Степан Бандера

Руслан Частий

Степан Бандера

Вокруг имени лидера Организации украинских националистов (ОУН) Степана Банд еры ожесточенные споры не утихают до сих пор: одни считают его пособником гитлеровцев и соучастником нацистских преступлений, другие – патриотом и борцом за независимость Украины. Уже почти два десятка лет со времени провозглашения независимости Украины первые продолжают называть жителей западной ее части «бандеровцами», вкладывая в это понятие явно негативный смысл. Вторые в своем почитании этого человека доходят до того, что называют Бандеру «героем XX века» и самой выдающейся личностью во всей истории Украины. «Адепты» Бандеры готовы даже канонизировать его, объявляя уже сейчас причисленным к лику святых Украинской греко-католической церкви.

Слово «бандера» в переводе с испанского языка означает «знамя, стяг». И так случилось, что за этим человеком с такой фамилией в Украине потянулись сотни тысяч людей. Было нечто притягательное для них в этом «знамени». В пантеоне национальных героев современной Украины Степан Бандера занимает почетное место самого «великого» борца против советской власти. Его именем называют улицы, о нем пишут в школьных учебниках. В последнее время даже стало модно изображать его как антифашиста. Но не пришла ли пора взглянуть на этого человека беспристрастно и честно? Не наступило ли время развенчания сотворенных мифов?

В атмосфере украинского патриотизма

(Степан Бандера родился 1 января 1909 года в селе Старый Угрынив Калушского уезда Галиции (ныне – Ивано-Франковская область), которая вместе с другими западноукраинскими землями – Буковиной и Закарпатьем до конца 1918 года входила в состав Австро-Венгерской империи.

Его отец, Андрей Михайлович Бандера, 1882 года рождения, был греко-католическим священником. Он происходил из семьи мещан города Стрый Михаила и Розалии (девичья фамилия – Белецкая) Бандер. Мать Степана, Мирослава Глодзинская, 1890 года рождения, была дочерью священника из Старого Угрынива Владимира Глодзинского и Екатерины (до замужества – Кушлык). Впоследствии на месте тестя продолжал свою церковную деятельность отец будущего лидера ОУН. Степан был вторым ребенком в семье после старшей сестры Марты-Марии (1907 г. р.). Затем у них появились братья Александр (1911), Василий (1915) и Богдан (1921) и сестры Владимира (1913), Оксана (1917) и Мирослава (умерла в 1922 году грудным ребенком).

Первые годы своей жизни Степан провел в большой и дружной семье и, как он сам писал, «в атмосфере украинского патриотизма и живых национально-культурных, политических и общественных интересов», поскольку его отец был патриотично настроенным украинцем и детей своих воспитывал в этом же духе. Дома у Бандер была большая библиотека, и к отцу Андрею часто приезжали активные участники украинской национальной жизни Галиции, родственники и их знакомые. Большое влияние на маленького Степана оказали его дяди Павел Глодзинский – один из основателей украинских экономических объединений «Маслосоюз» и «Сільський господар», Ярослав Веселовский – депутат в Венском парламенте, известный в то время скульптор Н. Гаврилко и другие.

Будучи с детства воспитанным в вере и в украинстве, Степан, по словам его современников, рано начал готовить себя к борьбе за свободу Украины. Утром и вечером долго и много молился. Втайне от взрослых истязал себя цепью и колол иголками, готовя себя таким образом к возможным полицейским пыткам. Однако такие «упражнения», а также обливание холодной водой и многочасовое стояние на морозе привели к ревматизму суставов – болезни, которая преследовала Степана всю его жизнь. Кстати, во многом из-за нее он не смог посещать начальную школу, в отличие, например, от своих братьев и сестер, которые совмещали домашнее и школьное начальное образование.

В 1914 году началась Первая мировая война, в которой галичане приняли активное участие, естественно, на стороне австрийцев. Маленький Степан стал свидетелем ожесточенных боевых действий. Через их село Старый Угрынив несколько раз проходил фронт: В 1914–1915 годах и дважды в 1917 году. В последний раз тяжелые бои продолжались две недели, и дом Бандер был частично разрушен. Но не только ужасы войны особенно запомнились мальчику. Едва ли не сильнее на него повлияли наблюдаемые им и его близкими революционные настроения в армии царской России, а также проявления национально-революционных движений и, как он впоследствии писал, «огромная разница между украинскими и московскими военными частями».

Большое влияние на Степана оказала и начавшаяся освободительная борьба украинцев. Одним из главных событий, оставивших незабываемое впечатление, стало празднование воссоединения Западноукраинской Народной Республики и Украинской Народной Республики в единое государство и охватившее в связи с ним все слои населения воодушевление.

В 1919 году Степан Бандера поступил в одну из немногих украинских классических гимназий, находившуюся в г. Стрые. Жил он в доме своего деда. В гимназии преподавали греческий и латинский языки, историю, литературу, психологию, логику, философию. В 1925 году польские власти разделили ее на украинские отделы при местной польской государственной гимназии. В гимназии Степан проучился восемь лет и успешно закончил ее в 1927 году.

Атмосфера в гимназии была очень непростой. В 1923 году Совет послов, который решал дела в послевоенной Европе, признал, что новообразованное польское государство имеет право на западноукраинские земли при условии предоставления культурной автономии украинскому населению. Но польское правительство повело политику активной полонизации этих земель. Еще в марте 1920 года было официально запрещено употреблять название «Западная Украина», взамен вводилось название «Малопольска Всхудня». Массово закрывались украинские школы, а те, что оставались, становились «утраквистичными»: то есть половина предметов преподавалась на украинском, а половина – на польском языке. За украинскими преподавателями велся пристальный надзор, чтобы они не отклонялись от утвержденной программы.

То же самое происходило и в стрыйской гимназии: воспитание и учеба проходили по плану и под контролем польских властей, особенно это стало заметно после 1925 года. Польские преподаватели старались внедрить в гимназическую среду «польский дух», и эти намерения вызывали сопротивление со стороны гимназистов. Правда, некоторые учителя использовали все возможности, чтобы вложить в обязательную систему украинский патриотический смысл.

Отличительной особенностью стрыйской гимназии было то, что она располагалась в отдельном доме – в так называемой «Русской бурсе» и была по своему национальному составу почти исключительно украинской. Не только поляки, но и ренегаты-украинцы своих детей туда не посылали. Зато, как ни удивительно, здесь учились несколько учеников из немецких и еврейских семей, родители которых таким образом хотели выразить свою солидарность с украинским народом.

Основное национально-патриотическое воспитание молодежь получала в школьных организациях. К числу легальных организаций (не только в Стрые, но и по всей Галиции) принадлежали «Пласт» (скауты) и спортивное общество «Сокол». Кроме того, существовали тайные кружки подпольной организации школьников, которая была идейно связана с Украинской военной организацией (УВО).

Эти организации должны были воспитывать молодых людей в национально-революционном духе, влиять в этом направлении на всю молодежь и привлекать старшеклассников к оказанию помощи революционному подполью (например, сборов на содержание украинского тайного университета, распространении подпольных и запрещенных польским правительством украинских заграничных изданий и т. п.). Хотя обычно членами этих групп становились ученики седьмого и восьмого классов, Степан Бандера принимал в них активное участие еще будучи в пятом классе. Этот маленький бодрый подросток, который, похоже, был не в очень хороших отношениях со своими одноклассниками, на поверку оказался незаменимым в тех случаях, когда дело касалось практических действий, например, передачи тайной информации.

По некоторым данным, в 1922 году Степан впервые был задержан во время нелегального перехода польско-чешской границы. Среди документов процесса по делу убийства Перацкого (об этом деле мы расскажем позже) имеется свидетельство на суде агента полиции Кароля Сикоры, который предъявил протокол допроса Бандеры. В своих показаниях полицейский сказал: «Я тогда задержал этого, извиняюсь перед высоким судом, сопляка за нелегальный переход границы. Бандера сказал мне, как сейчас помню, что он чех, живет в Цешине, а к нам приехал посмотреть Польшу и возвращается назад. «Где же твой пропуск? – спрашиваю. – Тот, кто живет близ границы, должен иметь постоянный документ». Бандера ответил: «Я свой документ дома забыл, если надо, покажу в другой раз». Взяли его под стражу и при обыске нашли удостоверение ученика стрыйской гимназии. Вот какой он чех. Это, прошу высокий суд, шпион с малолетства».

За давностью лет невозможно установить: было ли это поручение взрослых – перебраться через границу и передать какие-то сведения, или же это просто мальчишеская затея. Как бы там ни было, но достоверно известно, что в 1922 году, когда ему было тринадцать, Бандера гимназистом-третьеклассником вступил в подпольную националистическую организацию школьников и стал членом «Пласта». В Стрые он входил в руководство Пятого пластового куреня имени князя Ярослава Осмомысла, а позже, уже после окончания гимназии, – Второго куреня старших пластунов, отряда «Красная калина», до самого запрещения «Пласта» польской властью в 1930 году. Кстати, именно из-за полученной в детстве болезни все его старания вступить в «Пласт» в первом и во втором классах были безуспешны. В 1922 году из-за опухоли в колене он провел даже около двух месяцев в больнице.

Кроме легальных молодежных организаций, как уже говорилось выше, возникали и нелегальные, в том числе «Группа украинской государственной молодежи», к которой принадлежали Степан Охримович, Юлиан Вассиян, Иван Габрусевич, Богдан Портных, «Организация высших классов украинских гимназий», из рядов которой вышли такие известные деятели, как Роман Шухевич, Владимир Янив, Богдан Кордюк, Зенон Коссак, Степан Ленкавский. После слияния некоторых разрозненных организаций в 1926 году возник «Союз националистической украинской молодежи» (СНУМ), который возглавил Осип Боднарович, а в руководство (Провод) этой организации входили Степан Охримович, Богдан Портных, Степан Ленкавский, Иван Габрусевич.

Одной из выдающихся фигур молодежного движения 1920-х годов в Галиции был Степан Охримович, который, собственно, и привлек к подпольной деятельности своего младшего коллегу по гимназии Степана Бандеру. Обнаружив в библиотеке местной «Просвіти» работы Николая Михновского, в частности его «Самостійну Україну», Охримович пришел в восхищение и стал давать их читать своим друзьям, в том числе и Степану.

Практически на протяжении всех школьных лет и позже, живя во Львове, Степан Бандера усердно занимался спортом, проявляя завидные успехи благодаря своему физическому сложению (крепыш среднего роста), упорству и выносливости. В свободное время он пел в хоре, играл на гитаре, мандолине, увлекался необычайно популярными в то время шахматами. При этом никогда не курил и не употреблял спиртного.

Успешно сдав в середине 1927 года выпускные экзамены, Степан Бандера собирался поступать в Украинскую хозяйственную академию, располагавшуюся в Подебрадах в Чехии. Однако польские власти отказали ему в выдаче заграничного паспорта. Поэтому юноша был вынужден остаться на год у родителей, занимаясь хозяйством и культурно-просветительской работой в родном селе. Он успешно работал в читальне «Просвіти», вел любительский театральный кружок и хор, организовал спортивное общество «Луг», а также вел работу по линии подпольной УВО в окрестных селах.

В сентябре 1928 года Степан переехал во Львов для учебы на агрономическом отделении Высшей политехнической школы (Политехники). Здесь он учился до 1934 года. Два первых года обучение проходило во Львове, а следующие два большинство предметов, семинарских и лабораторных занятий проводилось в Дублянах, возле Львова, где находился агрономический филиал Политехники. По завершении полного курса учебы слушатели получали диплом инженера-агронома.

Все шесть лет учебы в Политехнике жизнь Степана Бандеры была насыщена событиями, но документальных сведений о них осталось немного. Тем более что жизнь его в этот период делилась на две совершенно разные сферы: первая, официальная, – обучение в Политехнике; вторая, тайная, – подпольная работа в ОУН, которую он начал рядовым членом.

На первый взгляд, вызывает удивление выбор агрономической профессии человеком, который уже решил для себя, чем ему заниматься в жизни – профессиональной революционной деятельностью. Более того, по воспоминаниям члена ОУН, но не сторонника Бандеры П. Балея, Степан «на пороге двадцатого года жизни… вслух мечтал стать “гетманом”». Хотя это желание вряд ли можно поставить в упрек: ведь, в конце концов, плох тот солдат, который не мечтает стать генералом.

Ответ на вопрос «почему агрономия?» фактически лежит на поверхности. Работа на земле нравилась молодому человеку, он к ней привык с малых лет, ведь работал в хозяйстве и деда, и отца. Возможно, Степан хотел, как предполагают некоторые исследователи, после того как Украина станет независимым государством, по примеру одного из римских императоров Диоклетиана жить в селе и выращивать если и не капусту, то какие-нибудь другие овощи. Хотя, конечно, эта версия выглядит фантастической, ибо такой человек, как Бандера, с его стремлением к власти вряд ли оставил бы политическую арену даже в независимой Украине. Поэтому наиболее вероятным будет следующее предположение: обучение на агрономическом факультете давало Степану больше свободного времени для того, чтобы заниматься той, второй, никому, кроме очень узкого круга доверенных людей, не известной частью своей деятельности, то есть подпольной работой в ОУН. Тем более что учился Степан Бандера не очень успешно, брал несколько академических отпусков и в итоге так и не окончил курс. Из-за своей активной политической деятельности и ареста диплом Бандера получить не смог.

С осени 1928 года до середины 1930-го Степан проживал во Львове, потом два года в Дублянах и снова во Львове в 1932–1934 годах. Во время каникул он находился в селе у отца, где также занимался как легальной, так и нелегальной национально-политической работой.

Этим селом была Воля-Задеревацкая, где священник Украинской греко-католической церкви Андрей Бандера получил приход и правил службы Божьи в местной церкви, сохранившейся до сих пор. Готовясь к приезду многодетного священника (к тому моменту мать Степана Бандеры в возрасте 33 лет умерла от туберкулеза), местное население в короткие сроки построило ему дом, на многие десятки лет переживший своих обитателей (в послевоенные годы этот дом уцелел лишь потому, что в добротном «бандеровском гнезде» селили приезжих учителей, всегда испытывавших жилищные проблемы).

Интересно, что школа в Воле-Задеревацкой возникла благодаря энергии и настойчивости Степана Бандеры. Молодой Бандера, приехав домой на каникулы, прямо спросил у молодых селян: «Почему школу не строите?» Те ответили: «Стройматериалов нет, а панский лес – под особой охраной». – «А ночь для чего?!» – бросил клич будущий националист № 1, и вскоре народ собрал в центре села достаточное количество стройматериалов, из которых и возвели первую за всю многовековую историю Воли-Задеревацкой школу.

В студенческие годы Степан Бандера продолжил активно участвовать в организованном украинском национальном движении. Он был членом украинского общества студентов политехнической школы «Основа» и членом кружка студентов-селян. Некоторое время работал в бюро общества «Сільський господар», которое занималось распространением прогрессивной агрокультуры на западноукраинских землях. От общества «Просвіта» в выходные дни и праздники он ездил в окрестные села Львовщины с лекциями. Продолжал Степан и активно заниматься спортом, сначала в «Пласте», затем в Украинском студенческом спортивном клубе (УССК) и некоторое время в обществах «Сокол-Батько» и «Луг» во Львове. Особенно заметными были его успехи в легкой атлетике, плавании, в лыжном спорте и баскетболе, что, кстати, весьма удивительно при его небольшом росте. Также Степан много путешествовал.

А вот достоверных сведений об увлечении Степана слабым полом практически нет. Более того, нигде в литературе не рассказывается, как Степан познакомился со своей будущей женой Ярославой Опаривской. Только Роман Малащук в своих мемуарах вспоминает, что Степан и Ярослава познакомились во второй половине 30-х годов, когда девушка училась во львовской Политехнике. Однако в то время Бандера сидел в тюрьме. Известно, что 20 марта 1939 года Ярослава Опаривская вместе с большой группой студентов была арестована поляками. После распада Польши она оказалась в Кракове, где, очевидно, и познакомилась с Бандерой. В скором времени они поженились.

Таким образом, можно сказать, что фактически ничего не отвлекало Степана Бандеру от подпольной работы. Большую часть своей энергии и времени Бандера в студенческие годы отдавал революционной, национально-освободительной деятельности. Иногда, как уже отмечалось, она мешала учебе.

Взрослея в атмосфере украинского патриотизма и борьбы за государственную независимость Украины, Степан Бандера уже в гимназический период искал и находил контакт с украинским подпольным национально-освободительным движением, которое возглавляла и организовывала на западноукраинских землях УВО. С идеями и деятельностью этой организации он познакомился частично через родственников, частично во время работы в подпольной организации школьников средних классов. Еще учась в высших гимназических классах, Степан выполнял некоторые задания УВО – распространял подпольные издания, работал связным. Формально членом УВО Бандера стал в 1928 году, получив назначение в разведывательный, а потом в пропагандистский отдел. Когда в начале 1929 года была создана ОУН – Организация украинских националистов, он был одним из первых западноукраинцев, ставших ее членом. Однако для того, чтобы стать членом ОУН, Степану пришлось приписать себе год, поскольку в организацию принимали только по достижении двадцати одного года. Но, несмотря на свою молодость, Бандера очень быстро занял лидирующее положение, став одной из влиятельных фигур среди работников на местах.

Нелегальная деятельность

Польские притязания на земли, населенные западными украинцами, основывались на исторических аргументах. В конце XVIII века эти территории входили в состав Речи Посполитой, и поляки считали, что им надлежит быть частью польского государства, возродившегося в 1919 году. Наличие здесь значительного и к тому же доминирующего польского населения подкрепляло эти претензии. Относительно же населения восточных окраин польское правительство вынашивало идею полонизации. Вера в успех этой идеи основывалась на двух предположениях: во-первых, на том, что привлекательность польской культуры якобы настолько высока, что другие народы с готовностью примут ее как свою; во-вторых, национальные движения меньшинств казались, до определенного момента, слишком слабыми, чтобы противостоять польскому давлению. Как выяснилось, поляки просчитались в обоих случаях. И немалую роль в провале польских замыслов сыграл Степан Андреевич Бандера.

В 1930-е годы ОУН продолжала свою войну с польским режимом, совершая налеты на правительственные учреждения и почтовые конторы и добывая таким образом средства на свою деятельность; продолжалась и практика уничтожения государственного имущества и политических убийств. Одной из главных целей ОУН было стремление убедить украинцев в возможности сопротивления и поддерживать украинское общество в состоянии «постоянного революционного брожения».

Сразу после своего вступления в ОУН в 1929 году Бандера принял участие в работе I конференции ОУН Стрыйского округа. Первым поручением Степана во вновь образованной организации стало распространение подпольной националистической литературы. Основным полем его деятельности были родные места – Калушский уезд, а также львовское студенчество. Одновременно он выполнял различные функции в отделе пропаганды, а в 1930 году стал вести отдел подпольных изданий, потом технико-издательский отдел, с начала 1931 года еще и отдел доставки подпольных изданий из-за границы. Эти поручения выявили выдающиеся организаторские способности Степана Бандеры. Были налажены нелегальная доставка через границу и тайное распространение среди населения журналов «Сурма», «Пробуждение нации», «Украинский националист», непосредственно в Польше печатались «Бюллетень краевой экзекутивы[1] ОУН на ЗУЗ[2]» и журнал «Юнак».

Нелегальная литература печаталась так: во Львове под контролем редакционной коллегии изготовлялись матрицы, которые затем перевозились в глубоко законспирированное укрытие, где печатался тираж. Сначала эта подпольная типография находилась в селе Завалов, возле Стрыя, под надзором Степана Охримовича, потом в селе Конюха, уже под наблюдением Алексея Гасина, а когда ее раскрыли власти, Петр Мирчук организовал печатание в селе Добривляны.

Доставка литературы из-за границы была организована следующим образом. Существовало три пункта на границе, из которых и осуществлялась пересылка пачек с нелегальной литературой: на Гуцулыцине, на Бойковщине и в Тешине, недалеко от Шленска. Были еще запасные линии связи: через морской порт Данциг, который имел статус свободного города, и через Литву, у которой были свои территориальные счеты с Польшей (Польша, в частности, захватила древнюю литовскую столицу Вильно). В условленном месте и в определенное время появлялись окружные курьеры, которые забирали литературу и передавали ее уездным курьерам. Польская полиция сбивалась с ног, чтобы раскрыть сеть распространителей. Проводились многочисленные аресты «вслепую», в частности несколько раз арестовывали и Степана Бандеру, но у невысокого невзрачного студентика был такой невинный вид, к тому же он не нервничал, как это бывает с человеком, который ощущает за собою грешок, и через несколько дней его отпускали.

Советские издания утверждали, что ОУН с момента своего создания находилась под «крышей» абвера (немецкой разведки), а то и лично Гитлера, якобы именно поэтому польское правительство боялось применять какие-то репрессии против членов ОУН. Наверное, только в будущем историки смогут обосновать или опровергнуть первую половину этого утверждения, ведь до сих пор еще не увидели свет многие подлинные документы, касающиеся этого вопроса. К тому же следует добавить, что Гитлер пришел к власти лишь через четыре года после создания ОУН. Что касается польских репрессий против ОУН, то об этом существует множество различных материалов. Сохранились в архивах судебные дела, газеты, в которых опубликованы журналистские отчеты «из зала суда». Чтобы не вдаваться в детали, можно упомянуть хотя бы то, что первый проводник краевой экзекутивы Богдан Портных был арестован уже через несколько месяцев после того, как занял свой пост.

Следующим проводником стал сотник Юлиан Головинский, которого Е. Коновалец, лидер украинских националистов, послал в Западную Украину, чтобы завершить непростой процесс объединения ОУН и УВО. Но и он после нескольких месяцев пребывания на посту проводника был арестован и 30 октября 1930 года застрелен «при попытке к бегству». После него краевым проводником ОУН на украинских землях, оккупированных Польшей, стал Степан Охримович. Вскоре он, как и его предшественники, был арестован. В тюрьме его подвергли жестоким истязаниям, от которых он умер 10 апреля 1931 года в родительском доме через несколько дней после освобождения. Только четвертому проводнику, Ивану Габрусевичу, удалось избежать ареста благодаря тому, что он выехал за границу и по распоряжению Провода остался там для работы. Пятому проводнику, Богдану Кордюку, также удалось выжить: он был освобожден от должности после неудачной акции в Городке Ягеллонском (об этих событиях мы расскажем немного позже). Шестым проводником на протяжении четырех лет являлся Степан Бандера; его арестовали 14 июня 1934 года. Таким образом, он продержался на этом посту дольше всех.

Как мы уже упоминали, в подпольную деятельность молодого Степана Бандеру ввел его старший товарищ по гимназии Степан Охримович. Но в Провод краевой экзекутивы Степан вошел, когда ее возглавил Иван Габрусевич, который, учитывая успехи Бандеры в распространении печати, назначил его референтом отдела пропаганды. Габрусевич считал, что Бандера, несмотря на молодость, справится с заданием. Возглавлять этот отдел совсем молодому юноше было весьма почетно, но вместе с тем и очень нелегко, прежде всего потому, что с отделом пропаганды было связано много образованных и способных людей, ставших со временем выдающимися публицистами: Иван Габрусевич, Степан Ленкавский, Зенон Коссак, Богдан Портных, Владимир Янив, Ярослав Стецько. Эта работа требовала такта и умения налаживать отношения с людьми, которые в определенных отношениях стояли выше его: по возрасту, по жизненному и подпольному опыту, да и по интеллекту Степан Бандера действительно поднял пропагандистское дело ОУН на высокий уровень. Основой агитационной деятельности ОУН он считал распространение ее идей не только среди украинской интеллигенции, студенческой молодежи, но и среди наиболее широких масс украинского народа. Параллельно Бандера обеспечивал связь между находившимся за границей руководством и членами ОУН на местах. Связь с заграницей он поддерживал с 1931 года, неоднократно выезжая за рубеж разными конспиративными путями.

Именно с этого момента его карьера начинает стремительно двигаться вверх.

В то время ОУН установила тесные контакты с Германией, ее штаб-квартира разместилась в Берлине, на Гауптштрассе, 11, под вывеской «Союз украинских старшин в Германии». Сам Бандера прошел обучение в Данциге, в разведшколе. Там он проявил завидное рвение в учебе, после чего развернул активную террористическую деятельность и отдал приказ подопечным подорвать украинскую типографию Яськова, редакцию львовской газеты «Сила», совершить покушение на писателя А. Крушельницкого.

Через год Степан Бандера стал заместителем краевого проводника ОУН в Западной Украине и заместителем краевого коменданта Боевой организации. В январе 1933 года Провод украинских националистов во главе с Е. Коновальцем назначил его исполнять обязанности краевого проводника ОУН в Западной Украине и краевого коменданта боевого отдела ОУН – УВО.

С первых же дней руководства Бандера проявил себя как жесткий, а иногда даже жестокий лидер. Например, по его указанию были уничтожены сельский кузнец Михаил Белецкий, профессор филологии Львовской украинской гимназии Иван Бабий, студент университета Яков Бачинский и многие другие мирные люди.

Для улучшения работы всех участков революционной организации на западноукраинских землях[3] Степан Бандера предпринял попытку структурно перестроить ОУН. На конференции, проведенной главой Провода Е. Коновальцем с участием не только заграничных членов Провода, но и представителей из Края, проходившей в июле 1933 года в Праге, Бандера предложил переподчинить кадры УВО Проводу ОУН, придав им характер боевой референтуры. Его предложение было принято. Структурные изменения особенно отразились на боевых акциях, осуществлявшихся под руководством Бандеры. Несмотря на то что их проводили люди преимущественно не знакомые или в лучшем случае мало знакомые с военным делом, акции практически всегда были удачными. Конференция также формально утвердила Степана Бандеру (ему тогда было 24 года) на посту краевого проводника и ввела его в состав Провода украинских националистов.

За время деятельности Степана Бандеры на посту проводника краевой экзекутивы ЗУЗ произошли изменения и в тактике вооруженных выступлений. До этого подавляющее большинство подобных акций носили экспроприационный характер. Под руководством сотника Головинского действовала специальная «Летучая бригада», главной задачей которой были антипольские боевые акции, преимущественно «эксы». Сам Бандера организовывал ограбления почтовых поездов и отделений связи, а также убийства оппонентов ОУН.

Существует мнение, что именно при Бандере, когда он находился на посту проводника, резко усилилась террористическая деятельность ОУН. С одной стороны, это действительно так, поскольку самые громкие покушения проходили под непосредственным его руководством. Однако, с другой стороны, такие методы широко использовались и раньше. Руководство УВО в свое время считало своим главным методом борьбы покушения на тех, кто являлся врагами Украины. Убивали поляков, которые особенно сильно преследовали украинцев, а также украинцев, которые соглашались на сотрудничество с поляками. Теперь можно осуждать эти действия, но так было, а историю нельзя изменить, ни в лучшую, ни в худшую сторону. Например, украинский поэт и журналист Сидор Твердохлеб был убит боевиками УВО в Каменке-Струмиловой в 1922 году, после чего Евгений Коновалец, отдавший приказ о проведении этой акции, вынужден был выехать из Галиции за границу.

Но прежде чем перейти к рассказу о покушениях, осуществленных при Бандере, необходимо остановиться на так называемом «деле Биласа и Данилишина», чтобы современный читатель смог понять, как они воспринимались украинским населением Галиции в то время.

Революционная деятельность, как и любая другая, требует денежных средств. Как известно, в России революционное движение поддерживал миллионер Савва Морозов, позже покончивший жизнь самоубийством; легендарный Камо (Тер-Петросян) и тогда еще никому не известный Коба (Сталин) на Кавказе добывали деньги для партии большевиков грабежами банков. Нет ничего удивительного, что этим же путем шли украинские националисты, только они преимущественно нападали на почты или почтовые подводы, перевозившие деньги. Несколько таких акций прошли успешно: участники нападения забирали добычу и исчезали бесследно. Польская полиция сбивалась с ног, но не могла найти ни одного следа. Но случилась неудача в небольшом Городке Ягеллонском, которая переросла в национальную трагедию.

Нападение на почту в Городке старательно готовилось несколько месяцев, занимались этим непосредственно проводник КЭ ОУН Богдан Кордюк, боевой референт Роман Шухевич и его новый помощник Николай Лебедь. Для участия в операции было подобрано двенадцать боевиков, среди которых были и Дмитрий Данилишин и Василий Билас. Именно они должны были войти в здание почты и забрать деньги, другие же участники акции прикрывали их отступление. Стрелять разрешалось только в случае крайней необходимости.

Операция началась неудачно: несвоевременно были доставлены запасные патроны к револьверам, и боевикам пришлось провести целые сутки в случайном овине, и это в конце ноября. Неудачи продолжались и дальше: судя по всему, полиция была предупреждена. Гораздо позже стало известно, что тогда в рядах ОУН действовал польский агент Роман Барановский (о его роли более подробно будет сказано позже). Сведения о том, что на почте нет вооруженной охраны, оказались ложными: когда боевики зашли туда и приказали присутствующим поднять руки вверх, в ответ прозвучали выстрелы. Деньги все-таки удалось взять, но как только нападавшие покинули почту, раздались выстрелы из близлежащего дома. Один из боевиков, Владимир Старик, был убит, второй, Юрий Березинский, брат жены Романа Шухевича, будучи раненым, застрелился, другим удалось уйти. В это время Билас и Данилишин пробрались на станцию Наварил Глинная, чтобы сесть на поезд, но натолкнулись на полицию, которая уже знала о нападении в Городке Ягеллонском и проверяла документы у всех пассажиров. Вместо документов Данилишин выхватил из кармана револьвер, застрелил одного полицейского, ранил другого, после чего оба боевика бросились бежать. Их схватили только на следующий день в селе Розвадов украинские крестьяне, которым было сказано, что полиция разыскивает двух бандитов.

22 декабря во Львове после недолгих судебных разбирательств Данилишин, Билас и Мариан Жураковский были приговорены к смертной казни. По этому делу был привлечен также Зенон Коссак, но его вина не была доказана. Мариану Жураковскому президент Польши заменил смертную казнь пятнадцатилетним тюремным заключением. Билас и Данилишин были повешены на следующий день во дворе львовской тюрьмы. Последними словами Данилишина на эшафоте были: «Мне только очень жаль, что я не могу еще раз умереть за Украину». Билас же воскликнул: «Пусть живет Укр…» – но дальше не успел. Свидетельство об их поведении сохранили адвокаты, присутствовавшие при казни. В этот момент во всех львовских церквях и многих других городов Галиции зазвонили колокола, состоялись поминальные службы. Польская полиция не вмешивалась, опасаясь спонтанных массовых бунтов.

Замысел превратить фактически проваленную акцию в высокую национальную трагедию принадлежал Степану Бандере. Под его руководством было организовано массовое издание литературы ОУН об этом процессе. Благодаря Бандере день казни стал днем всеобщего украинского траура.

На новом посту Бандера уделял много внимания совершенно разным сторонам подпольной деятельности. Он был организатором большого количества глубоко законспирированных вооруженных групп, призывал делать упор на политические боевые выступления и подготовку народных масс для более широкой вооруженной борьбы.

Одним из нововведений Бандеры была и реорганизация кадрово-организационной работы в целях расширения социальной базы ОУН. Был взят курс на массовость националистического движения. Организационная работа и кадровое воспитание проводились на всей территории западноукраинских земель, входивших в состав Польши, причем не только среди бывших военных и студенческой молодежи, но и в больших городах среди рабочих и на селе среди крестьян. Начались массовые акции, которые преследовали цель пробудить национальную и политическую активность народа.

Панихиды, манифестации во время сооружения символических могил борцам за свободу Украины, оказание почестей павшим героям гражданской войны в дни национальных праздников и т. д., антимонопольная и школьная акции интенсифицировали национально-освободительную борьбу в Западной Украине. Инициатором этих акций был новоназначенный краевой проводник Степан Бандера.

Прежде всего среди массовых акций следует упомянуть так называемый «культ стрелецких могил». Чтобы современный читатель мог в полной мере понять, кем были для галичан того времени павшие сечевые стрельцы, следовало бы написать отдельную книгу. К счастью, такие издания уже существуют. Мы же только отметим, что для жителей населенных пунктов в Западной Украине могилы сечевых стрельцов напоминали об их мужьях, родителях, сыновьях, братьях, отдавших свои жизни за независимую Украину. Эти-то стрелецкие могилы и стали приводить в порядок: водружали на них памятники или кресты, обсаживали цветами, отправляли поминальные службы. В селах, где таких могил не было, насыпали символическую могилу и устанавливали на ней крест.

Польская власть быстро сориентировалась, чем это ей угрожает, и повела ответную борьбу: полиция и члены националистических организаций уничтожали могилы, рушили памятники, срубали кресты. Таким образом, создание символических могил сечевых стрельцов встречало активное противодействие польских властей. Подобное запрещение и проводимые широкомасштабные репрессии были еще одним свидетельством национального порабощения Украины и сильно влияли на сознание простых украинцев. Народ оказывал посильное сопротивление, присоединяясь таким образом к активной борьбе.

Упоминавшаяся выше антимонопольная акция представляла собой отказ украинцев от покупки водки и табака, на производство которых существовала монополия государства. ОУН призывала: «Прочь из украинских сел и городов водку и табак, потому что каждая копейка, потраченная на них, увеличивает фонды польских оккупантов, которые используют их против украинского народа». По мнению многих исследователей, эта акция существенно повлияла на благосостояние украинского села.

Школьная акция, которую Бандера начинал готовить еще будучи референтом краевой экзекутивы ОУН, была проведена в 1933 году. Акция прошла по всей Западной Украине, в один день, под лозунгом «Требуем украинских школ! Долой польских учителей!» и заключалась в том, что ученики выбрасывали из школьных помещений польские государственные гербы, рвали и топтали польские флаги, отказывались отвечать учителям на польском языке, требовали от учителей-поляков, чтобы они убирались в Польшу. Одновременно распространялось большое количество заранее отпечатанных листовок и брошюр. По данным так называемого «архива Сеника», было изготовлено шесть тысяч брошюр и 92 тысячи листовок. Польские газеты признавали, что в школьной акции приняли участие десятки тысяч учеников.

Многие родители поддержали своих детей, а некоторые принимали и непосредственное активное участие в акции. Так или иначе, школьная акция подтвердила организационные способности Степана Бандеры, а дети, подрастая, пополняли ряды ОУН, а позднее и УПА (Украинской повстанческой армии).

Кроме этих, безусловно, ярких моментов революционно-освободительной деятельности на западноукраинских землях во время руководства Бандеры необходимо отметить также проведенную им практически полную перестройку процесса подготовки и обучения кадров. Была организована систематическая учеба по трем направлениям: идеолого-политическому, военно-боевому и подпольной практики (конспирация, разведка, связь). В будущем такие знания постоянно совершенствовались, достигнув необычайно высокого уровня, о чем свидетельствовали действия УПА во время Второй мировой войны и после нее.

В некоторых книгах, авторами которых являются приверженцы Бандеры, отмечается, что именно во время его пребывания на посту проводника ОУН в Галиции окрепла и организовалась, а ее активность достигла высшей точки. Это не совсем так. Конечно, частые смены проводников были серьезным препятствием для создания крепкой организации, но ее прочные основы были заложены еще Габрусевичем.

В 1932–1933 годах в советской Украине свирепствовал искусственно организованный властью жесточайший голод, в результате которого погибло более семи миллионов человек, по другим данным – около десяти миллионов. Как известно, доходило даже до случаев каннибализма. В то же время советская власть категорически отрицала голод в Украине и отказывалась от гуманитарной помощи мировой общественности. В ответ на Голодомор по всей Западной Украине прокатились массовые акции протеста в поддержку голодающих украинцев. С целью пресечь эти процессы с согласия польского правительства во Львов под видом дипломата прибыл секретный агент ОГПУ[4], специальный представитель Сталина Алексей Майлов.

В ответ краевые кадры ОУН, возглавляемые Степаном Бандерой, быстро развернули широкий фронт против московско-большевистской агентуры в Коммунистической партии Западной Украины (КПЗУ) – и стали наносить ей удары, парализуя ее влияние и очищая от нее украинские территории. Одновременно Провод ОУН за границей, прежде всего Евгений Коновалец, направил все свои силы на построение и углубление организационной сети на восточноукраинских землях, а также на расширение связных пунктов. По утверждению одного из ближайших соратников Коновальца, «связные пункты УВО, а позднее ОУН охватывали почти всю границу Советского Союза. И хотя эта граница была, как заявлялось, «на замке», она не была неприступной для связей, которые поддерживал полковник Е. Коновалец. От Хельсинки до Шанхая простирались связные пункты через Прибалтику, Белоруссию, Полесье, Збруч, Днестр, Варну, Стамбул, Тегеран, Кабул и временами Китай. Везде были свои люди…»

Непосредственным ответом на советский террор стало решение о покушении на советского консула во Львове, принятое 3 июня 1933 года на конференции Провода украинских националистов совместно с членами краевого Провода ОУН в Западной Украине.

Акция была очень старательно и продуманно организована. Руководил ею лично Степан Бандера. Сначала девушки из разведывательного отдела внимательно осмотрели консульство снаружи, а один из рядовых членов ОУН, Роман Сенькив, пошел на прием в консульство под предлогом того, что он желает выехать в Советский Союз. Так было получено описание внутреннего помещения и внешности консула. Боевой референт ОУН Роман Шухевич (Дзвін) начертил план посольства и разработал план покушения. Был объявлен призыв добровольцев. Из тех, кто отозвался, выбрали крестьянского парня Николая Лемика, восемнадцатилетнего ученика львовской академической гимназии. Специально для Лемика собрали деньги, чтобы он мог прилично одеться, отправляясь в консульство. В одном из львовских парков с Николаем встретились Бандера и Шухевич. Он не знал ни их настоящих фамилий, ни званий, но понимал, что перед ними руководители ОУН. Они дали ему инструкции, как действовать. Лемик должен был прийти на прием в консульство, застрелить консула, а потом сдаться польской полиции для того, чтобы был устроен суд, на котором он должен был объявить, что совершил этот акт по приказу ОУН в знак протеста против массового Голодомора в Украине. Конечно, Лемика ожидал смертный приговор – пример Биласа и Данилишина был, естественно, не забыт, – но молодой человек не отказался от задания.

Ярослав Галан в написанном в 1942 году памфлете «Люди без родины» подает это так: «Было лето 1933 года. В дверь виллы, где помещалось львовское советское консульство, позвонил молодой человек. Войдя, он высказал желание поговорить с консулом. Когда посетителю сказали, что консул его принять не сможет, он быстрым движением вынул из кармана револьвер немецкой марки «парабеллум» и несколькими выстрелами убил первого же человека, который попался ему на глаза. Жертвой убийцы стал работник консульства Майлов»[5]. Далее автор рассказывает, как испуганный жалкий убийца метался по консульству, стараясь убежать, но не смог этого сделать из-за решеток на окнах.

На самом деле все было немного не так. Действительно, Лемика принял мужчина, внешность которого не отвечала полученному описанию, но, возможно, напряженные нервы юноши не выдержали, или же он решил – и небезосновательно, – что жертвой должен стать не обязательно сам консул, достаточно любого работника консульства, поскольку главной идеей этой операции был дальнейший судебный процесс. Лемик быстро объявил своему собеседнику, что обязан его убить по приказу ОУН, и сразу же выстрелил. Действительно, после этого он бросился бежать, чтобы его не застрелили охранники консульства. Про решетки на окнах он не мог не знать, так как зоркие глаза разведчиц наверняка их заметили. Поэтому Лемик заперся в одной из комнат консульства и бросил револьвер лишь после того, как прибыла польская полиция.

На суде выяснилось, что Лемик убил не простого работника консульства, как об этом писал Ярослав Галан, а специального представителя Москвы, занимавшего посты секретаря и политического руководителя советского консульства.

Далее же все шло по предусмотренному плану: Лемика судили, на суде он держался достойно, сказал все, что надо было сказать, присутствующие на суде журналисты разнесли его слова по всему миру. Этот процесс дал возможность на весь мир заявить, что голод в Украине – действительный факт, который замалчивает советская и польская пресса и официальные органы власти. Лемику угрожал смертный приговор, но суд осудил его на пожизненное заключение (в Польше карали смертью только тех, кому исполнился 21 год). Многолетний член ОУН, узник польских, немецких и советских тюрем, дважды осужденный к смерти Петр Дужий некоторое время находился вместе с Николаем Лемиком в тюрьме и позднее вспоминал, что тот был очень жизнерадостным человеком. На вопрос: «Когда, Николай, идешь на волю?» – отвечал с улыбкой: «В воскресенье. Правда, еще неизвестно, в какое воскресенье, но это обязательно будет воскресенье…» И действительно, он вышел на волю в воскресенье, в 1939 году, когда Польша потерпела поражение в войне с гитлеровской Германией. С началом войны с СССР в 1941 году Николай Лемик отправился в составе «походной группы» ОУН «на Большую Украину» и был расстрелян немцами в Миргороде Полтавской области.

Вскоре после процесса над Лемиком председатель ОГПУ Менжинский начал разработку плана по нейтрализации террористических акций украинских националистов и приказал ликвидировать для острастки кого-нибудь из крупных деятелей украинского национального движения. Этим «кем-то» окажется Евгений Коновалец – организатор и руководитель ОУН, которого уничтожит советский агент в 1938 году.

Как уже отмечалось, в основном боевые действия украинских националистов были направлены против польских государственных органов, национально-политического гнета украинцев и полицейского террора польской властью. Это было вызвано тем, что польское правительство продолжало настойчиво проводить политику ополячивания («пацификации») украинцев.

Непосредственным ответом на действия польского правительства стала детальная разработка покушения на министра внутренних дел Польши Бронислава Перацкого, человека, непосредственно реализовавшего польскую оккупационную политику в Западной Украине, погромщика украинской национальной жизни, ликвидатора украинских школ, культурно-просветительных организаций, хозяйственных, кооперативных, спортивных обществ и кружков, вдохновителя колонизации украинских земель поляками, организатора полицейских издевательств и пыток над украинскими политическими заключенными, судебных процессов и виселиц для украинских революционеров. Он же руководил подобными операциями на Полесье и Волыни в 1932 году, был автором плана «уничтожения Руси».

Постановление об убийстве Перацкого было принято на специальной конференции ОУН еще в апреле 1933 года в Берлине, в которой принимали участие от Провода украинских националистов Андрей Мельник и другие, а от КЭ ОУН – тогда еще исполняющий обязанности краевого проводника Степан Бандера.

Во многом решение об устранении Перацкого было принято и под давлением нацистских кругов. С приходом к власти в Германии Гитлера в январе 1934 года берлинская штаб-квартира ОУН на правах особого отдела была зачислена в штаб гестапо. В предместье Берлина Вильгельмсдорфе на средства немецкой разведки были также построены казармы, где готовили офицеров и боевиков ОУН. Что касается Перацкого, то примерно в это же время он выступил с резким осуждением планов Германии по захвату Данцига, который, по условиям Версальского мира, был объявлен «вольным городом» под управлением Лиги Наций. Указание Рихарду Ярому, агенту германской разведки, курировавшему ОУН, устранить Перацкого дал лично Гитлер.

План покушения разработал Роман Шухевич, приводил его в действие Николай Лебедь (Марко), общее руководство осуществлял Степан Бандера (Баба, Лис). Однако в последний момент непосредственное проведение операции было возложено на другого оуновца – Григория Мацейко (Гонта).

14 июня, за два дня до убийства, польская полиция арестовала Бандеру вместе с его товарищем, инженером Богданом Подгайным (Быком), вторым (после Шухевича) боевым референтом КЭ ОУН, когда они пытались пересечь чешско-польскую границу. Было арестовано еще несколько членов организации, которые имели отношение к убийству министра, в том числе Лебедь и его невеста, будущая жена, Дария Гнаткивская.

Как уже говорилось, это был не первый арест Бандеры. Кроме тех, о которых рассказывалось, он арестовывался польской полицией в связи с различными акциями УВО и ОУН, например в конце 1928 года в Калуше и в Станиславе за организацию в Калуше ноябрьских манифестаций в честь 10-летия создания Западноукраинской Народной Республики в 1918 году. В начале 1932 года Бандера был задержан при нелегальном переходе польско-чешской границы и просидел три месяца в следственной тюрьме в связи с покушением на польского комиссара Чеховского и т. д.

Непосредственно же по убийству Перацкого, было арестовано двенадцать участников покушения (точнее, десять, так как Бандера и Подгайный уже были арестованы). В этом деле некоторые исследователи усматривают аналогию с известным покушением народовольцев на Александра II. В частности, по их мнению, напрашивается параллель между арестами Андрея Желябова и Степана Бандеры накануне покушения. У обоих как будто было стопроцентное алиби – они никак не могли принимать участие в убийстве. Но, как известно, Андрей Желябов, узнав об аресте своих товарищей, сам сознался в своем участии, добился, чтобы его судили вместе с непосредственными участниками покушения, и был повешен вместе с ними.

Примечания

1

Краевая экзекутива (КЭ) – исполнительный орган ОУН.

2

ЗУЗ – западноукраинские земли.

3

В литературе встречается и другое название – Край. В дальнейшем будут использоваться оба варианта.

4

ОГПУ – Орган государственного политического управления, наследник ВЧК и предшественник НКВД.

5

Из-за не совсем обычной фамилии произошла путаница в последующих публикациях. Так, например, в еженедельнике Украинского фонда культуры «Завещание» в 1990 году он представлен как Манайлов, а в журнале «Колокол» в 1992 году как Михайлов.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.