Dragon Lance - Драконы весеннего рассвета (Сага о Копье - 3, книга 3)

      Тюремщик снял ключи со стены и как раз направился назад в коридор, когда его окликнули с лестницы, и он остановился.
      - Чего надо? - раздраженно рявкнул он при виде какого-то типа в длинном плаще, появившегося неожиданно и безо всякого предупреждения.
      - Я - Гакхан, - прозвучало в ответ.
      Моментально притихнув при виде вошедшего, дракониды почтительно вытянулись, а хобгоблин стал тошнотворно-зеленого цвета, и ключи в его оплывшей лапе так и задребезжали. Еще двое стражников, лязгая когтями, спустились по лестнице и по знаку своего вожака остановились подле него. Миновав трясущегося хобгоблина, этот последний приблизился к двери камеры, и Тас смог как следует его рассмотреть. Перед ним был драконид - в доспехах и длинном плаще с капюшоном, надвинутым на лицо. Кендер досадливо прикусил губу. Неравенство сил делалось вопиющим. Ладно, не все еще потеряно, ведь у них есть Карамон... Между тем драконид в плаще, не обращая внимания на тюремщика - тот что-то бормотал и трусил за ним по пятам, точно разжиревший пес, - снял со стены факел и остановился перед, решетчатой дверью, за которой помещались наши герои.
      - Выпустите меня отсюда! - заорал Карамон и локтем отпихнул Берема в сторону.
      Но драконид, не слушая, просунул между прутьями когтистую лапу и схватил Берема за передок рубашки. Тас в отчаянии оглянулся на Карамона... Лицо великана покрыла смертельная бледность, он ринулся вперед... Но не успел.
      Одно движение чешуйчатой лапы - и от рубашки Берема остались одни клочья. По стенам камеры побежали зеленые блики - пламя факела отразилось в гранях зеленого самоцвета, вросшего в грудь Вечного Человека.
      - Это он, - негромко проговорил Гакхан. - Отпирайте.
      Тюремщику никак не удавалось вставить ключ в замок. Лапы его ходили ходуном. Один из стражников выдернул у него связку и отпер дверь. Дракониды ввалились вовнутрь. Кто-то с силой ударил Карамона по голове рукоятью меча, и богатырь рухнул, точно бык на бойне. Другой схватил Тику... И только тогда в камеру вступил Гакхан.
      - Убить, - небрежно, указал он на Карамона. - И кендера с девчонкой -тоже. - Когтистая лапа Гакхана - легла на плечо Берема: - А этого я отведу к Ее Темному Величеству... - Он обвел камеру торжествующим взглядом и тихо добавил: - Сегодняшняя ночь станет ночью нашей победы... Танис потел в чешуйчатых латах, стоя подле Китиары в одном из просторных чертогов, предварявших Большой Тронный Зал. Вокруг них толпились войска, служившие Китиаре, в том числе и жуткие воины-призраки под началом государя Сота, Рыцаря Смерти. Эти держались в тени, непосредственно за спиной Китиары. Чертог был набит битком - дракониды стояли копье к копью, - но вокруг неупокоенных воинов оставалось обширное пустое пространство. Никто не подходил к ним и не заговаривал с ними, и они не заговаривали ни с кем. И хотя из-за давки в покое было жарко и душно, от них исходил ужасающий холод, грозивший остановить сердце, если кто-нибудь подходил слишком близко... Танис невольно содрогнулся, ощутив на себе взгляд мерцающих оранжевых глаз государя Сота. Китиара подняла голову и улыбнулась ему той самой кривой лукавой улыбкой, которая казалась ему когда-то столь неотразимой. Они с Китиарой стояли совсем рядом, касаясь друг друга.
      - Привыкнешь, - сказала она спокойно. Однако потом взор ее вновь обратился к тому, что происходило в Большом Зале, и между бровями появилась темная черточка, а пальцы беспокойно забарабанили по рукояти меча. - Двигайся же наконец, Ариакас, - пробормотала она. - Сколько можно! Танис смотрел поверх ее головы. Перед ними была резная арка, под которой они пройдут, когда настанет их черед, а за ней... Танис смотрел и смотрел, не в силах скрыть потрясения.
      Перед его глазами разворачивался величественный спектакль.
      Большой Тронный Зал Такхизис, Владычицы Тьмы, подавлял уже сам по себе, внушая потрясенному зрителю мысль о собственной незначительности. Это было сердце, обеспечивавшее течение темной крови, - и выглядело оно соответственно. Пол гигантского круглого Зала был выложен полированным черным гранитом. Он плавно переходил в стены, вздымавшиеся ввысь какими-то мучительными изгибами. Казалось, эти черные волны готовы были в любой миг хлынуть вниз и окутать тьмой всех находящихся в Зале. Лишь темная сила Владычицы удерживала их на месте. И волны неподвижно текли вверх, к высокому своду потолка, который невозможно было различить за пеленой вьющегося, колеблющегося дыма - это вырывалось дыхание из драконьих ноздрей... Зал был еще пуст, но ему предстояло вскоре заполниться воинами, которые встанут у тронов своих Повелителей. Эти троны - всего их было четыре - возвышались над поблескивающим гранитным полом футов на десять. Помещались они на своего рода широких каменных языках, тянувшихся к ним от четырех приземистых врат, углубленных в храмовые стены. На этих-то священных возвышениях воссядут Повелители - и только Повелители, ибо никто иной, даже вернейшие телохранители, на самый верх не допускались. Вместе с высшими офицерами они разместятся на полукруглых ступенях, что спускались от подножия каждого из тронов, напоминая ребра некоего чудовища... В самом же центре Зада виднелось еще одно возвышение. Казалось, там, приподняв голову, свернулась гигантская змея. Тонкий каменный мостик соединял "голову" змеи еще с одними вратами в стене Храма. Напротив этой-то головы и помещался трон Ариакаса, а над ним - некий альков, в котором царила непроглядная тьма.
      Тронное возвышение "императора" - так именовал себя Ариакас - было несколько шире всех остальных, а в высоту превосходило их примерно вдвое. Взгляд Таниса неудержимо притягивал залитый мраком альков. Там было темнее, чем где-либо в храме, и темнота эта казалась почти живой. Она пульсировала и дышала. И была черна до того, что Танис поспешно отвел глаза. Нет, ничего еще не было видно, но он без труда угадал, кто вскоре займет место в шевелящихся потемках... Кругом всего купола, в таких же альковах, только поменьше, сидели драконы. Все они выдыхали дым, так что их самих почти не было видно. Каждый дракон сидел напротив своего Повелителя, неся (как полагали сами Повелители) бдительную стражу. В действительности же лишь один дракон среди всех собравшихся был искренне озабочен безопасностью своей хозяйки. Это был Скай, синий дракон Китиары. Он уже занял свое место, и в огненно-красных глазах его, устремленных на трон Ариакаса, горела точно та же - только куда более заметная - ненависть, которую Танису довелось уже замечать в глазах его госпожи.
      Прозвучал гонг, и в Зал хлынули воины Ариакаса в алых, под цвет его драконов, мундирах. Сотни когтистых и обутых в башмаки ног лязгали по каменному полу. Почетный караул, составленный из людей и драконидов, занимал свое место у трона. Только офицеры не спешили подниматься по ступеням, а телохранители - выстраиваться стеной перед своим господином. Но вот наконец из врат позади трона появился он сам. Он шел один, и пурпурное облачение Верховного Владыки величавыми складками ниспадало с его плеч, а темные латы отражали свет факелов. На голове Ариакаса поблескивала корона, усеянная кроваво-красными камнями...
      - Корона Власти... - прошептала Китиара, и Танис распознал в ее взгляде непреодолимую страсть. Страсть, равную которой ему нечасто приходилось видеть в глазах человека.
      - Ибо написано: "Тот, на ком Корона, - правит", - прозвучал сзади чей-то голос.
      Государь Сот... Танис напрягся всем телом, стараясь удержать дрожь. Присутствие неупокоенного воителя было подобно прикосновению холодной руки мертвеца.
      Войска Ариакаса приветствовали его долго и шумно - звучал боевой клич, громыхали об пол древки копий, а мечи плашмя били в щиты. Китиара, снедаемая нетерпением, зарычала сквозь зубы. Наконец Ариакас поднял руки, призывая к молчанию. Повернувшись, глава Повелителей Драконов молитвенно преклонил колена перед залитым тьмою альковом, а затем снисходительным жестом руки в черной перчатке приветствовал Китиару.
      Танис покосился на бывшую возлюбленную и едва узнал ее - такая ненависть, смешанная с презрением, исказила ее лицо.
      - Да, государь мой, - мрачно блестя глазами, прошептала Китиара. -Тот, на ком Корона, - правит... Так написано... Написано кровью! - И, чуть повернув голову, она приказала государю Соту: - Эльфийку сюда!
      Рыцарь Смерти поклонился и выплыл из чертога, словно облачко смертоносного пара, и его воины потянулись за ним. Дракониды сбивали друг друга с ног, спеша освободить им дорогу.
      Танис схватил Китиару за руку.
      - Ты обещала!.. - придушенно выдохнул он.
      Полуэльф был силен, но Китиара только смерила его холодным взглядом и небрежным рывком высвободила руку. Ему показалось, будто ее карие глаза опустошали его душу, высасывали из него самую жизнь, оставляя лишь никчемную оболочку.
      - Вот что, полуэльф, - сказала Китиара, и голос ее резал, как бритва. Мне нужно одно и только одно: Корона Власти, которая сейчас на голове у Ариакаса. Для этого и нужна мне Лорана, только для этого я и взяла ее в плен. Я подарю эльфийку Ее Величеству, как и обещала. Владычица наградит меня несомненно. Короной, - а девку твою отошлет в Чертоги Смерти, находящиеся в глубочайших подземельях под Храмом. С этого момента ее судьба становится мне безразлична. Я отдаю ее тебе. Когда я подам знак, выйди вперед. Я представлю тебя Владычице. Попроси ее о милости. Скажи, что хочешь сам отвести эльфийку на смерть. Она позволит это, если ты ей понравишься. Отведи эльфийку к городским воротам или куда пожелаешь - и выпусти. Только дай мне слово чести, Танис Полуэльф, что сам возвратишься ко мне.
      - Даю, - сказал Танис, глядя ей в глаза. Его взгляд был тверд.
      Китиара улыбнулась. Лицо ее разгладилось и вновь стало так прекрасно, что Танис невольно спросил себя - уж не померещилось ли ему то другое ее лицо, злобное и жестокое. Китиара коснулась рукой щеки полуэльфа, погладила его бороду.
      - Итак, ты дал слово чести, - сказала она. - Я знаю, как мало это значит для большинства людей, но ты-то, не сомневаюсь, его сдержишь... Да, последнее предупреждение, Танис, - быстро зашептала она. - Ты должен убедить Владычицу, что отныне ты - ее верный слуга. Она могущественна, Танис! Она - Богиня, не забывай! Она провидит самую твою душу и сердце. Не дай же ей ни малейшего повода усомниться в тебе. Один жест, одно сомнительное слово - и она уничтожит тебя. Я не смогу тебя защитить. А если умрешь ты, умрет и Лоранталаса!
      - Понимаю, - ответил Танис, чувствуя, как леденеет под стальными доспехами все тело.
      В это время призывно заревела труба.
      - Это нас, - сказала Китиара. Натянула перчатки и надела свой драконий шлем. - Вперед, Танис! Веди моих воинов. Я должна войти последней.
      И она отступила в сторону - грозная и прекрасная в чешуйчатой полночно-синей броне, - а Танис шагнул сквозь узорчатую арку в Большой Тронный Зал.
      При виде синего знамени толпа разразилась приветственным криком. Скай, глядевший на них сверху, торжествующе заревел. Всей кожей ощущая взгляды тысяч глаз, Танис усилием воли отрешился от всего постороннего, сосредоточившись только на том, что ему следовало теперь делать. Он смотрел прямо вперед, на тронное возвышение рядом с престолом Повелителя Ариакаса, которое украшал синий штандарт. Позади него размеренно лязгали когти - почетный караул Китиары горделиво печатал шаг. Добравшись до возвышения, Танис, как ему и было предписано, остановился у нижней ступеньки. Крики постепенно затихли и, когда последний драконид миновал арку, сменились взволнованным шепотом: все тянули шеи, ожидая выхода Китиары.
      Китиара же, нарочно державшая зрителей в напряжении, стоя за аркой, уловила краешком глаза какое-то движение позади. Обернувшись, она увидела государя Сота, входившего в чертог. Его воины несли тело, закутанное в белые саваны.
      В блестящих глазах живой женщины и в пустых глазах мертвого рыцаря отразилось полное согласие и взаимопонимание. Государь Сот поклонился... Китиара одарила его улыбкой и под громоподобные овации вступила в Зал.
      Лежа на холодном каменном полу камеры, Карамон всеми силами пытался удержаться в сознании. Боль в голове, кажется, начинала утихать. По счастью, удар, сваливший его, пришелся вскользь, к тому же офицерский шлем, которого Карамон так и не снял, защитил великана - удар оглушил его, но все-таки не совсем.
      На всякий случай, однако, он притворился, что лежит без памяти. Он не знал, что же делать дальше. "Эх, был бы с нами Танис, - подумал он в отчаянии и в который раз проклял свое тугодумие. - Полуэльф небось мигом соорудил бы какой-нибудь план и придумал, как выпутаться. А я?.. Я же не справлюсь!
      И тогда..."
      "А ну, прекрати-ка ныть, ты, здоровенный облом! - прозвучало прямо у него в голове. - Все зависит теперь от тебя!"
      Карамон едва успел спохватиться: губы сами собой едва не расплылись в ухмылке. Голос до того живо напомнил ему Флинта, - он мог бы поклясться, что старый гном стоял подле него и по обыкновению ворчал. И, конечно же, он был прав. Все зависело от него. И ему придется выложиться без остатка. Иначе никак.
      Карамон чуть-чуть приподнял ресницы. Прямо перед ним маячила спина стражника-драконида: тот, похоже, считал, что сбитого с ног воина еще долго можно будет не опасаться. Ни Берема, ни драконида по имени Гакхан Карамон разглядеть не сумел, а головой крутить не решился, не желая до времени привлекать к себе внимание. С тем стражником он управится, будьте спокойны. А может, и со вторым - прежде чем двое оставшихся его прикончат. Ему-то живым точно уже не уйти. Но, если повезет, он даст Тике и Тасу шанс удрать вместе с Беремом... Карамон напряг мышцы, готовясь к броску... Но тут тишину подвала взорвал невероятный крик. Это кричал Берем, и в голосе его было столько муки и ярости, что Карамон так и подскочил, позабыв, что якобы лежит без сознания...
      ... И застыл, потому что Берем, кинувшись внезапно вперед, сгреб Гакхана и оторвал его от пола. Неся на руках неистово брыкающегося драконида. Вечный Человек выломился из камеры и вмазал Гакхана в каменную стенку напротив. Голова драконида раскололась от первого же удара, как раскалывались на черных алтарях яйца добрых драконов. Но Берем, завывая от ярости, бил и бил его о стену, пока труп Гакхана не превратился в бесформенный, кровоточащий кусок зеленого мяса... Какое-то время никто не двигался с места. Тика и Тас жались друг к дружке, ошеломленные жутким и отвратительным зрелищем. Даже стражники-дракониды стояли неподвижно и только смотрели как зачарованные на то, что осталось от их вожака. Карамон напрягал отуманенный болью разум, пытаясь что-то сообразить... Берем наконец выронил изувеченный труп. Обернувшись, он посмотрел на спутников, явно их не узнавая. "Рехнулся, - понял Карамон. - Теперь уже окончательно". Глаза Берема были неестественно расширены, из угла рта стекала слюна. Его руки были по плечи перемазаны в зеленой скользкой крови. Поняв наконец, что враг его мертв. Берем до некоторой степени пришел в себя. Оглядевшись, он увидел Карамона, потрясенно смотревшего на него с пола.
      - Она зовет меня, - хрипло прошептал Берем.
      Повернувшись, он побежал по коридору на север. Дракониды попытались схватить его, но он их расшвырял. Он мчался, не оглядываясь. Вот он налетел на приоткрытую железную дверь и едва не снес ее с петель. Дверь гулко громыхнула о каменную стену и заходила взад и вперед. Эхо безумных криков Берема катилось по коридору... Только тут к драконидам вернулась способность соображать. Один из них побежал к лестнице, крича во все горло. Кричал он по-драконидски, но Карамон прекрасно его понял:
      - Стража! Стража! Узник сбежал!..
      Сверху раздались ответные крики, по ступеням зацокали когти. Хобгоблин, которому хватило одного взгляда на мертвого Гакхана, удрал в караульную, и к общему гаму добавились его панические вопли. Другой стражник бросился в камеру. Но и Карамон к тому времени был уже на ногах. Наконец-то дошло до дела. Это он умел. Это он понимал... Могучая длань воителя сомкнулась на чешуйчатой шее. Одно движение - и монстр упал мертвым. Карамон едва успел выхватить у него меч - труп драконида окаменел.
      - Карамон!.. Сзади!.. - завопил Тассельхоф. Оказывается, второй стражник, тот, что бегал к лестнице, вернулся в камеру с мечом наготове. Карамон крутанулся на месте, но сапожок Тики впечатался чудовищу в брюхо, и почти одновременно с этим Тассельхоф пырнул его своим ножичком. Увы, в своем возбуждении он позабыл сразу же выдернуть его. Заметив окаменевшее тело первого драконида, кендер схватился за рукоять... Слишком поздно: ножик врос в камень.
      - Оставь, - сказал Карамон, и Тас поднялся.
      Сверху все отчетливее слышался топот, лязг и гортанные голоса. Хобгоблин стоял на ступеньках, отчаянно размахивая руками и указывая на них, а вопли его заглушали даже шум, производимый приближавшейся стражей. Держа в руке меч, Карамон неуверенно посматривал то на лестницу, то на коридор, куда скрылся Берем...
      - Правильно! Беги за Беремом, Карамон! - сказала вдруг Тика. -Скорее! Ты слышал, что он сказал? "Она зовет меня", вот как! Это был голос его сестры! Она позвала его, и он услышал! Поэтому он и учинил такое...
      - Верно... - выговорил Карамон. Было слышно, как скатывались по лестнице дракониды - бренчали латы, скрежетали по каменным стенам мечи. На раздумья оставались считанные мгновения. - Ну, побежали... Но Тика схватила его за руку и заставила оглянуться. В неверном свете факелов ее пушистые рыжие кудри показались ему сплошным нимбом огня.
      - Нет! - твердо сказала она. - Если они поймают его, тогда уж точно конец всему. Вот что: у меня есть план. Нам надо разделиться! Ты дуй за ним, а мы с Тасом отвлечем их на себя. Мы дадим тебе время... Все будет хорошо, Карамон! настойчиво добавила она, когда он отрицательно замотал головой. - Тут есть еще коридор, он ведет на восток. Я заметила его, когда нас вели в камеру. Вот туда-то мы их и уведем. А теперь беги, пока они тебя не заметили!
      Карамон все еще медлил...
      - Это конец, Карамон! - сказала Тика. - К худу или к добру, но это конец. Ты должен пойти с Беремом и помочь ему добраться к ней. Беги же! Только у тебя хватит силы его защитить. Ты нужен ему!
      И Тика подтолкнула великана вперед. Карамон сделал шаг, но тут же оглянулся.
      - Тика... - начал он, пытаясь придумать хоть какой-нибудь довод против ее сумасшедшего плана. Но ничего сказать так и не успел. Тика стремительно поцеловала его и, подхватив меч убитого драконида, стрелой вылетела из камеры в коридор.
      - Уж я присмотрю за ней, Карамон, ты не сомневайся! - пообещал Тас и помчался следом за Тикой. Сумочки и кармашки подпрыгивали и били его по бокам.
      Карамон проводил их глазами... Хобгоблин завизжал от ужаса - Тика бежала прямо к нему, размахивая мечом. Он неуклюже попытался схватить ее. Последовал яростный выпад - хобгоблин захлебнулся кровью и рухнул с перерезанным горлом.
      Тика уже бежала по коридору, уводившему на восток.
      Тассельхоф на миг задержался у подножия лестницы:
      - Эй, вы там! Пожиратели псины! У вас слизь вместо крови! А в любовницах гоблинши... И Тас исчез следом за Тикой, которую Карамон со своего места больше не мог разглядеть. Рассвирепевшие дракониды, взбешенные видом удирающих пленников и ядовитыми насмешками кендера, не стали тратить время на то, чтобы оглядываться кругом. Они ринулись за быстроногим Тассельхофом -мелькали отточенные кривые клинки, раздвоенные языки трепетали в предвкушении жестокой расправы... Несколько мгновений - и Карамон остался в полном одиночестве. Он потратил еще одну драгоценную минуту, вглядываясь в тюремную темноту. Но так ничего и не разглядел. Только слышался издали пронзительный голосок Таса, не устававшего изобретать все новые оскорбления... Потом стало тихо. "Один... уныло подумал Карамон. - Совсем один... Всех потерял... Всех... Надо пойти за ними... Как же они там без меня... - И он направился было к лестнице, но остановился: - А Берем? Он ведь тоже один. Тика права, я нужен ему... Я нужен ему..."
      Решившись, Карамон повернулся и неуклюже побежал северным коридором, следом за Вечным Человеком.
      8. ВЛАДЫЧИЦА ТЬМЫ
      - ...Повелитель Тоэд!
      Повелитель Ариакас с ленивым презрением слушал, как выкликали имена. Не то чтобы процедура была скучна ему, - отнюдь. Идея собрать Высший Совет принадлежала вовсе не ему. Он даже противился ей, хотя и без особого пыла: иное поведение свидетельствовало бы о его слабости, а Ее Темное Величество считала малейшие проявления слабости несовместимыми с дальнейшим существованием. Нет, на нынешнем Совете ему не придется скучать... Подумав о своей Владычице, он полуобернулся и быстро глянул на темный альков над своей головой. Стоявший там трон - величайший и великолепнейший в Зале - был еще пуст, врата же позади него окутывала живая, дышащая тьма. Никаких ступеней снизу туда не вело, войти или выйти можно было только через врата. Вели же они в... Нет, о таких материях лучше было не думать. Равно как и о том, что их железную решетку не доводилось еще миновать ни одному смертному.
      Владычица на Совет не спешила. Ариакас не удивился: ее. Богиню, мало интересовала торжественная процедура открытия. Взгляд Повелителя переместился ("Естественно..." - подумал он с горечью) с трона Владычицы Тьмы к трону Темной Госпожи. Китиара, конечно, уже сидела на своем месте. Это был час ее триумфа... Так она думала. Ариакас выдохнул проклятие.
      - Пусть роет себе яму, - пробормотал он, вполуха слушая, как распорядитель вдругорядь выкликает имя Тоэда. - Я готов... И тут до него дошло: что-то было не так. Что? Что случилось? Увлекшись своими мыслями, он на некоторое время потерял нить происходящего. Что же?.. Тишина. Жуткая тишина, последовавшая за... За чем? Он порылся в памяти, припоминая только что произнесенные слова. Вспомнил - и, отодвинув на время в сторону свои угрюмые размышления, скосил глаза в сторону одного из тронов, второго по левую руку. Войска в зале, состоявшие по преимуществу из драконидов, волновались у его ног, подобно смертоносному морю. Все глаза были устремлены на тот же трон.
      Войска Повелителя Тоэда уже вошли в Храм, их знамена покачивались среди множества других, - но сам трон оставался пустым.
      Танис, стоявший на ступенях трона Китиары, при имени Тоэда насторожил уши. Заметил он и взгляд Ариакаса - холодный, суровый взгляд из-под короны. Он живо представил себе хобгоблина и их первую встречу на пыльной дороге близ Утехи в тот теплый осенний день, когда было положено начало их долгому, полному опасностей странствию. Шевельнулись воспоминания о Флинте... О Стурме... Танис скрипнул зубами и заставил себя сосредоточиться на происходившем. С прошлым было покончено. Оставалось только похоронить его и надеяться, что обо всем этом удастся забыть. И как можно скорее.
      - Повелитель Тоэд?.. - начиная гневаться, переспросил Ариакас. Воины в зале переговаривались и роптали. Ни разу прежде Повелитель Драконов не дерзал ослушаться приказа и пренебречь вызовом на Совет... Но вот по ступеням к пустому трону взошел офицер из числа людей. Остановившись на верхней ступеньке (этикет воспрещал ему двигаться дальше), он какое-то мгновение собирался с силами: прямо перед ним были черные глаза Ариакаса и - что хуже - тот темный альков. Все-таки он набрал полную грудь воздуха и принялся рапортовать.
      - С глуб-боким прискорбием в-вынужден сообщить Верховному Владыке и Ее Темному Величеству... - последовал нервный взгляд на затененный альков, по-прежнему явно пустой, - ... Что Повелителя То... Тоэда постигла трагическая и жестокая кончина... Стоя на верхней ступеньке у трона Темной Госпожи, Танис явственно расслышал, как Китиара презрительно фыркнула под своим шлемом. В толпе воинов, заполонивших Тронный Зал, послышались приглушенные смешки. Офицеры обменивались понимающими взглядами.
      Только Повелитель Ариакас не подал виду.
      - Кто посмел поднять руку на Повелителя Драконов? - яростно прогремел его голос, и толпа мгновенно притихла.
      - Это... Это случилось в Кендерморе, господин мой, - ответствовал офицер. И замолчал. Танис даже со своего места хорошо видел, как он сжимал и разжимал кулаки. Видимо, скверные новости на том не исчерпывались, и офицер никак не мог заставить себя продолжать.
      Но Ариакас мрачно смотрел на него, и тот, прокашлявшись, возвысил голос еще раз.
      - Тяжко говорить об этом. Владыка, но Кендермор нами ос... - Голос на некоторое время совершенно изменил офицеру. Отчаянным усилием справившись с собой, он докончил: - Нами оставлен...
      - Оставлен! - повторил Ариакас. Таким голосом мог бы разговаривать гром.
      Видно было, какой ужас скрутил офицера. Смертельно побелев, некоторое время он хватал ртом воздух, но потом, видимо, решил отмучиться как можно скорее и вывалил все сразу:
      - Повелителя Тоэда злодейски убил некий кендер по имени Кронин Чертополох, после чего войска безвременно почившего Повелителя и были изгнаны из... Бормотание толпы перешло в яростное рычание, перемежавшееся угрозами стереть Кендермор с лица Кринна. Мерзостный народец заслуживал полного уничтожения, а посему... Ариакас раздраженно взмахнул затянутой в перчатку рукой. В Тронном Зале мгновенно воцарилась тишина.
      Однако тишина эта была тотчас же нарушена.
      Ее нарушил смех Китиары.
      В смехе Темной Госпожи, гулко отдававшемся под шлемом, не было веселья лишь язвительная насмешка.
      Лицо Ариакаса перекосила ярость. Вскочив на ноги, он сделал шаг вперед. Отряды его драконидов немедленно ощетинились сталью: клинки вылетели из ножен, черенки пик дружно грохнули об пол.
      Увидя это, воины Китиары тоже сомкнули ряды, заслоняя свою Повелительницу, - трон ее находился рядом с престолом Ариакаса, по правую руку. Танис инстинктивным движением опустил руку на меч и поймал себя на том, что хочет придвинуться к Китиаре, - а ведь для этого надо было взойти на самый верх возвышения, куда ему, вообще-то, ход был заказан.
      Сама Китиара даже не пошевелилась. Она преспокойно сидела на своем троне, глядя на Ариакаса со всем презрением, которое ощущалось даже сквозь шлем, скрывший лицо.
      Но в это время громадный Зал разом затаил дыхание - так, как если бы некая сила разом отняла у всех присутствовавших способность дышать. Белели лица, слепли глаза, сердца готовы были остановиться... А потом, казалось, в Зале совсем не стало воздуха - лишь темнота.
      Существовала ли она на физическом плане, та непроглядная тьма?.. Или она объяла лишь разум?.. Танис не взялся бы с уверенностью сказать. Он явственно видел тысячи факелов и целые созвездия свечей, продолжавших ярко гореть по стенам Зала... И вместе с тем под сводами властвовала ТЬМА. И была она черней беззвездного неба в непогожую ночь.
      Голова закружилась... Танис пытался вздохнуть, но с таким же успехом он мог бы дышать и под толщей Кровавого Моря. Колени подались, внезапная слабость грозила свалить его. Потом силы окончательно оставили полуэльфа, он зашатался и поник на каменные ступени, успев, впрочем, заметить, как там и сям на черный гранит, задыхаясь, оседали люди. Ему понадобилось невероятное усилие, чтобы повернуть голову... Он увидел, как Китиара обмякла на своем троне, словно бы вдавленная в него неведомой силой... Потом удушающая тьма отступила и Танис наконец-то смог наполнить легкие благословенным воздухом, прохладным и чистым. Измученное сердце встрепенулось и так погнало кровь, что полуэльф снова едва не потерял сознания. Некоторое время он мог только сидеть на каменных ступенях, качаясь от слабости и дурноты, а перед глазами мелькали вспышки и пятна слепящего света. Но вот зрение прояснилось, и Танис увидел: то, что он только что испытал, совершенно минуло драконидов. Они остались стоять, как стояли. И все они смотрели в одну сторону.
      Танис поднял глаза к великолепному трону, до сих пор пустовавшему. Теперь же... Кровь застыла у него в жилах, а дыхание снова готово было прерваться в груди. Такхизис, Владычица Тьмы, явилась в свой Зал.
      Народы Кринна называли ее множеством различных имен. Для эльфов она была Королевой Драконов; для варваров с Равнин - Нилат Разрушительницей; Тэмекс Ложный Блеск - для гномов Торбардина; морские народы Эргота рассказывали жуткие легенды о Мейтат Многоликой. Соламнийские же Рыцари называли ее Всебесцветной Владычицей. Когда-то давным-давно побежденная великим Хумой, она была изгнана из этого мира.
      Такхизис, Владычица Тьмы.
      И вот она возвратилась...
      ... Но возвратилась не вполне.
      Танис, завороженно смотревший на темный альков, мало что способен был чувствовать и осознавать, кроме почти убийственного ужаса. Но постепенно он понял, что на физический план бытия Владычица еще не прорвалась. В Тройном Зале присутствовала лишь тень, лишь отражение Богини в сознании собравшихся в Храме.
      Что-то все еще сдерживало ее, что-то мешало ей в полной мере проявиться на Кринне. Дверь, смутно вспомнились Танису слова Берема. Она хочет открыть ее, но ей не дают... Берем. Где он, что с ним теперь? Где Карамон и все остальные?.. Танис ощутил мучительный укол совести, сообразив, что успел совершенно о них позабыть. Он думал только о Лоране и Китиаре... Голова у него пошла кругом. Ему показалось, будто в руках у него был ключ ко всему. Вот бы еще выдался момент поразмыслить спокойно... Такого момента ему не предоставилось. Тень на возвышении обрела подобие плоти; она была похожа на холодный провал пустоты в гранитной стене. Не в силах отвести взгляда, Танис смотрел и смотрел, пока ему не показалось, будто его начало постепенно затягивать в эту дыру. И в это время прямо у него в голове прозвучал голос... Я собрала вас здесь не ради того, чтобы ваши мелочные ссоры и ничтожные притязания запятнали Победу, скорое пришествие которой я ощущаю. Не забывай, КТО здесь правит. Повелитель Ариакас.
      И Повелитель Ариакас опустился на одно колено, а за ним и все великое множество находившихся в Зале. Танис упал на колени почти что помимо собственной воли. Иначе было попросту невозможно. Пусть даже исполненная невероятного, удушающего зла, перед ними была Богиня - одна из создательниц мира. Она правила им с самого начала времен... И будет править до самого их окончания.