Радости и тяготы личной жизни (Том 1)

      - Когда бы вы смогли начать работу? - поинтересовалась она.
      - Когда буду нужна.
      - Вы были нужны и полгода назад, - призналась Кэсси. - Придется исправлять сделанные мною ошибки.
      Однако уже через неделю воспрявшая было духом Кэсси получила очередной удар - после разговора с администратором клиники, которую рекомендовала доктор Гэрриет Грин.
      Сурдодефектологическая детская клиника была уютной, удобной, стены холлов и кабинетов были разрисованы мозаиками и орнаментами - дело рук самих пациентов. Всюду были игрушки - куклы, машинки, складные головоломки, краски и карандаши на маленьких ярких столиках. Побеседовав с лечащим врачом Эми, Кэсси узнала, что сначала важно заняться с девочкой индивидуально - это забота специалистов клиники. Особая программа будет и для домашней работы. Позднее Эми определят в возрастную группу для коллективного обучения.
      - Место замечательное, - на следующий день Кэсси рассказывала Нине, во всех подробностях описывая клинику. - Сотрудники высонепрофессиональны, к детям внимательны и, похоже, по-настоящему любят свое дело.
      - Тогда почему у тебя лицо кислое?
      - Да потому что это жутко дорого. Полдня промотавшись по страховым конторам, я выяснила, что скидок мне не положено. А самостоятельно оплатить все счета я не смогу, даже если найду вторую работу.
      - У меня на этот счет есть кое-какие соображения, - сказала она.
      - Нет, - покачали Кэсси головой, - ты и так уже слишком много для меня сделала. Больше я у тебя ни цента не возьму.
      - Тебе никогда не приходилось слышать, что поспешные выводы до добра не доведут? Ладно.
      В общем, я давно жду подходящего момента. Ты сейчас в хорошей форме, фигуры все это тебя не лишило, - Нина профессиональным взглядом окинула роскошное тело Кэсси, - так что, пришло время "запускать" тебя в дело.
      - О, конечно, - с иронией откликнулась Кэсси, - ты сама позвонишь в "Вог" или это сделаю я?
      - Для начала сделаем фото пробы, - серьезно сказала Нина. - Завтра, в девять утра ты встретишься с Томми Джонсом.
      Кэсси достаточно долго проработала в фотоагентстве Грейс, чтобы знать это имя. Джонс был одним из корифеев своего дела. Совершенно очевидно, что Нина всерьез решила заняться своей подопечной.
      - Мне надо подумать.
      - Прекрасно. Подумай, а мы пока приведем в порядок твою голову.
      Нина встала, прошла в ванную, где Эми отмывали от овсяных хлопьев, которыми она посыпала свою голову.
      - Эдит, - обратилась Нина к миссис Кэмпбелл, которая, казалось теперь, всю жизнь жила в этом доме. - Я забираю Кэсси на "капитальный ремонт". Вернемся часам к шести. Но, возможно, и позже.
      - За нас не беспокойтесь, - откликнулась Эдит, - мы с Эми прекрасно управимся. Так что развлекайтесь, девочки.
      - Когда из твоей шевелюры мы соорудим какое-нибудь подобие прически, займемся маникюром, - сообщила Нина, когда они устроились на заднем сиденье такси. - Ногти у тебя явно коротковаты.
      - Ты же знаешь, что я стригла их, чтобы не поцарапать Эми. Менять ей одежку приходится часто.
      - Это верно, - согласилась Нина, - однако теперь этим будет заниматься Эдит.
      Что-то подобное ревности кольнуло Кэсси в сердце.
      - Я все же остаюсь матерью Эми, даже если Эдит будет жить у нас постоянно.
      - Конечно, остаешься, - нетерпеливо подхватила Нина. - Господи, Кэсси, можно подумать, ты оставила ребенка в цыганском таборе, а не под присмотром добродушной няни-бабушки, кстати, первоклассного специалиста-дефектолога и, между прочим, весьма высокооплачиваемого.
      Кэсси, все еще опасаясь, что Эми, когда научится говорить, назовет мамой не ее, а Эдит, промолчала.
      Через три часа грива Кэсси превратилась в руках волшебника Кеннета в струящийся каскад, на коротко подстриженные ногти наклеили миндалевидные перламутровые пластинки, а Нина преподала ей краткий курс макияжа.
      - Чувствую себя Элизой Дулитл, - призналась Кэсси, наблюдая в зеркало, как Нина наносит ей на скулы тончайший слой румян.
      - Вот так. Выглядишь - потрясающе, - наконец объявила Нина.
      Домой они вернулись, когда было уже темно.
      Эдит сказала, что Эми сейчас спит, что весь день она была умницей и паинькой, как всегда, и что сама Эдит собирается посмотреть очередную серию -"Далласа".
      - Мне так нравится этот коварный Джей Ар, - призналась она в любви к одному из телегероев, лукаво улыбнулась и ушла.
      - Знаешь, Кэсси, - задумчиво сказала Нина, когда та проведала мирно спящую дочку, - я иногда думаю, что наша с тобой необычная встреча - это лучшее, что было в моей жизни.
      Только теперь я поняла, как мне не хватало близких людей, семьи.
      - Скорее, это лучшее, что было в моей жизни, - возразила Кэсси и тут же поправилась:
      - Не считая, конечно, Эми.
      - Да уж, - согласилась Нина. - Ты только представь, если бы в тот день в туалет зашла не я, а Эллен Лэмберт.
      Эллен Лэмберт - тоже бывшая супермодель - возглавляла конкурирующее фотоагентство, но, насколько знала Кэсси, больше интересовалась доходами, чем судьбами своих людей.
      - У Эллен куча агентов, которые только и делают, что ищут, нанимают новых девочек. А я к своим подопечным отношусь серьезно, заглядываю вперед, просматриваю карьеру каждой.
      Для тебя же, Кэсси, мы создадим принципиально новый облик. Облик, который сделает тебя одной из самых дорогих супермоделей мира.
      Нина достала из стеганого саквояжа от Шанель листок - это был их контракт.
      - Тебе надо лишь поставить внизу свою подпись. И будешь богата.
      - Ты действительно думаешь, что такое возможно? - спросила Кэсси, вздохнула, взяла ручку и вывела ка контракте свое имя.
      - Безусловно, - подписывая в свою очередь договор, ответила Нина. Осталось убрать документ в папку. И сменить тебе имя.
      - Сменить имя? Зачем? Чем плохо мое имя?
      - Кэсси Макбрайд могут звать симпатичную девушку из Гэллахер-сити, что в Оклахоме, - терпеливо объяснила Нина, - но для твоего нового облика в нем маловато экзотики и шика.
      Тебе предстоит бать звездой, и у меня есть имя для этой звезды. - Она сделала паузу в предвкушении эффекта. - Джейд.
      - Джейд? Это что еще за имя?
      - Многие знаменитости живут под единственным именем. Ты, помнится, сама рассказывала мне, что в Древнем Китае красивую женщину величали Джейд. Жадеит <Джейд - jade (англ.) - минерал жадеит, гагат или нефрит, зеленого, светло-зеленого, кремового и др. оттенков.>.
      До сих пор очарованная этим чудо-минералом, которым из века в век славились земные цивилизации, Кэсси вспомнила, что в китайской литературе с душистым жадеитом сравнивали нежную кожу красавицы, осколками жадеита называли утраченную привлекательность.
      - Никогда не думала, что смогу носить другое имя. Джейд?..
      - Ты привыкнешь к нему быстро, сама не заметишь, - успокоила ее Нина. - Поверь мне, такое имя - то что надо. Оно запоминающееся, к тому же все сразу обратят внимание на твои зеленые глаза. Женщина с такими глазами, как у тебя, в состоянии править миром.
      - О да, только до успеха мне, пожалуй, еще далековато.
      - Не так уже и далеко. - Нина подала ей высокий узкий бокал. - Итак, за Джейд. За восходящую звезду.
      Необычно было поднимать тост за саму себя, и тем не менее Кэсси сделала глоток и подумала, какой же подарок судьбы - ее встреча с Ниной Грейс.
      ***
      На пробы в фотоателье Томми Джонса Кэсси приехала вся на нервах. Но Томми все время оставался на удивление спокойным, подбадривал Кэсси улыбками, шутил, и скоро ее движения стали раскованными, сама она будто слилась с ритмами рок-музыки, звучавшей в студии.
      - Я думала, он только в помещении будет делать снимки, - сказала Нина вечером, разглядывая фотографии, доставленные посыльным с Кристофер-стрит, где находилась студия Джонса.
      - Сначала и я так думала, - ответила Кэсси, - но потом Томми вошел в азарт и сказал, что желает сделать нечто новенькое вместо наскучивших "модных картинок".
      - Что же, это он и сделал, - призналась Нина, перебирая глянцевые снимки, где Кэсси была крупным и средним планом, в анфас, в профиль, в полный рост Слегка вызывающие фотографии тем не мерее задевали за живое: вот Кэсси на фоке свалки в черных кружевах от Слега Кассини, вот она отрешенно прислонилась к мраморной колонне Метрсполитен-Оперы, на ней надета узенькая полоска джинсовой юбочки и черная кожаная с заклепками куртка; а вот Кэсси на подножке тяжелого грузовика, на ней лишь мужской смокинг, мягкая мужская шляпа, а на ногах - туфельки на немыслимо высоких и тонких шпильках.
      - Что ты знаешь о Кении?
      - О Кении? - переспросила Кэсси, не уловив смысл вопроса. - Это в Африке. Больше ничего.
      - Ничего, скоро узнаешь больше. Одна из наших девочек в парижском филиале по графику должна была ехать в Кению, на съемки для "Вога". К сожалению, она умудрилась днем заснуть на пляже в Монте-Карло, и теперь, по словам нашего шефа-фотографа, с нее, как с креветки, слезает слоями красная шкура. Фотографу нужна модель через десять дней. Мне необходимо беречь свою репутацию в глазах французских авторитетов, а тебе нужна работа. - Нина удовлетворенно улыбнулась. - Идеальное совпадение.
      Со слезами оставив Эми под опекой Эдит Кэмпбелл, Кэсси с неизбежной бюрократической волокитой получила паспорт на выезд и, не успев опомниться, уже летела в самолете, следующем в Найроби, в качестве Джейд, расставшись с Кэсси Макбрайд, уроженкой Гэллахер-сити, штат Оклахома.
      ***
      Африка - удивительный далекий мир! Первозданный, дикий край, пейзажи которого оказались более впечатляющими и неотразимыми, чем того ожидала Кэсси Ночь она провела в относительной безопасности сафари-палатки зкстра-класса, а утром, едва рассеялась серебристая дымка, Кэсси в каком-то священном оцепенении увидела закрывающую полнебосвода великую Килиманджаро.
      - Потрясающе... - ахнула Кэсси, очарованная снежным сиянием горной вершины.
      - Потрясающе; но не более., чем потрясающи вы, ma cherie, - сказал ей Стефан Рибу. Знаменитый фотсмастер вчера даже и; пытался скрыть, как насторожен тем, что Грейс прислала ему начинающую модель. Однако, приглядевшись к Кэсси, он, похоже, изменил свое мнение. - Вы определенно этим владеете.
      - Этим? - рассеянно переспросила Джейд, больше внимавшая звукам саванны - невдалеке трубили слоны.
      - Pulpeuse.
      - Простите. Я не знаю французского, Стефан чисто по-галлайски пожал плечами.
      - Перевести это невозможно. Скажу только, что этим обладала Сьюзи Паркер. Верушка. И, в тех редких случаях, когда она демонстрировала merveilleux щелочку между зубами, Лорен Хаттон <Сьюзи Паркер, Верушка, Лорен Хатгон - имена знаменитых супермоделей прошлых лет.>. Но вы, та cherie, - продолжал он, сломав веточку цветущего дерева и украсив ею волосы Джейд, - вы владеете этим в совершенстве.
      Восемь дней, всего восемь дней, которые они провели в Африке, показались целой жизнью.
      Стефан находился в бесконечном движении, таскал свою группу по чайным и кофейным плантациям, возил по буковым лесам, по саванне, они забирались на склоны пушистых от снега гор, бродили по зеленому Большому Плато, потом вновь спускались к хрустальным оконцам голубых равнинных озер. Это был край неуловимых настроений, край, который невозможно покорить.
      Весело щелкала фотокамера Стефана Рибу, и вот Кэсси кормит сахарком толстокожих носорогов на фоне хижин, крытых пальмовыми листьями, вот она среди грациозных антилоп на пронзительно-зеленом лугу, отгороженном от хищников электроструной, вот она плавает в озере, на берег которого, на мелководье, приходят на водопой леопарды.
      Нина, отправляя Кэсси в Найроби, дала ей в дорогу роман "Из Африки!" <"Out of Africa" - "Из Африки" - знаменитый фильм с участием Мерил Стрит.>, и Стефан решил сделать несколько кадров, нарядив Джейд в белое струящееся кисейное платье, усадив ее за стол, покрытый белоснежной скатертью, сервированный сверкающим хрусталем, фарфором, посудой "Ройял Ворчестер", блестящими серебряными приборами. Кэсси с легкостью вообразила себя героиней Айзека Динесена - дамой из "Белого племени Африки", ждущей приезда своего благородного любовника. А рядом ходили царственные газели и пугливые зебры.
      Но на следующий день облик Джейд кардинально менялся - она появлялась в мужской футболке, шортах хаки, в тяжелых башмаках на шнуровке, с поднятым дротиком в одной руке, с ястребом - на другой, обтянутой кожаной перчаткой.
      - Так, так, - одобрительно приговаривал Стефан, не переставая щелкать фотоаппаратом;
      Кэсси поворачивалась и так, и эдак, глядя воинственно и свирепо, точь-в-точь, как воин масаи в боевом облачении, сопровождавший ее в кадре. Стефан Рибу не мог, конечно, знать, что яростное выражение глаз девушки вызвано ее фантастической мыслью, как бы этим копьем она пронзила черное, злое сердце Кинлэна Гэллахера.
      В последний перед отъездом день Стефан потащил всю группу в частный заповедник, расположенный на возвышенности Лайкипия. Близились сумерки. Багровое солнце лило расплавленные струи света на землю. Давно привыкшие к людям зебры, жирафы, львы, буйволы никакого внимания не обращали на женщину в миниатюрном, тигровой расцветки купальнике-бикини, бродившую у водоема.
      - Вы думаете о мужчине, - таково было задание Стефана Рибу, который торопился поймать последние капли солнечного света и то и дело щелкал "Никоном". - Вы думаете о сильном, суровом мужчине. Вон он там, в тени, он полон тайн - тайн, которые вы жаждете знать...
      И хотя Кэсси полагала, что ей удалось изгнать из своего сердца и разума Рорка Гэллахера, слова фотографа вызвали мучительно-сладкие воспоминания об урагане, о штормовом укрытии, о дне, когда зачата была Эми.
      Джейд медленно поднесла к волосам руки, пальцами перебирала их, глядя из-под густых опущенных ресниц прямо в камеру. Желание - острое, горячее, опасное - загорелось в ее удлиненно-раскосых кошачьих глазах.
      Она улыбалась женственно и соблазнительно.
      Сила призыва этой улыбки была неодолима, могла заворожить любого мужчину, заставить бросить все и отправиться за ней куда угодно, хоть в саму преисполню. Такая женщина сводит мужчин с ума, для такой женщины мужчина готов на все.
      - Manifique, - пришел в восторг Рибу, - не дрогнула бы рука, Джейд. О небо, если Ева хоть немного была похожа на вас сейчас, я понимаю того парня, Адама, который не устоял и вкусил пресловутого яблочка.
      Стефан щелкал камерой, продолжая болтать.
      - Я влюблен в вас, cherie, с каждым взглядом влюблен все больше и больше. От каждого вашего взгляда чувство мое усиливается, - мурлыкал он, вы почти заставили меня пожалеть, что я не родился гетеросексуальным, та cherie.
      Джейд подумала, что драгоценнее в его устах комплимента быть не может.
      В последнюю ночь, когда вся фотогруппа веселилась в красной палатке Стефана, Джейд в одиночестве сидела у костра и размышляла, как же далеко она забралась.
      Прошло только десять дней! И дело не в милях, хотя Кения - буквально на другом краю света, если смотреть из Гэллахер-сити, штат Оклахома. И даже если из Нью-Йорка.
      Она уже не была той юной, наивной девушкой, которая боготворила Рорка Гэллахера. Не была она больше и затравленной женщиной, которую Кинлэн Гэллахер вышвырнул из родного города. Непростая жизнь дала ей опыт, закалила ее, научила рисковать.
      Глядя в бесконечное, с россыпями звезд черное небо, Джейд вдруг поняла, что ей вполне по душе собственный новый облик "интересной женщины".
      Глава 10
      Апрель
      1983
      Через год жизнь Джейд решительно изменилась.
      Как только французский журнал "Вог" появился в киосках, мир был оповещен о появлении "нового лика десятилетия". В рейтинге знаменитого "Харпер Бэзар" Джейд была названа красивейшей женщиной Америки.
      Теперь Нина на месяцы вперед расписывала график работы Джейд, плата за час съемок скрывалась уже в поднебесье.
      И тем не менее Джейд жила очень экономно, по возможности избегая покупок одежды, выпивки, сторонясь вечеринок, на что многие ее знакомые тратили горы денег. На сбереженные Джейд средства иные могли бы питаться неделю. А "коллекция" миниатюрных кусочков мыла и флакончиков шампуня из различных гостиниц, где бывала во время съемок Джейд, многих позабавила бы.
      Оставив позади полуголодные дни, Джейд только укрепилась в своих намерениях заниматься аукционами, правда, желание работать аукционистом сменилось желанием иметь собственную фирму по проведению аукционов.
      - Тебе не кажется, что эта мечта - из разряда нереальных? - осторожно спросила Нина, когда Джейд посвятила ее в свои планы.
      - Я же не веду речь об аукционе, престиж которого будет равен Сотби, Кристи, даже Бентли, - начала объяснять Джейд, - я имею в виду небольшую фирму, относительно доступную, вроде тех, что на лондонских рядах Бонэмз; я бы проводила бы торги восемь-десять раз в год... сначала, может, всего раз в квартал.
      - Почему бы тебе не открыть галерею искусств? Или заняться торговлей антиквариатом?
      Натура практичная, Джейд, конечно, уже обдумала эти варианты.
      - Слишком скучно, - отвергла она эту мысль.
      - А я все вспоминаю первый аукцион, где была с мисс Лилиан. Тогда меня потрясли не только антикварные драгоценности, но сама атмосфера этого мероприятия. Не могу забыть, насколько тот аукционист заворожил богатых и сановных посетителей. Я когда сразу поняла, что больше всего в жизни хочу держать я руках этот деревянный молоток, а всю аудиторию - в напряжения.
      Она сдержанно улыбнулась.
      - Знаю, мои речи звучат вызывающе кажутся нереальными. Однако кто бы мог подумать, что Кэсси Макбрайд, девчонка "из-за железной дороги", станет когда-нибудь супермоделью мирового класса? - Улыбка ее исчезла, Джейд задумчиво продолжала. - Я понимая, что слишком далеко заглядываю. Но я хочу допытать счастья, Нина Потому что иначе я закончу свои деньки, горюя, как моя матушка, что упустила свой шанс.
      Джейд продолжала работать, стремясь к своей голубой мечте; зарабатывала она теперь столько, что самой не верилось. Вся жизнь переходила в своей особой атмосфере, главной составляющей которой была работа. Надежная, спокойная работа.
      ***
      Вскоре после второго дня рождения Эми Эллен Уолтере, лечащий врач из детской клиники, сообщила Джейд, что одна супружеская пара, имеющая собственную методику обучения глухих детей, достигла замечательных результатов, работая с ребятишками, чей диагноз был еще более безнадежным, чем у Эми.
      - Они ведут на дому занятия с группой, - сказала Эллек Уолтере. - Это в Бруклине.
      - В чужой дом я Эми не отдам, - как заклинание - уже в который раз! повторила Джейд.
      - Я не предлагаю, чтобы Эми жила в той семье. Тем не менее, если она будет проводить там несколько часов в день, как другие дети в подготовительных дошкольных группах, уверена, польза от общения со сверстниками не замедлит сказаться. Насколько я знаю, эта семья - Кинг сейчас набирает очередную группу. Если хотите, я могу порекомендовать Эми.
      Джейд сказала, что хотела бы сначала сама познакомиться с этой домашней школой, и, не откладывая, отправилась в Бруклин. Нужный ей дом находился на Восточной 42-й улице, это был небольшой уютный особнячок за невысокой белой изгородью. Каждый домик на этой улице был украшен американским национальным флагом, что создавало праздничное настроение.
      Джейд постучала в окрашенную ярко-красной краской дверь, в глубине дома залаяла собака.
      Доносились и громкие, веселые детские голоса, ритмичная музыка - Майкл Джексон.
      Неожиданно на пороге появилась женщина лет пятидесяти, с лицом открытым и добродушным.
      Одета она была в джинсы и свободный хлопчатобумажный пуловер.
      - О, Джейд, добрый день, - улыбаясь сказала она. - Мы ждем вас. Заходите, пожалуйста.
      На Джейд был алый костюм от Оскар де ла Рента и белая шелковая блузка, которую она откопала в магазине "Пойман". Юбка была выше колена, блузка - с глубоким вырезом, жакет сильно заужен в талии, с эффектной линией плеча. Наряд дополняли элегантные красно-белые лодочки Едва переступив порог этого дома, Джейд сразу поняла, что разоделась не к месту.
      Собака, что лаяла у двери, была явно неизвестного происхождения. Размерами - с небольшой "бьюик". Собака тут же в восторге бросилась к Джейд, оставив на ее юбке черные следы от лап.
      - Роуди, фу! - Джин Кинг схватила собаку за ошейник.
      Тут в комнату влетела ватага ребятишек, чумазыми руками они схватили Роуди, браня и лаская его одновременно, стали тащить за собой.
      - Они на заднем дворе куличи из глины делают, - с виноватой улыбкой глядя на грязную юбку Джейд, сказала хозяйка. - Боюсь, Роуди до сих пор думает, что он - тоже дитя.
      Сейчас я принесу вам влажную губку.
      - Да не стоит беспокоиться, - откликнулась Джейд, глядя в окно во дворик, где под раскидистым вязом дети возились с собакой. - Всегда хотела иметь собаку.
      - Отлично. Вот вам Роуди. Даром.
      Джин Книг повела Джейд по своему дому, где царил уютный беспорядок. Все деревянные поверхности были безжалостно заляпаны детскими пальчиками. Ковровое покрытие давно износилось, пестрело пятнами, разнообразными по форме, цвету и размерам.
      - Это Винни, шестилетняя девчушка, на прошлой неделе делала здесь виноградный напиток, - указывая на свежее бордово-красное пятно, объяснила Джин, - к сожалению, ей не все удалось перелить в кувшин.
      Джейд сразу вспомнила, как она, в возрасте этой Винни, однажды случайно разлила молоко за столом, где завтракала Белл. Щека горела неделю...
      Мебель - вся разнородная - была старой настолько, что сошла бы за доисторическую. А игрушки везде и всюду придавали дому Джин Кикг добрый, веселый, лукавый вид Джейд легко представила, как ее Эми будет завтракать на этой кухне в желтых тонах, где холодильник оклеен детскими рисунками, как она будет играть в кубики, которые сейчас яркой горкой сложены на самодельных книжных полках, рядом с толстыми стопками книжек, альбомов, раскрасок.
      Не хотелось только представлять Эми спящей в небольшой спальне, хотя комната была веселая и уютная - обои в цветочек, радуга через потолок. К счастью, необходимости оставлять здесь дочку на ночь не будет - благодаря Эдит.
      Эта женщина оказалась настоящим чудом - и няней, и педагогом, и домохозяйкой в одном лице.
      Она делала все покупки, готовила, водила девочку в клинику на процедуры, подолгу занималась по специальной методике и с Эми, и с самой Джейд. Поначалу Джейд была против, что Эдит взяла на себя столько дел, но эта добрая женщина, ставшая им почти родной бабушкой, уверяла, что ей только в радость заботиться о них, что теперь ее жизнь вновь обрела смысл. А поскольку она была искренна и добра, Джейд больше не сопротивлялась.
      - Вам стоит пообщаться с нашими ребятами, - сказала Джин, приглашая гостью пройти во двор. В дальнем углу сада Джейд заметила аккуратно возделанный огород. На грядках копались дети. Зеленела кудрявая ботва редиски, моркови, побеги мелких томатов были тщательно подвязаны.
      Джейд ехала в этот дом настороженно. Но теперь, познакомившись с шестью маленькими обитателями этого дома, которым было от полутора до двенадцати лет, обратив внимание на атмосферу здорового соперничества между ними, поддержки и дружбы, Джейд приободрилась.
      Большинство ребят носило небольшие слуховые аппараты, правда, одна маленькая девочка, судя по всему, с серьезной глухотой, была вынуждена пользоваться аппаратом в виде черной коробки, который висел у нее на груди. Увлеченная веселой игрой в фантики, она, казалось, напрочь позабыла о жизненно важном для нее приборчике. Детские ручки так и мелькали перед глазами. К удивлению Джейд, многие ребята говорили очень хорошо. Никого из них, похоже, не смущало, что другие могут его и не услышать.
      Вдруг черный слуховой аппарат маленькой девочки пронзительно засвистел, и Джейд тут же увидела, к ней подбежал семилетний мальчишка в наушниках и очках с толстыми стеклами и быстро отрегулировал интенсивность звука.
      - Как же они хорошо говорят, - пробормотала Джейд, скорее себе, чем миссис Кинг. - Я даже не ожидала.
      Честно говоря, даже после года терапии и процедур в детской клинике, которую исправно посещала Эми, мнение доктора Гэрриет Грин о том, что девочка будет в свое время говорить, казалось уж слишком оптимистичным.
      - Глухие дети, как и слышащие, все очень разные, - сказала Джин Кинг. - И достижения у них разные. Соответственно, было бы ошибкой ожидать, что у всех речь будет совершенной.
      Именно поэтому мы придерживаемся теории Множественного общения. Вы слышали об этом?
      Узнав диагноз Эми, Джейд перечитала гору литературы, где излагались самые разные методы обучения глухих детей - от знакового общения до "губной" речи.
      - Теория Множественного общения предполагает использование знаков в качестве дополнения к "губной" технике, насколько я знаю.
      - Совершенно верно, - улыбнулась Джин Кинг, точь-в-точь как учительница - отличнику. - Мы, "множественники", как и приверженцы "губной" теории, считаем, что дети в состоянии научиться говорить. Поскольку одни глухоговорящие имеют речь невнятную, другие не могут овладеть "губным" чтением, мы придерживаемся того, что знаки, пальцевая техника и губная речь должны взаимно дополнять друг друга.
      Мы уделяем особое внимание именно речевым навыкам, и в их овладении особое место принадлежит универсальной знаковой системе, - продолжала Джин, в такт своим словам плавно двигая руками. - Ну, а если вы согласитесь привести к нам Эми, вам тоже придется овладеть знаковой и пальцевой речью.
      - С ее основами я знакома.
      - Прекрасно. Вы уже на старте.
      - Я пробовала общаться с Эми, - призналась Джейд, - иногда мне казалось, что она все понимает, но часто бывало и наоборот.
      - Все это непросто, - с сочувственной улыбкой сказала Джин. - Но я уверена, что ваша работа с дочкой, занятия и процедуры в клинике заложили неплохую основу. Раз уж мы здесь ставим своей целью научить детей говорить, чтобы они могли полноценно жить, больше всего времени мы этому и уделяем.
      Джин обняла за плечи старшую в группе девочку, двенадцатилетнюю Дженифер.
      - Вообще-то, комнатка для Эми освобождается, потому что Дженифер осенью переходит в общеобразовательную школу. Так ведь, дружок?
      Худенькое, веснушчатое личико Дженифер, обрамленное копной солнечно-рыжих волос, растянулось в широкой улыбке.
      - Да-a!
      Очевидная гордость собой, радость этой девочки за свои успехи вселили в Джейд слабую, но такую сладкую надежду.
      Три часа провела она в этом доме, встретилась и с хозяином, Дэвидом Кингом, педиатром, который оставил свою практику на Манхэттэне, чтобы вместе со своей женой-педагогом устроить этот чудо-дом, обучая здесь по своей оригинальной методике глухих детей, используя личный опыт, который они обрели, занимаясь когда-то с собственным сыном.
      - Где ваш сын сейчас? - осторожно поинтересовалась Джейд.
      - Он живет на Манхэттэне, - сообщил Дэвид.
      - Заканчивает Колумбийский университет, - с нескрываемой материнской гордостью добавила Джин.
      Один этот факт говорил, бесспорно, в пользу супругов. Главное же, конечно, было в их особом состоянии духа. Беседа прерывалась несчетное количество раз, то и дело дети теребили Кингов, но ни разу не выказали они ни раздражения, ни нетерпения. К ребятишкам в доме они относились поистине с родительской любовью и лаской, как к своим. А уж самой Джейд, вспоминавшей детство с Белл, такого переживать не приходилось.
      Джейд договорилась с Кингами, что на следующий день она приведет Эми в эту необычную "школу". И уже через шесть месяцев успехи двухлетней малышки были так хороши, что впервые со дня постановки страшного диагноза, Джейд почувствовала, что у ее дочки есть все-таки реальные перспективы полноценной жизни.
      Глава 11
      Январь
      1986
      Джейд сидела в библиотеке Азиатского общества на Парк-авеню, пытаясь сосредоточиться на книге о даосизме, которую она использовала для разработки своей темы на отделении дальневосточной культуры Она нервничала, как кошка в тесной комнате, полной кресел-качалок. И хоть сравнение это скорее относилось к женщине по имени Кэсси Макбрайд, а не к шикарной Джейд, тем не менее оно казалось ей самой очень точным Собраться с мыслями и успокоиться она не могла. Сегодня не могла. Сегодня, когда она наконец-то договорилась о встрече с Реджинальдом Бентли.
      До назначенного времени оставалось еще больше часа, но тоненькие золотые стрелочки на циферблате, похоже, почти не двигались. Сообразив, что уже десять минут читает один абзац, так ничего и не поняв в даосизме периода Империи Янь, Джейд сдалась. Она поставила книгу обратно на полку и отправилась к Бентли.
      Подойдя к обитой медными пластинками двери знаменитого аукциона, Джейд ощутила, что сердце ее колотится с такой силой, что, должно быть, это слышит и швейцар. Во рту пересохло. Она провела языком по губам, что было ошибкой, в следующую минуту сообразила она, потому что привратник тут же взглядом приклеился к ней.
      По маслянистому блеску в глазах этого мужчины Джейд сразу поняла, что ее узнали.
      Она тщательно продумала свой наряд, собираясь на эту встречу, выбрав эффектный черный с розовой вышивкой костюм от Джеффри Бина, который на первый взгляд вроде бы не подходил к ее медно-рыжим волосам, но это только на первый взгляд В ушах матовым светом поблескивали длинные, чуть ли не до плеч, серьги Поверх костюма было накинуто манто из русского соболя, на голове красовалась шляпа от Фенди.
      Замшевые тонкие будто шелковые, перчатки ей на Рождество поварила Нина.
      Джейд была далека от мысли тягаться с дочками Старой Денежной Аристократии Нью-Йорка, но все же постаралась придать себе облик наиболее выигрышный. Она прекрасно помнила, что Реджинальд Бентли неравно душен к знаменитостям.
      Швейцар широко распахнул перед нею двери.
      Джейд вошла в приемную, где пять лет назад пережита жестокое унижение. Теперь здесь стоял стол работы французских мастеров середины XIX века, стоимостью около четырех тысяч долларов, почту машинально отметила про себя Джейд. И хотя стол в приемной и секретарша за ним сменились, здесь по-прежнему витал дух Старой Денежной Аристократии.