Чудовище - Принцесса и чудовище

– Простите, граф, – тихо произнес Корд. – Я не мог уследить за всеми.

– Не ваша вина, – отрезал советник. – Просто не понимаю, как такое могло случиться. Сигмон ясно дал понять, что сопляки отказались от дуэли.

– Сигмон? – удивился Корд. – Сигмон был там, с ними?

– Да, – немного подумав, ответил Эрмин. – Он присматривал за ними. И незадолго до убийства явился ко мне, с уверением, что все улажено.

– Явился, не доведя наблюдение до конца? – В голосе капитана явно проступили нотки сомнения. – Сигмон?

– Нет, не так, – с сожалением признал Эрмин. – Он был отозван. И сообщил информацию, актуальную лишь на тот момент времени. Это было до полуночи. По его словам, мальчишки раздумали драться и даже соизволили перекинуться парой вежливых слов. Я верю ему, Сигмон никогда не ошибается. Но через некоторое время Летто все-таки убили.

Граф покачал головой и тяжело поднялся на ноги. Потер ладонями узкое лицо, словно пытаясь разогнать застывшую кровь.

– Трое суток не сплю, – неразборчиво пожаловался он пустому дивану. – Голова словно набита паклей.

– Вам нужно отдохнуть, граф, – мягко посоветовал Корд, тронутый тем, что советник выразил в его присутствии свои чувства – так, словно они были близкими друзьями. – Вы неважно выглядите.

– Это только начало, – печально произнес граф, не отнимая ладоней от лица. – Через несколько часов старший Летто начнет взывать к правосудию, потребует у королевского дознавателя казни младшего Верони, а когда получит отказ – ведь улик у нас нет, – поднимет на ноги вассалов. А быть может, он уже прямо сейчас собирает толпу преданных людей, чтобы штурмом взять особняк Верони. Вот только войны посреди города мне и не хватало. В народе и так неспокойно, свадьба не вызывает особых восторгов, а тут еще вражда двух кланов. Чую, дело кончится кровью.

– Неспокойно, – осторожно произнес Корд, – только на окраинах. В самом деле, народ немного взволнован, не более. Но накануне больших перемен в королевстве всегда так бывает. Возбуждение растет, но оно может выплеснуться и безудержным весельем.

– Или превратиться в безумие бунта. Чтобы окраины вспыхнули, нужна всего лишь одна искра. А сейчас в самом центре столицы заполыхает настоящий погребальный костер. Кому-то очень нужно, чтобы он заполыхал. И именно сейчас...

Эрмин внезапно замолчал, отнял руки от лица и окинул капитана острым изучающим взглядом.

– Корд, вы немедленно займетесь этим делом, – сказал он. – Бросайте все и начинайте вынюхивать.

– Я? – искренне удивился Демистон. – Но служба... Такими делами занимается лейтенант Горан.

– Горан займется тем, что ему прикажут. Он будет расследовать дело о дуэли, по требованию королевского дознавателя, к которому наверняка, несмотря на столь ранний час, уже спешит лорд Летто.

– А что прикажут мне? – напрямик спросил капитан.

– Официально вы будете помогать Горану. Пока он станет заниматься бумажной волокитой и увещеванием разгневанных родителей, вы, Корд, возьмете пару толковых людей и займетесь настоящей работой. Прочешите сад Броков. Опросите возможных свидетелей дуэли. Поговорите со слугами обеих семей.

– А мне позволят это сделать? – усомнился капитан. – Оба лорда и Эветта Брок будут недовольны. Это работа для Сигмона, его титул открывает те двери, от которых меня гонят прочь.

– Сигмон занят, – отрезал Де Грилл. – Сейчас настало ваше время работать головой, Корд. С клинком вы управляетесь отлично, это я уже знаю. Теперь проявите смекалку. Официально вы станете собирать информацию для лейтенанта Горана и королевского дознавателя, так что препятствий вам чинить никто не посмеет.

– А неофициально? – тихо осведомился Демистон.

Долговязый советник, как никогда похожий на взъерошенную птицу, наклонился к самому уху бывшего пирата.

– Вы начнете искать убийцу Лавена.

– Но Верони...

– Ищите настоящего убийцу, – тихо произнес советник короля. – О ходе расследования этого вопроса сообщайте лично мне. В любое время.

– Так точно, – по-военному отозвался Корд.

– Тогда приступайте, – велел Де Грилл, выпрямляясь и осматривая капитана с головы до ног. – Времени у нас нет. Невеста Геордора вскоре прибудет в столицу, и к этому моменту тут все должно быть улажено. Я очень рассчитываю на вас, Кейор Черный. Вы кажетесь мне незаурядной личностью. Оправдайте мои надежды и увидите, что место капитана городской стражи – далеко не предел для умного и преданного человека, кем бы он ни был раньше.

Демистон медленно поклонился советнику и молча вышел из кабинета. Все, что он хотел услышать, он услышал и теперь знал, что нужно делать. Больше говорить было не о чем.

Эрмин Де Грилл проводил капитана взглядом, и лишь когда за Кордом закрылась дверь, позволил себе выругаться.

– Убил бы кого-нибудь за час сна, – сказал он сам себе. – И даже за четверть.

С тоской взглянув на тяжелые шторы, за которыми уже начинало светлеть осеннее небо, Эрмин тяжело вздохнул. У него не было в запасе ни лишнего часа, ни лишних пяти минут.

– Пора присмотреться к любителям ловить рыбку в мутной воде, – пробормотал Де Грилл, с сожалением окидывая взглядом пустой диван. – Прямо сейчас.

Сон – непозволительная роскошь для советника короля. И уж тем более для его друга. Эрмин вздохнул, отвел взгляд от дивана и направился к двери. Его ждал долгий подъем на самую высокую башню замка, туда, где птичий гомон заглушал шум просыпающегося города.

* * *

Когда первый солнечный лучик пробился сквозь щель деревянной ставни и коснулся лоскутного одеяла, Вэлланор открыла глаза. Она проснулась сразу, очнулась ото сна, словно спала целый день, а не несколько часов. Солнце. Здесь, у самых гор, в короткий осенний день. Она не желала терять ни единой минуты.

Откинув потрепанное одеяло, сшитое из синих и красных лоскутов, она села и спустила ноги с кровати. Холодные доски пола неприятно ожгли босые ступни, но Вэлла решительно встала и подошла к окну. Со скрипом распахнулись ставни, и блеклое осеннее солнце ворвалось в тусклую комнату, обволакивая мягким сиянием хрупкую девушку, замершую у окна.

Ночная рубашка, сшитая из белоснежного шелка, просвечивала насквозь, открывая солнцу худые плечи, острые локти, тонкий стан и по-девичьи небольшие, но крепкие груди. Вэлла стояла неподвижно, впитывая последнее тепло осени, и ее соломенные волосы, лежавшие на плечах тяжелым покрывалом, казалось, светились изнутри, насыщаясь солнечным светом.

В окно ворвался холодный ветер, растрепал бледное золото волос по плечам, и Вэлла поежилась. Холодно. Не так, конечно, как дома, но все же прохладно. Особенно ногам.

Нехотя она отошла от окна и начала собираться. Одеваясь, все поглядывала в сторону двери – за нею было тихо. Вся двухэтажная таверна, в которую полуночные путешественники набились как сельди в бочку, спала. Как странно. Тишина – и солнце. Здесь не снуют слуги, готовясь к завтраку, не суетятся горничные, готовые подать выглаженное платье. Тишина и покой. Как же она отвыкла от этого за последние дни.

Одевшись в ставшее привычным дорожное, Вэлла накинула на плечи куртку из беличьих шкурок и снова подошла к окну. Отсюда, со второго этажа, был виден весь городок, приютившийся у склона горы, заросшей огромными елями. Крохотные бревенчатые домики теснились на небольшом ровном участке, словно пытаясь согреться друг о друга. Целое селение в лесу. Сверху, с гор, спускается узкая дорога, больше похожая на тропинку. Именно по ней ночью спустился их небольшой караван, миновав военную заставу, перекрывающую путь в горы. Тропинка вела сквозь деревья прямо к площади – крохотному пятачку утоптанной земли, над которым высилась пара двухэтажных домов – самых высоких в этом городке. Таверна и управа. Дальше тропинка становилась улицей, пронзала насквозь маленький городок и, превратившись в дорогу, уходила вниз, к дальнему лесу.

Вэлла обернулась, взяла со стола походный кожаный саквояж и нашарила в нем деревянный гребень. Сев на край стола – прямо напротив окна, она начала расчесывать волосы. Медленно, начиная с самых кончиков, стараясь распутать сбившиеся в комки пряди.

Солнце заливало пустую комнату золотистым светом. Светло, холодно и тихо. Как необычно. В замке деда нет таких светлых комнат. На минуту Вэлле показалось, что она осталась одна на белом свете. Она чувствовала себя так странно, как никогда раньше. Чувствовала себя свободной. Встать бы и уйти в лес. Идти по павшей хвое, вдыхая тягучий запах свежей смолы. Но она не может. Не сейчас. А сможет ли когда-нибудь после?

Принцесса Вэлланор Борфейм. Вэлла выпрямилась, расправила плечи, стараясь подражать матери, что всегда сидела слева от отца. Ох, как нехорошо! Его Величество страшно огорчился в тот раз, когда Карел назвала ее принцессой. Он разозлился и выбранил лорда Тира за какой-то пустяк. Она не станет принцессой, пока дедушка – король.

Пусть так. Вэлла подняла руку, и деревянный гребень, пахнущий кедром, вновь медленно заскользил вниз по золотым волнам волос. Королева Вэлланор Сеговар. Рука замерла, испугавшись чужого имени. Может ли королева убежать в лес, чтобы побродить в тишине среди деревьев?

Вряд ли. Все, что она видела, говорило об обратном. Бабушка и шагу не могла ступить без толпы сопровождающих ее дам. И даже в Каменных Чертогах, в личных покоях короля, она никогда не оставалась одна. И в легендах, во всех свитках, собранных поколениями библиотекарей в Длинной Башне, королевы никогда не отправлялись гулять в лес. Если только им не приходилось скрываться от врагов, дожидаясь помощи от героев, вставших на защиту королевской чести.

Плечи ее вздрогнули – Вэлла постаралась сдержать вздох. Потом, оглянувшись, вздохнула, уже не таясь. Больше за ней не следят воспитательницы, служанки, мамины подруги. И ничто не будет хуже заточения в Каменных Чертогах. Она выросла в них – там, среди холодного камня, вздрагивая по ночам от каждого шороха. Она рано научилась вздрагивать – с пяти лет, когда в спальню к матери пробрался сумасшедший убийца, решивший умереть у ног безответной любви. Он умер, перерезав себе горло и залив кровью белоснежный ковер, привезенный из Волдера. И только потом, через пару лет, Вэлланор поняла – это могла быть и ее кровь. Или кровь мамы. Или отца.

Рука дрогнула, и на деревянном гребешке осталась пара золотистых волос. Вэлланор осторожно сняла их и снова начала причесываться. Равномерные и знакомые движения успокаивали.

Жена короля. Она ведь уже едва не побывала замужем. Когда ей исполнилось шестнадцать, король отдал ее руку лорду Боргу, хозяину самой северной горной провинции, граничащей с поселением гномов. Даже помолвка состоялась. Отец был против, но ни слова не сказал королю. Вэлла тоже молчала, хотя огромный и толстый Борг, заросший седеющей щетиной, приводил ее в ужас. Он ничуть не напоминал героев и принцев из сказаний. Но вскоре Борг в чем-то провинился, и дед велел бросить его в темницу. Чуть позже его казнили в Главном зале – у самых ступенек трона. Ему отрубили голову. Вэлла смотрела казнь вместе со всей семьей. Потом она болела целый месяц – лежала в постели и молчала. А после о Борге не вспоминали. Совсем.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.