать, так молчи.
      Но Снейп поднялся на ноги, подошел к маленькому окну, выглянул из-за занавесок на пустынную улицу, потом резко вернул их на место. Нахмурившись, он повернулся к Нарциссе.
      — Так уж получилось, что я знаю о плане, — тихо произнес он. — Я — один из немногих, кому рассказал Темный Лорд. Как бы там ни было, если бы я не был посвящен в тайну, ты была бы виновна в предательстве Темного Лорда, Нарцисса.
      — Я думала, ты должно быть знаешь об этом! — сказала Нарцисса, вздохнув свободнее. — Он так тебе доверяет, Северус…
      — Ты знаешь о плане? — воскликнула Беллатрис, мимолетное выражение удовлетворения на ее лице сменилось яростью. — Ты знаешь?!
      — Конечно, — сказал Снейп. — Но какая помощь тебе нужна, Нарцисса? Если ты думаешь, что я могу убедить Темного Лорда передумать, то ты ошибаешься — это безнадежно.
      — Северус, — прошептала она, слезы стекали по ее бледным щекам. — Мой сын… Мой единственный сын…
      — Драко должен гордиться, — равнодушным тоном сказала Беллатрис. — Темный Лорд оказал ему честь. И к чести Драко — он не уклоняется от своего долга, он рад, что выпал шанс показать себя, что появилась возможность…
      Нарцисса зарыдала, умоляюще глядя на Снейпа.
      — Это потому, что ему шестнадцать лет, и он не представляет, что за этим лежит! Почему, Северус? Почему мой сын? Это так опасно! Это месть за ошибку Люциуса, я знаю!
      Снейп промолчал. Он старался не замечать ее слез, как будто они были неприличными, но он не мог притворяться, что не слышит ее.
      — Вот почему он выбрал Драко, так? — настаивала она. — Чтобы наказать Люциуса?
      — Если Драко справится, — сказал Снейп, все еще не глядя на нее, — он будет возвышен над всеми.
      — Но он не справится! — воскликнула Нарцисса сквозь рыдания. — Как он может справиться, если сам Темный Лорд…
      Беллатрис вздрогнула. Нарцисса как будто оробела.
      — Я только хотела сказать.… До сих пор никому не удалось… Северус… пожалуйста… Ты самый… Ты всегда был самым любимым учителем Драко. Ты старый друг Люциуса. Умоляю… Ты самый приближенный, самый доверенный советник Темного Лорда.… Пожалуйста, поговори с ним, убеди его…
      — Темный Лорд не поддастся на уговоры, и я не настолько глуп, чтобы это проверять, — уныло пробормотал Снейп. — Не буду притворятся, будто Темный Лорд не зол на Люциуса. Люциус должен был руководить, а вместо этого позволил себя схватить, вместе со многими другими. Он не сумел добыть пророчество. Да, Темный Лорд зол, и даже очень зол, Нарцисса.
      — Значит, я права, он выбрал Драко из мести! — сдавленно проговорила Нарцисса. — Он и не должен справиться, он хочет, чтобы его убили при этой попытке.
      Когда Северус промолчал, Нарцисса потеряла остатки самообладания, которые, видимо, еще сохраняла до этого момента. Поднявшись, она, шатаясь, подошла к нему и схватила его за ворот мантии. Приблизив лицо к его лицу, заливая его грудь слезами, она выдохнула:
      — Ты бы справился. Ты мог бы сделать это вместо Драко, Северус. Ты справишься, именно ты, и получишь награду, о которой другие не могут и мечтать…
      Снейп взял ее за запястья и оторвал от себя ее руки. Глядя на ее залитое слезами лицо, он медленно произнес:
      — Полагаю, он так и наметил, что в конце концов я это сделаю. Но он убежден, что сначала должен попробовать Драко. Понимаешь, если Драко все-таки справится, я смогу остаться в Хогвартсе еще на какое-то время, продолжая шпионить.
      — Другими словами, его не волнует, что Драко могут убить!
      — Темный Лорд очень зол, — тихо повторил Снейп. — Он не смог услышать пророчество. Ты знаешь не хуже меня, Нарцисса, что он не прощает так просто.
      Она рухнула его ног, рыдая и стеная на полу.
      — Мой единственный сын… Мой сын…
      — Ты должна гордиться, — безжалостно сказала Беллатрис. — Если бы у меня были сыновья, я была бы рада предоставить их к услугам Темного Лорда!
      Нарцисса издала отчаянный крик и вцепилась в свои длинные светлые волосы. Снейп наклонился, схватил ее за руки и поставил на ноги, затем усадил обратно на диван. Он налил еще вина и силой всучил ей бокал.
      — Хватит, Нарцисса. Выпей. И послушай меня.
      Она слегка притихла. Проливая вино на себя, она трясущимися руками поднесла бокал ко рту и сделала глоток.
      — Возможно… я смогу помочь Драко.
      Она выпрямилась, огромные глаза выделялись на белом как бумага лице.
      — Северус.… О, Северус… ты поможешь ему? Ты присмотришь за ним, чтобы он не пострадал?
      — Я попробую.
      Она отшвырнула бокал, и он покатился по столу. Соскользнув с дивана, она опустилась на колени у ног Снейпа, двумя руками схватила его руку и прижалась к ней губами.
      — Если бы ты защитил его… Северус, ты клянешься? Ты дашь Нерушимый Обет?
      — Нерушимый Обет?
      По выражению лица Снейпа ничего нельзя было прочесть. Однако Беллатрис торжествующе хихикнула.
      — Ты что не слышала, Нарцисса? Ну конечно, он попытается.… Как обычно, пустые слова, и никакого дела. И, конечно, по приказу Темного Лорда!
      Снейп даже не взглянул на Беллатрис. Он не отрывал своих черных глаз от ее глаз — голубых и наполненных слезами. Она продолжала сжимать его руку.
      — Конечно, Нарцисса, я дам тебе Нерушимый Обет, — тихо сказал он. — Думаю, твоя сестра согласится быть нашим Связующим.
      Беллатрис только рот открыла. Снейп опустился на колени перед Нарциссой. Под изумленным взглядом Беллатрис они сцепили правые руки.
      — Тебе понадобится палочка, Беллатрис, — холодно заметил Снейп.
      Все еще потрясенная, она достала палочку.
      — И тебе придется подойти ближе, — добавил он.
      Она шагнула вперед, оказавшись стоящей над ними, и ткнула концом палочки в их сцепленные руки. Нарцисса заговорила:
      — Клянешься ли ты, Северус, присматривать за моим сыном, когда он будет пытаться исполнить волю Темного Лорда?
      — Клянусь, — ответил Снейп.
      Палочка исторгла тонкий язык сверкающего пламени, который оплел их руки как раскаленный докрасна провод.
      — Клянешься ли ты приложить все усилия, чтобы защитить его?
      — Клянусь.
      Еще один язык пламени выстрелил из палочки и переплелся с первым, образуя сияющую цепь.
      — Если возникнет необходимость.… Если покажется, что Драко не смог… — прошептала Нарцисса (рука Снейпа вздрогнула в ее руке, но он не отнял ее), — Выполнишь ли ты то дело, которое Темный Лорд поручил Драко?
      Возникла пауза. Беллатрис, широко открыв глаза, наблюдала за ними, не убирая палочку.
      — Клянусь, — сказал Снейп.
      Третья вспышка пламени на миг озарила ошеломленно лицо Беллатрис и, переплетясь с двумя предыдущими, туго оплела их стиснутые руки, подобно веревке или огненной змее.

Глава третья. БУДЕТ НЕ БУДЕТ

      Гарри Поттер громко сопел. Он бесконечно долго, почти четыре часа сидел на стуле в своей комнате, вглядываясь через окно в темнеющую улицу, и наконец заснул, прислонившись к холодному оконному стеклу. Его очки перекосились, а рот широко открылся. Туманная дымка от его дыхания оседала на стекле, искрящемся в оранжевом ярком свете уличных фонарей. Их искусственный свет освещал лицо мальчика, так, что оно выглядело каким-то призрачным под копной неопрятных черных волос.
      По комнате было разбросано множество различных приспособлений, которые с первого взгляда казались просто мусором. Впрочем, обыкновенного мусора тоже было предостаточно. Пол был усеян совиными перьями, огрызками, обертками от сладостей. Среди всего этого хаоса из спутанной одежды и разбросанных газет было множество книг с заклинаниями. Заголовок одной из них, лежащей на столе в лужице тусклого света буквально ревел: Гарри Поттер: действительно ли он Избранный?
      В обществе продолжают циркулировать таинственные слухи о недавнем происшествии в Министерстве Магии, на котором видели Того-кто-не-должен-быть-помянут.
      «Нам не разрешают говорить об этом, не спрашивайте меня ни о чём» — сказал один из Стирателей Памяти, который запретил разглашать свое имя, покидая Министерство вчера вечером.
      Однако, хорошо осведомлённые источники в Министерстве подтвердили, что происшествие связано с легендарным Залом Пророчества.
      Хотя в Министерство до сих пор отказывались даже подтвердить сам факт существования такого места, в Магическом сообществе растёт число тех, кто верит, что Упивающиеся Смертью, содержащиеся сейчас в Азкабане, ворвались туда и предприняли попытку украсть пророчество. Хотя его содержание неизвестно, муссируются предположения, что оно касается Гарри Поттера — единственного человека, кому удалось пережить Смертельное проклятие. Как известно, он также находился в Министерстве в эту ночь и принимал участие в инциденте. Некоторые заходят настолько далеко, что называют Поттера «избранным», веря, что пророчество указывает на него, как на единственного человека, который может избавить нас от Того-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут.
      Нынешнее местонахождение пророчества, если оно действительно существует, неизвестно, хотя… (см. продолжение на стр. 2, колонка 5) Вторая газета лежит около первой. У неё тоже убийственный заголовок: Скримджоер занял место Фаджа.
      Большая часть титульного листа был занята большой черно-белой фотографией мужчины с пышными волосами, напоминающими львиную гриву, и немного изуродованным лицом… Картина двигалась — человек махал поднятой вверх рукой.
      Руфус Скримджоер, ранее возглавлявший службу авроров в Депертаменте Магического Правопорядка сменил Корнелиуса Фаджа на посту Министра Магии. Магическое сообщество встретило новость о его назначении с большим энтузиазмом, хотя слухи о его трениях с Альбусом Дамблдором, недавно восстановленным в звании Главного Колдуна Винцегамота, всплыли в течение нескольких часов после вступления Скримджоера в должность.
      Представители Скримджоера подтвердили что он встретился с Дамблдором сразу после того, как приступил к работе, но отказались комментировать обсуждавшиеся темы. Альбус Дамблдор известен тем… (продолжение на странице 3, колонка 2)
      Слева от этой газеты была ещё одна, свернутая таким образом, что можно было увидеть материал о том, что Министерство Магии гарантирует безопасность студентов.
      Недавно назначенный Министром Волшебства, Руфус Скримджоера, говорил сегодня о жестких новых мерах, предпринятых его Министерством, чтобы обеспечить безопасность студентов, возвращающихся в Школу Чародейства и Колдовства «Хогварц» этой осенью.
      «По очевидным причинам, Министерство не будет вдаваться в детали новых строгих мер безопасности» — сообщил Министр, хотя уполномоченное лицо подтвердило, что меры включают защитные чары и заклинания, множество сложных контрпроклятий, и небольшую группу авроров, сформированную исключительно для защиты Хогварца.
      Заверения нового Министра в достаточной степени подтверждают, что он действительно жёстко настаивает на обеспечении безопасности студентов. Говорит миссис Августа Лонгботтом, «Мой внук, Невилл — хороший друг Гарри Поттера, кстати, он был одним из тех, кто боролся с Упивающимися Смертью вместе с ним в Министерстве в июне и …
      Но остальная часть этой истории была закрыта большой птичьей клеткой, стоящей на вершине кипы всего это. В клетке сидела великолепная полярная сова. Она высокомерно обводила комнату пристальным взглядом янтарных глаз, изредка поворачиваясь чтобы взглянуть на заснувшего хозяина. Раз или два она нетерпеливо щелкнула клювом, но Гарри слишком крепко спал, чтобы услышать ее.
      Большой сундук стоял в очень посреди комнаты. Его крышка была выжидательно открыта, внутри было практически пусто, если не считать поношенной одежды, конфет, пузырьков из-зпод чернил, и сломанных пер Министерства Магии ЗАЩИТА ВАШЕГО ДОМА И СЕМЬИ ОТ ТЕМНЫХ СИЛ
      Волшебному сообществу в настоящее время угрожает от организация, члены которой именуют себя «Упивающимися Смертью». Соблюдение следующих простых рекомендаций по безопасности поможет защищать Вас, вашу семью, и ваш дом от нападения. 1. Вам лучше не покидать дом всем сразу.
      2. Особую осторожность следует проявить в тёмное время суток. Везде и всегда, где только возможно старайтесь завершать все дела вне дома до наступления темноты.
      3. Предусмотрите меры личной безопасности вокруг вашего дома, удостоверьтесь, что все члены семьи знают о неотложных мерах, таких как Защитные и Развеивающие Чары, а несовершеннолетние знают, как переместиться в безопасное место.
      4. Договоритесь с близкими друзьями и членами семьи об использовании секретного вопроса, чтобы если Упивающиеся Смертью примут их облик при помощи Многосущного зелья вы смогли их обнаружить. (см. страницу 2).
      5. Если Вы заметили, что член вашей семьи, коллега, друг, или сосед странно себя ведут, немедленно свяжитесь с Силами Магического Правопорядка, Возможно, к ним было применено проклятие Подвластия. (см. страницу 4).
      6. Если Темная Метка появится над любым жилым домом или любым другим зданием — не входите внутрь, но немедленно сообщите в офис авроров.
      7. По непроверенным сведениям, Упивающиеся Смертью теперь могут использовать Inferi (см. страницу 10). При обнаружении любых следов Inferius, нужно сообщить в Министерство НЕМЕДЛЕННО.
      Гарри хрюкал в его сне, и его лицо сползло вниз вдоль окна на дюйм, отчего очки ещё больше перекосились, но он так и не проснулся. Будильник, который Гарри починил несколько лет назад, громко тикал на подоконнике, показывая без одной минуты одиннадцать. Около него, в расслабленной руке Гарри сжимал кусок пергамента, исписанного тонким наклонным почерком. Гарри перечитывал это письмо так часто, начиная с момента, когда оно пришло, три дня назад, что, хотя оно было доставлено свёрнутым свитком, сейчас выглядело как плоский лист бумаги.
      Дорогой Гарри,
      Если это удобно для тебя, я приеду в дом номер четыре, на Прайвет-Драйв, в эту пятницу в одиннадцать часов вечера, чтобы проводить тебя до Норы, куда ты приглашен провести оставшуюся часть каникул.
      Если ты согласен, я буду рад твоей помощи в одном деле, которое я надеюсь решить по пути в Нору. Я объясню тебе подробнее при встрече. Пожалуйста, пришли ответ этой же совой. Надеюсь увидеть тебя в эту пятницу, С наилучшими пожеланиями, Альбус Дамблдор
      Хотя он уже выучил его наизусть, Гарри украдкой поглядывал на письмо каждые несколько минут с семи часов того вечером, когда он впервые поднял его, лежащее у окна в спальне, из которого открывался отличный вид на обе стороны Привет-Драйв. Он знал, что бессмысленно продолжать перечитывать слова Дамблдора. Гарри отправил «да» с совой, доставившей сообщение, как требовалось. И всё, что он мог теперь сделать, заключалось в одном: ждать. Или Дамблдор действительно придёт, или нет.
      Но Гарри до сих пор не упаковал вещи. Это казалось слишком хорошо, чтобы быть правдой, что его собираются спасти от Дурслей после каких-то двух недель их компании. Он не мог отделаться от чувства, что что-то идёт не так, как надо — вдруг сова с его ответом на письмо Дамблдора, сбилась с пути; или Дамблдору что-то помешает забрать его; да и письмо, могло оказаться вовсе не от Дамблдора, а какой-нибудь уловкой, шуткой или даже ловушкой. Гарри был не в силах упаковав вещи столкнуться с тем, что их придётся снова распаковать. Единственный шаг, который он сделал, готовясь к предстоящей поездке — это благополучно закрыл свою полярную сову Хедвигу, в клетке.
      Минутная стрелка на будильнике достигла цифры двенадцать и, в этот самый момент уличный фонарь за окном погас.
      Гарри проснулся, как будто внезапная темнота была сигналом тревоги. Торопливо поправив очки и отлепив щеку от оконного стекла, он прижался носом к окну и смотрел искоса вниз на тротуар. Высокая фигура в длинном, вздымающемся плаще шла по дорожке сада.
      Гарри подпрыгнул, как если бы его ударило током, опрокинул стул, и начал хватать всё, что попадалось под руку и бросать в сундук. Когда он потянулся за комплектом одежды, двумя книг с заклинаниями и пакетиком чипсов, в дверь позвонили. Внизу в гостиной Дядя Вернон кричал: «Кого это принесло посреди ночи?»
      Гарри застыл с медным телескопом в одной руке и спортивными штанами другой. Он совсем забыл предупредить Дурслей, что Дамбледор может приехать. Он ощутил нечто среднее между паническим ужасом и приступом смеха, выкарабкиваясь из-за сундука и поворачивая дверную ручку в ту самую минуту, когда глубокий голос произнёс: «Добрый вечер. Вы должно быть м-р Дурслей. Я осмелюсь предположить, что Гарри предупредил вас, что я приеду забрать его?»
      Гарри уже бежал вниз по лестнице, прыгая через две ступеньки, но резко затормозил за несколько шагов до конца, поскольку приобретённый в течение долгого времени опыт научил его держаться от дяди подальше, если только это возможно. В дверном проеме стоял высокий, худой человек с седыми волосами до талии и длинной бородой. Очки в форме полумесяцев держались на крючковатом носу, он носил длинный черный дорожный плащ, и островерхую шляпу. Вернон Дурслей, усы у которого были столь же густые как у Дамблдора, только чёрные, был одет в красновато-коричневый халат. Он уставился на посетителя, как будто он не мог поверить своим крошечным глазам.
      «Судя по вашему ошеломлённому и недоверчивому виду, Гарри не предупредил Вас, что я намерен приехать» — заключил Дамблдор приятным голосом. «Однако, позвольте предположить, что вы любезно пригласите меня в дом. Неразумно так долго стоять на пороге в эти тревожные времена». Он уверенно переступил через порог и дверь позади него закрылась.
      «Прошло много времени с моего последнего визита,» — сказал Дамбледор, уставив крючковатый нос в Дядю Вернона. «Я должен сказать, ваша африканская лилия цветет.»
      Вернон Дурслей ничего не ответил. Гарри не сомневался, что разговор скоро возвратится к нему, и скоро — вена пульсировала на виске дяди всё сильнее. Гарри на время затаил дыхание: несмотря на то, что облик Дамблдора был абсолютно обычным для колдунов, даже дядя Вернон, похоже, почувствовал, что измываться над этим человеком крайне трудно.
      «Добрый вечер Гарри, «сказал Дамблдор, удовлетворенно глядя на него сквозь очки-половинки. «Превосходно, превосходно. »
      Эти слова, казалось, разбудили Дядю Вернона. Было ясно, что как бы он ни был обеспокоен, он не хотел встречаться с глазу на глаз с человеком, который может смотреть на Гарри и говорить «превосходно».
      «Я не хочу показаться грубым,» — начал он таким тоном, что грубость была буквально в каждом слоге.
      «Но, к сожалению грубости часто получаются случайно», — Дамблдор закончил предложение серьезным тоном. «Лучше бы Вы просто промолчали. А это должно быть Петуния.»
      Дверь кухни открылась, там стояла тетя Гарри, в резиновые перчатках и халате поверх ночной рубашки, в преддверии времени, когда она обычно спать, тётя протирала на кухне всё, что можно. Ее лошадиное лицо не выражало ничего, кроме потрясения.
      «Альбус Дамблдор,» — сказал Дамбледор, но его имя не произвело на дядю Вернона никакого эффекта. «Мы переписывались, конечно. „Гарри вспомнил странный способ что-то напомнить Тете Петунии, он когда-то послал ей взрывающееся письмо, но Тётя Петуния не смогла ничего ответить. «А это должно быть ваш сын, Дадли?“
      Дадли в этот момент выглядывал из-за двери гостиной. Его большая, белокурая голова, возвышалась из-за полосатого воротника пижамы и выглядела странно растрёпанной, его рот раскрылся в неописуемом удивлении. Дамблдор подождал ещё минуту, чтобы убедиться, что никто из Дурслей не хочет ничего сказать, и улыбнулся: «Могу я предположить, что Вы пригласили меня в гостиную? »
      Дадли только собрался выбраться из-за двери, как Дамблдор прошёл мимо него. Гарри, все еще сжимая в руках телескоп и тренировочные брюки, проскочил последние несколько ступеней и последовал за Дамблдором, который устроился в ближайшем к камину кресле, и разглядывал всё вокруг мягким, заинтересованным взглядом. Он выглядел здесь насколько неуместно, насколько это вообще было возможно. «Разве мы не уезжаем, сэр?» — спросил Гарри с тревогой.
      «Да, действительно мы, но есть несколько вопросов, которые мы сначала должны обсудить сначала,» — сказал Дамбледор. «И я предпочел бы не сделать это в открытую. Мы злоупотребим гостеприимством твоих дяди и тёти ещё немного.»
      «Вы собираетесь… Вы собираетесь…»
      Вернон Дурслей вошёл в комнату, Петуния протиснулась следом и встала плечом к плечу с мужем, а Дадли спрятался за родителями. «Да,» — просто сказал Дамблдор.
      Он извлёк палочку так быстро, что Гарри едва заметил это; с лёгким щелчком, диван выдвинулся вперед, тут же колени у всех Дурслей подогнулись и они одновременно против своей воли уселись на диван. Ещё один щелчок палочки и диван вернулся на прежнее место. «Мне кажется, так будет удобнее», — любезно прокомментировал Дамблдор.
      Когда он убирал палочку в карман, Гарри заметил, что его рука почернела и сморщилась; это выглядело, как если бы плоть была сожжена. «Сэр — что случилось с вашей…» «Позже, Гарри,» — остановил его Дамблдор. «Пожалуйста, сядь. »
      «Я мог бы предположить, что Вы собирались предложить мне передохнуть? „обратился Дамбледор к Дяде Вернону, — «но обстоятельства свидетельствуют, что в данном случае такой оптимизм был бы скорее проявлением глупости.“
      Он в третий раз взмахнул палочкой, и пыльной бутылки, а также пять стаканов появились из воздуха. Бутылка сама по себе наклонилась и разлила по стаканам какую-то жидкость медового цвета. Стаканы тут же подплыли по воздуху к каждому из сидящих.
      «Прекрасная настойка из дубового мёда госпожи Росмерты,» — объяснил Дамблдор, поднимая стакан. Гарри, схватил свой и попробовал. Он никогда не пробовал ничего подобного, но ему очень понравилось. Дурслеи, обменявшись быстрыми, испуганными взглядами сначала пытались полностью игнорировать стаканы, но это оказалось нелегко они медленно подбирались прямо к их головам. Гарри не мог избавиться от мысли, что Дамблдору это нравится.
      «Хорошо, Гарри,» — Дамблдор, повернулся к нему, «У нас возникла проблема, решить которую я надеюсь с твоей помощью. Когда я говорю „у нас“ я имею в виду Орден Феникса. Но прежде всего я должен сказать тебе, что завещание Сириуса было обнаружено неделю назад и что он оставил всё, чем владел.»
      Сидящий на диване дядя Вернон повернул голову, но Гарри не только смотрел на него, он даже не мог думать ни о чем, и не нашёлся, что сказать кроме как: «Ладно.»
      «В целом это довольно неплохо,» — продолжал Дамблдор. «К твоему счёту в Гринготсе добавится достаточное количество золота, кроме того, ты унаследовал личное имущество всего Сириуса. Но есть слегка проблематичная часть наследства…»
      «Его крестный отец мёртв?» — громко прогудел Дядя Вернон с дивана. Дамблдор и Гарри обернулись и посмотрели на него. Стакан медовой настойки настойчиво ткнулся в голову Дяди Вернона и он попытался отогнать его прочь. «Он мертв? Его крестный отец? »
      «Да,» — подтвердил Дамблдор. Он не спросил Гарри, почему он не говорил об этом Дурслеям. «Наша проблема,» — продолжал он, вновь обращаясь к Гарри, словно его никто не прерывал, — «состоит в том, что Сириус оставил тебе дом номер двенадцать на Гримуалд-плейс. »
      «Ему оставили дом? «жадно выпалил Дядя Вернон, его маленькие глаза сузились, но ответа он так и не дождался.
      «Вы можете продолжать использовать его как штаб,» — заверил его Гарри. «Меня это не волнует. Вы можете взять это, я действительно не хочу. «Гарри никогда не хотел бы заходить в дом номер двенадцать, на Гримуалд-плейс. Ему казалось, что память о Сириусе всегда будет преследовать его, в этих тёмных заплесневелых комнатах, если он станет бродить там один, заключенная в этом месте, которое он так отчаянно хотел навсегда покинуть.
      «Это очень щедро с твоей стороны», — согласился Дамблдор. «Мы, однако, временно освободили здание. ««Почему? »
      «Дело в том,» — продолжал, Дамбледор, игнорируя бормотание Дяди Вернона, которого теперь беспрестанно ударял по голове стакан с медовой настойкой, — «Обычаи семьи Блеков таковы, что дом передаётся по прямой линии следующему мужчине из семьи Блеков. Сириус был последним, а до него его брат Регулус. Оба они умерли бездетными. Несмотря на то, что при таких обстоятельствах последнюю волю Сириуса, чтобы домом владел ты, можно исполнить, я не исключаю, что на дом наложены дополнительные заклятия, которые не позволяют, чтобы домом завладел какой-нибудь нечистокровный колдун».
      Яркий образ постоянно орущего и плюющегося портрета матери Сириуса, висившего в доме номер 12 словно зажёгся в голове Гарри. «Держу пари, так оно и есть», — согласился он.
      «Весьма вероятно,» — кивнул Дамбледор. «И если такие заклятия существуют, то дом, скорее всего, перейдет к самому старшему из живущих родственников Сириуса, а это значит, к его кузине, Беллатрикс Лестрандж. »
      Не понимая, что он делает, Гарри подпрыгнул и вскочил на ноги; телескоп и спортивные брюки выпали у него из рук. Чтобы Беллатрикс Лестрандж, убийца Сириуса, унаследовала его дом? «Нет,» — воскликнул он.
      «Хорошо, откровенно говоря мы тоже предпочли бы, чтобы она ничего не получила,» — успокоил его Дамблдор. «Ситуация чревата осложнениями. Мы не знаем, останутся ли, например, необнаружимые чары, которые мы нанесли на дом, теперь, когда он больше не принадлежит Сириусу. Беллатрикс могла появиться на пороге в любой момент. Естественно мы должны были выехать до тех пор, пока мы положение не разъяснится.» «Но как Вы собираетесь узнать, смогу ли я владеть домом? „„К счастью,“ — заверил его Дамблдор, «есть простое испытание.“
      Он поставил пустой стакан на маленький столик около кресла, но прежде, чем он успел сделать что-нибудь еще, Дядя Вернон заорал: «Вы наконец уберёте это от нас?»
      Гарри огляделся вокруг; все трое Дурслей сжались, обхватив головы руками, потому что стаканы подпрыгивали в непосредственной близости от их голов, а их содержимое выплескивалось по всей комнате.
      «О, я так сожалею,» — Дамблдор вежливо улыбнулся, и тут же снова поднял палочку. Все три стакана исчезли. «Но по правилам хорошего тона вам следовало это выпить, вы же знаете».
      Это выглядело так, словно Дядя Вернон разрываля между огромным количеством неприятных возражений, но он просто вжался назад в диванную подушку, как и тетя Петуния, и Дадли. Он так и не осмелился что-нибудь сказать, не сводя маленьких свиных глазок с палочки Дамблдора.
      «Видишь ли,» — Дамбледор снова обернулся к Гарри, словно Дядя Вернон не произнес ни слова, — «Если ты действительно унаследовал дом, ты также получил в наследство… »
      Он взмахнул палочкой в пятый раз. Раздался громкий треск, и появился домовой эльф, с носатой мордой, ушами как у гигантской летучей мыши, и огромными налитыми кровью глазами. Он уселся прямо на пушистый ковёр Дурслеев в грязных тряпках. Тётя Петуния издала вопль, от которого волосы встали дыбом. Никогда, сколько она себя помнила, ничего настолько грязного не появлялось в ее доме. Дадли оторвал большие, голые, розовые ноги от пола и сидел, задрав их почти выше головы. Казалось, он думал, что это существо может добраться до брюк его пижамы. «Что это, черт возьми?»— взревел Дядя Вернон. «Кричер,» — закончил Дамбледор.
      «Кричер не будет, Кричер не будет, Кричер не будет,» — каркал домовой эльф так громко, что Дядя Вернон, топнул длинными, кривыми ногами и заткнул уши."Кричер принадлежит мисс Беллатрикс, о да, Кричер принадлежит Блекам, Кричер хочет к своей новой хозяйке, Кричер не пойдёт к Поттеру, Кричер не пойдёт, не пойдёт, не пойдёт»
      «Как ты видишь, Гарри,» — произнес Дамблдор громко, потому что Кричер продолжал громко каркать: «Не пойдёт, не пойдёт, не пойдёт», — «Он выражает нежелание перейти в твою собственность.»
      «Мне плевать», — откликнулся Гарри с отвращением глядя на скорчившегося домового эльфа. «Я не хочу его. ««Не пойдёт, не пойдёт, не пойдёт »
      «Ты предпочитаешь, чтобы он перешел в собственность Беллатрикс Лестрандж? Имей в виду, что он жил в штабе Ордена Феникса весь прошлый год. ««Не пойдёт, не пойдёт, не пойдёт »
      Гарри уставился на Дамблдора. Он знал, что нельзя позволить Кричеру уйти и жить с Беллатрикс Лестрандж, но сама мысль о том, чтобы взять на себя ответственность за существо, которое предало Сириуса, была отвратительна.
      «Прикажи ему что-нибудь», — подсказал Дамбледор. «Если он перешел в твою собственность, ему придётся повиноваться. Иначе нам придётся придумать другой способ, как держать его подальше от законной хозяйки.» «Не пойдёт, не пойдёт, не пойдёт!»
      Кричер перешёл на крик. Гарри не смог придумать ничего лучше, чем сказать: «Кричер, заткнись!»
      На мгновение показалось, что Кричер решил сам себя задушить. Он схватился за горло, его рот, все еще неистово открывался, глаза выкатились из орбит. После того, как он задыхался несколько секунд, он бросился лицом на ковер (Тётя Петуния захныкала) и бился об пол руками и ногами, передаваясь сильной, но абсолютно безмолвной истерике.
      «Хорошо, это упрощает дело,» — сказал Дамблдор бодро. «Кажется, Сириус знал что делает. Ты — законный владелец дома номер двенадцать на Гримуалд Плейс и Кричера.
      «Я что, должен держать его при себе? «ошеломленно спросил Гарри, глядя, как Кричер мечется у его ног.
      «Ну, если ты не хочешь,» — пришёл на выручку Дамблдор. «Я мог бы предложить, тебе отправить Кричера работать на кухню Хогварца. Если он будет находиться там, другие эльфы смогут присмотреть за ним.»
      «Да,» — Гарри вздохнул с облегчением, — «Я так и сделаю. Кричер, я хочу, чтобы ты отправился в Хогварц и работал там на кухне с другими эльфами.»
      Кричер, который теперь лежал на спине и сучил руками и ногами в воздухе, одарил Гарри взглядом, исполненным глубочайшей ненависти и с громким треском исчез.
      «Хорошо,» — кивнул Дамблдор. «Ещё один вопрос касается гиппогрифа Клювокрыла, Хагрид заботится о нём с тех пор, как не стало Сириуса, но если ты считаешь…»
      «Нет,» — быстро возразил Гарри, — «Он может остаться с Хагридом. Я думаю, Клювокрыл выбрал бы это. »
      «Хагрид будет восхищен,» — улыбнулся Дамблдор. «Он был так рад снова увидеть Клювокрыла. Кстати, мы решили, в что интересах его безопасности ему нужно другое имя и назвали его „Витервинг“, хотя я сомневаюсь, что Министерство когда-нибудь догадается, что он — тот самый гиппогриф, которого они когда-то приговорили к смерти. Теперь, Гарри, ты уже собрал вещи? „Хмм… «Сомневался, что я приеду?“ — тут же догадался Дамблдор.
      «Я сейчас, только закончу укладывать веши, — «торопливо пробормотал Гарри, спеша подобрать упавший телескоп и тренировочные брюки.
      На то, чтобы отыскать всё, что могло ему понадобиться, ушло не больше десяти минут; наконец он извлек Плащ-Невидимку из-под кровати, завернул крышку флакона меняющих цвет чернил, и с усилием закрыл крышку сундука, прямо поверх котла. И тогда, держа сундук в одной руке, а клетку с Хедвигой в другой, спустился вниз.
      Он с разочарованием обнаружил, что Дамблдор не ждал его в зале, а вернулся в гостиную.
      Никто ничего не говорил. Дамблдор что-то непринуждённо насвистывал, но атмосфера была тягучая, как холодный заварной крем, и Гарри не осмелился посмотреть на Дурслеев, он только и сказал, «Профессор, я готов.»
      «Хорошо,» — кивнул Дамблдор. «Тогда ещё буквально пару слов.» Он ещё раз обратился к Дурслеям. «Вы без сомнения должны знать, что Гарри достиг совершеннолетия» «Нет,» — вдруг обрела голос Тетя Петуния, в первый рас с прибытия Дамблдора. «Простите?» — не понял Дамблдор.
      «Нет, не достиг. Он на месяц моложе, чем Дадли, и ему будет восемнадцать только через год.»
      «О», — вежливо поправил её Дамблдор, — «Но в Колдовском мире, мы достигаем совершеннолетия в семнадцать.»
      Дядя Вернон пробормотал: «Какая нелепость», — но Дамбледор проигнорировал его.
      «Теперь, как Вы уже знаете, волшебник именующий себя Лордом Волдемортом вернулся. Магическое сообщество в настоящее время находится в состоянии открытой войны. Гарри, которого Лорд Волдеморт уже пытался убить несколько раз, находится в еще большей опасности теперь чем день, когда я оставил его у вашего порога пятнадцать лет назад, с письмом, в котором рассказал об убийстве его родителей, и выразил надежду, что Вы будете заботиться о нем, как о собственном сыне.»
      Дамблдор сделал паузу, и хотя его голос оставался тихим и спокойным, и он не подал никакого очевидного признака гнева, Гарри почувствовал, что от него исходит какой-то особенный холод, и заметил, что Дурслеи прижались друг к другу ещё ближе.
      «Вы не сделали, того, о чём я просил. Вы никогда не относились к Гарри как к сыну. Он видел здесь только пренебрежение и жестокость. Лучшее, что можно сказать это то, что он по крайней мере избежал ужасного ущерба, который Вы причинили несчастному мальчику, который сидит между Вами. »
      И Тетя Петуния и Дядя Вернон инстинктивно оглянулись, словно ожидая увидеть кого — то другого, а не Дадли, на этом месте между ними.
      «Вы говорите, мы неправильно ведём себя с Дадли? Что Вы…? «начал Дядя Вернон неистово, но Дамбледор поднял палец, и наступила такая тишина, как будто он оглушил Дядю Вернона.
      «Магия, которую я вызвал пятнадцать лет назад, обеспечила Гарри мощную защиту, до тех пор пока он может называть этот дом „своим домом“. Однако, он был здесь несчастен, вы были с ним неприветливы и ужасно обращались, пока Вы, по крайней мере, хоть неохотно, но позволили ему получить комнату. Действие этого волшебства прекратится в тот момент, когда Гарри исполнится семнадцать; другими словами, он станет взрослым человеком. Я прошу вас только об одном: позвольте Гарри ещё раз вернуться в этот дом, перед его семнадцатым днем рождения, здесь ему гарантирована полная безопасность, до этого самого дня.»
      Никто из Дурслеев не сказал ни слова. Дадли немного нахмурился немного, как будто он все еще пытался понять, когда с ним плохо обращались. Дядя Вернон выглядел так, словно у него в горле что-то застряло. Тётя Петуния как-то странно покраснела.
      «Хорошо, Гарри… Наше время истекло,» — сказал Дамблдор, наконец, вставая и поправляя длинный черный плащ. «До новой встречи», — попрощался он с Дурслеями, которые выглядели так, что было понятно — они готовы ждать этого момента вечно, лишь бы он никогда не наступил, а потом приподнял шляпу и вышел из комнаты.
      «And now, Harry, let us step out into the night and pursue that flighty temptress, adventure.»
      «До свидания» — Гарри торопливо попрощался с Дурслеями, и заспешил за Дамблдором, который остановился около сундука, на котором возвышалась клетка с Хедвигой.
      «Нам нет необходимости брать это с собой сейчас,» — сообщил он, снова доставая палочку. «Я отправлю их в Нору, чтобы они дожидались нас там. Однако, я хотел бы, чтобы ты на всякий случай захватил с собой Плащ-Невидимку.»
      Гарри с некоторым трудом извлёк из сундука плащ, стараясь не показывать Дамблдору царящего там беспорядка. Когда он положил его во внутренний карман куртки, Дамблдор взмахнул палочкой и сундук исчез, а вместе с ним и клетка с Хедвигой. Дамблдор снова взмахнул палочкой, и входная дверь открылась в холодную, туманную темноту.
      «А теперь, Гарри, мы направимся прямо в ночь навстречу таинственным и захватывающим приключениям.»

Глава четвертая. ХОРЭС СЛУГХОРН

      Гарри, просыпаясь, каждый день, думал о словах Дамболдора, о предсказании, и никак не мог понять, что заставило Дамболдора выбрать именно его, ведь он никогда так не общался с ним вне Хогвартса; обычно они разговаривали только в кабинете Директора. Воспоминание об их прошлой встрече все время тревожило Гарри. Дамболдор, тем не менее, казался спокойным и расслабленным.
      «Держите Вашу палочку наготове, Гарри», — сказал он с улыбкой.
      «Но я подумал, что мне не разрешено пользоваться волшебной палочкой вне школы, сэр…»
      «Если будет нападение, — начал Дамболдор, — я разрешаю использовать любое заклинание или проклятие, если они смогут помочь Вам. Тем не менее, я думаю, что Вам не стоит беспокоиться о нападении сегодня вечером.»
      «Почему нет, сэр?»
      «Вы — со мной», — сказал Дамболдор просто. «Это так, Гарри.»
      Он внезапно остановился в конце Тисовой улицы.
      «Вы, конечно, еще не сдавали тест на аппарирование?» — спросил Директор.
      «Нет», — только и ответил Гарри. «Ведь мне должно было быть семнадцать лет.»
      “Тогда Вам понадобиться держаться за мою руку очень крепко. За левую, если не возражаешь, как ты, я думаю, обратил внимание, в другой у меня находится палочка»
      Гарри крепко взялся за протянутую руку Дамблдора.
      «Очень хорошо», — сказал Дамболдор.
      Гарри показалось, что рука Дамблдора пытается выскользнуть из его руки. Следующее, что он увидел — это темноту; его сдавливало и толкало со всех сторон, из-за чего он не мог дышать. Казалось, что он оказался в железной клетке, прутья которой постоянно стягивались, отчего его глаза вдавливались внутрь, а барабанные перепонки того и гляди лопнут… и вдруг… Он глубоко вдохнул холодный ночной воздух и, наконец-то, открыл свои глаза. Он почувствовал, будто его вытащили из плотной, резиновой трубы. Прошло несколько секунд, пока он понял, что стоит уже не на Тисовой улице. Место, где он и Дамблдор теперь стояли, оказалось пустой деревней, в центре которой стоял старый военный мемориал и несколько скамеек. Гарри аппарировал впервые в жизни и понял, что чувства, которые он испытывал при этом, были не из приятных.
      «Как Вы себя чувствуете?» — спросил Дамболдор, заботливо глядя на юношу. «К этому придется привыкнуть».
      «Я в порядке», — сказал Гарри, трущий свои уши, за которые, казалось, схватилась вся Тисовая улица. «Но я все-таки бы предпочел добраться сюда на метле.»
      Дамболдор улыбнулся, застегнул его дорожный плащ и сказал: «Нам сюда!»
      Они ускорил темп, прошли несколько домов и пустую гостиницу. Часы на церкви, стоящей рядом, оповещали о том, что было почти 12 часов.
      «И так скажи мне, Гарри», — сказал Дамблдор. «Ваш шрам… совсем не болел?»
      Гарри поднес руку ко лбу и потер свой молниеобразный шрам.
      «Нет, — ответил юноша, — и я этому удивился. Я подумал, что он должен жечь или болеть, ведь Волдеморт снова обрел свою силу».
      Он взглянул на Дамблдора и увидел удовлетворенное выражение его лица.
      «А с другой стороны, если подумать… Лорд Волдеморт понял всю опасность, которая возникает, когда Вы получаете доступ к его чувствам и мыслям. И теперь он также применяет Окклюменцию против Вас».
      «Хорошо, я не жалуюсь», сказал Гарри, мысленно настроенный на сознание Волдеморта.
      Они повернули за угол, прошли телефонную будку и автобусную остановку. Гарри посмотрел на обочину и обратился снова:
      «Профессор?»
      «Что, Гарри?»
      «Эээ.. — Где — мы находимся?»
      «Это, Гарри, — волшебная деревня Батлейт Бабертон.»
      «А для чего мы здесь?»
      «Ах да, конечно, я не рассказал Вам», — сказал Дамблдор. — Я потерял счет тому, сколько раз я повторял это в течение последних лет. Но мы должны найти кое-кого из служащих, и попросить вернутся его из отставки…обратно в Хогвартс.»
      «Чем я могу помочь, сэр?» «Ох, Я думаю, что будет дело и для Вас», — сказал Дамблдор многозначительно.
      «Идем сюда, Гарри.»
      Они быстро зашагали по крутой, узкой улице с выстроенными в линию домами. Все окна были темными. Сильный холод, который держался в течение двух недель на Тисовой улице, ощущался и здесь. Подумав, что это ощущение возникло из-за присутствия дементоров, Гарри начал всматриваться в темноту и мгновенно схватил волшебную палочку, лежавшую у него в кармане.
      «Профессор, почему мы просто не аппарировали непосредственно в дом волшебника, к которому мы сейчас направляемся?»
      «Потому, что это будет так же грубо как, если бы мы били ногами в дверь», — объяснил Дамблдор. — Вежливость — это главное, ведь мы представляем волшебникам возможность не пустить нас в свой дом или же наоборот принять. В любом случае, большинство домов волшебников, защищены от нежелательных Аппарирований. Вот Хогвартс, например».
      «Вы не можете аппарировать ни в здание, ни поблизости него, — протараторил Гарри. — Гермиона Грейнджер постоянно об этом напоминает».
      «И она полностью права. Нам надо повернуть снова налево.»
      Церковные часы пробили полночь. Гарри удивлялся, почему Дамблдор не считал грубым то, что они придут так поздно к его старому коллеге, но теперь, когда диалог был установлен, у Гарри появилась возможность задать все интересующие его вопросы.
      «Сэр, Я видел в Ежедневном Пророке, что Фаджа уволили?»
      «Это верно, — подтвердил Дамблдор, поворачивая в другой переулок. — На его месте теперь Руфус Скримгуар, которго я уверен, Вы уже видели — раньше он был главой авроров.
      «Он… Вы думаете, что он хороший?» — поинтересовался Гарри.
      «Интересный вопрос», — ответил Дамблдор. «Он — способный, несомненно. Более значительная и решительная личность, чем Корнелиус.»
      «Да, но Я имел в виду… »
      «Я знаю то, что Вы имели в виду. Руфус — человек действия и сражаться с Темными волшебниками для него является частью его жизни, он не приспешник Лорда Волдеморта.»
      Гарри ждал, но Дамблдор так и не сказал ничего нового, чего не было в Ежедневном Пророке. И тогда Гарри не выдержал и сказал:
      «И… сэр… Я слышал о Мадам Бонс.»
      «Да, — тихо сказал Дамблдор. — Ужасная потеря. Она была отличной ведьмой. Просто здесь, Я думаю — ой!»
      Он указал своей поврежденной рукой.
      «Профессор, что случилось? «— спросил Гарри.
      «У меня нет времени, чтобы объясняться теперь, — сказал Дамблдор. — Это — захватывающий рассказ…Поэтому давай потом, не при таких условиях…»
      Он улыбнулся Гарри в знак того, все нормально и что молодой волшебник мог продолжать задавать свои вопросы.
      «Сэр, я получил листовку из Министерства Магии совой — о мерах безопасности, которым мы должны следовать при встрече с Пожирателями смерти”.
      «Да, я тоже получил», — сказал Дамблдор, все еще улыбаясь. «По-вашему это необходимо?»
      «Нет…»
      «Я тоже так считаю. Вы не спросили меня, например, какой мой самый любимый джем, чтобы проверить, что я на самом деле Профессор Дамблдор, а не мошенник»
      «Я не..» — Гарри было начал оправдываться, но Дамблдор его прервал.
      «На будущее, Гарри, это — малиновый джем. . хотя конечно, если бы я был Пожирателем смерти, то должен был узнать все предпочтения прежде, чем подражать себе.»
      «Вы правы», — сказал Гарри.
      «Хорошо, а в этой листовке, сказано кое-что о Мракозомби. Кто они такие? Объясните, а то там не очень понятно».
      «Они — мертвецы, — сказал Дамблдор спокойно. — Труп, заколдовывают, чтобы сделать Темным волшебником. Мракозомби долгое время никто не видел, тем не менее, они стали появляться с тех пор, как Волдеморт обрел силу. Он убил достаточно людей, чтобы сделать армию. Это — место здесь, Гарри»
      Они были рядом с красивым каменным домом, с прекрасным садом. Гарри был слишком занятым, усваивая новую информацию о Мракозомби, чтобы обращать внимание на что-то другое. Дамболдор резко остановился у ворот, так что Гарри ударился носом в его спину.
      «Ох, дорогой. Ох, дорогой, дорогой, дорогой…»
      Гарри внимательно всматривался в тьму сада и в ворота. Дамблдор обвел взглядом всю улицу. Она была пустынна…:
      «Палочку держи наготове… и следуй за мной, Гарри.»
      Он открыл ворота, тихо и быстро ступал по тропинке в саду, аккуратно толкнул дверь и очень медленно открыл ее. Осторожно достал палочку и тихо сказал:
      «Люмос!»
      Конец палочки Дамблдора зажегся, освещая всю дорожку. Увидев слева дверь, они прошли в нее. Держа свою палочку наверху, Дамблдор прошел в гостиную, Гарри всегда шел следом за ним.
      В комнате был погром. Старинные часы лежали возле их ног, маятник валялся в углу подобно потерянной сабле. Фортепиано находилось на другой стороне, ключи разбросаны по всему полу. Везде валялись кусочки стекла от разбившейся люстры. На диване были разбросаны перья; фрагменты китайского фарфора подобно порошку покрывали все тонким слоем. Дамблдор взмахнул еще раз своей палочкой, и все стены озарились светом…На обоях были отчетливо видны темно-красные брызги крови. Гарри и Дамблдор оглянулись вокруг.
      «Не очень-то здесь мило, неправда ли? — сказал он, глубоко вдохнув. „Да… что-то ужасное случилось здесь…“
      Дамблдор прошел в центр комнаты, рассматривая мусор под своими ногами. Гарри шел следом, оглядываясь. Ему все казалось, что что-то шевелится возле фортепьяно…Но не было ни движения, ни вообще какого-либо признака тела.
      «Может быть здесь было сражение… и… — и они утащили его, профессор?» — Гарри предположил это, пытаясь не думать о том, как сильно должны ранить человека, чтобы на стенах остались такие пятна.
      «Я так не считаю», — прошептал Дамболдор, подходя к креслу стоящему возле стены.
      «Вы думаете, что он …?»
      «Все еще где-нибудь здесь? Да»
      И не говоря не слова, Дамблдор ткнул острым концом своей палочки в кресло. Оттуда раздался крик.
      “Ой!” «Добрый вечер, Хорэс», — сказал Дамболдор, вставая в полный рост.
      Гарри открыл рот от удивления. В мгновение ока на месте где только что стояло кресло, появился толстенький, лысенький, пожилой мужчина, который периодически дотрагивался до своего живота и, прищуриваясь, удрученно смотрел своим водянистым глазом на Дамблдора.
      «И не было никакой необходимости тыкать своей палочкой. Это же больно!» — он произнес эти слова очень грубо и попытался встать.
      Свет от волшебной палочки пробежался по его лысине, по глазам, по огромным, густым серебряным усам, и полированным кнопкам на бордовой бархатной куртке, накинутой на сиреневую шелковую пижаму. Макушка его едва ли доставала до подбородка Дамблдора.
      «Что их прогнало?» — просопел он, покачиваясь на своих ногах, все еще потирая свой низкий живот. Он вел себя поразительно уверено для человека, только что найденного в обличии кресла.
      «Мой дорогой Хорэс, — сказал Дамблдор с улыбкой на лице, — если Пожиратели Смерти действительно призывали, то Знак Мрака был бы установлен над домом».
      Волшебник хлопнул пухлой рукой по своему широкому лбу.
      «Знак Мрака… — пробормотал он. — Помнил, было что-то… ах, хорошо. Но во всяком случаи у меня нет времени, ведь мне еще надо отполировать мебель, после того как вы к ней прикоснулись.»
      Он выдохнул, так что концы его усов разлетелись в разные стороны, но моментально вернулись на место.
      «Вы позволите нам помочь Вам?» — вежливо спросил Дамболдор.
      «Пожалуйста», — согласился он.
      Все расступились, и, высокий волшебник очертил своей палочкой круг и быстро взмахнул, сделав в нем подметательное движение.
      Мебель вставала на свои первоначальные места; новый орнамент появлялся на стенах, перья аккуратно легли на свои места на столе; книги стали все как новенькие и сами собой вставали на полочки; масляные фонари висели на своих местах, и красивая серебряная рамка собиралась по кусочкам и уже через пару секунд стояла на столе; стены светлели, и сами по себе отчищаясь.
      «Чья это кровь на стенах?» — спросил Дамболдор, поднимая куранты от старых часов с пола.
      «На стенах? Драконья.» — Крикнул волшебник, который только что подошел по просьбе Хорэса и люстра, звякая, завинчивалась обратно в потолок.
      Тихонько бренчало фортепьяно.
      «Да, драконья», — отозвался волшебник, будто эхо. — Это же моя последняя бутылка из-под вина и цена у нее большая… и тем более я ее много раз использовал.»
      Он поставил бутылку в самый уголок буфета, ласково рассматривая каждый сантиметр на ней и жидкость, которой она была наполнена.
      «Хм. Все пыльное»
      Он поставил бутылку в буфет и вздохнул. А потом пристально посмотрел на Гарри, не отводя глаза.
      «Ого, — удивился он и уставился на лоб Гарри и шрам в виде молнии на нем. — Ого!»
      «Это, — сказал Дамболдор, направляясь к ним поближе, чтоб познакомить, — Гарри Поттер. Гарри, это — мой старый друг и коллега, Хорэс Слугхорн.»
      Слугхорн пристально посмотрел на Дамболдора. «Вы действительно думали, что сможете меня уговорить вернуться? Несмотря на ваши старания, я скажу — НЕТ»
      Он отвернулся от Гарри, стараясь выкинуть из головы его прошлое и не поддаться всегда возникающему у волшебника, знакомящегося с Гарри Поттером.
      «Я полагаю, по крайней мере, что мы можем выпить?» — спросил Дамболдор. — Ради старой дружбы?” Слугхорн колебался.
      «Хорошо, тогда по стаканчику», — неприветливо выпалил он.
      Дамблдор улыбнулся Гарри и предложил ему присесть на стул подальше от Слугхорна, который стоял позади них и наблюдал за огнем в масляной лампе. Гарри понял, что Дамблдор выбрал это место для того, чтобы не упускать обоих из виду. Слугхорн умудрялся смотреть на Гарри, даже когда наполнял бокалы и при каждой возможности взглядывал в его сторону.
      «Хм», — пробормотал он, осматриваясь, да так быстро, будто чего-то боялся.
      «Возьми, — он подал напиток Дамблдору, севшему за стол без приглашения. Затем Слугхорн пододвинул стакан к Гарри, после чего сел на только что отремонтированный диван и молча уставился в потолок. Его ноги свисали и не касались пола. „Хорошо ли ты себя чувствуешь, Хорэс?“ — поинтересовался Дамболдор.
      «Не очень хорошо, — ответил Слугхорн сразу. — Слабый стал. Страдаю одышкой. Ревматизм тоже. Не могу перемещаться как раньше. Старость. Усталость.»
      «И все-таки вы должны перемещаться довольно быстро, чтобы так нас встретить в такой короткий срок», — заметил Дамболдор. «Я полагаю, у вас было не больше трех минут?»
      «Две. — ответил друг Дамблдора, и в его голосе почувствовались нотки гордости, смешанные с нотками раздражения. — Не поняли, что мои Чары Злоумышленников все еще действуют? Я еще ванну принимал. — Он добавил это твердо. — Но факт остается фактом: я — старый человек, Альбус. Утомленный старый человек, который заработал право на тихую жизнь и несколько земных благ.»
      «У него, несомненно, было все», — подумал Гарри, оглядывая комнату. Все было в порядке и уж точно никто не мог сказать, что там было некомфортно. Были мягкие кресла и скамейки для ног, напитки и книги, ящики шоколада и подстилок. Если бы Гарри не знал, кто тут живет, то сразу бы подумал, что хозяйкой является богатая, старая дама.
      «Вы все же еще не такой старый как я, Хорэс», — сказал Дамболдор.
      «А может вы тоже должны подумать об отставке? — промямлил Слугхорн. Его бледные глаза в упор смотрели на руку Дамболдора. — Реакции не такая как была прежде, так?»
      «Вы правы, — ответил невозмутимо Дамблдор, трясущий свой рукав, чтобы не показывать обожженной руки. — Да, несомненно, я медленнее, чем был. Но с другой стороны, ..»
      Он пожал плечами и развел руки в стороны, как если бы, говорил, что возраст имеет и свои преимущества, и в это время Гарри обратил внимание на кольцо на его непострадавшей руке, которое до этого никогда не видел: Оно было большое, довольно неаккуратное, сделанное из которого-то металла, похожего на золото. Оно было украшено большим черным камнем, треснувшим до середины. Глаза Слугхорна тоже остановились на кольце, и Гарри заметил, как он хмурится, и на его лбу появляются складочки.
      «Так, все эти меры предосторожности — они против Пожирателей Смерти или против меня, Хорэс…?» — спросил Дамболдор.
      «Что же…Крайне интересно, что Пожирателям Смерти может понадобиться от бедного, дряхлого старика, подобного мне?» — поинтересовался, немного с наглостью Слугхорн.
      «Я думаю, что они захотят, что бы Вы с вашими талантами присоединились к ним и стали убивать и пытать, — объяснил Дамболдор. — Вы — честно сказали правду, что их здесь еще не было?»
      Слугхорн пристально смотрел на Дамблдора в течение минуты… Затем пробормотал: «Я не дам им шанс. Я постоянно переезжаю в течение года. И нигде я не останавливался больше, чем на неделю. То жил у одних магглов, то у других…Владельцы этого дома сейчас отдыхают на Канарских Островах…Мне здесь очень нравится, будет жалко уезжать. Это совсем несложно, если только выучить простое замораживающее заклинание. И тревожится ни о чем не надо, соседи убежденны, что вы фортепьяно.»
      «Неплохо, — подметил Дамболдор. — Но это совершенно не похоже на тихую и мирную жизнь, и именно поэтому Вам стоит вернуться в Хогвартс.»
      «Если Вы собираетесь сделать мою жизнь спокойной, то таковой она в этой шумной школе точно не станет. Я не проинформирован точно и полностью, но до меня дошли немного странные слухи о Долорес Амбридж!.. Вот как вы обращаетесь со своими учителями?!»
      «Профессор Амбридж не поладила со стадом кентавров, которые живут неподалеку в Лесу, — сказал Дамболдор. — Я думаю Вы, Хорэс, должны понимать лучше, чем остальные, как опасно идти в Лес и называть стадо разъяренных кентавров „грязными полукровками“»
      «И она это сделала? — удивился Слугхорн. — Ненормальная женщина. Никогда не любил ее.»
      Гарри тихо посмеивался, а Дамболдор и Слугхорн слегка покосились на него.
      «Простите, — сказал Гарри поспешно. — Это — просто — …Я просто тоже её не любил.» Дамболдор неожиданно встал.
      «Вы уходите?» — быстро спросил Слугхорн, многообещающе взглянув.
      «Нет. Но могу ли я использовать вашу ванную?» — спросил Дамболдор.
      «Ох…» — вздохнул Слугхорн, явно разочраованный. — Да, вторая дверь слева, в конце коридора.»
      Дамболдор вышел из комнаты. В доме была полная тишина, ни скрипа, ни звука…
      Спустя некоторое время Слугхорн встал, прошелся пару метров по комнате, постоял возле камина и сел обратно в теплое кресло, взглянув на Гарри.
      «Не думай, что я не знаю, для чего он Вас сюда привел», — сказал он резким тоном.
      В ответ Гарри просто взглянул в его лицо.
      Водянистые глаза Слугхорна скользили по шраму Гарри, и на этот раз рассматривали все части лица.
      «Вы так похожи на своего отца.»
      «Да, я знаю», — выпалил Гарри.
      «За исключением глаз. Они у Вас —»
      «Глаза мамины, да. «— Гарри слышал это столько раз, что просто сбился со счету.
      «Хм. Конечно, не стоит выделять любимых учеников, но она была самой моей любимой ученицей, — продолжил он, уловив любопытный взгляд Гарри. — Лили Эванс. Одна из талантливейших девушек, которых я когда-либо учил, очень подвижная, как Вы знаете. Очаровательная девушка. Я всегда говорил, что она должна была быть на моем факультете.» «А какой был ваш?»
      «Я был главой Слизерина, — сказал Слугхорн. — Ох, — он продолжал быстро, видя выражение на лице Гарри, — Вы против этого факультета?! Вы я полагаю, учитесь в Гриффиндоре, так же как и она? Да, так обычно бывает. Не всегда, все же. Вы что-нибудь знаете о Сириусе Блэке? Вы должны знать, он умер несколько недель тому назад.»
      Ощущение было такое, будто бы невидимая рука крепко сжала все внутри Гарри.
      «Он был лучшим другом вашего отца в школе. Всё семейство Блэков было на моем Факультете, но Сириус попал в Гриффиндор! Это ужасно, а ведь он был талантливым мальчиком. Я получил его брата, Регулуса.»
      Вероятно что-то забыв, он вгляделся в противоположную стену, лениво поерзав на стуле, чтобы устроиться поудобнее.
      «Ваша мама была магглорожденной, как Вы знаете. Но я все никак не мог поверить в это! Она будто было чистокровной волшебницей, настолько в ней было много сил.»
      «Моя лучшая подруга родилась в семье магглов», — сказал Гарри, — и она лучшая волшебница на нашем курсе.»
      «Исключения иногда случаются!» — сказал Слугхорн.
      «Действительно», — Гарри равнодушно согласился.
      Слугхорн посмотрел на свои ноги, будто увидев в них что-то интересное.
      «Вы не должны думать, что мне нравилась только она! — сказал Слугхорн. — Нет, нет, конечно… еще была Дирк Красвелл — она появилась через год после того, как Ваша мама закончила школу — теперь она глава Отдела Связи Гоблинов, тоже магглорожденная, тоже одаренная студентка и еще — благодаря ей у меня отличные связи в Гринготссе!»
      Он немного раскачался на кресле, делая попытки встать и наконец у него это получилось, он слегка улыбнулся и подошел к шкафу.
      «Фотографии в комоде, единственная моя вещь в этом доме!»
      «Все экс-студенты, нашего Хогвартса и все подписаны. Вот, обратите внимание, Барнабас Гуфф — редактор Ежедневного Пророка, он частенько брал у меня интервью и спрашивал все новости. И Амбросиус Флюм, из-за „Горшочка с медом“ — препятствовал каждому дню рождения, и все потому, что я мог дать представить его Цицерону Харкиссу, который дал ему первую работу! А вот на обратной стороне — Вы увидите ее — Гвенок Джонс, — капитан Гарпий Гервена. … Люди постоянно удивляются, тому, что я всегда могу попасть на их матч и быть среди VIP приглашенных.
      Эти мысли, видно, подбадривали его.
      «И все эти люди знают, где Вы находитесь и что с вами?» — спросил Гарри, который не мог понять, почему Пожиратели Смерти еще не нашли Слугхорна…
      Улыбка исчезла с лица Слугхорна. Так же быстро, как кровь с его стен.
      «Конечно нет, — сказал он, смотря на Гарри. — Я не нахожусь в контакте со всеми в течение года.»
      Гарри казалось, что слова потрясли самого Слугхорна; он выглядел таким запутавшимся… Он только пожал плечами в нерешительности.
      «Все еще. .волшебник говорил по-прежнему смотря в пол. Но в принципе Все очень хорошо для Дамболдора, что тут говорить… Но надо принять во внимание то, что, если я вернусь в Хогвартс, то буду должен сказать о том, что вступаю в Орден Феникса! Я уверен они — очень смелые и отважные, но я ведь от этого отдыхаю. Но с другой стороны я не хочу выходить из рядов союзников…»
      «Вы не должны присоединяться к Ордену, только потому, что будете преподавать в Хогвартсе», — выпалил Гарри, с трудом сдерживая смех.
      «Большинство учителей не были сильны в этом предмете, но никто не умер, не считая Квирелла. А он тем более получил то, чего заслуживал, ведь он был заодно с Волдемортом»
      Гарри был уверен, что Слугхорн один их тех волшебников, которые боялись произнести или услышать имя Волдеморта, и его догадки подтвердились: Коллега Дамблдора дрожал каждой клеточкой, словно тонкая веточка дерева во время сильного ветра…Он издал какой-то невнятный вопль…Но Гарри проигнорировал его.
      «Я вот думаю, сколько же надо волшебников, чтобы Волдеморт не сунулся в замок, ведь директор Дамблдор единственный, кого когда-либо боялся Волдеморт, не правда ли?» — осведомился Гарри.
      Слугхорн пристально глядел в пустоту в течение нескольких секунд: Он, казалось, обдумывал слова Гарри.
      «Да, это правда, что Сам-Знаешь-Кто всегда боялся Альбуса, — неохотно пробормота он. — Я Сам-Знаешь-Кто не может называть меня союзником и тем более другом. . в этом случаи я могу быть поближе к Альбусу. .. Я не могу поверить в смерть Бонс, она потрясла меня. .. Как же такое могла произойти, ведь у нее были такие связи в Министерстве …»
      Дамблдор зашел в комнату, и Слугхорн подскочил от неожиданности, будто и вовсе забыл, что Дамблдор тоже в этом доме.
      «О, вот вы где Альбус, — пролепетал он. — Вы там были очень долго. Расстройство желудка?»
      «Нет, Я просто зачитался маггловских журналов, — ответил Дамблдора. — Интересные там были экземпляры. По-моему, Гарри, мы уже чересчур утомили хозяина и не будем злоупотреблять его гостеприимством; я думаю нам пора.»
      Нисколько не сопротивляясь Гарри, поднялся со стула. «Вы уходите?» — спросил Слугхорн.
      «Да, на самом деле. Я понимаю, что это все безнадежно, глядя на происходящее.»
      «Безнадежно. .?»
      Слугхорн был раздражен. Он покрутил свои жирные большие пальцы и начинал нервничать, когда заметил, что Дамболдор застегивает свой дорожный плащ, а Гарри одевает куртку.
      «Я сожалею, что вы отказались от нашего предложения, — сказал Дамболдор, протягивая руку для прощания. — В Хогвартсе будут вам рады всегда. Несмотря на то, что наша безопасность будет усилена, мы всегда будем ждать вашего визита, приходите, когда захотите.»
      «Да. . хорошо. . очень любезно… как я говорю…» «До свидания, тогда.»
      «До встречи», — попрощался Гарри.
      Только они вышли за дверь, как услышали крик.
      «Хорошо, хорошо, я вернусь!»
      Дамблдор обернулся и заметил, как сзади стоял Слугхорн и смотрел испытующим взглядом. «Вы решили вернуться из отставки?»
      «Да, да, — согласился Слугхорн. — Я, по-видимому, сошел с ума… но — ДА.»
      «Замечательно, — сказал Дамблдор, лучезарно улыбаясь. — Как Вам известно, Хорэс, вы должны прибыть туда первого сентября.»
      «Да, так и будет», — пробормотал Слугхорн.
      Когда они уже вышли в сад, то услышали голос Хорэса: «Дамблдор, я хочу повышения зарплаты!»
      Дамблдор ухмыльнулся. Ворота захлопнулись, и они пошли к холму через темный и кружащий туман.
      «Хорошо сработанно, Гарри», — сказал Дамболдор.
      «Но, я ничего не дела», — стал объяснять Гарри.
      «О да, Вы сделали. Вы показали Хорэсу все, что он приобретет, при возвращении в Хогвартс. Он Вам понравился?»
      «Э…», — Гарри сам еще не знал, нравится ли ему Хорэс или нет. С одной стороны, он казался приятным человеком, но также он казался безнадежно запутанным в своих принципах. Он так и не понимал, что даже магглорожденные волшебники могут стать отличными колдунами.
      «Хорэс, — начал говорить Дамблдор, тем самым давая возможность Гарри понять свои чувства, — он любит удобство. Он также любит быть в компании знаменитых, успешных, и мощных людей. Он наслаждается чувством, что от него зависят. Он никогда не стремился быть на вершине; он предпочитает останавливаться в чужих комнатах. Он обычно выбирал себе любимчиков в Хогвартсе. Некоторых за их амбиции или их ум, иногда за обаяние или талант, и он сразу замечал тех людей, которые должны были стать выдающимися в разных сферах магии и не только. Хорэс формировал что-то вроде клуба, в который входили его любимчики, а он был его главой. В этом клубе он знакомил их между собой, тем самым продвигая их в обществе. А в будущем пожинал плоды их знакомств. Все это новое поколение имело шанс самим попасть в Отдел связей Гоблинов.
      У Гарри внезапно разыгралось воображение и ему представился паук, который окручивал всех паутиной, кружащей над ними.
      «Я рассказал Вам все это не для того, чтобы Вы настроились против Хорэса, — Дамблдор продолжил, — или, как Вам теперь следует называть, профессора Слугхорна. Вы будете его любимчиком и он привяжется к Вам. И Вы станните эксклюзивным экспонатом его коллекции. Ведь Вы же Мальчик — Который — Выжил. Или как многие Вас сейчас называют „Избранный“.
      После этих слов холод пробирал Гарри, но не из-за тумана…Он вспомнил слова, которые он слышал несколько недель назад: «Никто не сможет жить спокойно, пока один из вас не умрет». Дамблдор остановился чуть дальше церкви, которую они сегодня уже проходили. «Нам пора, держитесь за мою руку.»
      На этот раз Гарри был готов к аппарированию, но он все еще помнил, как это неприятно. Когда давление исчезло, он снова мог вдохнуть воздуха. Он стоял на дороге рядом с Дамблдором, а позади было его любимое здание — Дом семейства Уизли. Несмотря на чувство страха, которое он испытал при перемещении, все же радость переполняла его. Там его ждали Рон и миссис Уизли, готовившая лучше всех на свете.
      «Если Вы не возражаете, Гарри, — сказал Дамблдор, когда они прошли через ворота, — я бы хотел поговорить с Вами о личном. Давайте здесь?».
      И он указал на помещение, в котором Уизли хранили свои метлы. Немного озадаченный Гарри пошел туда. На краешке волшебной палочки директора зажегся огонек, который осветил всю комнату, и он мило улыбнулся Гарри.
      «Я надеюсь Вы простите мне, то что я Вам об этом напоминаю, Гарри, но я рад и горд за Вас, ведь Вы так хорошо держитесь после всего случившегося в Министерстве. Я думаю, что Сириус должен бы был гордиться Вами!»
      Гарри нервно глотнул и голос его пропал, он не был уверен, что готов говорить о Сириусе. Это было слишком болезненно, слышать в одно время слова дяди Вернона «Его крестный отец мертв?» и случайное упоминание о его крестном от Слугхорна.
      «Это несправедливо, — сказал Дамблдор ласково, — что Вы и Сириус так мало провели времени вместе. Неправильный конец, у вас должны были быть счастливые и долгие отношения.»
      Гарри кивал, но глаза его смотрели на паука карабкающегося по шляпе Дамблдор. Он мог бы сообщить, что понял его, и что он мог даже не подозревать, что до его письма Гарри потратил время впустую у Дурслей. Там он лежал на кровати молча, отказывался от еды, и пристально смотрел в окно, размышляя о дементорах.
      «Это — очень трудно, — сказал Гарри, пытаясь совладать со своим голосом. — Я хочу снова получать его письма….»
      Его глаза блеснули вдруг, но он моргнул. Он почувствовал себя глупым, но все же знал, что это очень приятно и важно иметь кого-то, кто будет заботиться о тебе вне Хогвартса, кто-то подобного родителям и для него этим человеком стал его крестный… Но теперь он понимает, что совы больше никогда не принесут подбадривающего письма от Сириуса. ..
      «Сириус был для Вас всем… Мне жаль, что вы так поздно познакомились», — сказал Дамблдор осторожно. — Это ужасная и невосполнимая потеря…»
      «Но пока я был у Дурслей… — голос Гарри звучал уже громко, — я понял, что не могу забыть, закрыть ту брешь в душе, которая появилась там после его смерти. Сириус не хотел бы этого, не так ли? И во всяком случае, жизнь слишком короткая… Тому пример мадам Бонс или Эммелия Вэнс…А ведь следующим могу оказаться и я! Но если это случится, — он сказал это ожесточенно, смотря прямо в синие глаза Дамблдора, отражающие свет от волшебной палочки, — я заберу с собой столько Пожирателей, сколько смогу… а при возможности и Волдеморта.»
      «То, что Вы только что сказали, так похоже на речи ваших родителей и крестного! — сказал Дамблдор, ободряюще хлопнув Гарри по спине. — Я снял бы свою шляпу перед Вами, если бы не беспокоился за паука на ней.
      «И теперь, Гарри, — о главном. Я предполагаю, Вы читали „Ежедневный проро“ к недели две назад?»
      «Да», — сказал Гарри, и сердце его заколотилось..
      «И тогда вы должны знать, что существует множество версий относительно вашего пребывания в Зале Предсказаний!?»
      «Да», — сказал Гарри, снова сбиваясь в голосе. «И теперь все знают, что Я — один…»
      «Нет, они не знают, — перебил его Профессор. — Есть только два человека, которые знают полное содержание прорицания сделанного о Вас и Лорде Волдеморте, но все это становится известным, уже многие догадались для чего Волдеморт послал Пожирателей Смерти за Вами в Министерство, и какое предсказание им нужно было. И я предполагаю, что вы никому не говорили о содержание того предсказания?»
      «Нет», — ответил Гарри.
      «Мудрое решение, в целом, — подметил Дамблдор. — Хотя я считаю, что необходимо рассказать обо всем мистеру Рону Уизли и мисс Гермионе Грейнджер, — он продолжил, не обратив внимания на вопросительный взгляд Гарри. — Я думаю, что они должны знать. Вы их обижаете тем, что не делитесь важным событием в Вашей жизни.»
      «Я не хотел. эээ..»
      «…беспокоить и пугать их? — закончил Дамблдор, смотря на Гарри поверх очков-полумесяцев. — Или, возможно, чтобы не признавать того, что Вы сами напуганы и беспокоитесь? Вам нужны ваши друзья, Гарри. Как Вы там правильно сказали, Сириус не захотел, чтобы Вы замкнулись в себе.»
      Гарри ничего не ответил, но Дамблдор и не ждал ответа. Он продолжил: «И еще я бы хотел, что бы Вы брали у меня частные уроки.»
      «Частные? С Вами?» — сказал Гарри, широко раскрывая глаза.
      «Да. Я думаю, что сейчас подходящее время мне браться за учеников.»
      «Чему Вы меня будете учить, сэр?»
      «Ой, немного тому, немного сему…» — сказал Дамблдор легко и непринужденно.
      Гарри не ожидал такого ответа и поэтому решил спросить что-нибудь другое.
      «Но, если я буду заниматься с Вами, то у меня не будет уроков на занятия Окклюменцией со Снейпом?»
      ''С Профессором Снейпом — нет, их не будет.»
      «Хорошо», — радостно ответил Гарри, — поскольку они были, — он сдержался, чтобы не сказать, чем они на самом деле были. «Я думаю, что слово „фиаско“ здесь к месту», — улыбнувшись, сказал Дамблдор.
      Гарри рассмеялся.
      «Не считай сов, пока они не прилетели», — сказал Дамблдор. — Это стоит обдумать, но и еще пара советов, пока мы не разошлись. Во-первых, я хочу, чтобы Плащ-невидимка был при Вас в любое время, начиная с этого момента. Даже в Хогвартсе. Просто на всякий случай, если Вы меня понимаете? «Гарри кивнул.
      «И, наконец, пока Вы остаетесь здесь, Министерство отвечает за вашу безопасность. Эти меры безопасности причиняют много неудобств для Артура и Молли — вся их почта, например, проверяется в Министерстве. Но ради Вас они это потерпят. Тем не менее, это будет ужасной благодарностью за их неудобства, если вы будете рисковать, понимаете, о чем я?.»
      «Я понимаю», — снова кивнул Гарри.
      «Очень хорошо, — заключил Дамблдор, открывая дверь чулана и проходя во двор. — Я вижу свет в кухне. Доставьте Молли удовольствие — пусть она вдоволь наговорится про то, какой Вы худой.»

Глава пятая. ПРЕВОСХОДСТВО PHLEGM

      Гарри и Дамблдор приближались к черному входу в Нору, который был окружен привычным количеством старой Веллингтонской обуви и ржавых котлов; Гарри мог слышать тихое кудахтанье сонных цыплят, исходящее из отдаленного сарая. Даблдор три раза постучал, и Гарри увидел внезапное движение в кухонном окне.
      — Кто там? — произнес нервный голос, который, как он понял, принадлежал миссис Уизли. — Назовите себя!
      — Это я, Дамлдор, я привел Гарри.
      Дверь сразу открылась. За ней стояла миссис Уизли, невысокая, полная, одетая в старую зеленую мантию.
      — Гарри, дорогой! Спасибо, Альбус, ты меня напугал, мы не ожидали вас до утра!
      — Нам повезло, — сказал Дамблдор, подталкивая Гарри внутрь. — Слизнерог оказался гораздо сильнее поддающимся убеждению, чем я ожидал. Это, разумеется, заслуга Гарри. О, здравствуй, Нимфадора!
      Гарри огляделся и обнаружил, что миссис Уизли не одна на кухне, несмотря на поздний час. Молодая ведьма с бледным сердцевидным лицом и мышиного цвета волосами сидела за столом с большой кружкой в руках.
      — Здавствуйте, профессор, — сказала она, — привет, Гарри.
      — Привет, Тонкс.
      Гарри подумал, что она выглядет утомленной, даже больной, а ее улыбка была вымученной. Конечно, ее внешний вид был не такой яркий, как обычно без ее привычных розовых волос.
      — Я лучше выйду, — быстро произнесла она, встала из-за стола и натянула свою мантию себе на плечи. — спасибо за чай и сочувствие, Молли.
      — Пожалйуста, не уходи из-за меня, — вежливо попросил Дамблдор, — я не могу остаться, у меня есть срочные вопросы, которые необходимо обсудить с Руфусом Скримджером
      — Нет, нет, мне нужно идти, — ответила Тонкс, стараясь не смотреть в глаза Дамблдора. — Ночь….
      — Дорогая, почему бы не остаться на ужин на выходных? Ремус и Грозный глаз придут.
      — Нет, Молли… во всяком случае спасибо… Спокойной ночи всем.
      Тонкс торопливо прошл мимо Дамблдора и Гарри во двор; через несколько шагов от двери она скрылась в тени и исчезла. Гарри заметил, что миссис Уизли выглядит озабоченной.
      — Ну, скоро увидимся в Хогвартсе, Гарри, — сказал Дамблдор, — береги себя. Молли, ваш покорный слуга.
      Он поклонился миссис Уизли и последовал за Тонкс, исчезнув в том же месте. Миссис Уизли закрыла дверь на пустой двор, а потом, взяв Гарри за плечи, подвела его к хорошо освещенному столу, чтобы рассмотреть его получше.
      — Ты как Рон, — вздохнула она, осмотрев его сверху до низу. — Вы оба выглядите, как будто кто-то наложил на вас вытягивающее заклинание. Рон вырос на 4 дюйма с тех пор, как я покупала ему новые школьные мантии. Ты голоден, Гарри?
      — Да, — ответил Гарри, внезапно обнаруживший, каким голодным он был.
      — Садись, дорогой, я сейчас что-нибудь наспех приготовлю.
      Как только Гарри сел, пушистый рыжий кот с приплюснутой мордой прыгнул к нему на колени и устроился на них, мурлыкая.
      — Так Гермиона здесь? — радостно спросил он, щекоча Косолапа за ухом.
      — Да, она приехала позавчера, — ответила миссис Уизли, слегка постукивая по большой железной сковороде волшебной палочкой. Она прыгнула на плиту с громким звоном и сразу же начала журчать. — Все уже спят, мы не ожидали вас так рано. Вот, держи…
      Она опять постучала по горшку, он взлетел в воздух, подлетел прямо к Гарри и опрокинулся; миссис Уизли подставила под нее тарелку как раз во время, чтобы поймать поток густого горячего лукового супа.
      — Хлеба, дорогой?
      — Спасибо, миссис Уизли.
      Она через плечо взмахнула палочкой, и буханка хлеба и нож грациозно прилетели на стол; пока хлеб нарезался сам собой, а горшок с супом возвращался на плиту, миссис Уизли села напротив него.
      — Так вы убедили Горацио Слизнерога взять работу? Гарри кивнул, он не мог говорить, так как его рот был занят горяим супом.
      — Он учил Артура и меня, — сказала миссис Уизли, — Лн был в Хогвартсе много лет, думаю, он начал работать там почти одновременно с Дамблдором. Тебе он понравился?
      Его рот теперь был занят хлебом, так что Гарри пожал плечами и неопределенно качнул головой.
      — Я знаю, что ты имеешь в виду, — ответила миссис Уизли, понимающе кивнув. — Конечно, он может быть очаровательным, если хочет, но Артуру он всегда не очень нравился. В Министерстве много старых фаворитов Слизнерога, он всегда помогал всем, но у него никогда не было времени для Артура — не подумай, что он не достаточно честолюбивый. Так, это проосто показывает тебе, что даже Слизнерог допускает ошибки. Я не знаю, сказал ли тебе Рон в своих письмах, это только что произошло, Артура повысили!
      Невозможно было не понять, что миссис Уизли очень гордится мужем. Гарри проглотил огромное количество супа и ему показалось, что его желудок покроется волдырями:
      — Это здорово! — выдохнул он.
      — Ты такой милый, — просияла миссис Уизли, стараясь не прослезиться от такой радостной новости. — Да, Руфус Скримджер учредил несколько новых ведомств из-за сложившейся ситуации, и Артур теперь возглавляет Отдел обнаружения и конфискации фальсифицированных защитных заклинаний и защитных объектов. Это важная работа, у него сейчас десять подчиненных!
      — Что в точности..?
      — Понимаешь, из-за этой паники, вызванной возвращением Сам-Знаешь-Кого, всюду продают несчетное количество вещей, которые преположительно защащают от Сам-Знаешь-Кого и Пожирателей. Ты можешь представить эти вещи — так называемые защитные зелья, которые на самом деле — просто соус с каплей буботубного сока, или инструкции для защитных проклятий, из-за которых ты оглохнешь… В основном эти злоумышленники — просто люди наподобие Мундугнуса Флетчера, у которых не было ни одного честного рабочего дня в жизни и которые зарабатывают деньги на испуганных людях, но практически всех оправдывают за недостаточностью улик. Однажды Артур конфисковал оробку заколдованных Плутоскопов, которые на самом деле распространяли Пожиратели. Как видишь, это очень важная работа, и я говорю ему, что глупо упускать настоящее дело из-за штепселей и остального маггловского мусора, — миссис Уизли закончила говорить с таким строгим видом, как будто Гарри убеждал ее в важности штепселей. — Мистер Уизли еще на работе? — спросил он.
      — Да. Он теперь часто приходит поздно… Он сказал, что придет около полуночи.
      Она повернулась к большим часам, которые неудобно взгромоздились над горой простынь в корзине для белья. Гарри сразу же их узнал: у них было девять стрелок, на каждой было написано имя члена семьи, и которые обычно висели на стене гостиной, несмотря на позицию всех стрелок, миссис Уизли, похоже, носила их по дому с собой. Каждая стрелка сейчас показывала “смертельная опасность”.
      — Они так показывают недавно, — сказала миссис Уизли дрогнувшим голосом. — С тех пор, как Сам-Знаешь-Кто открыто вернулся. преполагаю, сейчас все в смертельной опасности… Не думаю, что это только о нашей семье… но я не знаю больше никого с такими часами, так что не могу проверить. О!
      Причиной внезапного вскрика было перемещение стрелки мистера Уизли на позицию “в пути”.
      — Он возвращается!
      И действительно, через мгновение в дверь постучали. Миссис Уизли подскочила с места и поспешила к ней; положив руку на дверную ручку и прижав лицо к двери, она тихо спросила:
      — Артур, это ты?
      — Да, — поизнес мистер Уизли усталым голосом, — но я сказал бы так, даже если бы был Пожирателем, дорогая. Задай вопрос!
      — О, действительно…
      — Молли!
      — Ладно, ладно… Какое твое любимое дело?
      — Выяснить, как самолеты держатся в воздухе.
      Миссис Уизли кивнула и повернула ручку, но, вероятно, мистер Уизли прижал ее с той стороны, потому что дверь осталась закрытой.
      — Молли, теперь я должен задать тебе вопрос!
      — Артур, это действительно глупо….
      — Как тебе нравится, чтобы я тебя называл наедине?
      Даже при скверном освещении Гарри мог сказать, что миссис Уизли стала ярко-красной; он и сам почувствовал тепло вокруг ушей и шеи, второпях сделал большой глоток супа и прогремел ложкой об тарелку так громко, как только смог.
      — Шатающаяся девица, — прошептала подавленная миссис Уизли в щель между дверью и косяком. — Верно, — сказал мистер Уизли. — Тепрь ты можешь меня впустить.
      Миссис Уизли открыла дверь, за которой обнаружился ее муж, худой, лысеющий, рыжий волшебник, в очках в роговой оправе и длинной пыльной мантии.
      — Я все еще не понимаю, почему мы должны это делать каждый раз, когда ты возвращаешься домой, — сказала миссис Уизли, со все еще розвым лицом, когда помоглала мужу снимать мантию, — Я имею в виду, Пожиратель может выведать у тебя ответы перед тем, как представляться тобой.
      — Я знаю, дорогая, но это процедура Министерства, и я должен подавать пример другим. Как вкусно пахнет — луковый суп?
      Мистер Уизли с надеждой повернулся к столу.
      — Гарри! Мы не ожидали тебя до утра!
      Они пожали руки, и мистер Уизли опустился на стул рядом с Гарри, пока миссис Уизли ставила перед ним тарелку с супом.
      — Спасибо, Молли, это была тяжелая ночь. Какой-то идиот начал продавать Метаморв-Медали. Просто повесьте ее на шею, и вы сможете менять свой внешний вид! Сотни тысяч обманов, все за десять галлеонов!
      — А что на самом деле происходит, когда их надеваешь?
      — Чаще всего ты просто становишься довольно неприятного оранжевого оттенка, но у пары людей выросли щупальца по всему телу. Как будто в Святого Мунго больше нечем заняться!
      — Это звучит как вещь, которую Фред и Джордж нашли бы забавной, — сказала миссис Уизли нерешительно. — Ты уврен, что..?
      — Конечно, уверен! Мальчики не могли сделать что-то вроде этого сейчас, не когда люди готовы на все ради безопасности!
      — Так вот, почему ты опоздал. Метаморф-Медали?
      — Нет, у нас была вспышка магической активности в Элефанте и Замке, но к счастью, группа наблюдения за соблюдением магического закона классифицировала ее ко времени нашего прибытия.
      Гарри спрятал зевок за рукой.
      — В кровать, — сказала заметившая это миссис Уизли. — Я приготовила для тебя комнату Фреда и Джорджа, теперь она будет твоей.
      — Почему? Где они?
      — О, они в Косом переулке в маленькой квартире за их магазином шуток, они так заняты, — ответила миссис Уизли. — Я должна сказать, что сначала не одобряла их, но, кажетсЯ, у них способности к бизнесу! Давай, дорогой, твой сундук уже наверху.
      — Спокойной ночи, мистер Уизли, — сказал Гарри, отталкивая назад свой стул. Косолап мягко соскочил с его коленей и ушел из комнаты.
      — Спокойной ночи, Гарри, — ответил мистер Уизли.
      Гарри видел, что миссис Уизли мельком взглянула на часы с корзине для белья. Все стрелки опять показывали “смертельная опасность”.
      Комната Фреда и Джорджа была на втором этаже. Миссис Уизли указала палочкой на лампу на столе, и та сразу вспыхнула, освещая комнату приятным золотым светом. Даже большая ваза с цветами, помещенная на стол перед маленьким окном, своим ароматом не могла истребить застоявшегося запаха пороха, как Гарри его определил. Большая часть пола было занято огромным количеством картонных коробок, между которыми стоял школьный сундук Гарри. Комната выглядела так, как будто ее использовали временным складом.
      Хедвиг радостно ухнула Гарри с насеста на верху большого шкафа, а затем вылетела в окно; Гарри знал, что она хотела его увидеть перед охотой. Гарри пожелал миссис Уизли спокойной ночи, переоделся в пижаму и лег в одну из постелей. Внутри наволочки было что-то жесткое. Он вытащил оттуда клейкую фиолетово-оранжевую конфету, в которой узнал Рвотную пастилку. Улыбнувшись себе, он перевернулся и тотчас заснул.
      Секундой позже (по крайней мере так показалось Гарри) он проснулся от чего-то, похожего на звук пушечной стрельбы; дверь в комнату внезапно открылась. Сидя и ища очки, он услышал, как открывают шторы, ослепительный свет ударил ему в глаза. Закрываясь от него одной рукой, он продолжал искать свои очки.
      — Что просходт?
      — Мы не знали, что ты уже тут! — услышал он громкий пробуждающий голос, а затем получил подзатыльник.
      — Рон, не бей его! — сказал женский голос укоризненно.
      Гарри наконец нащупал свои очки и немедленно надел их, хотя свет был настолько ярким, что он все равно почти ничего не видел. Длинная неясная тень дрожала напротив него всего секунду; он моргнул и наконец смог увидеть Рона Уизли, склонившегося над ним.
      — Все в порядке?
      — Никогда не было лучше, — ответил он, опять ложась на подушки, — а ты?
      — Неплохо, — сказал Рон, подтянул к себе коробку и сел на нее. — Когда ты приехал? Мама только что сказала нам!
      — Где-то в час ночи.
      — С маглами не было проблем? Они тебя нормально кормили?
      — Как и обычно, — ответил Гарри, когда Гермиона присела на перекладину кровати, — они со мной почти не разговаривали, но меня это устраивало. Ты как, Гермиона?
      — О, я в порядке, — сказала Гермиона, изучающая Гарри, как будто он чем-то заболел. Он предполагал, что за этим скрывалось, но так как он не хотел обсуждать смерть Сириуса или другие неприятные темы сейчас, спросил, — Сколько времени? Я не пропустил завтрак?
      — Не беспокойся об этом, мама несет тебе поднос; она считает, что ты выглядишь некормленным, — сказал Рон, закатывая глаза, — Так что произошло?
      — Ничего особенного, я же только что вернулся от дяди и тети, разве нет?
      — Да перестань! Ты же уходил с Дамблдором!
      — Это было не так уж замечательно. Он просто хотел, чтобы я помог убедить этого старого учителя вернуться. Его зовут Горацио Слизнерог.
      — О, — ответил разочарованный Рон, — мы думали….
      Гермиона послала Рону предупреждающий взгляд, и он сразу же поспешил исправиться.
      — Мы думали, что это будет что-то вроде этого.
      — Правда? — спросил развеселенный Гарри.
      — Да… да, теперь, когда Амбридж ушла, нам нужен новый учитель Защиты от Темных Искусств, разве нет? Так какой он?
      — Он немного похож на моржа, и он привык быть деканом Слизерина, — ответил Гарри. — Что-то не так, Гермиона?
      Она смотрела на него, как будто ожидаемые симптомы вдруг проявились. Она изменилась в лице и натянуто улыбнулась.
      — Нет, конечно, нет! Так, гм, тебе Слизнерог показался хорошим учителем?
      — Не знаю. Ну, думаю, хуже Амбридж он быть не может, верно?
      — Я знаю кое-кого похуже Амбридж, — раздалось от двери. Младшая сестра Рона, сутулясь, вошла в комнату, она выглядела раздраженной. — Привет, Гарри.
      — Что с тобой? — спросил Рон.
      — Это она, — ответила Джинни, с шумом усевшись на кровать. — Она сводит меня с ума.
      — Что она сделала теперь? — сочувственно спросила Гермиона
      — Это то, как она со мной говорит — как-будто мне три года!
      — Я знаю, — ответила Гермиона, понижая голос. — Она не замечает ничего, кроме себя.
      Гарри был поражен от слов Гермионы о миссис Уизли и не мог винить Рона за то, что он вспылил:
      — Вы не можете отстать от нее хоть на пять секунд?
      — О, отлично, защищай ее, — сказала Джинни холодным голосом. — Все мы знаем, что ты не можешь ее добиться.
      Эта фраза казалось странной по отношению к матери Рона. Чувствуя, что он что-то пропустил, Гарри спросил:
      — О ком вы…?
      Но ответ на этот вопрос появился раньше, чем он успел его закончить. Дверь в комнату открылась, и Гарри инстинктивно натянул одеяло до подбородка, так что Джинни и Гермиона скатились от этого на пол.
      На пороге стояла молодая женщина, женщина такой ошеломительной красоты, что казалось, будто в комнате закончился воздух. Она была высокой и стройной, с длинными светлыми волосами и казалось, что она испускает серебряный свет. В довершение безукоризненности, она держала тяжело нагруженный поднос с завтраком.
      — Арри, — сказала она хриплым голосом, — это было слишком долго.
      Как только она поставила перед ним поднос, показалась миссис Уизли в своем фартуке, выглядевшая как после кросса.
      — Не было нужды нести сюда поднос, я могла это сделать сама.
      — Нет проблем, — ответила Флер Делакур, установив поднос у Гарри на коленях и, внезапно наклонившись, поцеловала его в обе щеки: он почувствовал, что места, к которым она прикоснулась губами, начали гореть. — Я хотела увидеть его. Помнишь мою сестру, Габриэль? Она никак не прекратит говорить об Арри Поттере. Она бы хотела еще раз с тобой встретиться.
      — О… она тоже тут? — прохрипел Гарри.
      — Нет, нет, глупый мальчик, — ответила Флер со звонким смехом. — Я думаю, следующим летом, когда мы… но ты не знаешь?
      Ее великолепные голубые глаза расширились и она неодобрительно посмотрела на миссис Уизли, которая овтетила:
      — Мы не нашли времени, чтобы им сказать.
      Флер повернулась, взмахнув своими серебряными волосами так, что они ударили миссис Уизли по лицу:
      — Мы с Биллом собираемся пожениться!
      — О, — сказал Гарри невыразительно. Он не мог не заметить, что миссис Уизли, Джинни и Гермиона избегают смотреть друг другу в глаза. — Вау. Хмм… Поздравляю!
      Она склонилась к нему и опять поцеловала.
      — Билл очень занйят сейчас, он много работайет, а я сейчас работаю в Гринготтсе на неполную ставку над моим английским, так что он оставил меня здесь на несколько дней, чтобы я поближе познакомилась с его семьей. Я так обрадовалась, когда узнала, что ты приедешь — тут довольно скучно, если ты не любишь готовить и ухаживать за цыплятами. Ну, приятного аппетита, Арри!
      С этими словами она грациозно развернулась ивышла из комнаты, тихо закрыв за собой дверь. Миссис Уизли издала звук, похожий на рычание.
      — Мама ненавидит ее, — тихо прошептала Джинни.
      — Я не ненавижу ее, — сказала миссис Уизли, услышавшая слова дочери. — Я просто считаю, что они поторопились с помолвкой, вот и все!
      — Они друг друга знают уже год, — сказал Рон, странно смотревший на дверь.
      — Это не так уж много! Я знаю, почему это случилось! Это все из-за возвращения Сами-Знаете-Кого, люди думают, чт могут завтра умереть и стремятся принять разные решения, которые до этого они бы отложили на время. Точно так же было в прошлый раз, люди разбегались кто куда.
      — Включая тебя с папой, — сказала Джинни хитро.
      — Да, но я с твоим папой были созданы друг для друга, какой был смысл ждать? — сказала миссис Уизли. — Тогда как Билл и Флер… ну… что в них общего? Билл работяга, практичный человек, а она…
      — Корова, — сказала Джинни, кивая. — Но Билл не практичный человек. Он ломающий проклятье, разве нет? Ему нравятся приключения и шарм. Вот почему он восхищается Phlegm.
      — Перестань называть ее так, Джинни, — жестко сказала миссис Уизли, когда Гарри и Гермиона засмеялись. — Ну, я лучше пойду Ешь яичницу, пока она не остыла, Гарри.
      Она вышла из комнаты; выглядела она озабоченно. Рон все еще выглядел шокированным; он тряс головой, как собака, пытающаяся избавиться от воды в ушах.
      — Ты привык к ней, пока она тут жила? — спросил Гарри.
      — Ну, ты прав… — ответил Рон. — Но если она выскочит неожиданно рядом с тобой, как там…
      — Это душераздирающе, — сказала яростно Гермиона, отходя от Рона так далеко, как могла и повернулась к нему лицом только когда дошла до стены.
      — Ты что, серьезно хочешь, чтобы она была рядом всегда? — недоверчиво спросила Джинни у Рона. Когда он только пожал плечами, она сказала, — ну, мама собирается прекратить это, могу поклясться.
      — Как она собирается это устроить? — спросил Гарри.
      — Она старается оставить Тонкс на обед. Я думаю, она надеется, что Билл влюбится в Тонкс. Я надеюсь, что так и будет, мне гораздо приятнее было бы видеть ее в нашей семье.
      — Да, это сработает, — сказал Рон с сарказмом. — Слушай, ни один парень в здравом уме не станет мечтать о Тонкс, когда рядом Флер. Я имею в виду, Тонкс хорошо выглядит, когда не делает глупых вещей с волосами и носом, но…
      — Она гораздо приятнее Phlegm, — сказала Джинни.
      — И она гораздо умнее, она аурор! — сказала Гермиона из-за угла.
      — Флер не глупая, она была достаточно умной для участия в Трехмаговом турнире, — возразил Гарри.
      — Нет, еще и ты! — горько сказала Гермиона.
      — Полагаю, тебе нравится, как Phlegm говорит Арри, так? — насмешливо спросила Джинни.
      — Нет, — ответил Гарри, жалея, что не промолчал, — я просто сказал, что Phlegm, то есть Флер…
      — Мне гораздо приятнее видеть в семье Тонкс, — сказала Джинни. — Она будет смеяться последней.
      — Она не часто смеется в последнее время, — сказал Рон. — Какждый раз, когда я ее вижу, она выглядит, как Плакса Миртл.
      — Это не страшно, — холодно сказала Гермиона. — Она еще не отошла от случившегося… вы знаете… я имею в виду, он был ее кузеном!
      Сердце Гарри упало. Они пришли к Сириусу. Он поднял вилку и начал уплетать омлет, надеясь уклониться от участия в этом разговоре.
      — Тонкс и Сириус едва знали друг друга! — возразил Рон. — Сириус был в Азкабане половину ее жизни, а до этого их семьи никогда не встречались.
      — Не важно, — сказала Гермиона. — Она думает, что она виновата в его смерти!
      — Как? — спросил Гарри, хоть он и собирался молчать.
      — Ну, она сражалась с Беллатрикс Лестрейндж, так? Я думаю, она считает, что если бы она ее убила, Беллатрикс не смогла бы убить Сириуса.
      — Это глупо, — сказал Рон.
      — Это комплекс вины оставшегося в живых, — сказала Гермиона. — Я знаю, Люпин пытася с ней поговорить, но она до сих пор подавлена. У нее действительно проблемы с метаморфированием!
      — С чем?
      — Она не может изменить свой облик, как обычно, — объяснила Гермиона. — Я думаю, ее силы находятся под влиянием шока или чего-то в этом роде.
      — Я не знал, что это могло случиться, — сказал Гарри.
      — Я тоже, — сказала Гермиона, — но полагаю, если ты действительно подавлен…
      Дверь снова открылась, и миссис Уизли просунула в нее голову.
      — Джинни, — прошептала она, — спустись и помоги мне с ланчем.
      — Я разговариваю с ребятами! — возмущенно ответила Джинни.
      — Сецчас же! — сказала миссис Уизли и ушла.
      — Она зовет меня только потому, что не хочет быть наедине с Phlegm! — раздраженно сказала Джинни. Она взмахнула своими длинными волосами, подражая Флер, и гордо прошла через комнату, высоко держа руки, как балерина.
      — Вам тоже лучше побыстрее спуститься, — сказала она, выходя.
      Гарри решил воспользоваться тишиной с пользой: он наконец-то принялся за свой завтрак. Гермиона исследовала содержимое коробок близнецов, а также изредка поглядывала на Гарри. Рон, уплетая тост, все еще мечтательно смотрел на дверь.
      — Что это? — спросила через некоторое время Гермиона, вытаскивая из коробки что-то, похожее на телескоп.
      — Не жнаю, — ответил Рон, — но раз Фред и Джордж оставили его здесь, значит, скорее всего, он не готов к продаже в магазине, будь осторожна.
      — Твоя мама говорит, что в магазине хорошо идут дела, — сказал Гарри, — что у Фреда и Джорджа талант к бизнесу.
      — Это преуменьшение, — сказал Рон. — Они загребают галлеоны! Не могу дождаться, когда увижу их магазин, мы еще не были в Косом переулке, потому что мама говорит, что там должен быть папа для дополнительной охраны, а он сейчас действительно занят на работе, но говорят, там все великолепно.
      — А что с Перси? — спросил Гарри; третий по старшинству брат Уизли поссорился с семьей. — Он теперь разговаривает с твоими родителями?
      — Нет, — ответил Рон.
      — Но о нже знает, что твой папа был прав, веря в возвращение Волдеморта…
      — Дамблдор говорит, что гораздо легче простить людей за то, что они неправы, чем за правоту, — сказала Гермиона. — Я слышала, как он говорил это твоей маме, Рон.
      — Звучит мудро, — сказал Рон.
      — Он собирается давать мне частные уроки в этом году, — сказал Гарри.
      Рон подавился тостом, а Гермиона открыла от удивления рот.
      — И ты молчал! — сказал Рон.
      — Я только что вспомнил, — честно ответил Гарри. — Он сказал мне прошлой ночью в вашем сарае для метел.
      — Чтоб мне подавиться!.. частные уроки с Дамблдором! — сказал Рон пораженно. — Интересно, почему он…
      Его голос постепенно затихал. Гарри видел, как он и Гермиона поменялись в лицах. Гарри положил нож и вилку, его сердце билось гораздо быстрее, чем должно было при сидении на кровати. //коряво, я знаю. Я вообще корявая… исправляйте меня, редакторы!// Дамблдор сказал сделать это… Почему бы не сейчас? Он остановил свои глаза на вилке, которая сияла от солнечного света, и сказал:
      — Я не знаю точно, почему он собирается давать мне уроки, но я думаю, это из-за пророчества.
      Ни Рон, ни Гермиона не говорили. Гарри показалось, что они замерзли. Он продолжил, все еще разговаривая с вилкой:
      — Вы знаете, из-за того, что пытались украть из Министерства.
      — Никто не знает, что там было сказано, — быстро сказала Гермиона, — оно разбилось.
      — Несмотря на то, что говорят в Пророке… — начал Рон, но Гермиона шикнула на него.
      — Пророк верно говорит, — сказал Гарри, усилием заставив себя взглянуть на них: Гермиона выглядела испуганной, а Рон — пораженным. — Тот стеклянный шар был не единственной записью пророчества. Я слышал его полностью в кабинете Дамблдора, он был рядом, когда оно было сделано, так что смог мне о нем рассказать. Из него следует, — Гарри набрал побольше воздуха, — что я единственный могу прикончить Волдеморта… В конце сказано, что ни один из нас не сможет жить, пока жив другой.
      Все трое смотрели друг на друга. Вдуг раздался взрыв и Гермиона скрылась за клубом черного дыма.
      — Гермиона! — закричали Гарри с Роном; поднос с затраком с грохотом соскользнул на пол.
      Гермиона появилась, кашляя, из дыма, сжимая телескоп и щеголяя замечательным фиолетово-черным глазом.
      — Я сжала его… и он, он ударил меня!
      И конечно, теперь они увидели крошечный кулак на длинной пружине, торчащий из конца телескопа.
      — Не беспокойся, — сказал Рон, который изо всех сил старался не рассмеяться, — мама уберет это, она отлично лечит незначительные ушибы…
      — О, хорошо, но сейчас это не важно! — торопливо заговорила Гермиона. — Гарри, о, Гарри…
      Она снова села на край кровати.
      — Мы гадали после возвращения из Министерства… Очевидно, что мы не хотели тебе что-то говорить, н опосле того, что Люциус Малфой сказал о пророчестве, что оно было о тебе и Волдеморте, ну, мы думали, что это было что-то вроде этого… О, Гарри… — она смотрела на него, а потом вдруг спросила шепотом, — ты боишься?
      — Не так, как раньше, — сказал Гарри. — Когда я только услышал его, я боялся… Но сейчас мне кажется, что я всегда знал, что должен встретиться с ним в конце…
      — Когда мы услышали, что Дамблдор забирает тебя, мы подумали, что он мог рассказать или показат ьтебе что-то, связанное с пророчеством, — энергично заговорил Рон. — И мы недалеки от истины, верно? Он не стал бы тебя учить, если бы думал, что ты конченный человек //читай: покойник//, не стал бы тратить свое время — он наверняка считает, что у тебя есть шанс!
      — Это правда, — сказала Гермиона. — Интересно, чему он будет учить тебя, Гарри? Продвинутой защитной магии, возможно… сильным контрзаклятьям… защите…
      Гарри на самом деле не слушал. Внутри него распространялось тепло, не имеющее никакого отношения к сонечному свету; плотный комок в груди исчезал. Он знал, что Рон и Гермиона гораздо сильнее шокированы, чем они показывают, но просто тот факт, что они все еще здесь, с двух сторон от него, говорят подбадривающие и успокаивающие слова, не шарахаются от него, как будто он заразен или опасен, стоил гораздо больше всего того, что он мог им когда-то сказать.
      —,, и неотразимое волшебство, конечно, — закончила Гермиона. — Ну, ты хотя бы знаешь один урок, который будешь посещать в этом году, это на один больше, чем знаем мы с Роном. Интересно, когда придут результаты СОВ?
      — Наверное, уже скоро, прошел месяц, — сказал Рон.
      — Подождите, — скаал Гарри, вдруг вспомнивший другую часть разговора с Дамблдором. — Мне кажется, Дмблдор сказал, что наши результаты СОВ придут сегодня!
      — Сегодня? — пронзительно закричала Гермиона. — Сегодня? Но почему ты не… о боже…. Ты должен был сказать…
      Она вскочила на ноги.
      — Пойду посмотрю, не прилетали ли совы.
      Но когда Гарри десятью минутами позже спустился, полностью одетый и несущий пустой поднос, он нашел Гермиону, в волнении сидящую за кухонным столом, пока миссис Уизли старалась уменьшить ее сходство с пандой.
      — Он просто не сходит, — с волнением сказала миссис Уизли, стоя напротив Гермионы с палочкой в руках и копией “Помощника врачевателя”, открытой на ”Синяках, порезах и ссадинах”. — Это всегда работало, я просто не понимаю…
      — Это идея новой шутки Фреда и Джорджа, так что наверняка она не сможет сойти просто, — сказала Джинни.
      — Но он должен сойти! — пропищала Гермиона. — Я не могу ходить так вечнно!
      — Ты не будешь, дорогая, мы найдем контрзаклятье, не беспокойся! — сказала миссис Уизли успокаивающе.
      — Билл сказал, что Фред и Джордж очень забавные! — с безмятежной улыбкой сказала Флер.
      — Да, я задыхаюсь от смеха, — холодно ответила Гермиона.
      Она подскочила и начала ходить кругами по кухне, сплетя пальцы.
      — Миссис Уизли, вы уверены, что сегодня не было сов?
      — Да, дорогая, я бы заметила, — терпеливо ответила миссис Уизли. — Но еще девять, еще достаточно времени.
      — Я знаю, я провалила Древние Руны, — лихорадочно бормотала Гермиона, — я действительно допустила серьезную ошибку в переводе. И практика Защиты от Темных Искусств была не очень удачной. Я думала, что Трансфигурация прошла хорошо, но оглядываясь назад…
      — Гермиона, может, ты помолчишь, ты не одна нервничаешь! — рявкнул Рон. — И когда ты получишь свои одиннадцать Превосходных СОВ…
      — Нет, нет, нет! — сказала Гермиона, истерически размахивая руками. — Я знаю, что все провалила!
      — А что случится, если мы все провалим? — спросил Гарри у всех, но ответила опять Гермиона.
      — Мы обсудим наши предметы с деканом факультета, я спрашивала у профессора МакГонагал в конце года.
      Гарри скрутило живот. Он пожалел, что съел свой завтрак.
      — В Шармбатоне, — самодовольно сказала Флер, — у нас была ругая система. Я думайу, это было лучше. У нас были экзамены после шестого курса, а не после пятого, а потом…
      Слова Флер потонули в крике. Гермиона указывала на кухонное окно. Три черных крапинки были отлично видны на чистом небе, они быстро росли.
      — Это определенно совы, — хрипло сказал Рон, одним прыжком оказавшись у окна рядом с Гермионой.
      — И их три, — сказал Гарри, вставший с другой стороны от нее.
      — По одной на каждого из нас, — испуганно прошептала Гермиона. — О нет… о нет… о нет…
      Совы летели прямо к Норе, три красивых неясыти, как это стало видно позже, несли большие конверты.
      — О нет! — пронзительно закричала Гермиона.
      Миссис Уизли прошла мимо них и открыла окно. Одна, вторая, тертья, все совы пропарили в окно и приземлились на столе по ровной линии. И все три подняли свои правые лапы.
      Гарри подошел к ним. Адресованное ему письмо был опривязано к лапке средней совы. Он отвязал его негнущимися пальцами. Слева от него Рон пытался отвязать свои результаты; справа Гермиона дрожащими руками пыталась сделать то же самое.
      На кухне стояла тишина. В конце концов Гарри удалось вскрыть конверт. Он быстро разорвал его и вытащил из него пергамент.
 
Результаты Стандартных Отметок Волшебника.
Проходные оценки:
Превосходно (П) Выше Ожидания (В) Допустимо (Д) Непроходные оценки:
Слабо (С) Ужасно (У) Тролль (Т)
Гарри Джеймс Поттер получил:
Астрономия Д Забота о магических существах В Чары В Защита от Темных Искусств П Прорицания С Гербология В История Магии У Зелья В Трансфигурация В
Гарри перечитал пергамент несколько раз, его дыхание постепенно восстанавливалось. Все было в порядке: он всегда знал, что завалит Прорицания, и у него не было никакого шанса сдать Историю Магии, учитывая, что он упал в обморок и пропусти половину экзамена, но он сдал все остальное! Он пробежал пальцем по оценкам… он показал хороший результат в Трансфигурации и Гербологии, и даже выше ожидаемого в Зельях! И к тому же, получил Превосходно по ЗОТИ!
Он огляделся. Гермиона сидела к нему спиной, ее голова была наклонена, а Рон выглядел радостным.
 
      — Провалил только Прорицания и Историю Магии, но кто об этом заботится? — радостно сказал он Гарри. — Меняемся?
      Гарри мельком просмотрел его оценки: там не было Превосходно…
      — Я знал, что ты получишь высший балл по Защите от Темных Искусств, — сказал Рон, хлопая Гарри по плечу. — Мы все сдала хорошо, верно?
      — Отлично, — сказала миссис Уизли, ероша волосы Рона. — Семь СОВ, это больше, чем у Фреда и Джорджа вместе!
      — Гермиона? — спросила Джинни, так как Гермиона все еще не повернулась. — Как у тебя?
      — Э… неплохо, — ответила Гермиона пристыженным голосом.
      — О, прекрати, — сказал Рон, подходя к ней и забирая у нее листок с результатами. — Вау, десять Превосходно и одно Выше Ожиданий по Защите от Темных Искусств, — он посмотрел на нее, наполовину радостную, наполовину раздраженную. — Ты действительно разочарована?
      Гермиона покачала головой, и Гарри рассмеялся.
      — Мы теперь студенты ТРИТОНа! — усмехнулся Рон. — Мам, еще остались сосиски?
      Гарри опять посмотрел на свои результаты. Они были такими, на какие он и надеялся. Он только об одном сожалел… Это был конец его мечтам о профессии аурора. Он не был уверен, что достаточно набрал на Зельях. Он знал, что не сможет заработать высший балл всегда, но все еще горько смотрел на маленькую черную В напротив Зелий.
      Это был удар, действительно, пусть это Пожиратель в личине сказал Гарри, что он стал бы хорошим аурором, но эта идея ему нравилась, и он не мог представить, кем еще он хочет стать. Кроме того, это выгляело судьбой после того, как он услышал пророчество пару недель назад… Ни один не сможет жить, пока жив другой… Разве он сможет выжить, если не присоединится к самым тренированным волшебникам, чья профессия — найти и убить Волдеморта?

Глава шестая. ПОХОД ДРАКО

      Гарри не выходил за пределы сада Норы в течение нескольких следующих недель. Большую часть времени он проводил, играя в квиддич командами по два человека в саду (он и Гермиона против Рона и Джинни; Гермиона ужасно играла, а Джинни — хорошо, так что у них получались вполне хорошие матчи), а на ужин миссис Уизли ставила перед ним тройные порции еды.
      Это были бы замечательные мирные каникулы, если бы не было камней аппарации, множества несчастных случаев, даже смертей, о которых каждый день рассказывает Ежедневный Пророк. Иногда Билл и мистер Уизли приносили вести, про которые еще не успели рассказать газеты. К неудовольствию миссис Уизли, шестнадцатый день рождения Гарри был испорчен ужасными известиями, принесенными Ремусом Люпиным, который выглядел мрачно и зловеще, его темно-русые волосы изобиловали полосами седины, его одежда была порвана и залатана еще сильнее, чем прежде.
      — Была еще пара атак дементоров, — известил он, когда миссис Уизли передала ему большой кусок праздничного торта. — И они нашли тело Игоря Каркарова в хижине на севере. Над ним висел Знак Мрака — хотя, на самом деле, я удивлен, что он прожил целый год после того, как покинул Пожирателей; брат Сириуса Регулус сумел скрыться всего на несколько дней, насколько я помню.
      — Да, правда, может, — сказала миссис Уизли, хмурясь, — мы поговорим о чем-нибудь дру…
      — Ты слышал о Флориане Фортескью, Ремус? — спросил Билл, которого угостила вином Флер. — Владелец…
      — Кафе-мороженого в Косом переулке, — перебил Гарри, почувстовавший неприятную пустоту в животе. — Он часто давал мне бесплатное мороженое. Что с ним случилось?
      — Его похитили, как видно из состояния его кафе.
      — Зачем? — спросил Рон, когда миссис Уизли многозначительно смотрела на Билла.
      — Кто знает? Наверное, он им мешал. Хороший был человек Флориан.
      — Кстати, о Косом переулке, — сказал мистер Уизли. — Похоже, Оливандера тоже убрали.
      — Делающего волшебные палочки? — спросила Джинни испуганно.
      — Да, его. Магазин пуст. Никаких следов борьбы. Никто не знает, ушел он добровольно или его похитили.
      — Но волшебные палочки, что люди будут без них делать?
      — Они купят их у других мастеров, — овтетил Люпин. — Но Оливандер самый лучший мастер, и, если он сейчас у врагов, это очень плохо.
      На следующий день после этого мрачного праздничного чаепития пришли письма и списки учебников из Хогвартса. В письме Гарри его ждал сюрприз: теперь он был капитаном команды по квиддичу.
      — Это дает тебе такой же статус, как и старосте, — радостно сказала Гермиона. — Теперь ты можешь пользоваться ванной старост!
      — Ух ты, я помню, как Чарли его носил, — сказал Рон, с весельем рассматривая значок. — Гарри, это классно, ты мой капитан, если ты возьмешь меня в команду, конечно, ха-ха-ха!
      — Я полагаю, мы не можем откладывать поездку в Косой переулок еще дольше, — вздохнула миссис Уизли, просматривая список учебников Рона. Мы пойдем в субботу, пока вашему папе снова не пришлось идти на работу. Я не собираюсь идти туда без него.
      — Мам, ты серьезно думаешь, что Сам-Знаешь-Кто будет прятаться за книжной полкой в Флориш и Блоттс? — захихикал Рон.
      — Фортескью и Оливандер исчезли на каникулах, ты забыл? — мгновенно вспылила миссис Уизли. — Если ты думаешь, что охрана — смешная вещь, то ты можешь оставаться здесь, я куплю тебе все сама.
      — Нет, я хочу пойти, я хочу увидеть магазин Фреда и Джорджа! — поспешно проговорил Рон.
      — Тогда брось свои идеи, молоой человек, пока я е решила, что ты недостаточно взрослый, чтобы идти с нами! — зло сказала миссис Уизли, хватая часы, все девять стрелок которых показывали “смертельная опасность”, и установив их обратно на верх стопки только что поглаженных полотенец. — И это стоит возвращения в Хогвартс.
      Рон пвернулся к Гарри, посмотрев на него недоверчиво, когда миссис Уизли подняла корзину с бельем и качающимися на нем часами и вылетела из комнаты.
      — Чтоб мне провалиться… теперь даже пошутить нельзя…
      Следующие несколько дней Рон старался не шутить легкомысленно о Волдеморте. Суббота началась без вспышек миссис Уизли, хотя она выглядела очень напряженной за завтраком. Билл, который оставался дома с Флер (к огромному удовольствию Джинни и Гермионы), протянул полный деньгами мешочек Гарри через стол.
      — Где мои? — сразу спросил Рон, его глаза были широко раскрыты.
      — Это деньги Гарри, идиот, — сказал Билл — Я достал их из твоего хранилища, Гарри, потому что сейчас забрать деньги из хранилища занимает часов пять, так гоблины усилили безопасность. Два дня назал Арки Филпотт и Пробити Проб пытались ограбить его… Так что поверьте мне, так проще.
      — Спасибо, Билл, — сказал Гарри, положив деньги в карман.
      — Он всегда такой заботливый, — любяще промурлыкала Флер, погладив Билла по носу. Джинни изобразила за ее спиной, что ее тошнит. Гарри подавился хлопьями, и Рон хлопнул его по спине.
      Это был хмурый мрачный день. Одна из министерских машин, в которой Гарри уже один раз ездил, ждала их во дворе, когда они вышли из дома, надевая мантии.
      — Как хорошо, что папа снова смог ею воспользоваться, — сказал Рон благодарно, с наслаждением потягиваясь, когда машина мягко двинулась от Норы, Билл и Флер махали им из окна. Он, Гарри, Гермиона и Джинни сидели на просторном удобном заднем сидении.
      — Не привыкни к этому, это только из-а Гарри, — сказал мистер Уизли Рону через плечо. Он и миссис Уизли сидели впереди рядом с воителем из Министерства; переднее пассажирское кресло было любезно увеличено до размера двухместного дивана. — К нему приставлена защита по максимуму, и к нам еще присоединятся люди в Дырявом Котле.
      Гарри ничего не сказал; ему не доставляло удовольствия делать покупки в окружении батальона ауроров. Его мантия-невидимка была сложена в рюкзаке, и он чувствовал, что если это хорошо для Дамблдора, то и для Министерства тоже должно быть хорошо, но сейчас он задумался над тем, знали ли в Министерстве о его мантии.
      — Вот мы и приехали, — сказал водитель, на удивление быстрее, чем в прошлый раз, он заговорил ввервые за всю поездку, когда затормозил у Charing Cross Road и остановился снаружи Дырявого Котла
      — Я должен вас ждать, как долго вы там будете?
      — Пару часов, я думаю, — ответил мистер Уизли, — о, хорошо, он здесь!
      Гарри выглянул в окно; его сердце подпрыгнуло. Снаружи гостиницы не было ауроров, но был гигантская, чернобородая фигура Рубеуса Хагрида, Хранителя ключей Хогвартса, одетый в длинную бобровую мантию, направляющийся к Гарри и не обращающий внимания на удивленные взгляды прохожих магглов.
      — Гарри! — пророкотал он, заключая Гарри в костеломательные объятия в тот момент, когда Гарри выбрался из машины. — Клювокрыл — Witherwings, я имею в виду — ты должен его увидеть, Гарри, он так счастлив вернуться на свободу (на воздух).
      — Рад, что ему нравится, — сказал Гарри, усмехаясь и растирая ребра. — Мы не знали, что ‘охрана’ — это ты.
      — Я знаю, пряма как старые времена, верна? Видишь ли, Миистерство хотело послать кучу ауроров, но Дамблдор сказал, что я справлюсь, — сказал Хагрид гордо, выпячивая грудь и кладя руки в карманы. — Давайте подем — после вас, Молли, Артур…
      Впервые на памяти Гарри Дырявый Котел был пуст. Только хозяин гостиницы Том, тощий и беззубый, остался от старой толпы. Он с надеждой посмотрел на них, когда они вошли, но Хагрид сказал: “Сегодня, Том, проста проходим мимо, уверен, ты понимаешь, по работе из Хогвартса, ты знаешь”.
      Том уныло кивнул и вернулся к протиранию бокалов; Гарри, Гермиона, Хагрид и Уизли прошли через бар в маленький прохладный задний двор, где стояли мусорные ящики. Хагрид поднял свой розовый зонт и постучал по верному кирпичу в стене, в которой появился аркообразный проход на извилистую замощеную булыжником улицу. Они прошли во вход и остановились, чтобы осмотреться.
      Косой переулок изменился. Яркие, блестящие витрины, показывающие книги по заклинаниям, ингридиенты к зельям, котлы были не видны за большими плакатами Министерства Магии, наклеенные поверх них. Большинство этих мрачных фиолетовых постеров содержали те же некоторые советы по безопасности, что и брошюры Министерства Магии, которые расслыали населению в течение всего лета, но на некоторых были напечатаны двигающиеся черно-белые фотографии Пожирателей Смерти, находящихся на свободе. Беллатрикс Лестрейндж насмешливо улыбалась с ближайшей аптеки. Несколько окон были зашиты досками, среди которых было Кафе-мороженое Флориана Фортескью. С другой стороны, появилось много убогих ларьков по всей улице. К ближайшему из них, появившемуся перед Флориш и Блоттс под полосатым испачканным навесом был прикреплен картонный знак, на котором было написано:
      АМУЛЕТЫ Действуют против оборотней — сводят с ума.
      Нездорово выглядящий волшебник гремел охапкой серебряных символов на цепи рядом с прохожими.
      — Одну для вашей маленькой девочки, мадам? — спросил он, хитро смотря на Джинни, когда они подошли. — Защитите ее чудесную шею?
      — Если бы я был на работе… — сказал мистер Уизли, свирепо посмотрев на продавца амулетов.
      — Да, только не надо арестовывать никого сейчас, дорогой, мы торопимся, — сказала миссис Уизли, нервно просматривая список. — Я думаю, сначала надо пойти к мадам Малкин, Гермиона хочет новые мантии, у Рона в его мантиях слишком видны лодыжки, тебе нужны новые, Гарри, ты так вырос… пойдемте все.
      — Молли, дума, нет смысла все идти к мадам Малкин, — сказал мистер Уизли. — Почему бы им втроем не пойти с Хагридом, а мы бы пойдем пока во Флориш и Блотс и купим всем учебники.
      — Я не знаю, — с волнением сказала миссис Уизли, разрываясь между желанием побыстрее все купить и не разделяться. — Хагрид, что ты думаешь?
      — Не бойсь, с ними все будет в порядке, Молли, — сказал Хагрид успокаивающе, махая рукой размером с крышку от музорого ящика. Миссис Уизли не выглядела вполне успокоившейся, но разрешила разделиться, торопливо пойдя к Флориш и Блотс с мужем и Джинни, в то время как Гарри, Рон, Гермиона и Хагрид отправились к мадам Малкин.
      Гарри заметил, что все люди, мимо которых они проходили, выглядели так же взволнованно, как и миссис Уизли, и никто не останавливался поговорить; покупатели оставались вместе со своими маленькими группами, сосредоточенно движущущимися к своим целям. Никто не ходил по магазинам в одиночестве.
      — Могло возникнуть небольшое затруднение, если бы нас там было много, — сказал Хагрид, останавливаясь у двери магазина мадам Малкин и наклоняясь, чтобы посмотреть в окно. — Я посторожу снаружи, ладно?
      Гарри, Рон и Гермиона вошли в маленький магазин вместе. На первый взгляд показалось, что магазин пуст, но вскоре после того, как дверь за ними закрылась, они услышали хорошо знакомый голос из-за стойки с мантиями в зеленых и голубых блестках.
      — … не ребенок, если ты не заметила, мама. Я в состоянии купить все для школы сам.
      Потом раздалось кудахтанье, и голос, как определил Гарри, принадлежащий хозяйке магазина, мадам Малкин, сказал:
      — Сейчас, дорогой, твоя мама совершенно права, никто теперь не должен ходить поодиночке, ребенок ведь ничего не может сделать…
      — Смотри, куда прикалываешь булавки!
      Подросток с бледным заостренным лицом и платиновыми волосами вышел из-за стойки, одетый в красивый костюм из темно-зеленой мантии, сверкающей от булавок вокруг шеи и манжетов рукавов, он прошагал к зеркалу и осмотрел себя; это было за несколько секунд до того, как он заметил Гарри, Рона и Гермиону, отражающихся за его плечом. Его светло-серые глаза сузились.
      — Если ты хочешь знать, что это за запах, мама, только что вошла грязнокровка, — сказал Драко Малфой.
      — Не думаю, что есть необходимость в таких выражениях! — сказала мадам Малкин, спешно выходя из-за шкафа, держащая метр и волшебную палочку. — И я не хочу, чтобы вы вытаскивали палочки в моем магазине. — поспешно добавила она, увидев, что Гарри и Рон направили свои палочки на Малфоя. Гермиона, стоящая немного позади, шептала им:
      — Нет, не надо, честно, он этого не стоит.
      — Да, как-будто вы осмелитесь использовать магию вне Хогвартса, — ухмыльнулся Малфой. — Кто поставил тебе фингал, Грейнджер? Я хочу послать ему цветы.
      — Достаточно! — жестко сказала мадам Малкин, оглядываясь через плечо за поддержкой. — Мадам, пожалуйста..
      Нарцисса Малфой вышла из-за шкафа.
      — Спрячьте это, — холодно сказала она Рону и Гарри. — Если вы снова атакуете моего сына, ручаюсь, это будет последняя вещь, которую вы сделаете.
      — Правда? — спросил Гарри, шагнул к ней и пристально вгляделся в ее надменное лицо, которое, несмотря на всю его бледность, все равно было похоже на лицо ее сестры. Теперь он был одного с ней роста. — Собираетесь с парой приятелей-Пожирателей убить нас, так?
      Мадам Малкин закричала и схватилась за сердце.
      — Правда, ты не можешь просто так обвинять — это опасные вещи — убери палочку, пожалуйста!
      Но Гарри не опустил свою волшебную палочку. Нарцисса Малфой неприятно улыбнулась.
      — Я вижу, что нахождение под опекой Дамблдора дало тебе чувство ложной безопасности, Гарри Поттер. Но Дамблдор не всегда сможет тебя защитить.
      Гарри насмешливо осмотрел магазин:
      — О… посмотри-ка… его сейчас здесь нет! Так почему бы что0нибудь не предпринять? В Азкабане могут найти двойую камеру для тебя и твоего мужа-неудачника!
      Малфой сердито шагнул к Гарри, но споткнулся об слишком длинную полу мантии. Рон громко рассмеялся.
      — Как ты смеешь так разговаривать с моей матерью, Поттер! — прорычал Малфой.
      — Все в порядке, Драко, — сказала Нарцисса, удерживая его за плечо своими тонкими пальцами. — Я думаю, что Поттер воссоединится с дорогим Сириусом до того, как я воссоединюсь с Люциусом.
      Гарри поднял свою палочку выше.
      — Гарри, нет! — жалобно проговорила Гермиона, хватая его за руку и пытаясь ее опустить. — Подумай… ты не должен… у тебя опять будут неприятности…
      Мадам Малкин, сначала испугавшаяся этого затруднительного положения, кажется, решила вести себя, как будто ничего не произошло в надежде, что и не произойдет. Она подошла к Малфою, который все еще пристально глядел на Гарри.
      — Я думаю, левый рукав надо чуть-чуть поднять, дорогой, дай мне просто…
      — Ау! — завопил Малфой, отталкивая ее руку. — Смотри, куда втыкаешь свои булавки, женщина! Мама, я не думаю, что все еще хочу это.
      Он снял мантии через голову и швырнул их на пол к ногам мадам Малкин.
      — Ты прав, Драко, — сказала Нарцисса, высокомерно взглянув на Гермиону, — теперь я знаю, какие отбросы тут одеваются. Мы лучше все купим У Твилфита и Тэттина.
      И с этими словами они оба широкими шагами прошли к двери, а Малфой постарался как можно сильнее врезаться в Рона на пути к выходу.
      — Что, правда? — сказала мадам Малкин, поднимая брошенные мантии и двигая концом ее волшебной палочки, как пылесосом, убрала с них пыль.
      Она выглядела обезумевшей, пока подгоняла мантии Гарри и Рону, пыталась продать Гермионе мантию волшебника, а не ведьмы, и когда она их проводила, чувствовалось, что она рада их уходу.
      — Все взяли? — радостн оспросил Хагрид, когда они снова оказались снаружи.
      — Почти, — овтетил Гарри. — Ты видел Малфоев?
      — Да, — беспечно ответил Хагрид, — но они не осмелятся напакостить посрди Косого переулка, Гарри. Не беспокойся о них.
      Гарри, Рон и Гермиона обменялись взглядами, но до того, как они могли вывести Хагрида из расслабленного состояния, мистер и миссис Уизли с Джинни появились, все увешенные тяжелыми пакетами с книгами.
      — Все в порядке? — спросила миссис Уизли. — Купили мантии? Тогда мы можем зайти в Аптеку и Илопсуна пути к Фреду и Джорджу, пока они не закрылись.
      Ни Гарри, ни Рон не стали покупать в Аптеке ингридиенты, потмоу что им больше не нужно изучать Зелья, но оба купили большую коробку совиных орешков для Хедвиг и Сыча в совином магазине Илопса. Так, с постоянно сверяющейся со списком миссис Уизли, они прошли дальше по улице в поисках “Проказ Волшебников Уизли”, магазина Фреда и Джорджа.
      — Нам надо спешить, — сказал мистер Уизли. — Так что мы просто быстро оглядимся и вернемся к машине. Мы уже близко, вот номер девяносто два… девяносто четыре…
      — Вау, — сказал Рон, останавливаясь и преграждая им путь.
      Находящийся между тусклыми заклеенными постерами магазинами, окна магазина Фреда и Джорджа бросался в глаза, как фейрверк. Случайные прохожие оглядывались через плечо на его окна, а некоторые шокированные люди останавливались, прикованные к месту. Левая витрина была ошеломляюще полна товарами, которые вращались, сверкали, прыгали, взрывались и визжали; у Гарри заслезились глаза от этого вида. Правое окно было заклеено гигантским постером, фиолетовым, как и остальные, но богато украшенным сверкающими желтыми буквами.
      ПОЧЕМУ ВЫ БЕСПОКОИТЕСЬ О САМИ-ЗНАЕТЕ-КОМ?
      ВЫ ДОЛЖНЫ БЕСПОКОИТЬСЯ СОВСЕМ О ДРУГОМ ЗАПОР, КАКАЯ СЕНСАЦИЯ, ОН ЗАХВАТЫВАЕТ НАЦИЮ!
      Гарри засмеялся. Он услышал слабый стон рядом с собой, обернулся, и увидел миссис Уизли, ошеломленно глядящую на плакат. Ее губы беззвучно шевелились, но можно было понять, что она проговаривает “запор”.
      — Они будут убиты в своих кроватях! — прошептала она.
      — Нет, не будут! — сказал Рон, который, как и Гарри, смеялся, — это замечательно!
      И они с Гарри первыми направились ко входу. Он был полон покупателей; Гарри не мог подобраться к полкам. Он огляделся вокруг, посмотрел на коробки, нагроможденные до потолка. Тут были подспорья прогульщикам, которые близнецы усовершенствовали с их последнего, незаконченного года в Хогвартсе; Гарри заметил, что Носокровная Нуга самая популярная, на прилавке осталась только одна коробка. Были мешки с обманными волшебными палочками; самые дешевые просто превращались в резиновых цыплят или пару briefs, когда ими взмахиваешь, самые дорогие колотят неосторожного пользователя по голове и шее, и коробки перьев трех видов: Самопишущие, Самопроверяющие, Умно-Отвечающие. Впереди освободилось пространство, и Гарри проложил себе путь к прилавку, где хохотали довольные десятилетние, смотревшие, как крошечный деревянный человек, медленно восходящий на настоящую виселцу, взгромождается на коробку, на которой написано: палач многократного пользования — заколдуй его, иначе он повесится!
      “Запатентованные заклинания мечты”
      Гермиона уудрилась протиснуться к большой демонстрации рядом со стойкой и теперь читала информацию на коробке с изображением молодой девушки, падающей в обморок на палубе пиратского корабля.
      — Одна простая магическая формула, и вы попадаете в высококачественную очень реалистичную получасовую мечту; хорош в исползовании на уроках учеников срдней школы, праткически необнаружимый (побочное действие: безучастное выражение лица и незначительное выделение слюны). Не прдается детям младше шестнадцати лет. Ты знаешь, — сказала Гермиона, поднимая глаза на Гарри, — это действительно выдающаяся магия.
      — За это, Гермиона, — сказал голос за ее спиной, — ты можешь взять одну бесплатно.
      Сияющий Фред стоял за ними, одетый в алую мантию, которая совершенн не сочеталась с его огненно-рыжими волосами.
      — Как ты, Гарри? — они пожали руки. — Что с твоим глазом, Гермиона?
      — Ваш дерущийся телескоп, — сказала она уныло.
      — О, черт, я забыл о них! — сказал Фред. — Держи…
      Он достал из своего пакета тюбик и протянул его ей; она осторожно его открыла, в нем была густая желтая паста.
      — Просто нанеси его, и синяк пройдет в течение часа, — сказал Фред. — Мы долго искали подходящий удалитель синяка. Проверяем свои изделия на себе. Гермиона выглядела волнующейся:
      — Это безопасно, так ведь? — спросила она.
      — Конечно да, — ободряюще сказал Фред. — Пойдем, Гарри, я устрою тебе экскурсию.
      Гарри оставил Гермиону, намазывающую свой черный глаз пастой, и последовал за Фредом в конец магазина, где он видел стенд карточных и веревочных трюков.
      — Маггловские волшебные фокусы! — радостно сказал Фред, указывая на них. — Для чудаков, как папа, любящих маггловских хлам. Они недорого стоят, но это тличный бизнес, они оказались великолепной новинкой… О, а вот и Джордж.
      Близнец Фреда энергично пожал Гарри руку.
      — Устраиваешь ему экскурсию? Проходи в конец, Гарри, вот где мы делаем настоящие деньги — ты, прикармань что-нибудь, и это будет стоить тебе больше, чем Галлеоны! — предупреждающе добавил он маленькому мальчику, торопливо отдернувшему руку от тюбика, помеченного, как съедобный.
      ПОМЕТКА — ВЫЗЫВАЮТ БОЛЕЗНЬ
      Джордж отодвинул занавеску за стендом с маггловскими фокусами, и Гарри увидел темную, почти незаполненную комнату. Надписи на упаковках этих товаров были более угнетающими.
      — Мы только развиваем эту более серьезную линию, — сказал Фред. — Забавно, как это случилось…
      — Ты не поверишь, как много людей, даже работающих в Министерстве, не могут создать приличное заклятие Щита, — сказал Джордж. — Конечно, их же учил не ты, Гарри.
      — Точно… Ну, мы думали, что Защитные Шляпы были шуткой, знаешь, попроси своего товарища послать в тебя заклятье и смотри на его лицо, когда оно просто отскочит. Но Министерство купило пятьсот штук для своего персонала! И мы все еще получаем крупные заказы!
      — Так что мы расширились и стали производить еще и Защитные мантии, Защитные перчатки.
      — Я имею в виду, они не защитят от Непростительных заклятий, но смогут отразить умеренные проклятия.
      — И тогда мы решили уделить больше времени изделиям для Защиты от Темных Искусств, это настоящая денежная машина, — с энтузиазмом продолжил Джордж. — Это здорово. Смотри, это Мгновенный Черный Порошок, мы его привозим из Перу. Удобен, если ты хочешь быстро сбежать.
      — А вот наша Заманивающая Взрывчатка, просто уходит с полок, смотри, — указал Фред на странновыглядящие рогообразные объекты, которые действительно пытались отпрыгнуть подальше от взглядов. — Ты просто тайком выпускаешь ее, и она убегает, издавая грохот вне поля зрения, дает шанс отступления, если тебе это нужно.
      — Удобно, — сказал впечатленный Гарри.
      — Держи, — сказал Джордж, взяв пару и бросив их Гарри.
      Молодая ведьма с короткими светлыми волосами заглянула за занавеску; Гарри увидел, что она тоже была одета в алую мантию.
      — Здесь покупатель, ищущий шутливый котел, мистер Уизли и мистер Уизли, — сказала она.
      Гарри показалось забавным, что Фреда и Джорджа называют “мистер Уизли”, но они нормально это восприняли.
      — Сейчас, Верити, я иду, — быстро ответил Джордж. — Гарри, выбирай все, что хочешь, ладно? Бесплатно.
      — Я не могу так! — сказал Гарри, который уже домтал кошелек, чтобы заплатить за Заманивающую Взрывчатку.
      — Ты здесь не платишь, — твердо сказал Фред, отмахиваясь от денег Гарри.
      — Но…
      — Ты дал нам начальный капитал, мы это не забыли, — строго сказал Джордж. — Бери все, что хочешь и просто не забудь говорить людям, где ты это взял, если они спросят.
      Джордж вышел через занавеску, чтобы помочь продавцам с покупателями, а Фред поел Гарри обратно в главный торговый зал, где они нашли Джинни и Гермиону, все еще изучающих Запатентованные заклятия мечты.
      — Девушки, вы еще не видели нашу продукцию ЧудоВедьмы? — спросил Фред. — Следуйте за мной, дамы…
      Рядом с окном стояло множество товаров в ярко-розовых упаковках, рядом с которыми стояла толпа взволнованных хихикающих девушек. Гермиона и Джинни отстали, выглядя настороженно.
      — Это там, — гордо сказал Фред. — Лучший выбор любовных зелий, который можно найти Джинни недоверчиво подняла бровь:
      — Они работают? — спросила она.
      — Конечно, они работают, до двадцати четырех часов за один прием в зависимости от веса парня..
      — И привлекательности девушки, — продолжил Джордж, внезапно появившийся рядом с ними. — Но мы не продаем его нашей сестре, — добавил он сурово, — не тогда, когда у нее уже около пяти парней, из чего следует…
      — Что бы вы не услышали от Рона, это неправда, — невозмутимо сказала Джинни, шагнувшая вперед, чтобы взять с полки маленькую розовую склянку. — Что это?
      — Прыщи гарантированно исчезают за десять секунд, — сказал Фред. — Превосходно помогает при любых нарывах, но не меняй тему разговора. Ты сейчас встречаешься с парнем по имени Дин Томас?
      — Да, — сказала Джинни. — И когда я его видела в последний раз, он точно был одним парнем, а не пятью. А что это такое?
      Она указывала на круглые розовые и фиолетовые пушистые шарики, катающиеся по клетке и издающие громкие писки.
      — Карликовые Пуховки, — ответил Джордж. — Маленькие пуховки, мы не можем достаточно быстро их создавать //разводить//. А как насчет Майкла Корнера?
      — Я его бросила, он неудачник! — сказал Джинни, просовывая палец сквозь прутья клетки и смотря, как Карликовые Пуховки толпятся вокруг него. — Они прелестны!
      — Да, они очень милые, — уступил Фред. — Но ты довольно быстро меняешь парней, не так ли?
      Джинни повернулась взглянуть на него, постаавив руки ни бока. Она яростно посмотрела так похоже на миссис Уизли, что Гарри удивился тому, что Фред не отскочил от нее.
      — Это не твое дело. И я попрошу тебя, — зло добавила она появившемуся Рону, нагруженному покупками, — не рассказывать небылицы обо мне этим двоим.
      — Это три Галлеона, девять Сиклей и один Кнат, — сказал Фред, оценивая коробки в руках Рона. — Признавай свою вину.
      — Я твой брат!
      — И это нас ты надул. Три Галлеона, девять Сиклей. Я сброшу один Кнат.
      — Но у меня нет трех Галлеонов и девяти Сиклей!
      — Тогда лучше положи их обратно, и проследи, чтобы ты вернул их на верную полку.
      Рон положил несколько коробок, выругался и показал неприличный знак рукой Фреду, который, к его несчастью, заметила миссис Уизли, выбравшей именно этот момент для появления.
      — Если я увижу, что ты делаешь этоснова, я сращу твои пальцы вместе, — грозно сказала она.
      — Мам, можно я возьму Карликовую Пуховку? — спросила Джинни
      — Что? — осторожно спросила миссис Уизли.
      — Смотри, они такие милые…
      Миссис Уизли подошла поближе, чтобы рассмотреть Карликовых Пуховок, так что Гарри, Рону и Гермионе сразу же открылся вид на окно. Драко Малфой в одиночестве шел по улице. Проходя мимо Проказ Волшебников Уизли, он оглянулся через плечо. Секундой позже он вышел за пределы окна и они потеряли его из виду.
      — Интересно, где его мамочка? — спросил Гарри, нахмурясь.
      — Освободил ее от своего вида, — сказал Рон.
      — Но почему? — сказала Гермиона.
      Гарри ничего не сказал; он думал. Нарцисса Малфой не отпустила бы своего драгоценного сыночка из вида охотно; Малфою пришлось напрячься, чтобы избавиться от ее внимания.
      Гарри, знающий и ненавидящий Малфоя, был уверен, что причина не могла быть безвредной.
      Он огляделся. Миссис Уизли и Джинни склонились нам Карликовыми Пуховками. Мистер Уизли с удовольствием разглядывал маггловские крапленые карты. Фред и Джордж работали с посетителями. За стеклом Хагрид стоял к ним спиной, оглядывая улицу.
      — Быстро забирайтесь сюда, — сказал Гарри, вытаскивая мантия-невидимку из рюкзака.
      — О, я не знаю, Гарри, — сказала Гермиона, неуверенно посмотрев на миссис Уизли.
      — Давай же, — сказал Рон.
      Она колебалась всего секунду, затем забралась под мантию с Гарри и Роном. Никто не заметил их исчезновения; все были слишком заинтересованы товарами Фреда и Джорджа. Гарри, Рон и Гермиона проделали путь до дверей так быстро, как смогли, но к тому времени, как они оказались на улице, Малфой исчез так же успешно, как и они.
      — Он шел в том направлении, — прошетпал Гарри тихо, чтобы Хагрид их не услышал. — Пойдем.
      Они побежали, всматриваясь слева и справа в двери и окна магазинов, пока Гермиона не указала вперед.
      — Это он, так ведь? — прошептала она. — Поворачивает налево.
      — Большой сюрприз, — прошептал Рон.
      Малфой огляделся и, проскользнув в Мрак-аллею, скрылся из виду.
      — Быстрее, или мы его потеряем, — сказал Гарри, ускоряясь.
      — Наши ноги будут видны! — обеспокоенно сказала Гермиона, когда мантия стала развеваться вокруг их лодыжек; теперь стало гораздо сложнее прятаться под мантией втроем.
      — Неважно, — нетерпеливо сказал Гарри. — Просто поторопимся!
      Мрак-аллея, улица, посвященная Темным Искусствам, выглядела пустынно. Они вглядывались в окна, мимо которых проходили, но, казалось, ни в одном магазине не было покупателей. Гарри полагал, что покупать Темные артефакты в такие опасные и подозрительные времена было разоблачительным.
      Гермиона сильно ущипнула его за руку.
      — Ау!
      — Тшшш! Смотри! Он там! — прошептала она ему на ухо.
      Ни достигли единственного магазина в Мрак-аллее, который Гарри посещал, Борджин и Бёркс, который предлагал широкий выбор зловещих объектов. Там среди коробок, полных черепов, и старых бутылок спиной к ним стоял Драко Малфой, едва заметный из-за того самого черного шкафа, в котором Гарри однажды прятался, избегая Малфоя и его отца. Судя по движениям его рук, он оживленно разговаривал. Владелец магазина, мистер Борджин, жирноволосый сутулый человек, стоял напротив Малфоя. У него было странное выражение лица: смешанные возмущение и страх.
      — Если бы мы могли слышать, что они говорят! — сказала Гермиона.
      — Мы можем! — возбужденно воскликнул Рон. — Надевайте… черт…
      Он уронил пару коробок, которые все еще держал, когда нащупал самую большую.
      — Ухоудлинители, смотрите!
      — Чудесно! — сказала Гермиона, когда Рон распутал длинные шнурки телесного цвета и начал их пододвигать к двери.
      — Надеюсь, дверь не Невозмутима.
      — Нет! — ликующе сказал Рон. — Слушайте!
      Они склонилт головы и стали внимательно слушать громко и четко, как по радио, раздавшийся голос Малфоя.
      — … ты знаешь, как это решить?
      — Возможно, — сказал Борджин тоном, подсказывающим, что он не склонен компрометировать себя. — Мне надо на это взглянуть. Почему ты не принес его в магазин?
      — Я не могу, — сказал Малфой. — Он должен оставаться неподвижным. Просто скажи мне, как это сделать.
      Гарри увидел, как Борджин нервно облизал губы.
      — Ну, не видя его, я должен сказать, это очень сложная работа, даже невозможная. Я не могу ничего гарантировать.
      — Нет? — сказал Малфой, и Гарри понял по его тону, что он ухмыльнулся. — Может, это сделает тебя более уверенным.
      Он приблизился к Борджину, скрывшись за шкафом. Гарри, Рон и Гермиона сместились в сторону, пытаясь сохранить его в поле зрения, но все, что они смогли увидеть, это испуганный Борджин.
      — Расскажи кому-нибудь, — сказал Малфой, — и тебя настигнет возмездие. Знаешь Фенрира Грейбэка? Он друг нашей семьи. Он будет заглядывать время от времени, чтобы убедиться, что ты уделяешь проблеме все свое внимание.
      — В этом не будет необходимости…
      — Я так решил, — сказал Малфой. — Ну, я, пожалуй, пойду. И не забудь сохранить эту вешь, она мне нужна.
      — Может, вы желаете забрать ее сейчас?
      — Конечно, нет, ты, глупый, жалкий человек, как я буду выглядеть с этим на улице? Просто не продавай ее.
      — Конечно, не буду… сэр.
      Борджин поклонися так же низко, как и Люциусу Малфою в прошлый раз.
      — Никому ни слова, Борджин, включая мою мать, понятно?
      — Естесственно, естесственно, — забормотал Борджин и поклонился еще раз.
      В следующий момент колокольчик над дверью зазвенел, и Малфой гордо вышел из магазина, выглядя очень довольным собой. Он прошел так близко от Гарри, Рона и Гермионы, что они почувствовали, как его развевающаяся мантия задела их колени. В магазине Борджин оставался неподвижным; его елейная улыбка исчезла; он выглядел обеспокоенным.
      — О чем они говорили? — прошептал Рон, сматывая ухоудлинители.
      — Не знаю, — сказал Гарри задумчиво. — Он хотел что-то починить… и он хочет что-то тут сберечь… Вы видели, на что он показывал, когда сказал “эту вещь”?
      — Нет, он был за шкафом…
      — Вы двое, оставайтесь здесь, — прошептала Гермиона.
      — Что ты..?
      Но Гермиона уже выбралась из-под мантии. Она поправила волосы, глядя на отражение в стекле, а потом вошла в магазин, заставляя колокольчик опять звонить. Рон поспешно подсунул ухоудлинители под дверь и протянул один Гарри.
      — Здравствуйте, ужасное утро, не правда ли? — радостно сказала Гермиона Борджину, который не ответил, но бросил на нее подозрительный взгляд. Весело напевая что-то, Гермиона рассматривала выставленный товар.
      — Это ожерелье продается? — спросила она, останавливаясь напротив коробки со теклянной стенкой.
      — Если у вас ест ьполторы тысячи Галлеонов, — холодно сказал мистер Борджин.
      — О… э… нет, у меня столько нет, — ответила Гермиона, продолжив осмотр. — А… что насчет того чудесного… хм… черепа?
      — Шестьдесят Галлеонов.
      — Так это продается, значит? А есть что-нибудь… хранимое для кого-то?
      Мистер Борджин покосился на нее. У Гарри было отвратительное чувство, что он точно знал, в чем прокололась Гермиона. По-видимому, она тоже почувствовала, что сказала что-то не то, потому что внезапно оставила осторожность.
      — Вещь, которую… э… парень, который тут только что был, Драко Малфой, ну, он мой друг, и я хочу купить ему подарок на день рождения, но если он что-то уже заказал, вполне понятно, что я не хочу дарить ему то же самое, так что… хм…
      По мнению Гарри, это была милая неубедительная история, и похоже, Борджин тоже так считал.
      — Вон, — грозно сказал он. — Убирайся!
      Гермиона не стала ждать повтора, а быстро направилась к двери с идущим по пятам Борджином. Когда колокольчик снова зазвенел, Борджин захлопнул за ней дверь и повесил табличку “Закрыто”.
      — Ох, хорошо, — сказал Рон, набрасывая мантию на Гермиону. — Ценю попытку, на ты была неубедительной…
      — Ну, в следующий раз ты мне покажешь, как это делается, Мастер Обмана! — холодно ответила она.
      Рон и Гермиона пререкались всю обратную дорогу к Проказам Волшебников Уизли, где они были вынуждены остановиться, потмоу что их могли обнаружить встревоженно выглядящие миссис Уизли и Хагрид, которые недавно заметили их отсутствие. Уже в магазине Гарри снял мантию-невидимку, спрятал ее в рюкзаке и присоединился к Рону и Гермионе, которые утверждали в овтет на обвинения миссис Уизли, что все это время были в задней комнате, и что она невнимательно там смотрела.

Глава седьмая. КЛУБ СЛИЗНЯКА

      Гарри потратил большую часть последней недели каникул, обдумывая поведение Малфоя в переулке Кноктурн. Его заставляло больше всего переживать довольное лицо Малфоя, когда тот выходил из магазина. Этот счастливый взгляд Малфоя не мог означать ничего хорошего. Ни Рон, ни Гермина не казались озадачены поведением Малфоя настолько, насколько он был озадачен, что раздражало Гарри; или, по крайней мере, им надоело это обсуждать по прошествии нескольких дней.
      «Я согласна, Гарри, что это было подозрительно», — слегка нетерпеливо сказала Гермиона. Она сидела на подоконнике в комнате Фреда и Джорджа, опираясь ногами на одну из картонных коробок, и ища свой экземпляр Продвинутого Перевода Рун. — «Но разве мы не сошлись на том, что этому может быть множество объяснений?»
      «Возможно, он сломал свою Hand of Glory», — (в принципе, это можно перевести, как «рука славы», но это — дословно, возможно это — какая-то идиома — прим.) сказал Рон неопределённо, поскольку он пытался выпрямить согнутые прутья на своей метле. — Помните, какую(ой) shriveled — up был у Малфоя?»
      «Ну, а что насчёт того, что Малфой сказал „не забывают охранять один сейф“? — постоянно спрашивал Гарри. „Это прозвучало так, будто Борджин получил ещё один сломанный предмет, и Малфой хочет получить оба.“ „Ты думаешь?“ — сказал Рон, пробуя очистить грязь с ручки метлы.
      «Да, я так думаю,» — сказал Гарри. Когда ни Рон, ни Гермиона не ответили, он сказал: «Отец Малфоя в Азкабане. Разве вы не думаете, что Малфой хочет отомстить?» Рон поднял взгляд, моргая. «Малфой мстит? Что он может сделать с этим?»
      «Это моё мнение, я не знаю!» расстроено сказал Гарри. — «Но он кое-что замышляет, и я думаю, что мы должны отнестись к этому серьезно. Его отец Пожиратель Смерти и…»
      Гарри остановился, глядя на окно позади Гермионы, его рот открылся. Потрясающая мысль только что осенила его. «Гарри?» взволнованно спросила Гермина. «Что случилось?» «У тебя же не заболел снова шрам, не так ли?» — нервно спросил Рон.
      «Он — Пожиратель Смерти,» медленно сказал Гарри. «Он заменил отца на месте Пожирателя Смерти!»
      Наступила тишина; потом Рон задохнулся смехом. «Малфой! Ему шестнадцать, Гарри! Ты думаешь, что Ты-знаешь-кто позволил бы присоединиться к себе Малфою?»
      «Это кажется маловероятным, Гарри,» сердито сказала Гермина. «Что заставляет тебя так думать?»
      «У Мадам Малкин. Она не прикасалась к нему, но он вопил и отдёрнул свою руку подальше от неё, когда она подошла, чтобы подкатить рукав. Это была его левая рука. На ней была Чёрная Метка. „Ну…“ — с недоверием произнёс Рон. „Я думаю, что он просто хотел уйти оттуда, Гарри,“ — сказала Гермиона.
      «Он показал Борджину что-то, что мы не смогли увидеть,» упрямо сказал Гарри. «Это что-то серьезно испугало Борджина. Это была Метка, я знаю это — то, что он показывал Борджину. Вы видели как серьезно он это воспринял!» Рон с Гермионой обменялись взглядами. «Я не уверена, Гарри…» «Да, я все ещё думаю, что Ты-знешь-кто не позволил бы Малфою присоединиться…»
      Рассерженный, но абсолютно убеждённый в своей правоте, Гарри подхватил кучу грязной одежды для Квиддича и вышел из комнаты. Миссис Уизли убеждала их в течении многих дней не оставлять стирку и сборы до самого последнего момента. Спускаясь, он врезался в Джинни, которая возвращалась в свою комнату, неся груду только что выстиранной одежды.
      «Я не шла бы на кухню сейчас». — предупредила его она. — «Там слишком много Флег (вероятно, имеется ввиду Флер Делакур — прим.). „Я буду очень осторожен,“ — улыбнулся Гарри.
      Он был уверен, что, войдя на кухню, найдёт Флер, сидящую за столом, увлечённую планами относительно свадьбы с Биллом, в то время, как миссис Уизли, с самым злым видом, внимательно наблюдала за грудой самоочищающихся ростков.
      … Билл и я почти выбрали двух подружек невесты, Джинни и Габриэлла будут очень мило смотреться рядом. Я думать одеть их в бледно-золотое — розовое смотрелось бы ужасать с волосом Джинни…»
      «Ах, Гарри!» — громко воскликнула миссис Уизли, перекрикивая монолог Флер. «Хорошо, я хотела бы рассказать о мерах безопасности для завтрашней поездки в Хогвартс. Мы снова взяли машины Министерства, Авроры будут ждать на станции» «А Тонкс тоже будет там?» — спросил Гарри, передавая свои вещи для Квиддича. «Нет, я не думаю. Она уже была занято где-то, до того, пока Артур сказал.»
      «Она позволила себе уйти, эта Тонкс», — размышляла Флер, разглядывая своё потрясающее отражение в перевёрнутой чайной ложке. «Это большая ошибка, если спросите…»
      «Да, спасибо.» — едко сказала миссис Уизли, снова прерывая Флер. «ты должен успеть, Гарри, я хочу, чтобы ты собрал вещи сегодня вечером насколько это возможно, чтобы потом не было запарки в последний момент.»
      И, фактически, их отъезд на следующее утро, был более спокойным, чем обычно. Автомобили Министерства прибыли к Норе, чтобы найти их в ожидании с упакованными вещами; кот Гермионы, Крукшэнкс, благополучно обосновался в дорожной корзине; и Хедвиг, и сова Рона, Сычик, и новая, пурпурная морская свинка (хотя, я не уверена, что Pygmy puff — это морская свинка!) Джинни, Арнольд, в летках.
      «Оревуар, дорогой!» — сказала Флер, целуя его на прощание. Рон, с надеждой поспешил вперёд, но Джинни подставила ему подножку, и Рон упал, растянувшись в пыли в ногах Флер. Рассерженный, покрасневший и забрызганный грязью, он сел в автомобиль, не прощаясь.
      Хагрид не ждал их на станции КингКросс. Вместо этого, два, мрачного вида, бородатых Аврора, в тёмных маггловских костюмах, подошли к ним, когда подъехала машина, и провели их на станцию, не говоря ни слова.
      «Быстрее, быстрее, через барьер,» — сказала миссис Уизли, казавшаяся немного взволнованной этим строгим приемом. «Гарри должен идти первым с…» Она вопросительно посмотрела на одного, быстро кивнувшего Аврора. Тот быстро схватил Гарри за руку, пытаясь подвести к барьеру между платформами девять и десять.
      «Я могу идти, спасибо,» — раздражённо сказал Гарри, пытаясь вырвать руку из руки Аврора. Он подтолкнул его тележку непосредственно к стене барьера, не обращая внимания на его тихого компаньона, и, секунду спустя, оказался на платформе девять и три четверти, где стоял алый Экспресс Хогвартс, испуская пар в толпу.
      Гермиона и Уизли присоединились к нему через секунду. Не ожидая разговора с мрачным Аврором, Гарри двинулся к Рону и Гермионе, чтобы найти свободное купе.
      «Мы не можем, Гарри,» — мирно сказала Гермиона. «Рон и я должны сначала идти в вагон старост и потом некоторое время патрулировать коридоры.» «О, да, я забыл,» — сказал Гарри.
      «Вы должны уже садится на поезд, все вы, у вас есть всего несколько мнут, чтобы сесть,» — сказала миссис Уизли, сверяясь со своими часами. «Ну, хорошо провести время, Рон…»
      «Мистер Уизли, я могу быстро сказать несколько слов?» сказал Гарри, решив что-то в одно мгновение.
      «Конечно,» — сказал мистер Уизли, выглядевший несколько удивлённо, однако отошёл вместе с Гарри от остальных так, чтобы их не было слышно.
      Гарри тщательно это продумал, и пришёл к выводу, что если он и должен это кому-то сказать, то мистер Уизли является именно этим человеком, во-первых, потому, что он работает в Министерстве находится на хорошем счету, чтобы действовать дальше; во-вторых, потому что он думал, что нет риска, что мистер Уизли взорвётся от гнева. Он увидел миссис Уизли и мрачнолицего Аврора, которые бросали на них подозрительные взгляды.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.