Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Королев

ModernLib.Net / Отечественная проза / Романов Александр Юрьевич / Королев - Чтение (стр. 10)
Автор: Романов Александр Юрьевич
Жанр: Отечественная проза

 

 


      Урал, Западную Сибирь, Среднюю Азию и Казахстан. Планы предусматривали развитие уже имеющихся и создание новых предприятий для производства авиамоторов, самолетов-штурмовиков, истребителей, бомбардировщиков.
      В начале июля А. Н. Туполеву отдали приказ подготовить конструкторскую группу для эвакуации за Урал. Такой же приказ получил и директор авиазавода, прославленный летчик А. В. Ляпидевский. Вскоре стало известно, что эвакуируют их в Омск. В короткий срок сотрудники КБ и рабочие завода демонтировали и погрузили в вагоны и на железнодорожные платформы все оборудование самолетостроительных цехов, опытные образцы машин, обширную документацию к ним, материалы, чертежные доски, светокопировальные установки, бумагу, все, что могло понадобиться на новом месте.
      Как-то при погрузке оборудования к Королеву подошел человек, лицо которого Сергею Павловичу показалось знакомым.
      - Здравствуйте, не узнаете? Я Хромов. Не помните? Я в ЦАГИ работал, когда вы практику проходили.
      - Столько лет прошло, но я вас сразу вспомнил, вы были первым, кого я там встретил.
      - Выходит, вместе поедем, я с авиазаводом эвакуируюсь.
      - А я с КБ.
      В Омск прибыли в конце месяца. Сразу же приступили к монтажу оборудования в цехах еще недостроенного завода сельскохозяйственной техники. К зиме авиазавод должен начать сборку самолетов из деталей, привезенных из Москвы. Вскоре в КБ Туполева влился коллектив конструктора А. А. Архангельского, давнишнего его друга и соратника. Дела пошли быстрее.
      Сергей Павлович работал наравне со всеми. И грузчиком, и чертежником, и строителем, и конструктором. Но первые недели войны его беспокоила одна мысль:
      "Свое ли дело я делаю? На месте ли я? Много ли тут от меня пользы Родине? Здесь смогут и другие, а я летчик, мое место на фронте".
      И вот в один из августовских дней он направился в кабинет к А. Н. Туполеву, к тому времени уже освобожденному из заключения.
      Андрей Николаевич тепло относился к своему бывшему "дипломнику", всегда отмечал его трудолюбие и ответственность. За время пребывания Королева в Особом
      техническом бюро Туполев еще лучше узнал его и оценил.
      - Слушаю тебя, - чуть приподняв массивную голову над листом ватмана, сказал Туполев.
      - Война, Андрей Николаевич.
      - Знаю. И что?
      - Хочу проситься летчиком на фронт, если доверят, - начал было Королев, но его резко прервал Туполев.
      - А кто будет строить самолеты? - конструктор выпрямился во весь рост и в упор посмотрел на стоящего перед ним инженера. - Я один? Ты не первый. Уже пятнадцать таких, как ты, стояли здесь, - не то с раздражением, не то с одобрением сказал Андрей Николаевич. И после паузы: - Мне уже звонили из Москвы. Приказали ускорить строительство бомбардировщиков. Началось строительство третьего варианта. А ты? Делать, что ли, нечего. Пойдешь в группу технологов, там людей не хватает. - И жестко бросил. - Иди, работай, наш фронт сегодня в цехах!
      Королев вернулся к себе. На прикроватной тумбочке лежало письмо, прижатое алюминиевой кружкой, невесть каким путем попавшее сюда. Узнал по почерку - от матери. "Дома все хорошо, - писала мать. - Я верю в твои творческие силы и в твою нравственную чистоту. И верю в то, что судьба тебя хранит, и моя вечная мысль, витающая вокруг тебя, где бы ты ни был... Слава богу, что ты работаешь у Туполева. И верю в твою счастливую звезду. Встречалась с Громовым и Гризодубовой. Поблагодарила их. Они просили передать тебе привет. Ксана с утра до вечера в клинике. Хочется, чтобы твой порыв к творчеству получила бы от тебя в дар и маленькая Наташа".
      Мать и жена писали теплые, ободряющие письма. Королев нередко ловил себя на мысли, что раньше часто был несправедлив к ним.
      "Жаль только, что Ксана не написала ни словечка. Наверное, не успела. Она тоже загружена работой, - успокаивал он себя. - Хотя бы несколько слов о Наташке, о моей доченьке. Ведь большая уже,, седьмой год. Как и где она теперь будет учиться?"
      Вести с фронта шли нерадостные. Враг почти у самой столицы. Все эвакуированные в Омск москвичи тяжело
      переживали эти известия. Ведь почти у всех в Москве остались родные.
      А тут еще и в КБ и на авиазаводе не все ладится. Многие квалифицированные рабочие ушли на фронт. Их моста в заводских цехах заняли женщины и подростки. И хотя работали они самоотверженно, не уходили из цехов даже в минуты отдыха, их еще многому предстояло научить. Людей не хватало.
      Но недоставало и электроэнергии, цветных металлов и многого другого. А бомбардировщик так необходим Красной Армии! Его ждали на фронтах, он должен взлететь как можно скорее.
      На очередное производственное совещание пришел А. Н. Туполев вместе с А. В. Ляпидевским. Это вызвало небольшое удивление у собравшихся. Знали Туполев не любил многословных и многолюдных совещаний, предпочитал в случае необходимости приглашать к себе небольшие группы специалистов. Видимо, произошло что-то непредвиденное.
      Внешне конструктор казался спокойным, только необычный блеск глаз, да руки, не находившие себе места, выдавали его волнение.
      - Что говорить, сами все понимаете. Нужны дела. От нас фронт ждет самолеты. Не просто самолеты, а лучше тех, что мы имеем. Мы обязаны построить такие машины, чего бы нам это ни стоило. Наша армия вынуждена временно оставить немалую часть территории. А там запасы полезных ископаемых. Мы уже ощущаем нехватку цветных металлов. Дюраль, где это возможно, следует заменить деревом и бакелизированной фанерой, бронзу, где только можно, - сталью, олово - чем хотите. Надо всемерно сократить длину электропроводов. Это ведь тоже медь и олово.
      - Эта задачка и для нас, - шепнул Королеву главный технолог Лещенко. Многое придется пересмотреть. А отказываться от привычного...
      Помолчав немного, глубоко вздохнув, Туполев продолжал:
      - Не все продето и с установкой отечественных реактивных снарядов PC-132. Ими мы сможем усилить штурмовое вооружение пашей машины, разместив под каждым крылом по пять таких снарядов.
      Еще раз напомнив, что модернизированный самолет
      Ту-2 должен выйти в серийное производство как можно скорее, А. Н. Туполев словно отдал приказ:
      - В конце декабря машина должна быть в воздухе. Наступила тишина. Все понимали важность сказанного сейчас.
      - И вот еще что. Рабочих рук не хватает. Все, кто может трудиться, обязаны это делать. - Повернувшись к Архангельскому, добавил: - Александр Александрович, возьмите это дело на себя. - И еще раз повторил: - Все, кто из эвакуированных сможет быть полезен нам, обязаны работать. Не то время, чтобы хлеб даром есть.
      - Пришли ко мне две школьницы - циркуль же держать не умеют, усмехнулся Саукке.
      - Учить. Всех учить. Война не на один год, - потребовал Туполев. Каждый из нас - учитель. Прошу не жалеть на это ни времени, ни средств...
      - В вечернюю смену пацаны засыпают, - раздался голос.
      - В ночное время давать ребятам дополнительный перерыв, - посоветовал Туполев. - Неплохо бы для них организовать сладкий чай.
      - Ростом-то от горшка два вершка.
      - Чего смеяться-то. Слава богу, что помогают, - вступился за ребят мастер заготовительного цеха Хромов. - Можно из отходов деревянные подставки сделать. А насчет нехватки рабочих рук скажу так: завтра моя жена Евдокия выйдет на работу.
      Королев ушел под огромным впечатлением от выступления Туполева. В нем, как всегда, не было привычных для других начальников громких слов, назидательных ноток, призывов к чему-то вообще. Ясно, что Туполев делился своими сокровенными мыслями, говорил конкретно о наболевшем, как бы советовался со своими товарищами, оттого слова его доходили до сердца каждого.
      Сергей Павлович вспомнил сейчас своего давнего друга по учебе в Киеве Михаила Пузанова, человека, много повидавшего в жизни. Михаилу Пузанову он был обязан многим, даже своим переводом в Москву. Вот бы он сейчас повторил свое любимое: "Если всем миром навалимся - ничто не устоит".
      Ночью не спалось, вспоминал сегодняшнее собрание. "Ну почему раньше так мало интересовались нашими предложениями по ракетному самолетостроению. Ведь мы их начали в ГИРДе. Да и потом, в РНИИ. Добились про
      должения этих работ. Столько задумано! Если бы тогда но прервали, если бы..." Мысль эта не давала покоя.
      В технологическом отделе Королев работал с присущим ему увлечением. Он всегда любил новое дело, оно обогащало его знания и опыт. Знакомства с цехами ему не понадобилось. Ведь достраивали корпуса всем коллективом, едва выгрузившись из эшелонов. Но все-таки поразился, увидев уже неплохо налаженное производство. Стеклились окна, устанавливались чугунные печки-времянки, завод готовился к зиме. От всего вокруг веяло какой-то обжитостыо, будто все здесь давно и прочно. То тут, то там висели написанные наспех "молнии", прославляющие ударников труда. На специальных щитах номера местной газеты "Омская правда" с ночным сообщением Совинформбюро о положении на фронтах. В каждом цехе - радиорепродуктор. Их, как правило, никогда не выключали.
      В цехах уже заметили, что появился новый человек, который любит поговорить о делах с мастерами, рабочими, что-то записывает, хронометрирует, обещает помочь... Так и сегодня. Побеседовав со специалистами, отвечающими за сборку крыла, и, убедившись, что отклонений от документации нет, Королев пошел к себе в конструкторское бюро, где было и их, заключенных, житейское пристанище. На выходе, у проходной завода, Королева, как всегда, ждал конвойный Аким Коротких. Недоучившийся студент с крайне плохим зрением, он тяготился своей службой и исполнял ее кое-как. Это облегчало участь Королева. Между ними установились необычные для заключенного и конвоира отношения: Королев называл солдата просто Аким, а тот его не иначе как Сергей Павлович.
      Королев задержался возле Доски почета, стал читать новые фамилии, недавно появившиеся на ней, и не заметил, как подошел Хромов, коснулся плеча. После эвакуации из Москвы они не часто встречались. Сергей Павлович давно проникся уважением к этому неторопливому человеку - ветерану отечественного самолетостроения. Он пришел в ЦАГИ в 1918 году прямо из Красной Армии. Приобрел новую профессию и на всю жизнь остался ей верен.
      В свое время с Михаилом Васильевичем, как рассказывали, за руку здоровались основатели ЦАГИ Н. Е. Жуковский, С. А. Чаплыгин. Уважением пользовался кадровый рабочий и у Туполева.
      - Давно тебя не видел, Сергей, - взглянул в лицо Хромов, подумал про себя: "Похудел, как-то осунулся, глаза потускнели. Что-то, видимо, случилось? Зря спросить раньше не решался". - Пойдем ко мне, посидим, - и легонько подтолкнул инженера в спину, - расскажешь, как работается.
      Деревянная, сколоченная бог весть из чего, конторка оказалась внутри уютной. На стене висела карта с отмеченным на ней положением на фронтах. Возле стола несколько ящиков вместо стульев. На небольшой железной печке, которую только истопили, весело попыхивал чайник.
      - Погрейся, Сергей. Едва октябрь начался, а на улице холодина, как в позднюю осень. Одно слово - Сибирь.
      Разделся и Хромов. Молча разлил в кружки кипяток, достал из шкафчика тонюсенький кусочек сала, разрезал его пополам, разломил на равные части ломоть хлеба, подвинул к Королеву.
      - Перекусим немного.
      Какое-то необъяснимое чувство доверия питал Королев к этому пожилому мастеру. Его ненавязчивое участие грело душу, располагало к себе. И хотя Хромов ни о чем не спрашивал, Королеву вдруг страшно захотелось рассказать сидящему перед ним человеку все, все... К удивлению Сергея Павловича, Хромов многое знал о нем:
      о ГИРДе, о ракетах и даже читал его книгу "Ракетный полет в стратосфере". Знал, почему его оторвали от любимого дела, почему оказался вне стен Реактивного института. Михаил Васильевич слушал Сергея внимательно, мелкими глотками пил чай.
      - Все полетело прахом! - с болью закончил Королев. - Все! - И умолк.
      Молчал и Хромов, понимая, как тяжело Сергею Павловичу. Долго сидели, не произнося ни слова. Мастер теребил узловатыми пальцами подбородок, посматривал на Королева.
      - Вот что, Сергей, давно хочу тебе сказать. Ты гнись, но не ломайся. Гнись и гни свою линию.
      Совет старшего товарища показался Королеву настолько неподходящим, что он готов был возмутиться, уже пожалел, что разоткровенничался.
      - Не в моем характере гнуться, - и решительно встал, чтобы уйти.
      - Не сердись, может, я не так сказал. Послушай ме
      ня до конца. Я ведь давно тебя знаю. Ты мужик настоящий и головастый. Ради большой цели люди, как бы тебе сказать, гнулись, да еще как. Но только ради большой цели. И так, чтобы не сломаться. А потом разогнешься. Это ничего, нестрашно.
      - К чему клоните, Михаил Васильевич? Могу сказать о себе только, что "служить бы рад, прислуживаться тошно".
      - Опять не понял ты меня, Сергей. Ты помнишь самый первый цельнометаллический самолет Туполева? А я не забываю тех дней. Двадцать лет назад конструктора чуть с потрохами не слопали. Отказался от дерева, фанеры, ткани. Решил построить весь самолет из металла! Большинство специалистов на высоких постах, видать и не глупых, посчитали задумку Андрея Николаевича бредовой. Да и многие из нас, рабочих, тоже привыкли к дереву. Надо переучиваться, а кому это охота. Не простая это штука.
      - Да то ведь была техническая революция в авиации! Все пришлось пересматривать: и принципы конструирования, и технологию производства, оживился Королев.
      - Но главное, Сергей, - металл понадобился. Легкий, да к тому же и прочный. А где его взять? Так к чему я все это тебе говорю, Сергей? Андрей Николаевич цепко дрался за свою идею. Но где надо гнулся, ой как гнулся, чуть не до земли. Это с его-то самолюбием и гордостью. Потому что не о себе думал, а о деле. Спасибо, Серго Орджоникидзе поддержал. Потом АНТ-4 - наш первенец. А когда Валерий Чкалов через Северный полюс в Америку махнул, все на свое место встало. Теперь вот мыслим, как самолет в непробиваемую броню одеть, да при этом чтобы машина скорость и маневренность не утратила... Таким должен быть наш бомбардировщик, его теперь Ту-2 величают! Так что ты своих замыслов не бросай, думай, прикидывай. Да старайся быть поближе к сегодняшнему дню, Сергей. И не забывай: после ночи обязательно день настанет, - и, внезапно переменив тему разговора, спросил:
      - Писем-то из дома давно не получал? Как там Москва-то? Немцы все прут и прут.
      Самолет Ту-2 давался коллективу КБ нелегко, как всякая новая машина. Правда, удалось собрать несколько образцов машин. Но каждый раз требовательны!'! А. Н. Туполев и его летчики-испытатели находили новые
      возможности улучшения летных качеств бомбардировщика.
      Королев как губка впитывал в себя все новое, что появилось в авиастроении за последние годы. Впитывал, не теряя надежды, что приобретенный опыт ему пригодится. Сергей Павлович всегда смотрел вперед, в будущее. Мысль о создании реактивного самолета не покидала его. Реактивный нужен. И не просто самолет, а реактивный самолет-перехватчик. А пока хорошо бы придать ракетное оружие туполевскому самолету, причем мощнее реактивных снарядов.
      Как-то утром, в комнате, где работал Сергей Павлович, зазвонил телефон. Ему не хотелось отрываться от важного расчета - пришла мысль о замене обычных бомб крылатой управляемой ракетой-торпедой. "В этом случае, размышлял Королев, - летчик мог бы наносить точный удар по цели издалека, не подвергаясь опасности со стороны средств вражеской противовоздушной обороны". Королев приподнял трубку и бросил на рыжачок. Но в ту же секунду звонок загремел с еще большей настойчивостью. Сергей Павлович нервно схватил трубку.
      - Ну что там? - и после долгой паузы удивленно повторил: - Меня? Ляпидевский? Пропуск заказан? - Королев внимательно взглянул в трубку, откуда раздавался голос, словно хотел увидеть говорившего по телефону. Осторожно положил ее на рычаг и начал быстро убирать все бумаги в ящик стола.
      - Я Королев! - войдя в кабинет Ляпидевского, представился Сергей Павлович.
      Из-за стола вышел коренастый человек, с крупной головой, обильно посыпанной на висках сединой. На гимнастерке поблескивала Золотая Звезда Героя. Директор завода окинул взглядом вошедшего. Все на нем сидело ладно: и выцветшая от многих стирок гимнастерка, накрепко перепоясанная ремнем, и синив выглаженные брюки галифе, и начищенные кирзовые сапоги. Лицо показалось знакомым. "Не тот ли Королев, о котором среди авиационников еще до войны ходили разные легенды, связанные с ракетами и космическими кораблями", - подумал Ляпидевский. Но, решив не вдаваться в мирные воспоминания, пригласил Королева пройти и указал рукой на кресло, стоявшее вплотную к письменному столу директора.
      - Так вот, тов... - и, странно поперхнувшись на та
      ком привычном слове "товарищ", директор продолжал, не заметив, как передернулось лицо его собеседника: - Так вот, Сергей Павлович, - решительно добавил он: - Андрей Николаевич рекомендует вас заместителем начальника сборочного цеха, где идет работа по Ту-2. Грамотных и толковых инженеров не хватает. Не скрою, нашу кандидатуру утьердили не сразу. Были сомневающиеся, можно ли вам доверить такой ответственный участок. Но сейчас вопрос решен.
      Королев от неожиданности привстал. Дыхание перехватило. За одну секунду множество мыслей пронеслось ц голове: "Это большое доверие. А ответственность? Одного только оборудования в цехе... Малейшая неудача... Но разве он не знает дела? Нет, он должен справиться. А риск - ну что ж, не привыкать... Предлагают живое дело... А это - вклад в победу, с которой связаны все мечты и надежды... шаг к реактивному самолету-перехватчику..."
      - Ну что, Сергей Павлович, вы раздумываете?
      спросил Ляпидевский.
      - Я согласен, - четко сказал Королев. - Только
      как меня примут в цехе... А без доверия...
      В эту минуту в кабинет Ляпидевского без стука вошел высокий человек, явно штатский, в хорошем сером костюме с резко выделявшимся на белоснежной рубашке, серебристом, в полоску галстуке. Ляпидевский взял вошедшего под локоть, подвел к столу.
      - Вот вам, товарищ Италийский, и заместитель.
      Знакомьтесь. Сергей Павлович Королев.
      - Лев Александрович, - подавая руку, назвался начальник цеха. - Прошу в цех. Дел - невпроворот.
      Дни не побежали, а помчались. В цехе сразу обратили внимание на настырного зама, вникавшего с необычайной дотошностью в инженерные дела, быстро решавшего все вопросы.
      Свою каждодневную работу Королев начинал с заготовительных цехов. Следуя совету своего добровольного наставника Михаила Васильевича Хромова, везде завязывал узелки дружбы, неизменно повторяя: "Вы нас не подведите. Наш цех - зеркало всей вашей работы".
      Появляясь в том или ином цехе ранним утром, Сергей Павлович заинтересованно наблюдал, как заводские "закройщики" по специальным шаблонам вырезали будущие детали фюзеляжа, вели раскрой металлических
      листов для обшивки. В механическом цехе работали в основном вчерашние мальчишки и девчонки, сменившие у станков своих отцов и братьев. Стоя у токарных станков, они из стальных прутьев и трубок нарезали болты и гайки. Несложная, но очень нужная работа.
      Досконально разобравшись в делах, Королев с согласия начальника составил четкий план работы каждого подразделения, фактически каждого из ста пятидесяти работающих. Правой рукой Сергея Павловича стал руководитель технологической группы цеха Михаил Трайб-ман, смекалистый, энергичный и трудолюбивый двадцатц-шестилетний специалист. Он с полуслова понимал заместителя Италийского, хорошо зная свое дело. Миша, как по-дружески сразу стал называть его Королев, мог дать и разумный совет. Сергей Павлович же поставил перед ним такую задачу:
      - Фюзеляж как-нибудь сколотим, прочный и надежный, но без начинки оборудования, за которое отвечаешь ты, - он, что консервная банка. Так что составь для себя и для меня график получения всего необходимого и не ленись, выбивай все у смежников. И вот что:
      каждую деталь, как бы она незначительна ни была, прежде чем поместить в фюзеляж, семь раз проверь, поставь, еще семь раз проверь. Надежность главное. В машине летчику жить. От всех требуй особой тщательности. Я вмешиваться не стану. Но вот когда закончишь монтаж оборудования всего - от радионавигационных систем до наружного освещения самолета, - спрос будет жесткий и с тебя одного, Миша.
      Сергей Павлович требовал неукоснительного выполнения раз и навсегда установленного перядка, но в процессе работы сам вносил много предложений, улучшающих качество узлов и деталей. Обычно он говорил сотрудникам: "Если у вас что-то не получается, приходите ко мне, вместе найдем решение вопроса. Но не выжидайте:
      невыполнение того или иного задания - самое страшное, особенно в настоящее время, когда дороги каждый час, каждая минута".
      Дуэт Л. А. Италинский - С. П. Королев оказался очень деятельным. Постепенно коллектив сборочного цеха набрал нужный темп работы и вскоре вышел в передовые. Но случилось ЧП. Один из сотрудников, оценив по-своему причины, как он считал, чрезмерной требовательности заместителя начальника цеха, в грубой форме отказался выполнить задание Королева, да еще напомнил
      ему, кто он "есть", "что напрасно вражина выслуживается и что не будет ему прощения".
      - Вон из кабинета! - в бешенстве крикнул Королев, и, не появись в этот момент Сергей Егер, несдобровать бы распоясавшемуся грубияну: рука у Королева была тяжелой - недаром в юности увлекался спортом, в том числе боксом.
      - Вы что, Сергей Павлович, с ума сошли?! - крепко схватив за руку Королева, прикрикнул на него Егер. - Да за это дерьмо срок прибавят. Вы этого хотите?! - и с силой посадил друга на табуретку. - Остыньте!
      Сергей Павлович не мог успокоиться. Нервная дрожь била Королева так, что ему самому было противно. Наконец придя в себя, засунул руки в глубину карманов, словно боясь, что они выйдут из повиновения. Через силу улыбнулся.
      - Вы по делу?
      - А как же. Искал Италийского, а он на заседании парткома. Обсуждают новую инициативу комсомола, да еще жилищные дела...
      - Да садитесь, чего стоите?
      - Андрей Николаевич дал поручение. Старик ищет возможности хотя бы на полмесяца сократить сроки сборки Ту-2. Просил меня поговорить с людьми. Я вроде как в разведкр. Звонил Берия. Разговор с ним не из приятных. Сами понимаете.
      Королев взглянул в открытую дверь. Там на стене висел портрет наркома внутренних дел. Он смотрел на всех через толстые стекла пенсне, кажется, не видя никого. Сергей Павлович отвернулся.
      - Так какие советы дадите? - спросил Егер.
      - Дайте мне подумать до завтра.
      ...И все-таки "обиженный" пожаловался на "грубость Королева". Администрации завода пришлось разбираться. Не окажись во время инцидента С. М. Егера, трудно сказать, чем бы закончилось дело. Директор завода вместе с общественностью признали правоту Королева. Помогли и рабочие, знавшие подлинную цену жалобщику. Что они сказали ему, никто не знает, но больше его па заводе не видели.
      Как-то в конце смены, когда Сергей Павлович, определив задания на завтра, отпустил всех и сел было за стол поработать над ватманом, он неожиданно увидел
      стоявшую у двери в нерешительности чертежницу КБ| Раю Малофееву.
      - Вы почему не ушли? Что случилось, Раечка, - и, подойдя к ней, Королев, как всегда, пошутил: - "Как растешь на радость папе и маме".
      - Я не девчонка, чтобы со мной так говорить, - к удивлению Королева, вспылила девушка... - Мне девятнадцать, а вы, а вы... "на радость маме", - и вдруг заплакала.
      - Да не хотел я вас обидеть. Поверьте, товарищ Ма-лофеева.
      - Ничего-то вы не понимаете, - и передразнила: - "Товарищ Малофеева", и вдруг как-то вся сникнув, осела на стул и, обхватив спину руками, опустила пышноволосую золотистую голову, зарыдала. - Я же... С того первого дня... Ничего не могу поделать с собой... Не могу...
      Сергей Павлович встал смущенный, не веря сказанному. Да, к Рае он испытывал добрые чувства, на душе становилось всегда теплее, когда она, излучавшая столько доброты, улыбаясь, подходила к нему, но как казалось, всегда по делу... И тут, словно освещенный молнией, вспомнился ему давний эпизод: заметив болтающуюся на пиджаке Королева пуговицу, Рая тут же остановила его, достала иголку с ниткой и, не снимая пиджака с его плеч, стала пришивать эту пуговицу. Кто-то из подружек проходил мимо и пошутил: "Ох, Раиска, пришьешь ты свое сердечко к этому пиджачку".
      Вспомнив это, Сергей Павлович подошел к Рае, обнял за плечи, попытался успокоить.
      - Ты чудесный человек, Рая! - не сдержав чувств, охвативших все его существо, нежно взял в руки голову Рай, крепко поцеловал ее. -Какая ты чудесная! - и, подвинув соседний стул, сел рядом с ней, обняв ее. - Мне всегда хорошо, когда ты рядом. Даже стихи читать хочется. Ты любишь Шевченко?
      Нащо мен! чорш бров!, Нащо кар! очи, Нащо л1та молод!! Весел! девоч!? Л1та Moi молод;! Марно пропадають, Оч[ плачуть, чорш бров! Од Birpy линяють.
      Серце в"яне, нудить CBITOM Як пташка без вол!. Нащо ж мет краса моя, Коли нема дол1?
      Раиса слушала и, не зная украинского языка, сердцем все поняла. Долго молчали. Потом встала, вытерла глаза платком и попыталась спрятать свою неловкость за нарочитой дерзостью.
      - Не стоите вы моих слов. Так взболтнула. Кровь девичья взыграла. Вы женаты, у вас дочь. Я даже знаю ее имя - Наталка...
      - Ну вот и хорошо, - с притворным равнодушием ответил Сергей Павлович. - У тебя впереди такая жизнь, Раечка. Придет настоящая большая любовь, и ты навсегда забудешь этот зимний ноябрьский день...
      - Никогда! - вырвалось у Раи. Но в серых ее глазах появившееся было негодование внезапно потухло. Она стала прежней Раей, не способной скрыть своих подлинных чувств. - Мне ничего от вас не надо, - торопливо заговорила девушка, словно боясь, что ей не разрешат сказать всего. - Мне только быть иногда с вами рядом. Говорить о чем думаю... - и, увидя на столе эскизы, наброски какого-то необычного самолета, воспрянула духом: - Сергей Павлович, можно я вам помогу. Сделаю вам все чертежи. У меня столько свободного времени. Ну, иожалуйста!
      - Ну что ты, Рая, - Сергею Павловичу стало так жалко стоявшую перед ним девушку, чистую, искреннюю в, своих намерениях. - Все будет хорошо у тебя, вот увидишь. А от помощи не откажусь. Спасибо.
      С тех пор Королева и Раю часто видели вместе и радовались их дружбе, видя, как она помогает им выстоять в эту тяжелую годину.
      Несмотря на трудности, не досыпая, не доедая, всячески экономя материалы, самолетостроители сдержали слово. К середине декабря 1941 года начались полетные испытания Ту-2. Но тут произошло непредвиденное. Из наркомата пришло указание: заменить на самолете мотор водяного охлаждения Микулина на недавно появившийся менее мощный мотор воздушного охлаждения Швецова. Хотя по своим габаритам и мощности они не сильно отличались друг от друга, тем не менее замена "сердца" в самолете потребовала модернизации его и отодвигала
      11 А. Романов 161
      время сдачи в серию, поступление на фронт. Руководство КБ и Опытного завода, общественные организации решили оповестить всех о случившемся, созвав общее собрание. В сборочном цехе, где стояло несколько экспериментальных самолетов, на стыке двух смен собралась
      не одна сотня людей. Было решено, что обо всем скажет сам Туполев.
      Андрей Николаевич говорил недолго.
      - Время не ждет! Надо работать! - этими словами закончил Генеральный конструктор свое короткое выступление.
      Лозунг: "Все - для победы, все - для фронта!", написанный на красном полотнище, перекинутом с одной стороны цеха на другую, вмещал в себя, кажется, все, сказанное на собрании.
      Вперед вышел Хромов. Секунду стоял молча, подыскивая слова.
      - Начинай, Васильевич! - крикнули из цеха, - Что молчишь?
      - Да вот думаю, с чего начать, - сунул кепку в карман халата. - Не совсем согласен я с Андреем Николаевичем. Конечно, работать надо. Но как? Так вот, иду я вчера вечером, скорее ночью в конце второй смены по механическому цеху к себе в конторку. Смотрю, двое токарей станки выключили, ручки свои тряпочкой вытирают. Похоже, работу кончили. Взглянул на часы, а стрелочкам до конца смены еще полчаса бежать. Спрашиваю: "Не на свадьбу ли торопитесь?" - "Нет, - говорят, - женаты". - "А заготовки деталей зачем тут?" Мужики поняли, к чему клоню, обозлились на меня и в наступление: "Мы норму свою выполнили, а остальное не твое дело". Обозлился и я на них: "А там на фронте, - спрашиваю, - тоже от сих до сих или с позиции уходят, "норму" выполнив?" Ничего мне не ответили, а побыстрее пошли из цеха. Я им вдогонку пару нежных слов всадил. Да что толку - не поняли.
      - Больно ты строг, Михаил Васильевич, - крикнула из толпы работница Потапова, - не бездельники же они.
      - Строг, говоришь. У тебя, Пелагея Андреевна, на фронте муж. Двое пацанов за подол юбки держатся? Так?
      Митинг притих, насторожился. А. Н. Туполев, А. А. Архангельский, А. В. Ляпидевский, парторг ЦК ВКП(б) Н. Н. Андреева, перекинувшись между со
      бой несколькими словами, замолчали. Все ждали, что скажет дальше Хромов.
      - Норма, конечно, закон государственный, но у каждого из нас сейчас, когда столько земли супостату по-оставляли да народу потеряли, есть еще свой рабочий закон. И .имя ему - совесть. Что же это получается? Если, значит, эти двое завтра норму за полсмены одолеют, значит, выключат станки и полезут на полати, извините, задницу греть?!
      Толпа качнулась, загудела словно море перед бурей. Кое-где раздался смешок. Переждав его, Хромов продолжал:
      - Дружу я тут с одним молодым инженером из сборочного. Королев его фамилия. Что прячешься, Сергей Павлович, плохого не скажу. Утром раненько приду в цех, а он уже у меня. "Как с деталями?" - спрашивает. В конце смены опять у меня: "С деталями на завтра, Васильевич, не подведи!" Думал, к одному ко мне по дружбе зачастил. Разговорился с соседями, а они чуть не в один голос: "Востроглазый-то, от Италийского? Житья от него нет. Во все дырки влезет, и все с толком... Ему все подай, да еще вовремя... Дефект обнаружит - расшумится..." В народе говорят: лишняя копейка кармана не рвет. Так и на войне: лишний патрон, снаряд, лишняя винтовка или пулемет, танк или самолет солдатам не в тягость, а в подмогу. Ты, - снова обратился Хромов к работнице, - не подумала, взяв под защиту двух моих "знакомых".

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21