Ангел-Хранитель (№1) - Ангел-Хранитель 320

— Я пытался, сэр. Просто я не умею драться. Я из клана воинов, но у меня нет способностей к рукопашному бою, сэр! Поэтому я в армии, сэр!

— Ну что ж, попробуем сделать из тебя бойца, — Кнут снова повернулся к взводу. — Повторяю, плечо идет вперед вместе с разворотом корпуса, рука распрямляется вместе с движением плеча…

Накамура снова получил страшный удар в лицо. Он поворочался на полу, снова неуверенно поднялся, припадая на ногу, доковылял до Кнута, принял боевую стойку. Его лицо было в крови из разбитого носа и губ.

— Первые номера проводят удар, вторые номера защищаются. На счет раз разворачиваем корпус, на счет два распрямляем локоть и наносим удар.

Кнут помолчал, глядя на напрягшиеся пары.

— И раз! И два! — по строю прошла волна неумелых движений.

— Смотреть внимательно! Повторяю! — рука сержанта снова мелькнула. Накамура покатился по полу, встал на колени, снова упал. Кнут молча ждал. Японец шевельнулся, упрямо встал, шатаясь, принял стойку. Взгляд его черных глаз был мутным и полным боли.

Во взгляде взводного мелькнуло что-то похожее на уважение. Он снова повернулся к строю.

— И раз! И два! И раз! И два! Номера меняются местами. И раз! И два!

Через полчаса занятий японец не смог подняться. Он упрямо полз к сержанту, но ноги уже не держали его.

Кнут кивнул Лихачу. Тот склонился над Накамурой, через штанину вколол ему обезболивающее. Через минуту глаза японца прояснились. Он снова попытался встать. Лихач помог ему подняться, придержал за локоть.

— Ты действительно ни хрена не умеешь, парень! — Кнут говорил негромко, — Твой учитель перевернулся бы в гробу, глядя на тебя.

Кнут помолчал, глядя на истерзанного Накамуру сверху вниз.

— Но дух воина в тебе есть. Ты хорошо держался. Из тебя выйдет толк, даже не сомневайся, — сержант сделал паузу и добавил, — Иначе я тебя просто забью до смерти.

Японец попытался выпрямиться, его шатнуло в сторону. Лихач удержал его за локоть.

— Твое имя — Самурай. Запомни его, — Кнут говорил тихо и веско, приблизив свое лицо к лицу Накамуры.

— Сэр, — Накамура говорил с трудом, разбитые губы его не слушались, — Это имя — честь для меня. Я благодарю вас, сэр.

— Ну-ну, давай в санчасть, — Кнут кивнул Лихачу, тот осторожно повел Самурая к выходу из спортзала.

15

Состав изучаемых дисциплин менялся. Теперь теории было все меньше, все чаще они слушали пояснения непосредственно в поле, тут же на практике закрепляя услышанное.

На инженерном полигоне подтянутые военные инженеры под бдительным надзором сержантов вбивали бойцам в подкорку навыки фортификации. Их учили окапываться быстро и в любых климатических и природных условиях — в песке, глине, в лесу, поле и даже на болоте. Им вталкивали в голову навыки создания полевых укреплений из штатных и любых подручных средств, включая пни, старые покрышки, камни, песок, даже остатки мебели. С помощью баллонов с химикатами, песка, пластиковых мешков и лопаток они могли соорудить приличный бункер за какие-то полчаса. Их учили устанавливать мины и без ущерба для здоровья снимать их. Неуспевающее отделение — зачет, как всегда проходил по последнему результату, — заставляли до кровавых пузырей на ладонях долбить и вновь закапывать длинные траншеи.

На стрельбище они по нескольку часов подряд палили по мишеням, из разных положений, разнотипными боеприпасами, ночью и под дождем. Учились менять магазин, почти не останавливая огня. Стреляли лежа, стоя, на бегу, в движении боком, по диагонали к мишеням и с разворотом назад. В режиме автоматической наводки и с отключенной автоматикой. Длинными очередями и короткими сериями. Разбирали, чистили и собирали оружие прямо тут, в темноте и на ощупь, затем снова и снова падали на землю и открывали огонь.

Штурмовали развалины зданий на полигоне. Забрасывали гранатами закопченные бетонные коробки, перекатываясь, врывались в иссеченные осколками комнаты. С ходу поливали очередями темные углы. Прикрывали друг друга огнем, прыгая от укрытия к укрытию.

Во время занятий по тактике, под открытым небом, в лесу, поле или на болоте, они учились двигаться развернутым строем, прочесывать местность, занимать оборону, ходить в атаку, быстро перемещаясь перебежками и используя естественные укрытия; укрываться от огня авиации, уходить из-под артиллерийских ударов, отбиваться от атак бронетехники и вызывать огонь поддержки.

Сергею нравилось работать с мобильным комплексом огневой поддержки пехоты — КОПом. Скорее всего, его привязанность к смертоносному механизму возникла из-за того, что нейронная сеть, при помощи которой управлялся робот, работала на тех же принципах, что и обычные гражданские сети, эксплуатацию которых Сергей изучал в колледже. Используя опыт своей предыдущей специальности, Сергей быстрее всех во взводе освоил управление роботом, и даже, тайком от инструктора вскрыв защиту, научился программировать его, пытаясь сделать диапазон применения машины значительно шире, чем это было предусмотрено армейским наставлением. Когда робот, повинуясь команде Сергея, впервые продемонстрировал имитацию огня по низколетящему самолету противника, это повергло в шок обычно невозмутимого лейтенанта-инструктора.

— Как ты это сделал, Заноза? Это не повредит КОПу? Гидравлика выдержит? — лейтенант Симпсон возбужденно наблюдал из блиндажа, как робот, сидя в открытом капонире, раз за разом повторяет новое упражнение. КОП резко привставал из укрытия, поднимал торс в вертикальное положение, и затем, раскрутив ротор пулемета, стремительным, почти незаметным глазу росчерком корпуса демонстрировал сопровождение самолета огнем, в довершение выстреливая вслед условной цели имитатор ракеты.

Комплекс огневой поддержки пехоты, или сокращенно КОП, согласно наставлению мог вести огонь только по живой силе противника, используя четырехствольный роторный пулемет, по танкам и бронемашинам, используя безоткатное орудие с управляемыми снарядами, а также по легким вертолетам. Для ближнего боя он был оборудован огнеметом с высокотемпературной напалмовой смесью. Проведя ревизию возможностей робота, Сергей обнаружил, что к его орудию подходят легкие самонаводящиеся ракеты «Оса» класса «Земля-Воздух», которыми оснащались боевые машины пехоты, а время реакции нейронной сети и скорость разворота шарниров корпуса и кронштейна пулемета вполне позволяли классифицировать, захватывать и сопровождать огнем самолет, летящий на бреющем полете со скоростью 800-900 километров в час. Проблему составляло только отсутствие соответствующей программы в базовом оснащении робота. Почти при полном отсутствии документации Сергей модифицировал и переработал программу стрельбы по вертолетам, создав на ее основе новую.

— Что это дает в перспективе? — лейтенант возбужденно расхаживал по блиндажу перед вытянувшимся смирно Сергеем.

— Сэр, мы не сможем сбить тяжелый вертолет или бомбардировщик. Но сорвать атаку тактического истребителя или штурмовика сможем.

— Мы? — удивленно посмотрел не него лейтенант.

— Мы, это значит КОП и я, сэр — смущенно пояснил Сергей.

— Думаешь, мощности пулемета хватит?

— Так точно, сэр, только надо вместо разрывных или зажигательных установить картридж с бронебойными. Они применяются в танковых пулеметах. Патрон унифицирован, я проверял, сэр, — ответил Сергей и, волнуясь, добавил: — Кроме того, «Оса», если повезет, может повредить один из двигателей. Это значит, что атака будет сорвана окончательно.

От волнения, он забыл добавить обязательное «Сэр». К счастью, лейтенант не обратил на это внимания.

— Знаешь, если бы у тебя не вышло, ты бы всю оставшуюся жизнь платил за испорченное имущество… — офицер смотрел на Сергея внимательно, задумчиво щурясь, — но у тебя, похоже, все-таки получилось. Рисковый ты, сукин сын.

— Я русский, у нас это в крови, сэр, — Сергей несмело улыбнулся.

— Ладно, хвастун. Я закажу боеприпасы, опробуем твой фокус на полигоне. Если все выйдет, напишу ходатайство на премию.

— Благодарю, сэр!

— Нравится возиться с железками? — Симпсон пристально посмотрел на Сергея.

— Так точно, сэр. Для меня это здесь единственная отдушина, — тихо сказал Сергей.

Он постепенно втягивался в ритм новой жизни. Бег больше не тяготил его, он двигался в заданном темпе бездумно и почти не напрягаясь. Стрельба начинала ему нравиться, он с удовольствием наблюдал в прицельную панораму, как крошатся мишени от его очередей. Его все еще напрягали инженерная подготовка и рукопашный бой, но тело все быстрее подстраивалось под новые условия, легче переносило боль, страх наказания ушел, уступив место состоянию сосредоточенного внимания. Сержанты били бойцов все реже. Уколы мышечных стимуляторов прекратились. Взвод достиг имперских стандартов.

16

Заканчивался третий месяц обучения. Броня стала привычной как вторая кожа. Ее вес уже не мешал двигаться, перестал ощущаться. Падая в койку после отбоя, Сергей ощущал себя без бронекостюма, словно без кожи. На полевых занятиях взвод продолжал бесконечно отрабатывать тактические нормативы. Они учились, не снижая темпа, перестраиваться в цепь для прочесывания и зачистки местности. Отрабатывая переход к обороне, они за считанные секунды находили укрытия, окружали позиции минами и закапывались в землю так, что только темные стволы винтовок едва виднелись из-за деревьев и брустверов. Атакуя, бойцы прикрывали друг друга огнем и быстрыми перебежками продвигались от укрытия к укрытию. При атаке с воздуха взвод мгновенно рассредоточивался, сливаясь с местностью. Они учились как можно скорее разбегаться в стороны от места десантирования. Все чаще на полевых занятиях они вели учебный огонь боевыми патронами и плазменными гранатами. Империя не жалела денег на подготовку своей армии.

Сергей свыкся с новым образом жизни, воспоминания о прошлом мелькали без сожалений и грусти. Сейчас прежняя жизнь казалась ему суетливой и бессмысленной. Он перестал думать о будущем. Лица прежних знакомых всплывали из памяти какими-то смазанными пятнами. Иногда вспоминалась Лотта, но уже не причиняя ни досады ни злости. Он продолжал впитывать новые знания и навыки, как губка.

В воскресенье наступил день их первого увольнения. Им разрешалось на сутки покинуть территорию базы и отдохнуть в военном городке. Форт-Дикс располагал для этого всем необходимым. На территории городка имелись многочисленные бары, погребки, рестораны и прочие питейные заведения, разбитые на несколько категорий — для рядового, для младшего командного состава, для офицеров и наемного персонала, для гражданских лиц. В первых трех категориях к оплате принимали только армейские пластиковые карты, что автоматически делало эти заведения недоступными для штатских. За соблюдением правил посещения строго следили. Это была традиция, возведенная в ранг неписаного правила. Ни один сержант не мог без приглашения солдата войти в бар для рядовых. Ни один офицер не имел доступа в кафе для младшего комсостава. Будучи основными местами досуга, питейные заведения представляли собой не места, где можно без боязни напиться, а скорее клубы по интересам, куда в качестве гостей часто приглашались местные и заезжие политики, актеры, известные спортсмены. Почти каждый солдат, сержант или офицер был завсегдатаем одного-двух таких клубов, где он всегда мог расслабиться, вкусно поужинать в уютной атмосфере, без чинов поговорить с сослуживцами или гостями на интересующие его темы. Ну и, естественно, пропустить стаканчик-другой с хорошим собеседником. Военный городок также предоставлял возможность купить в армейском супермаркете любой товар, от крема для бритья до автомобиля. Цены при этом были удивительно низкими, а ассортименту мог позавидовать любой супермаркет из престижного района Джорджтауна. Для удовлетворения телесных потребностей Империя без излишнего ханжества предлагала своим защитникам широчайшую гамму бань, саун, массажных салонов, и, наконец, просто кварталы красных фонарей, где вольнонаемные сотрудницы отоваривали армейские карточки самым востребованным во все времена товаром. Стоить ли говорить, что красные фонари, во избежание трений и эксцессов, так же делились на категории.

В штабе батальона бойцам выдали пластиковые карточки, провели короткий инструктаж о том, как и где ими пользоваться.

Кнут построил взвод. Без брони, в чистых и хорошо выглаженных комбинезонах, солдаты смотрелись непривычно.

— Итак, напоминаю правила поведения в военном городке, — Кнут прохаживался вдоль строя, ни на кого не глядя, что тоже было непривычно, — Правило первое — не напиваться до поросячьего визга. Завтра к утру вы должны быть трезвыми. Правило второе — не приставать к женщинам на улицах. Для этого существуют специальные заведения. Любой таксист укажет вам ближайшее. Правило третье — не суйтесь в бар для сержантов или офицеров. Правило четвертое — не связывайтесь с военной полицией. Эти говнюки могут серьезно подпортить вам не столько физиономию, сколько биографию.

— И последнее, — Кнут остановился, — не пытайтесь покинуть территорию военного городка. Попытка покинуть городок, равно как и опоздание из увольнения будут расцениваться как дезертирство. Со всеми вытекающими последствиями. Явка в расположение взвода — завтра, 6 сентября, в 8:00. Вольно. Вопросы?

Взвод молчал, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

— К машине! По местам!

Бойцы кинулись к бортовому грузовику, как горох, посыпались в кузов, быстро расселись по продольным скамейкам.

Кнут постучал по стеклу кабины.

— Трогай, братишка.

17

Грузовик, высадив их за КПП военного городка, сразу развернулся и укатил обратно. Неподалеку виднелись заграждения колючей проволоки, отделяющие городок от остального мира и старательно скрытые за живыми изгородями. Сторожевые вышки тут и там торчали над деревьями.

Бойцы нерешительно переминались на месте. Три месяца они только и мечтали о том, чтобы оказаться подальше от ненавистной казармы. И вот теперь не знали, куда пойти. От КПП веером расходились четыре бетонных дороги с рядами красивых фонарей вдоль них. На обочинах густо зеленели деревья. Вдалеке из зелени проступали невысокие, преимущественно трех — и четырехэтажные дома.

— Ну что, двинули, промочим горло? — Крыса вопросительно посмотрел на остальных.

Салочник и Тевтон охотно кивнули и все вместе они зашагали по одной из дорог. Один за другим, нерешительно оглядываясь, за ними потянулись остальные, непроизвольно сбиваясь в строй. Сергей побежал было за всеми, но вдруг поймав себя на мысли, что торопится занять в строю свое место, остановился. За ним с улыбкой наблюдал Самурай. Они понимающе переглянулись, посмотрели на удаляющийся строй и расхохотались. Неловкость ушла.

— Ну что — пошли вместе?

Накамура вытер слезы, кивнул, и они зашагали по другой дороге, старательно замедляя шаг, чтобы по привычке не перейти на бег. Навстречу им промчалось раскрашенное желтыми полосами старенькое такси. Проскочив мимо них, машина, взвизгнув покрышками, развернулась и поехала рядом.

— Привет, пехота! В увольнение? — круглая добродушная физиономия водителя высунулась из опущенного окна.

— Привет, летчик, — Самурай, делая равнодушный вид, смотрел вперед, игнорируя такси. Сергей прятал улыбку, подыгрывая товарищу.

— Летчик? С чего ты взял? — парень высунулся по самые плечи, не глядя на дорогу и рискуя въехать в дерево на обочине.

— А с чего ты взял, что мы пехота? — Самурай сорвал травинку и теперь перекатывал ее в зубах.

— Ну как, вы же не летчики — по петлицам видно. А танкистов в этой части базы нету. Значит пехота.

— Пехота бывает разная, — наставительно сказал Самурай. Бывает морская. Бывает обычная. Бывает тяжелая. Есть еще моторизованная.

— О, блин, — озадаченно почесал затылок водила, — да какая разница-то? Пехота, она пехота и есть — бегает, ползает, стреляет.

— Вот и между твоим такси и самолетом — никакой разницы, — Самурай сплюнул травинку, — и то и другое людей возит. Значит — ты — летчик.

От такой логики водитель надолго озадачился. Некоторое время они двигались рядом. Солдаты пешком, такси — тихонько урча мотором. Впереди показались первые дома.

— Слушайте чуваки, а вы тогда какая пехота? — наконец сдался таксист.

Самурай остановился. Такси тоже скрипнуло тормозами. Сергей подошел к машине, наклонился к дверце, внушительно помолчал, глядя на застывшего в ожидании таксиста.

— Мы — мобильная — солидно произнес Сергей.

— А-а-а… — Водила облегченно улыбнулся, — А это что, круто?

Сергей оглянулся по сторонам, перешел на шепот.

— Слушай, а ты, часом, не работаешь на СБ?

— Да ты что! Вот те крест! — Водила округлил глаза.

— Тогда круче некуда. Круче только у динозавра яйца. Вот этого малыша видишь?

Водитель кивнул, заворожено глядя на безмятежного Самурая.

— Его сам командир батальона зовет просто Самураем. Без всяких званий. Он один голыми руками десятерых кладет. А уж с оружием — вообще капец, его один на один против танка выпускают.

Водитель настороженно переводил взгляд с Самурая на Сергея и обратно.

— А он это, всегда такой? — наконец, тихо спросил таксист.

— Да нет. Только когда его путают с каким-нибудь занюханным пехотинцем, — Сергей успокаивающе похлопал побледневшего парня по руке, — Да ты не дрейфь, я для того к нему и приставлен, чтобы смотреть, чтобы к нему кто не прицепился. Если что, — Сергей погладил себя по пустому нагрудному карману, — я ему сразу снотворного — раз! А то в прошлый раз не понравился он военному копу, тот и потребовал у него документы. Ну, Самурай заволновался, не любит он копов, — Сергей придвинулся к самому уху водителя, — Представь, троих кабанов на хрен изуродовал.

— Ребята, я просто подвезти вас хотел, — таксист жалобно улыбнулся, — я вообще тут второй месяц, порядков ваших еще не знаю.

— Да не проблема, брат, — Сергей открыл заднюю дверцу.

— Слышь, Самурай, чувак просто хотел нас подвезти. Он тут новенький, еще не обжился. Ты на него зла не держи. Хороший пацан. Поедем?

Самурай невозмутимо кивнул и с каменным видом уселся на сиденье.

— Куда едем? — взгляд водителя в зеркальце был обращен к Самураю.

— Пока покатай по городу, потом решим, — без тени улыбки уронил Самурай.

Водитель нервно нажал на газ, видавший виды “Ситроен” дернулся и понесся по улице.

— Братишка, — Сергея душил смех, он кусал губы, чтобы не расхохотаться, — ты бы помедленней, а то не видно ничего. Вывески так и мелькают.

Таксист напряженно кивнул. Машина резко сбавила скорость и теперь едва ползла. Сергей переглянулся с Самураем. Тот пожал плечами.

Машина ехала по широкому проспекту. Несмотря на позднее утро, на улице было малолюдно. Редкие прохожие, как один, были одеты в военную форму. Лишь изредка в дверях какого-нибудь магазина мелькало женское лицо. Город был красивым. Дома утопали в зелени, вдоль дороги тянулись аккуратно подстриженные газоны. Тут и там на разноцветную брусчатку тротуаров бросали солнечные блики зеркальные витрины магазинов и баров.

Пропуская джип военной полиции, такси очередной раз дернулось.

— Спасибо, брат. Останови тут, — Сергей протянул водителю карточку. Тот, не глядя, сунул ее в щель считывателя обратной стороной и тут же протянул назад.

— Ты хороший парень, но мобильную пехоту смотри, не путай больше ни с кем. А то беда будет. Точно, Самурай?

Самурай степенно кивнул. Глаза водителя стали совсем ошалелыми.

— Пока, брат, — Сергей захлопнул дверцу.

Такси, дымя покрышками, рванулось с места и с визгом повернуло на ближайшем перекрестке. Пару секунд Сергей и Самурай глядели друг на друга, затем расхохотались так, что на них неодобрительно покосился с другой стороны улицы выходящий из магазина сержант.

18

Они стояли у бара под названием “Пингвин”. Черно-белые буквы прыгали по большой вывеске, упираясь в смешно подмигивающее клювастое животное. На сверкающей двери из затемненного стекла буквами помельче было выведено: “Для нижних чинов. Вход гражданских лиц только по приглашению”.

— Зайдем? — спросил Сергей.

— Надо же с чего-то начать, — кивнул Самурай.

Колокольчик за их спиной мелодично звякнул. После яркого субтропического солнца полутьма и прохлада заведения приятно радовали. Они постояли у входа, оглядывая небольшой зал. В баре было пусто, всего пять-шесть парней в форме сидели за столиками, потягивая пиво. Сергей направился к стойке. Самурай потянул его за рукав.

— Ты ничего не замечаешь? — тихо спросил он.

Сергей огляделся. Бар был уютным. Десятка полтора столиков, длинная стойка, освещенная откуда-то изнутри мягким голубоватым светом. Вдоль дальней стены громоздился, отбрасывая в зал зеленоватые блики, огромный аквариум. Внутри него, среди тихо шевелящихся в пузырьках воздуха водорослей, иногда мелькали быстрые тени. Откуда-то сверху доносилась негромкая плавная музыка.

— Тут уютно, — ответил Сергей.

— Ты внимательнее смотри.

— Да чего ты прицепился, бар как бар.

— Тут одни морпехи, — Накамура говорил негромко, почти шепотом.

— Да ладно, чего, убегать теперь? Выпьем по кружечке и уйдем.

Самурай хмуро пожал плечами, соглашаясь. Они уселись на высокие вертящиеся табуреты.

— Нам пива. Светлого, — Сергей поставил локти на стойку.

Бармен пристально посмотрел на Сергея, кивнул и молча отвернулся к блестящему крану. Через минуту отточенным движением он метнул на стойку салфетки, со стуком поставил на них высокие запотевшие стаканы.

Сергей принял бокал, благодарно кивнул. Бармен продолжал сверлить его серьезным, без тени улыбки, взглядом. Сергей удивленно посмотрел на него.

— У нас принято платить сразу, — бесстрастно пояснил бармен.

— Извините, мы тут впервые, — Сергею стало неловко. Он подал бармену свою карточку. Тот не спеша провел ею по считывателю, вернул ее назад.

Пиво было превосходным, именно такое, какое любил Сергей. Резкое, холодное, с приятным ароматом хмеля. Сергей, наслаждаясь, медленно потягивал ледяной напиток. После трех месяцев однообразной пищи пиво казалось напитком богов. Самурай, напротив, к пиву почти не прикоснулся. Сидел, отвернувшись от стойки, разглядывая аквариум. Пиво кончилось. Сергей хотел заказать себе еще, как вдруг увидел, как Самурай, продолжая сидеть, напрягся, глядя ему за спину. Сергей крутнулся на табурете. К ним подходил здоровенный, под два метра, морпех. Несмотря на утро, его уже покачивало. Подойдя к стойке, верзила навис над ней, в упор разглядывая Сергея.

— Что, салага, первый раз в увольнении? — от морпеха крепко несло дешевым джином.

— Заметно? — Сергей старательно делал спокойный вид.

— Да уж чего тут замечать, если ты приперся в наш бар. Весь город знает — сюда пехтуре вход заказан. А если кто забудет, — морпех угрожающе придвинулся, — так мы быстро показываем, кто тут хозяин.

— Драться хочешь? — процедил сквозь зубы Сергей, — Кто будет секундантом?

В имперской армии были официально разрешены дуэли. В небоевой обстановке любой мог вызвать на поединок равного по должности или званию. Правила поединка определяли секунданты. Обычно в этом качестве выступали непосредственные командиры участников. Поединок мог проходить на кулаках, мог и с применением оружия. Он мог закончиться смертью или прекращался после первой крови. Серьезность проступка, вызвавшего дуэль, определяли опять-таки командиры, именно они назначали правила поединка. Нередко офицер, выполнив в бою неправильный с его точки зрения приказ, повлекший гибель подчиненных, после боя просил разрешения у командования на дуэль со своим командиром. Очевидно этот фактор не позволял офицерскому корпусу обзаводиться чрезмерным количеством тупиц, трусов и самодуров. Дуэли не были привилегией офицеров. Часто в них участвовали сержанты и даже рядовые.

— Охренел, салага? Уставов на ночь начитался? Я те покажу дуэль, — глаза морпеха наливались кровью, — Я таких, как ты, крыс сухопутных, по десятку в день давлю голыми руками!

— Остынь, парень, — вмешался Самурай, — мы сейчас уйдем. Не порти нам выходной.

— Цыц, недомерок, — верзила даже не повернул головы. Со стороны зала, из-за столиков покатился издевательский смех.

— Только не здесь, — нервно предупредил бармен. — Мне неприятности ни к чему. Идите в сквер, там и разбирайтесь.

— Как скажешь, братан, — громила столкнул Сергея с табурета, — Чего расселся, салага. Пошли на улицу, нечего палубу поганить.

Из зала уже откровенно гоготали в несколько глоток.

— Ты там поаккуратнее, Малыш, не убей их.

Они вышли на улицу. Верзила шел сзади, подталкивая Сергея в спину. Самурай угрюмо плелся рядом. Они остановились тут же, между домами, в небольшом сквере, поросшем развесистыми тенистыми деревьями.

— Ну что, салага, — очередной тычок в спину чуть не сбил Сергея на землю.

— А ничего, козел. Пришел биться, так бейся, нечего языком молоть. Самурай, посмотри там, чтобы копов не было. — Сергей принял боевую стойку, расслабился.

— Ты кого козлом назвал? — верзила зверел на глазах.

— Молодые люди! — раздалось у них за спиной. От ворот дома, в который упирался короткий сквер, к ним спешила невысокая сухонькая старушка.

— Да, мэм, — Сергей повернулся к женщине.

— Молодые люди, я видела, вы собираетесь драться. И, по-моему, вот этот высокий молодой человек явно зачинщик.

— Вам показалось, мэм, — Сергей улыбнулся старушке. Та тем временем встала между ними и грозно посмотрела на побагровевшего морпеха.

— Я давно замечала, что у этого бара дерутся. Все никак не доходили руки пожаловаться коменданту. Это просто безобразие. Дворник часто жалуется, что по утрам дорожка в крови и кусты сломаны. Я требую прекратить драку!

— Мэм, мне очень жаль, что мы вас потревожили. Заверяю вас, что я тут никогда не дрался. — Сергей старался успокоить женщину, опасаясь, как бы ей не стало плохо от волнения.

Морпеха, похоже, совсем развезло. Набычившись, он рявкнул:

— Уйди с дороги, старая кошелка!

Дальше произошло нечто невероятное. Старушка укоризненно покачала головой, глядя на пьяного, и вдруг, сделав семенящий шажок, резко пнула его под колено. От неожиданности морпех тяжело осел на землю, стараясь сохранить равновесие, оперся рукой о тротуар. Старушка сделала еще шаг и маленькое колено врезалось ему между ног. Выпучив глаза, здоровяк хватал воздух разинутым ртом, схватившись руками за сокровенное место. Старушка, не останавливаясь на достигнутом, резво крутнулась на пятке и с резким “Хех!” ударила его локтем по затылку. Голова мотнулась вперед, тело мешком повалилось на брусчатку сквера. Из носа тонкой струйкой потекла кровь.

Первым пришел в себя Сергей.

— Ну, мэм, вы даете… То есть я хотел сказать, — тут же поправился он, — Такое редко увидишь.

Старушка сунула ногу в слетевшую туфлю.

— Ерунда, молодой человек. Я сорок лет замужем за офицером, помоталась по гарнизонам. И не таких обламывала.

— Лежать! — прикрикнула она, заметив, что пьяный начал приходить в себя. Тот покорно замер, подтянув колени к подбородку.

— Вы, я вижу, воспитанный молодой человек, — старушка, немного склонив голову набок, с добродушной улыбкой старой учительницы разглядывала Сергея, — Где вы учились?

— Инженерный колледж на Новом Урале, мэм.

— Вот что, молодой человек. Отнесите этого грубияна назад, туда, где взяли, и заходите ко мне вместе со своим другом. Я напою вас чаем. Такого вы не пили, я вас уверяю, — старушка махнула рукой в сторону дома в конце сквера и засеменила к калитке.

Сергей с Самураем тяжело приподняли безвольное тело и с трудом поволокли его к бару. Перед самой дверью верзила просипел:

— Слышь, братаны…

— Чего тебе? — отдуваясь, неприязненно спросил Самурай.

— Не говорите там… про нее… Пожалуйста… — последнее слово далось детине явно с большим трудом.

— Ладно уж, — Самурай толкнул дверь плечом, помогая морпеху ввалиться в бар.

Сослуживцы подхватили тело своего друга, усадили на стул, стерли кровь с лица. Тело слабо качало головой и все время норовило сползти на пол. Бармен стоял в ступоре, машинально, по пятому разу протирая один и тот же стакан.

Морские пехотинцы обступили Сергея. Самурай скромно стоял в сторонке.

— Ну вы даете, чуваки, — Сергея хлопали по плечам, пытались угостить пивом, — Как вы его уделали? У Малыша ведь голова чугунная, он на спор деревянную стену лбом ломает!

— А никак, — внезапно вмешался Самурай, — Сержант под страхом смерти запретил нам драться в увольнении.

Наступила тишина.

— Запретил драться… — задумчиво повторил жилистый морпех, глядя на тело Малыша, которое снова сползло на пол, — Запретил драться… Ну а вы?

— Мы и не дрались. Не можем же мы нарушить приказ, — Самурай одернул комбинезон, взялся за ручку двери.

— Передай вашему сержанту, что он охренительно умный мужик, — морпех хлопнул Самурая по спине.

— Хорошо, передам. Счастливо оставаться.

— Ребята! — окликнул их очнувшийся бармен, — Вы это, если будете проходить мимо — забегайте. У нас всегда свежее пиво. Я вам столик зарезервирую.

Сергей кивнул, закрывая за собой дверь.

— Надо же, запретил драться, — снова повторил морпех и заказал себе двойной виски…

19

Двухэтажный дом старушки был очень ухожен. Она встретила их на каменном крылечке, вытирая руки фартуком, проводила в гостиную.

— Меня зовут Марта фон Бронски, — чинно представилась старушка. — Я жена полковника фон Бронски.

— Очень приятно, мэм, — Сергей изобразил легкий полупоклон, — Меня зовут Сергей.

Поколебавшись, он добавил.

— Заноза. Моего друга зовут Самурай.

— Ох уж мне эти ваши клички. — Старушка покачала головой, — Неужели нельзя сказать свою настоящую фамилию?

— Простите, мэм. Меня зовут Сергей Петровский.

— Я Исидо Накамура, мэм.

— Прошу к столу, молодые люди.

На столе дымились свежие оладьи. Рядом с ними в вазочке искрился кленовый сироп.

Марта расставила чашки, разлила чай.

— Это с корнем шиповника. Здесь такое не растет, — с гордостью сообщила женщина, — Мой фирменный рецепт.