Бандагал

      - Дорогая Кьяри, не могли бы вы поискать доктора Торболи?
      Едва та отошла, как Патрене не выдержал:
      - Объясните же наконец, в чем секрет этого изобретения?
      - Потом, потом. Видите, они тоже ничего не знают. Ни под каким видом не подписывайте соглашения. Я сейчас потихоньку улизну. Нужно срочно кое-что проверить. Потом все расскажу. А пока держитесь твердо, не уступайте.
      И он незаметно уходит, довольный, что спутал планы Бессона, которому не терпится прибрать к рукам "Новую Италию". Патрене в растерянности застыл посреди зала. Рядом с ним очутилась жена одного из кали, молодая, на редкость красивая несйанка. У нее смуглая кожа, длинные изумрудного цвета волосы короной уложены на маленькой изящной голове. Патрене вынужден пригласить ее на танец. Он весьма старательно и столь же безуспешно убеждает себя, что она уродка, но не в силах отвести взгляда от ее лица с легким зеленоватым пушком. Спасение приходит в лице Торболи.
      - Что тут происходит? Куда исчез Торторелли?
      - Не кричи. Тебя могут услышать. Он поехал на завод.
      Торболи не удовлетворен ответом, ему не нравится, что Торторелли отправился на завод ночью. Разумеется, здание надежно охраняется, но все-таки этот бухгалтер подозрительный тип и за ним не мешает проследить. Торболи, а затем и Патрене под благовидным предлогом исчезают с банкета.
      Кто-то отлично знает, как заблокировать парамагнитные элементы и что именно нужно выкрасть. Он осторожно, но очень уверенно двигается в темноте. В здании пусто, оно, собственно, и не нуждается в охране - через дверьавтомат может пройти лишь тот, кто имеет на это право. Перед любым незваным гостем дверь мгновенно захлопнется, и рев сирены поднимет по тревоге полицию. Между тем кто-то беспрепятственно поднимается на самый верхний этаж и проникает сначала в кабинет Патрене, а затем - Торболи.
      Со своего рабочего места Торторелли слышит шум элиспринта Патрене, но продолжает спокойно сидеть - пусть хозяин .поищет его и убедится, что он занят подсчетами.
      Однако Патрене и Торболи не спешат в полуподвал. Они проверяют парамагнитные элементы, а затем поднимаются наверх. Торболи влетает в свой кабинет - открывает одну папку, другую, кажется, все в порядке. Да и парамагнитные элементы не повреждены, значит, сюда никто не мог проникнуть.
      - Что я тебе говорил? - в голосе Патрене звучит торжество победителя. - Ты помешался на шпионах. Торторелли предан нам душой и телом. Но раз ты сомневаешься, давай проверим. Документы хранятся в правом нижнем ящике. Так, все на месте. Теперь остается лишь сходить в мой кабинет... там в сейфе лежит изрядная сумма. Но я уверен в честности Торторелли, абсолютно уверен. Идем, чего же ты застыл, как изваяние?
      Торболи хотелось бы внимательно просмотреть все папки, но он не может этого сделать в присутствии Патрене - ведь самое объемистое досье собрано именно на хозяина. Волей-неволей ему приходится отправиться вместе с Патрене в кабинет шефа.
      Патрене открывает сейф и, торжествующе махнув рукой, захлопывает его.
      - Документы хранятся и в приемной Розы, - замечает генеральный директор.
      - Тебе не кажется, дорогой Торболи, что это уж слишком?
      Однако Торболи настаивает. Наконец до Патрене доходит, что его интересуют секретные документы, которые они оба подписывали.
      - Они в этом ящике.
      - Тут их нет.
      - Значит, Роза спрятала их в место понадежнее.
      Узенькие глазки Торболи рыскают по углам, руки лихорадочно листают папки.
      - Странно, что нет именно этих документов.
      - Не будь идиотом. Я же тебе сказал, что Роза...
      Щеки Патрене позеленели, как у туземца, в голосе звучит растерянность. Но Торболи ему не верит, может, он просто разыгрывает комедию.
      Патрене хватается за сердце, проглатывает таблетку и снова повторяет:
      - Вот увидишь, их куда-то спрятала Роза.
      Но сам он не очень-то в этом уверен, потому что вдруг говорит:
      - Пойдем к Торторелли. Мне нужно побеседовать с ним кое о чем.
      Патрене первым выходит из приемной. Парамагнитные элементы в сохранности, в лифт никто не садился, двери закрыты.
      Тем временем Торболи проверил парамагнитные элементы на верхних этажах. Патрене спускается в вестибюль и садится в кресло. Он понемногу успокаивается - ну конечно же, Роза спрятала документы подальше от всевидящего ока Торболи.
      Он вызывает своего генерального директора по внутреннему телефону:
      - Торболи, я в вестибюле, спускайся и ты.
      Но Торболи не торопится. Наконец слышится потрескивание лифта, и из кабины выходит Торболи. С ним явно что-то неладно.
      - Я... я был в туалете.
      - Тебе что, плохо?
      - Да, немного перепил виски.
      Патрене пристально смотрит на своего компаньона - э, нет, тут дело не в одном только виски: руки у него дрожат, глаза запали. На Торболи это непохоже.
      Торболи понимает, что надо что-то придумать, сейчас, сию же минуту. Не может же он сказать, что пропало досье на Патрене, причем ни один из парамагнитных элементов не поврежден.
      - Мне послышалось, будто кто-то ходит наверху. Я проверил, но там никого не оказалось.
      - Тебе последнее время всюду мерещатся воры и шпионы. Если меня одолела одышка, то тебя - галлюцинации. Однажды ты уже принял Торторелли за робота.
      - Будь он роботом, все стало бы понятным, - прохрипел Торболи, не на шутку испугав Патрене.
      - Знаешь, я устал, и мне надоело слушать твои бредни.
      Патрене направился к двери, ведущей в бухгалтерию, но Торболи решительно преградил ему дорогу.
      - К твоему сведению, у меня тоже пропал документ.
      - Это что еще за новость?
      О, Торболи не шутит: украсть документы на двух разных этажах, не повредив парамагнитных элементов, способен только специально обученный робот. Но это же чепуха, сущая нелепица. Такое бывает лишь в научно-фантастических фильмах. Инстинктивно оба заговорили совсем тихо, почти шепотом.
      - Дорогой Патрене, все совпадает. Он - робот. Вот только кто его подослал?
      - Но ведь он уже двадцать лет работает в управлении.
      - А ты можешь поручиться, что наши соперники не убили подлинного Торторелли, когда узнали, что он будет кибербухгалтером "Новой Италии"? Они-то и подсунули взамен, робота. Впрочем, это могло быть и делом рук правительства.
      Патрене тоже не в силах понять, кому именно понадобилось подослать к ним робота. Он безуспешно пытается собраться с мыслями.
      - Надо подумать, надо подумать, - машинально твердит он, утирая обильно струящийся по лицу пот. Он тяжело опускается в кресло и, пожевав губами, выдавливает из себя: - Допустим, что Торторелли - робот. Тогда главное: можно ли его подкупить?
      - Навряд ли, это же не человек, а механизм.
      - Нет, все-таки ты ошибаешься. Возможно, этот гномик гений зла, но он не робот. Парамагнитные элементы придуманы человеком, значит, он в состоянии и блокировать их. Торторелли - человек. А раз так, с ним можно и нужно договориться о цене, - решительно говорит Патрене и встает.
      - Черт побери, мы в его руках, - бормочет Торболи, спускаясь за Патрене в полуподвал.
      При звуке шагов Торторелли подсел к вычислительной машине и стал проверять клеммы.
      - Будем откровенны, - еще с порога говорит Патрене. - У меня возникли кое-какие сомнения.
      Торторелли, не оборачиваясь, показывает на аккуратно разложенные бумаги.
      - Эти бумаги говорят сами за себя. Остается только подработать последние данные. К счастью, мистер Бессон скорее самовлюблен, чем умен, а его эксперты совершенно не знают вегианских машин и приборов. Если вы не продадите "Новую Италию", все будет в порядке.
      - Это еще что за разговоры?! Предприятие принадлежит мне. И я поступлю, как сочту нужным.
      - Как только вы продадите завод, я уйду. Но прежде вам придется пережить несколько неприятных минут.
      - Не надо горячиться, успокойтесь, - вмешивается в разговор Торболи. - Сколько вы хотите, Торторелли?
      - Мне деньги не нужны. Откажитесь от продажи завода.
      - На кого вы все-таки работаете? - не выдерживает Патрене.
      - На себя, во имя идеалов. Вам этого не понять.
      - Но Бессон готов заплатить вам куда больше.
      - Плевать я хотел на деньги. Мне противно работать с ним. И потом... Я же вам сказал, что Бессон блефует. Я подготовлю такой баланс, что все ахнут.
      - Значит, вы на нашей стороне?
      - Конечно. Ведь мы земляки. Продать завод вы всегда успеете. Баланс наверняка примут без возражений.
      - А правительственные чиновники? - спрашивает Торболи.
      - Они ничего не заподозрят. Вы опытные дельцы и сумеете убедить самых дотошных ревизоров. Через десять дней баланс будет, окончательно готов, и тогда...
      - Десять дней много, - прервал его Патрене. - Даю вам неделю.
      - Будь у меня новая счетная машина, я бы уложился. А так мне нужно минимум десять дней.
      - Слишком много, - начал было Патрене, но Торторелли уже погасил центральную люстру.
      - Завтра вы сами убедитесь, что я прав. Уже поздно, и нам всем не мешает хорошенько отдохнуть.
      Он первым направился к выходу, а за ним поплелись Патрене и Торболи. Генеральный директор что-то бурчал себе под нос. В коридоре Торторелли внезапно остановился.
      - Тихо!
      На верхнем этаже послышались шаги.
      - О господи, бандиты! - простонал Торторелли. - Скорее в подвал!
      Он бросился вниз по лестнице, Торболи и Патрене - за ним.
      - Скорее заприте дверь. Зажгите свет. Нужно дать сигнал тревоги. Постойте, с вами никто не приходил?
      - Никто, никто! - истерично крикнул Патрене. - Где сигнал?
      - Там, - дрожащей рукой показал Торторелли.
      Патрене и Торболи едва успели заметить кнопку на письменном столе, как погас свет.
      - Проклятье, я ничего не вижу, помогите! - кричит Патрене.
      - Руку, скорее дай руку, - отзывается из темноты Торболи.
      С грохотом падают стулья, Патрене совсем было добрался до письменного стола, как вдруг чьи-то металлические клещи обхватили его сзади. Торболи кинулся к столу и уже нащупал кнопку, но в тот же миг невидимый враг тисками сжал ему шею.
      - Свет, свет! - из последних сил прохрипел он.
      - Нашел! - закричал Торторелли.
      Пронзительно завыла сирена. Патрене и Торболи с великим трудом поднялись с полу, все еще не веря, что остались в живых.
      Зажегся свет - Торторелли, навалившись грудью на стол, обеими руками впился в рычаг.
      - Помогите, плечо сильно жжет, - стонет Патрене.
      - Вы ушиблись? - заботливо спрашивает Торторелли и... застывает с раскрытым ртом.
      Не в силах вымолвить ни слова, он показывает на распахнутую дверь.
      - Кто мог ее открыть? - наконец выдавливает он из себя.
      Патрене и Торболи, не отвечая, в ужасе глядят на дверь.
      Проходит минута, другая - никого.... Затем до них доносится пронзительный вой полицейских сирен.
      - Мы спасены, спасены! Слышите? Они уже приземляются, радостно кричит Торторелли. - Надо открыть входную дверь. Скорее, скорее. Не то они ее взломают.
      Он помогает Патрене встать со стула и первым устремляется наверх.
      На заводском дворе уже полно полицейских. Не успел Торболи толком объяснить, что случилось, как полицейские бросились обыскивать служебные помещения. Они проверили все парамагнитные элементы - ни один не поврежден; в здании пусто.
      - Они успели удрать. Немедленно организуйте погоню, приказывает полицейский офицер подчиненным. - У вас что-нибудь пропало, синьоры?
      - Деньги, кажется, целы. Но точно сказать не могу, еще не успел как следует проверить, - отвечает Патрене.
      - Мы их настигнем. Они не могли уйти далеко, - говорит офицер, направляясь к выходу.
      - Кого именно? - спрашивает Торболи.
      - Ясное дело, туземцев, - уже в дверях отвечает офицер.
      - Простите, лейтенант, но как им удалось беспрепятственно войти и выйти, не повредив парамагнитных элементов? Для этого даже специалисту понадобилось бы несколько часов. Конечно, если он не применит парочку бомб.
      В голосе Торторелли звучит насмешка.
      Полицейский офицер подозрительно глядит на него.
      - Но ведь сигнал тревоги сработал автоматически.
      - Нет, это мы дали сигнал, - отвечает Торторелли.
      Офицер после секундного замешательства решительно объявляет:
      - Кражи со взломом, очевидно, не было, но шаги-то вы слышали. Значит, что-то преступники наверняка украли. Не беспокойтесь. Я доложу начальству. Мы непременно отыщем виновных. Произведем обыск в резервации туземцев. Арестуем всех подозрительных.
      - Довольно! - крикнул Патрене и тут же схватился за грудь. - Да вы не то что в полицейские, в дворники не годитесь! Туземцы все придумали? Это же курам на смех. Я сам поговорю с вашим начальством.
      - Успокойтесь, коммендаторе, успокойтесь, - встревоженно говорит офицер. - Раз они ничего не украли, то...
      - Значит, по-вашему, я должен терпеть, чтобы ночью по моему заводу спокойно разгуливали бандиты? Зачем же я тогда плачу налоги? Чтобы вы спали, ели и ничего не делали?
      Лейтенант попятился назад.
      - Не волнуйтесь, не волнуйтесь, мы примем все меры, арестуем... - и выскочил на заводской двор.
      - Тщательно осмотрите местность, пядь за пядью, обыщите близлежащие дома, - грозно приказал он.
      Патрене его даже не слушает. Он устало идет к элиспринту, за ним плетутся Торболи и Торторелли.
      - Хотите подвезу? - предлагает Патрене. - Кстати, где ваш элиспринт, Торторелли?
      - Я брал его напрокат, а теперь вернул законному владельцу. Он стоит кучу денег.
      - А вы, милейший, скуповаты, - бросает Патрене.
      - Зарабатываю мало. Вот когда мне повысят зарплату, я непременно куплю элиспринт. Тогда девушки будут меня безумно любить.
      Патрене и Торболи обменялись многозначительным взглядом.
      Торторелли пришел на службу поздно. Сонный, вялый, он спустился в бар, чтобы выпить чашечку кофе, и увидел Кьяри.
      - О дорогой Торторелли, мы все наслышаны о ночном приключении. Вам не было страшно?
      - Это я дал сигнал тревоги. - В глубине души ему приятно чувствовать себя героем. - Да, кстати, как вас зовут?
      - Родителям вздумалось назвать меня Миртой. Сейчас девушку с таким именем редко встретишь.
      - Нет, это очень красивое имя.
      И, стараясь не выдать своего волнения, он раскланялся. В полуподвале темно, он зажигает свет, но ему что-то сегодня не работается. Он встает и отправляется к шефу. В коридоре путь ему преграждает Роза. Сделав печальное лицо, она участливо произносит:
      - Как вы себя чувствуете? Приятную ночку мы пережили, нечего сказать!
      Роза аккуратно вытирает слезу, стараясь не размазать тушь на ресницах.
      "А Торторелли совсем неплохой человек. Не то что Торболи".
      - При моем слабом сердце такие волнения просто губительны.
      - Знаете, милая Роза, по-моему, это дело рук галактической банды. Тут работали профессионалы. Они ничего не украли?
      - Нет, - поспешно, слишком поспешно отвечает Роза. - А разве существуют галактические банды?
      - Дорогая моя, в наш век даже банды не могут обойтись без первоклассных специалистов. Сама организация осталась прежней: главарь банды занимает какой-нибудь ответственный пост в министерстве, и до него полиции не добраться. Вы на Несе уже два десятка лет и, конечно, должны знать, что галактических бандитов называют бандагалами.
      Роза в растерянности смотрит на него.
      - Вы это серьезно?
      - Но ведь совсем недавно известный журналист из "Галактического курьера", кажется Сантарелли, написал об этом целую серию прелюбопытных статей. Эти люди знают свое дело.
      Торторелли начинает перечислять, загибая пальцы:
      - В банду обычно входят киллергал, жестокий и безжалостный убийца, астроганг...
      - Не может быть! - в испуге восклицает Роза.
      - Физиоганг, киберганг, - невозмутимо продолжает Торторелли. - Словом, целая банда превосходных специалистов. И тут нечему удивляться. Представьте себе, дорогая Роза, сколько инженеров зарабатывают буквально гроши. Чаще всего бандагалы укрываются на каком-нибудь астероиде. Не исключено, однако, что они избрали своей базой какую-нибудь слаборазвитую планету, скажем, Нес. Ведь мы построили большие города, а во многих болотистых районах даже сторожевых постов нет. "Новая Италия" - крупный промышленный комплекс, и наших конкурентов не остановят никакие моральные соображения. Промышленный шпионаж - вот их главное оружие. Прибавьте к этому политические цели, и вы поймете, на что способны наши "друзья" вроде мистера Бессона.
      - У вас есть реальные доказательства?
      - Конечно нет, дорогая Роза. Главари достаточно хитры и обычно остаются в тени.
      - Мы подписали предварительное соглашение с мистером Бессоном. И он вряд ли заинтересован теперь в нашем крахе.
      - Оно уже вступило в силу?
      - Пока еще нет. Но у меня есть серьезные подозрения. Кое-кому наш шеф давно стоит поперек горла.
      - Отлично сказано. Амбиция порой толкает людей на самые невероятные поступки. Будьте внимательны, Роза. А я всегда рад вам помочь. Да, кстати, мне нужно поговорить с шефом. Проведите меня, если вам не трудно.
      Роза растроганно протягивает ему руку, и Торторелли с жаром пожимает ее.
      Когда Роза, улыбаясь, ввела кибербухгалтера в кабинет, Патрене и Торболи даже привстали в креслах. Неожиданный "пакт о дружбе" между секретаршей и Торторелли по разным причинам обеспокоил обоих хозяев "Новой Италии".
      - А вы совсем неплохо выглядите, - с порога бросает Торторелли.
      У Торболи рука в гипсе, и в своей темной рубашке он очень похож на крохотного динозавра. Патрене же буквально утопает в бинтах. Он тоже напоминает доисторическое животное, но только из детских фильмов. Оба глядят друг на друга исподлобья, и совершенно очевидно, что один подозревает другого в краже. Кибербухгалтер широко улыбается.
      - Нет, вы просто молодцы. А я бы без успокоительных таблеток вообще не добрался до работы.
      - Не забывайте, что вы на службе, - проскрипел Торболи.
      - Есть ли какие-нибудь новости? - словно не замечая раздражения генерального директора, спрашивает Торторелли.
      - Никаких, - бурчит Торболи.
      - Надеюсь, вы-то не считаете, что тут поработали бандагалы? Кстати, что, собственно, украли?
      - Ничего, ровным счетом ничего, - мрачно отвечает Патрене.
      Торторелли расплывается в улыбке.
      - Замечательно. Значит, я вовремя подал сигнал тревоги. Но что они все-таки искали? Деньги, секретные документы? Ведь у каждой фирмы есть секретные документы. И часто они оказываются грозным оружием в борьбе...
      - На что вы намекаете? - не выдерживает Торболи.
      - Вам лучше знать.
      - Мне?!
      - Разве у вас нет специального архива? А кое-кому это может не нравиться.
      - Теперь все ясно, - вырвалось у Патрене. - Кто-то решил завладеть твоими документами, а ты...
      - Пропали документы? - с невинным видом спрашивает Торторелли.
      - Ничего не пропало. И вообще это не твое дело, - взрывается Торболи. - Возвращайся на свое рабочее место!
      - Сию минуту! Я только вот что хотел бы заметить. Возможно, бандитов интересовал электронный мозг. Тогда мы просто чудом избежали страшной опасности. А полиция, как видно, пребывает в бездействии?
      - Арестовали нескольких туземцев, - говорит Торболи. Надо же ей выказать свое рвение.
      - Простите, но при чем здесь туземцы?
      - Разумеется, ни при чем, - отвечает Патрене. - Возможно, в этой истории замешаны каля, хотя...
      - Вот их и надо было арестовать! - восклицает Торторелли.
      - Э, нет, с кали обращаются очень вежливо, даже чересчур. Расплачиваться, как всегда, придется простому люду. Но если они и невиновны, я лично буду только рад.
      - Еще бы! Какой удобный предлог, чтобы арестовать всех недовольных! Но я бы на вашем месте, хозяин, потребовал их освободить. Пусть лучше полиция всерьез займется розысками настоящих воров.
      - Поскольку ты пока еще не на моем месте, то возвращайся к себе, и побыстрее, - отрезал Патрене.
      Торторелли понял, что сейчас не время спорить, и молча отправился к себе.
      Разумеется, он не отвечает за действия полиции, но ему все же очень неприятно, что пострадали туземцы. Он-то думал, что сумеет заранее рассчитать все ходы, свои и противника, а партия, увы, складывается не в его пользу.
      - Куда вы так торопитесь, дорогой Торторелли?
      А, это опять она, Мирта. Интересно, что ею движет, любопытство или расчет? А быть может, ее подослали эти два бандагала?
      - Какой вы занятный, - кокетливо говорит Мирта.
      Ну, что ж, он рад, нет, просто счастлив пригласить ее поужинать в ресторан.
      Бедный Йорик не наделен эмоциями и не в состоянии оценить по достоинству смелое решение Бенедетто.
      - Понимаешь, иной раз ее глаза приобретают желтоватый оттенок, совсем как дженциана, которую я сейчас пью, - обращаясь к роботу, говорит он. - В ней чувствуется стиль. А это для женщины главное... Нет, к дьяволу Мирту, поговорим лучше о моих дорогих бандагалах. Поверь, мне их ничуть не жаль. У судьи не должно быть жалости. Иначе он потеряет решимость, станет похожим на Гамлета. Но, увы, Бедный Йорик, мне так и не удалось остаться равнодушным. Меня это веселит. Я наслаждаюсь их страхом. Посмотрел бы ты на них сегодня! Жалкие людишки. Но именно жалкие людишки, друг мой, и способны на самую большую подлость. Знаешь, мне даже приятна роль беспощадного судьи. Может, потому, что я почти двадцать лет провел в полном одиночестве? И теперь любая роль кажется мне увлекательной. Например, роль лжеца. Видел бы ты, какие лица были у экспертов "Новой Америки", когда я показал им пластинку! А ведь я и в самом деле могу изобрести новую счетную машину. Она бы очень пригодилась крупным промышленникам, скажем Бессону... Э, кажется, моя совесть начинает ржаветь.
      Бенедетто умолкает. Он даже роботу не решается признаться в том, что, когда он смотрел на американца, у него мелькнула дикая мысль. "Ты - нет, а вот я действительно мог бы создать мощный блок против всех промышленников Веги".
      О, власть кружит людям голову сильнее вина. Мирту может поразить только титан, хоть рост у него, Торторелли, всего лишь полтора метра. Но какими же подлыми средствами люди добиваются власти!
      Он снова вспоминает о туземцах, которые сидят сейчас в тесных и сырых тюремных камерах. "Да, но я-то здесь при чем? Хотел бы я знать, как бы поступили другие на моем месте? Надо мной прежде все смеялись - и земляне, и туземцы. Кто хоть раз пожалел меня?" Но он сам понимает, что его доводы неубедительны, и громко проклинает тот день, когда вздумал заняться философией. Еще Сократ говорил: "Познавши однажды добро, его волей-неволей приходится применять и дальше". Э, кто теперь вспоминает о каком-то Сократе? Он был дикарь, не знакомый ни с антиматерией, ни с парамагнетизмом. Рассуждал о морали... А мораль - это роскошь, она слишком дорого стоит.
      - Ну, чего ты стоишь как истукан? Дай мне еще вина.
      И тут робот сказал:
      - На сегодня хватит.
      - Что значит хватит? Я хочу пить.
      Он протянул бокал дрожащей рукой и жалобно захныкал:
      - Робот и тот перестал мне подчиняться. Ты тоже не любишь меня.
      Робот бережно, но твердо взял у него бокал.
      - Степень опьянения превышает допустимый предел.
      - Но я хочу забыться, Бедный Йорик.
      - Если Бенедетто отчаивается, значит, он устал. Он отдохнет, и завтра жизнь снова ему улыбнется.
      Это его собственный голос, спокойный и невозмутимый.
      - Бенедетто лучше других, он может взирать на мир с иронией сильного духом. Ступа времени перемелет всех этих Патрене.
      Сработал запрограммированный заранее механизм самоутешения. Бедный Йорик вынимает шприц и делает ему укол.
      - Нет, я идиот, самый настоящий бол...
      Он умолкает, вскоре забывается глубоким сном, и верный робот осторожно укладывает его в постель.
      Они кончили ужинать. Интересно, Мирта и в самом деле рада или же искусно притворяется? А может, ее подослала дирекция? Она глупее, чем он предполагал. Поэтому ему никак не удается понять, что кроется в действительности за ее кокетством.
      - Вас интересует, дорогая Мирта, почему прежде я не обращал внимания на свой внешний вид. Вам когда-нибудь случалось видеть альпегов, маленьких ящериц, которые в целях самосохранения умеют мгновенно менять окраску? Так вот, я посылал вместо себя на службу некоего Торторелли в старомодной одежде, и коллеги вначале потешались надо мной, а потом и вовсе перестали меня замечать.
      - Чем же объяснить внезапную перемену?
      - Надоело бесконечно играть одну и ту же роль. - Бенедетто от души рассмеялся. - Дома или на отдыхе я совсем иной. Надо же когда-нибудь измениться и на службе.
      - Как интересно! Где же вы отдыхаете?
      Торторелли помолчал, играя серебряной вилкой.
      - Обычно на Веге или Антаресе. Ищу красивых темпераментных женщин без всяких предрассудков. Таких женщин немало, но, увы, они равнодушны к любви. Они похожи на роботов, лишены фантазии, искренности. Ничего не поделаешь, серийное производство. Так же как мебель и одежда.
      Он облокотился на стол.
      - Посмотрите на этот зал. Какое однообразие во всем! Красота должна быть неповторимой. Можно ли сравнивать натуральный шелк с синтетикой?
      - У вас, Бенедетто, вкусы миллиардера.
      - Я приобрел старинное индийское платье, сари. В нем вы стали бы совсем иной. Но вот только сумеете ли вы его носить?
      Он так многозначительно глядит на нее, что Мирте становится не по себе.
      - О чем вы говорите?
      - Вы правы, оставим эту скучную тему. Знаете, я купил на Веге коллекцию старинных драгоценностей. Подлинная женщина должна носить подлинные драгоценности. Но, быть может, вас и это не интересует?
      В ответ она улыбается ему очаровательной улыбкой кинозвезды.
      - Увы, я ужасный мот, - тоном закоренелого жуира продолжает Бенедетто. - За двадцать лет я заполнил дом всякими безделушками. Поверьте, это сильнее меня. Стоит мне увидеть красивую вещь, и я тут же ее покупаю.
      - А что вы делаете, когда видите красивую женщину?
      - Ее я не покупаю. И знаете почему? Меня не интересуют дешевки.
      - Но женщина - не вещь.
      - Совершенно с вами согласен, когда это настоящая женщина. Вот только есть ли еще такие? Куда ни глянешь, одни и те же комбинезоны из синтетики, фальшивые драгоценности. А женщина создана для того, чтобы носить шелковые платья. Ну, вот, скажите, зачем вы прилетели на Нес? Это преотвратная планета. Если бы не моя келья, я бы давно отсюда удрал. У меня есть бокал с Веги цвета ваших глаз. Из него я каждый вечер пью коньяк. Бокалов было два, но один разбился, а другого похожего я так и не нашел.
      - Все это баснословно дорого! А дом снаружи совсем неказистый.
      Мирта и верит и не верит его рассказам, но все же позволяет ему гладить коленку.
      - Фасад для того и существует, чтобы вводить прохожих в заблуждение. А в самом доме живу я, и там...
      - Дорогой Бенедетто, мне ужасно захотелось побывать у вас.
      Торторелли в нерешительности смотрит на нее.
      - А вы умеете хранить тайны? Никому ничего не скажете?
      Но она уже берет сумочку.
      - Идемте, тайны хранить я умею.
      - Ну, раз вы настаиваете...
      "Похоже, его мой визит не очень радует, - думает Мирта. Нет, эту золотую россыпь нельзя отдавать другим".
      Когда они вышли из машины, Бенедетто попросил ее закрыть глаза, взял за руку и повел наверх по выщербленным ступенькам. Наконец он сказал:
      - А теперь смотрите.
      Мирта открывает глаза и в немом изумлении оглядывается вокруг. Такое не увидишь даже в кинофильме. Внезапно стена опустилась вниз, и ее взору предстала спальня, вся в коврах и зеркалах. Высокая кровать с золотыми шишками, парчовые занавеси. В огромном зеркале отражается она, Мирта, в блестящем синтетическом платье с глубоким вырезом.
      Бенедетто открывает зеркальный шкаф и вынимает черное шелковое платье, расшитое золотыми чудищами.
      - Примерь.
      Мирте никак не удается надеть невероятно длинное платье их давным-давно никто не носит.
      - Не так, расправь складки. И не извивайся, словно ты гала-шейк танцуешь. Представь себе, что ты индийская принцесса, а я чужеземный принц, который привез тебе в дар ларец с драгоценностями.
      Мирта нетерпеливо протягивает руку к ларцу.
      - Дай, покажи их, милый.
      Она подходит к нему, гладит его по щеке. Он тяжко вздыхает.
      - Нет, ты не умеешь играть роль. Ты как первоклассница, которую надо сначала обучить азбуке.
      Бенедетто мрачно смотрит на спящую Мирту, трогает ее за плечо.
      Мирта протирает сонные глаза, осматривается.
      Бенедетто отворачивается, подходит к столику и ставит пластинку.
      Мирта начинает лихорадочно одеваться.
      - Что это за песня? - хрипло спрашивает она.
      - Старинная.
      - Мне такие не нравятся. Я хочу пить.
      - Ты и так выпила предостаточно. Я принесу тебе мороженое.
      Он исчезает, а Мирта смотрит на книги, мебель из красного дерева. Это же целое состояние. Нет, она своего добьется.
      Бенедетто протягивает ей вазочку с мороженым.
      - Дорогой мой, покажи своей Мирте робота.
      - Робота? - ледяным тоном переспрашивает он.
      - Ну да. Ведь об этом весь завод говорит!
      - Идем. Я покажу тебе мою кухню-автомат. При желании ее можно принять за робота-повара.
      - Вечно ты отшучиваешься.
      Мирта недоверчиво идет за ним в кухню и, разочарованная, возвращается в спальню.
      - Пожалуйста, расскажи завтра обо всем в дирекции.
      - Глупец! Теперь ты сам без пяти минут начальник и не должен ни перед кем отчитываться.
      - Ну, как же! Административный директор с весьма солидным окладом.
      - Мой милый, деньги еще никому не вредили. - Она чмокнула его в щеку. - Я так рада, что ты станешь административным директором.
      О, она уже строит далеко идущие планы. Но он знает, как ее придержать.
      Скорчив гримасу, он шепнул ей с заговорщическим видом:
      - У меня тоже есть свой архив. Но только на любовниц.