Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Жизнеописания византийских царей

ModernLib.Net / История / Продолжатель Феофана / Жизнеописания византийских царей - Чтение (стр. 16)
Автор: Продолжатель Феофана
Жанр: История

 

 


26. Когда отплыл агарянский флот против ромеев, царь назначил логофета дрома Имерия командующим всем флотом. Приказано было и Андронику Дуке соединиться с Имерием и воевать агарян. Но Самона, оставаясь неизменным врагом Андронику[48], копал ему яму, одевал путы на ноги, ненавидел же его из-за помехи в бегстве. Он подговорил одного человека тайно написать Андронику, чтобы не садился на корабли, ибо, по его словам, Имерий получил приказ от царя, коего подговорил Самона, схватить и ослепить тебя. Все время побуждал Имерий Андроника сесть на корабли, ибо теснят агаряне, но тот уклонялся и отказывался это делать. И Имерий в одиночку в день памяти святого Фомы вступил в битву и одержал великую победу[49]. Андроник об этом узнал, пришел в отчаяние вместе с родственниками своими и слугами занял город Кавалу и учинил мятеж. Самона же, давно поджидавший удобного случая, сказал царю: «Не всегда ли говорил я тебе, господин, что Дука — бунтарь, мятежник и враг твоей царственности?» И тотчас послал он доместика схол Григория Ивирицу, зятя Андроника, воевать его. Узнал об этом Андроник, услышал также о том, как изгнан был из церкви патриарх Николай, и всем домом бежал к агарянам, выступившим тогда против ромеев. Амермумн [155] принял его торжественно и с честью. Опечалился царь из-за Андроника и пожелал послать ему собственноручно подписанное письмо, чтобы вернулся к ромеям. Посоветовал кто-то царю, чтобы приветил он кого-нибудь из сарацин претория и отправил его в Сирию с подписанным письмом. Он так и сделал. Написал киноварью, скрепил золотой печатью и запечатал снаружи кусочком воска. Когда вышел сарацин от царя, подозвал его Самона и сказал: «Знаешь, что несешь?» — и прибавил: «воск, который держишь в руках, — гибель для Сирии». Он дал ему денег и велел вручить письмо в руки визирю. Сарацин пошел и сделал, как велел Самона. Андроник был схвачен и брошен в тюрьму со всеми своими родственниками. Он понял, что случилось это из-за коварства Самоны, и вынужден был вместе со своими отречься от веры. Константин же, его сын, зная, что уйти оттуда невозможно, воспользовался советом отца и бежал из Сирии, вернулся со своими спутниками к царю[50], а царь щедро его одарил и, встав с восточной стороны от образа Господа и Спасителя нашего, сказал ему: «Да не введет тебя в заблуждение молва, глаголящая, что воцарится над ромеями Константин. Клянусь всевидящей справедливостью и образом Господа нашего, не достанется тебе царства, хотя зовешься ты Константином, но перейдет оно по Божьему повелению от предков к любимому моему сыну, в чем я получил подтверждение у многих святых отцов. Если же попытаешься убить его, пронесут твою голову через эти ворота отдельно от тела»[51]. Так все и случилось, ибо поднял он мятеж, и пронесли его голову, замаранную кровью и грязью, через эти самые ворота.

27. Царь по какому-то подозрению сместил с поста друнгария виглы Евстафия Аргира и отправил в его имение в Харсиан. По дороге к Арану он был отравлен одним из своих людей, умер и был похоронен в Спини (это вершина Арана). Потом его сыновья, Пофос и Лев, имевшие достоинство манглавитов, перенесли и похоронили его в родовом их монастыре святой Елизаветы в феме Харсиана, освященном их предком турмархом Львом. Это тот самый, что получил имя Аргира, то ли из-за чистоты и святости тела, то ли из-за красоты и благородства облика, то ли из-за характера рода и собственного мужества[52]. Ведь не было второго такого воина при царе Михаиле. Не раз вместе со своими людьми сходился он в бою с агарянами из Тефрики, обращал их в бегство и обрекал гибели, так что само имя его ввергало их в дрожь и трепет[53].

28. Для обмена пленными явились из Тарса Авелвак и отец Самоны. Царь принял их, большой красой украсив Магнавру. Нарядил он и Великую церковь и показал агарянам всю ценную утварь. Недостойно это было для христианина выставлять на обозрение неверным и инородцам богослужебную утварь. Отец Самоны пожелал остаться с сыном, тот, однако, ему отказал и убедил вернуться домой и держаться собственной веры. «А я, — сказал он, — как смогу, скоро вернусь к тебе».

29. В день пятидесятницы венчает царь Лев своего сына Константина Руками патриарха Евфимия[54]. Самона же отдал своего человека Константина, прежде служившего магистру и каниклию Василию, под начало августе. Сама царица и Лев так его полюбили, что даже Самона начал ему завидовать и клеветал, будто тот сблизился с августой. Царь принял [156] это за правду и послал людей постричь Константина в монастырь святого Тарасия[55], и дело это поручил самому Самоне. Вскоре, однако, царь пожелал вернуть Константина и приказал Самоне перевести его в монастырь Спиры. А когда совершал царь выход в Даматри и завтракал в монастыре Самоны, увидел он Константина и тотчас о нем распорядился. И вот одели Константина в мирское платье, дали за завтраком в руки царский кубок, и вернулся он с царем во дворец. Самона же, видя, как растет царская любовь к Константину, сочинил вместе с великим китонитом и Михаилом Цирифоном письмо, наполненное клеветой на царя. Составив его с помощью секретаря Самоны Константина Родосца[56], они подбрасывают его в митаторий. Царь, явившись в Великую церковь и войдя в митаторий, нашел письмо в том месте, на котором молился. Он прочел его, весьма огорчился и принялся разыскивать того, кто бы мог это сделать.

30. Случилось лунное затмение. Царь же, призвал синнадского митрополита Панталеона, желая узнать у него, чем грозит затмение. Когда тот явился к царю, Самона спросил его: «Кому беда?» А тот сказал: «Тебе, но если переживешь тринадцатое июля, никакого зла не потерпишь». Царю же сказал, что грозит затмение второму лицу. Царь решил, что это относится к его брату Александру. Цирифон потом тайно сознался царю, что письмо написал Самона. Лев тотчас повелел Самону удалить из дворца, постричь его в монахи и отправить в монастырь Мартинакия[57]. Он сделал Константина паракимоменом, соорудил для него монастырь в Носиях и явился туда вместе с патриархом Евфимием и освятил его.

31. В октябре месяце[58] произошло морское сражение между логофетом Имерием и агарянами Дамианом и Львом, стратигом же Самоса был Роман — будущий император[59]. Поражение потерпел Имерий, который едва спасся и чуть не погубил всех своих воинов.

32. Постигнутый желудочной болезнью царь Лев настолько обессилел, что, овладев собой, с трудом смог по царскому обычаю произнести: «Видите, как зачах и иссох я от болезни. Вряд ли пребуду с вами до дня христова воскресенья». Случился пожар в кирулариях Великой церкви, при этом сгорели все ящики и ларцы с бумагами и документами патриаршьей сакелы[60]. Одиннадцатого мая, в день третий, пятнадцатого индикта скончался царь Лев, передав царство своему брату Александру. Рассказывают, что, увидев приближающегося к нему Александра, Лев сказал: «Дурное случится через тринадцать месяцев»[61]. И горячо просил беречь его сына Константина.

Царствование Александра, сына Василия

1. Александр царствовал с Константином, сыном Льва, один год и двадцать два дня. Он вызвал Николая из Галакрин, низложил патриарха Евфимия и вторично посадил на патриарший трон Николая[1]. Александр устроил силенций в Магнавре, велел доставить на него Евфимия из Агафова монастыря, воссел вместе с Николаем и совершил низложение[2]. Будто дикие звери бросились сразу на священно-достойного мужа, рвали его почтенную бороду, толкали в шею, подвергли другим невыносимым мукам, при этом называли его вором, распутником и соблазнителем чужой жены. Но сей святой и достопочтенный муж все сносил спокойно и кротко, был отправлен в ссылку в Агафов монастырь и, закончив жизнь, был похоронен в городе, в собственном монастыре[3]. Ну а что касается патриаршего клирика, того, что рвал седины Евфимия, когда изгоняли его в Магнавре, то как вернулся домой, дом его в тот же час был предан незримому пожару. А дочь свою застал пораженной болезнью рук, уст и речи. И прожила она, прикованная к ложу и прося ежедневное пропитание, до царя Никифора-победителя[4].

2. У Александра и раньше только и было дела, что, пользуясь небрежением брата Льва, жить в неге и заниматься охотой. Исполнению царских обязанностей он предпочитал беспутство и роскошь, а уж воцарившись единолично, и вовсе не совершал ничего доблестного и достойного упоминания. Став единодержцем, он назначил отца Иоанна (Лазаря прозвищем) ректором; уже после смерти Александра он бесславно расстался с жизнью, играя в мяч в Евдоме[5].

3. Точно также он обогатил и осыпал деньгами из казны Гаврилопула и Василицу из Славинии. Говорят, что не раз выражал он желание сделать этого Василицу царем, а Константина, сына Льва, оскопить. Этому его желанию воспрепятствовали сторонники Льва, говорившие, что он еще ребенок и слаб здоровьем[6]. В это время появилась комета с запада.. Назвали ее мечевой и говорили, что предрекает она пролитие крови в городе[7].

4. Сей Александр увлекся обманщиками и чародеями, которые убедили: его, будто медный кабан на ипподроме как бы является его знаком. Он, — утверждали они, — сражается со Львом (то есть братом Александра), и намекали на его свинскую жизнь и неразумие. Обманутый ими, он восстановил у этого кабана отбитые зубы и детородный член. И вот, поверив такому обману, сей несчастный устроил ристания и украсил ипподром, забрав с этой целью из церквей священные покрывала и светильники. При этом он воздавал идолам честь, приличествующую только Богу. Потому-то и был вскоре сам лишен чести Богом.

5. Когда после поражения от агарян вернулся логофет Имерий, он удалил его в дворцовый монастырь под названием Кампа[8] да еще осыпал [158] угрозами, ибо Имерий проявлял вражду к нему еще при царе Льве, брате Александра. Через шесть месяцев изгнанный Имерий скончался в скорби и муках.

6. Архонт Болгарии Симеон отправил к Александру мирное посольство, сообщая, что рад был бы миру, а также, что любит и почитает царя, как и при императоре Льве. А тот в неразумии своем и глупости с позором отослал послов, при этом прибег к угрозам, думая устрашить Симеона. Мир был нарушен, и решил Симеон поднять меч против христиан[9].

7. Александр же, позавтракав и выпив вина в самый зной, пошел поиграть в мяч. Был, однако, поражен мечом Божиим и вернулся в крови, текшей из носа и детородного члена. И через два дня скончался, шестого июня, в воскресенье, первого индикта, опекунами оставив патриарха Николая, магистра Стефана, магистра Иоанна Эладу, ректора Иоанна, Евфимия, Василицу и Гаврилопула, царство же передал сыну Льва Константину. Похоронили же Александра в царских гробницах и положили вместе с его отцом Василием[10].

Царствование Константина, сына Льва

1. Константин, которому, когда умер его отец Лев, исполнилось семь лет, был оставлен своим дядей Александром царствовать под началом опекунов. Он царствовал под опекунами и со своей матерью — семь лет, вместе со своим тестем Романом и в подчинении у него еще двадцать шесть лет, самодержцем был пятнадцать лет, так что всего его царствование длилось пятьдесят пять лет. Получив власть во дворце, патриарх Николай (он исполнял опекунские обязанности совместно с магистром Стефаном и Иоанном Эладой, тоже магистром) принял заботы о государстве и ежедневно пекся о делах, касающихся царства.

2. Так обстояли дела в государстве, когда доместик схол Константин Дука получил известие от столичных вельмож, которые ценили его как человека мужественного, разумного и способного хорошо управлять царством, сообщавших, что он может прийти и без труда взять власть в свои руки. По утверждению же некоторых людей, это патриарх Николай, не зная, что распоряжением Александра ему поручалась опека над властью, отправил Артавасда (коему пристало священнодействие) к Константину Дуке с повелением явиться в царицу городов и захватить царскую власть. За доставление этого письма назначен был Артавасд первым среди иереев славной Софии, он — родитель Андрея, который в наше время превзошел живописное искусство лучше Апеллеса, а также Агафарха, Ираклида и Филина, византийцев.

3. А он, поскольку и прежде мечтал о царстве и домогался короны, как только смог быстро прибыл в столицу вместе с немалым числом своих отборных воинов. Он прошел ночью через ворота протовестиария Михаила (вблизи акрополя) в дом своего тестя Григоры[1] и вместе с товарищами провел там бессонную ночь. Асикрит Никита (тот самый, что потом стал протонотарием) сообщает о прибытии Константина патрикию Константину и монаху Эладику, и оба они той же ночью явились к Дуке, посовещались и еще до рассвета с факелами и в сопровождении большого войска и толпы подошли к воротам ипподрома, провозглашая царем Константина. Копьем, пущенным теми, кто находился внутри ворот, был убит конюший Константина. Итак, Константина там не только не приняли, но и прогнали, и он, словно одержимый каким-то бесом, утративший из-за жажды власти твердость рассудка, печальный и мрачный, ушел от ипподрома, сочтя убийство конюшего дурным знаком для себя. Сопровождаемый славословиями, он пошел оттуда к Халке и, пройдя через Железные ворота Халки добрался до Экскувитов[2]. И вот тут магистр Иоанн Элада, отобрав воинов из этерии[3] и гребцов, отправил их с оружием против Дуки. Они подошли к Халке, в завязавшемся бою много воинов, став жертвой меча, пало с обеих сторон, и потоками крови залили место боя. Пал Григорий, сын Дуки, племянник Михаил и армянин Куртикий. [160] Увидев это, Константин Дука среди всеобщего замешательства погнал своего коня. Тот, однако, поскользнулся на плитах мостовой и сбросил всадника на землю. Кто-то настиг его, упавшего и брошенного своими (все его люди рассеялись), и мечом отрубил голову, которую на виду у всех во избежание обмана доставили царю. Существует и другой рассказ о мятеже Дуки. Якобы некий Николай, которому был доверен сбор налогов в Халдии, явился в Сирию, отрекся от нашего благочестия и, находясь там, занялся астрономией, или, верней, астрологией. Он нанес письмена на выкрашенную черной краской ткань и отправил ее логофету Фоме, однако арабский переводчик Мануил отмыл ткань в воде и на ней выступила надпись: «Не пугайтесь рыжей птицы Дуки, он бессмысленно восстанет и тотчас найдет погибель».

4. Так окончился заговор Дуки. Его тесть Григора вместе со Львом Хиросфактом[4] бежали в Божью церковь Святой Софии, их извлекли оттуда силком и постригли в монахи в Студийском монастыре. Константина же Эладика били бычьими жилами, одели в лохмотья, посадили на осла и провели в процессии через город и по приговору отвели и заключили в Далматов монастырь[5]. Льва же Катакалита и Авессалома, сына Аротры, ослепили и отправили в ссылку. Константина же, сына Евлампия, и его людей эпарх Филофей, сын Лампуда, наказал усекновением у меты на ипподроме. Долго разыскивали асикрита Никиту и Константина Липса, но не нашли, ибо они бежали. Известного же Эгида и многих его людей, храбрецов, распяли на крестах, установленных от телки в Хрисополе до Левката. И, наверное, многих знатных людей безвинно и беспричинно убили бы эти опекуны, если бы кое-кто из судей не удержал их от предосудительного порыва, говоря, что царь еще дитя, как же без его приказа дерзаете это делать? Жену Дуки они постригли и отправили в ее имение в Пафлагонию, сына Стефана оскопили[6].

5. В августе месяце архонт Болгарии Симеон с огромным воинством двинулся в поход на ромеев и подошел к Константинополю. Он окружил город валом от Влахерн до Золотых ворот и возмечтал без труда взять столицу. Когда же увидел, как крепки стены, как неприступен город благодаря множеству гоплитов, камнеметных и стрелометных машин, заколебался в надеждах, отошел к Евдому и запросил мира. А когда опекуны с радостью согласились, посылает Симеон магистра Феодора для переговоров о мире. Патриарх же Николай, Стефании магистр Иоанн, захватив с собой царя, пришли во Влахерны, привели туда двух сыновей Симеона и стали трапезничать с царем во дворце. Патриарх же Николай отправился к Симеону, и Симеон склонил перед ним голову. Как рассказывают, патриарх, сотворив молитву, вместо венца водрузил на его голову свою накидку. Ублаженные бесчисленными и богатейшими дарами Симеон с сыновьями, хотя и не было меж ними согласия по поводу упомянутого мира, вернулись в свою землю[7].

6. Царь Константин, еще ребенок, искал мать, которую удалил царь Александр, и ее вернули во дворец[8]. Завладев властью, она возвращает паракимомена Константина, а также Константина и Анастасия (т. е. братьев Гонгилиев). А по желанию Иоанна Элады возвращают и ближних [161] царя Александра: ректора Иоанна, Гаврилопула, Василицу и остальных. Августа назначает Доменика этериархом. Магистр Элада, постигнутый болезнью и приговоренный врачами, ушел из дворца во Влахерны и, томимый недугом, скончался. По совету этериарха Доменика прогоняет Зоя патриарха Николая вместе с его людьми, гневно сказав ему, чтобы заботился о своей церкви[9]. Вскоре паракимомен Константин клевещет августе на этериарха Доменика, будто замышляет захватить царскую власть и передать ее своему брату. Его назначили для вида патрикием, но когда он, как полагается, явился в церковь, чтобы помолиться, ему велели оставаться дома. Назначила Зоя Иоанна Гариду этериархом, а евнуха Дамиана друнгарием виглы. Доменик же с напрасными рыданиями вернулся домой.

7. Болгарин Симеон вновь опустошал Фракию, и августа вместе с вельможами пребывала в раздумьях, как обуздать его наглость. В это время попросил Иоанн Вога титул патрикия, пообещав поднять против Симеона печенегов. Добившись желаемого и взяв дары, он отправился в печенежскую землю. Иоанн заключил договор[10], взял заложников и вместе с ними вернулся в город, заручившись согласием печенегов переправиться и воевать Симеона. Явился тогда в город и Ашот, муж, знаменитейший своей силой, сын архонта архонтов. Он, говорят, мог взять железную палицу за оба конца и чудовищной своей силой согнуть ее в круг, и упрямая природа железа поддавалась силе его рук. Госпожа приняла его с большой честью и отправила обратно на родину[11].

8. В сентябре месяце третьего индикта[12] армянин Панкратук предал Симеону Адрианополь, который прежде назывался Орестиадой по имени сына Агамемнона Ореста, который в справедливом гневе из-за коварного убийства его отца Клитемнестрой умертвил ее вместе с Эгисфом; охваченный безумием, он избавился от болезни, лишь омывшись в месте слияния трех рек — Эбра, Арза и Артака. Он построил там город, который назвал своим именем[13]. Но цезарь Адриан, соорудив прекрасные здания, расширил город и переименовал его в Адрианополь. Расположен оп в трех днях ходьбы для быстроногого мужа от Филиппополя. Лежит же он у горы Гем, около которой три реки смешивают свои дождевые воды. Вскоре были отправлены Зоей с богатыми дарами патрикий и каниклий Василий и протоспафарий Никита Эладик, которые выкупили назад город.

9. Явился эмир Дамиан к острову Стровилу с военными кораблями и большим войском. И взял бы его, если бы не заболел и не умер, а сарацины вернулись ни с чем[14]. Жители Эллады и Афин, непрерывно притесняемые Хаси, сыном Ювы[15], не вынесли его мотовства и ненасытности, закидали камнями и жестоко убили в жертвеннике афинского храма.

10. Царица Зоя, видя, как вознесся Симеон и как теснит он христиан, задумала вместе со своими вельможами думу: заключить договор и перемирие с агарянами, а все восточное войско переправить, чтобы воевало и уничтожило Симеона. И вот послали в Сирию для заключения перемирия патрикия Иоанна Родина и Михаила Токсару[16]. После этого тагмам роздали причитающееся им довольствие и вместе с фемами [162] переправили во Фракию (доместиком схол был тогда Лев Фока, коему скорей свойственно было мужество, нежели искусство военачальника). Во Фракии протопапа дворца Константин Кефала и Константин Малелий[17] вынесли святые и животворные иконы, все преклонили колена и, поклявшись умереть за общее дело, вместе со всем войском двинулись на болгар. Тагмой экскувитов командовал Иоанн Грапс, а иканатов — сын Марула. Стратегами были Роман Аргир, его брат Лев и Варда Фока, при которых находились Мелий с армянами и все другие стратиги фем. Кроме того, при доместике Льве состоял патрикий Константин Липе, его советник во всех делах. Двадцатого августа пятого индикта у реки Ахелой разразилась битва между ромеями и болгарами. По неисповедимому и непостижимому суду Божию дрогнули ромеи всем венском, и начались бегство всеобщее и крик ужасающий; одних давили свои, других убивали враги, и случилось такое кровопролитие, какого не бывало от века. Лев же спасся бегством в Месемврию. В числе прочих были убиты в схватке и Константин Липе, и Иоанн Грапс, и много других архонтов[18]. И послан был на помощь Льву Фоке на реку Данувий со всеми кораблями патрикий Роман, друнгарий флота, а также и Иоанн Вога — привести печенегов, как говорилось. Друнгарию Роману было приказано переправить печенегов на помощь Льву Фоке против болгар, однако между Романом и Иоанном начались распри и споры, и печенеги, видя, как они враждуют и ссорятся между собой, вернулись домой. По окончании войны и возвращении в город Романа и Воги против них было возбуждено обвинение, и, что касается друнгария Романа, дело дошло до того, что его приговорили к лишению глаз, поскольку он по нерадению и, того более, злокозненности не переправил печенегов, но поспешно отступил и не взял на суда спасающихся бегством ромеев. И подвергся бы он этому наказанию, если бы приговор не был отменен стараниями патрикия Константина Гонгилы и магистра Стефана, пользовавшихся влиянием у августы. А поскольку возгордившиеся победой болгары подходили к городу, доместик схол Лев, этериарх Иоанн и Николай, сын Дуки, выступили с огромным войском против болгар во Фракию, в так называемый Катасирт. Ночью болгары неожиданно на них напали, доместик бежал, убит был Николай, сын Дуки, и много других вместе с ним[19].

11. Феодор, воспитатель царя Константина, видя, что паракимомен Константин старается сделать царем своего зятя Льва[20], посоветовал царю Константину приблизить к себе друнгария Романа, как служившего ему при отце и человека преданного[21], чтобы был с ним, оберегал его и чтобы иметь, когда нужно, союзника и помощника. Об этом не раз заговаривали с Романом, но он отказывался. Тогда царь Константин собственноручно написал письмо, скрепил его подписью и отправил Роману. Получив это письмо, Роман обещал выступить, как и положено, против паракимомена Константина и его родственников. Слух об этом широко распространился. Поскольку флот получил уже причитающуюся ему рогу, паракимомен стал требовать у Романа его отплытия. В то время как Роман с головой ушел в приготовления и оснащал суда, к нему явился паракимомен Константин и потребовал поторопиться с отправлением. [163] Тот встретил его раболепно и с готовностью обещал исполнить приказ. Когда же Константин спросил, нет ли у него мужей, собой видных и доблестных, способных служить гребцами на царской триере, Роман тотчас сделал знак рукой стоящим наготове людям подойти поближе (они были посвящены в замысел). И вот Роман, идя вслед за паракимоменом и приблизившись к дромону, схватил Константина и закричал: «Держите его». Люди Романа тотчас накинулись на Константина, привели на триеру друнгария Романа и отдали под стражу. Никто не выступил на защиту паракимомена, никто не пожалел этого человека, но все его люди обратились в бегство. Узнав об этом, августа Зоя призывает к себе патриарха Николая и своих сановников и, желая узнать о случившемся, посылает к Роману. Когда же посланцы царицы переправились, народ закидал их камнями и прогнал. Наутро Зоя, выйдя на террасу Вуколеона, воскликнула, обращаясь к сыну и ко всем: «Как мог случиться такой бунт?» И ответил ей воспитатель царя Константина Феодор, что случился он из-за того, что Лев Фока погубил ромеев, а паракимомен Константин — дворец.

И велел царь патриарху Николаю и магистру Стефану находиться при нем во дворце и отобрал власть от матери. Назавтра отправил он Иоанна Тувака удалить из дворца августу Зою. Но с воплями и рыданиями припала она к Константину, возбудила в сыне жалость и сострадание к матери, так что сказал царь сопровождающим ее: «Оставьте со мной мою мать». И они тотчас ее отпустили. Царь и патриарх призвали Иоанна Гариду и предложили ему должность доместика схол, поскольку боялись, что Лев Фока учинит мятеж. Лев, однако, поставил условие, чтобы назначили этериархами брата его жены Феодора Зуфинезера и его сына Симеона. Получив в этом клятвенные заверения, он отправился домой. Его родственники, однако, тотчас были удалены из дворца, явились ко Льву, и как он их увидел, охватили его страх и помрачение ума. Тотчас он отправился к Роману и рассказал, что претерпел. Они подружились, обменялись клятвами, что впредь будут иметь одну душу, стали сообщниками и единомышленниками и даже договорились заключить брачный союз между семьями, чем еще больше укрепили узы дружбы.

12. Двадцать четвертого марта[22] отправляет Роман пресвитера Иоанна, своего ближайшего и верного, а также Феодора Мацука во дворец сказать в его защиту, что не ради мятежа я это сделал, но потому, что предвидел натиск Фоки и боялся, как бы не взбунтовался он против царя, лишь по этой причине решил я прийти во дворец и охранять царя. Не заручившись одобрением патриарха, велел Роману упомянутый воспитатель Феодор вместе со всем флотом явиться к Вуколеону. Посоветовавшись со своими (неволила его неволя), в четверг, в день благовещения пречистой деве Богородице, явился он при оружии со всем флотом в Вуколеон[23]. И тотчас магистр Стефан ушел из дворца, а патрикий Никита, свойственник Романа, пришел во дворец и удалил оттуда патриарха Николая. Получив клятвенные заверения Романа, люди из дворца послали ему животворный и драгоценный крест, и он, преклонившись перед ним и дав клятвенные заверения, вместе с немногими из своих явился во [164] дворец, чтобы преклониться перед царем. И пришел он с царем в храм в Фаросе, обменялся с ним клятвами и был назначен царем магистром и великим этериархом. И вот тотчас послано было божественное повеление Льву Фоке не замышлять никакого бунта. Такте и паракимомен Константин получил приказ написать письма Льву с повелением оставить злоумышления и покориться царю Константину. Взяв письма, примикирий царского вестиария Андрей доставил их Льву, находившемуся в Каппадокии. Тот их получил, прочел, удалился в свое имение и успокоился.

13. На пятой неделе святого поста, в месяце апреле сватается царь Константин к дочери Романа Елене, отличавшейся не только телесной красотой, но и умом. А на третий день пасхальной недели, именуемой также Галилеей, их благословляет и венчает патриарх Николай. Назначив Романа василеопатором, он поставил вместо него этериархом его сына Христофора. Вскоре склоняется к восстанию Лев Фока, введенный в заблуждение вельможами и собственными воинами. При этом он увлекает за собой и паракимомена Константина, и братьев Константина, и Анастасия Гонгилов, и протасикрита Константина Малелия, убедив их всех в том, что совершает это ради царя Константина. Василеопатор же Роман от имени царя Константина изготовил хрисовулы[24] с целью сокрушить заговор. В них говорилось, что те, кто за царя, покинут Фоку и перейдут к царю. Он передал хрисовулы бесстыдной и наглой женщине Анне (ее звали также Василикой) и некоему клирику Михаилу, которых послал в войско Фоки. Они взяли хрисовулы и тайно стали распространять слухи о них по всему войску. Однако Михаил был пойман Фокой, нещадно бит и лишен носа и ушей (потом он, равно как и посланная с ним женщина, сподобился от Романа достойного воздаяния). Первым оставил Фоку и явился к Роману начальник отряда иканатов, сын Варимихаила Константин, он положил начало концу этого восстания. А с ним Валантнй и Ацмор именем, оба турмархи. Лев же Фока с огромным и хорошо снаряженным войском прибыл в Хрисополь и выстроил на страх горожанам воинов от каменной телки[25] до Халкидона. И отправил тогда Роман на дромоне каниклия Симеона с подписанным письмом царя Константина такого содержания:


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30