Долететь и вернуться

Капитан досадливо крякнул.

На месте падения взвился столб сажи и начал потихоньку опадать на израненную землю. Секунд десять было тихо.

— Наверное, ее фамилия Павший воин… — пробормотал Сергей.

— Или Охотник за космонавтами, — добавил Мартин.

На него нашел приступ самокритики. — Мало что лес сожгли и мыльницу убили, так нет…

Но он оказался не прав.

Тень вновь накрыла людей, и сверху раздался призывный клекот. В ответ на него из кучи бревен раздался вой, который несколько минут назад заставил капитана растерять свои замки. Проворно перебирая лапами, зверь добежал до ближайшего дерева. Помогая себе зубами, он по веткам забрался на самую верхушку и вновь заорал.

Гигантский треугольник пронесся прямо над ним, и тот, то ли зацепившись, то ли запрыгнув на хозяина, унесся за деревья. На площадке стало тихо. Пострадавший кибер, ранее других разобравшийся в изменившейся обстановке, как ни в чем не бывало продолжил тащить свой уже пустой бак к яме.

— Сцены дикой жизни. Картина вторая, — сказал Сергей, чувствуя, что нужно что-нибудь сказать. — Те же и она.

— Оживленно тут у них.

— Суеты много, — проворчал капитан, убирая трубку обратно в карман. — А дела мало. Баллоны все тут? А гондола пуста?

Мартин подтянулся и, покривившись при этом от боли, отрапортовал:

— Все, что можно было отвинтить и оторвать, мы отвинтили и оторвали.

— Тогда отрежьте еще все, что можно отрезать, и идите спать. Когда водород кончится, я вас разбужу.

Отправив подчиненных отсыпаться перед дорогой, капитан уселся на одно из вынесенных из дирижабля кресел и стал надзирать за киберами. Машины двигались туда-сюда с монотонной предсказуемостью древних автоматов, и, глядя на них, капитан и сам начал задремывать. Как-то неожиданно все вокруг него изменилось, и он очутился на берегу реки. Сквозь прозрачную воду яиднелись трава и камни на дне реки. Камни расположились как-то знакомо, и пока он размышлял, в чем же Дело, они вдруг сложились в карту звездного неба, и ча ее фоне возник пузырящийся металлом борт «Новгорода». Металл плавился и крупными каплями срывался вниз, а наверх, навстречу ему, вспучивая размягченную сталь, выползал раскаленный докрасна бок реактора. Он двигался не спеша, словно раздумывал, вылезать ему или остаться…

Мак-Кафли вздрогнул и проснулся.

Оболочка дирижабля обрела какую-то объемность: ветер гонял по ней пузыри, и веревки, привязанные к вбитым в землю кольям, уже потрескивали, сдерживая желание аппарата подняться в воздух. Капитан посмотрел на часы и подсоединил шланги к штабелям наполненных гелием баллонов. Газ зашипел, радуясь свободе, а капитану досталось еще два часа ожидания. На его глазах цифры манометров превращались в нули, и тогда он тянул шланги к новому штабелю. Подключившись к последним баллонам, он пошел будить аэронавтов.

Расталкивать их не пришлось. Едва скрипнула дверь (все теперь на «Новгороде» скрипело), как они вскочили с коек.

— Аппарат готов. Дело за вами.

Сергей поднял НАЗ и со вздохом сказал:

— Что мы? Нищему собраться — только подпоясаться. Капитан молча смотрел, как они собираются.

— Оружие не забудьте…

— Я скорее босиком пойду, чем излучатель забуду, — сказал Мартин, подхватывая свой разрядник. — После того, что было…

На выходе из «Новгорода» Мак-Кафли пропустил их вперед, осматривая, все ли в порядке. Он придирчиво проверил ранцы НАЗов, присмотрелся к походке, желая хотя бы по этим мелким приметам определить, готовы ли те выполнить то, на что он их нацеливал, коснулся разрядников, уже расчехленных и готовых к применению. Ребята выглядели браво: поставь перед каждым по тираннозавру — не отступят. Правда, удаль, что светилась в глазах Сергея, капитану не понравилась, но он смолчал. Уже в кабине, перед тем как покинуть ее, он все же не сдержался и сказал:

— С тем, что у вас есть, вы можете пробиться даже сквозь отряд тяжеловооруженных рыцарей — вряд ли против вас выставят тут что-нибудь более серьезное. Вы можете брать приступом замки, рассеивать полчища, освобождать принцесс и учреждать империи…

Мартин кивнул; действительно, с двумя излучателями они вполне могли сделать это, и даже еще кое-что, что не пришло в голову капитану. Тот мыслил слишком стандартно, но направление его мыслей Сергею определенно нравилось.

Мак-Кафли положил руки им на плечи и как мог душевно сказал:

— Именно поэтому я и прошу, чтоб вы этого не делали.

Глаза у Сергея после этого стали как две оловянные пуговицы — тусклые и невыразительные. Он словно отгородился ими. Капитан стукнул по стенке кабины:

— У вас есть все, чтоб достигнуть цели. Самое главное — ни во что не вмешивайтесь. Не подумайте, что это просьба.

Он замахал руками, словно отгонял от них такую глупую мысль.

— Это приказ. Ни космические корабли пришельцев, ни апостолы Господа нашего Иисуса Христа… Ничего не должно отвлекать вас от цели. Все, что вам нужно, так это долететь и вернуться.

Сказано это было таким голосом, что у инженера и штурмана по спинам пробежала волна торжественных мурашек.

— Умеете вы слова находить, капитан, — сказал Мартин, а Сергей, уже крутя рычаги рулей, добавил:

— Конечно, понятно, капитан. Мы отлично понимаем, что наша цель не склад, а «Новгород». Мы попадем. Ударим, как шар в лузу! . Что хотел сказать Сергей, понял лишь Мартин, кивком подтвердивший, что согласен с мыслью товарища.

— Я бы предпочел другое сравнение, — сказал капитан. — С бумерангом. Насколько я понимаю, бильярдный шар из лузы не возвращается. За ним приходится лезть и доставать. Имейте это в виду…

— Бумеранг, если попадет, тоже не возвращается, — подумав немного, ответил Мартин.

Теперь задумался капитан, и Сергей, чтобы не затягивать прощание, сказал:

— Давайте-ка обойдемся без аллегорий. А то как-то обидно получается… И вообще, капитан, не волнуйтесь.

— Я постараюсь, — ответил без улыбки капитан. — Кстати, напоследок несколько полезных советов. Лететь вам строго на юг. Где склад — определите индикатором, а как подойдете поближе, так он сам даст о себе знать. Ну а дальше… Не маленькие, разберетесь.

Он посмотрел на Мартина, словно разбираться предстояло исключительно ему. Тот кивнул.

— На всякий случай визуальные координаты: полосатая гора рядом с замком какого-то типа по кличке Трульд.

Сергей не выдержал искушения таким словом и пробормотал:

— Трульд его фамилия…

— Молодец, что запомнил.

— Замок совсем рядом?

— Не знаю. Наверное, не очень. Индикатором снимите защиту, и все… Буду ждать вас завтра.

— Мы вернемся к сроку.

— Надеюсь, — отозвался капитан. — Прощаться не будем…

Он сделал шаг назад, но что-то остановило его. Не оборачиваясь, он произнес:

— Так. На всякий случай… Мало ли что… Местная фауна для человека съедобна.

Он быстро вышел из кабины, не стараясь скрыть свое волнение. Сергей рукавом протер иллюминатор и увидел, как капитан отключил шланг от последнего штабеля и, скрестив, поднял руки над головой.

— Газ весь, — прокомментировал Сергей. — Давай, Мартин, трогай.

Мак-Кафли поднес руку с радиобраслетом ко рту, и в кабине раздался его голос:

— Готовы, ребята?

— Все в порядке, капитан, рубите концы.

— Счастливого пути, держите связь.

Гул стал слышнее. По площадке пронесся вихрь из пепла и сажи. Мартин повернул двигатели, и воздух, уплотненный вращающимися винтами, оттолкнул дирижабль от земли…

Снизу Мак-Кафли наблюдал, как по полураздутой оболочке ходили волны. Отсюда, с развалин «Новгорода», взлетающее в небо сооружение выглядело куда как менее торжественно. Капитану оно напоминало большой кусок шоколадного желе, сводимого судорогами. Он подумал, что, возможно, кому-то захочется попробовать его на зубок, и затряс головой., отгоняя кошмарную мысль.

ЧАСТЬ 2

Словно птенец, пробующий новую для себя стихию, дирижабль сделал круг над головой капитана.

Если бы у аппарата были крылья, то Сергей обязательно помахал бы ими капитану, но крыльев не было, и он с некоторой долей досады на это направил машину на юг. Дирижабль медленно, но неотвратимо уходил вверх. Без ускорения, которое ассоциировалось для людей с любым движением вперед, он взбирался все выше и выше к невидимым сейчас звездам. Иногда ветер дружелюбно подталкивал его плечом. Тогда гондола колыхалась, и люди ощущали плавный толчок, бывший своего рода рекомендацией в клуб облаков и еще ближе возносивший их к солнцу.

Руины из иллюминаторов дирижабля выглядели куда как более респектабельно. Мелкие осколки «Новгорода» и обугленные деревья отсюда выглядели однородным монолитом черного цвета с блестящими вкраплениями. Похоже это было на кусок черного бархата, по которому кто-то рассыпал горсть металлической стружки. Зелень леса, окружавшего место посадки, делала его менее скорбным. Свежевспаханная земля от его соседства уже не навевала мыслей о могиле и безвременной кончине. А накренившаяся носовая часть крейсера и вовсе оживляла эту композицию, делая ее похожей на солнечные часы.

От этой ассоциации инженеру пришли в голову мысли о босоногом детстве, парном молоке, и душа его наполнилась тихой радостью. Оглянувшись назад, он с удовольствием увидел, как Мак-Кафли внизу становится все меньше и меньше. Пока инженер мог различать его, капитан махал пукой, потом растворился в зелени, стал незаметной черточкой среди развалин.

«Славно все-таки, — подумал Сергей. — Хороший он человек, но зануда. Без него тут как-то спокойнее…»

Хорошее настроение просилось наружу. Хотелось поделиться с кем-нибудь своей радостью, ощущением свежести и спокойствия.

— Хорошо! — сказал он.

— А? — откликнулся Мартин.

— Хорошо, говорю… Спокойно. — Он показал пальцем вниз и изобразил лицом капитана. Говорить он не решился — связь работала, и капитан вполне мог услышать его.

Мартин кивнул, если и не разделяя мнения Сергея, то вполне понимая его.

— Кстати, спасибо, — небрежно бросил инженер.

— За что? — поинтересовался штурман.

— Не успел тебя поблагодарить там, на берегу. Это ты ведь мне ствол поднял? Больше некому было…

— Это когда ты мыльницу строгал? — усмехнулся Мартин. — Я, конечно. Не всегда же мне огурцами играться…

Дар, которым обладал Мартин, был одновременно и его счастьем, и его огорчением.

Огорчением — потому что сила его была невелика и хватало ее только на то, чтоб удивлять девушек, да на шалости с огурцами и рукоятками. Счастьем — потому что, как и всякий обладающий Даром, он знал, что тот всегда будет с ним и что возможности его теоретически безграничны и что если ему сильно повезет и он наткнется на свой резонатор, то это заставит его Дар раскрыться в лол— ную силу, и тогда…

Сергей почувствовал грусть приятеля и постаРался ее сгладить.

— Не расстраивайся. От тебя уже польза в хозяй имеется, а если еще и повезет как Цзе-Ху…

Он сказал это и тут же прикусил язык — сказал лиш нее. Мартин сдвинул брови и вообще замолчал.

Упомянутому Сергеем Цзе-Ху действительно повезл Он нашел свой резонатор еще двадцатилетним в одном из лондонских музеев. Им стала одна из картин Ватто. С ее помощью он сделал то, что прославило его на весь мир и вознесло на самую верхнюю ступеньку психодинамической табели о рангах — мысленным усилием он передвинул одну из небольших пирамид в дельте Нила почти на полтора километра.

Случилось это более пятнадцати лет назад, но с тех пор его успех вселил надежду во многих. Каждый, в ком хоть едва-едва тлела искра Дара, искал то, что уравняет его с самыми сильными.

Искал каждый, но находили не все.

Мир велик, и вещей в этом мире было преогромное множество. Какая из них поможет ему, сказать не мог никто. Системы в подборе резонаторов не существовало никакой, и помочь в поисках мог только случай.

Цзе-Ху помогла картина. Щекоти, второму номеру в психодинамической табели о рангах, помогал запах свежих буковых опилок. Хуану Тербелье — ощущение шероховатости неотполированного красного дерева… Это был таинственный мир намеков на истину, мир частых разочарований и редких радостей, но Мартин жил в нем и не мыслил себя вне его.

Что такое Дар, теперь сказать не мог никто. У ученых, что занимались этой проблемой, было сразу два мнения, и, как водится, прямо противоположных. Одна группа исследователей считала это атавизмом, лукавым намеком матери-природы на возможности, безвозвратно упущенные Человеком Разумным на эволюционной лестнице, а другие, напротив, твердо верили, что этот Дар немногих — столбовая дорога для всего Человечества, указующий перст в Светлое Будущее, где человек станет действительно всесильным.

Сергей посмотрел на погрустневшего Мартина и подумал, как тяжело червяку знать, что он в состоянии стать бабочкой, но не знать, когда и как это может произойти, да и произойдет ли вообще. Поймав его взгляд, штурман сам почувствовал неловкость разговора.

— Ладно, — вздохнул он. — Не будем скулить… Что у нас внизу?

«Новгород» уже скрылся за горизонтом, и внизу, сколько хватало глаз, землю покрывала зелень леса. Ответить Сергей не успел. В кабине прозвучал голос капитана:

— Эй, экипаж, как дела?

Мак-Кафли постарался произнести эти слова спокойно-формально, но чувствовалось, что он все-таки волнуется.

— Все нормально.

Солнце заливало кабину ярким светом. Пройдя через трещину в стекле, луч разлетелся по пульту веселыми цветными осколками.

— Насколько нормально? Я, конечно, вижу, что вы не падаете, но все-таки… Нужны подробности.

Мартин провел пальцем по показаниям приборов.

— Скорость — шестьдесят два. Попутный ветер.

— А высота?

— Почти шестьсот. Но вряд ли мы поднимемся выше.

Давление в оболочке только шестьдесят восемь процентов от нормы.

Радиоволна донесла тяжелый вздох капитана. Сергей представил, как Мак-Кафли сокрушенно и сочувствующе качает головой.

— Да. Я видел. Надо сказать, что вид у вашего аппарата не очень-то бравый… Так что там под вами?

— То же, что и у вас. Лес. Красиво…

Сквозь кисею легких облаков земля внизу выглядела милой и безопасной, словно детская кроватка. Глядя на нее, не думалось ни о неприятностях, ни об аварии, ни тем более о капитане, а жизнь обещала только интересные приключения средней сложности.

— Вы там не расслабляйтесь, — сказал капитан, почувствовавший атмосферу беззаботности, наполнившую кабину.

— Как можно, — откликнулся Сергей, закидывая ногу на ногу. — Мы бдим.

Он зевнул, но удачно прикрыл рот рукой, так что Maк Кафли ничего не услышал.

— Знаю я вас, — на всякий случай сказал он. — Cидишь, наверно, нога на ногу…

Сергей поспешно убрал ногу на пол. Приняв слова капитана за попытку развеять скуку, он спросил:

— Вам там не скучно, капитан?

Послышалось сопение. Сергей понял, что капитан взял в зубы трубку и тем самым выразил несогласие с экипажем дирижабля.

— Обо мне не беспокойтесь. В моем распоряжении все развалины. Я собираюсь заняться кладоискательством.

Сергей прикинул, что Мак-Кафли сможет там найти, и покачал головой:

— Скорее археологией. Черепки, осколки, руины… Это ведь по части археологов?

Капитан не стал спорить. Он помолчал, еще раз чмокнул трубкой.

— Во всяком случае, тоже займусь делом. Может, повезет и найдется что-нибудь стоящее… Надеюсь, что новости от вас будут только хорошие.

— Не сомневайтесь, капитан. Хоть вас с нами нет, зато с нами удача.

Выслушав этот двусмысленный комплимент, капитан отключился.

От нечего делать и во исполнение капитанского наказа они посматривали вниз и по сторонам. Смотреть там вообще-то было не на что. Зеленая шкура леса под ними стелилась без конца и края. Изредка только она располосовывалась извилистой лентой реки или рваной раной озера. Время от времени им чудилось что-то, и тогда они с азартом начинали разглядывать все кругом, в поисках следов цивилизации, однако тщетно. Если там что-то и было, то оно предпочитало йе показываться на глаза и пряталось в тени деревьев.

Первым признаком того, что планета все же обитаема, стал замок на гряде холмов, уходящих на запад от их маршрута. Он появился неожиданно, как подарок. Освещенный ярким солнцем и видимый издалека, он был лишен мрачности, присущей любому военному объекту. Чистенький, аккуратный, словно картинка на коробке конфет, он не вызывал ни опасений, ни подозрительности. Он вообще не вызывал никаких чувств, кроме желания взять его в руки и рассмотреть поближе, чтобы найти — где это там размещаются игрушечные солдатики? Они облизывали его взглядами, пока тот не уменьшился до размеров кулака. Оторвав глаза от бинокля, Сергей спросил:

— Ну что, видел что-нибудь? Своим глазам он уже не доверял.

— Замок, мост, стена, — перечислил Мартин.

— Всадник?

— Всадника видел, — подтвердил штурман. — С копьем.

Инженер повернулся к панели управления:

— Вы слышите, капитан?

Из динамика донесся лязг оброненного железа.

— Что?

— Нас не обманули! — немного торжественно сказал Сергей. — Планета действительно обитаема!

Капитан не ответил, просто не сумев сообразить, что нужно отвечать в таких случаях.

— Мы только что видели рыцаря! — объяснил ситуацию Мартин. — И замок!

— Далеко он от вас?

В голосе капитана послышалась живая заинтересованность.

Сергей, которого от увиденного распирала почти детская радость, бросился к дальномеру, но замок уже скрылся из виду. Он разочарованно вздохнул:

— Не знаю. Его уже не видно.

Капитана это известие, напротив, обрадовало больше, чем все сведения о таинственном замке и всаднике.

— Чудесно! Раз он отстоит от вас дальше чем на длину копья, то можете не обращать на него никакого внимания.

Лицо Сергея вытянулось. Он никак не рассчитывал услышать то, что услышал.

— Так ведь-интересно же, — заартачился он.

Мак-Кафли понял его так, что он готов хоть сию минуту развернуть дирижабль и полететь назад, и тогда голос капитана обрел уставную суровость:

— Ваше дело — отслеживать непосредственную опасность, а не вести наблюдение за жизнью рыцарей. Он замолчал и в сердцах добавил:

— Энтомологи нашлись…

Внушение подействовало, и когда, перевалив через горный хребет, эрронавты вышли к морю, встреченный там корабль был едва удостоен внимания.

— Трехмачтовый, — отрапортовал Сергей, — вооружение — две катапульты. Дальность стрельбы не установлена, но явно меньше шестисот метров. До нас не достанут…

Большее беспокойство им доставил грозовой фронт, надвигавшийся с юго-востока. Небо там было багрово-фиолетовым. Через корабельную оптику было видно, что тучи двигались не только по кругу, но даже и снизу вверх, словно их что-то перемешивало.

— Не ищите приключений, — сказал им капитан. — Облетите это чудо природы.

Они повернули дирижабль. Глядя на удаляющиеся тучи, Мартин пробормотал:

— Разве это приключение? Это верная гибель…

Шум безжалостно вытащил его из утреннего сна. Он открыл глаза, увидел потолок над собой, понял что происходит, но все равно какое-то время ощущал себя рыбой, безжалостно вырванной из воды. Хотелось нырнуть назад, в глубину, от режущего глаза света. Это чувство не исчезло даже тогда, когда он понял, что стучат в дверь. Стук повторился.

Старший брат Атари отбросил шкуру и встал, растирая лицо ладонями. Сон от этого движения осыпался, словно засохшая кровь, и развеялся в прохладном воздухе. Знаменуя победу над ним, на плечи главы Гэйльского монастыря Братьев по Вере лег холодный от утреннего воздуха халат. Простым узлом завязав ярко-красный пояс, Старший брат Атари отозвался на стук:

— Войди,брат.

Не глядя на входящего, он отвернулся от двери к окну. Там, на фоне розовеющего неба вырисовывались верхушки деревьев, из гущи которых торчало его любимое дерево. Пока он любовался корявыми ветвями, облака, закрывавшие солнце, раздвинулись, и по свежему воздуху прокатился треск сомкнувшихся ветвей. Луч солнца, пролетев сквозь окно, упал на пол. За спиной проскрипели шаги.

— Новости, брат…

— «Новости, приходящие с солнцем, — хорошие новости…» — процитировал он книгу Аслана. — Что-нибудь о Керрольде?

— И о нем тоже…

Атари обернулся. В двух шагах от него стоял Средний брат Парсана. Его единомышленник и, возможно даже, друг. От него пахло воском и свежим хлебом — запахами спокойной, размеренной жизни.

— Как прошла ночь? В монастыре все спокойно?

— У нас-то все спокойно, а вот миряне… — Он сокрушенно покачал головой. — Злоба и зависть не дают безумцам покоя и…

Старший брат махнул рукой, обрывая суесловие.

— Что нового о ссоре наших соседей?

— Новостей много, а самая главная уже у меня на языке. Этой ночью Керрольд пал…

— Это точно? — спокойно спросил Старший брат.

— Точно. Посланные мной к замку братья видели сигнальные костры брайхкамера.

Старший брат Атари бывал в замке. Во время последнего из альригийских нашествий, когда враги захватили Гэйль и даже разрушили святые стены, замок Керрольд устоял. Альригийцы почти двадцать семь дней пытались ворваться в него, но защитники были отважны, Карха милостив, и они сумели продержаться до прихода императорской армии. Он вспомнил высочен— л ные башни, стены из тесаных камней, окованные железом ворота… Трульд осаждал замок всего три дня, и своротить такую махину за это время было непросто.

— Это не может быть военной хитростью, чтобы обмануть Винтимилли? Слишком уж быстро…

— Вряд ли… Он так и не успел подойти. Его войска остановились в одном дневном переходе от Керрольда и стоят лагерем.

— Ты говорил об этом еще позавчера.

— Да, — со странной ухмылкой отозвался Средний брат, — мы тогда еще думали, что это он медлит…

Старший брат улыбнулся в ответ:

— Да. Теперь все объяснилось… Что ж, его можно понять…

— Его можно пожалеть, — ответил Парсана. — Он еще думает, что может выиграть.

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Оба были умны и знали друг друга достаточно хорошо, чтобы разобраться, что стоит за сказанными словами. Игра вокруг замка велась крупная. Каждый из игроков хотел не просто урвать для себя кусок побольше, а взять все сразу.

— А эркмасс Георг?

— Как мы и предполагали, он остался в стороне… Это была еще одна хорошая новость. Атари улыбнулся Среднему брату. В том, что императорский наместник не ввязался в распрю, было заслугой Парсана, и никого другого.

— Хорошо, — продолжил Старший брат. — Замок пал. А наш храбрый Хэст? Что с ним? Погиб, я надеюсь?

По лицу Среднего брата пробежала тень. Старший брат Атари нахмурился:

— Он погиб?

— Это единственная скверная новость за всю ночь. Он жив… Во всяком случае, его тела не нашли… Там, правда, был пожар…

— А Трульд?

— Половина солдат Трульда ищет Хзста, хотя самому брайхкамеру сейчас уже не до него… Старший брат удивленно нахмурился:

— Неужели Винтимилли отважился… В голосе брата Атари просквозило такое удивление, что Средний брат улыбнулся:

— Нет, нет, брат… У эркмасса более приятная забота. Ты же знаешь — сестра Хэста… Он столько ее добивался.

— Ах да!

— Вчера же, сразу после штурма, он вместе с ней отбыл в свой замок. Братья донесли, что следом за ним отправился и Винтимилли. Он устроил засаду у Апприбат-ского леса, но мы предупредили Трульда, и он ушел другой дорогой.

— Пустая трата времени. Наверняка брайхкамер знал об этой засаде… При Всезнающем-то…

— Ну и что? Зато теперь он знает, что мы не враги для него…

Старший брат подумал и решил, что это неплохо. Он одобрительно кивнул:

— Это разумно. Нет смысла упрощать жизнь нашим соперникам… А Всезнающий? С ним?

— Конечно. Всезнающий с ним. Сам Трульд с добычей, вероятно, уже в замке, а Винтимилли спешно движется к замку Трульда. Единственный, о ком нам сейчас ничего не известно, — это Хэст Маввей Керрольд.

Они замолчали, представляя себе одинокого человека, бестолково мечущегося среди марширующих воинских отрядов, обрушивающихся башен и пожаров. Он ощутил это так явственно, что почуял запах горелого мяса.

— Мне даже жаль немного, этого Хэста… Не повезло бедняге…Разбитого и нестрашного противника можно пожалеть.

— Похоже, что он везучий человек, — возразил Средний брат. — Помнищь, как его семейству досталось, когда пришлось биться с Небесными колдунами? Сколько людей полегло, отец погиб, а он — живой…

— На этот раз у него слишком много врагов. Не один, и не два, и даже не три…

— И какие враги! — подхватил Средний брат.

— Что он еще сможет сделать?

— Ничего… У него одна надежда — Император. Ему остается только прятаться где-нибудь и ждать решения Мовсия.

— Ждать? — Старший брат покачал головой. — Думаю, он не станет ничего ждать. Он человек действия. Наверняка предпримет что-нибудь эдакое…

Атари щелкнул пальцами и представил Саар после того, как по нему прошли Небесные колдуны, — разбитые дома, раздавленные лошади, смрад от разложившихся трупов… Средний брат его понял и отрицательно качнул головой:

— Нет. Обойдется. Самое умное, что он может предпринять, — это найти Винтимилли. Но мы-то знаем, что это как раз и будет самым глупым…

Они рассмеялись. Вспомнив только что свой сгинувший в небытие сон. Старший брат почувствовал себя рыбаком, что с берега видит глупых рыб и даже может предугадать их движение, чтобы пронзить острогой ту, которую сочтет нужной. А вот Хэст и был той самой рыбой, которая ничего не видела и ничего не знала.

— К тому же у одного из его врагов есть Всезнающий… — напомнил Средний брат. — Не забывай о Всезнающем…

— Да… Против Всезнающего ему не устоять.

— Прячься не прячься… Найдет. Нужно было все же отравить его тогда…

— За ним Император, — напомнил Старший брат. — Да и я, честно говоря, не потерял еще надежды вместе со спорными землями прибрать еще и его самого.. Хэст — только начало, потом придется взяться за Трульда.

Средний брат вопросительно посмотрел ему в глаза и привстал, собираясь уйти. Старший брат понял, что главное было сказано, но не отпустил собеседника.

— А что еще? Или все новости сегодня касаются только Трульда и Хэста?

— Ночью вернулись людоловы.

— Брат Така?

— Он самый.

— С добычей?

— Он с пустыми руками не возвращается. Привели троих беглых. Один из них альригиец.

Атари наклонился вперед. Там, где упоминались альригийцы, всегда мог быть заговор. Установившаяся сама собой после третьего альригийского вторжения граница между Империей и альригийцами в этих местах проходила по болотам, и обе стороны вовсю пользовались тем обстоятельством, что охранять ее было попросту невозможно.

— Шпион?

— Не похоже… Во всяком случае, сейчас он на шпиона совсем не похож.

Средний брат, видно, вспомнил приведенного бедолагу и тихонько рассмеялся:

— Неужто братья переусердствовали?

— Да нет. Просто два месяца он провел в плену у болотных дикарей, в Эвоне. После этого наше узилище будет для него как родной дом… Кстати, он рассказывает чудные вещи. Помнишь, нам говорили о дикарском Боге-уничтожителе?

Старший брат пренебрежительно фыркнул:

— Опять эта ересь поднимает голову… Сколько уж говорили.

— Он его сам видел, — быстро перебил его Парсана. — Бог сожрал его товарища.

— Бред. Там не может быть Бога. Там есть идолы.

— Не так важно, как это называют дикари. Главное в другом — у них есть какая-то злая сила, природу которой мы не знаем.

Он хотел сказать что-то еще, но остановился. Пауза в разговоре повисла, словно оборвавшаяся веревка. Старший брат почувствовал недосказанное. Понизив голос, он спросил;

— Похоже на Небесных колдунов? Средний брат сделал охранительный знак.

— Слава Кархе, нет. Я показал ему рисунки. По ег словам, идол не двигается, а сидит смирно на одном месте а его служители приводят к нему тех, кто предназначен в жертву.

Не желая огорчать хорошо потрудившегося человека, Старший брат положил ему руку на плечо.

— Хорошо… Я поговорю с ним…

Средний брат поднялся, готовый привести пленника, но Атари остановил его:

— Не сейчас. Позже. Идолы потерпят. Сейчас нужно закончить с Маввеями. А уж тогда…

За окном на монастырском дворе зашумело — начали выстраиваться к утренней пляске монахи.

— Паломники есть в монастыре?

— Четыре группы.

Атари разгладил пальцем морщины на лбу. Решение висело в воздухе.

— Хорошо… Пришли мне брата Таку и еще троих младших братьев поумнее.

Пока предсказания Сергея об удаче сбывались. Еще четыре часа полета прошли безо всяких происшествий. Под ними снова простирался континент, и только солнце — главный часовой механизм планеты — успело передвинуться и теперь поливало их ярким светом с левой стороны. Через все четыре иллюминатора левого борта его лучи пронизывали кабину насквозь и исчезали за правым бортом, стремясь к земле, что лежала внизу. Лениво жмурясь, Сергей, разглядывая пылинки, пляшущие в лучах, размышлял о превратностях жизни, что то била их, как при крушении, то давала им отдых, как вот сейчас.

Голос капитана нарушил идиллию, неожиданно возникнув из пустоты:

— Ну, как вы там?

Сергей, неожиданно выдернутый из кайфа, неприветливо буркнул:

— А никак!

— Ну а новости какие?

Лень и нега последних часов так расслабили инженера, что он осадил капитана:

— Ну что вы, капитан, заладили одно и то же: «Новости, новости…» Нету у нас новостей. Ни городов, ни замков, ни рыцарей… Ничего нету.

— Это хорошо, хоть и странно.

— Что ж странного? Дикие земли… На всякий случай Сергей посмотрел вниз. Там простирался прежний лес — без конца и без края.