Сказ про Игната-Хитрого Солдата

      - Дурында! - приказал князь, в волнении утирая жирные руки о халат. Немедля иди туда и принеси перстень! Недаром нынче кошка хвост ловила на заре! Верная примета - к радости великой! Да беги же, олух! Чего уши развесил!
      Яков выбежал на двор, вскочил на коня и помчался к церкви, где они с солдатом только что спрятали княжеское кольцо.
      Игнат, спокойно покручивая ус, наблюдал за попом.
      Парамону уже в рот ничего не лезло: схватился за пирог - выпустил, к киселю потянулся - назад ковш поставил.
      - Не рад, что ли, находке? - спросил Стоеросов попа. - Снимай пьявок!
      - Как не рад... как не рад, хех-хе... - забормотал Парамон, снимая из-за ушей князя пиявки.
      Только, князь-батюшка, ведь нет ещё кольца-то... А вдруг Игнатик промашку дал? - Поп размахнулся и выбросил пиявок в окно.
      Стоеросов снял со свечи наплывший воск, начал катать его в пальцах, мять.
      Один Игнат был спокоен. Брови его весело изогнулись, он даже барабанную дробь начал выбинать пальцами по столу.
      Наконец раздался за окном топот копыт.
      - Дурында вернулся! - воскликнул князь и отбросил воск.
      Быстрые, тяжёлые шаги раздались в соседней горнице.
      - Вот он, князь-батюшка! - протягивая перевязанный травинкой лопух, сказал Яков.
      Стоеросов рванул зелёный лист, разодрал его пополам. Оттуда выкатилось на ковёр сверкающее камнем кольцо.
      Парамон упал на четвереньки, ухватил его, поднёс к глазам, рот разинул:
      - Оно! Чудо дивное!
      Князь нежно взял перстень пальцами, повертел, полюбовался его звёздным мерцанием.
      "За сельцо - кольцо, - вспомнилось Игнату. - А на этот раз сколько колец князь купит на графские деньги?"
      - Я добрый, я хороший, - сказал Стоеросов разнеженно. - Помню, в старые времена, верных слуг награждали скакунами, дворцами... Да, было время... Я подумаю, чем тебя наградить, солдатик.
      Медаль моя у кого сейчас?
      - Спирька её носит, - сказал Яков.
      - Где он? - спросил Стоеросов. - Почему не явился?
      - Не ведаю, князь-батюшка, - развёл руками Яков.
      - Теперь ты, солдатик, всю неделю будешь медаль мою носить! - приказал Стоеросов. - Парамон, объяви волю мою Спирьке, когда он явится!
      Поп Парамон как увидел перстень, как рот распахнул от удивления, так и сидел молча, глазами, как рак, шевелил туда-сюда. Никак не мог в ум взять: откуда же у солдата взялся перстень? Не ужели Дурынду окрутил солдат, заставил под свою дудку плясать? Плохи тогда Спирькины дела, ох плохи!
      - Да, вот в прежние времена, - пустился в воспоминания князь, - у меня, Стоеросова Данилы сына Михайлова, дом был самый громкий на Москве. Все о нём слышали - хоть боярин, хоть гость торговый. Новый год по-старому начинался первого сентября. В полночь ударяла вестовая пушка кремлёвская, гудел колокол, городские ворота настежь... Сердце замирало! А на рассвете в Успенском соборе, в Кремле, царь и патриарх Новый год встречали... А потом царь Пётр начал бороды резать, бояр пытать и казнить. Новый год назначил на первое января... Тьфу! Противно сие природе русской! А как мужики веселились под старый Новый год! Какие бабы хороводы водили! Боярину от крестьян - дары, подношения. Да, были времена... Но мы будем праздновать Новый год по-старому, первого сентября! И чтобы дары мне были!
      Стоеросов погладил бороду, задумался.
      - А я, Данила Михайлович, последний раз веселился в городе Камышине, что на Волге, - подкрутил ус Игнат. - Поход начался на Персию, в море Каспий мы плыли. Я в охрану царскую на один день попал - возле дома воеводы камышинского стоял. Царь Пётр Алексеевич изволил у воеводы обедать. Как только чашу заздравную царь-государь выпивал, так генерал подходил к окну и платочком махал. А на Волге струги наши стояли с пушками. Как сигнал-платок примечали - сразу залп давали... А под конец подали царю Петру арбузы. Большие - ну как ядра у Царь-пушки, что в Кремле стоит.
      - Врёшь, солдат, - лениво молвил князь, любуясь возвращённым перстнем.
      - Ну, может, чуть поменьше, - охотно согласился Игнат. - Арбузы Петру Алексеевичу так понравились, что в их честь три салюта дано было. Канонада стояла, как при Полтавской битве. Один поп, говорят, даже умер от страха... - И солдат подмигнул Парамону.
      - Что же дальше? - спросил князь.
      - Приказал царь Пётр Алексеевич отлить из меди точно такой арбуз и установить его на шпиле
      Камышинского магистрата. Прислали из Петербурга воеводе медный арбуз и поставили его на шпиль.
      Так он там и до сей поры находится. Вот какой царь шутник был!
      - Ты к чему это сказывал? - проговорил Парамон.
      - К тому, что он царя Петра чтит больше, чем своего князя, - обиженно произнёс Стоеросов. - Царь, дескать, за простой арбуз арбузом жаловал медным. А князь за кольцо ничего не дал!
      - Отгадай загадку, Данила Михайлович, - весело сказал Игнат. - С ушами да языком, а ничего не слышит, ничего не понимает, только бубнит. Что есть сие?
      - Да ты в своём уме-то? - ощерился Парамон. - Про князя такие слова!
      - Про какого князя? - удивился солдат. - Я про колокол. За ухо колокол подвешивают, а языком по нему бьют, он и бубнит.
      - Хорошая загадка, - недобро улыбнулся князь. - А теперь Парамону загадай что-нибудь.
      - Сам худ, а голова с пуд, - подмигнул попу Игнат. - Что такое?
      - Охальник! - мотнул головой Парамон. - Это он про меня, князь-батюшка!
      - Про молоток! - усмехнулся Игнат. - У него тело - деревяшка, а голова - железная. Эх, слаб Парамон на отгадки!
      - А ты скажи, - вдруг спросил Стоеросов Игната, - вот ветер пламя свечи клонит вправо, что это за примета?
      - К радости, Данила Михайлович, - отрапортовал солдат. - Будет вам большая радость в скором времени!
      - Молодец! Иди отсюда! - махнул рукой Стоеросов. - Да далеко не уходи - кликну.
      Когда он вышел, князь сказал попу:
      - Если б солдат не говорил всё время о царе Петре, я бы его с собой взял, в Москву, право слово.
      Он человек в хозяйстве нужный... пропажи хорошо отыскивает.
      - Солдат этот, князь-батюшка, прошёл огонь, воду, медные трубы и волчьи зубы, - вздохнул Парамон. - Он кого хочешь вокруг пальца обведёт. Тот же шиворот сделает навыворот - и в ус крутит-мотает. Ох, не прост Игнатик! А вот брат-то мой Спиридон куда нынче девался?
      - Мы за ним Дурынду пошлём, - сказал князь. - Пойди прикажи ему съездить за Спирькой!
      Парамон вышел во двор, со света всё показалось чёрным, пустым.
      К нему подошёл Игнат, стукнул по крыльцу своим железным посохом, сказал словно невзначай:
      - Граф Темитов с солдатами в Заболотье объявился.
      - Наконец-то! - перекрестился радостно Парамон и тут же спохватился, подозрительно уставился на Игната: - А тебе-то что?
      - Так я же сам солдат! Может, сотоварищей среди них встречу!
      - Встретишь, встретишь, - забормотал поп и крикнул тоненько: Дурында! Немедля за Спирькой скачи! Князь его кличет к себе!
      ... Когда Яков влезал в возок, Игнат сказал ему;
      - Заверни к бабке Ульяне, спроси, что да как.
      - Чего спросить? - не понял мрачный Яков.
      - Три словца всего: что да как. Больше ничего, - улыбнулся Игнат. Ответ запомни. Мне передашь слово в слово. Ну скачи!
      "Значит, ждут графа не сегодня-завтра, - подумал Игнат. - Ладно, и мы графа встретим, как положено".
      Яков вернулся скоро: Спирьки дома ещё не было.
      - А что бабушка Ульяна мне велела передать? - спросил Игнат. - Только не путай - говори её словами.
      Яков поскрёб в затылке, повторил не торопясь:
      - Пусто в клети, хоть шаром покати.
      Игнат просиял:
      - Ну, удружил, Яков! Вот это радость! После сам всё поймёшь... А Спирьке-Чёрту не скоро ещё сюда добраться - разве только он на крыльях прилетит!
      В этот момент рядом с ним раздался шипящий Спирькин голос:
      - Я ещё с вами посчитаюсь, дружки новые, ненаглядные... С медвежьей-то помощью и комар быка валит!
      Яков вздрогнул испуганно от неожиданности, а Игнат ус покрутил, ответил:
      - Ты не бык, я не медведь, а Яков-то совсем уж на комара не смахивает! По-солдатски так говорят: змея сколько ни шипит, а храброго не ужалит, сама испугается.
      Спирька побежал в дом.
      - Как это он добрался так быстро? - спросил Яков. - Загадка!
      - А вот и отгадка! - Игнат кивнул на ворота, в которых показался красивый возок. - Гость какой-то пожаловал. Он Черта и подвёз.
      Из возка степенно вылез толстенький губошлёп Голянский.
      Навстречу ему с княжеского крыльца уже спешили Парамон со Спирькой.
      - Вести от графа Темитова, не иначе, - сказал Игнат. - Надобно их узнать.
      Заметался по двору Спирька, замельтешили слуги.
      В кухне повара спешно разводили огонь под котлами.
      Стоеросов, радостно улыбаясь, поведал Голянскому историю с чудесной находкой перстня.
      - А в прошлый раз солдат моего коня отыскал! - зашлёпал губами Голянский. - С таким, колдуном, князь, не пропадёшь. Дай припомню, что у меня за прошлый год пропадало... может, и это сыщет.
      - Да, вот в прежние времена, - оседлал любимого конька князь, - у меня в дворне кого только не бывало! И колдуны, и знахари, и скоморохи...
      - Граф пожалует через день, - сообщил Голянский. - Нужно будет его принять по-царски.
      - Князья Стоеросовы никогда не ударяли лицом в грязь! - гордо промолвил Данила Михайлович и распушил бороду. - Гостеприимством наш род славился исстари!
      Повара потащили яства на стол, начался ночной пир.
      ... А поутру, на рассвете, прибежал в княжеский терем Яков и сказал, едва переводя дух:
      - Князь-батюшка... в селе все избы пустые стоят... ни скотинки, ни животинки... Мужиков, баб, старых и малых, как корова языком слизнула... И в деревнях за рекой то же... И в сельце...
      - Что ты городишь? - воскликнул пьяный князь. - Куда же они могли деться?
      - Ушли... все ушли... избы пустые стоят, - растерянно повторял Дурында.
      - Да что вы, с ума посходили? - завопил Голянский. - Как это... ушли. Сюда граф идёт с солдатами! Он же нас всех порешит, если никого в деревнях не застанет!
      - Погиб, князь, как швед под Полтавой, - толкнул Спирьку в бок Игнат. - Теперь он всё одно что генерал без армии.
      Спирька сверкнул змеиными глазками:
      - Знаю, кто нас выдал... Не жить теперь Дурынде!
      - А жить парню Якову! - весело подмигнул Спирьке Игнат.
      - Князь-батюшка, - поклонился Спирька. - Мужиков теперь не вернуть - в болота они ушли, не иначе. Тропки там только им ведомы: хоть всю армию царскую граф призовёт на подмогу - ничего не найдёт.
      - Погибель моя пришла! - повалился на разноцветные подушки князь Стоеросов. - Парамон, пьявок!
      13. Солдат и граф
      - Отгадай, что я думаю? - спросил царь.
      - Думаешь: "Ах молодец игумен монастыря", а я-то и не игумен, а солдат отставной...
      Из сказки "Беспечальный монастырь"
      Пока в княжеском теремке ахали да охали, заря подошла утренняя.
      Игнат улучил момент, взял коня - и с усадьбы долой.
      Издали увидел: крылья у мельницы вертятся. Прискакал: ворот крутится, бадейки воду в жёлоб льют. А на поле кое-где уже колоски головы поднимают, то там, то тут васильки синеют. Значит, ожила земля!
      Длинный, нескладный бобыль Савушка, в посконной белой, словно мукой обсыпанной, рубахе, ждал Игната.
      - Все ушли, всё! - радостно сказал Савушка, - Я остался за водой приглядеть. А дед Данилка по болоту туда-сюда ходит - путь на острова указывает.
      Савушка рассказал, что на больших островах, куда постепенно угоняли весь скот, теперь целые деревни из шалашей и хижин выросли.
      - Хоть сто графов пусть туда приходят - не найдут! - уверенно проговорил Сава. - Отсидимся! А за себя не боюсь - кому я один нужен-то?
      ... Возле избушки на колоде сидела и грелась на солнце бабка Ульяна.
      - Тебя жду, - сказала она, завидев Игната. - Одна вот осталась. Стёпка-егоза и та в болота ушла.
      - Спасибо, бабушка! - Игнат соскочил с коня, сел на крыльцо, в тень.
      - Дурында... то бишь Яков-то, передал тебе слова мои? - спросила Ульяна.
      - Пусто в клети, хоть шаром покати, - усмехнулся Игнат. - У меня - как гора с плеч. Ушли, значит, все.
      - Все да не все, - послышался голос Демида.
      Чёрная борода его. казалось, ещё больше скособочилась, глаза весёлые искрились, как росинки на солнце.
      За ним вошёл во двор и Василий.
      - Отчего вы здесь? - вскочил на ноги Игнат. - Батогов княжеских захотелось? Почему остались, уговор нарушили?!
      Демид и Василий дружно рассмеялись. Демид - громко, раскатисто, а Василий, как ёжик, - фырфыр-фыр.
      - Солдаты завтра придут, - сказал Демид, - а ночью нас уже не будет. А без солдат кто с нами тут справится? Ни Спирька-Чёрт; ни поп Парамон сюда и носа не сунут.
      - Мы бы ушли вместе со всеми, - проговорил Василий, - да оказия приключилась.
      - Чудо! Право слово - чудо! - захохотал Демид.
      ... Ночью дед Данилка и Сава повели тайными путями первых крестьян на болотные острова. Демид и
      Василий должны были идти позже.
      Жили братья на одной улице, но в разных концах. У Демида детишек, что пальцев на руке, - пятеро. А у Василия и того больше - семеро, мал мала меньше.
      Начал было грузить Демид мешки скрепой и горохом на старую повозку, посчитал - шесть, полдюжины.
      "Маловато, конечно, - подумал Демид, - но ведь у Василия и того меньше, а ртов куда больше. И все есть хотят. Надо бы брату помочь... Да так, чтоб он и не заметил. Узнает - нипочём не возьмёт ни горошины. Гордый!"
      Демид взял мешок и пошёл к Василию. Луна за какую-то тучку зацепилась - на улице темень.
      От избы к избе мужики сновали, во дворах последние узлы вязали, никто на Демида внимания не обратил.
      Во дворе у Василия всё сложено-уложено. Ребята в избе шумят. Демид быстро сбросил мешок и назад.
      Прибегает на свой двор. Что за чудо: как было у него полдюжины мешков, так и осталось полдюжины! Сам ведь считал - неужели ошибся? Что ж, тем лучше - ещё один мешок с горохом Василию можно отнести!
      Ухватил Демид мешок, побежал к брату. И снова ему повезло: на дворе никого. Собака Демида узнала, ластится к ногам, урчит. Свалил мешок, сел, дух перевёл. Потом со двора бочком-бочком и бегом домой.
      Прибежал. Вот так диво! Как, было мешков шесть, так и лежат!
      "Что-то тут неладно!" - решил Демид. Сел на мешок, стал думать ничего не придумал.
      Потом ещё два мешка отнёс Василию, а мешков не убывает. Что за колдовство!
      "Никуда не пойду, пока не узнаю, в чём дело!" - решил Демид и спрятался за мешками, стал ждать.
      И увидел: вошёл к нему во двор тихо-тихо брат Василий с мешком. Только сбросил его, как заметил Демида.
      - У меня вроде гороха хватает, - смущённо и растерянно молвил Василий. - Тебе вот помочь надумал. Помнилось мне, не уродился горох у тебя в прошлом году...
      - Пока я тебе мешок несу, ты мне успеваешь мешок принести! расхохотался Демид. - Так мы и не соберёмся никогда!
      И верно, когда за ними пришёл Савушка, то братья - одни из всех - не были к переходу готовы.
      - Вот и припоздали из-за чуда! - весело закончил Демид.
      ... Посмеялся Игнат над приключением братьев.
      - А я ночку у князя провёл - словно среди волков в лесу побывал, сказал он. - Спирька норовит своё ухватить, Парамон - своё, князь их обоих объегорить старается. Да ещё боярин от графа прибыл, Голянский.
      Игнат встал, шагнул к коню:
      - Князь, верно, сейчас не спит, думу думает. Поеду помогу ему думать!
      - Береги себя, Игнатушка! - по-матерински сказала бабка Ульяна.
      ... Данила Михайлович Стоеросов впервые за многие годы не лёг в это утро спать.
      По двору усадьбы, как сонные мухи, бродили слуги, конюхи, повара: пока князь бодрствовале они тоже не осмеливались отправиться на боковую.
      А князю было не до сна. Голянский, поп Парамон и Спирька сидели вокруг низкого турецкого дивана, на котором возлежал князь. Как спастись от гнева графа Темитова - вот что волновало всех.
      - Видел я вчера сон: двугорбого коня, - промямлил Стоеросов. Прозывается тот конь "верблюд". К чему бы это?
      - К добру, князь-батюшка, к добру, - рассеянно проговорил Спирька. Горбы - к прибыли...
      Голянский пошлёпал губами и молвил ехидно:
      - Сны-то вы знаете! А вот царёв указ про тех бояр, кто обманом живёт, запамятовали?
      - Ты о чём там? - тихим голосом спросил князь.
      - Тех, кто обманул, бьют батогами, а имущество отбирают! - Голянский с усмешкой оглядел приунывших князя и слуг. - Вот что с вами будет!
      - Мы-то здесь сбоку припёка! - угодливо заглянул в глаза Голянскому Спирька. - Мы людишки мелкие, подневольные.
      - У нас деревень да сёл нет, - проговорил поп Парамон. - С нас что возьмёшь?
      - Да, были времена... - застонал князь. - Бояр уважали, почитали. Как жили в старину! А ныне... Парамон, дай свежую пьявочку!
      - Ну, мне недосуг, - сказал Голянский, вставая. - С вами сам под батоги попадёшь! Пойду отдохну. Всю ночь скакал, не спал. Завтрак мне велите в мои покои подать! Да чтоб, меня не тревожил никто!
      И Голянский, сопровождаемый угодливо хихикающим Спирькой, удалился.
      Когда Игнат вошёл к Стоеросову, то князь уже почти примирился с бедой. Его клонило ко сну, он даже не пытался искать спасения от грядущих громов и молний.
      Поп Парамон так усиленно мусолил пальцами лоб, стараясь выжать из него какую-нибудь толковую мысль, что кожа на лбу покраснела.
      - Выручай, солдат! - простонал князь, завидя Игната. - Ты всё можешь, всё знаешь.
      - А-а, Игнатик, спаситель наш! - обрадовался Парамон. - Колдуй скорее, а то погибель близится.
      - Дело простое! - покрутил ус Игнат. - С королём Карлом шведским под Полтавой справились, можно и с Темитовым управиться. Не велика птица граф.
      Князь на ноги вскочил. Брюхо из халата выпало, до колен висит.
      - Солдат! Спасёшь меня - перстень дам самый драгоценный! Два дам! Три! Алмазных, самоцветных! Я же добрый, ты знаешь, я хороший! Я мужиков люблю, как отец родной! Скажи, что делать, - всё исполню!
      - Перво-наперво, граф Темитов должен думать, что князь Стоеросов - это я. Он же тебя, Данила Михайлович, никогда не видел, подмены не приметит, строго произнёс Игнат.
      - Как! - Князь удивился так, что сел на диван. - Я буду не я? К чему это?
      - Ты, Данила Михайлович, с ним не справишься, с графом, - сказал Игнат. - А я его так вокруг пальца окручу, что уйдёт он со своими солдатами отсюда не солоно хлебавши.
      - Ох, мудрено! - вздохнул поп Парамон. - Чтоб солдат князем был! Охо-хо!
      - Да ведь мне-то всё одно, - усмехнулся Игнат. - Тебе, Данила Михайлович, деньги большие платить графу, а не мне.
      - Что же делать? - Князь руки ослабевшие на колени бросил. - Хоть бы кто присоветовал...
      Куда мне деваться, пока ты, солдат, княжить будешь?
      - Вот как Спирька при тебе ныне бегает, так и ты станешь при мне вроде приказчика, - сказал Игнат.
      - Как Спирька? - застонал князь. - Я?! Вот в старые времена, помню...
      - Сейчас, Данила Михайлович, времена новые, - покрутил ус Игнат. Много князей да бояр по свету бродит, крыши над головой не имеет. Смотри, как бы тебе так же не пришлось.
      - Парамон, да ты-то хоть слово молви! - Князь уцепился за свою бороду, словно утопающий за соломинку. - Чего молчишь?
      - Моё дело, князь-батюшка, пьявки ставить, - смиренно ответил Парамон. - Я уж лучше пойду молебен в церкви за ваше здоровье отслужу, свечку поставлю... О господи! Из грязи - да в князи! Солдат в хоромах боярских! Светопреставление!
      И Парамон, испуганно поглядывая на Игната, боком-боком улизнул из княжеских покоев.
      - Спирька с Голянским сговаривается, Парамон сбежал... Знать, худо моё дело, - вздохнул князь. - Управишься с графом Темитовым, солдат? Или только похваляешься?
      - Управлюсь, - ответил Игнат, - Только ты, князь, меня во всем слушать должен, делай, исполняй без промедления! Как солдат - приказ командирский!
      - Сделаю, всё сделаю, спаситель! - Князь отпустил бороду и уцепился пальцами в сверкающих перстнях за солдатский железный посох. - Выручи только!
      - Надобно Голянского убрать, - сказал Игнат. - Он-то нас графу сразу выдаст.
      - Куда ж его деть?
      - Есть у меня в болоте места потаённые. Отправлю его туда с верными людьми... Потом нужно дворню созвать и приказать строго-настрого, чтоб все меня князем почитали. Слушали меня так, будто я Стоеросов!
      - А я - Спирька? Приказчик?
      - Да ведь на один день единственный! Наутро граф уедет!
      - Спирька-подлец непременно всё графу донесёт, - задумался князь.
      - А мы его вместе с Голянским - в болото! И вся недолга! - предложил Игнат.
      - Прикажи, солдатик, чтоб Спирьку с боярином поскорее убрали, шёпотом попросил князь. - Боюсь я их. А как они сгинут, так я и дворню соберу... Эх, в прежние бы времена!.. А ты слышал, солдат, говорят, граф чудак большой? Спорить об заклад любит, в кости играет, в карты...
      - С чудаком-то, князь, сговориться-сторговаться всегда легче, подкрутил ус Игнат. - На то и расчёт имею.
      Стоеросов запустил все пальцы в бороду и задумался.
      Игнат кликнул Якова. Тотчас же запрягли возок.
      - Мешки нужно с собой взять, - посоветовал Игнату Яков, когда они отправились за Спирькой и боярином.
      ... Голянский что-то высчитывал на бумаге, гусиное перо брызгало чернилами.
      Спирька стоял рядом, радостно вытирал чернильные брызги со своего лица и заискивающе улыбался Голянскому.
      - Что надо? - прошипел Чёрт, когда в комнату без стука вошли Игнат с Яковом.
      - Я же приказал меня не тревожить! - Голянский бросил перо на стол. Сладу нет с этими мужиками!
      Яков, ни слова не говоря, подошёл к Спирьке, схватил его за ворот, второй рукой ухватил за шею
      Голянского.
      - Бунт! Эй, на помощь! - прошептал Голянский обалдело.
      - Зачем продался ты. Дурында, солдату? - захрипел Спирька. - Я же дороже заплачу...
      - Кто из вас ещё слово скажет, - пробасил Яков, - тот уже до смерти молчать будет.
      - Разбой! - тоненьким голоском крикнул Голянский. - Всех под батоги!
      Спирька рванулся было в одну сторону, Голянский - в другую, но Яков так стукнул их лбами, что в комнате загудело, а оба пленника обмякли, как пустые кули.
      - Вот так! - спокойно опуская их на пол, прогудел Яков.
      ... Никто из дворни не понял, что лежало в двух мешках, которые Яков увёз из усадьбы.
      Возле мельницы к Якову на возок подсел Савушка.
      - Открой мешки чуток, - посоветовал Савушка, - а то ещё гости наши задохнутся, не ровён час.
      Дорога-то длинная.
      ... Князь приказал собрать всю дворню - конюхов, псарей, поваров, бондарей, скотников, мастеровых. Вышел на крыльцо вместе с Игнатом.
      - Приезжает завтра граф Темитов, - сказал Стоеросов, поглаживая бороду и жмурясь от непривычного солнечного света. - Вместо меня, пока граф здесь жить будет, Игната-солдата за князя почитайте и ему, как мне, служите. Граф меня в лицо не знает, обмана не приметит.
      - Не так, не то, Данила Михайлович! - с досадой произнёс Игнат. - Как у нас в полку говорили: каждый солдат должен понимать, за что он под пули идёт... Вот что, земляки. Ежели кто подмену сию выдаст графу, то всем нам несдобровать. Граф сюда с солдатами придёт. Хочет он, про то вы ведаете уже, всех мужиков и баб, от мала до велика, гнать в края далёкие, чужие, холодные. А я земляков выручить хочу. Только одному мне сражения этого не выиграть... Подмога ваша нужна.
      ... На следующее утро сто солдат-пехотинцев под командованием гордо восседающего на коне офицера отмыли сапоги в обмелевшей реке и промаршировали по дороге к усадьбе.
      Карета графа не спеша катилась впереди, и первые ряды солдат чихали и кашляли от пыли, поднятой её колёсами.
      Двор княжеской усадьбы казался пустым, но дворня следила за приходом солдат из всех щелей.
      У окна стоял одетый в княжеский парадный камзол Игнат. На пальцах у него блестели перстни.
      - Слабо шагают, слабо, - сказал он. - Видно, солдаты молодые, плохо учёные!
      Справа от Игната стоял князь, одетый в бедный кафтан, а слева, загораживая всё окно своими саженными плечами, высился Яков.
      - Да, были времена... - мямлил князь. - Вот, в Москве, я помню...
      - Вспоминать потом будешь, когда цел останешься, - повелительно произнёс Игнат. - Иди погляди, всё ли готово к приёму дорогого гостя.
      - Это ты мне? - удивлённо спросил князь.
      - Пора привыкать, Данила Михайлович, - улыбнулся Игнат. - Противник на носу... Ну, живей!
      Князь потоптался на месте, погладил бороду, вздохнул и пошёл к дворне.
      ... Граф Темитов ростом оказался невелик. Усы дерзкие - торчком. Взгляд быстрый. Говорил граф скоро, словами сыпал так, будто спешил куда-то.
      Игнат вышел встречать Темитова к карете.
      Обнялись, как старые друзья.
      - Много, много слышал о вас, князь, - проходя в дом, говорил граф. Знаю, что бодрствуете ночью. Тем почётнее для меня, что вы, ввиду моего приезда, вновь сделали день днём... Это что за смешная борода? - спросил граф, завидя князя Данилу Михайловича, пробегающего из дома в кухню.
      - Мой управляющий и доверенное лицо, - небрежно сказал Игнат. - И знаете, граф, занятно: этот старик - мой дальний родич и тоже Стоеросов, тоже Данила. Но его Данилкой кличут, чтоб нас не путали!
      - Ха-ха! - рассмеялся граф. - Весьма любопытное совпадение, весьма!
      - Я, как вы, верно, знаете, - сказал Игнат, - тоже долго бороду носил. Но, по здравому разумению, решил её сбрить - времена не те ныне. Да и жарко в ней.
      - Любезный князь, - быстро, скороговоркой начал сыпать слова граф, мой обычай: прежде всего - дело. Голянский передал, что вы согласны на мои условия. Вы даже доставили мне удовольствие: взяли часть денег вперёд. Давайте же, не мешкая, сей же час всё и порешим. Бумаги при мне...
      - Простите, любезный граф, - поклонился Игнат. - Но купля-продажа уже свершилась. Ваше доверенное лицо, Голянский, прибыл вчера ночью и от вашего имени попросил меня отпустить с ним крестьян. Мне осталось только деньги с вас получить.
      - Но это же обман! - воскликнул он, и усы его затопорщились, как у кота. - Голянский попросту обокрал меня! Он - самозванец! Плут! Обманщик! Куда же он увёл моих крестьян? Разве тут есть вторая дорога из вашего края?
      - Есть, любезный граф, есть, как не быть, - подкрутил ус Игнат. Только ею никто не ходит... Она через болота ведёт. Я и то удивился: почему Голянский избрал такой путь? Теперь мне всё понятно.
      - Ах вор! Ах изменник! - Граф ударил кулаком по столу. - Догнать его можно? Я прикажу...
      - Солдаты ваши устали, да и всех мужиков, кто болотную дорогу знает, Голянский с собой увёл, - махнул рукой Игнат. - Нет, любезный граф, догнать его нельзя. Но вы его ещё найдёте, когда вернётесь в Заболотье. Куда же он денется? Голянский не иголка, а Заболотье не стог сена. Отыщется обманщик.
      - И всё-таки, князь, посудите сами, это весьма и весьма странно, задумался граф. - Вся вина за сей прискорбный казус ваша. Почему вы не взяли с него расписки?
      - Меня на кривой объехать не так уж трудно, - сказал Игнат. - Сами знаете, сижу сиднем, никуда не выезжаю.
      - Нет! И вас и меня обманули - вы потеряли мужиков, я - деньги. А Голянский за это пойдёт на каторгу - туда ему и дорога! Вам же, князь, придётся отвечать за то, что наша сделка не состоялась. Виновны вы, а не я. Я понёс убытки, и вы, князь, за них ответчик... Вы сорвали сделку! Так извольте же возместить мне убытки!
      - Божья воля! - развёл руками беспомощно Игнат. - Только повинную голову, граф, меч не сечёт.
      - Голова ваша, любезный князь, останется целой, - сказал граф. - Но неустойку сейчас вы мне уплатите сполна. Да ещё вернёте те деньги, которые Голянский вам передал в прошлый раз.
      - Граф, возьмите лучше у меня со всех деревень и сёл подати на десять лет, - предложил Игнат. - Десять лет все подати крестьяне будут платить не мне, а вам. И мы - в расчёте. Это гораздо больше, чем неустойка, которой вы меня пугаете.
      - Да, но ваши крестьяне ушли с Голянским! - воскликнул граф. - Кто же теперь будет платить подати?
      - Вы же, любезный граф, будете получать деньги с меня, а не с мужиков, не правда ли? - усмехнулся Игнат. - И не всё ли вам равно, откуда я эти деньги буду брать?
      - Это прекрасно придумано! - Граф пробежался по комнате. - Но я возьму с вас подати не за десять лет вперёд, а за пятнадцать.
      - Сейчас я вызову управляющего, - сказал Игнат. - Он всё оформит...
      - Не извольте беспокоиться, - сказал граф, - у меня с собой писарь. Велите кликнуть Прошку...
      Писарь графа составил две бумаги. В одной князь Стоеросов отказывался от получения со своих крестьян в течение пятнадцати лет всех податей. А оные подати должен был получать вместо князя владелец сей бумаги.
      - Чьё имя в бумагу вписывать? - спросил лохматый Прошка, почёсывая гусиным пером затылок.
      - А вы, любезный граф, - предложил Игнат, - сами потом поставите имя чьё захотите. Может, вам выгоднее будет продать сей документ кому-нибудь... Имя получателя всегда успеете вписать.
      А бумагу мы и без имени подпишем... Эй, Данилка! Подпиши-ка!..
      - А разве не вы самолично подписываете столь важные бумаги, князь? удивился граф Темитов.
      - Всё он за меня, всё он, - махнул рукой Игнат. - Вы разверните ту расписочку, которую вам плут Голянский прошлый раз привёз, взгляните - чья подпись стоит?
      - Та же самая подпись! - взглянув на расписку, подтвердил граф.
      - Когда-то сам был большим барином, - небрежно вымолвил Игнат.
      - Да, держится он достойно, - согласился граф.
      - Барство же что оспа: болезнь проходит - следы остаются.
      Вторая бумага была дана графом князю Стоеросову. В ней граф подтверждал, что никаких больше претензий он к князю не имеет и считает все дела улаженными.
      - А теперь, граф, прошу отведать нашу хлебсоль, - сказал Игнат. - Чем богаты, тем и рады. Эй,