— Да тут я, живу неподалеку, — улыбаясь, отвечала ведьма.
— Что-то я тебя не знаю… — растерянно проговорила Настя. Испуг на ее лице не проходил. Брехе показалось, что женщина вот-вот закричит, позовет на помощь.
— Да не бойся ты, — заторопилась ведьма, но от этих слов глаза женщины еще более округлились. И тогда Бреха выложила главный козырь:
— Я научу тебя, как поссорить Марию с Иваном навсегда!
Страх мгновенно исчез из глаз Насти. Теперь они светились заинтересованностью и злостью.
— Как это сделать? — глухо спросила женщина.
— Пойдем. — Бреха поманила ее за угол дома.
Женщина не очень уверенно пошла за ней. Но ревность была сильней страха. Они завернули за угол и оказались с тыльной стороны избы. Здесь не было окон. И с этой стороны за домом располагались только огороды, а за ними — Лес. Никто не мог их видеть.
Ведьма огляделась и быстро извлекла из-за пазухи свернутую черную тряпку. Встряхнула — и в руках ее оказалась красивая черная шаль.
— Зачем это? — с интересом спросила женщина.
— Подаришь Марии, и твое дело будет сделано. Никогда Иван ей больше не улыбнется.
— А ты не обманываешь меня?
— Сама увидишь.
Женщина торопливо потянулась к шали.
— Э-э-э, не-е-ет! — ведьма шаль не отдала.
— А что за эту шаль тебе надо-то?
— Вот так бы сразу и спросила: многого мне не надо. Одежку какую-никакую. Пару платьицев. Сарафанчик бы! Обносилась я. Видишь ведь…
Бреха подумала, что подземному дьяволу все равно одежду не носить, он ее так собирает, из увлечения. Потому и приобретает всякую, все равно какую — бабью или для мужика.
— Да где ж я тебе столько одежек-то возьму?! Два платья и сарафан! — взмолилась женщина.
— А ты, Настенька, поищи по сундукам и найдешь. А не то не на тебе суженый твой женится, а на Марии! Здесь уж не жадничай. Счастье дороже тряпок! Судьбу свою упустишь!
Глаза Насти светились ревностью и надеждой. Она не раздумывая кинулась в избу и через некоторое время выбежала с узелком.
Бреха не стала проверять. Она была уверена — женщина не обманет ее. Ведьма хорошо знала человеческие слабости и понимала, какую безмерную силу таит в себе ревность. Она отдала женщине черную колдовскую шаль и заторопилась к Лесу. И вдруг увидела Барса… Пес стоял, ощетинившись, взъерошив шерсть, и враждебно смотрел на нее.
— Ты стала вмешиваться в дела людей, почтенная Царица Ночи! Великий Брат говорил мне, что тебе нельзя этого делать. Ты не должна вмешиваться в людскую жизнь!
— А какое твое собачье дело? — с ехидной злобой спросила Бреха. В голосе ее была угроза.
— Настя — моя хозяйка! Я не хочу ей зла! А ты заманила ее в свои колдовские сети, втянула в свои колдовские злые дела. Я слышал весь ваш разговор, но не мог появиться там, пока была моя хозяйка. Зачем ты сделала это? Разве тебе мало твоего Леса?
— Много ты понимаешь в жизни людей, глупый пес! Это не мои, а ее дела, и я помогла твоей хозяйке, а не она мне! Зачем мне ее втягивать, когда ей нужна была моя помощь? Ты должен бы благодарить меня за то, что я для твоей хозяйки сделала. Ничего ты не понимаешь, глупый пес. В каждой женщине дремлет ведьма… В каждой!
И Бреха, очень довольная собой, заботливо сжимая в руке узелок для Велизара, юркнула в лесную чащобу, прячась от восходящего Ясного Солнышка.
А в этот же день, еще до обеда, Настя пришла к Марии в дом и, широко улыбаясь, вручила ей «на счастье» черную ведьмину шаль. Шаль пролежала на скамье до вечера. Мария собиралась вечером к родным на соседнюю улицу и, выйдя на крыльцо, остановилась. Мелкий колючий дождь с сильным ветром больно хлестал по лицу. И тогда она вернулась в избу, взяла со скамьи черную шаль, чтобы укрыться от секущего дождя, и закуталась в нее. Закрыла плечи, лицо, оставив одни глаза.
Когда Мария вошла в дом к родным и сняла шаль, все замерли, разинув рты от ужаса. Перед ними в одежде Марии и похожая на нее стояла старая седая женщина. Волосы, которых коснулась шаль, стали седыми, плечи, которые покрывала шаль, сгорбились, лицо, которое было укутано шалью, сморщилось, и только глаза Марии, одни глаза, которых шаль не коснулась, остались молодыми.
— Кто это? Уж не Мария ли? Что с тобой… Мария?… — воскликнули люди.
Мария обернулась к скамье, на которую положила Настин подарок. И вдруг черная ткань шали задымилась и исчезла, превратившись в черный едкий дым…
13. ВЕЩИЙ СОН ТИНА
Большая желтая луна висела над Древним Кедром. Снова пришло полнолуние, но вокруг было пустынно, и Кедр вспоминал веселье и суету, царившие здесь не так давно в ночь Праздника.
Через поляну протянулись длинные тени деревьев. Тишина ночного Леса была притаившейся и глубокой.
Кедр давно заметил подлешика, схоронившегося под кочкой. Ему всегда был неприятен этот мелкий прислужник ведьмы и Лешего, и Кедр мог бы его и отшвырнуть от себя, да так, что тот долго бы не очухался. Но подлешик был осторожен, чувствовал к себе неприязнь Древнего Кедра и близко к нему не подходил.
Внезапно вблизи зашуршала трава, и Фир замер, затаившись.
— Привет, Куга! — это был юркий Хурт. Появившаяся из-за кустов росомаха Куга держалась, как всегда, спокойно и с достоинством:
— Здравствуй, юркий Хурт! Что-то ты давно не появлялся, давненько я тебя не видела. Где пропадал?
— Все дела, Куга. Столько дел! Ничего не успеваю!
— А ты не торопись и все успеешь…
— Тебе легко шутить! А мне надо и к тому забежать и с этим поговорить. Да еще и поохотиться, и на водопой сбегать.
— Да ты по десять раз в одно и то же место бегаешь. Нет бы — за один раз все сделать.
— Со стороны всегда легко говорить.
— Да не обижайся ты на меня, Хурт! Зачем звал-то? У меня ведь тоже дела!
— А звал я тебя вот зачем: я давно хотел сказать тебе, росомаха Куга, что ты должна передать мудрому волчьему вождю то, что я расскажу тебе. Расскажу кое-что…
— Что это — «кое-что»? Ты можешь, наконец, ясно сказать?
— Могу. Дело в том, что добрый Тин видел вещий сон. У него в норе есть камень, который зовется Камнем Беды. И в этом сне ему, Тину, сказало Ясное Солнышко, что этот Камень Беды должен найти тот, кому он принадлежит. И тогда исчезнут все беды, и семья Тина будет спасена и навсегда освобождена от опасностей. Вот такой сон…
— Что же ты хочешь от меня?
— Я хочу, росомаха Куга, чтобы ты рассказала о вещем сне барсука Тина мудрому седому Вергилу. Сам я боюсь это сделать. Я очень боюсь волков. Ты же знаешь… Но волчий вождь Вергил должен знать про этот сон. Может быть, здесь, в загадке сна хранится какая-то важная тайна. Мудрый Вергил знает многое. Только он может защитить и спасти барсуков и всех нас избавить от беды. Только он может понять, разгадать вещий сон Тина.
— Ну что, юркий Хурт, пожалуй, ты прав. Прощай. Мне надо торопиться. Важные вести нельзя задерживать. Если эта весть окажется важной, я должна спешить. Прощай, юркий Хурт. Постой!
— Ну?
— Ты слышал шорох вон там за кустами?
— Слышал… — прошептал Хурт. — А что это?
— Вот и я думаю: что это? — шепотом ответила росомаха.
Опасливо оглядываясь, осторожно и бесшумно, они разошлись. Куга на всякий случай поправила на спине сумку с берестяным панцирем и двинулась к волчьему логову.
Подлешик слышал все и очень досадовал, что в последний момент чуть не выдал себя шумом. Он стоял и соображал. Наконец, принял решение и сразу заторопился. Быстро извлек из кармана ночного гонца — новую летучую мышь, данную ему Брехой, — и выпустил в ночное небо. Он понимал, что росомаха торопится к волчьему вождю, несет ему весть, возможно, важную. Понимал, что об этом должна знать ведьма…
Древний Кедр все это видел, но считал суетой, недостойной его внимания. И поэтому молчал и думал о чем-то своем.
Куга торопливо и осторожно шла. Стараясь двигаться бесшумно, она уже приближалась к жилищу волчьего вождя. Оставалось обойти овраг, пересечь небольшую сосновую рощу и там, под скалой, располагалось логово, где жил Вергил со своей семьей. Куга всегда остро предчувствовала опасность. И ее особенно встревожил подозрительный шорох там, у Древнего Кедра. Она шла, прижимаясь к деревьям и кустам. Замирая и прислушиваясь. Но вот раздался протяжный, пронзительный свист. Именно этого росомаха Куга опасалась, но и ждала. Это летела ведьма.
Куга быстро сняла со спины сумку, развернула и надела берестяной панцирь. Едва она успела расправить на себе этот панцирь, разравнять берестяные сплетения, как увидела ведьму.
Бреха стояла в пяти шагах напротив и улыбалась. Глаза ее горели пронзительным зеленым огнем. Игла поблескивала в ее руке.
— Ну что, росомаха Куга, давно пора мне было наказать тебя за твою службу волкам. Урок, который я дала твоей прародительнице, Росомахе Харе, не пошел тебе впрок. Сегодня ты все получишь сполна. Теперь ты одна, и тебя не смогут защитить твои волки. Так что наступил твой конец.
Куга молчала. А ведьма, уверенная в легкой расправе, не торопилась. Она знала, что Куге неоткуда ждать помощи. Седой Вергил ничего не знает об этом.
— А что это ты в берестяную одежду принарядилась? Покрасоваться решила перед смертью? — ведьма продолжала улыбаться. Она явно ничего не знала о берестяном панцире и не догадывалась.
Несмотря на то, что Куга очень рассчитывала, надеялась на панцирь, ей было не по себе. Она никогда не была трусливой, но сейчас ей было страшно.
Но вот ведьма решила приступить к расправе. Не считая росомаху Кугу серьезным противником, Бреха даже не взлетела. Приготовив иглу, она пошла прямо на свою жертву. Но Куга была уже готова к жестокому бою. Она оскалила крепкие острые зубы и выпустила крепкие когти…
Не доходя до росомахи двух шагов, ведьма с обычным своим коварством рванулась в сторону и стремительно, выбросив руку с иглой вперед, сбоку кинулась на жертву. Удар иглы пришелся точно в шею…
И тут ведьма очень удивилась и тотчас вспомнила свой бой с Вергилом и свою попытку вырвать цветы у могилы Великого Брата… Неведомая сила отбросила руку с иглой от шеи росомахи Куги. Бреха взревела и снова метнулась к жертве, и снова рука с иглой была отброшена в сторону невидимой и неведомой силой.
Ведьма замерла в свирепом удивлении, разглядывая свою невысокую противницу, которая едва доходила ей до колена.
Такой оборот и для Куги оказался неожиданным. Она не думала и не мечтала, что этот панцирь настолько могуч, она готовилась к жестокой борьбе, но даже не успела огрызнуться, как ведьма была отброшена волшебной солнечной силой берестяного панциря.
Бреха стояла в нескольких шагах, не зная, что делать дальше. Она пристально смотрела на росомаху, уже догадываясь, что все дело в панцире. И вдруг она оцепенела: ее глаза отчетливо различили небольшой светящийся ореол вокруг тела росомахи Куги. Слабое, но ясно видимое солнечное свечение исходило от панциря и озаряло всю росомаху. Ведьма поняла, в чем дело.
— Вот оно что! Опять эта проклятая солнечная сила! Но ничего, росомаха Куга! Я подстерегу тебя без твоего панциря, у тебя похитят твой проклятый панцирь, посмотрим, как ты тогда поборешься со мной. Я проткну моей ядовитой иглой твое поганое тело!
Ведьма взлетела. Раскинув в полете руки, она неслась над деревьями и очень была недовольна собой. Она жалела, что сказала росомахе про похищение панциря. Теперь эта хитрая Куга будет особенно беречь его и тогда его нелегко будет похитить… Да и Вергил теперь узнает про вещий сон этого барсука. Досада терзала сердце ведьмы, и она летела все быстрей, чтобы в полете, в скорости лёта забыться от забот и волнений.
14. КОЛОДЕЦ
Женщина в черных лохмотьях с сучковатой палкой и узелком в руке шла по горной тропинке. Это была Бреха. Она всегда, когда попадала в дальние края, старалась не летать, а ходить, чтобы при встрече люди принимали её за женщину. Это ей нравилось.
Обойдя склон горы, она не встретила никого и подошла к большому валуну. Она совсем забыла, что этот камень закрывает вход в колодец Велизара. Очень уж давно была она здесь, и ей показалось, что она уже не помнит заклинание этого входного камня…
Ведьма раздраженно стукнула палкой по валуну. Постучала еще. Камень оставался неподвижен. Она встала, отбросив палку, побродила вокруг камня, села на землю, потирая виски. Потом быстро вскочила, простерла руки к горам, окружающим котловину, где лежал валун, и зычным басом крикнула:
— Черные тени черных гор! Отворите вход черного колодца!
И тотчас раздался каменный скрежет и треск, словно ломались и лопались скалы. Валун оставался неподвижен. Но вот треск и скрежет смолкли, и в полной тишине огромный валун беззвучно отвалился в сторону. Под ним открылся черный зев колодца.
Ведьма схватила узелок и, не мешкая, прыгнула вниз.
Она долго и быстро летела — колодец Велизара был очень глубок. Завидев в глубине — впереди отблески алого подземного света, Бреха замедлила лёт, готовясь к приземлению.
На дне колодца было просторное подземелье, озаренное алыми дальними отблесками. Велизар уже ждал гостью.
Он был одет, как обычно, в длинный старомодный камзол из черной толстой прочной ткани со стоячим воротником и большими накладными карманами. На ногах он носил сапоги из мягкой черной кожи с острыми носами и на высоких каблуках. Он стоял неподалеку, слегка склонив голову в вежливом приветствии, опираясь на кривой посох.
— Черной ночи и долгого огня тебе! — приветствовала ведьма хозяина колодца.
— Черной ночи! — ответил Велизар, — как добралась, почтенная Бреха? Не утомителен ли был путь?
— Спасибо, почтенный родственник, добралась хорошо. Правда, чуть было не запамятовала заклинание входного камня…
— Заклинания забывать нельзя, почтенная Бреха, — вежливо напомнил суровый Велизар.
— Да уж знаю, вспомнила я заклинание-то! Ну как у тебя тут, почтенный Велизар? Как дела идут? Что нового? Как подземное пламя бушует?
— Бушует. Сама теперь посмотришь. А дела идут. Наблюдаю. В журнал записываю. Как всегда…
— Да… Давненько я здесь не бывала…
— Давненько.
— Ну что ж, почтенный Велизар, пора мне посмотреть на огонь, идущий из сердца Земли, лет двадцать, как не видела.
Подземный дьявол хлопнул в ладоши дважды, и перед ним тотчас явились два невысоких служителя. Они молчаливо замерли, ожидая приказа. Бреха с интересом рассматривала их, она видела их впервые. Прежде Велизар обходился без слуг.
Оба прислужника ростом доходили не выше пояса Брехе и своему хозяину. И что самое удивительное, они по внешности были совершенно одинаковы и представляли собой точную копию своего повелителя только в уменьшенном виде.
— Шах! — произнес подземный дьявол.
— Слушаю, повелитель! — покорно склонив голову, ответил один из них и шагнул вперед.
— Проводи гостью к Огню Земли!
— Слушаю, повелитель! — бесстрастно повторил слуга и снова покорно склонил голову.
— Почтенная родственница! — Велизар обернулся к ведьме, — я знаю, ты любишь в одиночестве созерцать подземное пламя?
— Да, почтенный Велизар, в одиночестве.
— Я могу не идти с тобой, почтенная Бреха? Ты ведь и сегодня одна будешь наблюдать пламя?
— И сегодня, почтенный Велизар.
— Шах, конечно, не в счет?…
— Конечно, не в счет…
Шах и ведьма ушли. Подземный дьявол долго смотрел им вслед, затем, словно очнувшись, обратился ко второму служителю:
— Царь!
— Слушаю, повелитель! — бесстрастно откликнулся слуга. Голос его был негромким, скрипучим и чуть надтреснутым. Как и голос только что ушедшего с ведьмой Шаха. Оба они говорили так, словно это была не речь, а на железных ржавых петлях скрипела старая тажелая дверь.
— Иди, подготовь к осмотру Галерею Вечности, а потом приготовь ложе для моей гостьи.
— Слушаю, повелитель! — слуга покорно склонил голову.
Оставшись один, Велизар извлек из кармана камзола большие золотые часы, нажал кнопку — крышка откинулась и зазвучала музыка, печальная и мелодичная. Подземный дьявол внимательно вгляделся в светящейся циферблат, покивал головой каким-то своим мыслям. Спрятал часы и ушел вслед за Царем.
…Бреха двигалась за Шахом по узкому каменному коридору-туннелю, плечами едва не задевая за стены. Потолок туннеля находился на расстоянии вытянутой руки. Ведьме был незнаком путь к Огню Земли. Прежде ее водил сам Велизар, но всегда новым путем и каждый раз к новому месту, где являлся из глубин Огонь. Да и бывала она здесь немного: за все века четыре-пять раз.
Заметно посветлело, алое свечение стало ярче, пронзительней. Оно было неровным и проникало в коридор волнами и вспышками. Отчетливо слышался густой мощный гул. Даже каменный пол, по которому они шли, мелко и тревожно дрожал от этого гула.
Но вот каменный ход уперся в огромную высокую пещеру, озаренную слепящим красным светом. Шах и ведьма замерли, прижавшись к стенам туннеля у выхода.
В ста шагах от них на противоположной стене пещеры зияла длинная узкая трещина, из которой с грозным ревом вырывалось метущееся пламя. Белые и оранжевые брызги расплавленной магмы выхлестывались из трещины с шипением и свистом, прорывающимися сквозь рев и гул. На дне пещеры небольшое озерко из кипящей магмы бурлило и булькало, лава вращалась, создавая воронку в центре озерка. Было понятно, что она уходит в донное отверстие, потому и уровень не поднимается.
Бреха завороженно смотрела на кипящее озеро, на трещину, из которой извергались пламя и лава. Она чувствовала, понимала, какая великая сила, неуемная и неудержимая, бушует в глубине и рвется наружу. И вдруг она, ведьма, всю жизнь стремящаяся к безмерной власти, в какой-то миг почувствовала себя мелкой и ничтожной перед могучим буйством Огня Земли. Она всегда знала про этот Огонь, про эту подземную, грозную, до поры запертую силу. Но чтобы понять до конца, надо увидеть, запомнить и снова увидеть…
Наконец, Бреха отступила от входа в пещеру обратно в коридор. Шах, не спускавший с нее глаз, двинулся следом…
Спала она плохо. Хотя подземный дьявол отвел ей удобную небольшую пещеру. Ложе, устроенное в каменной нише, озарялось зеленоватым мертвенным свечением фосфорного бруска, специально вырубленного Царем для этого случая по приказу Велизара.
Дня и ночи здесь не было. Но все время, отведенное для сна, гостья ворочалась на плетеном тюфяке, приготовленном для нее заботливым родственником. Ей все время виделось гудящее пламя Огня Земли, кипящая лава наступала на нее, огонь окружал ведьму, и она просыпалась снова и снова, встрвоженная и утомленная…
Галерея Вечности развеяла ее страхи, и Бреха вновь обрела уверенность и прежнюю неутомимость. Велизар медленно шествовал с ней рядом вдоль длинной, озаренной отблесками алого света, каменной стены с неглубокими нишами, на ровных уступах которых стояли черепа.
— Вот этот принадлежал певцу, очень популярному артисту, — подземный дьявол бережно взял череп в руки, — когда он пел, тысячи людей внимали ему. Да, он был кумиром. А женщины, они просто поклонялись ему, как божеству! Это было удивительно. Певец даже не был достаточно мудрым человеком. Но он обладал даром пения, и это заслоняло все. Люди, когда их много, когда они — толпа, часто не разборчивы в своих привязанностях, Велизар презрительно скривил губу, — они любят, им нужно кому-то поклоняться. И если нет достойного, они выбирают любого… Вот здесь был нос с небольшой горбинкой, который женщины считали удивительно красивым. Разве может нос сам по себе быть красивым? А вот череп странника. Он исходил и изъездил много дрог. Всю свою жизнь он был в пути. Сейчас здесь пустые глазницы. Но я помню, что глаза, которые были в них, повидали очень много. Этот человек мне интересен. Хотя мудрость пришла к нему в самом конце жизни. Вообще-то черепа не совсем пусты… В них и вокруг них еще живут мысли. Я их улавливаю, я их ощущаю. Они не мертвы, эти черепа. Ничто не умирает на Земле полностью, до конца. От одних живых существ остаются их дела, их творения, от других — мысли.
Ведьма с интересом слушала, молча шла рядом, погруженная в глубокие раздумья. Глаза ее горели истинным любопытством.
— Вот посмотри, почтенная родственница: то, что ты видишь сейчас, было когда-то головой ювелира. Глаза, которые жили в этих глазницах, обладали редким даром — разгадывать камни, узнавать их сущность. Этот человек мог увидеть в глубине опала или берилла то, чего не вижу даже я — подземный дьявол! — Велизар очень разволновался, взгляд его сверкал черным огнем. — Ювелир был уже стар, — продолжал он, — когда ему удалось разгадать, распознать очень редкий изумруд. В зеленой мертвой глубине камня этот пронзительный человек разглядел живой отсвет алого подземного огня, который делал вечным этот камень и бессмертным того, кому он принадлежит. Не обладая знанием подземных тайн, которым обладаю я, ювелир, своим редким чутьем понял тайну изумруда и осознал истинную его цену. Да, он сумел это. Хотя даже я не смог проникнуть в зеленые бездонные глубины редкого камня.
— Так почему же, почтенный Велизар, — полюбопытствовала ведьма, — мы сейчас видим череп ювелира? Ведь он отыскал, распознал очень редкий Камень Бессмертия?
— Да, почтенная Бреха, он распознал… Но. его погубила жадность. Он не смог устоять против соблазна и продал изумруд. А, может быть, он не захотел бессмертия? Кто знает!… Люди подчас очень странно ведут себя. Он его продал королю за фантастическую сумму. Король купил камень, не зная его истинной ценности и сущности. Купил за красоту. Но он тоже не стал бессмертным, потому что камень украли. И я до сих пор не могу найти следов. О, если бы я смог тогда, до ювелира, распознать этот изумруд! Он бы оставался у меня! Ты же понимаешь, что дело вовсе не в бессмертии. Я и так бессмертен… Но этот редкий камень- он единственный в своем роде. И я не разгадал его. Если бы не этот гений-ювелир, его никто бы не разгадал… Да… Но что сейчас об этом говорить. Камень исчез. И неизвестно — найдется ли.
Он замолчал. Его мрачное лицо, всегда бесстрастное и спокойное, на этот раз выражало явную досаду.
— Вот еще экспонат моей Галереи Вечности, — Велизар повернулся к следующей каменной нише, — он напоминает череп индейского вождя. Но вождем этот человек не был. Будучи сильным, он никем не повелевал, ничем не владел, кроме своего мастерства. Он был кузнецом. В его горне всегда бушевал огонь. И всю свою жизнь кузнец пытался раскалить кусок черного подземного железа, который нашел в горах еще в ранней юности и всегда хранил в своей кузне. Но это ему, конечно, не удавалось. Ведь ты знаешь, почтенная родственница, что раскалить это черное железо, сделать его мягким, может только Огонь Земли, его подземное пламя. Но кузнец был человеком необыкновенным. Он днем и ночью работал. Талант без упорства — не талант… И однажды в полночь мастер добился невиданного и неслыханного. В его корне появились алые языки подземного пламени! Даже я был потрясен, когда узнал об этом. Этого не должно было произойти. Но это произошло! Я до сих пор не могу понять, как кузнец добился этого… И тогда он отковал меч из черного подземного железа. На Земле существует только два клинка из этого железа. Их сделал один мастер. Кинжал, который я отдал по твоей просьбе Лешему Фаргу, и еще — этот удивительный меч. Мастер дал клинкам названия: Меч Добра и Кинжал Зла. Почему он так назвал их, я не знаю. У меня есть череп кузнеца, но нет этого меча. Мастер подарил его кому-то. И когда я узнал об этом, было уже поздно. След потерялся. Слишком далеко я живу. Как говорят люди, «на отшибе».
— А нет ли у тебя, почтенный Велизар, женских черепов?
— Нет, почтенная родственница, женские судьбы меня не интересуют. Они слишком личные. Женщины слишком уж заняты собой, чтобы сделать что-то выдающееся. А ты ведь заметила, что экспонаты моей Галереи — незаурядны.
— Да уж заметила, почтенный Велизар. Но ты недооцениваешь женщин! Ты ошибаешься. Такие ошибки могут дорого стоить даже тебе! Женщин нельзя недооценивать. Это опасно. Я знаю женщин, почтенный Велизар. Я и сама, в какой-то степени, женщина.
Они шли вдоль Галереи Вечности и — то слабый, то яркий неравномерный алый свет озарял их сосредоточенные лица, стены, ровные каменные ниши…
15. ЗОЛОТАЯ МОНЕТА
Ведьма не разбиралась в подземном времени, но по земным срокам она погостила у Велизара несколько ночей и дней. Надо было уже собираться домой, а хозяин колодца о главном не заговаривал. Про одежку не спрашивал, хотя узелок в руках Брехи видел. И о секретах власти, которые обещал раскрыть, тоже разговоров не заводил.
Ведьма очень беспокоилась: а вдруг он и вправду не знает никаких секретов? Хотя уж он-то должен знать, он многое знает. Пожалуй, набивает себе цену, потому и молчит. Хочет одежку даром взять. Совет-то, может, и даст… Как власть обрести… А вот за одежку, пожалуй, не заплатит…
Разговор состоялся в небольшой пещере, которая была спальней Велизара. В углу пылал кусок каменного угля — хозяин колодца к огню был неравнодушен. Любил, когда около него металось пламя.
— Ну что, почтенный Велизар, — осторожно начала Бреха, — загостилась я у тебя, пора и домой. Да вот, и просьбу твою выполнила, раздобыла тебе одежку-то, да не одну.
— Показывай, показывай, почтенная родственница, чего там интересного ты для меня принесла…
Он взял узелок, торопливо развязал, развернул. Пощупал руками ткань, понюхал, тщательно осмотрел поочередно платья и сарафан. Затем снова свернул в узел и вышел из пещеры. Узелок унес с собой. Довольно долго не возвращался. Ведьма уже забеспокоилась, но вот раздались шаги — он вернулся.
— Спасибо тебе, почтенная Бреха, — Велизар улыбался, он был доволен. — Вот обещанная монетка! Золотой!
— Какая монетка?! Я ведь тебе три одежки дала, а не одну! Вот и давай три золотых!
Велизар быстро спрятал монету в карман, вынул оттуда другую.
— Да ты глянь, что за монета! Это — большой золотой- пятнадцатирублевик! На эту монету когда-то год могла семья жить!
— Год, да — впроголодь, — проворчала ведьма. Но немного успокоилась, увидев большой золотой. Хотя еще и не сдавалась, — одежки-то три, так уж прибавь еще хоть маленькую монетку, хоть серебряную…
— А секрет власти тебе уже не нужен? — вкрадчиво спросил подземный дьявол.
— Как это не нужен?! Как не нужен?… Нужен! Еще как!
— Вот этот мой совет и стоит, пожалуй, не меньше, чем даже большой золотой! А не хочешь, так вместо совета второй золотой дам!
— Ну ладно тебе, сердиться-то. Хватит и одной монеты.
— Так бы и говорила сразу! Тоже мне родственница! Ей и секрет подари, и золотой дай!
— Да ладно уж тебе! Успокойся ты…
Они расположились на двух каменных брусках, угловатых и неровных, приготовленных для сидения. Помолчали. Нетерпеливая Бреха снова нарушила молчание:
— Так чего посоветуешь-то? По поводу власти, почтенный Велизар? У меня вся надежда на твой совет. Ты ведь все знаешь…
— Знать-то я, конечно, кой-чего знаю. Да не все. Все знать нельзя. И не надо этого… Ты вот говоришь, почтенная Бреха, — «секрет власти». А секрет в том, что особого секрета нету и быть не может. Каждый приходит к власти по-разному.
Ведьма настороженно слушала, зная мудрость и опытность своего подземного родственника, стараясь не пропустить ни слова.
— Я, почтенная Бреха, проследил пути прихода к власти многих людских владык, да и вождей звериных племен тоже. Все они, как и ты, стремились получить эту власть. Это условие обязательное. Без стремления власти не бывает. Но стремление у тебя сильное, и его никто у тебя не отнимет. И еще одно важное условие: каждый властитель прежде всего уничтожал своих врагов и соперников. Удастся ли тебе сделать это? Мне известно, что волчий вождь Вергил — твой главный враг — мудр и могуч. Кроме того, он наделен даром бессмертия. Я очень сомневаюсь, чтобы ты, даже ты, почтенная Бреха, смогла победить его.
— Я смогу! Я сумею повергнуть этого проклятого старого волка! Если бы ты знал, почтенный Велизар, как он надоел мне за эти столетия!
— Я об этом догадываюсь. Вот когда ты сумеешь победить его, изгнать или подчинить себе, но подчинить его вообще невозможно, значит, только — изгнать, и это тоже очень непросто, тогда и придет к тебе долгожданная твоя власть над Лесом. Все живое в Лесу подчинится тебе, все звери падут перед тобой ниц. А уж потом будем думать о власти над людьми. Сначала в Лесу надо победить. Там пока забот тебе хватит.
— Хватит забот, почтенный Велизар! Что ж, спасибо, тебе за совет. Правда, все это для меня не такая уж новость, но уверенности ты мне прибавил. Я должна победить этого седого волка! И я сделаю это!
— И еще запомни, пожалуй, самое главное: чтобы победить этого необыкновенного волчьего вождя, надо помешать ему овладеть солнечной силой. Это — великая сила, пожалуй, равная силе Огня Земли. А может быть, и сильней, я не знаю… В общем, удачи тебе, почтенная Бреха, в твоем черном благородном деле!
Они опять помолчали, задумчиво глядя на беспокойное пламя, охватывающее кусок каменного угля в углу пещеры.
— Скажи мне, почтенный Велизар, а что за наблюдения ты ведешь? Сколько я помню, многие века ты все что-то в журнал записываешь, где-то у себя под землей наблюдаешь, что-то вычисляешь. Прежде я тебя не спрашивала. Сама была занята опытами. Может, и ты опыты какие проводишь?
— Нет, это не опыты.
— А что же, почтенный Велизар?
— Кипит сердце Земли. Бушует оно. Великая сила в нем живет. И ходит она, и мечется, и беснуется. Кто-то же должен наблюдать за сердцем Земли нашей! Как оно там? Почему волнуется оно? Долго ли еще выдержит? Вот я и наблюдаю…
— Неужто сам себе придумал такое долгое дело? Али поручил кто?
Подземный дьявол не ответил. Он неподвижно сидел на камне, глядя на огонь.
— Что ж молчишь-то, почтенный Велизар? Кто тебе поручил, говорю, дело-то это, а?
— Ты уж не обижайся, почтенная родственница, — глухо проговорил Велизар, — Земля — дело великое, и если уж я приставлен к ее сердцу, тр великие силы за этим стоят… И я умею исполнять повеления… И не спрашивай меня больше об этом. А то — прогоню…
