«Архивы драконов»

      "Нет, нет" - проворчал тот, и его глаза лукаво сверкнули - "Не будем беспокоить Тероса. Он сейчас разжигает огонь в кузне. Мы с тобой просто проберемся и позаимствуем одно или два Копья. Он даже не заметит."
      В чем-чем, а в заимствовании я профессионал. Лучшего занимальщика вам не найти (кроме, разве что, дядюшки Пружины), но это отдельная история.
      Мы с Фисбеном вылезли из тени, где мы прятались, и тихо, как мышки, поползли в сторону копий, лежавших рядом с сияющим колодцем с серебром. Как только я подобрался к Копьям поближе, то мне пришлось признать, что они великолепны, вне зависимости от того, работают они или нет. Мне и нужно то было одно, самое плохенькое, и я был очень рад, что Фисбен тоже решил взять одно себе. На первых порах я слегка засомневался - как мы уйдем с ними - ведь они такие длинные, большие и тяжелые и мне даже одно не упрятать в свой мешочек.
      "Я буду держать за рукоять," - сказал Фисбен - "А ты за тот конец, с острием. Понесем на плече. Вот так."
      Я понял, что это сработает. Однако на деле у меня не получалось удержать их на плече, так как плечи Фисбена находились выше, чем мои. Но я задрал вверх острие, а Фисбен управился рукоятью. Мы взяли два Копья и побежали с ними.
      И пока мы бежали, Фисбен произнес еще больше тех слов, от которых ползают пауки, и мы попали прямо в…
      Правильно. В Усыпальницу Хумы.
 

Часть пятая

 
      "Ну, Опять!" - начал я, расстроившись. Но я не закончил предложение, что может еще и к лучшему, а то этот сумасшедший Фисбен разозлился бы, и я остался бы не только без бровей, но и еще без хохолка.
      Причина, по которой я не закончил предложение, заключалась в том, что мы были не одни в Усыпальнице Хумы. Там был рыцарь. В полном обмундировании. Он преклонился перед могилой, освещенный серебряным светом луны, а по его щекам текли слезы.
      "Спасибо тебе, Паладайн" - он говорил, снова и снова повторяя эти слова. От того, как он их говорил, мне захотелось уйти куда-нибудь подальше и быть тише травы.
      Но внезапно Копья стали очень тяжелыми. Кажется, я отпустил свою часть Копья, и, может быть, именно из-за этого Фисбен потерял равновесие и чуть не упал на спину и выронил свою часть. Короче говоря, вместе мы бросили средние части. Копья упали на каменный пол с поразительным грохотом.
      Рыцарь чуть не выпрыгнул из своих доспехов. Вскочив на ноги, он выхватил меч, быстро развернулся и уставился на нас.
      Перед молитвой он снял свой шлем. Думаю, Ему было где-то около тридцати лет. Его каштановые волосы были заплетены в две длинные косы. Его глаза были такими же зелеными, как листья валлина в Утехе (Я там живу, когда не путешествую и когда не отдыхаю в тюрьме). Правда, в тот момент его глаза не выглядели зелеными, как листья. Они глядели жестоко и холодно.
      Не знаю, кого ожидал увидеть этот рыцарь - дракона или же хотя бы драконида, или же гоблина (или двух гоблинов), но уж точно не нас с Фисбеном.
      Выражение его лица сменилось с гневного на озадаченное и ошарашенное, но оно тут же снова стало жестким.
      "Маг", - сказал он таким тоном, словно произнес "дерьмо огра", - "И кендер". (Не буду описывать, КАК это звучало). "Что вы здесь делаете? Как вы осмелились осквернить это священное место?"
      Он разошелся не на шутку и стал водить перед собой мечом, что было довольно опасно, ведь он мог поранить кого-нибудь - например меня, так как вдруг я оказался ближе к нему, чем Фисбен, который и вытолкнул меня вперед.
      "Погоди минуту, сэр Рыцарь" - сказал Фисбен довольно смело, я подумал, что это наверно из-за того, что он использует меня в качестве щита, но мое маленькое тело не будет большой помехой острому лезвию. "Мы ничего не оскверняем. Мы пришли сюда почтить Хуму, так же как и ты, да только вот самого Хумы нет." Показав на пустую могилу, маг добавил: - "Поэтому мы… решили подождать немного, дать шанс ему вернуться обратно."
      Рыцарь довольно долго пристально смотрел на нас. По-моему, он должен был подкрутить свои усы, как Стурм, когда тот крепко задумывается, да только у этого рыцаря усов еще не было. Так, несколько волосинок. Словно он только что начал отращивать их. Он чуть-чуть опустил свой меч, но только чуть-чуть.
      "Ты белый маг?" - спросил он.
      Фисбен показал рукав. "Белый как снег". На самом деле тот не был белым, так как был испачкан в грязи, кровью от моего носа, нашими слезами, пеплом от сгоревшего дерева и сажей, в которой мы испачкались в кузнице.
      Одежды Фисбена не впечатлили рыцаря. Он снова поднял меч, и лицо его стало необычайно жестоким. "Я не доверяю магам любого цвета. И мне не нравятся кендеры."
      Я уже собрался высказать свое мнение рыцарю, что должно было бы помочь ему - (Танис говорит, что мы всегда должны знать свои ошибки, что бы стать лучше) - но Фисбен схватил меня за хохолок и поднял, словно кролика за уши, и отодвинул меня к стене.
      "Как вы нашли это священное место, сэр Рыцарь?" - спросил Фисбен, и его глаза стали хитрыми и сообразительными, какими они иногда бывают, когда он не рассеян и не сбит с толку.
      "Меня привел сюда свет от двух горящих деревьев и небесный фонтан белых и пурпурных звезд", - голос рыцаря стал почтительным.
      Фисбен улыбнулся мне - "А ты еще говорил, что маг из меня никудышный".
      Это ошеломило рыцаря. Он снова опустил свой меч. "Ты это сделал? Ты специально привел меня сюда?"
      "Ну конечно", - сказал Фисбен - "Все время знал, что ты придешь сюда".
      Я собрался объяснить рыцарю про свои сожженные брови, и даже показать где они были раньше, если он заинтересуется, но в этот момент Фисбен неожиданно наступил на мою ногу.
      Никогда бы не подумал, что такой старый человек, особенно такой худой как Фисбен, может быть таким тяжелым, но он им был. И я даже не мог объяснить ему, что он стоял на моей ноге - он зашикал на меня, говоря что-то об уважении к старшим и что кендеру не следует перебивать разговаривающих, а к тому времени, когда я умудрился выдернуть свою ногу из-под него, они с рыцарем уже говорили о чем-то другом.
      "Расскажи мне точно, что произошло", - сказал Фисбен - "Это очень важно, с точки зрения мага".
      "Да, и еще назови свое имя", - предложил я.
      "Меня зовут Оуэн, из Дома Глендовер", - сказал рыцарь, но это было все, что он собирался сказать нам. Он все еще держал свой меч, и все еще пристально смотрел на Фисбена, пытаясь решить, то ли дружески похлопать его по плечу, то ли дать ему хороший подзатыльник.
      "А меня Тассельхоф Непоседа" - представился я, любезно протягивая руку, - "И у меня есть собственный дом в Утехе, только у него нет имени. А может, даже и дома-то больше нет." - добавил я, вспомнив увиденное в Утехе, когда я там был в последний раз, и немного взгрустнув от этой мысли.
      Рыцарь вскинул брови (У НЕГО брови были) и принялся теперь пристально смотреть на меня.
      "Ну, ничего, все в порядке", - сказал я, думая, что рыцарю, наверное, стало жаль мой дом, потому что его, скорее всего, сожгли драконы. "Тика сказала, что я смогу пожить у нее, если я увижу ее снова", - я расстроился еще больше, так как уже давно не видел Тику.
      "Ты проделал весь этот путь из Утехи?" - его изумлению не было придела.
      "Некоторые из нас прошли еще более длинный путь" - важно произнес Фисбен, но рыцарь не услышал его, что может и к лучшему.
      "Да, мы пришли из Утехи", - объяснял я - "Большинство. Правда, некоторых сейчас с нами нет. Таниса, Рейстлина, Карамона, Тики - мы расстались с ними в Тарсисе, а потом и со Стурмом, Элистаном, Дереком Хранителем Венца - они отправились в…"
      "Дерек Хранитель Венца!" - удивился Оуэн - "Вы путешествовали вместе с Дереком Хранителем Венца?"
      "Я еще не закончил" - сказал я, строго поглядев на него - "Перебивать - не вежливо. Танис так говорит. Внутри находятся Лорана, Флинт, Терос…"
      "Но ведь я как раз и ищу Дерека!" - сказал рыцарь, совершенно меня игнорируя. (Точно не уверен, но, по-моему, игнорирование людей противоречит кодексу рыцаря, однако Стурм часто игнорировал меня, поэтому я про это и подумал. Но Танис говорил, что игнорирование кендеров не входит в Меру, хотя должно бы.)
      "Я посланник Лорда Гунтара, и мне поручено найти сэра Дерека…"
      "Ты немного опоздал", - сказал я стараясь выглядеть опечаленным этим фактом, хотя таким и не был - "Он уже ушел с Оком Дракона"
      "С чем?" - уставился на меня Оуэн
      "С РОКОМ дракона - трава такая" - сказал Фисбен, так дернув меня за хохолок, что у меня слезы полились из глаз, - "похожа на волчью отраву, только немного другая"
      Я совсем не понял, про что идет речь, но в любом случае это было что-то не очень важное. Я видел, что Оуэн становится немного раздражительным. Поэтому я продолжил.
      "Не знаю, с какой целью ты его ищешь. Дерек - НЕ очень-то приятная личность", - проинформировал я его.
      "Опиши мне его" - сказал Оуэн.
      "Ты разве не знаешь его?" - удивился я - "Как же ты найдешь его, если даже его не знаешь?"
      "Просто опиши мне его, кендер" - прорычал Оуэн.
      "Тассельхоф Непоседа", - напомнил я ему. Он наверно забыл. - "Ну, Дерек практически все время был на всех сердит, не совсем вежлив и, подозреваю, у него не очень-то развит здравый смысл, если тебя интересует мое мнение".
      Так уж получилось, что мое мнение его не интересовало. Его интересовало только как выглядел Дерек, а не то, что он делал. Что я ему и рассказал. Похоже, что мой рассказа удовлетворил его, правда, рассказывать Оуэну было довольно тяжело, ведь он был совсем сбит с толку.
      "Да, это Дерек Хранитель Венца", - сказал он - "Ты довольно точно описал его. Похоже, что ты говоришь правду".
      Он еще немного подумал, взглянул на могилу Хумы, которая выглядела великолепно в свете луны, как будто бы та могла помочь ему. (Если тебе интересно, откуда там взялся лунный свет в то время, как должен бы быть туман, то слушай. Я попозже объясню тебе, когда придет время.)
      "Меня послали найти Дерека Хранителя Венца", - медленно говорил рыцарь, как будто собираясь остановиться в любой момент и забрать все свои слова назад, - "Меня… послали за ним. Но я потерял его след и молился Паладайну, чтобы тот помог мне снова найти его. Той ночью, во сне, мне сказали отыскать место, где покоится Хума. Я не знал, где находится это место - никто не знает. Но мне сказали, что если я внимательно буду смотреть на Солинари в безоблачную ночь, то увижу карту на поверхности луны. Следующей ночью я так и сделал. Я увидел карту, которая оказалась картой родных земель, Южного Эргота. Я тридцать лет бродил по этим равнинам и горам, но не знал, что существует это место. Солинари вела меня, но внезапно меня окутал туман. Луну я больше видеть не мог."
      "Тропинка привела меня в долину между гор и исчезла. Я не мог выбраться обратно и блуждал там несколько дней. Не могу сказать, сколько точно - время потеряло для меня смысл. После я увидел огонь, горевший не так далеко. Я отправился к нему, думая, что по крайней мере найду кого-нибудь, кто выведет меня обратно на тропинку. Потом огонь исчез, и я снова заблудился. Потом загорелся еще один и появилось облако пурпурных звезд и я обнаружил это священное место. Усыпальницу Хумы. И вас".
      Смотря на нас, он покачал головой, и я могу заверить тебя, что мы были не совсем тем, чего он просил от Паладайна.
      "Но, если Лорд Дерек отправился с Оком Дракона, то что тогда вы здесь делаете?" - спросил он, посмотрев на нас дольше, чем требовала вежливость. - "Почему вы остались здесь?"
      "Мы под заклятьем", - сказал я. "Разве это не восхитительно? Ну, если честно, то не очень. На самом деле оно довольно скучное, я уж молчу про здешний холод, мерзость и сырость. Как видишь, Владычица Тьмы закляла нас и мы не можем выбраться отсюда, потому что каждый раз, когда мы пытаемся это сделать мы возвращаемся обратно. А нам нужно отсюда выбраться, потому что у нас Чрезвычайно Важная Миссия к… к…"
      Я остановился, так как не был точно уверен, в чем заключалась наша Важная Миссия.
      "Лорду Гунтару. Важная Миссия к Лорду Гунтару", - сказал Фисбен - "Нам нужно увидеть его прямо сейчас. Это крайне срочно."
      "Вы под черным заклятьем?" - Оуэн отодвинулся от нас обоих. Поднял меч и кладя руку на могилу Хумы.
      "Ну, что касается заклятья, то пока да", - Фисбен почесал голову - "Должно быть я немного преувели…"
      "Да-да", - заявил я. (мне нравится это слово - заявил). "Владычица Тьмы здесь до смерти боится Фисбена, самого великого и могущественного мага".
      Фисбен залился краской, снял шляпу и повертел ее в руках. "Стараюсь", - сказал он скромно.
      "Зачем ты меня вызвал?" - сказал Оуэн. Он все еще оставался подозрительным.
      Фисбен что-то пробормотал, подбирая слова - "Ну, я… видишь ли… это…"
      "Знаю! Знаю!" - закричал я, подпрыгивая на цыпочках и вытягивая руку вверх. Любой, кто был ребенком знает, но вдруг рыцарь никогда им не был, или у него не было мамы, которая бы рассказывала ему истории, такие, какие рассказывала моя. "Только настоящий рыцарь может разрушить заклятье!"
      Фисбен глубоко вздохнул. Сняв шляпу, он вытер свой лоб рукавом. "Ну да, настоящий рыцарь. Спасает дам в затруднительном положении".
      "Но мы не дамы", - сказал я, подумав, что нам нужно быть честными, - "Но вот положение у нас крайне затруднительное, так что я думаю, что это засчитывается, не так ли?"
      Оуэн стоял перед могилой Хумы. Он все еще казался сбытым с толку и подозрительно смотрел на нас - возможно, потому что мы не были дамами. В смысле, что это было бы не очень-то здорово, но уж это не наша вина.
      "И еще здесь Копья", - сказал я, указывая туда, куда мы их бросили, - "только они не…"
      "Копья!" - выдохнул Оуэн и неожиданно, как будто Солинари свалилась прямо с небес и осветила рыцаря, его доспехи засветились, засветились серебром, а сам он был таким красивым и сильным, что я удивленно уставился на него. "Вы нашли Копья!"
      Он вложил в ножны меч и заторопился к тому месту, куда мы указывали. Увидев два Копья, лежащих на полу в свете луны, Оуэн что-то громко вскрикнул (я не понял, что именно) и упал на колени.
      Спустя некоторое время он сказал (на этот раз я его понял), - "Слава Паладайну. Эти Копья - настоящие, такие же, как и то, каким Хума сражался с Владычицей Тьмы. Я видел изображения, вырезанные снаружи Храма".
      Он поднялся на ноги и встал перед нами. "Теперь я верю, что вы говорите правду. Вы хотели принести эти Копья Лорду Гунтару, не так ли, Господин Маг? А Владычица Тьмы наложила заклятье, что бы помешать вам".
      Фисбен весь раздулся от гордости, когда его назвали Господином Магом, и я увидел, что он смотрит на меня, чтоб увидеть, заметил ли я это. Конечно же, я заметил. Я был очень рад за него, потому что в основном его называют по-другому и не очень-то вежливо.
      "Ну, мм, да", - сказал он, пыхтя, прихорашиваясь и приглаживая свою бороду. "Да, именно так. Отнести Копья Лорду Гунтару. Мы должны отправляться прямо сейчас"
      "Но ведь Копья не…", - начал я.
      "Светятся", - перебил Фисбен, - "Копья не светятся".
      Ну, и до того как я хотел заметить, что Копья не только не светятся, но еще и не работают, Фисбен перевернул вверх дном одну из моих сумочек, из-за чего все мои ценные и полезные мелочи, собранные по всему миру высыпались на пол. К тому времени, как я все сложил обратно, проверил, удивляясь, откуда же это у меня несколько вещиц, которых я не мог вспомнить, Фисбен и Оуэн уже собрались уходить.
      Оуэн держал Копья в руке - я еще не говорил, что он очень сильный? В смысле нам пришлось таскать их вдвоем с Фисбеном, а он держал сразу оба без каких-либо затруднений.
      Я спросил про это у Фисбена, на что тот ответил, что это почет и уважение дают ему такую необыкновенную силу.
      "Почет и уважение. Мы позаботимся об этом, раз уж мы вместе", - пробормотал Фисбен, и мне показалось, что я снова вижу его лукавый взгляд.
      Сэр Оуэн Глендовер попрощался с Хумой и был очень расстроен, что ему приходится покидать Усыпальницу.
      "Не волнуйся", - объяснял я ему - "Если ты не разрушишь заклятье - мы вернемся сюда".
      "Да все в порядке, он его уже разрушил", - сказал Фисбен и мы вышли за дверь, под свет луны.
      Вот тогда-то я и понял, что там БЫЛ лунный свет. (Помнишь, я говорил тебе, что попозже объясню, когда придет время, так вот, оно наступило). Туман ушел, и мы могли видеть Стражей и Входной Мост, а позади нас Гора Серебряной Драконицы. Оуэн был так поражен, что мы не могли стащить его с места. Но Фисбен напомнил ему, что Копья - "спасение людей" и это заставило рыцаря сдвинуться.
      У него была лошадь, но он каким-то образом ее упустил. Он сказал, что когда мы доберемся до обжитых земель, то найдем других лошадей, и это поможет нам быстрее добраться до Лорда Гунтара.
      Я подумывал о том, что Фисбен может доставить нас туда намного быстрее, если захочет произнести заклинание. Потом я подумал, что благодаря заклинаниям Фисбена, а все на это указывало (особенно мои брови), мы можем оказаться прямо в центре Горячих Источников. Возможно, Фисбен подумал о том же, так и он ничего не сказал. Вот так мы и отправились. Оуэн - с Копьями, я - со своими сумочками, и Фисбен - с какой-то мелодией.
      И, слава всем богам, мы НЕ вернулись в Усыпальницу Хумы.
 

Часть шестая

 
      Обращу твое внимание на то, что это не моя вина, что мы пришли в Пустошь. У меня была карта, и я говорил Фисбену и Оуэну, что мы идем не туда. (Карта была отличной - а если Приморский Тарсис и окружил себя сушей, то не понимаю, в чем тут моя-то вина).
      Была ночь. Мы брели по горам, когда пришли к ущелью. Я сказал Фисбену, что нам нужно идти налево. Это вывело бы нас из гор, и мы направились бы к Санкристу. Но Фисбен посмеялся надо мной и сказал, что моя карта устарела (устарела!), а Оуэн Глендовер поклялся, что он скорее сбреет себе усы, чем послушается совета от кендера. (довольно безопасная клятва, если учесть, что сбривать-то и нечего). И это после того, как он блуждал в Долине Туманов, и даже не знал, где находился.
      Он сказал, что нам стоит подождать утра, и, когда взойдет солнце, мы определимся, куда нам идти, на что Фисбен ответил, что он нутром чует, что солнце утром не взойдет, и, представь себе, он был прав. Солнце не взошло или же если оно и взошло, то мы это пропустили этот момент из-за снега и тому подобное.
      Короче, мы повернули направо, хотя должны были повернуть налево, и в результате оказались в Пустоши и увязли в приключение, только про приключение - попозже.
      Я могу рассказать от тех днях, что мы провели, скитаясь по горам в снегу, но, по правде говоря, это не очень интересно… если не считать того, что Фисбен как-то ночью случайно растопил наше снежное убежище, когда пытался читать свою книгу заклинаний при свете магической свечи, которая оказалась больше магической чем свечей. (Я вынужден был следить за фитилем).
      Еще одна история - это путешествия вместе с Оуэном Глендовером. Мне начал нравиться этот рыцарь. Он сказал, что не возражает против путешествия вместе со мной. (тебе это, может, и показалось бы и не совсем вежливо, но это было больше, чем я ожидал).
      "Возможно", - сказал он - "это из-за того, что у меня не так много ценных вещей, которые я могу потерять".
      Не совсем понял последнюю часть, особенно после того, как он потерял то, что он назвал самым ценным имуществом: небольшой, очень красивый портрет его жены и сына, который хранился в небольшой кожаной сумочке, которая была под его доспехами, под сердцем.
      Он обнаружил, что потерял его как-то ночью, когда мы отдыхали под снежным навесом (один такой Фисбен и растопил) и мы все стали очень усердно разыскивать этот портрет. И когда Оуэн сказал что вывернет меня наизнанку (или же наоборот, вовнутрь), если я не отдам портрет обратно, Фисбену посчастливилось найти его в кармане моей рубашки.
      "Вот видишь", - сказал я, протягивая портрет Оуэну - "Сохранил его от сырости".
      Он даже не оценил это. На минуту я подумал, что он собирается сбросить меня с горы, и, похоже, он тогда думал то же самое. Но, спустя какое-то время он успокоился, особенно после моих слов о том, что дама на портрете - одна из самых красивых дам, каких я только видел, после Тики, Лораны и, конечно, одной знакомой кедерши, которая навсегда останется в моем сердце. (Если я вспомню, то потом расскажу тебе).
      Оуэн вздохнул и сказал, что сожалеет о том, что накричал на меня, и что на самом деле он не собирался разрывать ни мои кармашки, ни внутренности, (смотря, что первое попалось бы под руки). Все это произошло из-за того, что он очень сильно скучал по жене и сыну, и очень сильно за них беспокоился, ведь он был здесь, в снегу, с нами, а они остались дома одни.
      Ну, я все это понял, хоть у меня и не было ни жены, ни детей, а может и дома тоже. Тогда мы и договорились с Оуэном. Если я нахожу портрет, то я должен буду немедленно отдать его обратно владельцу.
      Было поразительно, что он так часто терял этот портрет, учитывая, как он был ему дорог. Но я не делал ему замечаний, так как боялся задеть его чувства. И, как я уже сказал, мне стал нравиться Оуэн Глендовер.
      "Жизнь моей жены не была легка", - рассказывал он нам однажды ночью, пока мы отогревались от снега, в котором шли весь день. "Судя по тому, что ты рассказал мне о своем друге Светлом Мече, ты должен знать, как поносят и преследуют рыцарей. Моя семья переехала из родного дома много лет назад, но для нас было делом чести вернуться и снова владеть им. Наши земли переходили из одних плохих рук в другие. Люди в деревне страдают от их тирании, и хотя они и были одними из тех, кто выгнал нас, они уже сполна заплатили за это".
      "Я работал наемником, чтобы выжить и душой и телом и чтобы заработать денег, чтобы законно выкупить обратно, то, что у нас украли. Для того, чтобы сохранить свою честь, несмотря на то, что воры, укравшие дом, ею не обладали".
      "В конце концов, я накопил необходимую сумму. Стыдно признаться, но я вынужден был скрывать свою принадлежность к рыцарям. Иначе мне бы отказали в продаже".
      Он дотронулся до своих усов, когда говорил это. Те еще только отрастали и были такими же рыжими, как и его волосы.
      "В любом случае, воры заключили выгодную сделку, учитывая то, что дом практически был разрушен. Мы восстанавливали его сами, так как не были в состоянии нанять работников. Помогли крестьяне. Они были рады тому, что вернулся рыцарь, в основном из-за того, что настали опасные времена".
      "Жена с сыном очень помогали мне, делая намного больше, чем от них ожидалось. Руки жены огрубели и потрескались от перетаскивания камней и от замешивания раствора, но мне их прикосновение казались такими нежными, словно она надевала лайковые перчатки каждую ночь. Сейчас, в мое отсутствие, она охраняет дом. Вместе с сыном. Мне не хотелось оставлять их, с тем злом, которое повсюду в тех землях, но мой долг - быть с рыцарями, как она сама мне напомнила. Я молюсь Паладайну, что бы тот защищал их."
      "Защищает", - сказал Фисбен. Только он сказал это очень, очень тихо, так что я едва расслышал. И скорее всего и не услышал бы, если бы не почувствовал, как комок снова начинает подкатываться и не стал бы рыться в кармане Фисбена в поисках носового платка.
      Оуэн рассказал самые интересные истории про то, как он был наемником, и сказал, что я хороший слушатель, как и его сын, так как задаю слишком много вопросов.
      Так мы и шли, по-настоящему хорошо проведя время, и, полагаю, именно поэтому я не стал сильно возражать, когда мы свернули не туда. Мы блуждали около четырех дней, когда, наконец, закончился снег, и снова взошло солнце.
      Оуэн взглянул на солнце, и сказал, что мы не на той стороне гор.
      Я попытался быть заботливым и подбодрил его: "Если Тарсис сам ушел от моря, то, может, и горы умеют прыгать".
      Но Оуэн не долго думал над моим предположением. Он выглядел очень расстроенным и опечаленным. Мы оказались в Пустоши, как он сказал, и залив, который был перед нами (Я разве не упоминал? Перед нами был залив) называется заливом Моргаш, что означало Залив Тьмы, а это в свою очередь, означало, что мы оказались в Плохом Месте, и надо убираться отсюда, пока не Стало Хуже.
      "Это все твоя вина!" - стал кричать на меня Фисбен и топнул ногой по снегу. - "Твоя и этой дурацкой карты."
      "Нет, не моя!", - отпарировал я. (Еще одно хорошее слово - отпарировать.) "И это не дурацкая карта."
      "Нет, дурацкая!" - закричал Фисбен и рыком снял с себя шляпу, кинул ее на снег и начал топтать ее. - "Дурацкая! Дурацкая! Дурацкая!"
      После этого Стало Хуже.
      Фисбен провалился в дыру.
      Нормальный человек провалился бы в нормальную дыру, возможно, подвернул бы ногу или расшиб нос, но нет, только не Фисбен. Он улетел в дыру, да еще и нас прихватил - очень заботливо с его стороны. Только вот Оуэну это совсем не понравилось.
      С минуту Фисбен прыгал по снегу, называя меня дубиной (кстати, это было не оригинально - Флинт все время так на меня кричал), а уже в следующее мгновенье снег под его ногами провалился. Он потянулся, чтобы ухватиться за что-нибудь и схватил меня, и я почувствовал, как снег проваливается подо мной, и я тоже потянулся, чтобы ухватиться за что-нибудь и схватил Оуэна, и снег под ним тоже начал проваливаться, прежде чем мы осознали это, все мы стали падать, падать и падать.
      Это было самым выдающимся падением и довольно захватывающим, со снегом, летящим вокруг нас и обрушивающимся на нас. Был крайне занятный момент, когда я подумал, что мы нанижемся на Копья, которые были у Оуэна и которые он не успел отбросить, когда я схватился за него. Но нет, не нанизались.
      Мы приземлились в самом низу и Копья тоже приземлились в самом низу и снег, который падал вместе с нами, тоже приземлился в самом низу. Мы немного полежали там, переводя дыхание. (мое осталось где-то наверху).
      Оуэн вытащил себя из сугроба и пристально посмотрел на Фисбена.
      "Все в порядке?" - грубо спросил он.
      "Ничего не сломано, если ты это имеешь в виду", - сказал Фисбен немного дрожащим голосом, - "Только вот, кажется, шляпу потерял".
      Оуэн сказал что-то насчет отправки шляпы Фисбена на вечные муки и затем выдернул меня из сугроба, поставил на ноги и поднял меня снова, когда я опять свалился, (дыхание было еще в пути) и спросил в порядке ли я.
      Я сказал, что да и что это было захватывающе, и, как думает Фисбен, не могли бы мы повторить все это снова? Оуэн сказал, что по-настоящему захватывающая часть еще только начинается, потому что, как, во имя Бездны, мы собираемся выбираться отсюда?
      К этому времени я уже успел хорошо осмотреться. Кажется, мы были в пещере, или что-то типа того, сделанной из снега и льда. А дыра, в которую мы провалились, была очень, очень высоко над нами.
      "Там наши сумки, веревка и еда", - сказал Оуэн, поглядев на дыру, которую мы сделали, и нахмурился.
      "Не стоит беспокоиться", - бодро сказал я. - "Фисбен очень великий и могущественный маг и он просто перенесет нас обратно за одно мгновение. Не так ли, Фисбен?"
      "Без моей шляпы - нет", - ответил он чопорно, - "Не могу работать без нее".
      Оуэн пробормотал что-то, что я не буду приводить здесь, так как это что-то было не очень любезным о Фисбене и я уверен, что Оуэн сейчас стыдится того, что он сказал. Его взгляд был хмур и сердит, но вскоре стало очевидно, что без магии (или чего-нибудь на нее похожего) нам оттуда не выбраться.
      Я попытался вскарабкаться по стене пещеры, но всегда съезжал вниз, что доставило мне большое удовольствие, несмотря на то, что Оуэн остановил меня, после того как целая глыба снега отломилась и упала прямо на нас. Он сказал, что может упасть вся гора.
      В общем, нам ничего не оставалась делать, кроме как искать шляпу Фисбена.
      Оуэн вырыл из-под снега Копья и сказал, что шляпа должна быть где-то рядом. Мы искали, но ее не было. После этого мы изрыли то место, куда приземлился Фисбен, но ее не было и там.
      Фисбен очень расстроился и принялся рыдать.
      "Я ношу эту шляпу уже долгие годы", - хныкал он, сопя и вытирая глаза кончиком бороды. "Лучший материал в мире. За исключением фетра, но те не для магов".
      Я уже хотел спросить кто такой этот Фетр, и что он сделал со своей шляпой, как Оуэн сказал "Тшш…" таким голосом, что кровь начинает леденеть, а желудок вытворять довольно забавные вещи.
      Мы умолкли и посмотрели на него.
      "Я что-то слышал" - сказал он. Только он сказал это без голоса, одними губами.
      Я прислушался и тоже услышал что-то.
      "Ты что-нибудь слышал?" - спросил голос. Только вот голос этот не принадлежал ни одному из нас. Он долетел из-за стены снега, стоявшей в одном из концов пещеры.
      Я уже слышал подобный голос - скользкий, шипящий и неприятный. Я понял, кому принадлежит этот голос и, по выражению лица Оуэна (злое и ненавидящее), понял, что и он догадался.
      "Драконид!" - прошептал Оуэн.
      "Это всего лишь снежный обвал", - ответил другой голос. И этот рокочущий низкий голос прозвучал холодно, настолько холодно, что несколько иголок льда прошли через мою кожу прямо в кровь, и я весь задрожал. "Обвалы часто случаются в этих горах".
      "Мне показалось, что я слышал голоса", - настаивал драконид. "На другой стороне этой стены. Возможно, это часть моего подразделения".
      "Глупости. Я приказал им ждать в горах, пока не приду. Они не осмелятся не подчиниться приказу. И лучше бы им подчиняться, или я заморожу их на месте. Ты просто нервничаешь, вот и все. А мне не нравятся ящерицы, которые нервничают. Ты заставляешь нервничать меня. А когда нервничаю я, то могу и убить кого-нибудь".
      Возник сильный скользящий и скрипящий звук, и вся гора затряслась. Снег снова свалился на нас, но никто не пошелохнулся и не издал не звука. Мы просто смотрели друг на друга. Каждый из нас сам придумывал картину к этому звуку, и хотя моя картина была очень интересной, она не ассоциировалась с долгой жизнью. (Танис объяснил мне однажды, что я должен смотреть на происходящее с такой позиции, что бы увидеть, способствует это происходящее или нет продлению моей жизни. И если нет, то я должен обождать, вне зависимости от того, насколько это происходящее могло быть интересным. И оно не было).