Язычество Древней Руси

      МАКОШЬ ("Мать урожая" Мокошь). Древняя богиня земли ("Мать-сыра-земля") и плодородия. Дополнением к ней служат "вилы" - русалки, обеспечивающие орошение нив росою. В архаической русской ритуальной вышивке изображается между двумя рожаницами - Ладой и Лелей. Может быть приравнена к греческой Деметре ("Земле-матери"). На Збручском идоле изображена на главной лицевой грани с турьим "рогом изобилия".
      СЪМАРЪГЛ (Симаргл). Божество семян, ростков и корней растений. Охранитель побегов и зеленей. В более широком смысле - символ "вооруженного добра". Посредник между верховным божеством неба и землей, его посланец. Расшифровывается благодаря обращению к индоиранской мифологии (Ригведа, Авеста): "Сайна-мрига" "Симург" - "собако-птица". Внешний образ "собако-птицы" и, может быть, грифона. Вероятно, имел прямое отношение к Макоши, как божество растительности, связанной с почвой. В дальнейшем имя Семаргла заменилось именем Переплута ("обогащающего"), родственного литовскому Пергрубию, "размножающему растения". В этнографических сборах ему, по всей видимости, соответствует Ярило, известный у западных славян в средние века (Hierovitus). ХОРС (Хръсъ, "Великий Хръс"). Божество солнечного светила (но не света). Самостоятельного значения, вероятно, не имел, а представлял собою некое неотделимое дополнение к образу Дажьбога-Солнца. Солярные знаки могли в равной мере обозначать и Хорса, как конкретное дневное светило ("око свету"), и быть символами Дажьбога. С именем Хорса (в основе понятие круга, "коло") связаны ритуальные "хороводы" и русское наречие "хорошо" - "солнечно". Отношение Хорса к Дажьбогу довольно точно определяется аналогией с Гелиосом и Аполлоном у греков.
      В итоге выявляются как бы три разряда богов: на первом месте стоит общегосударственный княжеский бог Перун, воспринимаемый не столько как бог грозы и грома, сколько богом оружия, воинов и князей. Второй разряд составляют древние божества неба, земли и "белого света" - Стрибог, Макошь и Дажьбог. В третий разряд попадают божества дополнительного характера: Хорс дополняет Дажьбога, и Семаргл - Макошь. В летописном перечне 980 г. их иерархическая значимость несколько нарушена.

* * *

      В условиях соперничества русского язычества с византийско-варяжским христианством, особенно обострившегося после перехода власти в Киевском государстве от христианки-княгини к язычнику-князю Святославу, жреческое сословие Руси (следы литературной деятельности которого мы видели выше) должно было задуматься над проблемой религиозного противостояния христианству. Русские люди значительно выросли за предшествующее столетие. Их горизонт расширился, благодаря ежегодным заморским поездкам в христианские земли (Болгария, Царьград, византийский Левант) и на мусульманский Восток. Наблюдение различной обрядности, расспросы о религиозной сущности того или иного культа (то, что вылилось в форме летописного "испытания вер"), беседы с толмачами, знакомство с культовым искусством - все это развивало русских людей и раскрывало перед ними противоречивый мир соперничающих мировых религий и мелких сект.
      Наиболее понятными были догматы и теология христианства, так как славянская Болгария приняла его на сто лет ранее того периода, о котором сейчас идет речь. Болгарский язык был настолько близок к русскому, что болгарские книги не переводились, а просто переписывались. Миссионерская деятельность на Руси велась греками и болгарами. Во всех городах Причерноморья, с какими приходилось иметь дело русским, - Херсонесе, Судаке, Керчи, Тмутаракани - христианство господствовало. Одним словом, главным соперником русского язычества, как религиозной опоры самостоятельности молодого государства, было христианство, византийское православие. Помимо разрушения храмов, различных запретов и административных мер, необходимо было противопоставление христианству равнозначных религиозных категорий. Выражением такого противопоставления и явился языческий пантеон Владимира.
      Это был не просто набор каких-то славянских богов во главе с Перуном. Здесь видна обдуманная теологическая система русского жречества, содержащая в себе явное противопоставление христианству. В том виде, в каком христианство преподносилось язычникам времен Владимира (а об этом мы можем судить по известной "речи философа"), на главное место в нем был поставлен библейский ветхозаветный творец мира, бог-отец Саваоф ( Шахматов А. А. Повесть временных лет, с. 107-124.). На втором месте - бог-сын, Иисус Христос. Евангельское учение в своей сущности этим философом не изложено; упомянуто лишь о загробном мире. Нет упоминаний и о троице, которая была бы совершенно непонятна язычникам. Снисходя к первобытному символизму, "философ" рассказал о значении женщины, дерева ("древа животьного") и об очистительной силе воды. Мария обрисована как женщина, воплотившая Слово бога и родившая сына бога ( Шахматов А. А. Повесть временных лет, с. 131.).
      В известном соответствии с этим создан и пантеон Владимира 980 г.

ХРИСТИАНСТВО ПАНТЕОН 980

      1. Бог-отец. 1. Бог-отец Стрибог. По своему положению на небе мог быть назван и Сварогом ("Небесным").
      2. Бог-сын. 2. Бог-сын Дажьбог - Солнце сын Сварогов. В качестве "прибога" при Дажьбоге указан Хорс, как божество светила.
      3. Матерь божия. 3. Макошь, женское божество, "мать судьбы", "мать урожая".
      Не вписывается в эти параллели Семаргл, крылатый зверь, посредник между небом и землей. В известной мере он может быть сопоставлен с ангелами и архангелами, но христианские персонажи никогда не изображались териоморфно. Функциональное же сходство есть: и те и другие (ангелы и сэнмурвы-грифоны) являлись крылатыми посланцами небесного бога, посредниками между небом и землей, передатчиками жизненной силы людям земли.
      Создав такой пантеон, русские волхвы могли уже вступать в богословские споры с христианами, миссионерское богословие которых, судя по "речи философа", было весьма примитивным. Состояние соперничества с христианством объясняет нам и отсутствие в пантеоне 980 г. того верховного бога славян, который на пятьсот лет пережил и эту языческую реформу, и крещение Руси. Речь идет о Роде, включению которого в подбор богов мешал его фаллический облик (Збручский идол).
      Возможно, что и невключение в пантеон Волоса - бога, почитаемого разнузданными карнавалами, звериными масками и буйными русалиями, тоже связано со стремлением придать пантеону более приличный, достойный вид, устраняя из него все то, что слишком контрастировало с православным церковным благолепием и внешней благопристойностью греческой веры.
      Единственно, в чем проявилось резкое, вполне осознанное противопоставление христианству, это - первенство Перуна. Воины, усмирившие Волжскую Болгарию, разгромившие окончательно паразитарное государство хазар, воевавшие на равных с Византийской империей и организовавшие противостояние сорока печенежским племенам, воины, державшие в руках многие десятки славянских племен, - эти киевские дружинники не могли поставить во главе своих основных божеств никого другого, кроме бога грозы, войны и побед. Таково было веление времени и так происходило у всех народов на ранней стадии государственности.
      Уже этот беглый взгляд на содержание пантеона 980 г. показывает, что перед нами не случайный набор имен, накопленный несколькими летописцами, и не случайный, ничем не обоснованный подбор разноплеменных богов, а преднамеренно и обоснованно созданная система, кое в чем сопоставимая с христианством, а в главном резко от него отличная.
      Создавалась эта система, надо думать, не юным Владимиром, едва начавшим свой княжеский путь. Возможно, что к этому был причастен Добрыня, известный по былинам как гусляр, но, по всей вероятности, создание языческой системы было делом целого сословия жрецов древней Руси. Сословие, как мы видели, было могущественным и разветвленным. Уважение к колдовской силе волхвов сохранилось даже у церковных писателей более позднего времени; делая ученое примечание к легенде о смерти Олега, предсказанной волхвами, летописец-церковник неожиданно восклицает: "Се же не дивьно, яко от вълхвования събываеться чародейство!" ( Шахматов А. А. Повесть временных лет, с. 42.)
      Нас должно интересовать, откуда, из каких глубин фольклорной памяти черпали волхвы-жрецы материал для своей интересной системы? Анализ имен русских богов, вошедших в пантеон 980 г. (или эпитетов, дублирующих имена), показывает их глубочайшую древность, восходящую почти во всех случаях к индоевропейской эпохе. Таков, как уже говорилось, Перун. К земледельческому энеолиту, а может быть, и к неолиту необходимо возводить Ма-кошь.( Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, с. 599-600.) Славянский Стрибог расшифровывается при помощи индийского "paterbhagos" - "бог-отец"; синонимичное Сварог объясняется из индийского "Swarga" - "небо". Дажьбог (более раннее, чем Даждьбог - deus dator) объясняют сопоставлениями с санскритским "dagh" - "день", персидским "dagh" - "припекать", "палить" (готское - dags - день, немецкое Tag); литовское "daga" - жара и урожай.( Петров В. П. Назви слов'янських божеств, с. 170; Вей М. К этимологии древнерусского "Стрибог".)
      Только два "прибога" - Хорс при Дажьбоге и Семаргл при Макоши - имеют, может быть, не столь древнее происхождение и восходят к скифской эпохе ( Абаев В. И. Скифо-европейские изоглоссы…, с. 117. 101 Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, с. 433.), отражая, однако, не собственно скифскую (кочевническую) речь, а терминологию "скифов"-земледельцев, геродотовских сколотов, почитателей плуга, находившихся под известным иранским влиянием.
      Кочевнический скифский пантеон нам хорошо известен благодаря Геродоту; при сопоставлении со славянским видно, что из шести скифских богов только три могут быть сближены со славянскими: Папай (Зевс) со Стрибогом, Гойтосир (Аполлон) с Дажьбогом и Апи (Гея) с Макошью ("Мать-сырой-землей") ( В наименовании Гойтосира-Дажьбога звучит хорошо известное у славян понятие "гоить" - жить, содействовать жизни и благосостоянию. Отсюда былинное: "Ой, ты, гой еси…" - т. е. "О, ты, счастливец, удачливый…" Выбитый из своей жизненной колеи - "изгой".). Ни Хорса, ни Семаргла в записанном Геродотом кочевническом пантеоне нет; они, очевидно, как и в славянском, были на вторых ролях.
      Кочевнические скифские племена богов резко отличаются от славянских по своей форме. Очевидно, упомянутые выше ирано-славянские и индо-славянские параллели следует возводить к более ранней эпохе непосредственного соседства праславян с армиями примерно в эпоху энеолита.( Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, с. 601-602.)
      Первобытная религиозная потребность древних земледельцев в таких персонажах, как бог неба, богиня земли, бог света и тепла, проявилась, как выяснено, очень давно, примерно на рубеже энеолита и бронзового века с утверждением в обществе патриархального начала.
      Вот из этой глубины и шли представления о божествах, часть которых оказалась пригодной для построения пантеона, возникшего в момент противоборства с христианством.
      При отборе в великокняжеский пантеон были использованы и второстепенные божества, представления о которых возникли позднее, примерно в сколотское время. Это - Хорс, бог солнца-светила, и Семаргл, посредник между небом и землей, могучий защитник добра. В пользу сколотско-скифского времени возникновения этих персонажей говорит скифское происхождение их имен, установленное В. И. Абаевым. Реальное обоснование существования образа птице-зверя Семаргла в скифское время мы получим в том случае, если будем понимать под ним не только крылатого пса, известного по средневековому сассанидскому искусству, но и грифона, "собаку Зевса", образ которого был хорошо разработан и у скифов.( Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, с. 555.) Подробнее тема грифона-Семаргла будет рассмотрена ниже (см. главу 12).
      Хорс в системе религиозных представлений сколотов мог быть связан не столько с многозначным культом солнца (это место занимал сам Дажьбог), сколько с культом священного предка сколотских царей. Мифологический предок сколотских царей - Кола-ксай, "Солнце-царь" мог иметь в древнем пантеоне праславян место охранителя княжеской власти, покровителя наследников солнечного Кола-ксая - Светозара. Таким образом очень хорошо объяснилось бы наличие двух солнечных божеств (Дажьбога и Хорса) в пантеоне Владимира.
      Обратим внимание на то, что в перечне богов 980 г. имя Хорса следует непосредственно за княжеским Перуном, впереди Дажьбога, стоящего на третьем месте.
      В пользу такого толкования говорит и то, что устроитель пантеона, юный князь, при котором жреческое сословие волхвов осуществило интересную попытку торжественного воссоздания прадедовского язычества - Владимир - в эпосе неизменно именуется "Солнцем" (реже "Красным Солнышком"). Приведенные ниже примеры взяты из сборников Рыбникова и Киреевских.( Рыбников П. Н. Песни, собранные П. Н. Рыбниковым. М.,1861, т. I; M., 1862, т. II; М., 1864, т. III; М., 1867, т. IV. Киреевский П. В. Песни, собранные П. В. Киреевским, изд. 2, вып. 3, М., 1878; вып. 4, М., 1879.)
 
Во славноем во городе во Киеве
У Солнышка-князя у Владимера
Как было столованье - почестей пир…
 
("Ставр Годинович". Рыб., ч. II, с. 93)
 
Как Солнышко Владимир князь
По хорому по гридне похаживал…
 
("Михайло Потык". Рыб., ч. I, с. 213)
 
У князя было у Владимира
У Киевского Солнышка Сеславича… (Святославича)
Было пированьицо почесное…
 
("Данило Ловчанин". Кир., 3, с. 32)
 
У князя Владимира у Солнышка Сеславьевича
Была пирушка веселая…
 
("Дунай". Кир., 3, с, 78)
 
Завелся у Солнышка Владимира нечестный пир
На многие князи и бояре…
 
("Иван Годинович". Рыб., 3, с. 113)
 
Солнышко Владимир стольно-Киевский
Заводил свой хорош почестей пир…
 
("Алеша и Тугарин". Рыб., 3, с. 95)
 
Вот у нас есть Солнышко Владимир князь
Владимир князь стольно Киевский…
 
("Женитьба Владимира". Рыб., 3, с. 12)
 
Тут выходит Солнышко Владимир князь
Владимир князь стольно-Киевский
 
 
…
 
("Дунай". Рыб., 3, с. 97)
 
Приеждяет он во Киев-град
Ко Солнышку ко князю ко Владимиру на широкий двор…
 
("Илья Муромец и Соловей разбойник". Рыб., 4, с. 12)
 
Тут Солнышко Владимир стольно Киевский
По три дня он билиц - волшебниц скликивал…
 
("Добрыня". Кир., 2, с. 26) ( В более поздних сюжетах встречается и форма "Красное Солнышко" (былины "Сорок калик", "Никита Залешанин". См.: Киреевский, вып. 3, с. 82; вып. 4, с. 48.)
      Второе, эпическое, былинное имя Владимира - "Солнышко" встречено во всех древнейших былинах X в.: "Дунай", "Женитьба Владимира", "Михаиле Поток", "Данило Ловчанин", "Иван Годинович", "Илья Муромец и Соловей разбойник". Hи один другой князь или богатырь никогда не наделялся в эпосе этим почетным именем. Как только был создан в конце X в. киевский былинный цикл, так его центрирующая фигура, великий князь киевский, сразу же был награжден именем, совпадающим с именем мифического родоначальника "царей", правивших некогда в этих же самых землях Среднего Поднепровья. Что это - случайное совпадение, на которое не следует обращать внимания, или же здесь существует какая-то историческая связь? Русских князей, правнука и прапраправнуков Владимира Солнышка автор "Слова о полку Игореве" называет "дажьбожьими внуками", что в переводе с мифологического языка на обыкновенный означает "внуки солнца", так как Дажьбог - Солнце-Царь.
 
Въстала обида в силах Дажьбожа внука
Вступила девою на землю Трояню…
Тогда при Олзе Гориславличи
Сеяшется и растяшеть усобицами,
Погибашеть жизнь Даждьбожа внука…
В княжих крамолах веци человеком скратишась…
 
      В первом случае речь идет об Игоре Святославиче, а во втором о его деде, Олеге, правнуке Владимира Солнышка 107. ( Сюжеты, связанные с мифологемой солнца затронуты А. H. Робинсоном (Солнечная символика в "Слове о полку Игореве". - В кн.: "Слово о полку Игореве". М., 1978, с. 7-58. Из всей весьма пространной статьи А. H. Робинсона следует согласиться только с одним его тезисом, что под "дажьбожьими внуками" следует понимать того или иного русского князя" (с. 52-53). Приурочение вслед за Аничковым Дажьбога только к Черниговскому княжеству ничем не оправдано. Несолидно звучит и привязка Хорса к Полоцку. В высшей степени своеобразна периодизация русских представлений о Вселенной и человеке в X - XII вв., обрисовываемая Робинсоном:
       1. Славянско-скандинавский период.
       2. Византийско-болгарский период.
       3. Русско-половецкий период (с. 38).
       Вероятно, на автора подействовали пантюркистские фантазии Олжаса Сулейменова.)
      Если дед (Олег) и внук (Игорь) названы одинаково "дажьбожьими внуками", то ясно, что выражение автора поэмы о внуке божества следует понимать расширительно, но не в смысле всех русских людей (тогда применялось бы множественное число), а в смысле единого повелителя всех частей Русской земли, всех её "сил", всей её "жизни", правителя, облеченного божественной властью. Невозможно считать внуком божества только одного Олега Гориславлича, при котором и от усобиц которого погибала жизнь некоего "дажьбожья внука". Подразумеваемый в поэме внук Солнца - не конкретный князь XI или XII в., а какой-то общий их родоначальник, при котором и обида-смерть не вступала в его силы и "жизнь" его не погибала. Такими общими родоначальниками были: Игорь Старый, Святослав и Владимир-Солнце. Игорь и Святослав отпадают, так как по законам эпоса их трагическая гибель не могла послужить прославлению их в качестве правителей, находившихся под покровительством Дажьбога. Остается "Солнышко Владимир стольно-Киевский".
      С древним сколотским мифом о среднеднепровском царе-солнце Кола-ксае Владимира-Солнце роднит и та семейно-историческая ситуация, которую мы знаем по летописи. Кола-ксай - младший из троих сыновей Таргитая. Владимир - младший сын Святослава, да еще "робичич", рожденный от ключницы. Кола-ксай побеждает своих старших братьев и овладевает священным золотом и главным царством. Из троих сыновей Святослава отцовский престол после борьбы достается младшему, Владимиру.
      В первом томе "Язычества" я уже останавливался подробно на историческом анализе восточнославянских волшебно-богатырских сказок, сохранивших устойчивые фрагменты древнего эпоса, восходящего к отдаленной первобытности бронзового века и скифо-сколотского времени. ( Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, с. 559-596; 605.)
      Опорной точкой для значительного хронологического углубления явился рассказ Геродота о происхождении скифов-пахарей (сколотов). Родоначальником считался Таргитай (сопоставим с греческим Аполлоном Таргелием и иранским Траетаоной). У Таргитая было три сына, когда с неба упали священные золотые предметы: плуг с ярмом, топор и чаша. Золото далось в руки только самому младшему из братьев - Кола-ксаю, "Солнце-Царю". Солнечный царь хранил священное золото в обширнейшем из царств трех братьев.
      В русских сказках действуют трое братьев-богатырей; в состязаниях побеждает самый младший - Световик, Зоревик. Световику достается Золотое царство. Сказку "Три царства" известнейший знаток фольклора Ю. М. Соколов считал "самой популярной сказкой русской устной традиции". ( Соколов Ю. М. Русский фольклор. Л., 1941, с. 321.)
      Информаторы Геродота сказали ему, что события, упомянутые в легенде, происходили за тысячу лет до них, т. е. примерно около середины II тысячелетия до н. э. От записей Геродота до записей русских и украинских фольклористов прошло две с половиной тысячи лет и все же очень много деталей (вплоть до имени Таргитая - Тарх Тарахович в сказках) в сказочном фонде сохранилось и позволяет надежно считать восточнославянскую (русскую, украинскую и белорусскую) сказку отголоском древних мифических или мифо-эпических сказаний пра-славян.
      Ко всем пережиточным явлениям, ко всем рудиментам отдаленных эпох, проделавшим многовековый путь, прежде чем они стали объектом изучения этнографов, необходимо применять понятие экстраполяции. Для эпохи Киевской Руси нам неизвестны следы существования сказаний о трех царствах. Новый эпический жанр, возникший в эту эпоху - былины - не вобрал в себя ни одного элемента мифа о Кола-ксае - Солнце, но тот непреложный факт, что миф был зафиксирован (для той же территории) за 13 столетий до Владимира и что спустя 9 столетий после Владимира он был записан на всем пространстве последующего расселения славян, позволяет применить принцип экстраполяции.
      Если одно и то же явление с одинаковыми характерными признаками мы наблюдаем на протяжении известного промежутка времени и если мы знаем его достоверно только в двух конечных точках, то мы имеем право экстраполировать его на промежуточные отрезки, а в нашем случае имеем право предполагать наличие мифов о Царе-Солнце и в промежуточную эпоху Владимира.
      Былинный полуэпитет, полутитул "Солнышко Владимир князь" следует, очевидно, считать сознательным возрождением сколотской архаики, мифологическим освящением великого князя Руси древним именем, извлеченным мудрыми волхвами из обширного фонда преданий и сказаний о первых боях с кочевниками киммерийцами, о постройке первых укреплений, о войнах со Змеем Горынычем и воинственными "змеихами" девичьего царства женоуправляемых сарматов. Неудивительно, что в пору разработки различных теологических вопросов славянского язычества, когда обдумывался новый государственный пантеон, младший из трех сыновей великого князя, получивший в конце концов "золотое царство" Киева, был уподоблен мифическому родоначальнику правителей Среднего Поднепровья (скифы-пахари - Киевская археологическая группа), геродотовскому "Солнце-Царю", сказочному "Световику", "Светозару". ( Летописи сохранили одну характерную черту биографии Владимира, который был сыном ключницы княгини Ольги. А в сказках есть целый раздел, в котором герой - сын дворцовой прислуги.)
      Именно в этом смысле понимал "дажьбожьего внука" и живший два столетия спустя после Владимира I автор "Слова о полку Игореве". В связи со сказанным становится понятным почетное место в пантеоне 980 г. второстепенного Хорса - он напоминал о солнечной сущности предка великого князя.
      Пантеон Владимира 980 г. был в высшей степени интересным религиозно-идеологическим явлением, свидетельствующим о глубоких разработках, ведшихся верховными жрецами Руси.
      Перун
      Хорс
      Дажьбог
      Стрибог
      Семаргл
      Макошь
      Во-первых, в пантеоне нет ни малейших следов воздействия варягов. Более того, первое сообщение о жертвах Перуну говорит, что именно варяг был обречен на жертву славянскому богу в 983 г. Это было прямым продолжением антиваряжской политики Владимира-Добрыни, использовавших наемников-варягов как военную силу и изгонявших их по миновании надобности далеко за пределы Руси.
      Hи одно из имен славянских божеств (как вошедших в пантеон, так и не вошедших в него) не находит аналогии ни в скандинавской, ни в германской мифологии: Водан - Один, Тор - Донар, Фрейя и Фрейр и др. неизвестны славянской мифологии и фольклору. Зато очень хорошо просматривается давнее, относящееся к сер. I тысячелетия до н. э., воздействие иранской мифологии: Дажьбог, Хорс, Семаргл и само основное слово "бог" - это наследие скифо-сколотского времени.
      Нет, вопреки мнению ряда исследователей, ни финских, ни тюркских наименований. Связи прослеживаются лишь с ближайшими северо-западными соседями - балтскими племенами: Перун - Перкунас,
      а из невключенных в пантеон - Волос-Велес. Во-вторых, пантеон 980 г. утверждал княжескую власть, ставя на главенствующее место Перуна, перед которым клялись, положив обнаженные мечи, щиты и золото. Архаичная солнцеподобность "царя" подчеркивалась тем, что непосредственно за Перуном в перечне богов следует Хорс, бог солнечного светила.
      Великокняжеский характер культа Перуна подчеркивался тем, что святилище этого бога было установлено не только в столице державы, но и на самом северном пределе её в Новом-городе на Волхове. В византийском Царьграде тоже был установлен идол русского Перуна, около которого скреплялись клятвой договоры с империей; Перун освящал, очевидно, договоренность о военных делах, о мире и военной помощи, а Волос - торговую сторону договора. В-третьих, пантеон отражал важнейшие элементы древней картины мира и силы, управляющие отдельными его частями: небо - Стрибог; "белый свет" и солнце - Дажьбог; посредник между небом и землей - Семаргл; плодоносящая земля - Макошь.
      Второстепенный Семаргл скоро был забыт и во время рецидива язычества в 1060-ые - 1070-ые гг. упоминается только пять основных божеств. Из них после крещения Руси на первое место выдвигается бог света и плодородия, родоначальник русских людей (по "Слову о полку Игореве") - Дажьбог.
      Все эти персонажи возникли в представлении древних праславян, вероятно, еще в каменном веке.
      В-четвертых, к тактичности волхвов, создававших пантеон, следует отнести то, что в него не были включены ни Род, изображавшийся в виде лингама, ни Волос, связанный с разгульными "волчьими праздниками" зимних святок.
      Оба эти божества, широко почитаемые на Руси, были недостаточно благопристойны для государственного пантеона, создаваемого в условиях соперничества с внешне благообразным христианством.
      В пантеон 980 г. не были включены и такие архаичные божества, как две рожаницы, культ которых идет из эпохи мезолита и дожил до XVII в. н. э., а в фольклоре (Лада и Леля) - до XX в. Нет в нем и архаичного Ящера (JASSE). Hа всем составе божеств пантеона Владимира-Солнца ощущается тяготение к южным традициям скифо-сколотской эпохи.
      В-пятых, пантеон 980 г. содержал, очевидно, как средство противостояния христианству, три божественных образа, которые могли быть прямо сопоставлены (или противопоставлены) христианским: бог-отец - Стрибог; бог-сын - Дажьбог и женское божество, аналогичное христианской богородице (особенно в бытовом культе) - Макошь.
      Таковы были различные идеи, вложенные в пантеон языческих богов, идолы которых были водружены на обломки христианского храма y теремного великокняжеского двора в самом центре города Владимира.

Часть третья. Двоеверие (XI-XIII вв.)

      В конце 980-х годов Русь приняла христианство, как общерусскую государственную религию. После осады и взятия столицы византийских владений - Херсонеса-Корсуни - киевское боярство и князь Владимир могли уже не опасаться того, что империя будет расценивать принятие веры из рук цесаря и патриарха как знак признания вассальной зависимости Руси от греков. Условия диктовал победитель, который хотел закрепить мир женитьбой на византийской царевне; "еже и сбыстася".
      Принятие христианства сразу поставило Русь в один уровень с передовыми государствами того времени, облегчило дипломатические связи, так как люди средневековья придавали очень большое значение религии, а христианство охватило к этому времени примерно три четверти Европы, Закавказье и значительную часть Ближнего Востока. Одним из политических результатов крещения было то, что сын Владимира по договоренности с цесарем Византийской империи получил высочайший в Европе титул "цесаря", т. е. императора. А сын, внуки и внучки Владимира породнились с крупнейшими королевскими домами континента. Дело было, разумеется, не в одной религии, а и в объективном политическом могуществе Руси, но христианство оформило эту новую силу, и в Европе стало три монарха самого высшего ранга: цесарь Византии, император "Священной Римской империи" (Германия) и цесарь (царь) Руси, великий князь Киевский.
      На Руси христианство появилось не в том первородном виде, в каком оно было в первые века своего существования; оно давно уже перестало быть религией бесправных и угнетенных, ожидавших компенсации лишь в потустороннем мире. Со времен Константина Великого (306-337), крестившего Византию, христианство стало государственной религией и все дальше и дальше отходило от принципов "нового завета", опираясь все в большей степени на полный коварства, жестокости и автократизма "ветхий завет" (Библию).
      Силу такого государственного христианства составляло сочетание принципа незыблемости и безграничности власти, взятого из Библии, с принципом покорности и смирения, взятым из евангельского учения. Вся последующая христианская литература шла по этому пути; христианское духовенство принимало активное участие в разработке государственного законодательства.
      Казалось бы, что с общеисторических позиций следует приветствовать церковь, которая укрепляла новую феодальную формацию, создавая идеологию нового господствующего класса, содействуя его сплочению и входя составной частью в этот класс.
      Однако необходимо учитывать то, что христианская церковь не только укрепляла феодальную государственность (что на восходящей стадии феодализма содействовало прогрессу), но и очень умело, во всеоружии разнообразных средств церковной литературы, искусства, театрализованного богослужения противодействовала классовой борьбе, объявляя всякое сопротивление властям вне закона божеского и человеческого.
      Вот с такой диалектически противоречивой сущностью христианство и появилось на Руси в X в. Организационно христианство пришло с готовой схемой церковного управления; во главе митрополит (или архиепископ) , в крупных областях - епископы, которым подчинено все областное духовенство и игумены монастырей. Открытым некоторое время оставался вопрос о степени самостоятельности русской церкви - будет ли она автокефальной, независимой под властью киевского князя или же Византии удастся удержать её во власти цареградского патриарха и императора.
      В культурном отношении греческая церковь располагала большим фондом богослужебной, богословской и исторической литературы и высокоразвитым искусством (архитектура, живопись). Для Руси благоприятным обстоятельством было то, что родственная Болгария, принявшая христианство на 120 лет раньше, вела богослужение на славянском языке (а не на греческом или латинском) и к концу X в. создала большой запас переводов христианской литературы, вполне доступной по языку и для русских.