Валдис одинокий

– Послушайте, красавицы (здесь, и далее, для лучшего восприятия автор не будет подчеркивать прибалтийский акцент Валдиса), а этот район вам знаком? Вы, случайно, не знаете таксиста по имени Анатолий? Он на стареньком оранжевом «Москвиче» работает?

– Это тот, что про нас и про таксистов, анекдоты сочиняет?

«Он еще, и анекдоты сочиняет?» – отметил про себя Валдис, – а вслух, ответил:

– Не знаю, что он там, сочиняет. Но поговорить любит. Два месяца назад, он возле этой гостиницы работал.

– А он, вообще, немного выше таксует. Здесь, у него, просто «запасной аэродром».

– Хм, вы здесь, даже такие подробности друг про друга, знаете? – Хмыкнул Валдис, и уже настойчиво, и никак не заигрывая с девками, немного поразмыслив, произнес:

– Сейчас, я с вами достойно, расплачиваюсь. Вы уходите, отыскиваете мне этого, Анатолия, раз вы все, здесь, такие странные знакомые. Ну и, как найдете, попросите его, чтобы он подъехал сюда, к гостинице…

Не прошло и часа, как Валдис увидел через окно знакомый «Москвич». К «выписке» из гостиницы, у него, все было готово, поэтому, уже через несколько минут, он был возле машины.

– А я сразу понял, что это, вы. Как только девчата сказали, что меня зовет человек, с прибалтийским акцентом, – встретил его открытой улыбкой Анатолий.

– Да, да. Это я, – крепко пожал ему руку Валдис. – Не в моих правилах, искать старые знакомства. Но… вот, оказался снова у вас командировке, и …

– Понимаю, понимаю: «свой таксист», «свой парикмахер» … в нашей таксисткой практике, это – особенно часто. Люди друг к другу привыкают: и к манере вождения, и к манере общения, наконец.

«Общение! Именно – общение»! Валдис, наконец, услышал, для себя, то слово, вернее, ту причину, по которой подсознательно, по каким-то другим, не физическим законам, тянуло его, к этому человеку.

И еще, он понял, другое. На том же, подсознательном, уровне: «все что было, или бывает сказано людьми, внутри салона этого «Москвича», дальше салона – не уходит». Именно это качество, привлекает к нему клиентов. И не только, клиентов. Все это, мгновенно пронеслось в его подсознании, а вслух Валдис спросил:

– Я поражен!!! Этих девок, я вчера «снял», совершенно в другом конце города! Но они, о вас, знают всякие подробности. Как, так?

– Действительно, может показаться странным. – Засмеялся Анатолий. – Объясняю: они, всего лишь год назад, жили в этом районе, снимали здесь квартиру. Я их часто возил. Потом переехали. Я, как раз, и перевозил их на другую съемную квартиру, более шикарную.

– Ах, вон, в чем дело! – Рассмеялся, теперь уже, Валдис. – А я, было, подумал, что вы, вообще, человек какой-то,… исключительный.

– Представляю, представляю, – поддержал его Анатолий. – И уже философски подытожил:

– Все мы, в чем-то, исключительные…

– Ну, вы просто, никак не можете, без философствований. – Улыбнулся Валдис. – Как там, у вас: «Иногда, не праздно мыслящий, четырнадцатилетний пацан, валяющийся на диване, для Земли, для людей делает значительно больше, чем каменщик, строящий здание».

– Хм, запомнили, – покраснел Анатолий.

– Вот, что. – Перебил его Валдис. – Давай, будем на «ты». И вообще, я бы хотел с тобой, подружиться. А краснеть не надо. Я не «подкалываю». Просто, действительно, запомнилось. В этом что-то есть. В пацане, четырнадцатилетнем.

– Согласен. В смысле, перейти на «ты». Так, даже проще. Против дружбы, тоже, ничего не имею. А сейчас, куда едем? Опять, туда же, за город? – Анатолий вопросительно глянул на Валдиса. Тот, безразлично пожал плечами:

– За город, так за город. Но не туда же. Куда, сам пожелаешь. «На природу». Только, заедем куда-нибудь, хорошего свежего пива, наберем. У меня выходной! И … праздник! Я тебе тоже пива возьму, безалкогольного.

…Пиво вливалось в Валдиса, как в бездонную бочку. Крышечки с бутылок слетали как семечки. Наконец, после очередной бутылки, Анатолий спросил:

– И что у нас за праздник, «Витас»? – Именно под этим странным именем он фигурировал здесь, в республике, так Анатолию и представился, когда знакомились.

– А вот: как бы, безразлично, тот вынул из внутреннего кармана блестящую медаль. Одну из самых высоких наград, только-только утвержденных в республике, но уже направо и налево раздаваемых щедрым президентом. Анатолий подержал медаль в руке, раскачивая, как бы определяя ее на вес, и зачем-то спросил:

– Заслуженно?

Валдис – «Витас» поднял на него удивленный взгляд, но потом, понятливо призадумался и с особой, твердой убежденностью, ответил:

– Заслуженно.

После той, ужасной ночи, что пришлось ему тогда пережить, возвращаясь с задания, ничто не сможет поколебать теперь, этой его убежденности, не столько в важности самого задания, сколько в важности, всего того события, и всей последовательности сложившихся тогда обстоятельств. Анатолий покачал головой задумчиво:

– Простая логика заставляет подумать, что это, как-то связано, с тем самым вертолетом, что с наркотой. Не так ли? Валдис ухмыльнулся и утвердительно махнул головой:

– Ничего не скажешь: философ, догадливый философ, догадливый. – И удовлетворительно хмыкнул.

А «догадливый философ» продолжал:

– Медаль, девки, пиво, природа – награда за сбитый вертолет?

– А ты откуда знаешь, что он, сбитый? – Испуганно, перебил Валдис, – в «Новостях» об этом – ни слова?

– Значит он, все – таки, сби-итый. – Ехидно протянул Анатолий. – Ну да, а как же иначе, можно было захватить вертолет? Сбить.

– Слушай. Давай, не будем об этом. Я сам, толком, ничего не знаю: как, и что. А ты, тут…

– Не знаешь?! – И после некоторой паузы, Анатолий с досадой добавил. – Да-а. Видно здорово вас, там, в ваших спецслужбах, муштруют, и уже с каким-то сожалением повторил:

– Медаль, девки, пиво … Ущербно это, все. – Он, явно, был не в духе.

– Ущербно, ущербно, – уже с раздражением передразнил его Валдис – «Витас». Можно, хотя бы сейчас, без философствований. Давай, лучше поедем «по бабам». Праздник все-таки. Ты – таксист, хорошие места, должен знать. Я приглашаю. Я плачу.

– Я, «по бабам» не езжу, услугами проституток не пользуюсь. – Остановил его пыл Анатолий.

– ???!!!

– Что, так удивленно, смотришь? – Ответил Анатолий онемевшему от такой неожиданности, своему новому другу, который был совсем не тем человеком, кому нужны «враки» о, несуществующих секс-победах. – Да, не пользуюсь. Ни разу в жизни, я не унижал себя, до такой степени.

– А что, переспать с проституткой – унижение?! – Продолжал Валдис удивляться.

– Конечно – унижение. Это, ниже достоинства нормального мужика. Во первых. А во вторых, когда у меня есть женщина, мой принцип: «шаг влево, шаг вправо – расстрел». Проститутка, тоже – «расстрел». – Ответил удивленному «одинокому волку» Анатолий. На что Валдис, после глубоко раздумья, возразил:

– Тогда тебя, уже давно должны были, расстрелять. – И после некоторой паузы разъяснил. – Потому что, в принципе, все женщины – проститутки.

– ???!!! – Теперь уже, Анатолий удивленно посмотрел на него:

– Да. – Продолжил свои «разъяснения» Валдис. – Проститутки продают себя сразу и явно, и этим зарабатывают себе на жизнь. А обычные женщины за тот, или иной, брошенный им «кусок», расплачиваются тем же по всей, своей жизни.

Присмотрись внимательнее: даже жены, перед своими мужьями, чуть, что не так, сразу хвостом крутят: то у них голова болит, то ли еще, что. А купит муж шубу дорогую, или колечко, и все – расстелилась перед ним. Проститутке заплатил «бабки», и – в постель. А к обычной женщине – я уже не про жен и мужей – как же, подход нужен: цветочки там, ресторан, кафе на худой конец, подарочки, разные. В итоге: то же, самое – постель. Нет на свете женщины, которую нельзя было бы, купить. Только, для разных – цены разные. Не обязательно в денежном, эквиваленте.

И еще: как бы женщине не было хорошо, подчеркиваю, любой женщине, но помани ее чем-либо, более стоящим и более существенным, может не каждая и не сразу пойдет, но косить левым глазом в эту сторону, будет – каждая.

Почему, среди обычных женщин, мне больше «стервы» нравятся? Они хотя бы в этом честны: не понравился ты такой, то бишь, не «платежеспособный», послала куда подальше, другого нашла. Без всяких оправданий, обманов …

После такого длинного «разъяснения» оба долго молчали. Каждый, думал о своем. Потом Валдис, как бы с некоторой долей уважения, повернулся к Анатолию:

– Ладно, прости. Это, я – уже, слишком, утрировано. У тебя, я понял, сейчас есть, женщина? – Подсел к нему поближе, положил руку на плечо и тихо попросил:

– Если можно, расскажи мне о ней.

Глава 9

Тогда, в ту первую ночь их любовного романа, все было действительно, как-то не так. Именно поэтому, толком Анатолию ничего не запомнилось. Все, в полной темноте и тишине, никаких страстных вздохов, возгласов, вообще ничего, такого. Лишь много, много нежности и всяких хитросплетений, которые тоже, почему-то плохо восстанавливались в памяти. А больше всего-то в сексе, Анатолий, как раз, любил воспоминания о нем. А тут, вроде, как и вспомнить нечего…

Давно, давно, еще в его студенчестве, молодым парням, делившим пятикоечную комнату в общаге, попался один из многочисленных опусов, описывающих любовные похождения легендарного Казановы. Ох, как смеялись парни, когда прочитали о том, как Казанова влюбился в… половой орган, женщины! В книге, именно так, конкретно: «половой орган», и было написано. Что поделаешь, такой уж наш, «богатый», литературный русский язык.

Вот, сейчас говорят: «вагина». А ведь, опять, не то. Это только часть, всего того, о чем может «проинформировать» обыкновенное русское матерное, но такое емкое, слово – пи…да.

Как же «ржали» молодые парни от того, что Казанова влюбился (!!!) и, буквально, потерял голову из-за пи…ды! Вот, хохоту-то было. Это тогда, в студенчестве. Но, на днях …

Почти три недели прошло с той первой, плохо запомнившейся гостиничной ночи, до второй, обещанной Юлей быть «сказочной и неповторимой». Блестяще, справилась она со своим обещанием! В своей квартире, со свечами, цветами и «Шампанским»! Все, как говорится, «как в лучших домах…»: красиво, размеренно, плавно, как положено. Естественно, с прелюдиями…

И вот, когда Анатолий приступил к очередной стадии предварительных ласк – ножки ее раздвинулись сами – перед его взором открылось … НЕЧТО! Ни в матерном, ни в литературном, «богатом» русском языке, определения ЭТОМУ, не было!

«Булочка», «окрестил» это, Анатолий. Так, потом всегда, и говорил: «наша булочка». Почему, «булочка»? А «хрен», его знает? Было какое-то сходство, с булочками-дулями, какие в детстве, пекла мать. Отдаленное. Но когда он, начал куннилинг!.. «Булочка» эта, «подошла», вздулась, как тесто на дрожжах. А там, внутри, появились какие – то «коридорчики», «переулочки». И все это, было живым, и постоянно меняющимся!

Все. Как, когда-то Казанова, Анатолий был сражен! Наповал! А уж, когда в этом, «бесподобии»… и он испытал – ну, непревзойденный просто, оргазм… забыть такое, было невозможно!

Ну, читал он о том, что эти, женские… (никак не поворачивается язык сказать: «вагины») подразделяются сначала на три основных класса, потом, эти три основных, делятся на семь, каждый из этих семи – еще на три других подкласса. (Ого, сколько, разновидностей!). И в каждой, свои ощущения: в одной член, как в мягком пластилине себя чувствует, в другой – плотными и тугими волнами обволакивается, в третьей – вообще, может потеряться, провалиться куда-то, без каких-либо ощущений. Читал он, обо всем этом. И много. Но это все, теория. А тут … такое! И наяву!

Совсем, совсем не до смеха было Анатолию! Вот бы сюда, тех глупых «деревянных» студентов, из общаги. Конечно, он и близко не подпустил бы их, к подобному созерцанию. Это слишком интимно, чтоб толпу зевак вокруг собирать. Но оказывается насколько «тупыми», в этом отношении, были все, в те времена, если «ржали» над тем, что у Казановы вызвало восхищение. Над Красотой, «ржали»!

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.