Здрасьте, я ваша тетя – 2 (с половиной)

      Мерзавцы! Кретины! Алкоголики! – принялась возмущаться донна Роза.
      - Дорогая, к чему так обрушиваться на молодых людей, ик-ик. Я бы тоже не отказался чего-нибудь выпить, ик-ик, - сделал попытку вмешаться сэр Френсис, проснувшийся в кресле-качалке, где он дремал все это время.
      - А ты заткнись! – гневно отозвалась его жена. – Знала бы, вышла замуж за Брассета. Он то, по крайней мере, пьет не на свои деньги.
      Кофейник при этих словах вылетел из рук Брассета.
      Покраснев как школьник, дворецкий принялся собирать осколки.
      - Брассет, голубчик, - развязно отважился, наконец, высказаться мистер Баберлей. – Я бы тоже чего-нибудь выпил. Мы в Бразилии, где в лесах много-много диких обезьян, ха-ха, любим выпить, это сгубило моего, пардон, вашего, донна Роза, бразильского мужа. Да-да, дона Педро.
      - И этот туда же, - взмахнула кулачками миссис д’Альвадорес-Чесней.
      В это время Энни и Бетти, окончательно придя в себя, тоже посчитали необходимым обрушиться на своих благоверных. Бормоча что-то типа «я тебе покажу, козел рогатый» они принялись тыкать в них своими зонтиками. Сэр Френсис, увидев это, довольно улыбнулся. Он утопил все пять зонтиков своей жены в пруду с неделю тому назад. Как оказалось, он забыл о щипцах для льда, кои ему тут же были недвусмысленно сунуты под нос с красноречивым молчанием.
      - Гляжу я на вас и душа радуется, - как ни в чем не бывало, продолжал Бабс. – Как хорошо, что я не женился на мисс Дели. А то бы и мне тыкали под ребра, или куда еще похуже, чем-то вроде гильотинки раввина для обрезания.
      При этих словах Энни и Бетти тут же перестали тыкать зонтиками в своих мужей и повалились в обморок. Их мужья с благодарностью посмотрели на Бабса.
      - Прекратите паясничать, - приказала донна Роза. – На ваше вызволение из-за решетки потрачена уйма денег с этим дурацким матчем,. Мы не для того Вас высвобождали, чтобы выслушивать всякие гадости.
      - А для чего же еще понадобился старина Бабс? – удивился мистер Баберлей. – В прошлый раз я только этим и занимался и всех это устраивало. Об одном только жалею, - вынув из-за пазухи свежестыренную у Брассета сигару, наш толстячок закурил, - Мне так и не удалось побывать в женском туалете столько, сколько хотелось и моглось, - заявил он.
      При этих словах Энни и Бетти пришли в себя.
      - Фи, какое чудовище, - заявила Энни.
      - Ужасный похабник и хам, - вторила ей Бетти.
      - Хватит сюсюкать, ближе к делу, - выпустив клубы вонючего дыма, предложил Бабс. – А то я подумал, что меня вызволили из темницы только для того, чтобы направить в школу хороших манер.
      - Я тебя уважаю! – икая через каждое слово, заявил Джекки и сделал попытку зааплодировать.
      - Он настоящий джентльмен, - ик-ик, - подтвердил Чарли Уэйком и упал лицом в салат.
      - Мои сигары! – удивился сэр Френсис, принюхавшись к клубам дыма.
      - А ну заткнуться, словоложцы хреновы! – рассвирепела донна Роза.
      - Кто-кто? – из рук Брассета вылетел и разбился чайник для заварки.
      - Я сказала всем заткнуться, у нас слишком мало времени. Завтра к двенадцати господин Мандатрахулос должен появиться в адвокатской конторе «Скотски, Плотски и Глотски»!
      - Но я не желаю, - заявил Бабс. – Брассет, голубчик, плесни мне немножко виски.
      - Я не желаю слышать то, что вы не желаете, - отрезала миссис Д’Альвадорес-Чесней. – Я не потерплю в моем доме ничего из того, к чему Вы привыкли в вашей тюрьме. Возьмите свой язык и скатайте в трубочку, пока я говорю. Завтра нам надлежит сделать следующее.
      …
      - И вот, спустя много лет, Вы , Попус Мандатрахулос чудесным образом объявитесь завтра в адвокатской конторе, рассказывая всем душераздирающую историю о своей судьбе, - закончила донна Роза.
      После пятиминутной речи миссис Чесней, Бабс чуть не прослезился, поскольку рассказ донны Розы удивительным образом смахивал на собранные воедино фрагменты жизни Гадкого Утенка, Маугли и Пиноккио вместе взятых.
      - Может лучше все сейчас это записать и издать крупным тиражом? –- Вся Британия будет затоплена слезами домохозяек и старых дев, мы же наживемся и заживем как джентльмены.
      - Ты себя с нами, истинными джентльменами не ровняй, - тонким голоском пискнул очнувшийся Чарли. – Джентльменами не становятся, джентльменами рождаются!
      - Гм, интересно, Адам был джентльменом или нет? – немедленно осведомился Бабс, затушив сигару прямо об скатерть.
      - Конечно! – недвусмысленно ответил очнувшийся Джекки Чесней.
      - В таком случае я тоже джентльмен, потому что мои предки произошли, без сомнения, от Адама, - радостно заявил Бабс.
      - Ваши предки произошли от обезьяны! – ядовито заявила донна Роза. – Поэтому, джентльменом вас не назовешь, даже если захочешь.
      - Старая мымра! – подумал про себя Бабс, оглядывая миссис Чесней. – Шуебнуть бы тебя через унитаз на стульчаке, - мысленно выругался он и, теперь уже вслух, заметил, - А что будет, если я Аткажусь, да, через букву А!
      - Вы не откажетесь даже через твердый знак! – сердито заявила донна Роза.
      Все, включая Брассета, с изумлением уставились на миссис д’Альвадорес-Чесней.
      - Но тетушка, как мы можем его заставить? – спросил Чарли и икнул.
      - Да, как? – поддержал своего друга Джекки и икнул дважды.
      - Да, дорогая, поделись с нами, - осушив стакан виски, присоединился к общей просьбе сэр Френсис.
      - Я просто сообщу журналистам, как Пендлтон освободил уголовника, под давлением общественности помилование аннулируют, а невоспитанный хам и похабник, отправится в свою камеру, - объяснила она, размахивая кипой писем, вытащенными из-за корсажа.
      Бабса буквально передернуло при этих словах.
      - Боюсь, это Вам не поможет, - откашлялся наш герой. – Все присяжные ярые фанаты и не допустят, чтобы лучший нападающий Лондона протирал штаны в тюремной камере.
      - Посмотрим, что будет, если присяжные окажутся фанатами Уимблдона, - хладнокровно отпарировала донна Роза. – Что Вы на это скажете, мистер Мандатрахулос?
      - Я скажу, что предпочел бы не рисковать и оказать вашей милой семейке еще одну услугу, причем весьма недорого, всего за пару-тройку миллионов, - улыбнулся Бабс.
      - Что? – вскричали все, включая Брассета.
      - Брассет, голубчик, не стоит так кричать, я обещаю взять вас на работу, если стану миллионером.
      Все с изумлением посмотрели на дворецкого. Тот расцвел как пеон в канун праздника облысевших вдов.
      - Наш Брассет, похоже, выигрывает при любом раскладе, - констатировал сэр Френсис и опрокинул очередной стаканчик.
      - Это грабеж средь бела дня, - посерела донна Роза. – Нет, так ни хрена не пойдет, - безапелляционно заявила она.
      - Сколько ж Вы думали мне предложить? – удивился Бабс, подмигивая Энни и Бетти, сидящим прямо напротив него. Результатом стало падение молодых дам в обморок.
      - Ну пять, ну десять процентов, наконец, - с интонацией Ипполита Матвеевича Воробьянинова, ответила донна Роза.
      - И мои харчи, - насмешливо, с интонациями Остапа Бендера отозвался Бабс.
      - При всем, ик-ик, моем уважении к Вам, ик-ик, - начал пищать своим голоском Чарли Уэйком. – Кстати, донна Роза, а чему равняется сто процентов от суммы?
      - Да, ик-ик, апчхи! – поднял голову Джекки. – Читателям тоже интересно знать!
      - Десять миллионов, нехотя ответила миссис Чесней-д’Альвадорес после долгой внутренней борьбы.
      - Десять миллионов чего? – пискнул Чарли Уэйком.
      - Естественно десять миллионов фунтов, а не десять миллионов старых чемоданов, набитых старыми галошами, - язвительно отозвался Джекки Чесней.
      - Так что, запросы мои скромны, как аппетит сельского священника на званом обеде, - как ни в чем не бывало, продолжил Бабс. – Из уважения к Вашей семейке Адамс, в смысле Чеснеев.
      - И Уэйкомов! – вновь пискнул Чарли.
      - И Уэйкомов, - согласился Брассет. – Да хоть, Брассетов. Тьфу ты, черт. Почему я о нем вспомнил? – А, Брассет, нельзя ли нам чего-нибудь выпить?
      - Нельзя, - заявила донна Роза.
      - Ну так вот, я готов работать всего за два лимона, но только из уважения.
      - Полтора! – в один голос заорали Джекки, Чарли, сэр Френсис и донна Роза.
      - Да! – в один голос добавили Энни и Бетти, пришедшие в сознание.
      - Но это чертовски трудная роль, потом у меня запланированы расходы на развод мисс Дели, не знаю, как ее счас звать, и на свадьбу!
      - ????
      - Что вы все на меня уставились, как будто я только что трахнул королеву? – удивился наш толстячок. – Боже трахни, в смысле, храни королеву!
      - Тетушка, - с привычным апломбом начал Джекки Чесней, поправляя свой идиотский пробор. – Я думаю, что выскажу свое, в смысле общее мнение, если скажу, что два миллиона это сущие пустяки по сравнению с тем, что мы избавимся от этого чудовища, осмелившегося оскорбить самое святое, что может иметь британец – королеву!
      - Королеву пик или королеву бубей? – налакавшись виски, как от молока, сэр Френсис очнулся и присоединился к разговору.
      - Меня не волнуют Ваши отношения с королевой, - ответила донна Роза, нахмурившись. – Да и роль, которая сейчас Вам предложена, очень легкая. Сыграть кретина – нет ничего легче. Вы сможете делать все, что захотите, все окружающие будут считать, что это одно из проявлений кретинизма.
      - Да? – обрадовался Бабс. – А можно я осную джаз-банду? Я даже название придумал – «Ведро химических чернил»! Как вам?
      - Слишком сложное название, - отозвался Чарли Уэйком, осовело косясь на недопитый бокал. Название должно быть более простым и звучным и состоять максимум из двух слов, ик-ик, - он непроизвольно рыгнул, - Поверьте мне, я чуть не стал продюсером нашей с Джекки джаз-банды!
      - Тогда «Ведро краски»! – додумался Бабс.
      - Это неплохо, признал Чарли.
      - Да хоть «Ведро дерьма», - заявила донна Роза. – Полтора миллиона и можете записать в свою джаз-банду любого из нас!
      - Заметано! – обрадовался мистер Баберлей. – Первое выступление завтра вечером, уже можно продавать билеты. Мистер Чарли, если все билеты в оперный театр будут проданы, я согласен.
      - А почему я? – возмутился мистер Уэйком.
      - Потому что ты – продюсер, - догадался Джекки Чесней. – Ты же всю жизнь об этом мечтал, гинеколог!
      - Брассет, голубчик, - добавил Бабс. – Завтра Вы играете на саксофоне, мистер Джекки на пианине, мистер Чарли на барабане, а сэр Френсис на контрабасе. Я буду играть на гитаре и петь, а дамы танцевать, иначе я не согласен.
      - Дружный рев протеста, исторгнутый от возмущения, заставил Бабса удивиться.
      - Вы что, играть не умеете?
      - НЕТ! – хором ответили все, кроме Брассета.
      - Ничего, до завтрашнего вечера много времени, успеете научиться, - с этими словами мистер Баберлей вышел из гостиной.
      - Подонок!
      - Ублюдок!
      - Мерзкий негодяй!
      - Что он о себе возомнил?
      - Тихо! – командирскому голосу донны Розы позавидовал даже ее муж полковник Френсис. – Да мы на него молиться должны! Он же может все оставить себе! Поэтому, чтобы все к завтрашнему вечеру научились играть на чем-нибудь! Будете плохо играть, перестану оплачивать ваши счета, - гул недовольства тихо пронесся над столом. – Я так сказала! – с этими словами она тоже вышла, хлопнув дверью.
      - Я бы чего-нибудь выпил, - в который уже раз заявил сэр Френсис, и все с ним согласились.
      Описание этого дня на этом можно было бы заканчивать, если бы не судья Криггс.
      - А вот и я! – как чертик из коробочки, на пороге возник судья Криггс. Точнее, бывший судья. – Что, не ждали? – его идиотские усы, порядком выдранные вместе с частью шевелюры во время матча, радостно встопорщились. – А я пришел! Я знаю, что завтра вы вылетает в трубу! А откуда я это знаю? А, донна Роза? Где донна Роза? Почему вы опять от меня ее прячете? Что за безобразие!
      - Что еще за хам орет в гостиной? – на пороге появилась донна Роза. – И Вы еще смеете появляться здесь?
      - Что такое? – возмутился судья Криггс. Вы не польщены оказанной вам честью видеть мою честь у вас в доме?
      - Мы были бы польщены видеть вашу честь в другом месте, а именно в психбольнице доктора Дуремарио! – язвительно ответствовала миссис д’Альвадорес-Чесней.
      - Что? – взревел судья. – Что она сказала? Я, что сумасшедший?
      - ДА!!! – хором ответили все.
      - Ах вот как, - возмутился уязвленный Криггс.- Вот вам! – он схватил со стола полкурицы и запустил в донну Розу.
      - Убирайтесь прочь! – заявил сэр Френсис, пытаясь встать изо стола.
      - Что? – вновь возмутился Криггс. – Сидите, сидите! – с этими словами он грубо толкнул сэра Френсиса обратно в стул.
      - Мерзавец! – возопила донна Роза, почувствовав, как кусок курицы шмякнул ее по голове. – Схватив со стола солонку с перцем, она щедро выплеснула ее содержимое в лицо судьи.
      - А-а-а-а! – заорал Криггс.
      - Послушайте, это переходит всякие границы! – проскрипел, наконец, сэр Френсис.
      - А-а, заткнись, старый осел, - немедленно отозвался экс-судья, и тут же принялся кидаться солеными помидорами.
      В ответ в него полетели арбуз, дыня, яйца и даже горсть заварки.
      - Оле, оле, оле, оле! – принялись напевать Джекки и Чарли, принимаясь швырять в судью многочисленные пустые бутылки, стоявшие на столе и под столом вблизи с полковником Чеснеем. – Чарльтон, чемпион!
      Экс-судья, которому вовсе не улыбалась перспектива кидаться одному против всех, выхватил из-за пазухи револьвер и всадил пулю в потолок. Немедленно раздался женский визг. Это Энни и Бетти в очередной раз упали в обморок.
      - Пошел вон! – нашелся, наконец мистер Джекки Чесней. – Брассет, немедленно вышвырните его отсюда!
      - Это решительно невозможно, сэр! – из-за кадки с фикусом, отозвался Брассет.
      - А-а, что, испугались? Это еще не все, - принялся торжествовать экс-судья. – Я тут по блату устроился в адвокатскую контору «Скотски, Плотски и Глотски», так что завтра я посмотрю, как ваши денежки уплывают в трубу, ха-ха-ха!
      Раздался грохот. Это донна Роза рухнула в обморок.
      Вот видите, что Вы наделали! – воскликнул сэр Френсис. – Немедленно убирайтесь отсюда.
      - Я уйду, но мы завтра еще увидимся, - торжествовал новоиспеченный юрист. Выстрелив на прощание в потолок еще раз, на прощание, судья Криггс удалился, изо всех сил хряснув дверью. От сотрясения, на голову сэра Френсиса немедленно упала тяжелая люстра, почти полностью перебитая пулей. День закончился еще хуже, чем можно было представить.
      Утро следующего началось еще хуже. Жуткое похмелье, навалившееся на всех, дополняла проблема судьи Криггса.
      - Он же знает меня в лицо! – завопил Бабс, как только ему пересказали вчерашний разговор.
      - Надо что-то придумать! – парировала донна Роза. – Я плачу Вам полтора миллиона не за то, чтобы Вы хныкали, что не можете ничего сделать!
      - Да, пиздить, не мешки ворочать! – про себя подумал Бабс. – Брассет, нет ли у нас чего-нибудь выпить?
      Протестующие крики миссис д’Альвадорес-Чесней и ее наперсниц, Бабс отмел сразу.
      - Это поможет мне найти выход из создавшегося положения, - объяснил он.
      - Скорее, это поможет Вам напиться, - заявила донна Роза, но затем, подумав, махнула рукой.
      - А-а-а, кайф! – заявил Бабс, отведав стакан грубо очищенного виски. – У меня сразу же появилась блестящая идея! Даже не одна! Первая: мне надо загримироваться. Вторая: надо нанять парочку подонков, которые подобьют оба глаза судьи Криггса так, что он с трудом будет их открывать. Третья: нужен еще один подонок, чтобы сыпануть в больные глаза пару-другую щепоток молотого перца с толченым стеклом.
      - Вот это да! – воскликнул сэр Френсис. – Никогда бы не подумал, что в стакане виски содержится столько идей!
      - Вот это да! – воскликнул его сын Джекки. – Никогда бы не подумал, что любую проблему можно решить с помощью всего трех подонков!
      - Здоров! – пискнул Чарли Уэйком и захлопал в ладоши от восторга. У всех присутствующих немедленно разболелась голова.
      - Чарли, перестань хлопать, у меня начинает ломить в голове! – возмутился Джекки.
      - Неплохо, неплохо, - поморщилась донна Роза. – Только где найти целых три подонка? У нас осталось часа два-три на все про все.
      - А далеко ходить не надо, - объяснил Бабс, опорожнив второй стакан виски и выразительно посмотрел на всех присутствующих.
      Джекки и Чарли, поднесшие по стакану ко рту, при этих словах поперхнулись.
      - Что? Что он себе позволяет! – вскричали они, обнаружив, что их костюмы безнадежно испорчены от выплеснувшегося содержимого стаканов.
      - Что? – возмутился даже сэр Френсис. – Паапраашу выбирать выражения в моем доме!
      - А что я такого сказал? – удивился Бабс. – Выйдите на улицу, свистните только, такая толпа мерзавцев наберется, что можно будет пол-улицы избить до полусмерти.
      - Брассет! – быстрее всех в возникшем недопонимании разобралась донна Роза. – Ступайте на улицу, найдите трех, нет лучше пять негодяев, готовых за два пенса родную бабушку в бетон закатать. – Вот вам шиллинг, ступайте.
      Дверь за дворецким закрылась с тихим стуком. От сотрясения со стены слетела картина, изображавшая что-то типа исторического празднования победы Чарльтона над Уимблдоном.
      - Шиллинг? – удивился Бабс. – Да он его счас же пропьет и скажет, что заплатил по счету из прачечной.
      Все присутствующие с негодованием посмотрели на нашего толстяка.
      - Он, в отличие от Вас, воспитывался в особняке Чеснеев! – глубокомысленно заметил сэр Френсис. – Его предки Брассеты уже три с лишним века служат нашему роду!
      - Как знаете, я пошел гримироваться, но мне нужны деньги! – заявил Бабс.
      - Составьте список, вам немедленно все доставят, - заявила донна Роза.
      - Скучно, - разочарованно заявил мистер Баберлей.
      - Почему? – язвительно поинтересовался мистер Джекки Чесней.
      - Да уже полстраницы и никаких шуток! – объяснил наш герой. – Вы что, думаете, читатели эту книгу покупают из-за литературных достоинств, что ли? – Если так, то вы еще глупее, чем выглядите!
      - Вот ты, толстая жопа и весели их! – предложил срывающимся голосом Чарли Уэйком. В поисках поддержки своего выступления, он посмотрел на жену. Та от неожиданности выронила блюдце с тортом на юбку своей подруги. Немедленно разгорелся скандал.
      - Отлично, мистер Чарли! – одобрил его речь Бабс. – До вечера Вы должны написать стихи для песни, мы же вечером выступаем, иначе я не играю, - радостно осклабился мистер Баберлей.
      В этот момент на пороге появился Брассет.
      - Донна Роза! – почтительно начал он. – Ни один не соглашался меньше чем за двадцать фунтов, поэтому, я подумал и позволил себе оплатить ваш счет из прачечной за трусы-бикини, в цветочках которые. - Донна Роза покраснела. - Я еще подумал, что они Ваши любимые, - ненароком сообщил Брассет.
      Все с изумлением уставились на дворецкого.
      - Как Вы сказали, сэр Френсис? Три с половиной века? – с ехидцей поинтересовался Бабс. – Держу пари, неплохое они сколотили состояние, должно быть. – И, как Вы сказали, Брассет? Самые любимые? Ха-ха-ха!!!
      Все громко расхохотались. Все, кроме Донны Розы, Брассета и сэра Френсиса. Но сэр Френсис слишком долго искал слова, чтобы выразить свое негодование. К счастью для него, обстановку разрядил его сын.
      - Прекратите! – заявил Джекки Чесней. – Время тает, словно девственность монашки, оказавшейся в большом городе.
      - Хорошо сказал! – загордился своим сыном сэр Френсис.
      - Похоже, придется мне самому браться за ухудшение зрения достопочтимого судьи, - со вздохом заявил Бабс. – Сто фунтов наличными, прямо сейчас, или я не играю, - потребовал он.
      - Все берите, - с интонациями мадам Грицацуевой, ответила донна Роза, выуживая из-за корсажа свой кошелек.
      - Брассет! Следуйте за ним! – заявил сэр Френсис. – Отвечаете своим жалованьем и своим местом!
      - И в полдень, чтоб были в адвокатской конторе! – напутствовала их миссис Чесней-д’Альвадорес.
      - И чтоб к вечеру было все готово! – отозвался Бабс. – Все-таки, шоу-бизнес, мать вашу!
      - Хам! – отозвались Энни и Бетти, но падать в обморок не стали.
      Бабс и дворецкий вышли из особняка и поймали такси.
      - На вокзал! – скомандовал мистер Баберлей.
      Подъехав к зданию вокзала через десять минут и ткнув горящей сигаретой в глаз водителя, требовавшего оплатить проезд, Бабс немедленно завел разговор со слепо-глухо-немым нищим, сидящем прямо у центрального входа. Спустя еще десять минут, побродив по вокзалу, Брассет и Баберлей зашли в туалет. Там их ждали два амбала со внушительными хлеборезками. После двух минут разговора, выяснилось, что оба готовы за шиллинг отделать не только бывшего судью но и весь состав присяжных, если их всех загонят в одну тесную комнату без окон, а судью заставят проглотить ключ.
      - Заметано! – стороны ударили по рукам. При этом, Брассет неосторожно продемонстрировал предмет переговоров, заныканный от донны Розы шиллинг, якобы пошедший на оплату счета из прачечной по трусикам-бикини. Не прошло и секунды, как амбалы ударили Брассета по его «гляделкам», после чего, подняв ладонь и выставив средний палец, покинули туалет не попрощавшись.
      - Идиот! – обрушился на дворецкого наш толстячок. – Из-за тебя уплыл целый шиллинг, а работа не сделана! Придется теперь обращаться к помощи студентов.
      - Студентов? – изумился Брассет, глаз которого уже начал заплывать.
      - Да, - коротко отмахнулся наш герой. – Не совсем качественно, зато бесплатно.
      - Бесплатно? – еще больше изумился дворецкий. – А зачем мы тогда у старой курвы стольник взяли?
      - А это мне на чай! – объяснил Бабс. – А со студентами дело плевое. Представимся преподавателями, пообещаем высокую оценку на экзамене и вперед!
      - Вы гений, мистер Баберлей, - подобострастно заявил Брассет. – Пятьдесят фунтов меня вполне устроят.
      - За что? – возмутился мистер Баберлей.
      - За молчание о порядке оплаты услуг подонков, - с усмешкой ответил Брассет.
      - О, как это низко! – воскликнул Бабс и вошел в туалетную кабинку.
      - Это вы о чем? – удивился Брассет, и также решив посетить подобную кабинку, увидел на уровне груди большую красную линию на стене и надписью под ней: «Если Вы сикаете выше красной линии, пожарная охрана Лондона приглашает Вас на работу». Чуть ниже приводился телефон и адрес. Еще ниже было гораздо более краткое объявление, старательно выведенное губной помадой: «Сосу». Далее также следовал номер телефона. Следует также добавить, что вся стена за унитазом была забрызгана мочой донельзя. Воровато озираясь по сторонам, Брассет записал номер телефона.
      Спустя пятнадцать минут Брассет и наш герой заходили уже на территорию колледжа Дауна, названного так в честь одного из учеников, который, несмотря на тяжелую форму болезни Дауна, сумел закончить его с отличием, что впрочем, объяснялось также достаточно просто -–его отец Джеймс Даун был ректором колледжа. Обо всем этом Бабсу поведал Брассет.
      - А ты откуда знаешь? – удивился наш толстячок.
      - Хм, так ведь мистер Джекки и мистер Чарли не один год здесь провели в каждом классе, - ответил ему дворецкий.
      - А, вот и студенты, - заметил Бабс, направляясь к куче молодых пижонов и стиляг, пытавшихся всем своим видом походить на джентльменов, что им удавалось с таким же успехом, как и майскому коту прилично вести себя в окружении беззащитной кошечки.
      Результатом переговоров «профессоров» Брассета и Баберлея явились следующие события.
      В одиннадцать часов, за час до полудня, судья Криггс вышел прогуляться, подышать свежим воздухом и кого-нибудь оскорбить. В аллее парка к нему подошел молодой выпускник и, со словами:
      - Судья Криггс? – изо всей силы ударил его кастетом в глаз, после чего скрылся в кустах.
      - А-а, мерзавец, это тебе даром не пройдет! – завопил Криггс, левый глаз которого быстро заплывал. – Это нечестно! Я тебя еще засажу в тюрьму, скотина! Там твоя розовая задница окажется в надежных руках!
      Поохав и постонав, судья отправился в полицейский участок, где всех поставил на уши.
      - Да я с самим министром в одном классе два года просидел, я добьюсь, чтобы вас всех сослали в Индию, патрулировать джунгли!
      Участок быстро опустел, все полисмены бросились к парку ловить неизвестного. А судья Криггс, вне себя от негодования, забежал к врачу на прием. К его удивлению, очередь была столь велика ( а состояла она сплошь из студентов), что его правый глаз раскрылся от удивления.
      - Судья Криггс! Как Ваш глаз? – неожиданно спросил судью какой-то очкарик, держа правую руку в кармане.
      - Очень болит, а тебе какое дело? – грубо отозвался судья. – И вообще, почему ты руку держишь в кармане?
      - А вот почему! – с этими словами рука с кастетом вынырнула из кармана и ударила в правый глаз судьи.
      - А-а-а-а-а!!!– завопил судья. – Держите его, он схлопочет у меня виселицу! А-а-а-а-а! Мой глаз!
      - Что Вы орете? – уперев в бока руки, спросила орущего судью молодая девушка в белом халатике.
      - Заткнись, нашатырная сучка, у меня глаза болят! – грубо ответил судья.
      - А, тогда это будет в самый раз! – девушка швырнула судье в лицо большую горсть перца с толченым стеклом и, накинув на голову судьи свой халатик, скрылась на лестнице.
      - А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!! – неповторимый, устойчивый крик.
      Адвокатская контора «Скотски, Плотски и Глотски». Полдень. Огромная толпа журналистов у входа. Полный набор семейки Чесней-Уэйком-д’Альвадорес плюс Брассет. Бабс предусмотрительно спрятался в туалете, где завершал сеанс гримирования.
      Кабинет поверенного мистера Скотски. За столом восседает судья Криггс, первый помощник мистера Скотски. На глазах у него красуются огромные черные очки.
      - Что? Кто? А-а-а! – судья на слух определил своих недругов. – Вам надо было все-таки выходить замуж за меня-я-я! – радостно проблеял Криггс, уставившись на стену, располагавшуюся метрах в двух от донны Розы.
      - Скорее я вышла бы замуж за Брассета, чем за такую свинью и хама, как ваша честь, вашу мать! – грубо но решительно отрезала донна Роза.
      - Что такое? – возмутился судья. – Старая ведьма!
      - Боже мой! Что он сказал? – вскричала донна Роза. – Вы все слышали? Я - старая ведьма?
      - Да, - угодливо поддакнул сэр Френсис и тут же добавил. – Сэр, Вы хам и мерзавец, таких как Вы, на войне засовывали в пушку задницей вперед и обстреливали вражеские позиции.
      - Что? – слепо вскинулся Криггс. – Молчать, старый осел! – немедленно отозвался он, не обращая внимание на то, как миссис Чесней падает в обморок. – Водить солдат колоннами против пулеметов, это не одно и тоже, что отвечать за закон и порядок!
      Часы на стене принялись бить полдень.
      - Боже мой, где же эта сволочь? – произнесла донна Роза, открывая глаза и снова упала в обморок.
      На двенадцатом ударе в комнату ворвался низенький пузатенький толстячок в коротких штанишках, матросском костюмчике и детском чепчике на голове. В его рту, словно папироса, торчала соска большого размера.
      - Тетя Роза! – вскричал Бабс. – Это я, Попик! Узнаете племянника Попуса?
      - Узнаю! Узнаю племянника Попу! – обращаясь к присутствующим, вскричала донна Роза, мгновенно приходя в себя после обмороков.
      - Что? – взревел судья Криггс, на слух определивший опасность. – Ксиву покажи!
      - Не покажу! – ответил племянник. – Из принципа! Из-за религиозных убеждений! В знак протеста против войны НАТО в Югославии! Из-за смерти Муму и Улофа Пальме! – И вообще, - распалялся на ходу «племянник». – Мой дядя, дон Педро, учил меня держаться подальше от таких приставучих дяденек, потому что они все пидарасы!
      - Что? – взревел судья Криггс. – Я - пидарас?
      - Да! – с готовностью подтвердил сэр Френсис.
      - Молчать, старая сволочь! – немедленно отозвался Криггс. – Да я этого племянника в порошок сотру! Я лицо закона!
      - У меня есть справка из психушки, что я могу делать, что захочу, и мне за это ничего не будет! – сблефовал Бабс.
      - Полицейский значок, что ли? – спросил судья Криггс. – Да эдак каждая сволочь заявит, что он миллионер!
      - Не каждая, усатая, ты морда закона, а только высокопородная, как я! – с достоинством заявил Попус. – И ваще, у меня есть куча свидетелей, я вчера играл за Чарльтон, полный стадион был! У меня есть официальная заявка Чарльтона, поданная в федерацию.
      - Нет! – завопил судья Криггс. – Это нечестно! Хрен вам, а не завещание!
      - Там внизу толпа журналистов, повторите им ваши слова, - глубокомысленно предложил мистер Джекки Чесней.
      - Да, - выставив свое левое плечо вперед, пискнул Чарли Уэйком.
      - Я Вас не понимаю, Ваша честь, - попытался всех примирить сэр Френсис. – чем вызвано такое неприятие этого племянника?
      - На донне Розе он еще мог жениться, а вот на племяннике, - многозначительно заметил Джекки Чесней.
      - Для того, чтобы делить невзгоды и деньги, вовсе необязательно быть супругами, достаточно быть любовниками, - простодушно пискнул Чарли Уэйком и нервно, истерически рассмеялся.
      - Заткнись! – с ужасом простонал Бабс, увидев, как судья Криггс, вслушивается в смысл фразы. Спустя полминуты, он принялся лыбиться в ту сторону, где, по его мнению, находился племянник.
      - Полноте, не думаете же Вы, что судья Криггс, - начал было Джекки Чесней и тут же замолк, увидев, какие ужимки появились на лице судьи Криггса. Глядя на экс-судью, можно было подумать, что он разговаривает по телефону и говорит какую-нибудь гадость.
      - Помогите! – испугался «Попус», пятясь назад.
      - Ну уж нет! – радостно осклабилась усатая морда закона. – Ты от меня так просто не отделаешься!
      - Позовите журналистов! Сбрызни, педераст! – закричал Бабс, вспоминая, какие гадости ему говорил судья Криггс еще в его, Бабса бытность донной Розой. – при них он будет вести себя прилично!
      Спустя минуту, толпа журналистов ворвалась в кабинет, щелкая фотоаппаратами и тыкая друг друга перьевыми ручками.
      - Что Вы думаете о политике кабинета министров в Британских колониях? – спросил Бабса самый расторопный из них.