Уроки стриптиза

— Привыкай все делать, как настоящие французы. Они предпочитают пить кофе именно из пиал.

— Странно — пожала плечами я и послушно достала пиалу. — Из чашек по-моему удобнее.

— Сейчас мы поедем в город. Утром мне звонила мадам Орэли Лефилье старая, во всех смыслах, и добрая приятельница Кэт. Спрашивала, когда мы с тобой… ну естественно имела ввиду она Кэт, сможем нанести ей визит вежливости? Вспомнив, что одним из главных пунктов в нашей программе является встреча с Орэли Лефилье и поддержание с ней максимально возможного контакта на всем протяжении «отдыха», я назначил ей встречу у церкви Святой Екатерины. Это одна из достопримечательностей Онфлера. Построена она из дерева, в стиле ранней готики. Это мрачное, строгое и величественное сооружение лично на меня всегда навевающее какое то философское настроение… С ней связано множество преданий и мифов. Но о них тебе более красочно расскажет мадам Орэли. Она всего через час ждет нас на набережной напротив церкви.

* * *

— Но я не понимаю, Кир… — растерялась я. — Если эта мадам Лефилье знакома с Катериной то как же я смогу сказать ей, что она это я?

— Просто. — Пожал плечами Кирилл. — Она плохо видит , вернее мутно. Короче говоря, она вполне нормальная женщина , разумная , добрая и отзывчивая, тебе она наверняка понравится, и вы станете с ней подружками…

— А почему она не носит очки? — Никак не могла понять я. — И потом у нее же есть уши, она может по голосу догадаться, что я не Катя. Обычно слабое зрение у людей компенсируется обостренным слухом.

— Тут немного другая ситуация, вкратце все выглядит так, у мадам Орэли странное и очень редкое заболевание нервной системы, уж не помню как это состояние называется, но состоит оно в том, что в организме происходит какая то мгновенная разбалансировка. Отлаженные и полученные при рождении реакции и рефлексы перестают работать так как им положено. Что бы ты поняла, я расскажу тебе историю, которая случилась с Орэли Лефилье, прославленной балериной лет тридцать назад или около того. Она была очень известна здесь, во Франции да и по всему миру тоже, тогда балет был популярен, звезд знали в лицо, поджидали на улице, просили автографы… Орэли жила в шикарной квартире, в центре Парижа работала, любила, короче наслаждалась жизнью. Она была чертовски привлекательной женщиной, она покажет тебе фотографии тех лет, сама убедишься. В нее многие влюблялись, поклонники ночи напролет простаивали под окнами. Но она обратила внимание на одного красивого и мужественного парня по имени , кажется, Дэни… или что то типа того. Он был начинающим дрессировщиком , его мало кто знал, так вот он в качестве рекламы попросил свою любимую помочь. Он хотел при помощи ее известности и популярности и сам немного подняться вверх. Он планировал выпустить рекламные афиши своего номера, на которых бы великая Орэли Лейфилье в своей балетной пачке проделывала па в окружении льва и четырех тигров с черными бабочками на шее. Вроде как даже звери понимают в искусстве, или мадам Лефилье способна тигра превратить в джентльмена. В общем привлекалось внимание и к животным, и к самой Орэли. Не смотря на это, импрессарио упорно отговаривал балерину от этого опасного шага, она же так хотела помочь любимому, что упорно стояла на своем. Судя по всему, он был фиговым дрессировщиком, так как не учел элементарных вещей, которые известны каждому, даже начинающему артисту. К тигру нельзя поворачиваться спиной. Вероятно, сам то он это знал, раз его до тех пор не съели, но Орэли он предупредить забыл. Или посчитал, что звери, которым для безопасности вкололи успокоительное, не рискнут на столь отчаянный шаг, и не бросятся на человека. Она, улыбающаяся , в своей беленькой пачке и балетных туфельках впорхнула в клетку и начала добросовестно тренироваться, в какую сторону будет удобнее крутиться. Вот в это время, раздраженный мельтешением тигр выждал, когда балерина окажется к нему спиной, и прыгнул , естественно к нему сразу же присоединились остальные. Дэни мужественно бросился на помощь любимой, и этим, вероятно, спас ей жизнь. Пока окружающие опомнились и схватились за шланги с холодной водой, звери буквально на куски растерзали несчастного дрессировщика и начали драться, вырывая друг у друга добычу. Все это происходило в довольно маленькой клетке. Орэли лежала на полу, прикрыв руками лицо, озверевшие туши огромных животных в драке скакали по ней. Как она умудрилась ни разу не закричать и не пошевелиться, одному богу известно, ведь к своему ужасу сознания она не потеряла и видела все, что произошло с ее женихом. Ее смогли спасти. В больницу она попала в шоковом состоянии, со множественными переломами конечностей , ребер и даже позвоночника, тигр, бросившийся на нее сзади , содрал ей всю кожу с затылка до лопаток. Естественно ни о каком балете речи уже не стояло, никто не надеялся, что она сможет ходить…Мужественная маленькая женщина смогла, вопреки всем прогнозам, встать, нормально ходить и говорить. Ей заказали прекрасный парик, все вроде начинало налаживаться, Орэли даже предложили начать карьеру певицы, имя то было раскручено, а голос у нее был прекрасный. И тут новая страшная беда — нервная система , получившая во время произошедшей трагедии ужасающий удар, не выдержала и дала сбой. Все разладилось в один миг. Орэли опять не смогла нормально ходить, говорить, видеть и даже слышать. Ее не сломил и этот удар, целых десять лет, она вместе с врачами настойчиво и целеустремленно боролась с недугом. Она снова смогла ходить, и говорить вполне сносно, не петь, конечно, но все же. Слух и зрение восстановить не получилось, но она за столько лет приспособилась жить и так. С изображением, будто случайно смазанным неаккуратным художником с еще не подсохшего холста, и звуком приглушенным и металлизированным, будто имеет какое то не наше, земное происхождение. Со стороны почти не заметно, что она так разительно отличается от всех, но многие почему то все равно считали ее ненормальной или что то вроде того, так же как когда то фанаты преследовали на улице, только теперь не выпрашивали автографы, а показывали пальцами и смеялись… В общем лет десять назад она купила домик здесь в Онфлере и, любуясь в уединении Средиземным морем, начала от скуки изучать историю, тогда же с ней и Катя познакомилась. Кэт тоже мало кого знала в то время в Онфлере и язык она так и не смогла нормально выучить, а мадам Лефилье проходила обучение балетному искусству не где-нибудь, а в нашей матушке-России, и поэтому прилично знала язык. Она и сейчас любит поболтать по-русски.

— И такую женщину, я должна буду нагло обманывать? — Вздохнула я.

— Смотри на это с другой стороны. Ей ведь наверное все равно с кем из вас общаться, лишь бы не скучать в одиночестве. Вот и доставь старушке удовольствие, что тебе стоит? И вообще иди скорее одевайся, а то мадам придется мерзнуть, стоя на продуваемой морским ветром набережной.

Когда я одетая в легкое шелковое платье с тщательно завитыми и рассыпанными по плечам волосами появилась на лестнице, тоже успевший переодеться в легкие белые брюки и такую же футболку Кирилл, посмотрел на меня и со вздохом сказал — Чувствую я, что не долго мне удастся удержать тот великолепный, хотя еще и не обработанный бриллиант, который каким то чудом свалился прямо мне в руки. У тебя впереди широкая и светлая дорога Эгле, и ты сейчас стоишь в самом ее начале, практически на полоске с надписью «Старт», стоит тебе пуститься в путь, ты таких оборотов наберешь, что тебя будет просто не остановить.

Я недоуменно посмотрела на него, рассмеялась и подхватила под руку.

— И не надейся, милый. Так просто ты от меня не избавишься. — Я потащила его к уже поджидавшему у ворот Ситроену.

* * *

Мы провели уже целую удивительную и прекрасную неделю в Нормандии. Тем утром я дремала, загорая у бассейна во дворе Катиной виллы. После обеда у нас была запланирована морская прогулка и Кир уже заказал катер, его должны были пригнать к берегу и пришвартовать к пирсу почти напротив нашего дома часа через два. Я прикрыв лицо легкой парусиновой шляпкой, вдруг заметила скачущие по поверхности воды . Я давно заметила, что они появляются, когда кто то из нас распахивает стеклянные створки дверей. Я оказалась права.

— Эгле… — Я приподняла широкие поля шляпы и увидела Кирилла, торопливо огибающего бассейн.

— Кир! Иди быстрее сюда! — Радостно закричала я и махнула рукой. — Посиди со мной, сегодня такое солнышко ласковое… Все равно до прибытия катера еще долго…

— Не до солнышка мне, Эль, … боюсь, и тебе тоже сейчас расхочется воздушные ванны принимать… — Встревоженный голос Кирилла меня не на шутку встревожил и как то мгновенно всколыхнул в душе все опасения и сомнения почти полностью исчезнувшие , растворившиеся в той сказочной, наполненной любовью и светом неделе на лазурном Нормандском берегу. Я резко отбросила шляпку и, сев на лежаке , внимательно посмотрела на бронзового от загара Кирилла.

* * *

— Что-то случилось? — Его волнение передалось и мне. — К нам пожаловала полиция? Меня разоблачили, да?

— Полиция действительно может сюда пожаловать в любое время, но ты особо то не волнуйся, пока она придет совсем не по твою душу… — Кир опустился рядом со мной на лежак и нежно обнял за плечи.

— Ты что успел уже и здесь вляпаться в какую то сомнительную историю? — Удивленно приподняла брови я. — Когда же ты умудрился это сделать? Вроде бы мы почти постоянно вместе, и как же я ничего не заметила?

— Если бы все было так просто… — Вздохнул Кирилл. — Я бы смог выпутаться из любой ситуации, касайся она только меня одного… Короче не буду тебя больше запутывать, на вот сама читай, эту телеграмму только что принес посыльный с почты. — Он снова тяжело вздохнул и протянул мне небольшой узкий листок бумаги почему то голубоватого цвета. «Олег мертв, срочно приезжайте назад. „Вдова“ должна оказаться на месте не позднее , чем завтра. Телеграфируйте номер рейса, замену произведем прямо в аэропорту. Кэт.»

— В каком смысле мертв? — Оторопела я и еще раз пробежала глазами строчки телеграммы.

— В том смысле, что умер. — Хмуро посмотрел на меня Кирилл. — Представляешь, в каком состоянии сейчас Катерина? Она ведь все это время была в городе, и сейчас рядом, а объявиться никак не может перед родственниками.

— Почему? Ведь весь этот спектакль придуман был для Олега и только для него, а раз он теперь мертв, то совсем не обязательно продолжать этот глупый обман…

— Олег то умер, — как от зубной доли поморщился Кирилл. — А ты не подумала случайно, как теперь, после смерти мужа будет выглядеть в глазах друзей и родственников Олега, если вся эта афера с подменой ее на тебя вскроется? Вспомни все те восторженные открыточки и телеграммы, которые мы посылали кому ни попадя чуть не по десятку в день…

— Вообще то да… я как то и правда не подумала об этом…. Но тогда… Тогда нужно быстрее бежать собираться в дорогу, ты уже узнал, когда ближайший рейс ? Мы успеваем на него? — Я вскочила с лежака и подхватила в руки полотенце. — Ну! Чего ты расселся, как старик… ссутулился… тебе собирать что ли совсем нечего? Ты не забыл, у нас с тобой ведь нет никакой прислуги, абсолютно, так что господину придется делать все самому. И чемоданы паковать и в доме прибираться. Не можем же мы после себя оставить на вилле разгром…

— Подожди… — Кирилл поймал меня за руку и усадил обратно на лежак рядом с собой. — А что с тобой то будет, когда мы вернемся на родину? В аэропорту Катя подхватит свои чемоданчики и фьюить… ее уже нет. Она понесется заниматься похоронами, поминками, за наследство с родственничками собачиться. Я тоже буду вынужден ей помогать… А ты? Что в России будешь делать ты?

— Но ведь ты же сказал, что никогда меня не оставишь. — Улыбнулась я. — Значит, я вполне могу быть спокойной за свое будущее…

— Не говори глупостей, а… Ты извини меня Эгле, но ты иногда ведешь себя не как взрослая разумная женщина, а как самый настоящий глупый ребенок… Не обижайся, но это правда. — Он крепко сжал в своей огромной ладони мою руку. — Уж не знаю, каким героем я выгляжу в твоих глазах, но пойми, против милиции и российских законов я бессилен. Кинднеппинг очень серьезное преступление, ты не спрячешься от наказания, даже здесь, в этом тихом французском городке, если вдруг станет известно, кто ты и за что тебя разыскивает милиция… А уж в России… Я смогу, конечно , спрятать тебя в подвале своего дома, гулять выводить по ночам… Но разве это будет жизнь, Эгле?

— С тобой я везде счастлива буду, даже в подвале. — Я потерлась щекой о бронзовое плечо любимого.

— Я серьезно с тобой говорю, давай и ты тоже как то соберись…

— Ну а ты, что предлагаешь делать? — Я вздохнула и посмотрела на Кирилла. — Не думай, что я такая уж наивная и глупенькая, я прекрасно понимаю и представляю , что ждет меня дома… Конечно, я надеялась, что у меня будет побольше времени для того, чтобы все это расследование дела о похищении Арины как то улеглось, поиски основной «Преступницы» стали не такими активными… Но раз так получилось, то мне не остается ничего, кроме как возвращаться в Россию. Ведь, оставаясь здесь, я сильно компрометирую твою хозяйку, к тому же она не может объявиться и начать хоронить мужа, не имея на руках своих собственных документов…

— Все это так… — Нерешительно начал Кирилл и посмотрел на меня. — Есть очень простой способ избежать неприятностей лично для тебя.

— Какой? — С интересом спросила я.

— Очень простой. Я беру Катины документы, лечу в Россию, передаю их ей и возвращаюсь назад. Хотя нет… мне, наверное, придется задержаться там на какое то время, помочь с похоронами, поминками… Ну и все такое… А ты пока поживешь здесь.

— Без документов? — Задумчиво спросила я.

— Если ты не будешь ходить в город, то они тебе вряд ли смогут понадобиться. — Что-то в тоне Кирилла и его внешнем виде мне упорно не нравилось… Он, говоря со мной, почему то старательно отводит, даже прячет глаза….

— Скажи, Кир. — Я осторожно вынула из его повлажневшей ладони руку и спросила. — А отчего так внезапно умер Катин муж? Ты еще не узнавал?

— Узнал. — Все так же не поднимая глаз. — Его убили.

— Кто? — Ахнула я.

— Ну откуда же мне знать? — Раздраженно отозвался Кирилл и достал из кармана шорт пачку сигарет. — Я что там был что ли?… — потом немного взяв себя в руки, он продолжил. — Его убили прямо у него дома, чуть ли не в кровати. Выстрелили в висок с близкого расстояния, преступник скрылся… Пока никаких улик или следов не нашли… Но следствие, как ты понимаешь только начинается. Будут трясти всех знакомых, друзей , родственников…

— И тогда выяснится, что Катерина Аркадьевна Каменкова ни из какой — Франции не прилетала, а прилетел только один ее охранник Кирилл. А потом она каким то загадочным образом материализовалась ни откуда прямо в здании аэропорта. — Продолжила я, поняв наконец, что его так смущает. — Милиция начнет копать, что и как было, вытащит на свет божий всю эту историю с любовником, что Кэт совсем не была все это время во Франции, а находилась совсем рядом и естественно станет самой первой и подходящей на роль коварной убийцы…

— Все это так, конечно. — Медленно признался Кирилл, — у Кати появятся грандиозные трудности, если ты останешься здесь, во Франции. Но у тебя ведь их будет не меньше, а то и больше. Ты не сможешь уже улететь обратно, в самолет тебя никто не пустит, документы то ты отдашь хозяйке…

— Я знаю. — Я нежно провела ладонью по осунувшемуся от волнения лицу парня. — Но и ты пойми, если все вдруг вскроется, будет известно и о том, что здесь на вилле во Франции все это время отдыхала не Катя Каменкова, а преступница и похитительница детей Эгле Вэнскайтэ. Особа без определенного места жительства и даже гражданства. А ты сам только что сказал, спрятаться от правосудия здесь, мне не удастся. Французские власти еще больше русских ненавидят похитителей маленьких девочек… Так то… Так что лететь в Россию и как можно быстрее замять это дело с подменой Катерины и в моих интересах тоже. Там в России мы с тобой постараемся что то придумать… Но сейчас нам нужно очень торопиться, Кирилл. Давай-ка, поднимайся и пойдем паковать вещи. — Я чмокнула его в макушку и, подхватив полотенце и шляпку, зашагала к стеклянным дверям.

— Да что же ты за дура то такая, прости господи! — С отчаянием закричал мне вслед Кирилл. — Сколько можно наступать на одни и те же грабли? Почему эта нелепая история с похищением ничему тебя не научила? — В его голосе было столько страдания и боли, что я испугалась. — Неужели ты не понимаешь, глупая, что как только ты ступишь на родную землю, тебя не станет… Будет Катя, а ты исчезнешь! — Я остановилась и изумленно обернулась к любимому. — Она же попросту убьет тебя! — Простонал он и закрыл лицо руками.

Часть 3. Не прости.

— Что!? Что ты сейчас сказал? — Изумилась я. — Кто меня убьет, Катя?!

— Конечно, кто же еще… — Не поднимая лица ,глухо отозвался Кирилл.

— Но за что? Скажи на милость Кирилл, за что Кате меня убивать? — Я нерешительно улыбнулась, все еще стараясь уверить себя, что страшные слова Кира, просто неудачная шутка и только.

— Сядь. — Кирилл посмотрел на меня тяжелым и каким то безжизненным взглядом. — Сядь. Я все тебе объясню. Только ради бога не нервничай и выслушай спокойно до конца. Ладно?

— Легко сказать. — Я нервно вцепившись пальцами в края шляпки опустилась на самый краешек лежака. — Но я постараюсь.

— Катю я знаю очень давно… — Медленно начал Кирилл. — Лет десять , а может и больше… Нас связывает в жизни очень многое, я не стану сейчас рассказывать всего, но поверь, это нечто большее, чем дружба или даже любовь… Так вот, ничего удивительного, что, когда у Кати начались серьезные проблемы с мужем, она обратилась именно ко мне нет. Олег последнее время вел себя, как самая настоящая свинья, постоянно издевался над Кэт, ревновать вздумал ни с того ни сего, хотя сам гулял по страшному, грозил разводом… Каменковы ведь очень богаты, ты ни разу не интересовалась этим, но наверное все же заметила , что денег и у Кати , и у Олега полно. Катя ловко управляется с четырьмя увеселительными заведениями в нашем городе, так же у Олега есть завод по производству пластмассовых изделий, мясокомбинат, есть даже отличный ресторан в предместье Парижа. Очень дорогое и стильное местечко. А главное, огромные счета в Парижском Национальном банке. Появились он в результате какой то аферы и были что называется не совсем законными, поэтому оформил их Олег на предъявителя. Катя само собой давным-давно все реквизиты узнала, но попользоваться пока не решилась ни разу. Да и надобности в этом не было, пока муж не начал ее в деньгах урезать по черному. Трудно сказать, кто и что ему наговорил, когда у него открылись глаза на не слишком то примерную жизнь его красавицы-супруги, но он вдруг как с цепи сорвался. Катя какое то время терпела , надеясь, что все как то успокоится и рассосется само собой, а он вместо этого начал говорить о разводе. А ведь лично Катерине принадлежит всего лишь тот клуб, где мы с тобой познакомились и еще ресторанчик на улице Горького. Не бог весть что, конечно, но и на эти деньги жить можно, причем вполне прилично жить… Пойти на крайности Кэт решилась, когда Олег вдруг всерьез заговорил о том, что собирается подать на пересмотр отцовства. Если бы вдруг выяснилось, что Ларочка вовсе не дочь Каменкова, то она бы лишилась всего , что сейчас принадлежит ей по праву. Катя сильно любит девочку, и стерпеть такого она не смогла. Она вообще горло может любому за нее перегрызть. Ну дальше ты поняла…

— Значит, Лариса все-таки дочь не Олега Владимировича? — Тихо спросила я, понимая, что Кирилл расскажет мне дальше.

— Думаю, нет. — Пожал плечами он. — Иначе чего бы ей так беситься? Она лихорадочно начала искать выход, ну и обратилась ко мне. Я на свою беду и подсказал ей этот в принципе беспроигрышный вариант… Ты действительно создавала железное алиби Катерине. Только не для мужа, и не с любовником… Я все отлично придумал, правда? Ее никто не сможет заподозрить в убийстве мужа, она ведь во Франции и «прилетит назад» только тогда, когда все будет сделано. Люди могут сколько угодно шушукаться за ее спиной, но против документальных свидетельств ее перелетов туда и обратно, и «ее» постоянного проживания на вилле в Нормандии , как не крути, не поспоришь. Факт есть факт. У нас есть фото, есть свидетельства барменов, продавцов, заправщиков… Нас даже местный полицейский посещал и проверял документы, помнишь? А вчера, когда все и произошло, «Катя», естественно в твоем лице, но кто об этом узнает, вообще спокойно пила чай с нашей престарелой балериной… Так что все в порядке…

— Значит, все, что было здесь, в Нормандии… — медленно с трудом переваривая услышанное, — все это было всего лишь фарсом? Спектаклем, режиссером которого был ты, именно ты, которому я так слепо доверяла… И все эти отношения, и прогулки… они были только для того, чтобы создать Кате как можно более твердое алиби…

— Да в том то все и дело, Эгле! Как ты не понимаешь? — Кирилл опустился на пол и обнял мои колени. — Все было просто и легко до тех пор, пока я не влюбился в тебя, моя маленькая букашка. Как только я увидел тебя там на сцене, я ведь уже тогда, сразу понял что пропал… А здесь во Франции под этим ярким небом , на берегу прекрасного моря, я просто-напросто растворился в тебе, дорогая… Ты пойми, Эгле, теперь меня нет… Нет Кирилла Эдуардовича Каширина… Он стал рядом с тобой совсем другим, теперь мы одно целое, и я уже никогда не смогу существовать без тебя… — Он поднял лицо, и я смогла заглянуть ему в глаза, они показались мне искренними.

— Значит уже тогда, когда ты так настойчиво предлагал мне заменить на время Катю, и потом в самолете и здесь на вилле… Ты что же все это время знал, что в конце нужно будет избавиться от свидетеля?… То есть убить меня… — Я с трудом выдавила из себя последние слова, острый шершавый комок в горле мешал мне говорить. — Как ты мог жить с этим, Кирилл? Смеяться, загорать, заниматься любовью со своей будущей жертвой, наконец?

— Да не было речи ни о каком устранении. — С отчаянием выкрикнул Кир и, вскочив на ноги, нервно забегал вдоль кромки бассейна. — Все было задумано именно так, как я тебе рассказал. Разве ты слышала из моих уст что то об устранении свидетелей? Я сам обомлел, когда Катерина утром по телефону заявила, что ты будешь не опасна только мертвой. Я пол часа уговаривал ее забыть об этой нелепой мысли, тогда он сказала, что сделает все сама, без моей помощи…Само собой я на нее наорал, пригрозил… Но, боюсь, на нее мои слова не подействовали. Она уже почувствовала запах крови и поняла, что убивать то в принципе легко, главное, не попасться, а для этого нужно убирать свидетелей…

— Но тогда она ведь и тебя может потом уничтожить… — Тихо сказала я, все еще сжимая побелевшими пальцами шляпку.

— Вряд ли… хотя кто знает как все повернется … Но в любом случае тебе ехать туда нельзя ни в коем случае.

— Я останусь только в том случае, если ты тоже никуда не полетишь. — твердо сказала я и посмотрела в такие еще несколько минут родные и понятные глаза. — Или вместе, или никто.

— Хорошо. — Неожиданно легко согласился со мной Кирилл. — Я останусь. — Только что мы будем делать, если сюда за тобой придет полиция? Ведь Кате придется как то выкручиваться без документов… и вообще…

— Пошли ей бумаги почтой. — Холодно посоветовала я, поднимаясь, — и скажи, пусть выкручивается сама, как хочет. Она может рассказать милиции все. Хоть правду, хоть любые небылицы, которые придут на ум, пусть только ни в коем случае не называет моего имени. Пусть выдумает, или скажет, что не знает, кто я… Уверена, тогда никому даже в голову не придет сопоставить эти два дела и хотя бы на секунду предположить что я, это я.

— А если она не захочет?

— Скажи, что если милиция найдет меня, то у нее не останется ни малейшего шанса выйти сухой из воды. Я расскажу все, что знаю, тогда ни она, ни ее дочь ничего не получат из наследства оставленного Олегом Владимировичем. Думаю, она поймет что ей намного выгоднее, чтобы я навсегда осталась здесь, во Франции и держала рот на замке… — Я поднялась и, не оглядываясь, снова зашагала к дверям.

— Логично. — Слегка удивленно пробормотал вслед Кирилл.

Быстро взбежав по широким ступеням в гостиную, я бросила на диван шляпку и накинула на плечи легкий шелковый халатик. Плеснув в высокий стеклянный стакан немного холодного апельсинового сока, я, шугнув с сиденья только что позавтракавшего ленивого и вальяжного Тимона, уселась в плетеное кресло с высокой полукруглой спинкой и, стиснув запотевшее стекло обеими руками, задумалась. На душе было пусто и печально. Неожиданный удар, полученный в тот момент, когда я меньше всего ожидала, больно отдавался в гулко и часто стучащем сердце. Мне было больно и обидно от того, что меня опять обманули и использовали в своей игре люди, которым не было абсолютно никакого дела не только до моей судьбы, но даже и до самой жизни… Я почему то так и не смогла до конца поверить Кириллу, не смотря на искренний блеск его глаз и такие красивые проникновенные слова… Я ведь прекрасно помнила, как он еще вчера с такими же удивительно честными глазами говорил мне совершенно другие вещи, которые находили живой отклик в моем сердце… Наверное, в чем то он был искренен со мной тогда и сейчас… но не во всем. Нет! Далеко не во всем!

Допив сок, я поднялась и подошла к стеклянным дверям , выходящим к бассейну. Кирилл по прежнему сидел на лежаке в пол оборота ко мне. Сейчас у него в руке был сотовый телефон, который он вероятно вынул из бездонных карманов своих пляжных шорт. Он даже не заметил моего появления на пороге, так разгорячено и даже, я бы сказала, ожесточенно доказывал что то невидимому телефонному собеседнику. Слова до меня не долетали, ветерок, с утра дувший со стороны моря, сносил звуки вдоль голубоватой поверхности бассейна в противоположную от меня сторону. Но лицо Кира я смогла рассмотреть хорошо. Оно было одновременно и злым и каким то до предела несчастным. Внезапно мне стало невыразимо жаль этого доброго в принципе парня, возможно, как и я, просто-напросто ставшего жертвой каких то известных только ему самому обстоятельств. Если подумать, то я вполне вероятно зря так взъелась на него из-за того, в чем он сам же мне только что признался… Наверное, в моем отношении к его словам и ко всему, что вообще произошло сегодня виноват не только он, а все те события, которые так изменили, буквально исковеркали мою жизнь , не оставив и камня на камне в моей душе до того пожалуй излишне сильно переполненной детским наивом , доверием к людям и прочими дурацкими пустяками.

Я вернулась в кресло и стала рассуждать логически. В первую очередь, прежде, чем рушить те прекрасные и очень светлые отношения, которые возникли у меня первый раз в жизни и до этого принесшие мне столько счастья, что порой я даже боялась задохнуться от переполняющих мое сердце эмоций, нужно хотя бы разобраться, а в чем, собственно виноват передо мной человек , перевернувший всю мою жизнь с ног на голову , и буквально за какую то неделю превративший из глупой наивной девчонки в счастливую, любящую, а главное горячо любимую женщину. Во первых, он меня обманул. Да он меня обманул, и с этим ничего не поделаешь. С другой стороны, если разобраться более детально, он обещал мне приятную поездку и отдых на берегу Средиземного моря, совершенно бесплатно и все эти обещания исполнил в точности. Он обещал спасти меня от преследования милиции и долгого тюремного срока — и вот я здесь, под теплым небом Нормандии, а вовсе не на жестких тюремных нарах. Он обещал помогать, оберегать и поддерживать во всем и всегда… Это он тоже делал, и делает до сих пор. Ведь правда вылезла наружу именно потому, что он всеми силами стремиться защитить меня … Он пошел на явный конфликт с человеком, который значит для него, как он сам признался, очень и очень много уже целый десяток лет подряд, а то и больше. Он рискует при этом потерять все, что у него было до встречи со мной — работу, друзей, он даже готов оставить свой дом и променять его на сомнительное положение здесь во Франции, рядом с женщиной не имеющей абсолютно никаких перспектив в будущем… И все это опять же только для того, чтобы защитить меня… Ведь ему в отличии от меня ничего по возвращении домой не грозит, даже если Катерина не сможет оправдаться перед милицией и ее обвинят в убийстве мужа, он и тогда ничем особенным не рискует. Какое отношение он имеет ко всему этому делу? Да никакого! Сопроводил девушку в поездке к морю. Время провел не плохо. Только и всего. А все остальное — недоказуемо. Вряд ли Катя станет специально топить своего верного помощника и друга. Так что же тогда? В чем собственно обманул меня Кирилл? Да так ужасно, что я чуть было не сказала ему в лицо, что он гнусный лжец и отныне между нами все кончено раз и навсегда? Знала ли я , что отправляясь в эту поездку по чужим документам, я совершаю уголовное преступление? Безусловно, знала. Здесь меня никто и не думал обманывать. Знала, что Кэт я понадобилась для того, чтобы обмануть всех вокруг? Конечно. Не правильно Кирилл назвал лишь причину, по которой Кате потребовалась замена… А много ли изменилось бы оттого, что я узнала это тогда, а не сейчас? Да ничего. Наверное, я все равно бы полетела с Киром во Францию, ведь в России мне тогда совершенно не было места. Разве что в холодной промозглой камере… Только тогда вся наша поездка была бы пропитана нервами со стороны Кирилла и ужасными угрызениями совести с моей. И уж точно тогда не было бы той прекрасной и беззаботной недели под ласковым Нормандским солнышком на берегу теплого моря с веселыми барашками волн. Даже если бы я отказалась, Катиному мужу вряд ли бы это помогло. От меня в отношениях Каменковых совершенно ничего не зависело. Катя просто нашла бы другую дурочку, или придумала другой способ избавиться от Олега Владимировича, только и всего… Так что все таки меня так задело в рассказе Кирилла? Он не был со мной откровенен даже в самые близкие моменты, когда я буквально открывала ему всю свою душу, не оставляя скрытым ни одного даже самого потаенного уголка, шептал мне на ухо признания в любви и верности, а сам прекрасно знал, какой камень держит за пазухой….и это оскорбило меня до самой глубины души. Я была все это время полностью его… вся с мыслями и словами. Он же говорил одно, но думал при этом совсем другое.