Маршал С К Тимошенко

Особого накала они достигли в районе Балаклеи, которая оказалась почти полностью окруженной. "Насколько ожесточенные шли бои на этом участке фронта,- отметил впоследствии немецкий военный историк П. Карелл, свидетельствует тот факт, что полковник Бойс (командир 134-го полка 44-й пехотной дивизии.- Авт.) лично и его штаб неоднократно отбивались в ближнем бою с пистолетами и ручными гранатами. В конце концов русский лыжный батальон достиг важной дороги Балаклея - Яковенков на южном фланге боевой группы и закрепился в огромных соломенных скирдах. Бойс атаковал его со своим последним резервом, чтобы избавить боевую группу от смертельной опасности окружения. Русские не сделали ни шагу назад. Они все еще отстреливались из подожженных пикировщиками скирд и бились до последнего"{40}.
      Главком с минуты на минуту ждал сообщения о падении Балаклеи. Однако атаки не увенчались успехом. Враг снял до четырех пехотных дивизий из района Харькова и перебросил их к городу. Поступили данные и о подходе к этому опорному пункту частей противника из Донбасса. Не добились успеха и войска Южного фронта. Славянск продолжал оставаться в руках фашистов. Но зато правое крыло 57-й армии и подвижная группа начала стремительное наступление в южном направлении. 5-й кавалерийский корпус во взаимодействии со стрелковыми и танковыми частями к исходу 23 января овладел тыловой базой врага - городом Барвенково, что поставило противника в тяжелое положение. Это, как позже стало известно, сильно обеспокоило гитлеровское командование. Генерал Ф. Гальдер записал 24 января в своем дневнике:"... В 17-й армии творится безобразие. За три дня боев фронт прорван на двух участках... Оба эти прорыва соединились в одну громадную брешь. Противник поставил под угрозу железнодорожное сообщение между 1-й танковой и 17-й армиями... Предстоят весьма тяжелые дни, прежде чем удастся сдержать натиск противника..."{41}
      По мере продвижения войск Южного фронта внимание его командующего, а в равной мере и Тимошенко, вновь привлек очаг сопротивления противника в районе Славянска. Находясь на стыке соединений 57-й и 37-й армий, он сдерживал перерастание тактического успеха в оперативный, создавал угрозу армейским коммуникациям. В итоге главком направления изменил ранее принятое решение. Утром 24 января 9-я армия была передана в подчинение командующему войсками Южного фронта с задачей ввести ее в сражение в стык 37-й и 57-й армий.
      Славянск. Город возвышался на горе, склоны которой были покрыты лесом. В недавнем прошлом это был город-курорт, здравница донецких шахтеров. Сейчас он стал мощным узлом вражеской обороны, ожесточенные бои за который соединения 37-й армии вели вот уже шестые сутки.
      Перед командующим 9-й армией стояла крайне сложная задача - прорвать вражескую оборону можно было только надежным огневым поражением противника в сочетании с мощным ударом войск. Но сил для этого не хватало. Следовательно, нужно было попытаться переиграть врага иным способом. И командарм поставил перед командиром 51-й стрелковой дивизии генералом Ф. Г. Филипповым задачу создать сводный отряд добровольцев и ночью по узкой лесной лощине, покрытой глубоким снегом, просочиться в город. С рассветом группа бойцов ворвалась на окраину Славянска и, сбив боевое охранение противника, заняла один из кварталов. Однако нарастить вовремя успех не удалось. Был утрачен фактор внезапности. Начинать пришлось все с начала.
      Прорыв пошел тяжело. Сказывалось многое. Прежде всего, поспешная его организация, слабое огневое поражение противника. Оказывали негативное влияние и сложные погодные условия. Танки Т-60 с большим трудом преодолевали глубокий снежный покров, зачастую завязали в сугробах. Разбушевавшаяся метель сделала дороги труднопроходимыми. На них застревали машины с боеприпасами, горючим, продовольствием. Тимошенко пытался помочь армии, выделив часть авиации для поддержки стрелковых соединений. Однако ее применение существенно ограничивалось стойкой нелетной погодой. Бои приняли затяжной характер.
      Ярким эпизодом последних дней операции стали действия воинов 270-й стрелковой дивизии под командованием полковника З.Ю. Куплина за Лозовую крупный железнодорожный узел, через который вражеское командование питало и пополняло свои войска на этом участке фронта. Поэтому Лозовую и прилегавший к ней район гитлеровцы особенно тщательно подготовили к обороне. В основу предстоящей атаки Лозовой была заложена идея Тимошенко - нанесения ударов, с разных направлений.
      В результате гарнизон Лозовой оказался в окружении. Гитлеровцы упорно сопротивлялись. Каждую улицу, каждый дом приходилось брать с боем. К 7 часам 27 января после ожесточенного сражения Лозовая и. ее окрестности были полностью очищены от врага. Немцы потеряли убитыми более шестисот человек.
      31 января операция, получившая название Барвенково-Лозовской, закончилась. В первых числах февраля маршал подвел ее итоги. Он отметил, что войска Юго-Западного и Южного фронтов не только прорвали сильную оборонительную систему врага, но и разгромили три немецкие пехотные дивизии, нанесли поражение частям шести дивизий. Были захвачены знамена 457-го и 516-го пехотных полков. За время операции гитлеровцы потеряли свыше 36 тысяч солдат и офицеров убитыми, несколько сот пленными{42}.
      Советские войска на 120-километровом фронте продвинулись на запад на 90 100 километров, освободили свыше четырехсот населенных пунктов, нарушили железнодорожное сообщение по линии Харьков-Донбасс через Лозовую. Они захватили около тысячи орудий и минометов, сорок танков и бронемашин, 843 пулемета, 513 мотоциклов, другую технику. В числе трофеев были 260 автомашин, 160 вагонов с военным имуществом{43}. Полковник 6-й немецкой армии Адам спустя годы писал: "Кое-кто из строевых офицеров был настроен мрачно. У многих солдат не осталось и следа от прежнего подъема, от веры в победу, воодушевлявшей их в первый год войны. Достоверно было одно: Гитлер и главное командование сухопутных сил сознательно или невольно лгали, когда бахвалились перед всем миром, что Красная Армия разбита. Разбитая армия не может без передышки атаковать в разных местах посреди зимы"{44}.
      Наступление войск Юго-Западного направления связало оперативные резервы группы армий "Юг", не позволив перебросить их на московское направление, где немцы продолжали вести наступательные операции. И все же, отмечал главком, задачи, поставленные Ставкой, не были выполнены. Это объяснялось многими причинами. Основные из них сформулировал при разборе проведенной операции маршал Тимошенко:
      - Первая причина - наши ограниченные по силе удары и маневренные возможности, в результате чего противник упреждал нас в наращивании усилий. Отсутствие оперативных резервов затруднило развитие успеха. Прорыв развивался медленно. Надо признать и то, что не были своевременно приняты меры по расширению его в стороны флангов, а это позволило противнику усилить свои группировки у основания прорыва и оказать нам сильное противодействие. Неудовлетворительно решались задачи огневого поражения. Артиллерия слабо маневрировала на поле боя. Не лучшим образом действовали и кавалеристы. Вторая причина - наш просчет с вводом в сражения 9-й, армии, который явно запоздал. Да и по численности личного состава и вооружению она не превышала немецкий корпус. Для такого крепкого узла сопротивления как Славянск сил и средств было, конечно же, маловато. Видимо, целесообразнее было бы использовать ее в полосе 57-й армии. Имелись недостатки и в организации взаимодействия между фронтами и армиями.
      - Вместе с тем, хочу подчеркнуть, особо отметить,- заключил главком,- что командиры и красноармейцы воюют в основе своей грамотно, дерутся с врагом храбро.
      Конечно же, Барвенково-Лозовская, да и Ростовская операции нельзя сравнивать по масштабам с московским контрнаступлением, с другими грандиозными сражениями Красной Армии. Но без объективных оценок первых будет непонятным, почему же в последующих битвах тот же противник потерпел сокрушительное поражение. Операции первого периода Великой Отечественной войны тем и примечательны, что они создали предпосылки для перелома ее хода и, в конечном счете, исхода, явились предтечей крупнейших в истории человечества битв, которые развернулись после Сталинградской эпопеи.
      Требуя от подчиненных непрерывно учиться воевать, осмысливать и внедрять боевой опыт, Семен Константинович и сам глубоко анализировал практику проведенных боев, извлекал из них уроки, размышлял, взвешивал, прогнозировал перспективы на будущее. Вот и сейчас, тщательно обдумав создавшуюся обстановку, он пришел к выводу о необходимости подготовки и проведения новой крупной наступательной операции с решительными целями.
      - Подкопим силы, подготовим войска, создадим две сильные группировки и ударим по войскам фон Бока со стороны Волчанска, и с юга, с барвенковского выступа, - высказал свою глубоко продуманную мысль Тимошенко вечером 18 февраля в кругу боевых друзей, собравшихся отметить его сорокасемилетие. Рождался замысел операции на окружение противника в районе Харькова...
      К разработке ее плана Семен Константинович первоначально привлек начальника штаба генерала И.Х. Баграмяна, командующих военно-воздушными силами, бронетанковыми войсками и артиллерией. Ряд вопросов он обсудил с членом Военного совета направления Н.С. Хрущевым, командующим войсками Южного и Юго-Западного фронтов генералами Р.Я. Малиновским и Ф.Я. Костенко. В итоге в Ставку ВГК был направлен документ, содержащий выводы из оценки обстановки и предложения по использованию войск фронтов Юго-Западного направлений весной 1942 года. "Задачи, поставленные на зимний период 1942 года, войсками Юго-Западного направления еще полностью не выполнены, - отмечалось в нем. Они взяли в свои руки инициативу действий, нанесли противнику чувствительные потери, освободили от немецко-фашистских оккупантов значительную территорию. Особенно эффективными оказались действия на стыке Юго-Западного и Южного фронтов, где удалось прорвать укрепленную полосу противника, нанести ему значительные потери, лишить врага важнейшей железнодорожной магистрали Харьков - Донбасс, угрожать глубокому тылу его основной группировки, действующей в Донбассе и Таганрогском районе. Войска заняли весьма выгодное положение для развития наступления на Харьков"{45}.
      Прогнозируя возможные намерения гитлеровского командования, Военный совет направления отмечал:
      "По данным агентуры и показаниям пленных, противник сосредоточивает крупные резервы со значительным количеством танков восточнее Гомель и в районах Кременчуг, Кировоград, Днепропетровск, очевидно, с целью перехода весной к решительным действиям.
      ...Мы считаем, что враг, несмотря на крупную неудачу осеннего наступления на Москву, весной будет вновь стремиться к захвату столицы. Наиболее вероятно, что наряду с фронтальными ударами против Западного фронта противник предпримет крупными силами мотемехсоединений наступление из района Брянск и Орел в обход Москвы с юга и юго-востока...
      На юге следует ожидать наступления крупных сил противника между течением рек Северский Донец и Таганрогским заливом с целью овладения нижним течением р. Дон и последующим устремлением на Кавказ к источникам нефти. Этот удар, вероятно, будет сопровождаться наступлением вспомогательной группировки войск на Сталинград и десантными операциями из Крыма на Кавказское побережье Черного моря. Для обеспечения действий основных ударных группировок на Москву и на Кавказ противник несомненно попытается нанести вспомогательный удар из района Курска на Воронеж"{46}.
      Переходя к определению стратегической цели действий войск Юго-Западного направления в летней кампании, Военный совет пришел к выводу о том, что "хотя летняя кампания может ознаменоваться широкими наступательными действиями со стороны противника, войска Юго-Западного направления при существенном подкреплении их резервами Ставки ВГК должны стремиться к достижению основной стратегической цели - разгромить противостоящие силы противника, выйти на средний Днепр. В зависимости от конкретной обстановки и, прежде всего, реального соотношения сил, которое сложится к началу операций, эта основная стратегическая цель будет решаться на каждом фронте Юго-Западного направления различными путями. Чтобы с наступлением лета приступить к широким активным действиям, Военный совет просит Ставку ВГК выделить из ресурсов центра более тридцати стрелковых дивизий, двадцать восемь танковых бригад, более двадцати артиллерийских полков, около восьмисот боевых самолетов"{47}.
      В представлении, адресованном Ставке ВГК, были определены основные задачи войск каждого фронта в предстоящей кампании.
      Поскольку войска Брянского фронта тяготели к оперативному взаимодействию с Западным фронтом, Тимошенко предлагал поставить следующую задачу - после ликвидации болховской группировки противника, в тесном взаимодействии с Западным фронтом последовательно овладеть Орлом и Брянском и выйти на линию Гомель, Чернигов.
      Юго-Западный фронт занимал, по оценке Семена Константиновича, в системе войск направления центральное положение, он прочно прикрывал важнейшие железнодорожные магистрали, связывающие Москву с Донбассом и Кавказом. Удержанием за собой района Лозовой обеспечивались активные действия правого крыла Южного фронта с нанесением удара во фланг и глубокий тыл группировки противника, находившейся в Донбассе. Тимошенко считал, что "до наступления весенней распутицы войска фронта должны своим левым крылом окружить и уничтожить группировку противника в треугольнике Чугуев, Лиман, Балаклея, занять выгодное положение для последующего наступления на Харьков с востока и юга". "Основная задача Юго-Западного фронта в весенне-летней кампании, по мнению Военного совета, должна состоять в овладении на левом крыле районами Харьков и Красноград, а на правом крыле и в центре - Курском и Белгородом. В дальнейшем, наступая в общем направлении на Киев, предусматривалась задача выйти на Днепр"{48}.
      Южный фронт прикрывал путь противнику к нефтяным источникам Кавказа и к нижнему течению Волги. Учитывая, что войска фронта своим правым крылом глубоко выдвинулись на запад и нависали с севера над коммуникациями группировки противника, находившейся в Донбассе и в районе Таганрога, Тимошенко предлагал поставить фронту задачу "до наступления весенней распутицы и до вступления в операцию крупных резервов - занять Краматорск, Славянск, овладеть таганрогским плацдармом, а в ходе весенне-летней кампании - окружить и уничтожить Донбасскую и Таганрогскую группировки противника, выйти на Днепр"{49}.
      Были ли какие-либо сомнения у Тимошенко по поводу сделанной оценки обстановки и по сути тех предложений, которые были, направлены в Ставку ВГК?
      Конечно, были. Семен Константинович понимал, что данные о противнике ориентировочные, а выводы о целях его военного командования являются лишь предположением. Основной вопрос, который волновал главкома, это направление главного удара врага в летней кампании 1942 года. Он обсуждался на заседании Ставки ВГК в начале марта. Тогда мнения разделились, Сталин считал, что главный удар вермахт нанесет на Москву, вспомогательный - на юге, так как, по данным разведки, в составе группы армий "Центр" насчитывалось около 70 дивизий; более тысячи самолетов было в составе группы "Восток". Имелись и другие данные, вроде бы подтверждающие вывод Верховного. Учитывались также роль и место Москвы, внешнеполитические аспекты возможных связанных с ней событий.
      Было, однако, и над чем задуматься. Одна из мыслей, которая постоянно занимала Тимошенко с осени 1941 года, заключалась в оценке военно-экономического положения Германии с учетом того, что война приняла затяжной характер. Семен Константинович все чаще склонялся к выводу, что Гитлер, сохраняя в качестве главной политической цели захват Москвы, может пойти на временный отказ от ее достижения в интересах создания определенных экономических предпосылок для дальнейшей вооруженной борьбы за счет захвата Донбасса, Кубани и Кавказа. Не сбрасывал Тимошенко со счетов и того, что стратегическое положение группы армий "Центр" было сложным: ее фланги глубоко охватывались советскими войсками, а коммуникации подвергались ударам партизан и действовавшей в тылу группы генерала Белова. Моральное давление на противника оказывало и то, что на этом стратегическом направлении советские войска оказали ожесточенное сопротивление летом и осенью 1941 года, а зимой даже сумели перехватить инициативу, осуществив контрнаступление, а затем и общее наступление.
      И все же сомнения уходили на задний план, когда Тимошенко возвращался к совещанию Ставки ВГК, проведенному в начале марта, на котором анализировалась обстановка на всем советско-германском фронте. Верховный Главнокомандующий сделал вывод о подготовке противником главного удара на московском направлении, указал на необходимость проведения наступательных операций под Ленинградом, на Западном и Юго-Западном направлениях, а также в Крыму.
      И дело было не только в том, что Семен Константинович, как и все присутствовавшие, верил в безгрешность прогнозов Сталина. Активные действия советских войск, на которые он нацеливал, соответствовали устремлениям и самого Тимошенко, его характеру, склонности к решительным масштабным боевым операциям. Кроме того, вывод, сделанный Верховным, опирался и на те успехи, которые были достигнуты под его, Тимошенко, руководством войсками Юго-Западного направления в контрнаступлении под Ростовом, в Елецкой и Барвенково-Лозовской операциях.
      В последней декаде марта главком, член Военного совета и начальник штаба Юго-Западного направления были вызваны в Ставку ВГК. Во время полета из Сватово, где располагался фронтовой аэродром, Семен Константинович еще раз продумал замысел предстоящей операции. С большим волнением осматривал он с высоты полета районы, недавно освобожденные от оккупантов. Сердце сжималось от боли при виде следов гигантских разрушений, которые оставила война на советской земле...
      Вечером 27 марта С.К. Тимошенко, Н.С. Хрущев и И.Х. Баграмян прошли в кабинет Верховного Главнокомандующего. Там находился и начальник генерального штаба Б.М. Шапошников. План операции доложил генерал Баграмян. Затем началось его обсуждение, в ходе которого Сталин высказал мнение о сокращении масштаба наступательных действий, мотивируя это отсутствием в настоящее время в Ставке ВГК необходимых резервных формирований, потребных Юго-Западному направлению. "Весь следующий день, - вспоминал И.Х. Баграмян, - С.К. Тимошенко, Н.С. Хрущев и я посвятили разработке общего замысла Харьковской наступательной операции. Вечером И.В. Сталин, Б.М. Шапошников и Д.М. Василевский заслушали главкома.
      Замысел разработанной операции, хотя он и не выходил за рамки района Харькова, снова требовал выделения большего, чем могла тогда дать Ставка ВГК, количества резервов. Нам опять указали, что принят будет лишь такой план наступления, который не требовал бы для своего осуществления выделения Ставкой ВГК крупных резервов".
      Спустя сутки Верховному Главнокомандующему были представлены на утверждение два документа: карта-решение и план операции. Во втором из них говорилось, что "в соответствии с Вашими личными указаниями нами разработан план действий войск Юго-Западного направления на апрель-май 1942 года.
      1. Основная цель действий войск Юго-Западного направления в указанный период - овладеть г. Харьковом, а затем произвести перегруппировку войск, ударом с северо-востока захватить Днепропетровск и Синельникове, лишить этим противника важнейшей переправы через р. Днепр и железнодорожного узла Синельниково. На остальном протяжении фронта войска Юго-Западного направления должны прочно оборонять ныне занимаемые рубежи.
      2. Для овладения районом Харьков, по нашим расчетам, необходимо иметь: стрелковых дивизий - 27, кавалерийских дивизий - 9, одну стрелковую бригаду, мотострелковых бригад - 3, танковых бригад - 26, артиллерийских полков РГК 25. Эти силы и средства, сведенные в три армии, будут развернуты на левом крыле Юго-Западного фронта...
      3. Основной замысел операции заключается в том, чтобы, нанося главный удар в обход Харькова с юга и юго-запада и вспомогательный - в обход города с севера, окружить и уничтожить харьковскую группировку противника, овладеть г. Харьковым и выйти на рубеж Томаровка, Грайворон, Александровка, Криштоновка"{50}.
      На совещании Ставки ВГК, на котором обсуждался представленный Тимошенко план, Б.М. Шапошников еще раз изложил мнение Генерального штаба о целесообразности перехода всей действующей армии к временной обороне, сосредоточении основных стратегических резервов на западном направлении и частично в районе Воронежа, где летом могут разыграться главные события. Оно обосновывалось численным превосходством сил противника, отсутствием второго фронта в Европе. Борис Михайлович не согласился с предложением Тимошенко о возможности проведения уже весной крупной наступательной операции силами Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов{51}, мотивируя свое мнение трудностями организации подобной операции и опять же отсутствием необходимых резервов. Однако его доводы не были приняты во внимание. Совещание закончилось указанием Верховного Главнокомандующего подготовить и провести в ближайшее время наступательные операции в районе Харькова, в Крыму и на других участках советско-германского фронта.
      10 апреля Тимошенко уточнил детали наступательной операции войск Юго-Западного направления. Прорыв обороны противника он решил осуществить на двух участках. На северном, протяженностью 55 километров, должны были действовать войска 28, 21-й и 38-й армий, на южном, в полосе 36 километров 6-я армия и оперативная группа генерала Бобкина. Развить успех предполагалось вводом в сражение 3-го гвардейского кавалерийского корпуса (в полосе 28-й армии), 21-го и 23-го танковых корпусов (в полосе 6-й армии). На них возлагалась задача завершить окружение харьковской группировки противника. Обеспечить левый фланг 6-й армии должен был 6-й кавалерийский корпус. В резерв выделялись 2-й кавалерийский корпус и две стрелковые дивизии"{52}.
      В тот же день главком довел замысел до командующих армиями, командиров танковых и кавалерийских корпусов. На совещании в Воронеже присутствовали командующий войсками Южного фронта генерал Р.Я. Малиновский, члены Военных советов фронтов дивизионные комиссары К.А. Гуров и И.И. Ларин, начальники штабов генералы И.Х. Баграмян и А.И. Антонов. Вечером Тимошенко выехал на командный пункт 21-й армии. Здесь его встретил ее командующий генерал В.Н. Гордов.
      С Василием Николаевичем главком был знаком давно, с середины 30-х годов. Участник 1-й мировой войны, старший унтер-офицер, он в декабре 1917 года вступил в Красную гвардию и одновременно - в партию большевиков. В гражданскую командовал ротой, батальоном, полком. После ее окончания учился на курсах "Выстрел", затем в Военной академии имени М.В. Фрунзе. Был начальником штаба, а затем командиром стрелковой дивизии, возглавлял Московскую пехотную школу, штабы Калининского и Приволжского военных округов, как упоминалось, был репрессирован, затем освобожден по ходатайству Тимошенко. С начала Великой Отечественной войны руководил штабом 21-й армии. В октябре 1941 года вступил в ее командование.
      Заслушав доклады командующего армией, начальника штаба генерала А.И. Данилова и члена Военного совета бригадного комиссара Н.К. Попеля о состоянии армии, положении противника, их предложения по использованию сил и средств в предстоящем наступлении, Семен Константинович вместе с Гордовым выехал в соединения первого эшелона. Они присутствовали, в частности, на занятиях по тактической подготовке в частях 76-й стрелковой дивизии. Проводились они в целом целеустремленно: отрабатывались вопросы атаки переднего края вражеской обороны, штурма опорных пунктов противника. Однако не все шло гладко. Особое внимание главком привлек к отработке согласования огня артиллерии и действий пехоты. В перерыве он беседовал с красноармейцами и младшими командирами, стремясь вникнуть в их нужды и запросы.
      На следующий день Тимошенко встретился с командующим 38-й армией, должностными лицами ее полевого управления, а также с некоторыми командирами дивизий. В их числе оказалось немало участников Смоленского сражения. Это и начальник штаба армии полковник С.П. Иванов, командиры соединений генерал А.В. Горбатов и полковник И.В. Хазов, несколько командиров полков. Узнав, что в армии находится командующий автобронетанковыми войсками фронта генерал B.C. Тамручи, Тимошенко выехал на командный пункт формируемого 22-го танкового корпуса, командиром которого был назначен полковник А.А. Шамшин. Здесь Тамручи проводил совещание с командирами бригад полковником Т.И. Танасчишиным, подполковниками Н.М. Бубновым и И.Т. Клименчуком. Маршал принял в нем участие, и из докладов командиров сделал вывод о неудовлетворительном состоянии соединений. Укомплектованность бригад танками не превышала 40 процентов, командным составом - достигала 45 - 50 процентов. Недоставало ремонтных средств. Средних танков насчитывалось всего 36, остальные были легкими с изношенной материальной частью. Особенно плохо обстояло дело со средствами связи - в корпусе насчитывалось всего два десятка исправных радиостанций. Все эти вопросы главком взял на особый контроль. Вызывал удовлетворение лишь боевой настрой танкистов, в чем убедился Тимошенко, беседуя позже с бойцами и командирами 36-й танковой бригады.
      В середине апреля главком в сопровождении начальника штаба Юго-Западного фронта и командующего ВВС генерала Ф.Я. Фалалеева выехал в южную ударную группировку. В 6-й армии он побывал в частях 253-й и 41-й стрелковых дивизий, дал указание командующему артиллерией армии полковнику А. Г. Катасонову по планированию артиллерийского наступления. Особое внимание обратил маршал на проверку боеготовности войск, знания командирами боевых задач, умение стрелковых подразделений действовать совместно с танками и артиллерией при прорыве обороны противника. С командирами дивизий он провел занятия на картах, после чего сделал его детальный разбор.
      Более двух суток работал Семен Константинович в частях и соединениях оперативной группы, возглавляемой генералом Л.В. Бобкиным. В Леониде Васильевиче Тимошенко высоко ценил профессионализм, волевые и организаторские качества. В 1922 году одним приказом РВС они были награждены орденом Красного Знамени, в тридцатые годы не раз встречались на совещаниях, проводимых С.М. Буденным. Бобкин, по праву считавшийся видным специалистом тактики конницы, возглавлял один из отделов аппарата инспектора кавалерии РККА. С первых дней Великой Отечественной войны он был заместителем командующего Юго-Западного фронта по кавалерии. Проверка готовности войск оперативной группы к наступлению еще раз убедила Семена Константиновича в высоких организаторских способностях этого генерала.
      Стремясь максимально усилить ударные группировки Юго-Западного фронта, Тимошенко приказал передать им из армий Южного фронта несколько частей. 9-я армия направила в 6-ю три артполка РВГК, а Р.Я. Малиновский передал две стрелковые дивизии и четыре артиллерийских полка. Однако это в конечном итоге негативным образом сказалось на ходе и исходе боев 9-й армии и некоторых других соединений, которые не могли добиться успеха в сражениях главным образом из-за слабости артиллерийской поддержки.
      Нельзя сказать, что готовясь к наступлению, главком направления не опасался контрмер или даже упреждающего удара со стороны противника, особенно со стороны Славянска, где располагались танковые и моторизованные дивизии группы Клейста. Да и поступающие из разных источников сведения свидетельствовали о том, что противник проявляет заметную активность в своем тылу перед правым крылом Южного фронта. Туда было направлено указание главкома, подписанное И.Х. Баграмяном: "Усилить действия войсковой разведки с тем, чтобы непрерывно иметь данные о частях противника, действующих на фронте. Добиться в каждые 2 - 3 дня захвата контрольных пленных на участке каждой стрелковой дивизии, особенно на важнейших направлениях: Лозовском, Красноармейском, Славянском, Ворошиловском, Куйбышевском, Ростовском..."{53}
      16 апреля Военный совет направления уже прямо потребовал от разведки Южного фронта:
      "Вскрыть подготовительные мероприятия противника к возможному переходу в наступление весной и установить начало и характер перегруппировки противника перед фронтом.
      Следить за подходом свежих резервов из глубины к линии фронта, установить районы сосредоточения этих резервов и вскрыть подготавливаемое противником направление главного удара"{54}.
      Неправильно было бы считать, что разведке удалось полностью решить поставленные задачи, однако полученные хотя и разноречивые сведения все же позволяли сделать вывод: вражеские войска тоже готовились к наступлению. Особенно это было заметно на стыке 9-й и 57-й армий, т.е. там, где его удара больше всего и следовало опасаться. Трудно объяснить, почему Тимошенко не придавал этим сообщениям должного значения. Если обратиться к свидетельствам участников тех событий, то можно сделать вывод, что он считал действия противника демонстративными с целью дезинформации советского командования, И это не было случайным. Успехи зимнего наступления советских войск породили у значительной части высшего командного и политического состава излишнюю самоуверенность. Широкое распространение получило мнение о том, что немцы, дескать, после тяжелых поражений уже не в состоянии проводить широкомасштабные наступательные операции и добиться того, что им удалось в сорок первом году. В какой-то мере, очевидно, такой настрой не минул и главкома. Немалую роль в этом вопросе сыграла также установка И.В. Сталина "о полном разгроме немецко-фашистских захватчиков в 1942 году". А Тимошенко глубоко верил в гений Сталина и искренне считал, что этого удастся добиться.
      Разумеется, главком Юго-Западного направления не знал, да и не мог тогда знать, что еще 28 марта 1942 года (в тот день он вместе с Н.С. Хрущевым и И.Х. Баграмяном работал в Москве над уточнением плана Харьковской операции) в главной ставке Гитлера состоялось совещание руководителей вермахта, на котором обсуждался план летней кампании. После довольно продолжительных дебатов фюрер принял решение. Оно нашло отражение в директиве верховного командования No 41 от 5 апреля. "Как только условия погоды и местности будут благоприятствовать,говорилось в ней,- немецкое командование и войска вновь должны захватить в свои руки инициативу, навязать противнику свою волю.