«Дедушка», спрашивали они, «как далеко простираются твои воспоминания?»
«Очень далеко. Много дальше появления людей», отвечал он тихим надтреснутым голосом.
«Правда, дедушка, что грядет величайшая битва в истории?»
«Да, дети мои. Более великая, чем та, что была. Это будет пиршество для всех нас. Для всех падальщиков во всех мирах наступят дни радости и изобилия».
«И кто же победит, дедушка? Лорд Азраил собирается свергнуть Властителя?»
«Армия лорда Азраила насчитывает миллионы», стал рассказывать старый падальщик «собранных со всех миров. Эта армия более могучая, чем та, что сражалась с Властителем прежде и у нее более опытный предводитель. Что касается сил Властителя их в сотни раз больше. Но Властитель стар, намного старше даже меня, детки, и его войска напуганы или благодушны. Будет рукопашная, но лорд Азраель выиграл бы ее, ибо он страстно целеустремлен и верит в правоту своего дела. Только вот у него нет Эзахеттра. Без Эзахеттра он и его войско потерпят поражение. И мы будем пировать многие годы, дети мои!»
Он рассмеялся и принялся грызть вонючую кость, которую ему принесли, а остальные радостно завизжали.
Представляете, как я вслушивалась, стараясь услышать что-нибудь еще про этот Эзахеттр, но все, что я услышала сквозь завывания ветра был вопрос молодого падальщика, «Если лорду Азраилу нужен Эзахеттр, почему он не пошлет за ним?»
Старый падальщик захихикал, «Лорд Азраил знает о Эзахеттре не больше твоего, детка! Вот в чем шутка! Вот что смешно…»
Я попыталась подобраться ближе к ним, чтобы послушать еще, но тут мои чары пропали, и я не могла больше оставаться невидимой. Младший увидел меня и завизжал. Мне пришлось отступать в этот мир через невидимые врата в воздухе. Их стая последовала за мной и последние из них нашли свою смерть здесь.
Сестры, мы нужны лорду Азраилу, это ясно. Кто бы ни был этот Эзахеттр, лорд Азраил нуждается в нас. Я хочу вернуться к лорду Азраилу и сказать, «Не волнуйся, мы идем, ведьмы севера, и мы поможем тебе победить»… Серафина, соглашайся и мы созовем великий совет всех ведьм, всех кланов, и отправимся воевать!
Серафина Пеккала посмотрела на Уила и тому показалась, что она как бы спрашивает у него разрешения. Но он никак не отреагировал и Серафина опять повернулась к Руте Скади.
– Мы – нет, – сказала она. Наша задача теперь помогать Лайре, а ее задача вести Уила к отцу. Ты можешь возвращаться, согласна, но мы останемся с Лайрой.
Рута Скади нетерпеливо тряхнула головой.
– Что ж, если вы должны, – произнесла она.
Уил распростерся на земле, рана изматывала его больше, чем когда была свежей. Вся рука его распухла. Лайра тоже присела с Пантелеймоном, обернувшимся вокруг шеи и смотрела на огонь, полуприкрыв веки и слушая сквозь дремоту гул разговоров ведьм. Рута Скади прошла немного вверх по течению и Серафина Пеккала составила ей компанию.
– Серафина Пеккала, тебе надо встретиться с Лордом Азраилом, – тихо говорила латвийская королева. Он величайший полководец, из всех, что когда-либо были. Все детали своего войска он держит в голове, ты только представь: осмелиться на такое, пойти войной на Создателя. Но как ты думаешь, кто может быть этот Эзахеттр? Как это мы не слышали о нем. И как мы можем умедить его присоединится к лорду Азраилу.
– Может быть это не «он», сестра. Мы знаем не больше молодого падальщика. Может старик смеялся над его невежеством. Слово, похоже, означает «сокрушитель бога». Ты знаешь это?
– А может это мы, Серафина Пеккала! Если это так, насколько сильнее станут его войска, когда мы присоединимся к ним. Как я хочу, чтобы мои стрелы поразили тех извергов из Болвангара, из всех Болвангаров во всех мирах! Сестра, почему же они так поступают? В каждом мире агенты Властелина приносят детей в жертву своему жестокому богу! Почему? Зачем?
– Они боятся Пыли, – ответила Серафина Пеккала, правда я не знаю, что это такое.
– А этот мальчик, которого вы нашли. Кто он? Из какого мира?
Серафина Пеккала рассказала ей все, что она знала о Уиле.
– Я не знаю, почему он так важен, – закончила она свой рассказ, – но мы служим Лайре, а ее инструмент говорит, что в этом ее задача. И, знаешь, мы пытались вылечить его рану, но потерпели неудачу. Мы старались удержать заклинание, но это не сработало. Может травы в этом мире не такие эффективные, как в нашем. Здесь слишком жарко, чтобы рос кровомох.
– Он необычный, – заметила Рута Скади. Он такого склада, как и лорд Азраил. Ты заглядывала ему в глаза?
– По правде говоря, – призналась Серафина Пеккала, – я не осмелилась.
Две королевы тихо сидели возле потока. Время шло, одни звезды заходили, другие поднимались. От спящих донесся слабый плач, но это Лайре всего лишь что-то приснилось. Ведьмы слышали громыхание бури, и видели, как над морем и у подножий гор вспыхивают молнии, но это было далеко.
Помолчав, Рута Скади спросила, – Эта девочка Лайра. Интересно, какую роль играет она? Она важна, потому, что ведет мальчика к его отцу? Или есть еще что-то большее?
– Это то, что она должна делать сейчас. Но позднее, она будет гораздо большим, чем проводник. Мы, ведьмы говорили о ребенке, что она исполнит предначертание. Мы знаем то ее имя, которое делает значимой для миссис Коултер, и мы знаем, что женщина не знает его. Та ведьма, которую она пытала на корабле возле Свальбарда была близка к тому, чтобы выдать его, но Ямбе-Акка вовремя пришла за ней.
Но я сейчас подумала, что Лайра может быть тем, о чем говорили те падальщики – Эзахеттром. Не ведьмы, не ангелы, а эта спящая девочка. Иначе, зачем миссис Коултер так беспокоиться о ней?
Миссис Коултер была любовницей лорда Азраила, – сказала Рута Скади. – И понятно, что раз она их ребенок…. Серафина Пеккала, если бы я родила ему ребенка, что это была бы за ведьма! Королева королев!
– Тихо, сестра, прервала ее Серафина. Слышишь… и что это за свет?
Они встали и с тревогой заметили, как что-то проскользнуло мимо стражи и увидели отблеск света в лагере, но это был не свет костра, ничего похожего.
Неслышным шагом они бросились обратно со стрелами наизготовку и внезапно остановились.
И ведьмы и Уил с Лайрой спали на траве. Но вокруг детей парило не меньше дюжины ангелов, смотрящих на них.
И Серафима поняла кое-что о том, для чего у ведьмы не было слов: смысл паломничества. Она поняла зачем эти существа ждут тысячу лет и преодолевают огромные расстояния, чтобы быть ближе к чему-то важному, и как они чувствуют себя остальное время, протекающее для них мгновенно. И теперь эти прекрасные создания окружали девочку в клетчатой юбке с запачканным лицом и мальчика с раненой рукой, который хмурился во сне
На шее Лайры что-то шевелилось. Пантелеймон, снежно-белый горностай, сонно приоткрыл свои черные глаза и без испуга огляделся. Позднее Лайра вспоминала это как сон. Похоже, Пантелеймон смирился с вниманием, которое привлекла Лайра, и чуть погодя снова свернулся и закрыл глаза.
Наконец ондо из созданий широко расправило крылья. Другие повторили его движения и их крылья свободно проникали друг в друга, пересекаясь, как лучи света, пока не образовался сияющий круг вокруг спящих на траве.
Затем наблюдатели один за другим поднялись в воздух подобно языкам пламени и поднимаясь, они становились все больше, пока не стали огромными, но они были уже далеко, двигаясь на север, подобно метеорам.
Серафина и Рута Скади вспрыгнули на свои сосновые ветки, и и полетели следом, но ангелы были уже далеко.
– Они такие же, как те, которых ты видела, Рута Скади? – спросила Серафина, когда они притормозили в воздухе, наблюдая за исчезающими за горизонтом огнями.
– Я думаю, больше, но такие же с виду. У них нет плоти, ты видела? Они – это свет. Должно быть, их чувства так непохожи на наши…. Серафина Пеккала, теперь я покидаю тебя, чтобы призвать всех ведьм нашего севера. Когда мы встретимся снова, будет идти война. Доброго пути, дорогая….
Они обнялись и Рута Скади развернулась и полетела на юг. Серафина проводила ее взглядом, а затем повернулась посмотреть, как последние ангелы, сияя, пропадают вдали. Он не чувствовала к этим великим наблюдателем ничего, кроме жалости. Как много они, должно быть, теряют, никогда не ощущая землю под ногами, или ветер в волосах или свет звезд на коже! Она отломила веточку от своей летучей ветки и жадно вдохнула смолистый аромат, прежде чем медленно приземлиться на траву, и присоединилась к спящим.
ЧЕТЫРНАДЦАТЬ. Ущелье Аламо
Ли Скорсби посмотрел вниз на спокойный океан по левой стороне, на зелёный берег по правой, и, прикрыв ладонью глаза, осмотрелся в поисках человеческой жизни. Уже прошли сутки с тех пор, как они покинули Енисей.
– И это и есть этот новый мир? – спросил он.
– Новый для тех, кто не рождён в нём, – ответил Станислав Грамман. – Такой же старый как ваш или мой, в противном случае. То, что сделал лорд Азраил, потрясло всё, потрясло сильнее, чем что-либо когда-либо. Эти проходы и окна, о которых я говорил, теперь открываются в самых неожиданных местах. Ориентироваться тяжело, но этот ветер надёжен.
– Старый или новый, но это странный мир, – сказал Ли.
– Да, – сказал Станислав Грамман. – Это странный мир, хотя, без сомнения, некоторые чувствуют себя тут, как дома.
– Он выглядит пустым, – сказал Ли.
– Не совсем верно. За той возвышенностью вы увидите город, который когда-то был могущественным и богатым. И он всё ещё населён потомками тех торговцев и дворян, что некогда населяли его, хотя последние триста лет он и пребывает в упадке.
Несколько минут спустя, когда шар подлетел поближе, Ли увидел вначале маяк, затем изгиб каменного волнолома, а затем башни, купола и красно-коричневые крыши красивого города, расположившегося вокруг бухты, с роскошным зданием оперы посреди пышных садов, с широкими бульварами и элегантными отелями, и с маленькими улочками, где цветущие деревья нависали над тенистыми балконами.
И Грамман был прав, там действительно были люди. Но, когда шар подлетел поближе, Ли с удивлением увидел, что все они были детьми. Не было видно ни одного взрослого. А ещё больше он удивился, увидев, что у детей нет демонов – и, тем не менее, они играли на пляжах, забегали и выбегали из кафе, ели, пили, и вытаскивали полные сумки из домов и магазинов. Несколько мальчиков дрались на улице, а рыжая девочка подзуживала их, а маленький мальчик разбивал камнями все окна в здании рядом. Это выглядело, как детская площадка размером с город, и без единого учителя: это был мир детей.
Но они не были здесь единственными обитателями. Ли пришлось протереть глаза, когда он впервые их увидел, но сомнений не было: колонны тумана – или чего-то менее материального, чем туман – уплотнений воздуха... Чем бы они ни были, их было полно в городе: они передвигались по бульварам, заходили в дома, толпились на площадях и дворах. Дети передвигались среди них, ничего не замечая.
Но не оставаясь незамеченными. Чем дальше они пролетали над городом, тем больше было у Ли возможностей пронаблюдать за поведением этих форм. Было очевидно, что некоторые дети их интересуют, и они следовали повсюду за этими детьми: за самыми старшими, за тем, кто (насколько Ли мог разглядеть в свой телескоп) были на грани полового созревания. Один мальчик, высокий, худой и черноволосый, был так плотно окружён этими прозрачными существами, что его фигура, казалось, колебалась в воздухе. Они были похожи на мух, слетевшихся на мясо. А мальчик даже не подозревал о происходящем, хотя время от времени он протирал глаза, или тряс головой, стараясь прочистить зрение.
– Что это за чёртовы твари? – спросил Ли.
– Люди называют их Призраками.
– А что они делают?
– Вы слышали про вампиров?
– О, в сказках.
– Призраки питаются так, как вампиры питаются кровью, но пищей Призраков является внимание. Вся сознательная, интеллектуальная заинтересованность в мире. Несовершеннолетие детей не столь им интересно.
– Так значит, они – противоположность тех мерзавцев из Болвангара.
– Наоборот. Как Коллегия Жертвенников, так и Призраки Безразличия околдованы одной и той же истиной о том, что невинность отличается от опыта. Коллегия Жертвенников боится Пыли и ненавидит её, а Призраки пожирают её, но и те, и другие существуют за счёт неё.
– Они толпятся вокруг того парня внизу.
– Он вырастает. Скоро они нападут на него, и его жизнь превратится в бессмысленное, безразличное мучение. Он обречён.
– Ради святого Петра! Мы разве не можем спасти его?
– Нет. Призраки тут же убьют нас. Здесь они не могут к нам прикоснуться. Всё, что мы можем делать, это наблюдать и лететь дальше.
– Но где взрослые? Не хотите же вы сказать, что во всём мире только дети?
– Эти дети – сироты, их родители были взяты Призраками. В этом мире много подобных банд. Они разгуливают, существуя за счёт того, что им удастся найти там, где взрослые сбежали, спасаясь от Призраков. А найти им удаётся много, как видите. Они не голодают. Похоже, что город был атакован множеством Призраков, и население сбежало. Видите, как мало кораблей в бухте? Детям ничего не грозит.
– Кроме самых старших. Вроде того бедного парня внизу.
– Мистер Скорсби, этот мир таков. А если вы хотите положить конец жестокости и несправедливости, вам придётся отвезти меня дальше. У меня есть дело.
– Сдаётся мне, – сказал Ли, пытаясь найти слова, – сдаётся мне, что с жестокостью и несправедливостью надо бороться там, где ты их видишь. Или это не так, доктор Грамман? Я всего лишь наивный аэронавт. Я настолько наивен, что, когда мне сказали, что шаманы умеют летать, я поверил. И, тем не менее, вот передо мной шаман, который не умеет.
– О, но я умею.
– Как же это?
Шар понемногу опускался, и земля приближалась. Квадратная каменная башня вырастала непосредственно перед ними, но Ли, похоже, не замечал её.
– Мне надо было взлететь, – сказал Грамман, – так что я вызвал вас, и вот, я лечу.
Он отлично понимал, в какой опасности они находились, но решил не сомневаться в том, что и аэронавт это знает. И, точно вовремя, Ли Скорсби перегнулся через борт корзины и потянул за шнур одного из мешков с балластом. Песок высыпался, и шар мягко поднялся, разминувшись с башней на расстоянии около двух метров. Дюжина обеспокоенных ворон, каркая, поднялись в воздух.
– Думаю, вы правы, – сказал Ли. – Вы странный человек, доктор Грамман. Вы никогда не общались с ведьмами?
– Общался, – ответил Грамман. – А также с академиками, и с духами. Везде я обнаружил глупость, но в каждом потоке её были зёрна мудрости. Без сомнения, ещё большее количество мудрости я не распознал. Жизнь тяжела, мистер Скорсби, но, тем не менее, мы цепляемся за неё.
– А то же это путешествие? Это глупость или мудрость?
– Величайшая мудрость, которую я знаю.
– Расскажите мне снова, какова ваша цель. Вы собираетесь найти хранителя этого скрытного ножа, и что тогда?
– Расскажу ему, какова его задача.
– И это задача, которая включает в себя защиту Лайры, – напомнил аэронавт.
– Это задача, которая защитит нас всех.
Они летели дальше, и вскоре город скрылся из вида позади них.
Ли проверил инструменты. Компас всё ещё бессмысленно крутился, но альтиметр, насколько Ли мог судить, работал верно, и показывал, что они находятся на высоте трёхсот метров над уровнем моря. Далеко впереди вырастала гряда высоких зелёных холмов, и Ли порадовался, что захватил достаточно балласта.
Но, когда он проводил очередной осмотр горизонта, он почувствовал, как ёкнуло его сердце. Хестер тоже это почуяла, дёрнула ушами, и повернула голову, посмотрев на его лицо одним глазом. Он поднял её, засунул под куртку, и снова открыл телескоп.
– Нет, он не ошибся. Далеко на юг (если считать, что они прилетели с юга) ещё один воздушный шар виднелся в тумане. Дрожание горячего воздуха и расстояние не давали рассмотреть детали, но второй шар был больше, и летел выше.
– Грамман тоже его увидел.
– Враги, мистер Скорсби? – спросил он, вглядываясь в жемчужный свет.
– Без всякого сомнения. Я не знаю, то ли выбросить часть балласта и взлететь вверх, чтобы поймать быстрый ветер, то ли оставаться внизу и не привлекать к себе внимания. И слава богу, что это не цеппелин, они бы догнали нас за несколько часов. Нет, чёрт побери, я поднимаюсь, потому что, если бы я был в том шаре, я бы уже увидел нас, и готов поспорить, что у них зрение не хуже.
Он снова опустил Хестер и высунулся сбросить три мешка балласта. Шар немедленно поднялся, и Ли всмотрелся в телескоп.
Через минуту он убедился, что их заметили, потому что на втором шаре началось движение, в результате которого появилась струя дыма, уходящего вверх и в сторону от шара, а, пройдя некоторое расстояние, струя вспыхнула огнём. Секунду она горела тёмно-красным, после чего исчезла, превратившись в клок серого дыма, но сигнал был настолько же ясен, как и маяк в ночи.
– Вы можете вызвать бриз посильнее, доктор Грамман? – спросил Ли. – Я бы хотел добраться до тех холмов до темноты.
Они удалялись от берега, и их путь сейчас пересекал широкий залив, шириной в тридцать-сорок миль. Гряда холмов поднималась на дальней стороне залива, и теперь, поднявшись, Ли решил, что это, скорее, горы.
Он повернулся к Грамману, но увидел, что тот глубоко в трансе. Глаза шамана были закрыты, и капли пота стекали со лба, пока он мягко покачивался вперёд и назад. Тихое ритмичное мычание доносилось из его горла, а его демон вцепилась в край корзины, также в трансе.
И, было ли это результатом набранной высоты, или шаманского заклинания, но лёгкий ветерок коснулся лица Ли. Он посмотрел вверх на шар и увидел, что тот накренился на один-два градуса в сторону холмов.
Но бриз, который так быстро двигал их, помогал и второму шару. Тот не приближался, но и они не удалялись от него. А когда Ли снова навёл на него свой телескоп, он увидел тёмные маленькие точки далеко позади него. Они шли плотной группой, и становились крупнее с каждой минутой.
– Цеппелины, – сказал он. – Что ж, здесь нам не спрятаться.
Он попытался подсчитать, на каком они расстоянии, а также, сколько им самим осталось до холмов, к которым они летели. Их скорость определённо увеличилась, и бриз уже вспенивал верхушки волн далеко внизу.
Грамман сидел и отдыхал в углу корзины, пока его демон чистила свои перья. Его глаза были закрыты, но Ли знал, что он в сознании.
– Ситуация такова, доктор Грамман, – сказал он. – Я не хочу быть пойманным в воздухе этими цеппелинами. У нас нечем защититься, они собьют нас за минуту. Ещё меньше я хочу садиться в воду, по собственному выбору или иначе: некоторое время мы проплаваем, но затем они просто забросают нас гранатами.
– Так что я хочу добраться до тех холмов и приземлиться. Там уже виден какой-то лес, мы можем некоторое время прятаться посреди деревьев, возможно, очень долго.
– А между тем солнце садится. У нас около трёх часов до заката, по моим расчётам. И, насколько я могу судить, за это время цеппелины уполовинят расстояние между нами, так как мы летим к дальнему берегу.
– Так что вы понимаете, что я говорю. Я собираюсь долететь до тех холмов и приземлиться, потому что любой другой вариант – это гарантированная смерть. Они уже наверняка выяснили связь этого кольца и скраелинга, убитого мной на Новой Земле, и они не гонятся за нами, чтобы сообщить, что мы забыли бумажник в номере.
– Так что ближе к ночи, доктор Грамман, наш полёт завершится. Вы когда-нибудь приземлялись в воздушном шаре?
– Нет, – сказал шаман. – Но я доверяю вашему умению.
– Я попытаюсь залететь так высоко в горы, как получится. Это вопрос баланса, потому что, чем дальше мы залетим, тем ближе они к нам будут. Если я попытаюсь приземлиться, когда они будут слишком близко, они заметят, но если я приземлюсь слишком рано, мы не успеем добраться до леса. В любом случае, скоро начнётся стрельба.
Грамман спокойно сидел, двигая какой-то колдовской инструмент из перьев и бусин по сложной схеме, в которой, как показалось Ли, была некая цель. Глаза демона-скопы не отрывались от преследующих цеппелинов.
Прошёл час, за ним другой. Ли жевал незажжённую сигару и потягивал холодный кофе из оловянной фляжки. Солнце опустилось к самому горизонту за их спиной, и Ли мог видеть, как длинная вечерняя тень ползёт вдоль берега залива и вверх по нижним склонам холмов, в то время как сам шар и вершины гор купались в золотом свете.
А за ними, практически невидимые в закатном сиянии, пятнышки цеппелинов становились крупнее и отчётливее. Они уже обогнали второй шар, и теперь были легко различимы невооружённым глазом: четыре цеппелина, выстроившихся в ряд. А поверх тишины, царившей над заливом, слышался звук их двигателей, тихий, но отчётливый, словно непрестанный комариный писк.
Когда им оставалось всего несколько минут до берега у подножия холмов, Ли заметил что-то новое в небе за цеппелинами. Фронт облаков медленно собирался, и огромная молния сверкнула в ещё ясном небе. Как он мог не заметить? Если приближался шторм, то, чем раньше они сядут, тем лучше.
А затем тёмно-зелёная стена дождя вылилась из облаков и повисла в воздухе, а сам шторм, казалось, преследовал цеппелины так же, как те преследовали их воздушный шар Ли. Дождь приблизился к ним со стороны моря, и, когда солнце полностью скрылось, огромная вспышка осветила облака изнутри, а несколько секунд спустя раздался удар грома, который, казалось, сотряс всё вокруг, и долго ещё отражался эхом от гор.
Затем вспыхнула ещё одна молния, и в этот раз вспышка ударила прямо в один из цеппелинов. Газ мгновенно вспыхнул. Яркий цветок пламени расцвёл среди иссиня-чёрных туч, и аппарат медленно упал вниз, пылая, как маяк, и, всё ещё пылая, упал в воду.
Ли медленно выдохнул воздух. Грамман стоял около него, держась одной рукой за причальное кольцо, с лицом, изборождённом усталыми морщинами.
– Это вы вызвали этот шторм? – спросил Ли.
Грамман кивнул.
Небо теперь имело тигриную окраску: полосы золотого перемешивались с пятнами и полосами чёрно-коричневого, и каждую минуту картина менялась, так как золото быстро исчезало, поглощаемое тьмой. Море за ними было тёмным, с заплатками фосфоресцирующей пены, а пламя упавшего, и уже затонувшего, цеппелина потухло.
Оставшиеся три, однако, всё ещё летели, швыряемые ветрами, но держащиеся на курсе. Молнии сверкали среди них, и, по мере приближения шторма, Ли начал волноваться за газ в своём собственном шаре. Одно попадание могло швырнуть их, полыхающими, на землю, а он не считал, что шаман способен контролировать шторм так хорошо, чтобы предотвратить это.
– Отлично, доктор Грамман, – сказал он. – Я собираюсь пока что забыть про цеппелины и сконцентрироваться на безопасном приземлении в горах. Хотелось бы, чтобы вы покрепче за что-нибудь схватились и сидели, и были готовы прыгать, как только я скажу. Я предупрежу вас, и постараюсь приземлиться как можно мягче, но в таких условиях посадка зависит не только от умения, но и от удачи.
– Я доверяю вам, мистер Скорсби, – сказал шаман.
Он уселся обратно в угол корзины, а его демон примостился на причальном кольце, глубоко вонзив когти в кожаную оплётку.
Ветер мотал их довольно жёстко, и огромный шар качался и дёргался в потоках. Верёвки трещали и натягивались, но Ли не боялся за них. Он выбросил ещё немного балласта и внимательно посмотрел на альтиметр. Во время шторма, когда давление падало, приходилось учитывать это падение при наблюдении за альтиметром, и зачастую это было лишь очень приблизительными прикидками. Ли вывел цифры, дважды проверил, после чего выбросил остатки балласта. Единственным средством управления отныне был газовый клапан. Он не мог взлетать, он мог только опускаться.
Он вгляделся сквозь штормовой воздух и различил громаду холмов, тёмную на фоне неба. Снизу раздавался ревущий, шелестящий звук, подобный звуку прибоя на каменистом пляже, но он знал, что это ветер терзает вершины деревьев. Так далеко, и так быстро! Они двигались быстрее, чем он думал.
И ему не следовало затягивать с приземлением. Ли был слишком спокоен по своей природе, чтобы гневаться на судьбу, его манерой было поднять бровь и лаконично поприветствовать её. Но теперь он не мог удержаться от некоторой толики злости, потому, что то, что он должен был делать – а именно, лететь впереди шторма, позволяя ему выдохнуться – было тем самым, что привело бы его в могилу.
Он подхватил Хестер и надёжно спрятал её в куртке, плотно застегнувшись, чтобы не потерять её. Грамман спокойно и тихо сидел, его демон, с перьями, растрёпанными ветром, надёжно цеплялась когтями за край корзины.
– Я собираюсь приземляться, доктор Грамман, – прокричал Ли через ветер. – Встаньте и будьте готовы прыгать. Держитесь за кольцо и выпрыгивайте, когда я скажу.
Грамман подчинился. Ли взглянул вниз, вперёд, вниз, вперёд, сверяя каждый взгляд с предыдущим, и смаргивая дождевые капли из глаз, так как очередной порыв ветра ознаменовал и начало дождя, крупные, как галька, капли которого молотили по шару, добавляя этот звук к вою ветра и хлещущим звукам снизу, так, что Ли едва мог расслышать даже гром.
– Начинаем! – прокричал он. – Вы устроили отличный шторм, мистер Шаман!
Он потянул за трос газового клапана и обмотал его вокруг одной из верёвок, чтобы он не закрывался. По мере того, как, где-то наверху, газ начал вытекать из шара, нижняя часть его начала сминаться, и складки, одна за другой, начали появляться там, где минуту назад была гладкая сфера.
Корзина раскачивалась и тряслась с такой силой, что было трудно сказать, опускаются ли они; порывы ветра были настолько резки и непредсказуемы, что их уже давно могло поднять обратно в небо, но, через минуту-другую Ли неожиданно почувствовал рывок и понял, что якорь зацепился за ветку. Это был лишь первый зацеп, и ветка сломалась, но это продемонстрировало, на какой высоте они летели.
– Пятнадцать метров до деревьев! – прокричал он.
Шаман кивнул.
Ещё один рывок, более мощный, так что обоих сильно ударило о стенку корзины. Для Ли это было не впервые, и он моментально восстановил равновесие, но для Граммана сила рывка была неожиданной. Тем не менее, он всё ещё держался за кольцо, и Ли видел, что он сидит надёжно, и готов выпрыгнуть в любой момент.
Мгновением спустя корзину дёрнуло ещё сильнее, так как якорь наконец нашёл ветку, которая удержала их. Корзина немедленно накренилась и через секунду врезалась в листву, где, наконец, и остановилась в шатком равновесии, посреди хлещущих листьев и потрескивающих ветвей.
– Всё ещё здесь, доктор Грамман? – позвал Ли, так как ничего увидеть было нельзя.
– Всё ещё здесь, мистер Скорсби.
– Лучше посидите тихо минутку, пока не разберёмся в положении, – сказал Ли. Их всё ещё дико раскачивало ветром, и он чувствовал, как с каждым разом корзина немного проседает вниз.
Шар всё ещё сильно тянул их в сторону, так как, опустев, он теперь ловил ветер, как парус. Ли пришла было в голову мысль отрезать его, но, если он не улетит, то повиснет на ветвях как сигнал, выдавая их местонахождение. Уж лучше стянуть его вниз, если только получится.
Сверкнула ещё одна молния, а в следующую секунду ударил гром. Шторм был практически над ними. При свете вспышки Ли разглядел ствол дуба, с огромным белым шрамом там, где оторвало ветку, но оторвало лишь частично, и корзина покоилась там, где ветка всё ещё соединялась со стволом.
– Я сброшу веревку, и мы спустимся, – прокричал он. – Когда слезем, сможем решить, что делать дальше.
– Я последую за вами, мистер Скорсби, – ответил Грамман. – Мой демон говорит мне, что до земли меньше пятнадцати метров.
В этот момент Ли услышал мощное биение крыльев возвращающегося снизу демона-скопы.
– Она может отлетать так далеко? – удивлённо сказал он, но отбросил эту мысль. Закрепив верёвку за причальное кольцо, он обвязал её вокруг ветки, так, чтобы даже если корзина и свалилась, она не упала далеко.
Затем, с Хестер, находящейся в безопасности под курткой, он перекинул верёвку и слез вниз, опустившись на землю. Веток было много, это было большое дерево – гигант среди дубов, и Ли тихо поблагодарил его, дёргая за верёвку, чтобы просигнализировать Грамману, что тот может спускаться.
Не послышался ли в хаосе новый звук? Он прислушался. Да, двигатель цеппелина, может быть, и не одного, где-то наверху. Невозможно было сказать, как высоко, или в каком направлении он пролетел, но в какое-то мгновение звук был тут, а затем он исчез.
Шаман достиг земли.
– Вы слышали? – спросил Ли.
– Да. Направлялся выше, думаю, в горы. Поздравляю с удачным приземлением, мистер Скорсби.
– Мы ещё не закончили. Я хочу затащить шар под листву, пока не рассвело, иначе он будет виден за много миль. Как у вас с ручным трудом, доктор Грамман?
– Говорите, что делать.
– Хорошо. Я залажу наверх по верёвке, и спущу вам кое-что вниз. В том числе палатку. Можете установить её, пока я посмотрю, что можно сделать, чтобы спрятать шар.
Они трудились долгое время, с риском для жизни, так как ветка в конце концов отломалась и корзина полетела вниз вместе с Ли, но, к счастью, повисла в воздухе, так как шар всё ещё оставался наверху и удержал её.
Фактически, это упростило задачу, так как нижняя часть шара была уже под листвой, и, работая при свете от молний, вытягивая и вытаскивая и разрубая ветки, Ли удалось затянуть весь шар вниз, под листву, где его не было видно сверху.
Ветер всё ещё размахивал верхушками деревьев, но дождь уже большей частью прошёл, и Ли решил, что сделал уже достаточно. Он слез вниз и увидел, что шаман не только поставил палатку, но и развёл огонь, и уже варил на нём кофе.
– Это волшебство? – спросил Ли, насквозь промокший и замёрзший, заползая в палатку с чашкой кофе, которую дал ему Грамман.
– Нет, за это стоит поблагодарить бойскаутов, – ответил Грамман. – В вашем мире есть бойскауты? 'Будь готов'. Из всех способов разжигания огня самый лучший – воспользоваться сухими спичками. Я никогда без них не путешествую. У нас могла быть стоянка и похуже, мистер Скорсби.
