Семья на выходные

— Ноя…

— По-моему, так: либо ты уверена, либо нет.

Если кто-то говорит «попробуем», то использует это как предлог, чтобы увильнуть от решения.

Если Ева согласится стать его женой, а он ее примет, он всегда будет с ними — с ней и ее детьми, если не душой, то по крайней мере телом.

А большего ей пока и не надо. Да, она добивалась его откровенности, старалась всячески узнать о его глубоко затаенных обидах — но это не столь уж и важно. С годами, пройдя испытания совместной жизни, она все поймет сама.

— Итак?

Ева почувствовала, что пауза слишком затянулась. И еще раз посмотрела на его едва различимое в темноте лицо.

— Я…

— Ну, Ева, говори же, что ты хотела.

Она расправила плечи.

— Ты прав, — начала она уверенным тоном.

— В чем?

— В том, что не стоит еще раз пробовать, этого действительно недостаточно.

— И что же все это значит?

— А это значит…

— Ну?

Она смотрела ему прямо в глаза.

— Это значит, я хочу стать твоей женой, Джордан. Настоящей, а не мнимой. Хоть сейчас; Или когда скажешь.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Джордан посмотрел на Еву: ее прекрасное лицо светилось надеждой. Он ликовал: она согласна выйти за него замуж. Сейчас или когда он захочет.

Но его радость тут же угасла. Это она говорила и раньше, а потом передумала, и удар оказался слишком болезненным.

Такую боль забыть нельзя.

— Джордан, — в ее голосе послышалось беспокойство.

А он вдруг почувствовал, что из-за Евы и всей этой чертовщины ему стало не по себе.

— Однажды ты уже обещала выйти за меня замуж, а потом передумала.

Она робко протянула к нему руки.

— Я боялась.

— А сейчас не боишься.

— И сейчас боюсь. Но больше не передумаю.

На этот раз ты на меня не давишь. У меня было время подумать и спокойно принять решение.

До чего же трудно на нее смотреть! До чего же трудно держаться на расстоянии! Его так и подмывало сорвать с нее этот целомудренный халатик, обнажить ее стройные ноги, гладкие, изящно очерченные бедра…

Джордан отвернулся и уставился невидящим взором на тень каштана.

— Пожалуйста, Джордан, ответь мне.

С трудом овладев собой, он вновь посмотрел на нее.

— Только не сейчас. Давай переждем эту ночь.

— Хорошо, — тихо произнесла она. — Мы все уладим в воскресенье, как только вернемся домой.

— Вот и прекрасно. — Посмотрев на нее, он вспомнил о кровати за ее спиной. Похоже, этой ночью ему не удастся никого перехитрить и устоять перед зовом плоти. А тогда придется признать перед ней полное свое поражение и этой же ночью умолять ее стать его женой.

Но после ее вероломства что-то удерживало Джордана от полной капитуляции.

— Знаешь, — продолжил он, — мне нужно ненадолго спуститься вниз. — Он отыскал туфли, достал из чемодана свитер и надел его.

В недоумении Ева уставилась на него.

— Джордан, я.., начала было она, когда он направился к двери.

— Не дожидайся меня, ладно? — И прежде чем она ответила, он вышел из комнаты.

Когда Ева с детьми спустилась вниз, дядюшка Ниле был на своем посту в кухне и резал индейку для сэндвичей. За обеденным столом в «солнечной комнате» сидели Алма с Дорой, и Лиза прямиком направилась к Алме. Ева проводила взглядом Уэсли, который пошел к маленькому столику и принялся там из костяшек домино сооружать дороги и дома.

В доме было как-то необычно тихо, — и не таилось ли в этом молчании что-то недоброе?

Делано улыбнувшись, она сказала:

— Кажется, я проспала.

— Чепуха. — Дору вдруг прорвало:

— Как тут не проспать, когда у вас медовый месяц! Садитесь вот сюда. Ниле, налей девушке чашечку горячего кофе.

Ева опять заподозрила что-то неладное: Дора так и порхала вокруг нее.

— Я сейчас принесу. Нет, нет, — Дора постучала по спинке стула, который выдвинула. — Садитесь сюда, Ниле уже все приготовил. — Взяв у мужа чашку, сказала:

— Спасибо, дорогой, — и, подождав, пока Ева усядется, поставила перед ней кофе. — Итак, что это будет, завтрак или ланч?

— Пусть лучше будет ланч. И один из ваших сэндвичей, дядя Ниле, если можно.

— Сейчас будет сделано.

Ева отхлебнула кофе. Алма с Дорой ей приветливо улыбнулись, но, как ей показалось, несколько натянуто. Ева улыбнулась в ответ. Сомнений не было: они знают, что молодая жена Джордана минувшую ночь провела в одиночестве.

При мысли об этом Ева вспыхнула, но старалась ничем себя не выдать.

— Отличный кофе.

— Ниле только что его сварил.

Ева огляделась вокруг.

— Мне Уэсли сказал, что полдома разбежалось кто куда.

Дора поспешила все разъяснить:

— Да, именно так. Дэнис, моя вторая дочь, составляет генеалогическое древо нашей семьи.

Она захотела, чтобы на него взглянула Карла. А потом Нэнси решила пойти в гости и взяла с собой Кэндрика и Филлис.

— И Джордана с Мэттом? — Ева старалась говорить непринужденно, не обращая внимания на то, что Алма с Дорой обменялись взглядами.

— Сегодня футбольный матч между командами университетов, — вмешался дядя Ниле. — А у Рэгги, старшего сына Бланш, телевизор с большим экраном.

— О! — Ева заставила себя рассмеяться. — Футбол! А я и не знала!

— Джордан просил меня обязательно передать вам, что вернется около четырех, — сказала Алма.

— Правда? — Ева понимала, что голос ее звучит до нелепости растерянно.

Лиза елозила на коленях у Алмы, верно, сделала ей больно, но пожилая дама все равно подбодрила Еву улыбкой.

Ева улыбнулась в ответ. Как бы ни складывались их отношения с Джорданом, это переходило все границы; спасибо еще, что удосужился передать весточку через Алму. Хотя и весточка эта была, разумеется, частью все того же спектакля, разыгранного ради спокойствия семейства.

Дядя Ниле положил перед ней толстый сэндвич.

— Он с белым мясом, как вы любите.

Ева вновь через силу улыбнулась.

— Да. Спасибо. Выглядит потрясающе.

Озираясь по сторонам, появилась Луиза.

— Я на одну минутку, хочу всех поприветствовать. Спешу домой готовить курник, и еще меня ждет куча грязной детской одежды. Я слыхала, все мужчины — у Рэгги, в том числе и Кевин. Он сказал, что вернется около шести, и интересовался, где будет обед. Вот чем все заканчивается: у меня стирка и курник, а у него футбол. Ты что-то приумолкла, Ева. Все хорошо?

— Да. Отлично.

— Перестань! Приуныла оттого, что Джордан смылся с мужиками.

— Вовсе я не приуныла, Луиза.

— Ну-ну, не стоит расстраиваться. У вас ведь все в порядке, правда? Неужто молодожены поссорились?

— Конечно, нет.

Погрозив ей пальцем, Луиза ласково сказала:

— Ты как будто чем-то обижена?

Все сидели за обеденным столом, и Еве больше всего хотелось перегнуться через стол и придушить Луизу, чтобы та наконец заткнулась.

На помощь пришла Дора, которая играла с Уэсли в домино:

— Ты не должна завидовать счастью Евы и Джордана, Луиза. Тебя оно никак не касается.

Луиза покраснела.

— Завидовать? Я и не думаю.

— Что ж. Прекрасно. Рада слышать.

Из кухни донесся голос Нилса:

— Луиза, ты, кажется, кладешь в курник каштаны?

Вздохнув, Луиза произнесла со страдальческим выражением:

— Нет. Это мама. Только она может выдумать приправлять чем-то блюдо, которое хорошо само по себе. Ты же ее знаешь… — И Луиза оседлала своего конька, хотя обычно ее излюбленной темой было то, как мало ценит ее муж после двадцати лет супружеской жизни.

Ева сочувственно кивала; она чуть было не расцеловала Дору с Нилсом за то, что они ее выручили, не дав Луизе докопаться до истины.

Отбыла Луиза в начале четвертого, когда вернулись Нэнси с Карлой и детьми. Карла предложила поехать с Кэндриком и Уэсли в так называемый «Веселый цирк» — пиццерию со всевозможными играми и аттракционами.

Отчаяние все сильнее охватывало Еву, и, не в силах сидеть на месте, она взяла Лизу и отправилась с ними. Ее примеру последовала Нэнси, прихватив с собой малютку Филлис. Все сели в автофургон Доры и помчались на другой конец города.

В «Веселом Цирке» было полно народу. А для Евы ничего лучше и быть не могло. Шум и гам не давали ей думать о Джордане и о том, чем он был сейчас занят. Ее вниманием владели дети.

Около пяти часов, когда они уже собирались уходить, Нэнси предложила их покормить, и Ева ее поддержала, стараясь не думать о Джордане пришел он или нет.

Они вернулись около восьми. Сонных ребятишек пришлось тащить вверх по лестнице. Уложив детей, Ева их поцеловала — и не успела выключить свет, как они уже спали.

Аккуратно закрыв за собой дверь детской, Ева тут же очутилась в объятиях Джордана.

Он тихо рассмеялся, и от звука его голоса ее словно огнем обожгло.

Но, вспомнив, сколько неприятных переживаний он ей доставил, она отстранила Джордана.

— Чш! Они уснули.

— Извини. — Хорошо еще, ради приличия он притворился смущенным. — Я пришел пожелать им спокойной ночи.

— Немного опоздал.

— Вижу. Ты сердишься?

— Сержусь? С какой стати? — Ева смерила его взглядом с головы до ног.

Вид у него был отдохнувший, настроение прекрасное. И держался он так, будто прошлой ночью ничего не произошло.

— Хорошо провел день? — В голосе Евы звучала ирония.

Он нахмурился.

— Как обычно, когда проводишь время в мужском обществе. Несколько кружек пива, отличная игра, и ты готов на любые подвиги, даже на встречу со сварливой женой. — В глазах его горел насмешливый огонек.

— Ну, хватит, — возмущенно зашипела Ева. Кроме нас, тут никого нет, кончай ломать комедию.

Но как раз в эту минуту из ванной вышел Кэндрик и, не глядя в их сторону, поплелся в свою комнату, которая находилась в конце коридора.

— Пойдем в нашу комнату. — Ева направилась туда, не глядя, идет он за ней или нет. Но, судя по ее настроению, Джордану лучше было последовать за ней.

Очевидно, он понимал, что выбора у него нет: он вошел в комнату, включил свет и закрыл за собой дверь.

Ева повернулась к нему.

— Ты ушел, не сказав даже куда.

— Я передал через Алму.

— Конечно же, ради спокойствия Алмы, а не моего.

— Продолжай, Ева. — Он скрестил руки на груди. — Если ты так жаждала меня видеть, почему тебя не было, когда я вернулся?

— Рано или поздно даже у жены может лопнуть терпение.

Он отвел взгляд, потом посмотрел на нее снова.

— Ладно. Я ушел, не предупредив тебя, а ты ушла, не дождавшись меня. Так что мы квиты.

— Правильно. Квиты.

— А ты считаешь, что это не так?

— Меня интересует одна незначительная подробность: где ты сегодня спал?

— А в чем дело? Я прилег на кушетке в гостиной — и как провалился.

— И я должна этому верить?

— Можешь не верить, но так оно и было.

— Уж не собираешься ли ты сказать, что хотел вернуться сюда?

— Я говорю, что уснул на кушетке и проснулся утром.

Если б только она могла схватить его и вытрясти из него душу! Но она знала: ни к чему хорошему это не приведет. И продолжала в том же духе:

— Весь день на меня смотрели сочувственно.

Алма с Дорой знают, что ты спал на кушетке?

Он пожал плечами.

— Судя по тому, что, проснувшись около семи утра, я встретил дядю Нилса и он предложил мне чашку кофе, осмелюсь предположить — да, они знают.

Ева кинула на него быстрый взгляд.

— Ты заварил эту кашу, чтобы твоя семья поверила в легенду о счастливом браке, а теперь ведешь себя чертовски неразумно, проводишь ночь на кушетке, где любой тебя может застукать.

Недолго подумав, он спокойно проговорил:

— Молодожены иногда ссорятся. По-моему, ничего страшного в этом нет.

— Ты так считаешь?

— Успокойся, милая.

От этого ласкового обращения она чуть не вскрикнула.

— Послушай. Мы здесь одни. Не называй меня «милая». Я не хочу, чтобы наедине ты меня так называл, пока мы не разберемся во всей этой чертовщине.

Ядовитая усмешка чуть тронула его губы.

— Хорошо, милая.

Какое-то время она молчала, потом опустилась на кровать. Вся ее враждебность вдруг улетучилась, и ее охватило ощущение нелепости и пустоты происходящего.

Ева посмотрела на свои руки, потом на Джордана.

— Может, больше не будем ссориться?

Ее подавленность, казалось, подействовала на него больше, чем боевой задор. Он смотрел на Еву спокойно и как будто настороженно.

— Согласен.

— Мы можем поговорить по душам?

— Вполне.

— Скажи мне, пожалуйста, почему ты не вернулся прошлой ночью?

Он ответил просто:

— Потому что мне нужно было подумать. Одному.

— О чем?

— Не лучше ли покончить с нашей затеей, рассказать всем правду и поставить на этом точку.

— И?

Он потер глаза. Теперь было видно, что он устал.

— А потом я подумал о бабушке, о том, как она держит на руках Лизу и напевает ей песенку, которую пела и мне в детстве. И решил довести дело до конца, чего бы мне это ни стоило. Мы сделали ее счастливой, Ева, и я не хочу ее разочаровывать, понимаешь?

— Но если мы когда-нибудь поженимся…

Он быстро взглянул на нее.

— Давай не будем об этом, хорошо? Мы ведь условились: никаких глубокомысленных разговоров, пока.., пока не кончится этот спектакль.

— Но…

— Не надо, — перебил он бесстрастным тоном.

Она так бы и удавила Джордана: затыкает ей рот, а из самого слова не вытянешь, но Джордан уже как будто взял себя в руки и был готов дать ей отпор. Опять стал подчеркнуто галантным и предупредительным. Еве оставалось лишь еще в течение двух дней.., и ночей изображать из себя его супругу. И молить Бога, чтобы все кончилось хорошо.

— Пошли, — мягко предложил он. — Давай спустимся вниз. Дядя Ниле решил тряхнуть стариной, сыграть в канасту. — Джордан протянул Еве руку.

Ощутив тепло его ладони, Ева вспомнила, какой нелегкий путь они прошли вместе. Все ее колебания остались позади. И теперь, если он предоставит ей шанс, она, не медля ни минуты, отдаст ему руку и сердце. Пусть он пока ничего не обещает, но по крайней мере больше не твердит, что прошлого им не вернуть.

Могло бы быть и хуже.

Он увлек ее за собой, и Ева не сопротивлялась, пытаясь настроиться на мажорный лад и решительно не замечая охватившего ее волнения.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

В канасту играли до полуночи. Потом поднялись к себе в комнату, где их ждала двухспальная кровать. Как и в первую ночь, они легли рядом, но их разделяла неприступная стена. Такой мучительной ночи у Евы еще не было.

Утром, решая, кому первым идти в душ, они рассыпались друг перед другом в любезностях. А потом целый день на глазах у своих близких Джордан старательно исполнял роль любящего и ласкового мужа.

Наедине с Евой он вел себя сдержанно и корректно, однако Ева чувствовала, как он от нее отдаляется. С грехом пополам Ева коротала время в маске счастливой жены, тщательно скрывая свои волнения и тревоги.

Луиза, как обычно преследуя ее по пятам, говорила не умолкая. А Ева слушала, стараясь казаться спокойной и всем довольной: не дай бог, та заподозрит что-нибудь неладное. Джордан постоянно вертелся поблизости, так что все шло как положено. Он понимал, что его назойливая кузина вполне может докопаться до правды, поэтому, пока Луиза оставалась у них в доме, Джордан, сама любезность и внимание, обхаживал Еву, а бедная кузина едва не лопалась от зависти.

Когда время подошло к обеду, Нэнси объявила, что приготовила им сюрприз.

— Ну, молодожены, одевайтесь. Мэтт и я приглашаем вас провести вечер на Стейтлайне. Это наш свадебный подарок. Ночное гулянье по городу.

Еве опять стало неловко из-за очередного свадебного подарка, и она попыталась возразить:

— Это замечательная идея, Нэнси, но Уэсли и Лиза…

Тут вмешалась Карла:

— Я с ними посижу. И мама поможет.

— Непременно, — согласилась Дора.

— Я тоже буду здесь, — присоединилась к ним Алма, — и еще Ниле. Уверена, все вместе мы справимся и уложим ребятишек спать.

Они сидели в «солнечной комнате». С местной газетой на коленях Ева расположилась в кресле у окна и, когда обвела взглядом присутствующих, поняла, что все они заодно.

Все, кто был в комнате, смотрели на Еву, ожидая ее согласия. Она судорожно сглотнула и перевела взгляд на Джордана, тот пожал плечами.

— От нас не так уж много требуется, милая.

Нам просто предлагают развлечься. — В голосе его слышались веселые нотки. Неужели никто, кроме нее, не заметил холодок в его глазах?

— Вот именно. — К Еве подошла Нэнси и, забрав газету, подняла Еву с кресла. — А теперь пошли наводить марафет. Отправляемся через час.

Что бы там ни было, а Еву охватило приятное волнение, когда она достала платье, которое уже и не надеялась надеть в этот уикенд. Именно то черное вечернее платье с открытыми плечами, которому некогда Джордан расточал щедрые похвалы.

И сейчас чем больше Ева думала о предстоящем вечере, тем больше ей нравилась эта затея.

Конечно, вряд ли он что-то решит, но как-никак, а приключение. Наверняка вернутся они домой очень поздно, стало быть, придется меньше лежать в одной кровати — рядом и в то же время далеко друг от друга.

Да, говорила себе Ева, ночь в городе — прекрасное развлечение, хотя оно ничего не решит.

Если не считать Нэнси и Мэтта, их окружат незнакомые люди, можно будет расслабиться, не следить за каждым словом, не быть постоянно начеку, опасаясь, что любящие глаза заметят чего не следует.

Мурлыкая что-то себе под нос, Ева приняла душ и надела шелковое с кружевами белье, специально под черное платье. Сверху накинула халат и села за туалетный столик накладывать макияж.

— Ева? — спросил из-за двери Джордан.

— Заходи. Открыто.

Он вошел и остановился за спиной у Евы, стараясь не встретиться с ней взглядом.

— Ванная тебе больше не нужна?

— Нет. Можешь занимать.

Из шкафа он достал сумку с одеждой и обувью, из чемодана белье и носки и отправился в ванную. Закончив макияж, Ева причесалась и надела бриллиантовые серьги, доставшиеся ей от бабушки. Она как раз собиралась застегнуть «молнию» на платье, когда из ванной вышел Джордан.

На минуту он остановился в дверях, не в силах оторвать от нее взгляд. Она тоже смотрела на него, и, казалось, сердце у нее вот-вот разорвется. До чего же он был хорош! В вечернем пиджаке свободного покроя и строгих в полоску брюках.

Он откашлялся, но голос его все равно прозвучал хрипло:

— Я знал, ты наденешь это платье. Ты хотела быть в нем в тот вечер, когда намечался обед с Мортом и Мелбой Блекер. Помнишь?

Ева кивнула. Она подумала, что это было совсем недавно. Весь тот вечер она просидела дома, изнывая от тоски и не переставая думать о Джордане.

— И как же прошел обед? — Она старалась, чтобы вопрос прозвучал непринужденно. Ева знала, как он был заинтересован в этой встрече.

— Отлично. На самом высшем уровне. Патент на установку «Чили Лилиз» вполне их устроил.

— Ну и прекрасно, — продолжала Ева этот бессмысленный разговор.

А что еще оставалось делать? Все их отношения теперь и сводились к таким бессмысленным разговорам, которые ей предстояло поддерживать до завтра.

Перекинув волосы на одну сторону, Ева повернулась к зеркалу, и взгляду Джордана открылась ее полуобнаженная спина.

— Ты не застегнешь мне «молнию»?

Он замешкался.

— Джордан? — Ева обернулась к нему.

А он будто только что очнулся.

— Прости, разумеется. — Он медленно приблизился, и она почувствовала, как скользнул его палец чуть выше узкой полоски черного шелка — ее лифчика. — Готово.

— Спасибо. — Ева улыбнулась.

— Пожалуйста, — улыбнулся он в ответ. — Идем?

Она кивнула. Как всегда в ожидании развлечений, Ева ощутила радостное волнение. Может быть, в непринужденной обстановке удастся немного разрядиться.

— У тебя глаза горят.

Она усмехнулась.

— Ты же знаешь меня. Обожаю ночные гуляния.

Город сверкал огнями. Над озером Тахо ярко светили звезды. На вершинах гор в лунном мерцании блестел снег. Ева глядела в окно, и ей казалось, что озеро манит их в глубину холодного мрака. Временами оно виднелось сквозь деревья, отливая под сияющими звездами темной синевой.

Вскоре они приехали. Берег озера Тахо сиял бесчисленными огоньками. Они спросили, всегда ли здесь такая иллюминация, и им ответили, что только в День благодарения, в честь праздника.

В ресторане на Эмералд-Бейроуд им предложили изысканные итальянские блюда. Мэтт заказал две бутылки вина и принялся один за другим произносить тосты.

— За молодоженов.., за счастье.., за постоянный и приличный доход.., за успехи во всех делах…

И, разумеется, пили за каждое пожелание, а когда одолели первое блюдо, огни будто засияли ярче прежнего.

Сидя за роскошным столом слева от Евы, Джордан постепенно и, возможно, сам того не подозревая оттаял и так играл роль любящего молодожена, что своей лаской и вниманием превзошел все ожидания Евы, чему она была только рада.

Например, без всякого видимого повода он поцеловал ей руку. Впрочем, повод ему и не был нужен: он мог делать это, когда ему вздумается. А ей это нравится. И всегда нравилось. Когда Мэтт произносил тост, Джордан из-за своего бокала смотрел на нее сияющими глазами. И не один раз касался ее ноги.

Нэнси заметила, что никогда прежде не видела людей, любящих друг друга так сильно, как Джордан и его жена. И тут же, сжав друг другу руки, они с Мэттом обменялись нежными понимающими взглядами.

От вина у Нэнси развязался язык.

— Сначала я не хотела говорить, но теперь вижу, что у вас все хорошо, поэтому скажу. Вчера вы нас немного встревожили.

Джордан удивленно поднял глаза на жену кузена.

— Потому что дядя Ниле застал меня, спящего на кушетке?

Нэнси забеспокоилась.

— Д-да. Поэтому.

Испугавшись, что чудесный вечер может сорваться, Ева взглянула на Джордана, а он опять взял ее руку и поцеловал в ладонь. Она ощутила нежность его губ и его теплое дыхание.

Ева вздохнула, и не думая скрывать свои чувства перед Нэнси и Мэттом. Ей вспомнилась та ночь на берегу, когда Джордан сделал ей предложение и тоже поцеловал ладонь, а потом она, подарив ему обручальное кольцо, также поцеловала его ладонь. Он поднял на нее глаза.

— Это пустяки, не правда ль, милая? Незначительное недоразумение, мы погорячились.

У нее сдавило грудь. Как он может называть незначительным ее признание в любви и желание стать его женой? Но Ева тут же успокоилась. Он был вынужден так сказать, чтобы не лгать дальше и не вызвать подозрений.

Ева одарила его робкой улыбкой.

— Но мы с этим справились. И это главное.

Он наклонился к ней, и они едва коснулись губами друг друга.

Мэтт и Нэнси с умилением на них смотрели.

Наконец Нэнси решила произнести тост:

— Ева и Джордан! За то, чтобы вам удалось сохранить всю прелесть своих чувств и всегда решать свои проблемы вместе.

После ужина они вышли на Стейтлайн. Попытали счастья в казино «Харви энд Кайзер». Посмотрели шоу. Ева вдруг оглянулась по сторонам, любуясь великолепием ночи, и, похоже, Джордан, как ни странно, последовал ее примеру.

В казино, когда Ева сорвала куш, захлопала в ладоши и запрыгала от радости, она встретила взгляд Джордана, стоявшего в нескольких шагах от нее и наблюдавшего за ней, и в эту минуту все: и яркий свет, и окружавшие их люди, и клацанье монет, сыпавшихся из автомата, и звон колокольчика, извещавшего о выигрыше, — все перестало для них существовать. Были только он и она, их улыбка, их нежный поверх толпы взгляд.

Большую часть выигрыша у «однорукого бандита» Ева вновь пустила в игру. Всякий раз, когда крупье сгребал ее фишки, рядом оказывался Джордан и, качая головой, подбадривал ее шуткой. Когда же стопка фишек у Евы почта иссякла, он, нагнувшись к ее плечу, стал нашептывать ласковые слова.

От вина на щеках у Евы выступил румянец, а шампанское, выпитое в казино и перед шоу, не давало ему погаснуть. Нэнси с Мэттом призывали молодоженов ни в чем себе не отказывать: ведь это была их ночь, и они могли развлекаться, где захочется.

Еве начинало казаться, что вечер напоминает волшебную карусель, которую чья-то гигантская рука привела в движение и продолжает вращать все быстрее. И вот уже все вокруг несется в вихре, искрится, вертится в головокружительном ритме музыки, смеха, мерцающих огней. Сама же Ева была в центре этой карусели, и рядом всегда оказывался Джордан — то прижимаясь к ней, то лаская ее обнаженную руку, то что-то тихо шепча ей своим низким чарующим голосом.

— Скорей, милая, скорей в тепло. — Джордан затащил ее в другое казино, где царили свет и веселье.

Чем сильнее крутилась эта волшебная карусель, тем меньше Еве хотелось ее остановить. В полночь ей даже стало немного жарко. И лишь около двух часов, когда они с Джорданом забрались на заднее сиденье машины, она наконец поняла, что уже поздняя ночь.

От шампанского Еву разморило, клонило ко сну. Джордан положил ее голову к себе на плечо; она улыбнулась, уткнувшись лицом в шершавую ткань его пальто.

— Тебе удобно?

Ева ощутила прикосновение его холодных губ ко лбу, его рука в перчатке гладила ее волосы.

Очнулась Ева, когда по ногам пробежал ветерок и ночная прохлада дохнула ей в лицо. С трудом открыв глаза, она увидела гостеприимный дом Доры.

— Уже приехали? — спросила она сонным, тихим голосом.

— Держись за мою шею.

Ева повиновалась. Он взял ее на руки и, ногой захлопнув дверцу машины, понес вверх по ступенькам. Нэнси и Мэтт шли следом, обмениваясь веселыми замечаниями.

У двери произошла небольшая заминка. Пока Нэнси искала ключи, Джордан отошел в сторону, и Ева предложила опустить ее на ноги.

— Тебе что, не нравится ехать?

Она тихо засмеялась, продолжая наслаждаться каждой минутой этого головокружительного приключения. Ева потерлась щекой о его лицо, и Джордан еще сильней обнял ее, прижав к своему сильному и теплому телу. Затаив дыхание, она подняла взгляд и увидела в его глазах знакомый огонек. Он едва заметно улыбнулся.

Теперь она точно знала, что будет, когда они окажутся наедине.

С Евой на руках Джордан переступил порог.

Как положено поблагодарив Нэнси и Мэтта и пожелав им спокойной ночи, он понес Еву наверх в их комнату.

Нэнси с Мэттом, верно, шли следом, но Ева их не замечала. Она совсем о них позабыла и чувствовала лишь сильные руки Джордана, стук его сердца — Ева могла поклясться, что слышала его сквозь двойную броню пальто; и еще ей запомнилось, как у порога встретились их взгляды, и, конечно же, предвкушение сладостной близости.

Ничего не изменилось, ничего не решилось, невнятно твердил ей внутренний голос. Но Ева не желала его слушать. Бог с ним! Пусть все остается как есть, она навсегда запомнит их последнюю прекрасную ночь.

Войдя в комнату, Джордан захлопнул дверь ногой точно так, как только что дверцу машины.

Он донес Еву до постели и опустил в изножье. Ее ноги совсем онемели. Она нащупала носками пол, и тут ее качнуло.

Джордан усмехнулся и поддержал ее, вдруг оказавшись сзади, и, когда его руки легли ей на плечи, она прижалась к его сильному, мускулистому телу.

— Перебрала шампанского? — тихо спросил он.

Она покачала головой. Если между ними и оставалась какая-то неопределенность, она исчезла в то мгновение, когда они задержались на пороге дома.

— Ну и хорошо, — мягко сказал он, прильнув губами к ее шее.

С легким стоном она откинула назад голову, чуть изогнувшись: пусть целует и ласкает вволю.

От воротника пальто его губы поднялись к мочке уха, потом тот же путь проделала его рука в перчатке. Вся затрепетав, Ева прильнула к нему спиной — еще, еще, словно молила она.

Но Джордан не торопился. Он расстегнул и стал медленно снимать с нее пальто. Без пальто Еву слегка зазнобило, хотя в комнате было довольно тепло.

Джордан повесил пальто в стенной шкаф рядом со своим, снял перчатки. А она ждала, ощущая, как часто и гулко бьется сердце, ждала того, что неминуемо должно было случиться.

Вернувшись к кровати, он зажег ночник, и по комнате разлился мягкий свет. На нее смотрели темные бездонные глаза Джордана, она стояла, ожидая, что он скажет, что сделает.

— Как, крошка, еще принимаешь таблетки?

— Принимаю. — Она улыбнулась какой-то своей мысли. — Я всегда была оптимисткой. И даже на всякий случай прихватила с собой черную комбинацию.

Он тоже улыбнулся.

— Помню ее, но вряд ли она сегодня понадобится.

— Не понадобится?

— Нет.

Наступила тишина, они оба затаили дыхание.

Не отрываясь он смотрел на нее, освещенную мягким светом ночника. Двигаясь точно во сне, она отвела назад свои густые волосы, сняла бриллиантовые серьги, потом направилась к туалетному столику, спиной чувствуя устремленный на нее взгляд Джордана. Ева положила серьги, они звякнули о фарфор, и этот мелодичный звук эхом отдался в напряженной тишине.

Она ждала, застыв на месте. Ждала и слышала: он приближается. И снова он оказался у нее за спиной, в своем вечернем костюме, широкоплечий, высокий, сильный. Рядом с ней, хрупкой женщиной, стоял настоящий мужчина, и, чувствуя это, она вся затрепетала.

Его пальцы, едва касаясь, пробежали от ее запястья до плеча. И эта нежная, но и страстная ласка огнем обожгла ее кожу. Руки Джордана сомкнулись у нее на спине, как раз на «молнии» ее черного платья.

Потом левая стала ласкать ей шею, пробуждая желание и в то же время как будто успокаивая, правая же нащупала и расстегнула «молнию».

В сладостном возбуждении Ева не удержалась от восклицания. Нежной кожей спины, а потом и плеч, и живота ощутила свою наготу. Платье опустилось до талии, и Ева прерывисто задышала, когда увидела в зеркале полоску своего тела между лифчиком и нижней юбкой. Сердце билось, как попавшийся в ловушку и рвущийся наружу зверек.

При мысли о скорой близости на нее вдруг напал страх.

— Джордан, — прошептала она.