Следствие ведет Ева Даллас (№19) - По образу и подобию

— Можно и так сказать. Мистер О'Хара…

— Лично я с ним незнаком, — повторил О'Хара и навалился грудью на стол, пристально заглядывая ей в глаза, — но я о нем наслышан. И вот что мне говорили: он всегда и во всем требует самого лучшего. Надеюсь, это касается и его копа.

— Я пришла сюда, мистер О'Хара, как коп Лили. И вы не сомневайтесь, уж я позабочусь, чтобы ей достался лучший коп.

— Что ж, — он откинулся назад и снова отхлебнул из кружки, — это хороший ответ. Она ушла примерно вполпервого. Посетителей было мало, вот я и отпустил ее пораньше. Конечно, надо было послать кого-нибудь проводить ее до дому. Но я об этом подумал только после того, что произошло с той женщиной в Центральном парке. А тогда мне и в голову не пришло.

— У вас глаз наметан, мистер О'Хара. Вы не заметили тут кого-нибудь, кто вызвал бы у вас подозрение?

— Девочка моя, да тут недели не проходит, чтоб не появлялся кто-то, вызывающий подозрения. Все-таки у меня тут как-никак пивная. Но не видел никого, кто заставил бы меня беспокоиться о моих девочках.

— Крупный мужчина, — подсказала Ева. — Высокий, очень сильный на вид. Скорее всего, он держался бы особняком, не общался бы ни с кем. Мог быть в солнцезащитных очках.

— Ну, уж такого я бы запомнил. — О'Хара покачал головой. — Нет, я его не видел. Я здесь почти каждый вечер, но иногда все-таки беру выходной.

— Мы хотели бы поговорить со всеми, кто работал в одну смену с Лили.

— Ну вот Майкл, он сейчас за стойкой. А еще Роуз Доннелли, Кевин и Мэгги Лэнниган. Ах да, еще Пит в кухне. Питер Магуайр.

— А как насчет завсегдатаев?

— Вот что, давайте я вам запишу кое-какие адреса. С Майклом можете поговорить прямо сейчас. Он ловкий парень, может и разговаривать, и посетителей обслуживать.

— Спасибо.

— Позвольте, я вам кое-что объясню насчет Лили. Она была добрая, тихая такая; немного робела, и мы над ней подшучивали. Она хорошо работала, и когда освоилась, стала бойчее. Улыбалась посетителям, запоминала имена и кто что обычно заказывал. Звезд с неба не хватала, но на нее можно было положиться. Милая девочка. Душевная. Мы ее не забудем.

— И мы тоже ее не забудем.

14

К тому времени, как они опросили всех, смена кончилась. «Пора отложить все дела, — подумала Ева, — и двигать в верхнюю часть города, если я не хочу окончательно разрушить свою личную жизнь».

— Мы могли бы заглянуть к Роуз Доннелли, — сказала Пибоди, заглянув в листок, который дал им О'Хара. — Она живет тут неподалеку. И тогда уж с делами было бы покончено.

— Ладно, давай заглянем к ней, а потом я тебя высажу и… — Тут у Евы в кармане зазвонил сотовый телефон. — Даллас.

— Мне необходимо с вами поговорить, — услышала она усталый голос Селины. — Я могу к вам приехать?

— Что-то случилось?

— Нет, мне просто… надо поговорить. Несколько минут.

— Я все равно сейчас в вашей части города. Сама приеду.

— Хорошо. Спасибо.

— Я беру на себя Санчес, — сказала Ева, поворачиваясь к Пибоди. — А ты попробуй заглянуть к Доннелли. Сними с нее показания.

— Идет. Увидимся за ужином. Так, еще два квартала пешком… — Пибоди удовлетворенно потерла руки. — Имею право съесть все, что не прибито гвоздями!

Ева вскочила в машину и направилась в Сохо. По дороге она позвонила Рорку.

— Привет. Я немного запаздываю.

— Какая сногсшибательная новость!

— Что-то все сегодня надо мной издеваются. Я приеду. Просто мне нужно заехать еще в одно место.

— Все в порядке. Но если «немного» превратится в «сильно», может, встретимся прямо у Чарльза?

— Я дам тебе знать, хотя мне чертовски хотелось бы заскочить домой. Мне надо душ принять. Думаю, где-то через час я буду. Скорее всего. Примерно.

— Что ж, с трудом, но успеем. Кстати, я видел твою пресс-конференцию. Ее показали целиком, а потом несколько раз — в отрывках.

— Прекрасно.

— Я очень гордился тобой.

— Ну… что тут скажешь.

— Я подумал: на месте того, кого преследует эта женщина с холодными усталыми глазами, я дрожал бы от страха.

— Ты бы не дрожал, даже если бы я держала пистолет у твоего виска, но все равно спасибо. Сейчас разделаюсь с этой последней встречей и сразу домой.

— И я тоже.

— Вот оно что! — Ева немного воспряла духом. — Я как-то не сообразила, что ты еще на работе. Это хорошо, это просто отлично. Стало быть, не я одна опаздываю. Увидимся.

Весьма довольная ситуацией, Ева остановила машину возле дома Селины. Не успела она позвонить, как в динамике домофона раздался голос Селины:

— Я уже открыла. Поднимайтесь.

«Не терпится ей», — подумала Ева, входя в парадное. Когда лифт остановился на четвертом этаже, Селина уже ждала, чтобы открыть ажурные решетчатые воротца.

— Спасибо, что приехали. Спасибо, что так быстро.

— Я была тут неподалеку. Что происходит?

— Мне нужно… Могу я вам что-нибудь предложить? Чаю, стакан вина?

— Нет, я еду домой. Мне надо… успеть кое-куда.

— Вот как… — Селина рассеянно провела рукой по волосам. — Извините. Давайте все-таки сядем. Я все равно уже заварила чай. Мне надо было чем-то заняться, пока я ждала вас.

Чай с маленькими печеньицами и аккуратно нарезанными кусочками сыра был сервирован на журнальном столике в холле. В глазах Евы все это выглядело как дамский визит с необязательной светской болтовней. У нее не было ни времени, ни охоты поддерживать такой разговор.

— Вы сказали, что ничего нового нет?

— У меня не было нового видения. — Селина села и налила себе чаю. — Я решила принять нескольких назначенных на сегодня клиентов — подумала, что стоит хотя бы попробовать. Но после первых двух мне пришлось отменить все остальные встречи. Я просто не могу сосредоточиться.

— Должно быть, это скверно отражается на бизнесе, — заметила Ева.

— Я могу себе позволить на время отложить бизнес. Постоянные клиенты поймут, а новые… — Селина повела плечами. — Это добавляет мне таинственности. Но дело не в этом.

— А в чем дело?

— Я как раз к этому подхожу. — Селина вскинула голову. — Начнем с того, что я посмотрела вашу пресс-конференцию. Я не собиралась, но потом почувствовала, что мне это необходимо. — Она устроилась поудобнее, подогнув под себя ноги. — И это заставило меня задуматься.

— Задуматься о чем?

— Я могу добиться большего. Я должна добиться большего! Меня же не случайно посещают эти видения. Тут есть какая-то причина. Я не знаю, в чем она состоит, но она, безусловно, есть. Я исполняю свой долг, так сказать, но чувствую, что могла бы сделать больше. — Селина отпила чаю и поставила чашку. — В общем, я хочу подвергнуться гипнозу.

Ева удивленно подняла брови. «Вот всегда так, — подумала она, — когда уже хочешь сбежать, обязательно подворачивается что-то интересное».

— Как это может нам помочь?

— Видите ли, я чувствую, что какая-то часть моих видений блокируется. — Селина прикоснулась пальцами к вискам. — Давайте назовем это механизмом выживания: мне это больше нравится, чем малодушный страх. Какая-то часть меня не хочет знать, видеть, помнить, вот я и блокирую то, что моя душа отторгает.

— Точно так же, как вы блокируете контакты с людьми без их согласия?

— Нет, это не то. Там речь идет о сознательном блокировании, хотя оно становится естественным, как дыхание. А это происходит на уровне подсознания. Человеческий разум — это мощный и надежный инструмент. Мы почти никогда не используем его на полную мощность. Я думаю, мы просто не смеем. — Селина взяла одно из маленьких золотистых печений, сервированных к чаю, и положила в рот. — Мы блокируем некоторые наши воспоминания. Так часто поступают люди, пережившие тяжелую психологическую травму. Они не могут или не хотят вспоминать события, приведшие к травме, потому что не могут с этим справиться. Вы наверняка сталкивались с этим в вашей работе.

«Не только в работе», — подумала Ева. Много лет она вытесняла из памяти то, что случилось в номере гостиницы в Далласе.

— Да, — сказала она вслух.

— Под гипнозом блокирующий механизм может быть ослаблен или устранен. Не исключено, что я увижу больше. Я знаю, там есть что-то еще. Возможно, я это увижу. Если правильно выбрать врача… Мне хотелось бы… Нет, я настаиваю, чтобы это был специалист не только по гипнозу, но и по общению с экстрасенсами. Короче, я хочу, чтобы этим занялась доктор Мира. Когда вы дали мне ее имя, я навела справки. У нее высочайшая квалификация во всех необходимых мне областях. Кроме того, она криминалист, значит, будет знать, какие вопросы задавать, куда меня направлять, пока я буду под гипнозом. И потом, вы ведь сами сказали, что доверяете ей.

— Безоговорочно.

— Ну вот. А я доверяю вам. Я не позволю первому встречному копаться в моем сознании, Даллас. Честно говоря, я всего этого побаиваюсь. Но еще больше я боюсь сидеть сложа руки. А знаете, что страшнее всего?

— Нет.

— Я в ужасе от того, что меня затянуло в какой-то неведомый мне водоворот. Что я против своей воли двигаюсь по дороге, которую сама для себя не выбирала. — Она обхватила себя руками и начала осторожно растирать правое плечо, словно прогоняя боль. — Что я проведу остаток жизни, наблюдая сцены убийств и насилия, вступая в контакт с жертвами… Мне нравилась моя прежняя жизнь, и очень тяжело сознавать, что она, возможно, уже никогда не будет прежней.

— И тем не менее вы хотите, чтобы я связалась с доктором Мирой?

Селина кивнула:

— Как можно скорее. Если я буду тянуть время, могу утратить остатки мужества и просто не решусь.

— Дайте мне минуту, — сказала Ева, вынимая сотовый телефон.

— О да, конечно.

Селина встала, взяла чайный поднос и отнесла его в кухню. Нарочито медленными движениями она спрятала неиспользованную чашку и блюдце в буфет, свою чашку поставила в раковину, а потом вдруг закрыла лицо руками.

— Селина…

— Да? — Она дернулась всем телом, уронила руки и повернулась к дверному проему, в котором стояла Ева.

— Доктор Мира примет вас завтра в девять утра. Сначала она проведет консультацию и медицинский осмотр и только потом решит, можно ли прибегнуть к гипнотерапии.

— Что ж, прекрасно. — Селина расправила плечи, словно скидывая какую-то тяжкую ношу. — Это вполне разумно. А вы… вы сможете присутствовать?

— Если сеанс гипноза будет одобрен — да, безусловно. Но не забывайте, что у вас есть право в любой момент отказаться от этой затеи. Вы можете передумать.

Зажав в руке хрустальные шарики, висящие у нее на шее, Селина покачала головой.

— Нет, я не передумаю. Я размышляла об этом все утро, со всех сторон все обдумала и только потом позвонила вам. Я не передумаю. Мы продвинемся вперед, это я вам обещаю. Я приняла окончательное решение, и пути назад нет.

Ева ворвалась в дом, с шумом захлопнув за собой дверь.

— Да, я опоздала, — отрезала она, опередив Соммерсета. — Но вот в чем вся штука: я не всегда опаздываю, зато вы — по гроб жизни урод, и это уже непоправимо. Так у кого из нас настоящие проблемы?

Поскольку вопрос она сформулировала уже на верхней площадке лестницы и продолжала бежать, не останавливаясь, ей не пришлось выслушивать его ответ.

Ева сбросила жакет у дверей спальни, расстегнула кобуру и швырнула ее на диван, избавилась от башмаков, прыгая то на одной ноге, то на другой, и содрала с себя блузку у самых дверей ванной, когда до нее донесся шум льющейся воды.

Черт, он все-таки ее опередил!

Она быстро стянула с себя все остальное.

— Сделай воду погорячее.

— Уже сделано. Я повысил температуру, как только услышал воздушные шаги твоих легких ножек, от которых содрогался пол в спальне.

Зная, что Рорк не чужд низменных страстей и вполне способен посмеяться до колик, заманив ее под ледяную воду, Ева предусмотрительно подставила под струю руку.

— Доверчивая душа! — усмехнулся Рорк, схватил ее за руку и втянул в душевую кабину. — Давай останемся дома и будем заниматься любовью под горячим душем.

— Забудь об этом. — Ева локтем отодвинула его в сторону и накачала в ладонь жидкого мыла из настенной емкости. — Мы идем в гости. Мы будем сидеть в чужом доме, вести дурацкий разговор, есть пищу, которую никогда в жизни не выбрали бы для себя сами, и делать вид, что нас совершенно не интересует, в какой именно точке квартиры Чарльз и Макнаб выколачивали друг из друга душу.

— Какая захватывающая перспектива! — Рорк набрал в руку шампуня и начал втирать его ей в волосы.

— Что ты делаешь?

— Экономлю тебе время, чтобы… Господи, что ты тут натворила?

Ева съежилась.

— Ничего.

— Не прикидывайся! Ты опять обкорнала себе волосы?!

— Они лезли мне в глаза.

— На затылке? — Он дернул ее за волосы. — Потрясающе! А Нью-Йоркский департамент полиции в курсе, что у них есть коп с глазами на затылке? ЦРУ уже уведомили?

— Я и сама могу вымыть волосы. — Ева отодвинулась и принялась яростно скрести кожу головы. — Не вздумай настучать на меня Трине!

Рорк обнажил зубы в волчьей усмешке.

— И сколько ты готова заплатить за мое молчание?

— Быстрый ручной массаж устроит?

— Вот видишь, ты нарочно хамишь, чтобы меня оттолкнуть. — Он щелкнул пальцем по ее подбородку. — Как ни странно, это не срабатывает.

— Она все равно узнает, — пробормотала Ева, подставив голову под струи горячей воды. — Она узнает, как только доберется до меня в следующий раз. И уж тут-то она на мне отыграется по полной программе! Она обмажет меня какой-нибудь гадостью с головы до ног, и будет читать мне нотации, и разрисует мне соски синей краской или что-то в этом роде.

— Какая любопытная картина возникает в моем воспаленном мозгу!

— Сама не знаю, зачем я это сделала. — Ева выпрыгнула из душевой кабины и забралась в сушильную. — Просто не смогла удержаться.

— Оправдываться будешь в суде!

«Не так уж сильно мы и опоздали, — успокаивала себя Пибоди. — Когда имеешь дело с двумя полицейскими — с двумя перегруженными работой, недосыпающими полицейскими, — нечего и рассчитывать на пунктуальность. Это просто нереально». К тому же она хотела предстать в наилучшем виде, а это тоже требовало времени. И поскольку Макнаб встретил ее громким восторженным: «О детка!», она решила, что цель достигнута.

Он и сам выглядел восхитительно. Его светлые волосы блестели и обрамляли голову подобно нимбу, аккуратная попка была туго обтянута черными брюками, которые вовсе не выглядели консервативными благодаря люминесцентным серебристым лампасам.

Пибоди перехватила поудобнее подарок для хозяйки — букет довольно свежих тигровых лилий, купленный у уличного торговца возле остановки метро, — и они вошли в подъезд.

— Не забудь, ты обещал вести себя хорошо!

— Разумеется, я буду вести себя хорошо. — Макнаб поправил воротник серебристой рубашки и мысленно спросил себя, не следовало ли надеть галстук. Пусть Монро видит, что он тоже не пальцем деланный. — Почему бы и нет?

В ответ Пибоди только закатила глаза, и они вошли в лифт.

— И нечего так смотреть! Ну, было дело. Но тогда ты с ним спала, а я был пьян и зол. А теперь ты с ним не спишь, и у меня все по нулям. В смысле, я не зол и не пьян.

Пибоди нажала кнопку нужного этажа и поправила волосы, жалея, что не хватило времени сделать завивку — хотя бы для разнообразия.

— Между прочим, у меня и тогда все было по нулям.

— А тебе-то с чего было злиться или напиваться? — спросил он.

— В смысле, я с ним не спала. Ты уверен, что у меня попа не торчит в этих штанах?

— Что?

— Моя попа. — Пибоди вытянула шею и заглянула себе за спину, пытаясь определить это самостоятельно. — Мне кажется, она выглядит слишком толстой.

— Что значит, ты с ним не спала?! После Луизы? Ты хочешь сказать — не спала после Луизы?

— Я хочу сказать — вообще. И почему в этих лифтах не вешают зеркал? По-моему, все-таки торчит.

— Ничего у тебя не торчит, и попа у тебя не толстая, так что успокойся. Ты же с ним встречалась много месяцев!

Она понюхала цветы.

— Ты спишь со всеми, с кем встречаешься?

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Нет, погоди минуточку!

— Мы опоздаем, — сказала Пибоди и вышла из лифта в коридор.

— Мы уже опоздали. Одна минута ничего не решит. Ты хочешь сказать, что никогда не спала с этим жиголо? Вообще никогда?

— Мы с Чарльзом всегда были и остаемся друзьями. Вот и все.

Макнаб схватил ее за руку и силой развернул лицом к себе.

— Но ты же дала мне понять, что спишь с ним!

— Нет, это ты дал себе понять, что я с ним сплю. — Пибоди ткнула его пальцем в грудь. — И выставил себя полным идиотом, хотя для этого больших усилий не потребовалось.

— Ты… он… — От переизбытка чувств Макнаб пробежался взад-вперед по коридору. — Но почему?!

— Потому что мы с ним были друзьями, а спала я с тобой, кретин!

— Но мы же поссорились, потому что…

— Потому что вместо того, чтобы спросить, что происходит, ты начал обвинять меня и командовать и выставил себя полным идиотом, далее по тексту.

— И ты говоришь мне об этом за минуту до того, как мы войдем в его дверь?!

— Ага.

— Ты хладнокровная стерва, Пибоди!

— Ага. — Она похлопала его по щеке. — Я давно ждала случая с тобой поквитаться, вот и дождалась. Ты как полный идиот пришел сюда, напившись, и врезал ему, но как раз эта часть мне понравилась. Поэтому я проявила великодушие и простила тебе то, что ты спал с близняшками.

— Я с ними не спал! — Макнаб щелкнул ее по носу. — Попалась?

— Ты с ними не спал?..

— Я собирался. Я мог бы это сделать, потому что мы с тобой были на грани разрыва. Просто мне не понравились близняшки.

— Но ты этим хвастался!

— Слушай, я же мужчина! У меня есть член, и я им горжусь. Имею право.

— Сам ты член, — сказала Пибоди, но при этом все ее лицо осветилось дрожащей улыбкой, а на глазах выступили слезы. — Теперь я тебя прощаю за то, что ты думал, будто я прыгаю от тебя к Чарльзу и обратно, как какая-нибудь сексуально озабоченная крольчиха.

— Пибоди, ты моя маленькая сексуальная крольчиха!

— Да ну тебя! — И она обвила руками его шею, чтобы обменять дрожащую слезливую улыбку на большой слезливый поцелуй.

Двери лифта позади них открылись.

— О боже! Вот и пропал мой аппетит.

— Даллас! — Пибоди послала ей мечтательный взгляд над плечом Макнаба. — Мы тут… миримся.

— В следующий раз миритесь в темной комнате за запертой дверью. Макнаб, твои руки в данный момент нарушают сразу несколько статей Гражданского кодекса.

— Виноват! — Но он все-таки напоследок еще раз ущипнул Пибоди пониже спины.

— Ты начал работу над дисками из метро?

— Ева! — Рорк взял ее под руку и повел к квартире Чарльза. — Давай хотя бы войдем в двери, прежде чем ты начнешь устраивать детективам допрос третьей степени. Делия, вы выглядите бесподобно.

— Спасибо. Думаю, нам будет весело.

Они вместе открыли дверь: Чарльз Монро, светский лев, высокооплачиваемый мужчина по вызову, и Луиза Диматто, женщина-врач с голубой кровью, преданная делу защиты угнетенных. Ева вынуждена была признать, что они хорошо смотрятся вместе. Он со своей ослепительной внешностью короля экрана, и она — утонченная, аристократичная красавица. Ева все равно считала их странной парой, самой странной из всех известных ей пар, но они хорошо смотрелись вместе.

— И те, и другие! — засмеялась Луиза и протянула руку Еве, стоявшей ближе всех. — Входите. Я так рада видеть вас всех во внерабочей обстановке.

Она поцеловала Еву в щеку и принялась чисто по-женски ахать и восклицать над букетом, который преподнесла ей Пиббди.

— Мой сладкий лейтенант! — Чарльз тоже приветствовал ее поцелуем, но этот поцелуй пришелся в губы. Бросив лукавый взгляд на Макнаба, он точно так же приветствовал Пибоди.

«Да, странный нам предстоит вечерок», — подумала Ева.

Вино, принесенное Рорком, было с благодарностью открыто. По истечении десяти минут Еве пришлось признать, что разговор вовсе не кажется чопорным или принужденным. Все пребывали в приподнятом настроении. Она поняла, что придется на несколько часов забыть о деле и побыть душой общества.

Луиза, хорошенькая, как картинка, и явно счастливая, примостилась на подлокотнике кресла Чарльза. Она была одета подчеркнуто по-домашнему: темно-розовый свитер, черные брючки, босые ноги с розовыми ноготками и — к вящему изумлению Евы — золотым колечком на одном из пальцев. Чарльз поминутно прикасался к ней — рассеянно, сам того не замечая, как мужчина прикасается к женщине, на которой сосредоточены все его мысли.

«Неужели ей в голову не приходит поинтересоваться всеми теми женщинами, которые ему платят, чтобы он к ним прикасался и делал многое другое?» — недоумевала Ева. Но, судя по долгим взглядам, которыми они обменивались поминутно, Луизу это нисколько не волновало. А тут еще Пибоди и Макнаб сидят рядышком на мягкой кожаной кушетке, тесно прижавшись друг к другу, разговаривают и смеются без малейших признаков смущения. Прямо-таки одна большая дружная семья!

Как опытный наблюдатель Ева могла с уверенностью сказать, что если кто и испытывает неловкость, так только она одна. Стоило ей об этом подумать, как Рорк наклонился к ней и прошептал, едва не касаясь губами ее уха:

— Расслабься.

— Я над этим работаю, — прошептала в ответ Ева.

— Луиза полдня хлопотала, — с улыбкой заметил Чарльз.

— Это правда. — Луиза тряхнула головой, откидывая назад облачко легких, уложенных в свободную прическу волос. — Мы впервые вместе принимаем друзей. И вообще мне нравится хлопотать.

«Хлопоты, — решила Ева, — очевидно, включили в себя расстановку цветочных композиций в стеклянных вазочках по всей квартире». Эти небольшие, но эффектные композиции прекрасно сочетались с белыми свечками самых разнообразных размеров и форм, льющими теплый золотистый свет.

Наверное, Луиза выбрала и музыку, звучавшую тихим фоном: нечто мелодичное, в стиле блюз, гармонирующее с освещением. И искрящийся хрусталь бокалов. И вино, и легкие закуски. Все это вместе взятое создавало уютную, расслабляющую атмосферу для встречи близких друзей.

«Откуда люди знают, что к чему подходит, как собрать все это вместе? — с тоской подумала Ева. — Может, они уроки берут? Покупают учебные диски с инструкциями? Или полагаются на случай и надеются, что и так сойдет?»

— У вас удачно получилось, — сказала Пибоди. — Все выглядит просто потрясающе.

— Я просто радуюсь, что мы собрались все вместе, — Луиза с улыбкой обвела взглядом комнату. — Я не была уверена, что вам удастся прийти. Особенно это касается тебя, Даллас. Я следила за делом по теленовостям.

— Мне все кругом твердят, что у меня должна быть какая-то жизнь помимо работы. — Ева пожала плечами. — Говорят, если время от времени отвлекаться от работы, возвращаешься освеженной.

— Здравая мысль, — одобрительно заметила Луиза.

— Да, это как раз про меня. — Ева наклонилась и взяла с блюда один из красочных бутербродов. — Меня то и дело посещают здравые мысли.

— Особенно когда вам хочется лягнуть кого-то в зад, — засмеялся Макнаб и проглотил креветку.

— Ну чтобы лягнуть твой тощий зад, никаких особых мыслей не требуется.

— Вы когда-нибудь переносили свой тощий зад в Шотландию, Йен? — спросила Луиза.

— Честно говоря, нет. Я родился здесь, хотя в детстве много ездил. А вот мои родители пять лет назад решили обосноваться под Эдинбургом. Я подумал: может, в следующий раз, когда у нас с Пибоди будет настоящий отпуск, съездим туда, посмотрим, как там и что.

— В Шотландию?! — восторженно взвизгнула Пибоди. — Ты серьезно?

— Должны же предки познакомиться с моей девушкой!

У нее порозовели щеки.

— Мне всегда хотелось съездить посмотреть Европу. Побродить по старинным городам, полюбоваться природой, руинами…

Разговор переключился на путешествия.

— Даллас, — сказала Луиза, — ты не поможешь мне на кухне?

— На кухне? Я?

— На минутку.

— Ну, ладно.

Ева последовала за Луизой в кухню и тревожно огляделась по сторонам.

— Мы же, надеюсь, не должны что-то готовить?

— Я что, похожа на дурочку? Все заказано в очень приличном ресторанчике за углом. Остается только выложить все на стол, что я и сделаю через минуту. — Луиза глотнула вина, глядя на Еву поверх ободка бокала. — У тебя усталый вид.

— Черт! Я целых пять минут потратила, размазывая по физиономии тональный крем. На что он тогда годен?

— У тебя глаза усталые. Я же врач, я такие вещи понимаю. Я бы не обиделась, если бы тебе пришлось отменить нашу сегодняшнюю встречу.

— Признаться, я об этом подумывала, но дело в том, что я просто больше не могла работать. Пожалуй, мне действительно надо научиться расслабляться.

— Ну, разумеется! Ведь вовсе не обязательно засиживаться допоздна.

— Посмотрим, как пойдут дела. А у тебя с Чарльзом… у вас все гладко?

— У нас все бесподобно! Он делает меня счастливой. Мне ни с кем не было так хорошо… уже очень давно.

— У тебя и в самом деле счастливый вид. У вас обоих.

— Странно, не правда ли, найти кого-то, когда уже перестаешь искать?

— Не знаю. Я никогда не искала.

— А вот это звучит прямо-таки даже обидно. — Луиза засмеялась и прислонилась к кухонному серванту. — Ты даже поискать не удосужилась, но заполучила аж самого Рорка!

— Он просто попался мне по дороге. Его никак нельзя было обойти, и я решила прихватить его с собой.

«Удивительное дело, — подумала Ева. — Когда говоришь с друзьями, это даже не кажется болтовней. Это просто… разговор».

— Мы подумываем о том, чтобы взять в следующем месяце небольшой отпуск. Съездим в Мэн или в Вермонт полюбоваться осенней листвой, остановимся в каком-нибудь симпатичном старинном трактире…

— Ты собираешься куда-то ехать, чтобы полюбоваться деревьями?!

Луиза со смехом принялась выкладывать из холодильника салаты.

— Многие люди любуются деревьями, Даллас.

— Да. — Ева допила свой бокал. — Люди бывают разные.

Суки! Шлюхи!

Пожираемый яростью, он метался по квартире. Видеомагнитофон работал в режиме повтора, бесконечно прокручивая на экране интервью «Каналу 75» и пресс-конференцию на парадных ступенях Центрального управления полиции.

Черт возьми, они натравили на него женщин! Женщины говорят о нем, они его осуждают! Может, они думают, он собирается это терпеть!

Нет, вы только посмотрите на них! Делают вид, что они такие хорошие, такие чистые, такие праведные. Но он-то знает! Уж кому знать, как не ему! На поверку все они одинаковые: продажные и порочные. Трусливые и грязные.

Он сильнее их. Вот, взгляните на него. Нет, вы только поглядите!

Он сам поглядел, повернувшись к одной из облицованных зеркалами стен, чтобы полюбоваться своим телом. Какая фигура! Какая сила! Идеал, которого он так долго добивался. Он был мужчиной!

— Видишь? Видишь, каким я стал?

Он повернулся, раскинув руки, и пятнадцать пар глаз, плавающих в стеклянных банках, уставились на него.

Да, теперь они его видят. Она его видит. Теперь ей приходится смотреть на него. Всегда.

— Что ты теперь думаешь, мама? Кто теперь главный?

Все они принадлежали ей — все эти уставившиеся на него глаза. Но она все равно существовала где-то там, вечно недовольная, готовая наказать его, ударить, хлестнуть ремнем. Запереть в темноте, чтобы он не мог видеть…

Но ничего, он ей покажет, кто тут главный! Он им всем покажет!

Они заплатят. Он сын своей матери, и он заставит их заплатить. Он им покажет, на что он способен, — особенно этим трем.

Он подошел поближе к экрану и, скрипя зубами, уставился на Еву, на Пибоди, на Надин. Придется их наказать. Иногда приходится отклоняться от плана, вот и все. Да, они будут наказаны. Когда ведешь себя плохо, тебя наказывают. Когда ведешь себя хорошо, тебя все равно наказывают.

Главную суку он прибережет на сладкое, вот что он сделает! Он злорадно улыбнулся Еве.

Это правильно — все самое лучшее оставлять на сладкое.

Прекрасный ужин в хорошей компании помог Еве на два часа забыть об убийстве. Особенно ей нравилось наблюдать, как ведет беседу Рорк. Как ловко и непринужденно он лавирует между светской изысканностью Чарльза и грубоватыми шуточками умудренного жизнью Макнаба. Как он общается с женщинами, как умеет говорить комплименты без пошлости и ненавязчиво флиртовать. И главное — без всякого усилия! Во всяком случае, со стороны казалось, что все это ему дается очень легко. А ведь у него наверняка куча забот на уме. Большие люди, сложные проблемы, составлявшие суть его работы. Он провел день, покупая и продавая бог знает что, координируя и контролируя проекты, о которых она представления не имела и даже вообразить не могла. Он проводил деловые встречи, обдумывал и принимал решения, созерцая гигантскую шахматную доску своей империи. И вот теперь он сидит за кофе с десертом и рассказывает историю о какой-то драке в баре в годы своей юности, заставляя Макнаба сгибаться в три погибели от смеха. А уже через минуту обменивается с Чарльзом впечатлениями о великом искусстве старых мастеров.

По дороге домой Рорк накрыл ее руку ладонью.

— По-моему, это был чудесный вечер.

— Ну, в общем, можно было выдержать без особого напряга.

— Какая высокая похвала!

Ева засмеялась и вытянула ноги. Где-то по ходу вечера она вняла его совету. Она расслабилась. А расслабившись, начала получать истинное удовольствие от всего происходящего.

— Я не шучу.

— Дорогая Ева, я прекрасно знаю, что ты не шутишь.

— Скользкий ты тип, Рорк. Наглый и самоуверенный.

— Иначе я был бы не я.

— Господи, и почему меня окружают одни нахалы?

— Родственные души.

— Ну, как бы то ни было, — сказала она, немного помолчав, — любопытно было понаблюдать, как ты вешаешь им лапшу на уши.

— Я никому не вешал лапшу на уши. Лапшу на уши вешают, когда речь идет о бизнесе. А тут был задушевный и дружеский разговор.

— Как поучительно! — Ева откинулась головой на спинку сиденья. Она устала, но с удивлением поняла, что не чувствует себя измученной. — Разговора было очень много. Самое странное, что он даже не был скучным и не раздражал.