Каким образом землевладелец умудрился вложить все свое состояние в ювелирные изделия и книги, оставалось для Хита загадкой. Но ломать себе голову над этим он не желал и ограничился выполнением поставленной перед ним задачи – выяснить все обстоятельства преступления и привлечь к суду воровку, пахнущую лавандовыми духами.
Разоблачить Тесс было далеко не просто, действовать надлежало осторожно, не отвлекаясь на любование ее рыжими локонами и нежно-белой кожей, один лишь вид которых вызывал у Хита реакцию, неуместную в общественном месте. Слава Богу, прелести Пенелопы не оказывали на него такого коварного воздействия в присутствии посторонних.
Окинув ее в очередной раз оценивающим взглядом, Биллс сказал:
– Ручаюсь, старина, что она сильно отличается от обыкновенных благовоспитанных леди. Ты в этом скоро сам убедишься.
– Она получила такое же воспитание, как и все юные леди из аристократических семей! – возразил ему Хит, отдавая должное навыкам и знаниям своего отца, долгое время прослужившего домашним воспитателем в семье Тесс. Досадное недоразумение, положившее конец его деятельности в том доме, он в расчет не принимал, полагая, что ошибиться может каждый.
Биллс отхлебнул из чашки остывшего чаю и сказал:
– Я подразумевал вовсе не то, что она дурно воспитана, а то, что она скрытна и ведет себя несколько иначе, чем другие молодые английские леди, – не выказывает своих эмоций и не кокетничает с мужчинами.
– Да, она предпочитает до поры не раскрывать своих карт и не склонна к злословию, – подтвердил Хит. – Это затрудняет мое расследование. Но я постоянно за ней наблюдаю.
– Это я уже заметил, – усмехнувшись, сказал Биллс. – Ты просто не отрываешь взгляда от ее ладной фигурки. Должен сказать, у нее впечатляющий бюст.
И многое другое тоже, подумал Хит, поерзав на стуле.
– Она и раньше держалась так невозмутимо? – спросил Биллс.
– Нет, она далеко не всегда была похожа на сфинкса, – ответил Хит, живо вспомнив те славные времена, когда он без труда угадывал по выражению лица Тесс ее мысли и чувства. Как выразителен был когда-то ее рот! Как много говорили ему ее голубые глаза, обрамленные длинными золотистыми ресницами! Он мог судить о ее настроении даже по звуку ее шагов! Ну разве тогда он мог представить себе, что это ангелоподобное создание когда-нибудь станет для него загадкой?
Но теперь очаровательное лицо Тесс оставалось непроницаемым, а свои голубые глаза она скрывала под полуопущенными ресницами. Даже по ее телодвижениям было трудно определить, какие мысли бродят в ее голове. Но Хиту необходимо было прочитать их во что бы то ни стало.
Ради полученного ему дела, разумеется.
– Ты так и ничего толком не рассказал мне о вашем знакомстве, – вкрадчиво произнес Биллс, угадав направление его взгляда.
– С той поры утекло уже много воды, – ответил Хит и, в свою очередь, спросил: – А что собой представляют вон те две дамы?
– Это графиня ди Нотари и ее подруга, – сказал Биллс. – Они тоже подали заявления о приеме их в общество. Полагаю, что графиня та, что слева.
– Несомненно, – сказал Хит.
И роскошный шелковый наряд, и бриллиантовое ожерелье на шее незнакомки, и ее гордо вздернутый носик с горбинкой не оставляли сомнений в том, что она привыкла повелевать. Ее темные волосы были уложены на голове в высокую прическу, в мочках ушей сверкали бриллиантовые серьги.
– Нужно присмотреться получше вон к той шатенке с печальным лицом, одетой в черное платье, – сказал Биллс. – Она все время молчит, но ее миндалевидные глаза могут поведать о многом. Любопытно, почему она вдруг онемела? Джинни сказала мне, пока ты беседовал с леди Бланкетт, что дар речи бедняжка потеряла, когда заболел ее супруг. Очень странный случай!
– А кто такая Джинни? – спросил Хит, удивленный осведомленностью своего приятеля.
– Леди Женевьева! Она оказалась куда более общительной, чем твоя Тесс, которая нас откровенно игнорирует.
Леди Бланкетт шепнула что-то графине на ухо, и та с явным интересом посмотрела на обоих джентльменов. Сидящая рядом с ней полная дама с темно-серыми волосами и жизнерадостным круглым лицом тоже мгновенно принялась их рассматривать. Ей что-то шепнула леди Бланкетт, и в их тихий разговор включилась Тесс.
– О чем они шепчутся? – спросил у Биллса Хит.
– По-моему, пытаются нас заинтриговать и вывести из душевного равновесия, – предположил Биллс.
– Мне уже не по себе, – сказал Хит, сделав глоток тепловатого чая. – Я чувствую себя слоном в посудной лавке.
– А я – быком в коровьем стаде, – заметил Биллс. – И меня такая роль вполне устраивает.
Он улыбнулся и многообещающе взглянул на Тесс. Леди Бланкетт сделала строгое лицо и промолвила:
– Позвольте представить вам, господа, мисс Гаммон и графиню ди Нотари.
Мужчины отвесили дамам глубокий поклон.
– Я очень хочу вступить в это общество, – мелодично произнесла, с едва заметным итальянским акцентом, графиня. – Моя компаньонка, мисс Гаммон, по моему совету сегодня тоже подала заявление с просьбой принять ее в эту организацию.
Ее голубоглазая подруга одарила джентльменов ослепительной улыбкой и проворковала:
– По-моему, нельзя отказывать кому-либо из желающих стать членом этого общества только на основании его принадлежности к мужскому полу. Разве эти кандидаты виноваты в том, что они родились мужчинами?
Судя по ее произношению и манерам, легко было догадаться, что она англичанка.
– Этим мужчинам не помешало бы вести себя с дамами повежливее, – заметила Тесс, взглянув на Хита с откровенным вызовом. – И следить за своим языком. Вы уверены, что готовы продолжить наш спор? Или предпочтете сразу уплатить мне двести фунтов, чтобы не тратить попусту время?
Натянуто улыбнувшись, она подошла к нему поближе, и на него пахнуло лавандой.
– Разве могу я добровольно отказаться от удовольствия общаться с такой прекрасной компанией? – с фальшивой улыбкой парировал он. – Нет, наш спор еще не закончен, миледи.
Тесс глубоко вздохнула, отчего ее бюст заколыхался, и воображение нарисовало Хиту удивительную картину: будто бы он сжимает ее грудь своей ладонью и целует ее в торчащий сосок. К счастью, Тесс обернулась в этот момент и не видела, как по его скулам забегали желваки.
– Жанелль, – промолвила она, обращаясь к леди Бланкетт, – я передаю кандидатов в члены нашего общества на ваше попечение. Действуйте в соответствии с программой.
Уловив самодовольные нотки в ее голосе, Хит насторожился: уж не кроется ли за ее нарочитой вежливостью подвох?
Леди Бланкетт кивнула и промолвила:
– Это доставит мне огромное удовольствие. Как, надеюсь, и джентльменам.
Многозначительно переглянувшись, мужчины застыли в ожидании ее пояснений.
– Я намерена ознакомить вас с одной из наиболее интересных сторон нашей благотворительной деятельности – содействием перевоспитанию заключенных тюрьмы на Маркс-Кросс-стрит, – сказала с лучезарной улыбкой леди Бланкетт. – Мы отправимся туда сразу же после окончания этого собрания.
– Но должен предупредить, что защита уголовных преступников – это не мой профиль, – сложив руки на животе, промолвил Биллс. – И мой друг тоже не вправе оказывать юридическую помощь заключенным уголовных тюрем. У него другая специализация.
– В данном случае речь идет вовсе не об адвокатской консультации, джентльмены, а совсем о другом, – с очаровательной улыбкой сказала Тесс. – Вам предстоит посетить женский корпус и познакомиться там с нашими подопечными.
– Но что конкретно мы сможем извлечь для себя из этого посещения? – спросил Хит. – И чем можем помочь этим заблудшим овечкам, томящимся в темнице?
Леди Бланкетт поправила кружевную шаль на своих плечах и сказала:
– Во-первых, вам будет полезно воочию убедиться в эффективности нашей методики отбора заключенных, действительно желающих встать на путь исправления. А во-вторых, вы получите возможность вместе с заключенными поучиться тому, как нужно правильно штопать одежду. Наглядный урок преподаст моя служанка Марго. Между прочим, у некоторых из женщин, содержащихся в этой тюрьме, золотые руки! Вот, к примеру, эту шаль, которую вы сейчас видите на моих плечах, связала одна из наших воспитанниц. Теперь она работает в ателье известной модистки мадам Клавелль. А ведь совсем еще недавно она отбывала срок за убийство в порыве отчаяния своего мужа, господина Кента, пустившего по ветру все ее состояние. Поразительная метаморфоза, не правда ли?
Хит прищурился и спросил у Тесс:
– А где будете вы, пока мы будем знакомиться с нравами и бытом этих уголовниц?
– Я буду обедать с графиней ди Нотари и мисс Гаммон вместе с недавно освободившимися из тюрьмы нашими подопечными у меня дома, – ответила Тесс. – Все эти женщины смогут стать полноценными подданными английской короны и плодотворно трудиться во благо своей семьи и родины.
– Нам бы тоже хотелось присутствовать на встрече с этими удивительными женщинами, – сказал Хит, почесав пальцами подбородок. Ему было бы весьма интересно взглянуть на будуар своей собеседницы и в особенности на ее кровать, наверняка накрытую алым покрывалом.
– Вас нет в числе приглашенных, – холодно сказала она. – Возможно, вас пригласят в другой раз.
Биллс кашлянул в кулак и завил:
– Я вынужден выразить вам протест: моему другу нельзя посещать тюрьму для женщин. Дело в том, что в настоящее время он сватается к девушке из очень уважаемой аристократической семьи. Не говоря уже о том, что он служит в ведомстве генерального стряпчего. Ему следует быть очень осмотрительным в своих поступках, чтобы не вызвать ненароком кривотолков в свете. – Он многозначительно вскинул брови.
Хит помрачнел, недовольный тем, что приятель выставил его осторожным карьеристом, опасающимся вызвать пересуды в свете даже самым невинным своим проступком, и заметил:
– В самом деле мой друг несколько преувеличивает.
– Да, мне действительно не следовало разбалтывать твои сокровенные тайны, старина, – перебил его настырный Биллс, – но прошу не сердиться на меня за мою оплошность. Я сказал это из добрых побуждений, зная, как усердно ты работаешь и насколько осмотрительным тебе следует быть, занимая такой ответственный пост.
Тесс потерла кончик носа и спросила:
– А не подорвет ли вашу репутацию вступление в нашу организацию? Что скажут влиятельные матроны, прослышав, что вас приняли в женское общество?
Хит обжег Биллса укоризненным взглядом.
– Я не думаю, что мое вступление в ваше почтенное общество повредит моей репутации в свете, – сказал он. – Как, впрочем, и мое посещение женской тюрьмы.
Мисс Гаммон улыбнулась и всплеснула руками:
– В таком случае вопрос решен! Предлагаю всем отравиться в тюрьму. Лично мне хотелось бы побывать и в мужском ее корпусе. У вас наверняка и там имеются подопечные, не так ли? Вы поедете с нами, дорогая графиня ди Нотари?
– Что за глупые шутки! – недовольно воскликнула графиня.
– Отчего же? Там, должно быть, страшно интересно! Когда-то вам еще представится случай познакомиться с жизнью заключенных! Ах, я просто сгораю от нетерпения побывать за решеткой!
Мисс Гаммон пришла в жуткое волнение и вскочила со стула.
Тесс попятилась, подобрав подол своей шуршащей юбки, и воскликнула:
– К моему величайшему сожалению, это невозможно! Моя карета рассчитана только на четырех пассажиров.
– У меня шестиместная карета! – задрав носик, похвасталась графиня, видимо, по своей укоренившейся привычке всегда и во всем всех превосходить.
Мисс Гаммон торжествующе вскинула вытянутый указательный пальчик и пронзительно вскричала:
– Чудесно! Мы поедем в тюрьму на двух каретах! Немедленно!
Хит многозначительно улыбнулся Тесс, намекая, что на этот раз он ее обскакал.
Она прищурила голубые глаза, выражая этим свое несогласие с ним.
По ее выражению лица он снова мысленно отметил происшедшую с ней разительную перемену. Это была уже не прежняя покладистая неопытная девушка, легко признающая свое поражение. Теперь она стала многоопытной светской львицей, готовой сражаться за свое первенство до конца. И схватка с ней будет смертельно опасна.
Глава 8
Тюрьма на Маркс-Кросс-стрит являла собой угрюмое серое каменное строение, воздвигнутое по-над обрывистым берегом Темзы; единственным украшением здания служили кованые решетки и массивные чугунные ворота.
Всякий раз, когда Хит посещал английские пенитенциарные учреждения, на душе у него оставался неприятный осадок.
Сквозь густой туман, зависший над рекой, доносились резкие крики чаек. Холодный влажный ветер проникал даже сквозь толстую шерстяную ткань его пальто. Казалось, что весна покинула на неопределенное время Лондон, рассердившись за что-то на его обитателей.
Из-за каменной ограды мрачного здания доносились жалобные женские голоса: это изголодавшиеся заключенные просили прохожих кинуть им хотя бы корку хлеба или гнилое яблоко, а лучше всего – мелкую монетку.
Леди Бланкетт поморщилась и сказала:
– Эти несчастные должны сами оплачивать свое содержание! Какая возмутительная несправедливость!
– Так почему бы нам не остановиться и не помочь им? – спросил Хит, пытаясь вспомнить, если ли у него при себе мелочь.
Задумчиво смотревшая в окно кареты Тесс промолвила:
– Мы сделаем для них гораздо больше, войдя внутрь их темницы. Потому останавливаться не следует, едем дальше.
Хит кивнул, признав ее довод разумным. Ему самому доводилось посещать несколько тюрем по служебной надобности, в частности Ньюгейтскую, для государственных изменников, которых публично вешали на площади перед тюрьмой, и исправительный дом Брайдуэлл, где состоятельных арестантов содержали в сравнительно комфортных условиях, отдельно от бедных. Подолгу он старался там не задерживаться и не интересовался условиями содержания основной массы заключенных.
– Кто начальник тюрьмы? – спросил он у Тесс.
– Сейчас господин Питтс, он уже два месяца как сменил господина Херта на этом посту.
Леди Бланкетт достала веер и принялась энергично разгонять им неприятный запах застенков, пропитавший воздух в этом районе. Она никак не могла успокоиться и продолжала негодовать по поводу чудовищных поборов с заключенных:
– Этим беднягам приходится платить буквально за все: за одеяло, циновку, свое скудное пропитание, даже за то, чтобы с них сняли кандалы.
Тесс брезгливо поморщилась и воскликнула:
– А какая чудовищная вонь стоит в камерах! Слава Богу, мистер Питтс позволяет им бесплатно носить одежду, в которой этих несчастных сюда доставили, и пользоваться отхожим местом. Надеюсь, мне удастся отвоевать для них и другие льготы.
– Нынешний начальник считается с мнением миссис Тесс! – сказала с гордостью леди Бланкетт. – По-моему, он даже немного ее побаивается! – Она зашлась кудахтающим смехом.
Хит заерзал на сиденье, смущенный услышанным. Ему вдруг стало любопытно, каким именно образом Тесс сумела найти взаимопонимание с суровым начальником тюрьмы. Уж не прибегла ли она к своим женским чарам, как сделала это, обольщая доверчивого Джорджа Белингтона? Под напором дьявольского темперамента этой рыжеволосой ведьмы не сможет устоять даже самый сдержанный мужчина. Его вдруг охватила слепая ярость.
– Глядите-ка, сторонники реформ снова устроили здесь демонстрацию! – обрадованно воскликнула леди Бланкетт.
Выглянув в окно, Хит увидел напротив чугунных ворот толпу хорошо одетых людей, которые ритмично выкрикивали:
– Тюремная реформа немедленно! Позор поборам!
– Пожалуй, они правы, – заметил Хит.
Леди Бланкетт взмахнула веером и насмешливо фыркнула:
– Пикеты надо устраивать у стен парламента, а не под окнами начальника тюрьмы.
– Они считают, что раз он купил патент, то вправе сам определять внутренний распорядок тюрьмы, – сказала Тесс.
– А что думаете об этом вы? – спросил у нее Хит.
– Надо внушить ему, что улучшение содержания заключенных в его же интересах, – подумав, сказала она. – Эти шумные сборища у него под окнами только обозлят его. Жаль, что демонстранты этого не понимают. На мой взгляд, лучше задобрить влиятельную персону подарком – бутылочкой хорошего коньяка или роскошным тортом. А самое эффективное средство – взятка.
– Вы предлагаете дать ему взятку? – переспросил Хит.
Тесс наморщила носик и передернула плечами.
– А почему бы и нет? Вам известен другой верный способ смягчить его сердце? Нам уже удалось уговорить его сделать для женщин значительные послабления – улучшить их рацион, отменить плату за белье и матрацы, разрешить им гулять без кандалов по двору.
Хит не знал, чему ему следует удивляться больше – то ли тому, что дочь лорда Уоллингфорда хладнокровно дает взятку начальнику тюрьмы, то ли ее заботе о женщинах низшего сословия, попавших в беду.
Нахмурив брови, Тесс задумчиво смотрела на темно-серую тюремную стену, отгородившую от внешнего мира сотни бесправных и обездоленных англичан. Она явно не могла оставаться равнодушной к своим страдающим соотечественницам. «Уж не стало ли ее страстное желание помочь им мотивом ее преступления?» – подумал Хит и тотчас же напомнил себе, что никакие благие намерения не оправдывают вора.
Одетые в рубища женщины тянули к господам, сидящим в каретах, руки через железные прутья ограды. Леди Брайт желала Тесс такой же жалкой участи, и он согласился помочь ей осуществить ее желание. Пальцы Хита непроизвольно стиснули набалдашник трости. Ему доводилось расследовать много разных преступлений, однако впервые его сердце сжалось от боли, когда он задумался о последствиях своих действий. Ему было страшно даже представить себе Тесс за тюремной решеткой. Но, как верный слуга закона, он обязан был выполнять свой долг.
Наконец экипажи въехали во внутренний тюремный двор.
Увидев, что большинство заключенных уже ходят по нему без колодок, леди Бланкетт торжествующе воскликнула:
– Вот вам и наглядное подтверждение успешности наших хлопот!
– Нужно особо отблагодарить за это мистера Питтса, – заметила Тесс и выбралась из кареты.
Стоявшая возле своего роскошного экипажа графиня громко высказывала недовольство смрадным запахом и холодом. Мисс Гаммон продолжала выказывать сочувствие плохо одетым арестанткам. Тесс предложила всем своим спутницам войти в корпус. Очутившись внутри этого мрачного здания, гостьи умолкли, угнетенные тяжелой атмосферой, воцарившейся под его каменными сводами. Один из охранников вызвался исполнить роль экскурсовода и повел гостей по лабиринту коридоров мимо камер, откуда доносились стоны и вопли.
– Я догоню вас, – сказала Тесс. – Мне надо поговорить с мистером Питтсом. – Она отошла от группы.
Хит взял ее за руку и, прижав локтем, с улыбкой произнес:
– Я буду вашим провожатым!
Она высвободила руку и холодно ответила:
– Вряд ли мистер Питтс обрадуется, увидев вас со мной!
– Я многое слышал об этом господине и хотел бы лично познакомиться с ним. Не забывайте, что я помощник генерального стряпчего, заместителя генерального прокурора, и вправе инспектировать подобные заведения, – возразил Хит.
Тесс скрестила руки на груди и заявила, сверкнув голубыми глазами:
– Сейчас вы здесь всего лишь с ознакомительным визитом, как кандидат в члены женского благотворительного общества. Если вы будете настаивать на встрече с мистером Питтсом, то именно так я вас ему и представлю. Но только имейте в виду, что ваше присутствие при нашем разговоре может повредить благородной миссии нашего общества. Вам известно, что случилось с мистером Кэмбриджем, тоже занимавшим пост начальника тюрьмы?
– Этот варвар получил по заслугам! – холодно промолвил Хит. – Он превысил свои служебные полномочия и вышел за рамки приличия в своем самодурстве. Уверяю вас, он понес справедливое наказание за свое чудовищное самоуправство.
– Однако он был начальником тюрьмы, как и мистер Питтс! И очутился за решеткой. Не кажется ли вам, что именно о такой незавидной участи вспомнит в первую очередь его коллега, увидев в своем кабинете высокопоставленного чиновника из юридического совета? – пылко воскликнула Тесс.
– Хорошо, я не стану пугать его громким названием своей должности, – миролюбиво сказал Хит, почувствовав, что Тесс настроена решительно. – Представьте меня как нового члена вашего общества.
Она тотчас же смягчилась и промолвила:
– Не обижайтесь на меня, пожалуйста, за мою вспыльчивость. Я понимаю, что вы вправе гордиться своим служебным положением, потому что оно стоило вам огромных усилий. Я рада, что вы добились таких успехов в своей карьере…
– Не надо делать мне фальшивые комплименты, Тесс! Я все равно пойду к нему с вами, – перебил ее Хит. – Давайте не будем попусту терять время и немедленно отправимся в его кабинет.
Тесс тяжело вздохнула и подала одному из стражников знак подойти к ней.
– Проводите нас к мистеру Питтсу, – сказала она ему, когда он приблизился.
Стражник молча кивнул и повел их по узкому темному проходу в глубь здания. Тесс держалась чуть поодаль, не позволяя Хиту снова взять ее под руку. Лицо ее было строгим и сосредоточенным, перестук каблучков отдавался звонким эхом в сыром коридоре. Глядя на нее, Хит тоже приосанился, настраиваясь на предстоящую важную встречу. В нем вновь пробудилась гордость за свое служебное положение. Но ему тотчас же вспомнилось предостережение Тесс, и он немного остыл, вынужденный признать, что она права. Своим неосмотрительным поведением в кабинете начальника тюрьмы он мог принести заключенным вред.
И навсегда лишиться благосклонности Тесс, которую и без того коробило от его самодовольства. Он вел себя как глупый подросток, пытающийся произвести впечатление на дочь аристократа, в семье которого его отец служил обыкновенным гувернером. Но ведь он вел себя так же не только с ней!
Хит поморщился и, расправив плечи, попытался не думать о своих промахах. Разумнее было просто не повторять их в будущем и перестать чваниться.
Вскоре они очутились перед окрашенной черной краской дверью кабинета начальника тюрьмы. Увидев Тесс, охранник открыл ее и, заглянув внутрь, сказал что-то Питтсу, после чего пригласил посетителей войти.
В большой просторной комнате с белеными стенами за большим столом из красного дерева сидел тучный круглолицый мужчина с шишковидным носом и массивным подбородком. Он пригладил рукой свои седые волосы, поправил на переносице толстые очки в золотой оправе и, встав, произнес:
– Рад снова видеть вас здесь, леди Голдинг!
– Позвольте представить вам, мистер Питтс, мистера Бартлетта, – сказала она. – Он хочет ознакомиться с результатами плодотворной деятельности нашего общества.
– Мистер Бартлетт? – Улыбка погасла на губах начальника тюрьмы. – Если не ошибаюсь, вы помощник генерального стряпчего? Я о вас наслышан!
– Рад с вами познакомиться, – сказал Хит, протягивая ему руку с самым дружелюбным видом.
Глазки мистера Питтса тревожно забегали.
– И что же, позвольте спросить, привело вас в мой кабинет? – наконец поинтересовался он. – Служебная надобность?
Хит опустил руку и, подавив приступ раздражения, сказал:
– Я здесь исключительно в связи с благотворительной деятельностью женского общества.
Мистер Питтс опустил глаза и пробурчал, перебирая на столе бумаги:
– Наши счета в полном порядке, уверяю вас!
Тесс тяжело вздохнула и, с укором взглянув на Хита, медовым голосом проворковала:
– Я чувствую, что вам понравились ароматические соли для камина, которые я вам подарила.
– Да, это было очень любезно с вашей стороны, леди Голдинг, – рассеянно сказал начальник тюрьмы, продолжая перекладывать с места на место документы. – К сожалению, нашего бухгалтера в данный момент здесь нет, но я могу послать за ним, если понадобится.
– Ваши счета меня абсолютно не интересуют, мистер Питтс, – непринужденно опершись на трость, сказал Хит. – Но я живо интересуюсь результатом попыток Общества содействия процветанию и образованию женщин осуществить реформу тюремных порядков.
– Реформу? – Питтс смертельно побледнел.
– Я имел в виду усилия этого общества, направленные на перевоспитание заключенных и подготовку их к эффективному труду во благо Англии, – поправился Хит.
Мистер Питтс выронил из трясущихся рук документы и воскликнул:
– Куда же подевались эти проклятые бумаги?!
Тесс закусила губу и уставилась в окно, как бы говоря всем своим видом, что подобного предательства она от Хита не ожидала.
– Что вас так огорчило, мистер Питтс? – спросил Хит.
– Огорчило? – переспросил тот, расправляя плечи. – Я совсем не огорчен, к вашему сведению. Почему вы решили, что я чем-то расстроен? У меня все в порядке! А у вас?
– Пожалуй, я загляну к вам как-нибудь в другой раз, мистер Питтс, – промолвила Тесс, сообразив, что разговор мужчин сворачивает в опасную сторону. – Пойдемте, мистер Хит, не будем отрывать мистера Питтса от важных дел. До свидания!
Когда они снова очутились в коридоре, Хит воскликнул:
– Не могу понять, почему он так испугался меня!
– Да потому, что вам просто незачем было появляться в его кабинете! Я ведь вас предупреждала, что он насторожится. Ну разве мог он поверить, что барристер искренне интересуется плодами благотворительности женского общества в пенитенциарном учреждении? Разумеется, он заподозрил какой-то подвох и запаниковал.
– Ему было нечего опасаться, если на это нет веских оснований, – резко остановившись, сказал Хит. – По-моему, вы оба что-то от меня утаиваете!
– Да что вы себе позволяете, мистер Хит?! – прищурившись, воскликнула Тесс.
– Так вот вы где! – раздался за спиной у Хита возглас леди Бланкетт. Он обернулся и увидел запыхавшуюся матрону, лицо которой раскраснелось от бега. – Наконец-то я вас нашла! – удовлетворенно воскликнула она. – Дело в том, что некоторые наши подопечные внезапно заболели лихорадкой. И графиня настаивает на том, чтобы мы немедленно покинули тюрьму. Все уже вышли во двор, ждут вас. Ну, как вас встретил мистер Питтс?
– Не очень радушно, – сказала Тесс.
– Сегодня он явно не в своей тарелке, – добавил Хит.
– Нам не следовало приводить сюда мужчин, Жанелль, – сказала Тесс. – Я должна была предвидеть, что добром наша затея не кончится. Мистер Питтс понял, с кем он имеет дело, и жутко перепугался. И зачем только я согласилась заключить это дурацкое пари?! Зачем позволила мужчинам заморочить мне голову?!
– Не принимайте все так близко к сердцу, дорогая леди Голдинг, – сказала леди Бланкетт. – Обсудим эту неприятную ситуацию позже. А теперь нам лучше поскорее убраться отсюда.
Хит и Тесс переглянулись и покорно, как нашалившие дети, последовали за ней к выходу из тюрьмы.
Глава 9
– Мне бы хотелось узнать, как вам удалось это подстроить? – спросила Тесс, глядя из окна кареты на улицу. Хит довел ее до бешенства своим упрямством. Надо же быть таким тупоголовым мужчиной! Пожалуй, даже племенной бык соображает лучше, чем этот самоуверенный болван.
Злилась она и на самое себя за то, что позволила ему вывести ее из душевного равновесия. У нее зародилось неукротимое желание постучать кулачком ему по лбу, чтобы вправить мозги на место. А потом заставить его рассказать, что он против нее затевает. И разумеется, признаться, что он заблуждался в отношении женщин, черт бы его побрал!
Внутренний голос робко напомнил ей, что Хит не такой уж и тупой, коль скоро сумел самостоятельно сделать неплохую карьеру, и поэтому вправе гордиться собой. Просто он изменился за прошедшие годы и, повзрослев, стал менее покладистым и внушаемым. Он даже решил остепениться и обзавестись семьей, очевидно надеясь быть принятым в свете.
Вспомнив, что в связи с этим сказал Биллс, она раздраженно фыркнула. Ему, видите ли, нельзя посещать женскую тюрьму, поскольку он сватается к девушке из уважаемой аристократической семьи! Неслыханное чванство!
После одного неприятного инцидента, завершившегося увольнением его отца, Хит испытывал к ее родственникам неприязнь. Однако она не осуждала его за это. Очевидно, и ее самое Хит тоже не считал достаточно респектабельной леди в отличие от девицы, за которой он когда-то ухаживал. Но Тесс это совершенно не волновало. С какой стати она стала бы переживать из-за такого пустяка! Наверняка дочь супругов Уилом – избалованная и чванливая зазнайка, так что по всем статьям они могут считаться идеальной супружеской парой, пользующейся чрезвычайным уважением в высшем обществе. Вот только вряд ли их совместная жизнь будет счастливой и радостной.
Придя к этому умозаключению, Тесс ощутила некоторое облегчение и слегка взбодрилась.
– Что вы имели в виду, утверждая, что я умудрился что-то подстроить? – спросил у нее Хит, до этого момента хранивший молчание, потому что был обескуражен ее вопросом.
Он снял с головы котелок и, положив его рядом с собой на сиденье, вытянул вперед ноги.
Тесс показалось, что он заполнил собой все внутреннее пространство кареты, покачивающейся на рессорах, и она непроизвольно съежилась.
– Я хотела вас спросить: как получилось, что мы с вами оказались одни в этом экипаже, в то время как все остальные набились в карету графини?
Хит пожал своими могучими плечами:
– Это произошло, вероятно, потому, что леди Бланкетт захотелось поболтать с мисс Гаммон. А ее подруга леди Женевьева не смогла отказаться от удовольствия их послушать. Кроме того, миссис Томас, очевидно, приятнее путешествовать в большой и роскошной карете, чем в этой, скромной и тесной. Ну а старине Биллсу приятно просто побыть в ее компании.
– Это почему же, хотелось бы мне знать?
– Этот вопрос вам лучше задать ему самому.
Тесс снова скрестила руки на груди, начиная нервничать. Особенно бесило ее то, что Хит держался возмутительно хладнокровно.
