Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Повесть из Римской жизни

ModernLib.Net / Пушкин Александр Сергеевич / Повесть из Римской жизни - Чтение (Весь текст)
Автор: Пушкин Александр Сергеевич
Жанр:

 

 


Пушкин Александр Сергеевич
Повесть из Римской жизни

      А.С. Пушкин
      Полное собрание сочинений с критикой
      <ПОВЕСТЬ ИЗ РИМСКОЙ ЖИЗНИ>
      Цезарь путешествовал, мы с Т.<итом> Пет<ронием> следовали за ним издали. По захождении солнца [рабы стави<ли>] шатер, расставляли постели, мы ложились пировать и весело беседовали; на заре снова пускались в дорогу, и сладко засыпали каждый в лектике своей, утомленные жаром и ночными наслаждениями. Мы достигли Кум и уже думали пускаться далее, как явился к нам посланный от Нерона. - Он принес Петронию повеление Цезаря возвратиться в Рим и там ожидать решения своей участи - в следствии ненавистного обвинения. Мы были поражены ужасом. - Один Петр.<оний> равнодушно выслушал свой приговор, отпустил гонца с подарком и объявил нам свое намерение остановиться в Кумах. - Он послал своего любимого раба выбрать и нанять ему дом и стал ожидать его возвращения в кипарисной роще, посвященной Эвменидам. Мы окружили его с беспокойством. Флавий Аврелий спросил - Долго ли думал он оставаться в Кумах, и не страшится ли раздражить Нерона ослушанием? - Я не только не думаю ослушаться его, отвечал П<етроний> с улыбкою, но даже намерен предупредить его желания - Но вам, друзья мои, советую возвратиться. - Путник в ясный день отдыхает под тению дуба, но во время грозы от него благоразумно удаляется, страшась ударов молнии. Мы все изъявили желание с ним остаться и Петроний ласково нас благодарил. - Слуга возвратился - и повел нас в дом уже им выбранный. - Он находился в предместии города. - Им управлял старый отпущенник в отсутствии хозяина, уже давно покинувшего Италию. Несколько рабов под его надзором заботились о чистоте комнат и садов. В широких сенях нашли мы кумиры девяти Муз, у дверей стояли два кентавра. П.<етроний> остановился у мраморного порога и прочел начертанное на нем приветствие: Здравствуй! Печальная улыбка изобразилась на лице его. Старый управитель повел его в Вивлиофику, где осмотрели мы несколько свитков и вошли потом в спальню хозяина. Она убрана была просто. - В ней находились только 2 семейные статуи. - Одна изображала матрону, сидящую в креслах, другая девочку, играющую [мячем]. На столике подле постели стояла маленькая лампада. - Здесь Петроний остался (на) отдых и нас отпустил, пригласив вечером к нему собраться.
      Я не мог уснуть; печаль наполняла мою [душу]. Я видел [в] Петронии не только щедрого благодетеля, но и друга, искренно ко мне привязанного. Я уважал его обширный ум; я любил его прекрасную душу. В разговорах с ним почерпал я знание света <и> людей, известных мне более по умозрениям божественного Платона, нежели по собственному опыту. - Его суждения обыкновенно были быстры и верны. Равнодушие ко всему избавляло его от пристрастия, а искренность в отношении к самому себе делала его проницательным. Жизнь не могла представить ему ничего нового; он изведал все наслаждения; чувства его дремали, притупленные привычкою. - Но ум его хранил удивительную свежесть. - Он любил игру мыслей, как и гармонию слов. - Охотно слушал философические рассуждения, и сам писал стихи не хуже Катулла. Я сошел в сад и долго ходил по излучистым его тропинкам, осененным старыми деревьями. - Я сел на скамейку, под тень широкого тополя, - у которого стояла статуя молодого Сатира, прорезывающего тростник. - Желая развлечь, как-нибудь, печальные мысли, я взял записные дощечки и перевел одну из од Анакреона, которую и сберег в память этого печального дня:
      Поседели, поредели. <Кудри, честь главы моей, Зубы в деснах ослабели И потух огонь очей. Сладкой жизни мне немного Провожать осталось дней, Парка счет ведет им строго, Тартар тени ждет моей. Страшен хлад подземна свода, Вход в него для всех открыт, Из него же нет исхода... Всяк сойдет - и там забыт>
      Солнце клонилось к западу; я пошел к Петронию - [я нашел его в] библиотеке. Он расхаживал - с ним был его домашний лекарь Септимий. Петроний, увидя меня, остановился и произнес шутливо:
      <Узнают коней ретивых По их вызженным таврам, Узнают парфян кичливых По высоким клобукам. Я любовников счастливых Узнаю по их глазам.>
      Ты угадал, отвечал я Петр.<онию> и подал ему свои дощечки. Он прочитал мои стихи. Облако задумчивости прошло по его лицу и тотчас рассеялось. Когда читаю подобные стихотворения, сказал он, мне всегда любопытно знать, как умерли те, которые так сильно были поражены мыслию о смерти. - Анакреон уверяет, что Тартар его ужасает, но не верю ему - также не верю трусости Горация. Вы знаете оду его?
      <Кто из богов мне возвратил Того, с кем первые походы И браней ужас я делил, Когда за призраком свободы Нас Брут отчаянный водил? С кем я тревоги боевые В шатре за чашей забывал, И кудри, плющем увитые, Сирийским мирром умащал? Ты помнишь час ужасный битвы, Когда я, трепетный квирит, Бежал, нечестно брося щит, Творя обеты и молитвы? Как я боялся! как бежал! Но Эрмий сам незапной тучей Меня покрыл и вдаль умчал И спас от смерти неминучей. - - - - - - - - >
      Хитрый стихотворец хотел рассмешить Августа и Мецената своею трусостию, чтоб не напомнить им о сподвижнике Кассия и Брута. - [Воля ваша, нахожу более искренности в его восклицании: Красно и сладостно паденье за отчизну -].