Грезы - Магия

— Ты прав, — к его облегчению, согласилась Лейла. — Я потеряла бы мою землю, а ты не был бы счастлив, живя в городе на мои деньги. У меня нет ни малейшего желания снова выходить замуж, поэтому нужно действовать очень осмотрительно, пока не вернемся в деревню.

Дунстан не думал, что все будет так просто, но решил пока промолчать. Лейла не засмеялась над его предложением, а отнеслась к нему разумно, совсем как он. Ему нравилось, что они думали одинаково.

— Как только мы вернемся в твое поместье, я всегда буду рядом, — заверил он. — Ты останешься со своей землей и розами, а я позабочусь, чтобы Стейнс не смог угрожать никому из нас.

Виконт обещал ему ферму, если он женится на ней, но Дунстан не думал, что Лейла захотела бы жить в фермерском домике и потерять свои оранжереи. Главное для него — учесть ее желания. Кроме того, он сильно сомневался, что ветреный племянник Лейлы сдержит свое слово, особенно если он будет продолжать водить компанию с такими деградирующими личностями, как Генри Викхам и лорд Джон Олбермэйрл. Эти пиявки тем или иным способом очень хотели избавить парня от его денег.

Экипаж остановился перед старинным городским домом Ивесов.

Лейла наклонилась и поцеловала Дунстана в щеку. Он поймал ее за подбородок и поцеловал в губы, затем, отбросив со лба выбившуюся прядку волос, отпустил.

— Я не умею говорить красивых слов, Лейла, но тебе стоит только послать за мной, ночью или днем, и я приду. Мне жаль, что я не могу обещать больше.

— Мне этого вполне достаточно, — прошептала Лейла. Она ласково потрепала его по щеке и распрямила плечи. — Я сама себе хозяйка теперь, и сама принимаю решения. Передай от меня привет Дрого.

Дунстан кивнул и вышел из экипажа. Он очень хорошо знал, что их ожидает в будущем, и прежде, чем он мог принять какое-нибудь решение в отношении Лейлы и их ребенка, он должен найти убийцу.

Глава 23

Ведьмы заявились на следующий же день гораздо раньше, чем Дунстан ожидал их увидеть.

Скрестив на груди руки и прислонившись к окну на втором этаже, выходящем на узкую улицу, Дунстан спокойно наблюдал за суетливыми лакеями и прохожими. В это время герцогиня Мэйнуоринг и маркиза Хамптон, тетя и мать Лейлы вылезли из экипажа на уложенную булыжниками мостовую.

Он предоставил семейству Лейлы целый день, чтобы оно как следует вооружилось к встрече с ним. Дунстан знал, что Лейла не смогла сохранить ребенка в тайне от своего проницательного семейства.

Две леди средних лет со своей энергией и властью могли бы, пожалуй, соответствовать мощи двух батальонов солдат и многочисленной конницы. Зеваки, стоявшие позади, дивились тому, как женщины приказали достать им зонтики и шали из экипажа, отругали молодого парнишку, за то что не помогает матери нести сумки, дали указание кучеру проверить ногу ведущей лошади и вручили что-то похожее на шелковый пакетик вместе с наставлениями потрепанной молодой женщине, державшей малыша.

Отсутствие Лейлы было зловещим предзнаменованием.

Ладно, по крайней мере, ему предстояло сражение на его территории и с двумя братьями в качестве помощников.

Не потрудившись проверить узел галстука и пригладить волосы, хотя ему хотелось это сделать, Дунстан не спеша прошел в холл на втором этаже, чтобы послушать, о чем разговаривают его братья внизу.

С тех пор как Ниниан вышла замуж за Дрого, она навела порядок в ветхом особняке и в их мужском хозяйстве, наняв опытных слуг и приказав мужчинам ограничиться свалкой их одежды в нескольких комнатах. Немного краски, немного обоев на свой вкус в одной или двух гостиных, немного мебели, которая не скрипела и не разваливалась, когда на ней сидели, — вот и все, что ей удалось. Полы все еще скрипели, стены все еще изгибались под странными углами, а звуки все еще доносились из холла на верхние этажи.

— Мы не должны открывать дверь, — это его двадцатидвухлетний сводный брат Джозеф говорил пожилому дворецкому. — Или ты можешь сказать лакею, что нас нет дома. Разве Ниниан не так поступает, когда занята?

— Открой дверь, Джарвис. — Властный голос, по которому можно было легко узнать графа, прогремел из холла. Дунстан сверху не видел его. — Я сомневаюсь, что они прибыли сюда навестить Ниниан. Герцогине Мэйнуоринг очень хорошо известно, кто и где находится в данное время. — Тем же тоном и, не глядя наверх, Дрого продолжил: — А ты, Дунстан, спускайся. Иначе они будут гоняться за тобой по всему дому.

— Дай мне время, чтобы я прикрепил пучок сена к волосам, — съязвил он, спускаясь вниз по скрипучей лестнице, преодолевая две ступеньки за раз. — Может, это напомнит им, что я всего лишь скромный фермер.

— Не думаю, что они забыли, — ответил Дрого с кривой улыбкой, изучая Дунстана все понимающим взглядом. — Они родственники Ниниан и очень нам помогают, так что постарайся быть любезным.

С широко открытыми глазами за стеклами очков Джозеф наблюдал за Дунстаном, как будто тот был осужденным на пути к виселице.

— Ты же не просил их найти убийцу Силии, правда? — недоверчиво спросил он.

Никогда за всю историю их семьи Ивесы не просили о помощи Малколмов. Они могли принять ее, когда их вынуждали обстоятельства, но только не просить этих вездесущих женщин вмешаться, чтобы потом потерять всякую надежду проконтролировать результат. Никогда! Никто не хотел тягаться с силами природы.

И все же Дунстан поступил именно так.

— Ниниан с Лейлой уже обо всем договорились, так что я бессилен что-либо изменить, — признался он, мельком увидев через открытую дверь, как леди, переговариваясь друг с другом, протягивают свои визитки лакею. Возможно, если бы он вышел и встретил их на улице, то мог бы оградить своих братьев от участия в его затее.

— Джозеф, хватит стоять разинув рот. Займись своими делами, — не терпящим возражений тоном приказал Дрого.

Джозеф пожал плечами, с сочувствием посмотрел на Дунстана и, прежде чем уйти, достав из кармана гладкий камень, протянул его брату.

— Вот. Фелисити сказала, что этот камень приносит удачу. Тебе она сейчас нужна больше, чем мне.

— Спасибо. — Дунстан засунул камень в свой карман. Он согласен был на что угодно, лишь бы выйти живым после этой встречи.

У Дунстана не было времени ответить Дрого при виде его вопросительно поднятой брови. В то время как Джозеф исчез из поля зрения, леди поднялись по наружной лестнице и появились в дверном проеме, словно два ангела-мстителя.

— Дунстан Ивес! — раздался громкий голос герцогини, которая, просунув свой раскрытый зонтик в дверь, теперь стучала им по выложенному плитками полу. — Мы пришли поговорить с тобой.

Высокая и столь же величественная, как Юнона, она преодолевала все невзгоды, словно корабль под полными парусами. В изящном платье из синей в полоску тафты, леди втиснулась в дверной проем комнаты, предназначенной для мужчин, а не для женщин, на мгновение прижав свои пышные юбки.

— Ивес! Хорошо, что ты здесь. Пригласи нас в гостиную. Проходи, Эрмайон. — Ее кринолин вновь расправился и принял прежнюю форму, когда она развернулась и жестом пригласила свою — пониже ростом и более полную — сестру следовать за ней.

— Мне было бы легче идти на виселицу, — пробормотал Дунстан, поймав один из развевающихся шарфов маркизы и двигаясь вместе с Дрого за леди.

— Я поддержу тебя в любом случае, — пробормотал ему в ответ Дрого. — И не позволю тебе страдать из-за еще одного несчастного брака.

Испытывая облегчение, что его брат решил поддержать его, ни о чем не спрашивая, Дунстан расправил плечи и более уверенно вошел в гостиную.

— Прикажите подать чай, сэр, — скомандовала герцогиня, опуская графа до роли лакея. — Ниниан плохо обучила вас хорошим манерам.

— В обязанности Ниниан не входит учить меня чему бы то ни было, — заметил Дрого, знаком показав Джарвису, чтобы он сделал так, как ему было сказано, перед тем как закрыть двери в гостиную.

Брат занял место, прислонившись к полочке над камином, Дунстан прошел вперед и остановился напротив леди.

— Я полагаю, Лейла объяснила, почему мы приехали в Лондон, и вы пришли предложить помощь, — Еще много лет назад Дунстан узнал, что самая лучшая защита — нападение.

Мать Лейлы тяжело вздохнула и помахала платком перед лицом, словно ей не хватало воздуха. Герцогиня просто сидела, распрямив спину и положив руки на шарообразную ручку зонтика.

— Не стоит разговаривать со мной таким официальным тоном, молодой человек, — потребовала высокородная леди. — Лейла рассказала нам, как ты помог ей узнать о ее таланте. Мы благодарны.

Не ожидавший таких слов, Дунстан замер и уставился на старую ведьму. Слишком погруженный в свои собственные страхи, он не почувствовал тонкие ароматы, исходившие от обеих дам, а следовало бы. Уезжая из деревни, Лейла упаковала все свои пузырьки с основами духов. Первое, что она, скорее всего, сделала по прибытии, — рассказала матери о своих способностях, а затем провела эксперимент над всеми членами семейства.

Он восхищался умом Лейлы. Дунстану очень хотелось широко улыбнуться, но он решил не выдавать себя.

— Я не имею никакого отношения к способностям и талантам Лейлы, — ответил он, продолжая расхаживать по гостиной. — Ей просто необходимо было остаться в одиночестве на определенное время, чтобы развить их. — Дунстан спрашивал себя: какие же черты выявляли духи в этих женщинах, или это было всего лишь плодом его воображения?

— Мы всегда поощряли желания наших детей исследовать свои способности не торопясь, по мере взросления, — заметила Эрмайон. — Я пробовала подгонять Лейлу, — продолжала она почти извиняющимся тоном, — но дочь всегда сопротивлялась всему, что я…

Герцогиня не дала ей закончить фразу:

— Лейла всегда была упорна и целеустремленна, знала точно, куда идти и что для этого необходимо сделать. Она с детства умудрялась манипулировать нами. Нам даже в голову не приходило, как ей удавалось это делать. Нас просто устраивало, что она могла обходиться без нашей помощи.

— И никто из вас не счел странным тот факт, что она ощущала запах страха или трусости? — спросил Дунстан.

Эрмайон беспомощно взмахнула руками:

— Мы все такие странные, дорогой, как кто-нибудь из нас мог заметить различия? Конечно, это было необычно, точно так же, как ее черные волосы. Я, например, чувствую запах любви, счастья и разногласия, когда создаю свои запахи, так что я не думала об этом, надеялась, что дочь тоже разовьет свой талант, но я просто не сделала… — Она снова взмахнула руками, не в состоянии подобрать нужные слова.

— Послушай нас, — продолжила леди Стелла, — мы притворяемся здесь двумя дурочками, вместо того чтобы точно сказать, что нас привело сюда. — Она пристально посмотрела на Дрого. — Я хочу потребовать, чтобы ваш брат женился на моей племяннице, и не могу не признать мое восхищение. Хватит ходить вокруг да около. Вы должны сделать это ради меня.

Озадаченный Дрого обернулся к Дунстану за объяснениями. Тот, в свою очередь, сжал пальцами камень Фелисити в кармане, пытаясь подыскать необходимые вежливые слова, как будто когда-либо в жизни занимался дипломатией.

— Лейла обладает способностью видеть истинный характер людей благодаря запахам. Это происходит каким-то необъяснимым для нас образом. И мы считаем, что ей необходимо продолжать работу по созданию ее уникальных духов. Так как не было достаточно времени на эксперименты, мы еще не знаем силу ее таланта, — объяснил он.

Его здравомыслящий ученый брат скрестил на груди руки и кивнул в ожидании дальнейших признаний.

Дунстан пытался подобрать слова, чтобы как можно деликатнее объяснить леди возникшее затруднительное положение:

— Я думаю, герцогиня пытается сказать, что она не может ругаться и угрожать мне, потому что она действительно испытывает чувство благодарности за то, что я помог Лейле понять ее способности и сделал ее счастливой.

— Угрожать? — спокойно спросил Дрого, переводя внимательный взгляд на леди Стеллу.

Маркиза вновь взмахнула руками:

— Я знаю, что Лейла очень упряма, и это, должно быть, моя ошибка. Но, милорд, вы, конечно, не можете отрицать тот факт, что она беременна вне брака. Я знаю, что это сделано и что у нее на то были свои причины, но действительно, сэр…

Герцогиня подняла свои выразительные брови, и в комнате повисла тишина, в то время как Дрого с трудом переваривал сказанное.

Дунстан вздрогнул, когда понял, что граф ухватил суть проблемы и кинул на него вопросительный взгляд.

— Они говорят, что будет девочка, — произнес он, как будто это все объясняло.

— Лейла считает, что она без труда самостоятельно вырастит и воспитает дочь. Я обещал быть рядом и помогать чем смогу. Это — ее выбор, — продолжал Дунстан. — Ведь она может потерять дом, землю и сады, если мы поженимся.

Герцогиня Мэйнуоринг поднялась, зашелестев тафтой.

— Я не позволю какому-нибудь малейшему скандалу навредить моим дочерям или моим племянницам, — заявила она. — Ты найдешь негодяя, опорочившего твое имя, а затем женишься на Лейле.

Она энергично поправила свои напудренные локоны и сделала знак сестре, чтобы та встала.

— Пошли, Эрмайон. Я уверена, что мужчины Ивесы знают свои обязанности.

Расправив помятые юбки, поискав зонтик и поправив шарф, Эрмайон внимательно посмотрела на Дунстана.

— Завтра первый выход Фелисити в свет. Ждем вас там.

Дунстан галантно поклонился и подождал, пока Джарвис проводит гостей. После их ухода он рухнул на диван, закрыл голову руками и застонал.

— Последние несколько лет леди Лейла любила повелевать обществом, которое ты презираешь, — сказал Дрого, все еще продолжая стоять у каминной полки позади Дунстана.

— Она — все, чем хотела быть Силия, — согласился Дунстан, — и все, чем Силия никогда не была.

— Я понимаю. — Дрого присел на стул напротив. — Хотя нет, забираю свои слова обратно. Ведь если б у вас не было ничего общего, вы бы не смогли зачать ребенка.

Дунстану стало неловко из-за необходимости объяснять поступок его и Лейлы. Это было необъяснимо, потому что у него не было никакого права смотреть на женщин. А Лейла, должно быть, сошла с ума, когда наняла его на работу. Все, что произошло, не было подвластно никакой логике.

Ему легче было съесть стакан, чем объяснить свои чувства. Ниниан и Лейла, вероятно, могли сделать это лучше его. Может, ему следует послать за Лейлой. Как ему объяснить, что они не хотели жениться, хотя желали быть вместе? Даже он не понимал этого противоречия.

— Лейла хочет, чтобы я развел для нее новые сорта цветов, — сказал он. — Она должна создавать новые запахи, потому что они помогают ей понять окружающих ее людей. Благодаря ее духам они каким-то образом проявляют свои истинные лица. Чтобы развить ее способности, потребуется много земли, рабочей силы и времени. Она готова пожертвовать положением в обществе, если потребуется.

Дунстан, по крайней мере, воспринимал ситуацию именно так.

— Значит, ее можно назвать «жертвой»? — недоуменно спросил Дрого. — В деревне она лишена возможности наслаждаться Лондоном и обществом, а в поместье к ней постоянно кто-то приезжает, и она устраивает вечеринки?

Дунстан, который так и продолжал сидеть, обхватив голову руками, кивнул:

— Думаю, ты прав.

— Таким образом, проблема заключается не в том, что у тебя нет земли или богатства, — сделал вывод Дрого.

— Нет, — согласился Дунстан. — Она не хочет вновь выходить замуж. Она не хочет потерять свое поместье, не хочет, чтобы контролировали ее жизнь, и смею предположить, что она также не пожелает бросить Лондон, как только получит то, что хочет.

— А если она выйдет за тебя замуж, то лишится своего поместья.

Дунстан снова кивнул:

— Я — самое худшее, что могло с ней произойти.

— Да, понимаю, — глубокомысленно изрек Дрого.

Он встал, и Дунстан мог видеть свое собственное отражение в ботинках брата, начищенных до блеска. Он не смотрел вверх, боясь встретиться взглядом с Дрого, потому что не было ни малейшего желания слушать нотации.

— Я уверен, что ты сделаешь все, что будет лучшим для всех заинтересованных лиц, — сказал брат. — Надеюсь, ты обойдешься без меня завтра вечером, не так ли? Том Райт и другие пригласили меня в обсерваторию понаблюдать за одним интересным небесным явлением.

У Дунстана от удивления и замешательства брови поползли вверх.

— И это все? Никаких нотаций по поводу обязательств? О чести, о содержании моего потомства?

Дрого нетерпеливо постучал пальцами по бедру.

— Вы оба достаточно взрослые, чтобы знать, чего хотите. С меня хватит забот о младших. Я поддержу тебя в любом твоем решении. Знай: двери поместья Ивесов всегда открыты для тебя, или, если пожелаешь, можешь взять на себя заботу о поместье Уистон в Нортамберленде. Я ни капли не сомневаюсь в твоей компетенции. Женщина Ивес! — Граф многозначительно поднял взгляд вверх и вышел, оставив Дунстана смотреть на желтые шелковые обои.

Свободен поступать по своему усмотрению…

Но сейчас он ничего не может сделать, пока не очистит от грязи свое имя, как прямо указала герцогиня.

Решительно настроенный сделать именно это, Дунстан позвал Джозефа, который, без сомнения, подслушивал где-нибудь поблизости.

Гриффит появился в компании со своим кучерявым дядей. У Джозефа и Гриффита разница в возрасте составляла восемь лет, разным был, соответственно, и их жизненный опыт. На мгновение Дунстан заколебался. Он не хотел вовлекать сына в свое расследование, но и не хотел, чтобы тот рыскал по опасным городским улицам. Отец должен был держать его в безопасности и все же не мог.

Дунстан указал на дверь:

— Вы оба найдите Дэвида и Пола. — Его самые молодые сводные братья никогда не ходили в школу, хотя должны были.

— Если Юн в городе, позовите и его. Мы собираемся исследовать все ломбарды в Лондоне.

— Каким образом Гриффит может помочь? — спросил Джозеф. — Он не ориентируется в городе.

— Помоги ему, — приказал Дунстан. Джозеф и два его младших брата были очень смышлеными ребятами, поэтому им не нужно было дважды объяснять, что от них требовалось. Типичные Ивесы. Он вполне мог доверить им своего сына.

— Вы посетите лучшие магазины. Для него не составит труда опознать драгоценности Силии быстрее любого из вас.

Гордость, которая отразилась на лице Гриффита, чуть не разбила его сердце. Отцу давно уже следовало подключить к своим заботам сына. Дунстан мысленно помолился, чтобы впереди было еще много лет, проведенных вместе.

Джозеф усмехнулся:

— Наконец-то решил, что не убивал эту дамочку, не так ли? Отлично. Теперь у нас должно все получиться.

С удовлетворением похлопав Дунстана по спине, Джозеф умчался вместе с Гриффитом.

С каких это пор его сводный брат, застенчивый и наполовину ребенок, превратился в уверенного и сведущего мужчину?

Дунстан тяжело вздохнул, потому что ему предстояло иметь дело с Лондоном, отцовством, убийцами и проблемами, в которых он ничего не смыслил.

Помня приказ тети и матери Лейлы, он добавил к списку необходимых предстоящих дел поездку к портному. Нельзя опозорить Лейлу во время первого выхода Фелисити в свет, хотя он предпочел бы сражение с сумасшедшими убийцами, этому ненавистному ему великосветскому сборищу.

Глава 24

— У вас было достаточно времени, чтобы опросить половину Лондона, — объявил Дунстан, расхаживая по комнате и раздвигая бархатные шторы, чтобы посмотреть, что это так громыхает на улице.

Виконт Хэндл, его сыщик, положил одну ногу на другую и просто улыбнулся.

— Вот что я выяснил. У вашей покойной жены был весьма обширный и разнообразный круг друзей.

— И все они мужчины, — с усмешкой заметил Дунстан.

— Главным образом, — согласился Хэндл. — Мужчины предпочитают развлекаться с замужними леди. Меньше последствий, особенно если муж равнодушен.

Дунстан поморщился после таких слов: любовники Силии и впрямь считали его лицом незаинтересованным, поэтому не воспринимали всерьез. Он отошел от окна, где извозчик ругал пешеходов на улице, и опустился на стул.

Неужели он виновен потому, что где-то в глубине души был рад смерти Силии? Потирая лоб, Дунстан старался об этом не думать. Это было еще хуже, чем верить, что он, возможно, убил ее в пьяном угаре. Какой бы Силия ни была, она не заслуживала смерти.

— Кто-нибудь из любовников Силии случайно не находился в районе Бадена в ночь ее смерти? — поинтересовался Дунстан.

Хэндл пожал плечами.

— Никто не признается. Я проверил алиби, как только мог. Сезона празднеств еще не было, так что здесь, в Лондоне, было немного развлечений. Леди Уиллобай устраивала вечеринку, и многие из друзей Силии были приглашены. Они могут засвидетельствовать присутствие друг друга.

— Кого мы можем исключить из списка подозреваемых? — нетерпеливо спросил Дунстан.

— Это зависит от того, у кого был повод убить ее. Похоже, что ни у кого. Джордж Викхам был влюблен в нее до безумия. Лорда Джона Олбемарла несколько раз видели вместе с нею, но он холост и ищет себе богатую жену, так что этот не в счет. Есть еще сэр Бартон Тоунсенд, кто часто появлялся в их компании, но не чаще полдюжины других. Даже молодой племянник леди Лейлы лорд Стейнс играл на деньги в ее компании, когда возвращался из школы. Я проверил любимые игорные дома Силии в надежде обнаружить кого-нибудь, кто, возможно, должен ей крупную сумму. На данное время у меня есть единственная версия. Видимо, ваша жена знала кое-что, о чем не должна была знать.

Неужели эта веселая прекрасная девочка, на которой он женился, могла кого-нибудь шантажировать? Это казалось невероятным, но ведь ей нужно было на что-то поддерживать такой образ жизни, к которому она привыкла.

— Проверьте, находился ли сэр Брайен Траймбл в то время в Лондоне. Это баронет, он родом из Бата. Возможно, Силия оскорбила его.

Даже делая такое предположение, Дунстан не мог поверить, что использовал информацию для поиска убийцы, полученную в результате видения леди Малколм.

Но опять-таки, раз принадлежность Лейлы к семейству Малколм была под вопросом, то, возможно, в этом не было ничего слишком странного — не больше, чем его вера в ее способности чувствовать запах эмоций.

— Мои братья не слишком часто вращаются в обществе, но если есть хоть малейшая возможность помочь мне, они это сделают, — продолжал Дунстан. — Дайте нам список людей и вопросов, и мы начнем. Нам кажется, что Силию могли ограбить, так что попробуем определить местонахождение ее драгоценностей. — Дунстан не хотел объяснять, что девушка Малколм считала, будто у Силии с собой в Бадене была одна из ее драгоценностей, которая пропала вместе с остальными.

Хэндл задумался.

— Превосходная идея. Я предполагал, что вы или граф выплачивали ей какое-то содержание, но могла ли она заложить их?

— Я ничего не платил ей. — Дунстан вновь хмуро выглянул в окно.

— Мне следовало спросить об этом ранее, — Виконт постучал пальцами по колену. — Нам могло бы существенно помочь, если бы мы отследили ее доходы. Она арендовала маленькую квартиру, но в дорогом районе. Ведь кто-то платил за нее?

— Возможно, она заплатила драгоценностями, которые я ей купил, так как о них пока ничего не известно.

— Джордж Викхам имел пособие, но не был богат. — Хэндл встал со стула, очевидно, сгорая от нетерпения проверить новую версию. — То же самое можно сказать и о лорде Джоне. Возможно, это сэр Бартон Тоунсенд. Его не часто видели в обществе вашей жены, но они флиртовали публично. Может, между ними существовала какая-то договоренность, и об этом необходимо узнать более подробно.

— Я должен заплатить вам за ваши услуги. — Дунстан подошел к столу. — У вас, вероятно, будут расходы.

Хэндл покачал головой.

— Это расследование дает мне хорошее оправдание проводить вечера в игорных домах и в плохой компании. Уверяю вас, это — не больше, чем я сам потратил бы. Я обвиню вас лишь в том, что благодаря вашему делу приобрел массу дурных привычек, как только распутаю это преступление.

У Дунстана появилось неприятное чувство, что Дрого платил этому человеку, но не мог спорить. Он возместит потери брату, когда вырастит свой урожай.

— Держите меня в курсе обо всех подозреваемых. Чем больше глаз и ушей, тем быстрее мы все узнаем.

Хэндл кивнул.

— Я доволен вашей помощью. Увидимся на балу леди Фелисити сегодня вечером?

— Я там буду.

— Ты не в черном! — воскликнула Лейла, торопливо направляясь по пустому бальному залу к возвышающемуся наверху широкой входной лестницы, ведущей в танцзал, мужчине. То, что он надел модный костюм, а не появился как злодей во всем черном, отогрело часть ее замороженного сердца. — Зеленый тебе очень идет.

Дунстан окинул хмурым взглядом свой изящный сюртук, золотого цвета с белыми полосками шелковый жилет, затем пожал плечами и внимательно посмотрел на неё своими темными глазами.

— Портной посоветовал и сказал, что это самый модный сейчас цвет. А мне он напоминает перья попугая. Потом он сказал, что я не могу носить принятые фасоны, а этот подойдет, но я не уверен, что он меня оскорбил.

Отсутствие у него самолюбия опять согрело сердце Лейлы.

— Он имел в виду, что ты слишком большой и мужественный, чтобы носить какие-нибудь накладные плечи и всякие прочие украшения. Он выбрал для тебя превосходный фасон. Ты станешь законодателем моды в этом сезоне.

Явно успокоившись, он затопал вниз по полукруглой лестнице, ведущей к танцзалу на нижнем этаже. Расположенный на третьем этаже лондонской резиденции маркиза бальный зал был предназначен для пышных приемов. Дунстан с любопытством поглядел на пламенеющие свечи и праздничные гирлянды цветов на высоком потолке.

— Зачем ты попросила меня прийти так рано?

— Я подумала, что ты будешь чувствовать себя намного комфортнее, если устроишься в игровой комнате до прибытия толпы. Кроме того, я хотела тебя видеть, прежде чем начну выполнять семейные обязанности. — Лейла поправила его галстук, но не потому, что это было необходимо, а потому, что ей очень хотелось коснуться его.

Он подозрительно приподнял бровь.

— Ты хотела убедиться, не опозорю ли я тебя, заявившись сюда в сапогах и изъеденном молью шерстяном сюртуке?

Она легонько ударила его веером по носу.

— Я хотела, чтобы ты меня поцеловал, но теперь передумала. Отправляйся вместе со своим плохим настроением в оранжерею и постарайся никого не выбросить с балкона сегодня вечером. Это первый бал Фелисити, и она очень волнуется.

В темных глазах Дунстана вспыхнули огоньки, и прежде чем она сообразила, что происходит, он схватил ее за талию и, сокрушая кринолин, стиснул в объятиях. Лейла едва успела уцепить его за плечи, чтобы удержать равновесие. Он бережно наклонил ее назад и закрыл ей рот трогательным поцелуем, о котором она мечтала все ночи напролет.

— Лейла! — послышался взволнованный девичий голос со стороны жилых комнат на этаже под танцевальным залом. — Где ты? Я не могу носить эти перчатки!

Дунстан, опустив ее на пол, продолжал держать за талию. Задыхаясь, Лейла поднесла руку к своей горячей щеке. Еще ни один кавалер не воспринимал ее флирт таким образом. Ей следовало бы научиться не дразнить таких мужчин, как Дунстан, да и существует ли другой такой мужчина?

В его присутствии все другие бледнели и казались жалкими карикатурами. Боже, что же он с ней делал? Ей следует контролировать свое поведение.

— Дай мне какое-нибудь задание, чтобы ни о чем не думать в оставшееся время, — попросил он, возвращая ее в чувство.

— Что сказал тебе следователь? — спросила Лейла. — Он назвал имена подозреваемых? Возможно, мы сможем расспросить их вместе.

— Я не хочу больше втягивать тебя в это дело.

Братья помогают мне. — Прежде чем она могла возразить, Дунстан посмотрел на копну ее черных завитков. — Это не модно.

— Все, что я делаю, является модным. — Она хлопнула его по руке веером, раздраженная отказом в помощи, но смягчилась под его одобрительным взглядом. — Тебе нравится?

— Мне нравится, что ты сделала это для меня. — Его глаза благодарно сверкнули.

Мужчина не знал слов вежливой лести, но от его прямолинейности ей стало тепло и радостно. Лейла спрашивала себя: чем же закончится этот вечер?

— Иди спрячься, где хочешь, а я найду тебя позже, — приказала она.

Он с удивленным видом отошел подальше, так, чтобы она могла бежать к сестре.

К тому времени, когда появились первые гости и семейство выстроилось приветствовать их, Дунстана нигде не было видно. Лейла не выпускала из виду танцзал, и уж, конечно, она не могла предположить, что он находится там, восхищаясь убранством.

Первый признак, что все идет не так, как должно, появился вместе с запахом, который Лейла могла описать как оживление. Она никогда ранее не пыталась идентифицировать запахи или связывать их с чертами характера. «Оживленность», казалось, не была качеством, которое ощутили бы другие люди.

Она взволнованно посмотрела на быстро заполняющийся танцзал. Музыканты заняли свои места на балконе и начали настраивать инструменты. Ее мать добавила ко всем свечам ароматы радости и счастья, для того чтобы гости вели приятные беседы.

Распознавание запахов, казалось бы, не было талантом, но если это так или иначе связано с ее видением…

Лейла кинула встревоженный взгляд на комнату с фонтаном, выходящую в оранжерею. Что мог означать запах оживленности?

Лейла наклонилась и шепнула Фелисити на ухо:

— Ты пригласила больше чем одного Ивеса? Все еще протягивая руку в перчатке очередному гостю, Фелисити бросила на Лейлу уклончивый взгляд.

— Я пригласила их всех.

— Все зависит от того, что ты хочешь услышать от гостей о своем первом бале. Полагаю, мне, возможно, следует оставить тебя на попечении мамы, а сама тем временем все проверю.

Фелисити широко открыла глаза, но промолчала, поскольку Лейла уже любезничала с очередным прибывшим джентльменом, затем, подхватив свои юбки, взяла его под руку, чтобы спуститься в танцзал, как будто так и было задумано.