Принцесса стоит погони

Радий Радутный

Принцесса стоит погони

Жаль, что Гомер уже давно умер. Жаль также, что своей смертью. Уж я бы его… А то развел сирен, понимаешь. Сладкозвучных.

Что, не одобряете? Варварство, говорите? А сладкозвучная сирена никогда не выла вам в ухо, да посреди ночи, да в крохотной комнатке, да… как бы это поделикатнее выразиться… в позиции «мужчина сверху на очаровательном рыжеволосом создании»? Женского полу, разумеется – не подумайте обо мне плохо.

Очаровательное создание мигом прекратило стонать и закатывать глазки, схватило трубку и бодро отрапортовало:

– Центр связи!

Трубка взорвалась.

– …спите там! – кое-как вычленил я из потока генеральского возмущения. – Десять минут как тревога!

На всякий случай я взглянул на часы. Не десять минут, а две с половиной секунды. Нет, уже три.

– Никак нет, товарищ генерал! – бодро отрапортовало создание. – Бдительно несем службу!

– Всем пилотам – сбор! Связи – готовность! Стервятника – в ангар восемнадцать! В каюте он, сволочь, отсутствует! Две минуты! Разыскать! Доложить!

– Так точно, господин генерал!

Создание прижало палец к губам. Взглянуло на таймер.

Из отведенного срока прошла минута.

Снова активировало микрофон и так же бодро и ответственно доложило:

– Товарищ генерал! Ваше приказание выполнено! Стервятник на связи!

Ай да молодец!

Ну-ка, ну-ка…

– Почему так медленно! – рыкнуло из динамика.

Пришла моя очередь.

– В сортире сидел, товарищ генерал!

Почему-то сортирный аргумент действует на них расслабляюще.

– Молодец!

Я? За что?

– Бегом в ангар восемнадцать! Все процедуры на ходу. Готовься…

Он что-то буркнул в сторону от микрофона, но я расслышал.

– …к двадцати «же».

Зато стало ясно насчет сортира. Действительно, на двадцатикратную перегрузку лучше идти, так сказать, пустым. Жаль, что я действительно не сидел все это время в сортире.

Одевался я на ходу, причем в коридоре. Зрелище сонного полуодетого пилота в туннеле привычно и не впечатляет. Смешит разве что. А еще больше веселит семенящая рядом девица из юротдела с пакетом бумажек в планшетке.

– Инструкция по технике безопасности, пожалуйста…

Если я разобью лоб о комингс, мой непосредственный начальник скажет «я ни при чем, вот его подпись!» – и будет прав.

– Декларация о непредъявлении претензий…

А теперь, если вдруг окажется, что доблестный космофлот распустил технарей до такой степени, что моя тачка сразу после запуска двигателей накроется – мои наследники не смогут подать в суд на уважаемого товарища президента.

– Расписка в получении НАЗа…

В неприкосновенном запасе спрятано много всякого интересного. Подразумевается, что в случае непредвиденной посадки (например, с парашютом) я скажу подбежавшему аборигену:

– Эй, камрад, тут у меня триста грамм золота! Спрячь меня и сообщи моему командованию, получишь еще столько же!

Или, если абориген выглядит как китаец, ткну пальцем в надпись на его языке. Надписей девятнадцать, и подразумевается, что уж один-то из девятнадцати языков он знает.

Все пилоты, вернувшиеся таким образом, бодро рапортовали о том, что золото израсходовано по назначению, однако от второй части абориген отказался и своего адреса не оставил. Впрочем, некоторые, говорят, и пистолет умудрялись продать.

– Подписка…

Стоп!

Все-таки сволочи эти юристы, пусть даже военные. Так и норовят подсунуть всякую подозрительную бумажку понезаметнее. «Подмахните, pleeeeeeease…», а потом оказывается, что это было согласие на самоубийство в случае аварийного завершения миссии. И прямо сейчас технари срочно меняют в катапульте пороховой заряд на тротиловый. И в случае его применения пилот летит не вверх, а в стороны. В разные. По частям.

– Подписка о неразглашении…

Тю. Да на мне их штук десять висит!

– А такой еще нет…

БОЖЕ! Куда меня посылают! И ведь попробуй не подпиши.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.