Мастер возвращений

– Вы же сами сказали: оно было опубликовано всего три года назад.

– Может быть, именно поэтому вы там не упоминались? Анетта вздернула подбородок.

– Я получила то, что мне причитается, до того, как... То есть уже получила, – заявила она. «Любопытная оговорка», – подумал я, но что она означает? – А сестра... – добавила Анетта, – ну, мы с отцом давно обо всем договорились. И несмотря на неофициальный характер нашего соглашения, я намерена его придерживаться.

– «Все мое движимое и недвижимое имущество я завещаю моему старшему ребенку...» – процитировал я. – Любопытно, даже имя этого ребенка не упоминается.

– Нет, – сказала Анетта.

– И отец не собирается изменить завещание в вашу пользу?

– Дисти не ведут никаких дел с клонами.

– Я не знал, что вы сотрудничаете с дисти, – заметил я. Анетта пожала плечами.

– С дисти, эмини, ревви и многими другими... Естественно, что корпорации приходится соблюдать определенные правила.

– Разве у держателей акций не возникнет подозрений, когда выяснится, что не вы наследница вашего отца? – спросил я.

Ее губы превратились в тонкую линию.

– Поэтому я вас и наняла, – заявила она. – Вы должны найти мою сестру.

Я кивнул. С самого начала я знал, что Анетта Соболь разыскивает вовхе не мать. Хорошо, хоть что-то я угадал правильно...

Присев на один из стульев, я положил ноги на сиденье соседнего. Анетта ничего не сказала, лишь слегка поджала губы в знак неодобрения.

– Чтобы найти Исчезнувшего, – сказал я почти небрежно, – мне нужно знать, кто его враг. Если ваши сестра и мать скрываются, к примеру, от дисти, я не буду искать беглянок на Марсе, потому что марсианские колонии находятся под фактическим управлением этой расы. А если женщины бежали от ревви, я начну прочесывать клиники пластической хирургии, поскольку для ревви внешнее, даже незначительное отличие от оригинала является решающим, чтобы прекратить преследование.

Анетта попыталась что-то возразить, но я остановил ее жестом

– У нас на Земле супруги часто ссорятся, – продолжал я – Похоже, семейные скандалы являются такой же частью человеческой культуры, как Мона Лиза и Парфенон. Уж во всяком случае, они древнее, чем самый ранний памятник материальной культуры. Наверное, еще питекантроп таскал свою супругу за волосы, а она лупила его по голове старой костью. Вся разница в том, что в наши дни тот, кому сильнее достается, имеет возможность уехать. Иногда – в другой город, иногда – на другую планету, однако в подавляющем большинстве случаев супруги – или, точнее, бывшие супруги – оседают где-то поблизости от прежнего места обитания. То, что сделала ваша мать, не типично. Ведь она не просто сбежала от вашего отца, она изменила имя, возможно, внешность и начала где-то новую жизнь. Обычно жены, с которыми жестоко обходились их мужья, так не поступают. По моим наблюдениям, они, напротив, стараются держаться более или менее на виду, чтобы, добившись жизненного успеха или семейного счастья с другим мужчиной, тем самым насолить прежнему благоверному... Так что давайте не будем темнить. Скажите мне, почему ваша мать сбежала на самом деле?

В лице Анетты ничто не изменилось, не дрогнул ни один мускул. Напротив, оно словно окаменело, и я понял, что она изо всех сил старается справиться с собой.

– Мой отец очень богат, – промолвила она наконец.

– Состоятельных людей довольно много, однако их жены не исчезают... как правило.

– Он также руководит крупнейшей в галактике корпорацией, которая ведет дела со множеством молодых, развивающихся миров, и у него есть доступ практически к любой информации. Когда-то он поклялся, что никогда не расстанется с моей матерью, а для него брачный обет священен. Он считал, что, какими бы ни были отношения в семье, супруги навсегда связаны обещаниями друг другу и Богу. – Тон, которым она говорила, был ненамного выразительнее ее лица, и я понял, что мисс Соболь снова чего-то недоговаривает. – Если бы моя мать просто уехала от него, он бы заставил ее вернуться. Если бы она переселилась на Луну, он бы явился сюда за ней. Если бы она направилась на любую из планет Солнечной системы, он сделал бы то же самое, поэтому никакого выбора у нее не оставалось.

– Это сказал вам ваш отец?

– Это сказал бы каждый, кто хоть немного знал его и ее. – Голос Анетты стал совсем тихим. – Вы, наверное, видели тот фильм?..

Я кивнул.

– И это не самое страшное. Бывало, он обходился с ней еще хуже. Я откинулся на спинку стула и принялся покачиваться на его задних ножках.

– Тогда почему с другими женщинами он обращался гораздо мягче? В глубине глаз Анетты промелькнула какая-то тень, но я так и не сумел понять, что это было. Страх? Подозрительность? Что?

– Мой отец никогда не позволял себе близких отношений с кем бы то ни было. Разумеется, я имею в виду эмоциональный контакт, а не физическую близость...

– Ни с кем? Даже с этой бродвейской певичкой? Анетта нахмурилась, но тут же улыбнулась и сказала:

– Вы про Линду? Нет, конечно. Они с отцом были просто друзьями и использовали друг друга, чтобы направить репортеров по ложному следу. У Линды в то время был роман с одним из самых известных критиков, и она не хотела, чтобы это выплыло наружу.

– А как насчет вас? – спросил я мягко. – Если ваш отец терроризировал мать, как получилось, что он не пытался обидеть дочь?

Она опустила на стул и вторую руку, словно для того, чтобы сохранить равновесие.

– Откуда вы знаете, что он не пытался?..

Снова этот ровный голос, невыразительный тон и неестественная неподвижность черт. Я не знал, что и думать, а она все говорила и говорила. Еще никогда мне не приходилось выслушивать подобные слова из уст клона. Да, она была человеком, полноценной личностью; да, закон защищал ее точно так же, как и обычных граждан; но никакой закон не мог спасти ее от домашнего насилия. Она была совершенно одинока, у нее не было ни настоящего отца, ни настоящей матери, и никто никогда не оберегал ее, если не считать телохранителей, которых она сама нанимала.

Она говорила достаточно убедительно, но я все-таки ей не поверил. Или, точнее, поверил не до конца. Анетта снова что-то недоговаривала. Чего-то не хватало в ее рассказе, но я никак не мог понять, чего. И это обстоятельство не позволяло мне сдвинуться с мертвой точки. Я провел всю работу, какая была необходима на первом этапе расследования, однако мне так и не удалось определить стратегическое направление поиска. Единственная версия, которая у меня имелась, это побег жены, которая не выдержала побоев и издевательств мужа, но она меня не устраивала. Слишком это обычно и банально, и слишком многими предосторожностями обставлено такое исчезновение. Конечно, у богатых свои причуды, однако внутренний голос подсказывал, что здесь не все так просто. К тому же я не мог отделаться от чувства, что это мой последний шанс выпутаться из дела, которое нравилось мне все меньше и меньше.

– Вы не говорите мне всего, мисс Соболь, – сказал я.

И снова ее глаза как-то странно блеснули – всего лишь на секунду. Интересно, подумал я, уж не от отца ли она научилась так хорошо скрывать свои эмоции?

– Мой отец не причинит ей вреда, – повторила Анетта. – Если хотите, я могу даже подписать документ, снимающий с вас любую ответственность за последствия

Если бы меня волновала только формальная сторона проблемы, то иного и желать было нельзя, однако куда больше я интересовался подводной частью айсберга. Интересовался и боялся одновременно...

– Хорошо, – согласился я. – Я пришлю вам готовую форму: у меня есть стандартный образец для подобных случаев.

– Значит, вы будете продолжать работать над делом?

– А вы будете продолжать мне лгать?

Она немного помедлила. Невесомое платье колыхалось в искусственно созданном статическом электрическом поле.

– Мне нужно, чтобы вы нашли мою сестру, – промолвила она наконец.

И, насколько мы оба знали, это было правдой.

Глава 6

Обычно моя работа на девять десятых состоит из скучных, кропотливых поисков и нудного анализа, и лишь одна десятая приходится на долю открытий и волнующих озарений. С исследовательской работы начинается любой поиск, и хотя большинству людей она кажется слишком сухой и однообразной, лично мне процесс предварительного изучения проблемы нравится ничуть не меньше, чем само возвращение. Правда, иногда у меня успевает развиться самая настоящая аллергия на газетные и сетевые сообщения, однако именно качеством их анализа и объясняется моя достаточно высокая репутация. Впрочем, обычно я никому не рассказываю, как строится моя аналитическая работа. Это мой главный секрет, который я оберегаю от всех и, в особенности, от клиентов, которым я сообщаю только то, что им следует знать Примерно такой отчет я и предлагаю вам сейчас. В свете вышеперечисленных причин…

В целом, предварительное расследование по делу об исчезновении Сильвии Соболь заняло около четырех месяцев. При этом я исходил из предпосылки, что накануне бегства она была беременна одним ребенком – девочкой. С беременной женщиной может случиться одна из трех вещей: она либо доносит ребенка до положенного срока, либо выкинет, либо сделает аборт. Потратив несколько недель на работу с базами данных больниц и частных врачей, я пришел к выводу, что, скорее всего, миссис Соболь в конце концов стала матерью или, по крайней мере, не избавилась от дочери до ее рождения.

Как я знал, беременная женщина обладает ограниченной свободой передвижения. Ей противопоказаны некоторые виды транспорта, так как перегрузки при разгоне и торможении межпланетного космического лайнера достигают значительных величин и могут отрицательно повлиять на плод. Несколько планет, только недавно ставших пригодными для жизни человека, также не самое подходящее место для беременной женщины – специальная карантинная комиссия просто не допустила бы миссис Соболь ни в один из подобных миров. Иными словами, беременность Сильвии значительно упростила мне работу, и я был весьма доволен этим обстоятельством.

Я, правда, сразу понял, что тот, кто помогал ей исчезнуть, отлично знал свое дело, однако мне было хорошо известно, что нет ни одной Службы Исчезновений, которая бы работала безупречно. У каждой из них есть свои слабые стороны, свои особенности, свой почерк, если это можно так назвать. Так, например, одна служба специализируется на исчезновениях определенного типа, другая практикует излишне усложненный алгоритм исчезновения, третья применяет один и тот же набор уловок... Все эти слабые стороны я знаю, как свои пять пальцев, и с успехом их использую.

По истечении четырех месяцев у меня в руках было пять ниточек, каждая из которых теоретически могла привести меня к объекту. К концу пятого месяца я проверил две из них и исключил как маловероятные. После полугода я уже почти наверняка знал, какая из трех оставшихся женщин могла оказаться миссис Соболь.

И тогда я сел в свой корабль и вылетел на Марс.

Глава 7

За сто лет, прошедших с тех пор, как дисти впервые появились в нашей Солнечной системе, эта разумная раса успела освоить и колонизировать почти весь Марс. На красной планете все еще находится несколько принадлежащих землянам шахт, заводов по переработке минерального сырья и посадочных площадок для космических кораблей, но поселениями управляют дисти, которые к тому же построили несколько своих городов.

Моя «Эммелин» пользуется правом беспрепятственного доступа на большинство планет, где есть человеческие поселения, и Марс в этом отношении не исключение. Я приземлился в Дюнах за полярным кругом и тотчас пожалел, что расследование не привело меня в какое-нибудь другое место. Стояла марсианская зима, и здесь, посреди самой большой в Солнечной системе песчаной пустыни, царила многомесячная полярная ночь.

Это был мой далеко не первый визит на Марс, но мне так и не удалось понять, как местные жители мирятся с непроглядным мраком. Впрочем, многое здесь мне просто не по душе. Так, выстроенные землянами купола были снабжены автоматической системой регулировки освещения, но дисти, как выяснилось, не переносили нашего суточного цикла чередования дня и ночи. Полярной ночью (а дисти обосновались, главным образом, в северной и южной полярных областях) свет здесь попросту не выключался, и кромешный мрак снаружи, и искусственное освещение внутри куполов безошибочно указывали на то, что на Марсе наступила зима.

И это не являлось единственным нововведением дисти. Сами они были маленькими существами с большими головами, глазами и сухим, узким телом. По какой-то причине они не выносили просторных помещений и открытых пространств, поэтому в большинстве районов купола Сахара, как называли это поселение земляне, все переулки и улицы были искусственно сужены и перекрыты дополнительными фальш-потолками. В местах, которые еще оставались свободными, были возведены новые здания, так что вскоре колония стала напоминать гигантское крысиное гнездо или муравейник. Взрослым землянам приходилось сгибаться в три погибели, чтобы ходить по улицам, а многие, мысленно ругаясь, приобретали специальные электрические тележки, в которых можно было ездить лежа. Лично на меня подобная обстановка действовала угнетающе – я терпеть не могу ходить согнувшись и меня тошнит от запаха множества тел.

Правда, многие «земные» дома были значительно выше, чем «потолки», которыми дисти перекрыли улицы, однако эффект открытого пространства в значительной мере скрадывался тем обстоятельством, что в промежутках между ними были втиснуты приземистые постройки инопланетян. Порой дома стояли так близко, что между ними едва можно было просунуть руку, а обе стороны забитых прохожими и электрокарами улиц представляли собой сплошную череду дверей. Между ними почти не оставалось свободного пространства, поэтому номера домов и названия улиц вырезали мелкими буквами прямо на дверных косяках. Рассмотреть эти письмена при искусственном свете было довольно трудно.

Женщина, которую я считал своим главным кандидатом, жила в небольшом доме инопланетной постройки. Я дважды прошел мимо него, прежде чем сумел рассмотреть вырезанный на двери номер. Сначала меня смутили явно не земные пропорции здания, но, приблизившись к нему в третий раз, я рассмотрел крошечное объявление на английском языке, которое предлагало комнаты, «пригодные для отдыха людей». Я (и моя спина) не отдыхали по-человечески уже примерно четыре часа, поэтому я надеялся, что объявление не врет и в этих комнатах действительно можно выпрямиться во весь рост, не опасаясь упереться макушкой в потолок.

К счастью, так оно и оказалось. Несмотря на инопланетное происхождение, здание явно проектировалось с учетом человеческих пропорций. Дисти, хотя и имели некоторые странности, оказались весьма способными межпланетными бизнесменами, умевшими быстро приспосабливаться как к требованиям рынка, так и к местным традициям.

Чтобы пройти в дверь, мне пришлось наклониться, однако уже в коридоре можно было стоять прямо. Правда, я все равно касался головой потолка. Я довольно высок даже по человеческим меркам, для дисти же любой человек, превышающий метр восемьдесят, просто перестает быть одушевленным предметом.

Оказавшись в коридоре, я осмотрелся. На двери слева я увидел табличку с лаконичной надписью «Главный офис», дверь справа вела в «Комнаты отдыха».

Для начала я заглянул в офис. Он был выдержан в тех же человеческих пропорциях, и клерк-дисти, стараясь победить свою агорафобию, сидел на столе, скрестив тонкие ноги и погрузившись в сосредоточенное самосозерцание. Меня он не заметил. Рассудив, что это, пожалуй, к лучшему, я не стал его беспокоить и, вернувшись в коридор, толкнул правую дверь.

Упомянутая комната отдыха была чуть не вдвое меньше, чем самый маленький бар у нас на Земле, однако владельцы дома ухитрились напихать сюда множество самой разной мебели. Теснота, столь любезная сердцу дисти, делала комнату крайне неудобной для людей. Должно быть, именно по этой причине все пятеро «отдыхающих» землян сгрудились в дальнем углу возле барной стоики, поскольку там, по крайней мере, удавалось хоть как-то повернуться. К бару можно было пробраться по узкому проходу, милостиво оставленному в середине комнаты.

Мне пришлось довольно долго пробираться между столами для пинг-понга и столиками для игры в го, на которых сидели несколько дисти (они чувствовали себя тем комфортнее, чем ближе к потолку находились их головы). Никакого внимания они на меня не обратили. Дисти считали го лучшим изобретением землян; пинг-понг занимал почетное второе место, и двое инопланетян, стоя на противоположных концах стола, с азартом перекидывали через сетку оранжевый шарик из литой резины. Еще несколько дисти, оседлав музыкальные автоматы, с интересом наблюдали за игрой, а может, дожидались своей очереди. Что касалось землян, то они, напротив, сидели, повернувшись к играющим спиной; все они потягивали какие-то напитки и выглядели не особенно довольными.

В баре заправляла женщина, которой можно было дать от сорока до семидесяти. Длинные черные волосы доставали ей почти до поясницы, дама явно пользовалась косметикой – еще одна особенность нашей земной культуры, которая, похоже, нравилась дисти. Худощавая фигура – впрочем, будь она чуть полнее, ей бы ни за что не протиснуться к своему рабочему месту – была затянута в узкое серебристое платье с расшитым бисером лифом, которое еще больше подчеркивало ее почти болезненную хрупкость. Кожа на руках женщины была мягкой и гладкой – следовательно, в отличие от большинства землян, работавших в марсианских шахтах и рудниках, она не привыкла к тяжелому физическому труду.

– Сьюзен Уилкокс? – спросил я, опуская одну руку на плечо жен-шины, а второй подсовывая ей под нос свою лицензию.

– Да. – Она непроизвольно напряглась, потом вздрогнула, однако улыбка ее оставалась такой, словно в моем появлении не усматривалось ничего из ряда вон выходящего.

– Что вам угодно?

– Можно вас на пару слов?

Она снова улыбнулась мне спокойной профессиональной улыбкой, которая заставила меня почувствовать себя уверенней.

– Конечно, почему бы нет?.. – Выйдя из-за стойки, она взяла меня за руку, словно мы были давнишними друзьями, и вывела через заднюю дверь в крошечное патио, которое каким-то чудом ускользнуло от внимания дисти. Зачем оно вообще нужно, я не понимал до тех пор, пока не посмотрел вверх. Наверное, это одно из немногих мест в Сахаре, откуда открывался вид на внешний купол и звездное небо над ним.

Женщина придвинула мне стул и села сама.

– Как вы меня нашли? – спросила она.

– По правде говоря, я не уверен, что ищу именно вас, – ответил я, протягивая ей руку ладонью вверх. На ладони лежал один из моих мини-компьютеров. – Мне нужно провести анализ вашей ДНК. Она слегка приподняла голову.

– Это незаконно.

– Я могу получить разрешение суда.

Сьюзен Уилкокс посмотрела на меня – на этот раз ее взгляд казался затравленным. Обратись я за разрешением в суд, и ее инкогнито – от кого бы или от чего она ни скрывалась – непременно раскроют.

– Я не собираюсь выяснять, кто вы такая, – добавил я. – Мне нужно просто сравнить вашу ДНК с имеющимся у меня образцом.

– Вы лжете, – отозвалась она тихо.

– Может быть, да, а может быть, нет, – ответил я. – Но и в том, и в другом случае у вас серьезные неприятности, миледи.

Сьюзен Уилкокс это понимала. Она протянула руку, и я провел ребром компьютера по ее ладони. При этом клетки кожи женщины попали в пазы тестерной насадки, и программа-анализатор тотчас начала сравнивать структуру ее ДНК с образцами, которые дала мне Анетта. Бросив взгляд на экран, я сразу понял, что ни одного совпадения нет. Единственное, что сидевшая передо мной женщина имела общего с миссис Соболь, это примерно один возраст и некое обстоятельство: когда двадцать девять лет назад они исчезли, то обе носили под сердцем дитя.

Я использовал наручный компьютер, чтобы еще раз проверить полученные результаты, и вздохнул. Сьюзен Уилкокс с тревогой следила за мной, и ее черные глаза словно светились изнутри.

Я улыбнулся.

– Похоже, я ищу вовсе не вас, – сказал я. – Но, если мне было так легко на вас выйти, кто-то может проделать то же самое. Возможно, вам стоит принять дополнительные меры предосторожности.

Она отрицательно качнула головой, словно сама идея вызывала у нее острое отвращение.

– Ваша дочь может считать иначе, – не унимался я.

Сьюзен Уилкокс вздрогнула и посмотрела на меня с таким видом, словно я ее ударил.

– Она здесь совершенно ни при чем. Она не...

– Я знаю, – кивнул я. – Ей ничто не грозит, по крайней мере – с моей стороны. И, возможно, даже со стороны тех, кто охотится за вами. Но ведь вы скрываетесь уже почти тридцать лет и должны знать цену осторожности. Подстраховаться никогда не мешает.

Она с трудом сглотнула.

– Вы многое обо мне знаете...

– Не так уж много... – Я покачал головой и поднялся. – Мне известно только то общее, что есть у вас с женщиной, которую я ищу. – Я убрал компьютер в нагрудный карман и слегка поклонился. – Простите, что отнял у вас время.

С этими словами я вернулся в комнату отдыха, снова протиснулся между столами для го и пинг-понга и, миновав остановившихся в вестибюле дисти, выбрался в узкий переулок-тоннель, который они здесь называли улицей. Выпрямившись, насколько позволял навесной потолок, я не сдержал дрожи. Я терпеть не мог дисти, и дело было не в моей ксенофобии – просто я расследовал столько случаев, когда людям приходилось скрываться от них, что невольно начал сам относиться к этой расе с неприязнью.

По крайней мере, именно так я объяснил себе эту странную дрожь, хотя в глубине души знал, что это не совсем верно. Главная причина заключалась в том, что я невольно подверг жизнь Сьюзен Уилкокс страшной опасности, и она, скорее всего, это тоже понимала. Я, правда, питал слабую надежду, что на мое появление никто не обратил внимания, но это было маловероятно. Слабым утешением служило лишь то, что самих дисти, среди которых пряталась Сьюзен, не слишком интересовала ее персона. В противном случае, мое появление означало для нее смертный приговор.

Ночь я провел в крошечном, как коробка для ботинок, гостиничном номере, поскольку дисти не позволяли вновь прибывшим стартовать раньше, чем через тридцать шесть часов после посадки. Но как только положенный срок истек, я вылетел обратно на Луну, мысленно проклиная и дисти, и купол Сахара, и весь Марс.

Глава 8

Вторая подозреваемая обосновалась на Земле, в Новом Орлеане, что было весьма кстати. В этом гигантском мегаполисе проживало несколько бывших клиентов, которые считали себя моими должниками, и некоторые из них по стечению обстоятельств занимались детективным бизнесом. Один из них проник по моей просьбе в квартиру Исчезнувшей, изъял в ванной комнате несколько волосков и передал другому бывшему клиенту. Тот доставил волосы в мой номер на Международной космической станции. Поскольку выделенная из волос ДНК не совпала с имеющимся у меня образцом (а я на девяносто девять процентов был уверен, что она совпадет), я повторил всю процедуру. Другой мой старый приятель добыл еще несколько волосков с головы подозреваемой. Очевидно, он приблизился к ней в общественном месте и попросту вырвал прядку из ее прически. Последний образец совпал с первым, но он не принадлежал Сильвии Соболь.

С этой женщиной я даже не стал встречаться, поскольку мне не хотелось без нужды подвергать ее опасности.

Третья кандидатка проживала на Луне, в куполе Хедли; найти ее не составило никакого труда. В этом случае анализ ДНК также показал, что и она не является объектом моего поиска. Встревоженный, недоумевающий и изрядно разозленный я вернулся в Армстронг.

Логичнее всего было предположить, что мой образец ДНК не является подлинным, то есть не принадлежит Сильвии Соболь. Я взял его из Межзвездного архива генетической информации, поэтому оставалась вероятность, что он был подменен или испорчен. О таких вещах мне приходилось слышать, однако я всегда считал, что это возможно лишь теоретически. Базы данных Межзвездного архива охранялись, наверное, лучше любых других в галактике; каждому, кому удалось бы в них проникнуть, пришлось бы иметь дело с многоступенчатой системой паролей и множеством защитных программ.

Все же я связался с Анеттой и попросил переслать мне образец ДНК Сильвии Соболь. Девушка сделала это довольно быстро, без лишних вопросов, и я убедился, что никакой ошибки нет: мой и ее образцы совпали. Следовательно, ни одна из женщин, которых я подозревал, не была Сильвией Соболь.

За всю свою карьеру я еще ни разу не терпел подобной неудачи. Одна из выбранных мною женщин обязана была оказаться миссис Соболь, если только моя информация была верна и если я нигде не просчитался. Впрочем, ошибка исключалась. Беременной женщине трудно скрыться, не оставив следов, если только она не обладает способностью мгновенно переноситься с планеты на планету без помощи транспортных средств. Но ведь мне удалось найти даже ту женщину, которая осталась на Земле!..

Нет, очевидно, загадка в чем-то другом. После того, как миссис Соболь благополучно разрешилась от бремени, у нее действительно появился шанс затеряться – после, но не до этого момента! Я знал, что транспортные службы, которым приходится иметь дело с беременными, тщательно фиксируют пол плода, чтобы уберечь себя от судебных исков со стороны тех пассажирок, которые заявляли, будто потеряли ребенка, находясь на борту космического лайнера. Разумеется, транспортники не проводят анализ ДНК, поскольку это считается вмешательством в частную жизнь, однако прежде, чем ступить на трап космического корабля, беременная пассажирка обязана предъявить врачебное заключение о собственном здоровье и состоянии плода.

Начиная поиск, я проверил данные о женщинах, которые носили во чреве только одного ребенка женского пола, совершенно упустив из виду двойняшек или тройняшек. Не подумал я и о младенцах мужского пола.

Анетта упомянула о том, что предыдущие семь клонов не удались. Подобное могло произойти в силу множества причин, однако я знал, что клоны гибнут один за другим, если используется негодный генетический материал или если оператор пытается произвести значительное изменение в структуре генетической цепочки. Когда же осуществить желаемое на генетическом уровне не удается, приходится прибегать к молекулярной хирургии, в то время как собственно ДНК остается без изменений.

У меня был образец ДНК Анетты. Я взял его в день нашей первой встречи, причем она об этом даже не подозревала. Сам я проводил анализ ДНК клиента только в случае, если у меня не было никакого иного способа проверить, тот ли он, за кого себя выдает, и не тянется ли за ним шлейф нераскрытых преступлений. Образец Анетты я не подвергал анализу – фотографии, видеосъемки, публикации в Сети, ее браслеты и бриллианты наконец, – все свидетельствовало о том, что она – настоящая Соболь. У меня не было никаких сомнений, что она не является замаскированным агентом дисти или любой другой расы. Наконец, она сама призналась в своем происхождении, поэтому тест ДНК показался мне поначалу не только излишним, но и ненужным, поскольку он все равно не дал бы той информации, которую я искал.

Но теперь ситуация изменилась. Мне необходимо было провести анализ, чтобы выяснить, не являлась ли Анетта – или ее сестра – восстановленным ребенком и не было ли у плода какой-либо патологии, которую оказалось невозможно исправить в материнской утробе. Просматривая базы данных клиник и центров родовспоможения, я пропускал записи, касавшиеся восстановленных детей. Дело представлялось мне достаточно ясным, и я не стремился осложнять себе жизнь без особой надобности.

Вот почему я вызвал из памяти охранной системы сведения о пробе кожного сала, взятого с ручки моей двери, и провел экспресс-анализ генной структуры. И хотя я ждал какого-то сюрприза, результат меня удивил.

Анетта Соболь не была восстановленным ребенком, во всяком случае – не в том смысле, какой обычно вкладывается в это понятие. Она была смоделированным ребенком.

Проще говоря, Анетта Соболь когда-то была мужчиной. На это неопровержимо указывал тест ее генетической структуры.

Глава 9

Если бы после того, как я понял, что ищу женщину, носящую во чреве зародыш мужского пола, пройти по следу до конца было бы хоть сколько-нибудь сложно, я бы и не пытался это сделать. Я пошел бы прямо к Анетте и отказался от дела. Но это было даже не просто, а очень просто, и любой из моих конкурентов мог с легкостью справиться с этой работой. Фактически многие из них выследили бы мать Анетты быстрее меня, поскольку у каждого Мастера возвращений свои методы работы. Лично я знал троих своих коллег, для которых анализ ДНК клиента был обычной практикой.

Если бы я отказался довести дело до конца, Анетта могла отправиться к любому из них, и они несомненно нашли бы ее матушку. Каждому из них потребовалось бы на это не более трех дней. Я справился с этим быстрее, потому что умел работать лучше.

Сильвия Соболь заправляла небольшим частным университетом, который находился на Луне, в куполе Гагарин, и носила имя Селии Уокер. Согласно документам, она прибыла сюда с главной планеты дисти, где провела первые десять лет своей ссылки. Должность ректора университета она занимала на протяжении пятнадцати лет.

Купол Гагарин был основан лет через пятьдесят после Армстронга и управлялся Городским советом, являясь единственным лунным поселением, в котором существовало что-то вроде правительства. Совет заключал специальный договор с каждым, кто владел собственностью или арендовал что-либо в пределах купола. Предметом такого договора могло быть буквально все, начиная с таких важных вещей, как воздушные регенераторы, и заканчивая графиком работ по ремонту помещения вне зависимости от того, нуждалось данное помещение в ремонте или нет. Никаких нарушений установленного порядка в Гагарине не терпели. Человека, совершившего три проступка – вне зависимости от того, было это зверское убийство или пропуск своей очереди по прочистке труб воздуховодов, – изгоняли из купола навсегда.

Благодаря этому жители Гагарина были тихими, законопослушными и крайне подозрительными. Когда я сошел со скоростного экспресса, доставившего меня из Армстронга, на меня смотрели так, словно я выглядел каким-то до крайности отвратительным насекомым. Несколько позднее я узнал, что моя одежда не соответствовала здешним строгим понятиям о приличиях.