Он прозвал ее Стэнли, она называла его Олли[1].
Так было в начале, так было и в конце того романа, который мы озаглавим «Лорел и Гарди».
Ей было двадцать пять, ему – тридцать два, когда они познакомились в какой-то компании, где каждый потягивал коктейль и не понимал, зачем пришел. Но почему-то в таких случаях никто не торопится домой: все много пьют и лицемерно повторяют, что вечер удался на славу.
Как это часто бывает, они не заметили друг друга в переполненной комнате, и если во время их встречи играла романтическая музыка, ее не было слышно. Потому что гости громко беседовали, разбившись на пары, хотя смотрели при этом на других.
Они, можно сказать, блуждали в человеческом лесу, но не находили спасительной тени. Он шел за очередной порцией спиртного, а она пыталась отделаться от назойливого ухажера, когда их пути пересеклись в самой гуще бессмысленной толчеи. Они несколько раз одновременно шагнули влево-вправо, рассмеялись, и он ни с того ни с сего помахал ей длинным концом галстука, пропустив его сквозь пальцы. А она, не задумываясь, подняла руку и растрепала себе волосы, часто моргая и делая вид, будто ее ударили по макушке.
– Стэн! – вскричал он, узнав этот жест.
– Олли! – воскликнула она. – Где ты был раньше?
– Ну-ка, помоги! – потребовал он, разводя руки широким театральным жестом.
Смеясь, они схватили друг друга за локти.
– Я… – начала она, и ее лицо еще больше просветлело, – я знаю точное место – всего-то в паре миль отсюда, – где Лорел и Гарди в тысяча девятьсот тридцатом году волокли по лестнице пианино в ящике: полторы сотни ступенек вверх, а потом кубарем вниз![2]
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.