Любовный роман – Harlequin - Я выбираю его

Паула Роу

Я выбираю его!

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Глава 1

Хелен Валеро отвернулась от окна. Отсюда, с двадцатого этажа, открывался потрясающий вид на озеро Берли-Гриффин.

– Скажи, что ты отказался от сотрудничества с Александром Рашем.

Сидящий за письменным столом Джонатан Харпер нахмурил кустистые брови и откинулся на спинку кожаного кресла.

– Ты согласилась. Раш сказал, что будет работать либо с тобой, либо ни с кем.

Ей стало трудно дышать.

– Джон, ты знаешь о его прошлом. У него был роман с моей сестрой…

– И мне на это абсолютно наплевать! Как давно ты с ним знакома? С десятого класса?

– Да, но я не думаю…

– Вот газетные вырезки. – Джон бросил папку на стол. – Это не обсуждается, Хелен. Я без возражений предоставил тебе отпуск на полгода. Теперь ты хочешь, чтобы я считал тебя своим деловым партнером. Разберись со своим графиком работы и предоставь Алексу Рашу то, что он захочет. – Категорично взмахнув рукой, босс отвернулся к компьютеру, выпроваживая ее.

Хелен несколько секунд свирепо разглядывала его идеально остриженную голову, затем взяла папку и резко повернулась на каблуках.

В тот момент, когда она шла по коридору, яростно стуча каблуками по холодному синевато-серому полу, реальность перебила все ее размышления.

Она остановилась, пристально смотря на закрытую дверь своего кабинета в конце молчаливого коридора. Будь она партнером Джонатана, его ровней, он никогда не играл бы с ней. Но этот человек явно решил, что ее с Алексом прошлое – преимущество.

Хелен закрыла глаза и глубоко вздохнула.

«Один, два, три…»

У нее засосало под ложечкой от волнения, страха и…

«Четыре, пять, шесть…»

…тошнотворного ощущения оживления.

Она нахмурилась, наморщила лицо.

«Восемь, девять. Десять».

Протяжно выдохнув, Хелен вновь набрала полные легкие воздуха. Наконец она стала успокаиваться, дыхание выровнялось. Медленно открыв глаза, она уставилась на дверь.

Алекс Раш означал неизвестность. Он всегда был угрозой ее самообладанию.

Однако Хелен очень нужно повышение по службе. Оно даст ей свободу, несравнимую с денежной компенсацией. Она сможет самостоятельно составлять свой рабочий график, работать на дому, подбирать себе клиентов. Она докажет своим родителям, придерживающимся строгих традиций, что ей не нужен богатый муж, чтобы покупать наряды и оплачивать посещения салонов красоты. И самое главное, ей удастся стать настоящей матерью…

Выпрямив спину и слегка опустив голову, Хелен почувствовала знакомое напряжение в плечах. Затем она решительно прошагала к двери своего кабинета.

Алекс Раш стоял в простом, почти аскетическом кабинете Хелен, намеренно повернувшись спиной к двери. Он знал, что огромное окно с видом на здание парламента в Канберре в это ослепительное августовское утро является отличным фоном, чтобы подчеркнуть его рослую фигуру. Ему хотелось доминировать над Хелен и показать ей, кто здесь отдает приказы.

И пусть его вера на краткое время пошатнулась, он решительно отмахнулся от сомнений. Некогда передумывать! Хелен и ее брат Карлос сами во всем виноваты.

Легкий стук каблучков по кафельному полу проник в его подсознание, и в следующее мгновение дверь открылась.

Итак, игра началась.

– Джонатан сказал, что ты потребовал моего личного присутствия, Алекс. Не удосужишься объяснить почему? – раздался женский голос.

Он медленно повернулся, готовясь к сражению. И все же оказался совсем не готов к тому, что затаит дыхание, увидев Хелен Валеро. Его тело охватил страстный трепет возбуждения, словно он был подростком.

Хелен была потрясающе красива. Несомненно, модельеры сочли бы ее фигуру слишком пышной, волосы – чересчур непослушными, челюсть – излишне решительной, а губы – слишком полными. Ее младшая сестра обладала более изящными формами и чертами лица. Но при виде Хелен Алекс всегда замирал.

«Тебе уже не семнадцать лет. Хелен предала тебя, став заодно с Карлосом – человеком, который решительно настроен тебя погубить. Она лишь инструмент для того, чтобы заставить ее брата-лжеца заплатить».

Алекса охватила слепящая ярость. Он годами совершенствовал самообладание и сейчас ни за что не должен его потерять, хотя ему безрассудно хочется протянуть руки и зацеловать Хелен до бесчувствия…

– Кто впустил тебя в мой кабинет? – внезапно спросила она.

– Джонатан.

Она не ответила. Молчание затягивалось, Хелен неторопливо моргнула, слегка нахмурив брови.

– Прошло много времени, – добавил он.

Она прищурилась на его глупый комментарий, будто отыскивая скрытый смысл в простых словах.

Я не заметила. – Она уставилась на письменный стол, затем подняла глаза на Алекса. Он стоял, не двигаясь, преграждая ей путь.

Не заметила?! Ярость затмила остатки чувственных переживаний. После того ночного кошмара Алекс только и делал, что отсчитывал время. Его жизнь рухнула в сочельник, а Хелен просто продолжала жить, словно он оказался временным пристанищем на ее пути к вершине.

Резкая боль пронзила его руки. Взглянув на них, Алекс сжал кулаки.

И все-таки неимоверным усилием воли он заставил себя расслабиться, оглядел ее с головы до ног, зная, что Хелен сочтет его пристальный взгляд оскорблением. Черные туфли на каблуках, аккуратная серая юбка и такого же цвета приталенный жакет, огненно-красная блузка. Само воплощение деловитости. Ее обычно непослушные волосы были аккуратно зачесаны назад и уложены, макияж был сдержанным. Даже украшения – тонкие золотые сережки-обручи и кулончик со знакомым голубым глазком, изображение египетского бога Гора, – свидетельствовали о сдержанности. Алекс знал иную Хелену – страстно целующуюся, с разгоряченным телом и сладострастным смехом.

Она бросила Алекса, когда его обвинили в убийстве собственного отца.

Хелен нахмурилась и скрестила руки на груди, возвращая Алекса к реальности:

– Ты уже закончил?

Он позволил себе улыбнуться:

– О, отнюдь нет.

Не дав ей возможности что-либо произнести, он шагнул в сторону, освобождая проход, намеренно медленно опустился в одно из гостевых кресел.

Хелен устроилась за огромным письменным столом, смотря на Алекса, будто настороженная кошка на потенциальную добычу. Избалованная дочь посла Хуана Рамереса Валеро насторожилась? Алекс изумился.

– Милый кабинет. – Он оглядел комнату. – Милый письменный стол. Должно быть, дорогой.

– Почему из всех работников «Беннетт и Харпер» ты выбрал меня? Тебя не волнует наше прошлое?

– Ты все такая же резкая, как я погляжу, – пробормотал Алекс, не удивившись.

Она скрестила руки на груди и стала молча ждать его ответа.

– Ты одна из лучших, – заявил Алекс, намеренно подыгрывая ее тщеславию. – Я наблюдал, как ты делала рекламную кампанию для того певца. Кайл Дэвис, верно? То, что ты можешь сделать для меня, – он помолчал, лаская взглядом ее губы, затем посмотрел в ее глаза, – полностью затмевает наше прошлое.

Самомнение Алекса чуть пошатнулось, когда Хелен, не мигая, уставилась на него в упор. Это был ее коронный взгляд – молчаливый, пронзительный. Она никогда не смотрела на него так, только на других. Эдакая королева паузы. Этот взгляд обычно появлялся у нее после неподобающего или грубого замечания. Она смотрела, слегка выгнув бровь, не двигаясь, выжидая. Холодная, как старинные стальные мечи, украшавшие кабинет ее отца.

И все же Алекс выдержал ее взгляд. Хелен заговорила первой:

И для какой конкретно работы ты меня нанимаешь?

– Чем ты известна? Удачливостью? И, конечно, рассудительностью.

– Тебе понадобилась моя удачливость?

– И моей матери, и сестре.

– Понятно.

Хелен оставалась спокойной, когда Алекс непринужденно скрестил ноги в лодыжках, сложил руки на груди. Идеальный образчик непревзойденной мужской самоуверенности и сдержанности. Именно эти его качества перечеркнули те несколько недель перед Рождеством, когда они предавались тайной бурной страсти…

Воспоминания, окутанные чувством вины, пробудились под пристальным взглядом Алекса. Хелен не имела права, но все-таки влюбилась в парня своей сестры.

Хелен с трудом сглотнула: «Возьми себя в руки! Он пришел сюда лишь по делу. Все, что было в прошлом, оказалось преходящим».

– Ты моя должница, Хелен. И знаешь мою семью, которая поможет тебе в работе.

– Не слишком хорошо…

– Знаешь лучше остальных, – возразил Алекс. – И мы с тобой знакомы.

Слово «знакомы» он произнес с намеренным цинизмом. Цепкий взгляд его голубых глаз, будто приглашающий присоединиться к нему в постели, а также нежный тембр голоса творили с ее телом нечто пугающее, но приятное.

– Итак, твое молчание означает, что ты мной займешься? – наконец произнес он.

Она резко отвела от него взгляд и взяла шариковую ручку.

– Фирма «Беннетт и Харпер», должно быть, сошла с ума, если связывается с сыном Уильяма Раша, основателя ведущей австралийской авиакомпании, – спокойно ответила она.

Хелен инстинктивно коснулась рукой цепочки, потерла пальцами подвеску. И это простое движение привлекло внимание Алекса. Хелен резко замерла. Несколько лет назад Алекс, смеясь, назвал нервным тиком то, как она поигрывает кулончиком.

Его знающие глаза уставились на ее лицо, и внезапно всплыли воспоминания, опаляя ее кожу огнем и приводя ее тело в чувственный трепет, которого она не ощущала последние несколько месяцев.

– Ты что-нибудь обсуждал с Джонатаном? – решительно произнесла Хелен, беря ежедневник.

Нет.

– Ладно. – Она открыла ежедневник и сделала пометки, затем подняла глаза. – Мне понадобится несколько дней, чтобы собрать команду, затем я назначу тебе встречу на следующей неделе…

– Нет. – Он наклонился вперед, и Хелен с трудом поборола желание отклониться назад. Несмотря на разделяющий их огромный письменный стол, она по-прежнему чувствовала себя уязвимой. Словно ничто не удержит Алекса от того, чтобы перегнуться через дубовый стол и… поцеловать ее.

Ее сердце забилось чаще, на секунду она даже перестала дышать. Елупость. Алекс Раш пришел сюда как клиент.

– Ты не сможешь на следующей неделе? – спросила она, унимая тревожные реакции своего тела.

– Нам нужно начать сейчас. Джонатан уверил меня, что ты будешь заниматься только мною.

Хелен стиснула зубы: «Черт бы тебя побрал, Джонатан!»

– Отлично. Давай начнем.

– Хорошо. – Он уперся локтями в колени, приковывая ее взглядом. – Как ты знаешь, фамилия Раш вот уже несколько месяцев фигурирует в неприятных публикациях.

– Я понимаю, что тебя допрашивали, подозревали, но никогда официально не обвиняли в смерти твоего отца. В конце концов его смерть сочли случайностью.

Он прищурил светлые глаза:

– Многие по-прежнему полагают, что я избежал наказания за убийство.

– Мне жаль, Алекс.

– Что? – Его брови взлетели вверх, он язвительно посмотрел на нее. – Ты не будешь задавать вопросов?

Она моргнула:

– Мне это не нужно.

– О, верно. Ты была моим алиби. Или, по меньшей мере, была бы им, если бы не уехала внезапно из страны той ночью.

– Алекс… – Она откинулась на спинку кресла, его обвинение разбередило почти зажившую душевную рану. – Я пыталась…

– Кстати, как прошел твой отпуск? Ты была в Европе, верно? – Он говорил вежливо, но с плохо скрываемым презрением.

– Мой…

«Он не знает».

Ну откуда же ему знать? Ее отец позаботился о том, чтобы не было огласки, хотя Хелен его об этом не просила. Для тех, кто спрашивал, был готов ответ: Габриэла бередит просторы Азии с рюкзаком за спиной в блаженном одиночестве.

– Что? – Алекс насмешливо поднял бровь. – У тебя внезапно создалась ситуация, равносильная жизни или смерти, поэтому ты уехала за границу, даже не удосужившись позвонить?

Хелен несколько раз обдумала свой ответ:

– Я была с Еабриэлой.

– Понятно. И как поживает моя своевольная бывшая подружка? Полагаю, она нашла себе новое развлечение?

Хелен шлепнула ладонями по столу, уставилась на полированную деревянную столешницу и глубоко вздохнула:

– Не заходи так далеко, Алекс. – Ей удалось отвести взгляд от его прожигающих голубых глаз и решительно захлопнуть ежедневник. – Ты нанял меня для работы. Если я должна ее делать, нам придется забыть о личных отношениях, включая твои дела с Карлосом.

Его пристальный взгляд стал настороженным.

– Какие у меня могут быть дела с Карлосом?

– Понятия не имею. В последний раз я видела его два месяца назад.

Знает ли Алекс, как ей тяжело оттого, что Карлос от нее отстранился? За исключением нескольких случайных комментариев, она понятия не имела, какие дела были у ее брата с Алексом после его возвращения в Канберру. За прошедший год Хелен стала матерью, переехала из родительского дома и наконец получила желанную независимость. Карлос перестал играть роль ее старшего брата. И она запретила себе думать об Алексе, предпочитая не знать, чем он занимается и с кем встречается.

Алекс пристально ее разглядывал, словно хотел задать ей миллион вопросов, но что-то его сдерживало. Он явно изменился.

– Мне нужно поговорить с членами твоей семьи, – резко сказала она.

– Конечно. – Выражение его лица стало спокойным. Он поднялся. – В одиннадцать часов у меня рейс. – Алекс взглянул на часы. – Автомобиль заедет за тобой в десять.

Она моргнула:

– Что такое? Я думала…

– Ты и я. Летим в одиннадцать, – кратко повторил он. – Ты должна встретиться с моей семьей – твоими клиентами. Они в Даймонд-Бей.

– Твой курорт в дикой местности?

– Да. Не опаздывай.

Она покачала головой, хмурясь:

– А что с моей командой?

– Мне нужно вернуться в тот дом. Кроме того, мой персонал отвечает на миллион телефонных звонков, поэтому прямо сейчас мне нужна стопроцентная уверенность. В настоящее время ты сама себе команда.

Она вскочила:

Я не могу заниматься этим одна! Мне нужен помощник, планировщик мероприятий…

Он отмахнулся от ее протеста:

– У меня достаточно людей для этого. И как только мы составим четкий график работы, ты сможешь давать поручения.

Она уставилась на него:

– У меня своя жизнь…

– Я думал, что твоя жизнь – это работа. – Его холодная оценка показалась ей почти оскорбительной.

Хелен скрестила руки на груди:

– Ты ничего не знаешь о моей теперешней жизни.

– Верно. – До того как она успела ответить, Алекс достал из пиджака мобильный телефон. – Возьми вещи на неделю. Увидимся в аэропорту.

Произнеся это, он ушел, оставив о себе единственное напоминание – аромат мужского одеколона.

Нахмурившись, Хелен смотрела на открытую дверь.

«Перестань хмуриться, Хелен, появятся морщины», – знакомый приказ матери эхом раздался в ее голове.

Разве она сможет забыть о прошлом и сосредоточиться на работе? За прошедший год Хелен потеряла сестру и Алекса. Даже Карлос от нее отвернулся. Она разочаровала свою семью.

Зато она стала матерью, и Белла стоила всех ее страданий.

Глава 2

Хелен вошла в парадную дверь и услышала:

– Я только что собиралась покормить Беллу. – Мелани, соседка и по совместительству няня, обернулась к ней. – Покормишь?

Хелен бросила сумку на кухонный стол, затем взяла из рук соседки бутылочку с детским питанием и улыбнулась:

– Конечно. Мама заходила?

– Она позвонила утром, сразу как ты ушла… – Мелани затихла, идя за Хелен по тихому коридору в комнату Беллы.

– И?.. Привет, красавица! Как поживает моя милая Белла? – Хелен наклонилась к кроватке и, театрально ахнув, взяла на руки гукающего пятимесячного ребенка. – Ты такая большая! Как тебе удалось стать такой большой? Что она сказала, Мел?

Женщина принялась вытягивать нитку из кромки рубашки с бретельками, уделяя этому процессу слишком много внимания:

– Она сказала, что простудилась и не хочет заразить Беллу.

– Понятно. – Хотя Хелен отлично знала свою мать, ее сердце болезненно сжалось.

Мария Валеро играла в теннис, у нее был личный тренер. Начиная с подросткового возраста она тщательно ухаживала за кожей, принимала витамины, не переедала ради здоровья, воздерживалась от кофеина, шоколада и других продуктов, разрушительно влияющих на кожу. Хелен подозревала, что эта женщина решила пережить всех, включая Беллу.

И все же ложь матери ранила Хелен.

– Лучше обезопаситься, – дипломатично прибавила Мелани, вручая Хелен хлопчатобумажное полотенце. – Дети так легко могут заразиться.

– Это правда. – Хелен уселась в большое кресло-качалку, осторожно положила ерзающего ребенка на подушку, которую Мел подсунула ей под руку. Она с обожанием смотрела на ребенка, которого кормила. Для Беллы она сделает все. Эта маленькая девочка – смысл ее жизни.

– Так что у тебя за командировка?

Хелен не сводила пристального взгляда с Беллы, улыбаясь ее тихому чмоканью.

– Очередной клиент.

– Надолго?

– Я должна вернуться в следующий понедельник.

– Так… – Мелани нахмурилась. – Кто будет неделю присматривать за ребенком? Твоя мама?

Хелен покачала головой:

– Неужели ты не видела, как она обращается с ребенком? Нет, Белла поедет со мной.

«Я и не подумаю оставлять Беллу с женщиной, у которой редко бывало время на собственных детей».

– Ух ты! – Мелани скрестила руки на груди и присела на подлокотник кресла. Я не знала, что в вашей фирме есть служба нянь. Я так ошиблась с профессией!

– Службы нет, но няня есть в доме, куда мы поедем. Так как поездка затянется, «Беннетт и Харпер» оплатят счет. В любом случае, – сказала Хелен, улыбаясь и осторожно вытирая слюну ребенка, – не говори мне о том, что предпочтешь мою циничную профессию своей неблагодарной, плохо оплачиваемой работе учителя.

Мелани улыбнулась шутке подруги:

– He-а. Мэтт может меня содержать, он светило онкологии. Кроме того, я буду практичной мамочкой и стану растить Бена самостоятельно.

– Ладно, после работы с этим клиентом я должна получить повышение.

– Ты работаешь в два раза больше любого в этой фирме. Но я буду скучать по Белле. – Мелани нежно погладила пушистую головку младенца.

Хелен ответила с улыбкой:

– Уложи ее вещи, а я покормлю ее, хорошо?

Пока Мелани собирала одежду и приспособления для кормления Беллы, Хелен дала ребенку срыгнуть. Здесь, в тишине бело-желтой комнаты дочери, ей было легко забыть о внешнем мире. Белла стала ее миром. Хелен пообещала маленькому извивающемуся комочку, завернутому в теплое одеяло: «Я защищу тебя, ты будешь в безопасности. И я всегда-всегда буду рядом, когда бы тебе ни понадобилась».

Белла чихнула, и Хелен осторожно подняла девочку, чтобы пухлое личико ребенка оказалось наравне с ее лицом. Карие глаза девочки, обрамленные густыми ресницами, уставились прямо на нее. Она причмокивала, посасывая невидимую соску.

Хелен смотрела на гукающую Беллу. Алекс умен и сразу обо всем догадается, как только увидит девочку. И все же оставлять Беллу дома нельзя.

– Если я нужна Алексу Рашу, значит, ему придется иметь дело и с тобой, любимая.

Не слишком ли много внимания она уделяет тому, что значит для Алекса? Ей следует думать только о работе. Его единственная цель – изменить о себе общественное мнение. Все его чувства к Хелен временны и закончатся с окончанием совместного проекта.

Алекс расположился в комфортном салоне частного самолета, тщетно стараясь сосредоточиться на лежащих перед ним документах.

Он уехал из Даймонд-Бей в июне, а вернувшись в Канберру, обнаружил, какой огромный общественный резонанс имела смерть Уильяма Раша. Но все подозрения, безжалостные полицейские допросы и мощное давление прессы – все казалось незначительным по сравнению с тем, каким подонком оказался Карлос.

Алекс тихо выругался. Карлос был его беспечным приятелем еще с университета, он вращался в тех же элитных кругах. Поддавшись прихоти, Алекс принял деловое предложение Карлоса, уступив желанию перестать быть всего лишь тенью любимого сына Австралии Уильяма Раша.

Спустя два коротких года он и Карлос стали партнерами, развивая несколько франчайзинговых туристических агентств под общим названием «Спринт-туры».

Алекс не мог не заметить, что одобрение Хелен повлияло на его решение. Проклятье, он по-прежнему слышит, как она пылко хвалит его за то, что он выбрал в партнеры ее брата! Эта женщина смогла бы соблазнить самого Бога, даже если бы была сестрой дьявола.

Алекс рассеянно потер подбородок, покрытый щетиной.

«Ты был идиотом. Законченным идиотом, который думал одним местом, а не головой».

Всю свою жизнь он отлично разбирался в тех, кто ему лгал. С изрядной долей гордости отец называл его «Денежный детектор по имени Алекс». Но с Карлосом он ошибся. Алекс не хотел видеть его лжи. Ведь брат Габриэлы и Хелен Валеро не может быть лживой змеей, не так ли?

Алекс фыркнул. Он ошибался во всем. Через неделю после смерти отца ему заявили о нарушении условий договоров. Он прочел их, поборов изумление, ведь договоры были юридически правомочны. Если бы суд принял сторону Карлоса и партнерство было бы расторгнуто, доля Алекса перешла бы к Карлосу. По юридическому праву все было по закону, а по моральному?

Едва Алекс оправился от этого потрясения, последовал новый удар. Руководитель юридического агентства с друзьями из федеральной полиции, а вслед за ним и газета «Канберра тайме» озвучили свое беспокойство по поводу бухгалтерского «творчества» Карлоса.

Предательство глубоко ранило Алекса, намного сильнее, чем финансовые потери. Статьи о его семье становились все грязнее, и он стал жаждать мести. Алекс использовал все свои связи, чтобы найти что-нибудь на Карлоса и добиться правосудия. Но Карлос оказался хитрой бестией, не нашлось ни одного бумажного документа или отчета.

А затем, внезапно, – два крупных достижения! На прошлой неделе Алекс разговаривал с тремя потенциальными жертвами грабительских схем Карлоса, которые тоже повелись на его уловки. И а это важнее всего – Алекс обнаружил, что Карлос был единственным, кто с марта кормил прессу придуманными историями об Уильяме Раше.

Но тот позорный, отвратительный скандал между Алексом и его отцом могла подслушать только Хелен! Только она могла рассказать об этом Карлосу.

Речь уже шла не о бизнесе, а о личных отношениях.

Алекс сжал в кулаке шариковую ручку, она треснула, и он выпустил ее. Ручка с клацаньем упала на стол, на ладони Алекса появились отметины.

Вскоре они улетят в Даймонд-Бей, и Хелен будет полностью в его власти. А уж он позаботится о том, чтобы Карлос Валеро узнал, как его идеальная, уважаемая сестра с радостью залезла в его постель. А потом Алекс сделает решающий шаг – вручит властям доказательство махинаций Карлоса.

– Тебе недостаточно одной сестры? Держись от Хелен подальше, иначе я тебя уничтожу! – Карлос угрожал Алексу в телефонном разговоре.

Злость подразумевает промахи. Алекс рассчитывал, что Карлос совершит ошибку.

Он посмотрел на часы. Вдруг Хелен не придет?

И в ту же секунду с непонятным облегчением Алекс услышал ее голос. Вот она показалась в салоне, и он увидел у нее в руках сверток странной формы.

– Что это? – спросил он, перекрикивая внезапно взревевшие моторы самолета.

– Это моя дочь.

Не обращая внимания на ошеломленного Алекса, она улыбнулась стюарду, который внес переносную детскую кроватку, затем уложила в нее ребенка.

– У тебя нет ребенка! – резко сказал Алекс, когда она уселась напротив него.

– Есть. – Хелен сняла жакет, затем поежилась, не сводя взгляда с дочери. – Ее зовут Белла.

– Ты ее удочерила.

Услышав его решительное заявление, она резко подняла на него глаза:

– Это не твое дело, Алекс!

– Мое, если ты примешиваешь к работе личные дела.

Она удостоила его таким же ледяным взглядом:

– Ты лучше других можешь понять, почему она здесь. Я не могу оставить ребенка в своей семье даже на неделю. Не важно, как сильно ты мне нужен как клиент.

Ее свирепый взгляд, стальная выправка – все говорило о решимости.

Он помолчал, вспоминая ее горделивое признание в том, что дети Валеро воспитывались няньками и в школах-интернатах. Мария Валеро в совершенстве освоила роль жены иностранного дипломата, а вот какой матерью она была?

Впервые Алекс испытал к Хелен не только физическое влечение.

Заскрежетав зубами, он проворчал:

– Так она твоя?

Хелен отрывисто кивнула.

Итак, у нее есть ребенок. Почему он об этом не знал?

– Сколько ей?

Она набралась смелости, вздернула подбородок и мужественно встретила его свирепый взгляд:

– Пять месяцев.

Дважды подсчитав, Алекс погрузился в молчание. Ярость застилала ему глаза.

В ту ночь, когда Хелен заявила, что любит его, в ту ночь, когда умер его отец, она уже была беременна от другого мужчины!

Глава 3

Самолет набрал высоту. Следующий час Хелен старалась занять себя газетными вырезками об Алексе, но время от времени смотрела в иллюминатор, на мучительно-яркие облака и синее небо.

Когда Белла пошевелилась, Хелен перестала притворяться, что работает. Она достала из сумки бутылочку со смесью. Кормя девочку, она видела, что Алекс не обращает на них никакого внимания.

Алекс сосредоточился на документах с таким неуместно-угрюмым видом, что она задержала на нем взгляд. Никогда Хелен не видела Алекса таким злым и отстраненным. Она помнила его другим: подшучивающим, симпатичным, даже когда он молчал.

«Не забудь о поцелуях».

О, эти предательские поцелуи, которые обещали так много, что заставили ее забыть обо всем…

Хелен взглянула на Беллу. Нежно улыбнувшись, она положила полотенце на плечо, затем подняла ребенка. Десять минут спустя она уложила спящую дочь в кроватку, убрала свои записи и уставилась в иллюминатор.

Мили красного песка, перемежающиеся редкими кустарниками. На большей части Австралии по-прежнему стояла зима. В северной части этой пустынной территории в августе перемещались горячие пески, а по ночам температура опускалась ниже нуля.

Даймонд-Бей находился на краю священной земли аборигенов и был скорее похож на холмистый оазис. Когда самолет сделал круг над небольшой взлетно-посадочной полосой, Хелен прижала нос к холодному стеклу иллюминатора. Элегантные, изогнутые крыши курортных строений сверкали в лучах полуденного солнца. Курорт своими очертаниями был похож на огромного альбатроса, низко летящего над красной пустыней.

Она мгновенно забыла о напряжении и повернулась к Алексу:

– Почему твой отец построил такой роскошный курорт здесь?

Медленно, почти неохотно он оторвал взгляд от документов и встретил ее взгляд:

– Ради секретности. И уединения. – Затем он вернулся к работе.

Хелен в душе поежилась от его вежливого ответа.

Неужели ему так тяжело смотреть на нее, разговаривать с ней? К горлу подступила неприятная горечь сожаления. К счастью, напряженное молчание потонуло в звуках приземляющегося самолета, затем открылся люк, послышалось жужжание трапа.

Хелен взяла жакет, протянула руки к Белле. Оглянувшись, она увидела, что Алекс держит в руке ее портфель. Молчаливо кивнув, он указал ей идти впереди него.

Пробормотав слова благодарности, она медленно спустилась по металлическому трапу, остро осознавая присутствие следующего за ней Алекса. Он следил за каждым ее шагом.

Длинный черный лимузин ждал их на взлетно-посадочной полосе. Алекс молчаливо открыл для Хелен дверцу автомобиля. Она заметила кресло для ребенка на заднем сиденье.

Пристегнув гукающую Беллу, она уселась рядом, оставив место для Алекса. Когда дверца захлопнулась и они оказались запертыми в салоне с кондиционером, от внезапного приступа клаустрофобии Хелен затаила дыхание. Все это из-за человека, сидящего рядом с ней. Он был с ней холоден, словно с грешницей, которой нет прощения.

Вздохнув, Хелен отклонилась от Алекса в сторону и тихо заговорила с дочерью о пустяках, улыбаясь ей и мельком поглядывая на часы.

Неожиданно Хелен решительно выпрямилась и повернулась, обратив все свое внимание на Алекса:

– Что ты хочешь получить от этого проекта?

Явно изумившись, он отвернулся от окна и с грозным выражением лица посмотрел на нее, сохраняя молчание.

– Алекс, – произнесла она, – твои цели?

– Кто ее отец?

– Не твое дело!

– Черта с два не мое!

– Не твое! – Хелен охватила ярость, она теряла над собой контроль. – Между нами все кончено, Алекс. Нас связывают только деловые отношения. Я не обсуждаю свою личную жизнь с клиентами и не намерена начинать обсуждать ее сейчас.

– Но ты взяла дочь в командировку.

Она прищурилась:

– Впервые мой клиент выдвинул мне неразумные требования. Ты не оставил мне выбора.

– У каждого всегда есть выбор, Хелен.

– Если ты беспокоишься, что я буду уделять тебе недостаточно внимания, то могу уверить тебя – Белла никоим образом не влияет на мою трудоспособность.

– Понятно.

Его взгляд казался иссушающим пламенем. В нем была ярость и что-то еще. Гордость? Обида?

Нет. Алекс Раш никогда не показал бы свою уязвимость.

У нее что-то сжалось в груди. На секунду ей показалось, что она увидела нечто большее во враждебном взгляде Алекса. Когда-то они были друзьями…

Я не могу предложить тебе всего, Алекс, а лишь полную сосредоточенность на твоей кампании. Прошу тебя, отнесись к этому уважительно.

«Я не могу избавить тебя от того, что ты считаешь мучительным предательством».

Собравшись с силами, она продолжила:

– Теперь скажи мне, каковы твои цели в этой кампании.

Алекс взглянул в сторону, слишком непринужденно, чтобы быть убедительным:

– Многие месяцы в газетах писали лживые статьи о том, что у моего отца была любовная связь.

Хелен кивнула:

– Я читала.

– Мою мать вежливо попросили покинуть два ее благотворительных комитета. Вместо обычных телефонных звонков, приглашений и явных просьб наступило грозовое молчание. Спонсорская рекламная фирма, которая выделяла деньги на занятия Челси теннисом, также отошла в сторону.

– И, конечно, твой отец не смог себя защитить.

Он одарил ее резким взглядом:

– Конечно.

– Алекс… Твой отец изменял жене?

Нет.

– Ты уверен на сто процентов?

– Конечно нет. Никто не может быть уверен на сто процентов!

– Ладно. – Она не обратила внимания на его свирепый взгляд и продолжила: – Значит, нам нужно изменить направление, привлечь позитивное внимание. Эффективная кампания должна быть тонкой. Мы хотим создать медленную, но стабильную поддержку общественного мнения, не крича об этом.

– Если ты хочешь применить клише «вытащить любящую семью на пресс-конференцию»…

Ее губы изогнулись.

– Нет, это я оставлю для очередного впавшего в немилость политика. Это хорошо используемая тактика, но она вызывает раскаяние и сочувствие. Вроде «Он любит свою семью так сильно, что наверняка сам очень хороший парень». Но такую тактику нужно правильно проводить. Скажи, раз мы заговорили о твоем отце, ты когда-нибудь публично заявлял о своей непричастности к его смерти?

– Это сделал мой адвокат.

– А лично ты?

Нет.

– Почему?

– Потому что… – Алекс нахмурился. – Меня никогда не обвиняли. Полицейское расследование стало полнейшим фарсом, основанным на анонимных подсказках и наспех придуманных слухах. Я не хотел привлекать еще больше внимания.

– Понятно.

– Нет, ты не понимаешь! – Он встретил ее взгляд с каменным выражением лица. – После смерти моего отца началось всеобщее излияние общественного сочувствия. Великий и замечательный Уильям Раш погиб в расцвете лет! Это продолжалось неделями: его тяжелое детство и стремительный взлет из бедняков в богачи, его бизнес-сделки, влиятельные друзья. Затем, когда меня стали допрашивать, в СМИ начали появляться статьи о его пристрастии к азартным играм и выпивке.

– Вот когда все началось…

– Да. Ложные слухи стали последней каплей. Моя мать не заслуживает такой клеветы. Не заслуживает ее и Челси. – Его глаза внезапно решительно вспыхнули. – Ты спросила, что я хочу получить от этой кампании? Я хочу, чтобы мою семью оценивали по заслугам, а не на основе злонамеренных сплетен. Я хочу, чтобы ты убедила СМИ и общественность. И я хочу, чтобы ты делала это, не привлекая внимания.

– Я всегда осторожна.

– Нет. Я имею в виду – раз всем есть до меня дело, я не являюсь твоим клиентом. И ты не проводишь мою рекламную кампанию. Я не желаю, чтобы в прессе появились циничные заголовки вроде «Тщательно подготовленный успех».

– Поняла, – сказала Хелен, ничего не понимая. – Только как ты объяснишь мое присутствие здесь?

Алекс пожал плечами:

– Встреча старинных друзей?

У Хелен засосало под ложечкой, когда автомобиль плавно остановился. Она надела на плечо лямку сумки и повернулась к Белле:

– Кто в это поверит?

– Они ведь поверили во все это дерьмо, связанное с моим отцом?

Хелен осторожно взяла на руки спящего ребенка, затем вышла из лимузина.

– Зачем только я… – Она умолкла, выпрямилась и широко раскрыла глаза.

Здание было невероятно красивым и величественным. Фасад выполнен в стиле старинной греческой виллы, с двумя одинаковыми мраморными колоннами у входа, с небесно-голубым кафельным полом и высоченными потолками. Необычный дизайн крыши был потрясающим. Бело-голубые плиты удачно выделялись на фоне голой пустыни.

– Завораживает, верно?

Хелен повернулась к Алексу. Тот стоял, прислонившись к дверце автомобиля, скрестив руки на груди. Властный, задумчивый повелитель.

От мучительного воспоминания у Хелен тут же сдавило в груди. В прошлом году этот же мужчина одаривал ее привлекательной улыбкой. Она уходила с работы и обнаруживала его беспечно прислонившимся к ее автомобилю. Он наклонялся вперед и целовал до тех пор, пока земля не уходила у нее из-под ног…

Хелен лишь кивнула в ответ и надела солнцезащитные очки:

– Габриэла говорила, что курорт огромный, но…

– Он был спроектирован Томом Райтом. Этот парень делал проект отеля Бурдж-аль-Араб в Дубаях, – ответил Алекс холодно и равнодушно. – Я провожу тебя в твою комнату. – Он кивнул стюарду, держащему в руках их багаж, и прошагал к входу с мраморными колоннами, не дожидаясь, когда она последует за ним.

Не доходя до дальней стены кабинета, вышагивающий по нему Алекс остановился и провел пальцами по волосам. Он вспоминал свой разговор с Хелен в автомобиле.

Он знал ее почти пятнадцать лет, но никогда не мог предположить, что она станет намеренно его обманывать. Зачем она спросила его о том, изменял ли его отец своей жене, если отлично знала ответ? Она подслушала его спор с отцом и, не задумываясь, поведала об этом Карлосу.

Снова дойдя до стены, Алекс выругался, проворчал и повернулся.

Она постаралась бросить его, чтобы казаться невиновной. Так и должно быть. И все же…

Алекс вспомнил, как на миг она осеклась и покраснела, как бегло посмотрела на него карими глазами, затем отвела взгляд.

Он замер на месте, в шаге от письменного стола. Предательство Карлоса серьезно изменило его мнение, впервые заставив сомневаться в себе…

Алекс резко поднял голову, свирепо уставившись на свое отражение в позолоченном зеркале над письменным столом. Из-за одной этой ошибки прошедшие месяцы он пересматривал каждую сделку и каждое свое бизнес-решение. Еще больше времени он потратил на пересмотр решений, идеальных с юридической точки зрения. И все зря.

Сердито вздохнув, он дернул узел галстука и расстегнул верхние пуговицы рубашки.

Нужно ли затевать соблазнение? Хелен всегда оказывала на него влияние. Дважды он позволил гневу руководить его действиями, и дважды она отстранялась от него, используя деловые отношения как защиту. Если он и дальше будет отталкивать ее, то скорее укротит неконтролируемый лесной пожар, чем затащит ее в постель. Настало время пересмотреть свой план.

Как только Алекс переставал думать о делах, его мыслями завладевала Хелен и его тело начинало томиться от желания.

Прошло так много времени с тех пор, как тонкий экзотический аромат ее тела сводил его с ума, а шелковистые пряди ее непослушных волос шоколадного цвета касались его кожи…

И она изменила ему с другим!

От ярости Алекс стиснул зубы, не в силах не думать об этом.

«Этот ребенок может оказаться твоим…»

Заскрежетав зубами, Алекс заставил себя отвлечься. Если бы его отец не напился и не утонул в бассейне, нынешней ситуации вообще бы не было.

Если он не возьмет себя в руки, у него ничего не получится. И тогда его семье достанутся в наследство скандалы и ложь, ужасные напоминания о прошлом, которые он поклялся похоронить вместе с тираном-отцом.

Алекс уставился через стеклянные французские двери на красивую, дикую местность Австралии. Слева от него возвышалась знаменитая скала Айерс-Рок, создавая резкий контраст с яркой пышностью Даймонд-Бей. Ему нравился покой и уединенность этого места.

Алекс рассеянно потер ладонью плечо, вспоминая старые раны. Он регулярно удостаивался тумаков от отца и его требований «добиваться того, чего хочешь, чтобы этого не добился кто-то другой». Это изречение удивительным образом закрепилось в жизни Алекса. Упорство – единственно полезное качество, которое он унаследовал от отца.

Пора прояснить мысли и подумать о том, что предстоит.

Алекса окутали воспоминания о нежных взглядах и порочном смехе… Эти воспоминания вывели его из кабинета, провели по толстому ковру в коридоре, оформленном в кремово-золотистых тонах, и привели к комнате Хелен в конце коридора.

Он постучал в дверь, услышал приглушенное «Подождите!», затем Хелен открыла дверь, улыбаясь. При виде Алекса ее улыбка померкла.

На ней были джинсы и облегающая белая футболка. Темная ткань джинсов удачно обтягивала длинные ноги, мягкая хлопчатобумажная футболка подчеркивала фигуру, будя воображение Алекса.

Он мысленно тысячу раз проклял свое влечение к ней. Она молчаливо шагнула в сторону, позволяя ему войти.

– Жасмин приходила к тебе? – спросил он вместо приветствия и прошагал в комнату.

Хелен опешила, ее кожу стало неожиданно покалывать, когда мимо нее прошел разгоряченный Алекс и она уловила его знакомый запах.

– Няня, – напомнил он ей.

Она мысленно встряхнула себя:

– Да, она в спальне с Беллой. Спасибо за то, что прислал ее.

Он пожал плечами, затем остановился в центре комнаты:

– Курорт предлагает отличную службу нянек. Тебе нравятся апартаменты?

– Очень, и даже немного больше.

– Во всех наших апартаментах есть гостиная, две спальни, отдельная ванная комната. И конечно же обзор.

С журнального столика он взял пульт дистанционного управления и нажал на кнопку. Портьеры стали медленно разъезжаться в сторону.

О! невольно воскликнула Хелен.

Перед ее глазами открылся фантастический вид. Впереди возвышался огромный утес, воды сверкающего на солнце водопада обрушивались вниз. У основания утеса буйствовали заросли.

– Это…

– Изумительно?

Хелен сделала шаг к окну, затем другой:

– Дух захватывает!

Он скрестил руки на груди:

– Уильям Раш действительно знал, как произвести впечатление.

Она медленно перевела взгляд на Алекса, изучая его лицо в профиль, пока он смотрел в окно.

Что-то ушло. Да, он был напряжен. Она ожидала от него даже отвращения. Но было что-то еще… Хелен внимательно изучала его лицо. Едва заметно нахмуренные брови. Сильный и решительный подбородок. Орлиный нос. Губы, которые она запомнила слишком страстными, искушающими…

Он переступил с ноги на ногу и поймал ее взгляд.

– Я вижу, тебе нравится, – тихо сказал он, словно самому себе. В его взгляде промелькнуло нечто, на миг взбудоражившее чувства Хелен, но вот Алекс отвернулся, и она задалась вопросом, не померещилось ли ей это. – Я покажу, где ты будешь работать.

Она кивнула, вошла в спальню, затем вернулась с портфелем и толстым блокнотом.

– Твоей сестре четырнадцать, верно? – начала Хелен, когда они отправились из апартаментов вдоль по тихому коридору.

– В марте будет пятнадцать. – Его взгляд внезапно стал спокойным. – Разве ты никогда с ней не встречалась?

– Однажды. Габриэла приглашала ее на прием в посольство в прошлом году.

– Ах, правильно… Бал по случаю Рождества в июле. – Они повернули налево и остановились у лифта. – Она была в восторге и всем совала под нос приглашение, в котором ее называли особенным гостем. – Алекс нажал на кнопку лифта.

– Твоя мать не смогла тогда прийти. Она ведь была больна?

– Да. – Он внезапно уставился на свои руки.

«Странно». Хелен нахмурилась, но не успела ничего сказать, как заговорил Алекс, по-прежнему пристально смотря на закрытые двери лифта:

– Той ночью ты впервые меня поцеловала. На кухне, помнишь?

Она резко подняла на него глаза:

– Это ты поцеловал меня.

Он усмехнулся:

И потом ты сказала, чтобы я отвалил.

– Ты был парнем Габриэлы.

– Одним из многих.

– Ты обвиняешь мою сестру в том…

– Угомонись, Хелен! – Двери лифта открылись. – Мы оба знаем, что Габриэла любит развлекаться, во всех смыслах этого слова. Пока она жила в городе, я был для нее декоративным дополнением. Но я определенно не был единственным, кого она любила.

«Я не могу об этом говорить». Хелен вцепилась в портфель, пристально глядя на закрывающиеся двери лифта, когда на нее нахлынули воспоминания, опаляя кожу.

– Расскажи мне о Челси.

Он помолчал, давая ей понять, что заметил, как она переменила тему разговора.

– Она замечательный ребенок и многообещающая теннисистка. Внешне нахальная и жесткая, но в душе…

– Типичный подросток, уязвимый и неуверенный.

– Да. – Он посмотрел на Хелену и едва заметно улыбнулся. – Что ты можешь об этом знать?

– Все. – Они вышли из лифта и пошли через мраморный вестибюль. – Я была новичком в школе, помнишь? И иностранкой.

– Я помню твой первый день в школе.

Как он может забыть? У любого парня при виде новенькой слюнки текли. Потрясающая темноволосая красотка подъехала к колледжу «Радфорд» на черном БМВ. Ее волосы развевались на ветру, на ней были роскошные солнцезащитные очки от «Диора».

– Я жутко нервничала, – сказала она, вырывая его из фантазий, пока они продолжали идти мимо зоны регистрации.

– Было не похоже. Ты вплыла на парковку с таким видом, будто ею владела.

Хелен отрывисто хохотнула, пока он придерживал для нее стеклянные двери:

– Вплыла? Вряд ли.

– Да. Габриэла скачет по жизни, а ты плывешь, как ухоженный корабль по гладкой воде.

– Итак, ты считаешь меня идеальной? Неприступной?

Она заметила, как его чувственные губы изогнулись, проницательные голубые глаза внезапно повеселели.

– Ты никогда не была неприступной, Хелен.

У нее перехватило дыхание под его пристальным взглядом. Такого Алекса она знала: очаровательного и дразнящего, говорящего с подтекстом, чтобы увидеть ее волнение. Это был не тот желчный человек, бросавший обвинения в ее кабинете.

– Кофе?

– Что?

– Я спросил, хочешь ли ты кофе. – Он довольно усмехнулся. – Его могут подать нам к бассейну.

Хелен виновато кивнула. Она поняла, что Алекс и ее сестра не подходили друг другу в тот момент, когда Габриэла рассказала ей… Когда это было? В мае. Больше года назад. И все же сестра по-своему его любила. Разве он не заслужил узнать о том, что произошло?

Пока Хелен стояла в огромном кабинете Алекса, притворяясь, что рассматривает обстановку, он позвонил по телефону.

– Моя мать и Челси встретятся с нами в «Руби» – одном из наших многочисленных кафе-баров – в четыре.

– Алекс…

– Да? – Он подбоченился и наклонил голову в привычном жесте.

Хелен едва не проговорилась ему о смерти Габриэлы. Как легко она теряет над собой контроль, а ведь провела рядом с ним менее суток! Хелен быстро взяла себя в руки.

– Твоя мать и сестра знают, зачем я сюда приехала? – спросила она.

Он медленно прислонился к столу, упершись ладонями в поверхность из темного дерева:

– Нет. И я не хочу им говорить, по меньшей мере пока. Моя мать сочтет это необязательным, я имею в виду этот британский принцип сохранения присутствия духа. Она скажет, что я зря трачу деньги, а ты – свое время, что все в конечном счете закончится само собой… – Он остановился на середине фразы, стиснув зубы. Затем откашлялся и сказал: – Они живут здесь две недели и только недавно стали успокаиваться. Я хочу, чтобы так и было.

– Я знаю, что должна делать.

– Хорошо. – Он кивнул на огромную аэрофотосъемку Даймонд-Бей, висящую на противоположной стене. – Здесь люди платят за то, чтобы им не докучали СМИ. Никаких газет, телевидения, телефонов, Интернета – если только не попросят. Я предоставляю тебе конференц-зал рядом с моим кабинетом, там есть все необходимое. На курорт могут попасть только гости и только на частном самолете, поэтому никаких репортеров. Тебе никто не помешает в работе.

– Ты часто здесь живешь?

– Не так часто, как хотелось бы. Чаще всего я летаю между Сиднеем и Канберрой, Лос-Анджелесом и Лондоном.

Хелен наклонила голову:

– Лондон? Значит, «Спринт-туры» получают таможенные привилегии от Великобритании? Карлос…

Она умолкла, увидев напряженное лицо Алекса.

– Что – Карлос?

– Он… он упоминал об этом мимоходом.

– Понятно, – спокойно ответил Алекс. – Но я отвечу отрицательно. Авиакомпании «Раш» имеют вложения в Великобритании и США. Хочешь увидеть свой рабочий кабинет?

Он быстро вышел из комнаты и направился по коридору. Хелен оставалось лишь последовать за ним.

Глава 4

Памела Раш неуверенно пожала ей руку, но улыбнулась вполне искренне:

– Добро пожаловать в «Даймонд-Фоллз», Хелен. – На ней были бежевые брюки из мягкой ткани, цветастая рубашка с поясом пониже талии, что подчеркивало стройную фигуру, и большая шляпа с широкими полями. – В этой одежде я работаю в саду, – улыбнулась Пам, затем сняла шляпу и взъерошила свои короткие волнистые волосы. – Оранжерея примыкает к моим апартаментам. Мы стараемся приносить как можно больше пользы.

Хелен заметила любящую улыбку, которой Пам одарила Алекса, когда тот присел. Затем она взглянула на долговязую девочку – сестру Алекса, которая бесцеремонно валялась в удобном кресле напротив.

– Я уже заказала для нас кофе. Надеюсь, вы не возражаете. – В глазах Пам появилось беспокойство. – Если только вы не предпочитаете чай.

Хелен успокаивающе улыбнулась:

– Без кофе я не могу жить.

– Вы сестра Габриэлы, да? – спросила Челси, развернув ноги и со шлепком поставив их на пол. Высокая изящная девочка была одета в короткие хлопчатобумажные шорты и черную футболку с кроваво-красной надписью «Принцесса вампиров». На шее у нее болтались белые наушники от плеера, каштановые волосы были затянуты в хвост, открывая взору лицо без макияжа. На вид ей было максимум лет десять.

– Да, – сказала Хелен. – Мы с тобой встречались в прошлом году.

– На балу по случаю Рождества в июле. – Челси улыбнулась и кивнула. – На вас было черное платье из новой зимней коллекции Колетт Динниган, которая еще не демонстрировалась.

Хелен улыбнулась:

– У меня есть влиятельные друзья. А у тебя хорошая память. Ты интересуешься модой?

Челси пожала плечами:

– Немного.

– Одно из ее многочисленных увлечений. – Памела Раш нежно улыбнулась дочери. Челси моргнула и пожала плечами, тщетно стараясь показать подростковую пресыщенность. Пам с гордостью прибавила:

– Челси будет новой звездой тенниса.

– Мам! – Челси округлила глаза, обертывая наушники вокруг плеера. – Хватит…

– Простите. Мистер Раш, подавать напитки?

Официант эффектно поставил перед ними три чашки кофе и густой шоколадный шейк. Хелен заметила, как вспыхнули глаза Челси, когда она подняла их на хорошенького официанта, затем уставилась на стол.

Сдержав улыбку, Хелен посмотрела на мать Алекса.

Она видела фотографии Памелы Раш в желтой прессе. Бывшая стюардесса старела красиво. На ее изумительном лице едва ли можно было найти морщинку, в коротких каштановых волосах не было заметно седины.

– Вы когда-нибудь носили длинные волосы? – с любопытством спросила Хелен.

Губы Пам дрогнули перед тем, как растянуться в улыбке.

– Иногда нужно меняться.

Хелен кивнула, оглядевшись, чтобы скрыть смущение. Конечно. Женщина потеряла мужа, ее сына обвиняли в убийстве. Кто-то сбегает, кто-то спивается, некоторые просто разваливаются на части. Памела Раш всего лишь отрезала волосы.

– Так что привело вас в Даймонд-Бей? – спросила Пам.

Хелен мельком взглянула на Алекса. Он поднял бровь, приглашая ее продолжать.

– Хочу поработать, чтобы никто не отвлекал.

– А также немного отдохнуть, – мимоходом прибавил Алекс.

– Ну, здесь самое место для этого, – кивнула Пам.

Пока она наливала молоко в кофе, Хелен сделала

несколько мысленных замечаний по поводу матери Алекса: искренне улыбается, вежлива, сдержанна. Ей захотелось кое-что записать в блокнот, но она решила подождать. Вместо этого Хелен взяла пакетик сахара и высыпала его содержимое в кофе.

Она опустила глаза, чтобы украдкой понаблюдать за Алексом. Он казался спокойным и даже едва заметно одобрительно улыбался.

– Габриэла за границей? – внезапно спросила Челси, наклонившись вперед и упершись локтями в колени.

Застигнутая врасплох, Хелен медленно подняла чашку к губам, затем пристально посмотрела на подростка:

– Хм, да.

– На сезоне модных показов? Он начинается в сентябре, да? Сначала Нью-Йорк, потом Лондон, Милан и Париж?

Только отпив обжигающего кофе и поставив чашку на блюдце, Хелен поняла, что другая ее рука замерла на полпути к кулончику. Она встретилась взглядом с Алексом. Увидев, что он хмурится, Хелен сцепила руки под столом.

– Откуда ты знаешь? – Она с любопытством слегка улыбнулась Челси. – Габриэла не участвовала… – Она умолкла, сглотнула, затем тихо закончила: – Не участвует в показах мод как модель несколько лет.

– Я знаю. Она бухгалтер в доме моделей Кэт Уокер в Сиднее, да? Я читаю их блог. Они написали, что отправляют моделей на показы, и я просто решила, что она, вероятно, поедет.

Сердце Хелен сдавила тупая боль, но ей удалось ответить Челси с улыбкой:

– Я думаю, ты больше чем немного интересуешься модой.

– Да, – пробормотала девочка и огляделась вокруг с плохо скрываемой гримасой. – Но папа считал, что это бесполезная трата времени. – Челси взяла шейк и принялась энергично размешивать его соломинкой.

«Что здесь происходит? – Хелен снова посмотрела на Алекса, но ничего не поняла по его сдержанному взгляду. – Он ведет себя слишком невозмутимо».

Опустив глаза, она в мыслях вернулась в то утро, вспоминая их разговор. Она инстинктивно понимала, что Алекс не говорил ей всего, если разговор заходил о его семье. Как-то во время одного из редких моментов задумчивости Габриэла сравнила Алекса Раша с потухшим вулканом – красивым, спокойным внешне, но разъяренным и полным конфликтов в душе.

– Береги его, Хелен. Он хороший парень.

Хелен уставилась на чашку, стараясь изгнать из памяти мягкий приказ Габриэлы. Внезапно вдохновившись, она положила ложку на блюдце и наклонилась вперед:

– Я вот что тебе скажу, Челси. Если тебе интересно, в Сиднее у меня есть знакомые, которые могут достать нам билеты в первый ряд на показ моделей Дэвида Джонса.

Округлив глаза, Челси уставилась на нее:

– Правда?

Челси мельком взглянула на мать, Хелен быстро прибавила:

– Несомненно нужно, чтобы твоя мама разрешила.

– Мам, пожалуйста. Пожа-а-а-а-луйста!

Но тут же встрял Алекс:

– А твои тренировки? А школа?

Девочка с вызовом посмотрела на него:

– А что с ними?

Пам неуверенно произнесла:

– Я думала, ты сосредоточилась на тренировках в Перте в следующем году.

Челси что-то пробормотала себе под нос.

– Что? – Алекс нахмурился.

– Сомневаюсь, что у меня получится.

– Значит, ты решила бросить это занятие? – Алекс подался вперед, явно рассерженный. – Так ты этого хочешь? После того, сколько времени и сил потратила на тренировки?

Выражение лица Челси стало угрюмым.

– Почему бы тебе не начать вопить, что ты потратил на мою теннисную карьеру тысячи долларов? Тогда ты будешь по-настоящему похож на папу.

– Милая… – неторопливо произнесла Пам, потом умолкла под ядовитым взглядом Челси.

Подобная озлобленность не была простой семейной размолвкой. Взволнованная, Хелен не могла оторваться от разворачивающегося перед ней действа.

– Если ты чего-то так сильно хочешь… – начала Пам.

Челси вскочила, ее лицо пылало.

– Не смей цитировать мне слова папы, ни сейчас, ни потом…

– Челси! – резко произнес Алекс.

Она хмуро посмотрела на него:

– А тебе не следует его защищать! Меня от этого воротит! Мне все осточертело! – Произнеся это, Челси выбежала в стеклянные двери.

Алекс отодвинул было стул, но Пам коснулась его руки и покачала головой. Он сел с разъяренным выражением лица. Наступило неловкое молчание.

Хелен посмотрела на Пам, которая поигрывала салфеткой на коленях, уставившись на полупустую чашку. Казалось, что взгляд Алекса прожжет дырку в столе.

– Знаете что? – решительно сказала Хелен, поворачиваясь к Пам. – Я бы с удовольствием посмотрела вашу оранжерею, если у вас есть время.

Пожилая женщина подняла глаза, быстро моргая:

– Сейчас?

– Конечно. – Хелен подкрепила просьбу улыбкой. – Работа подождет. И я люблю растения, хотя у меня тяжелая рука.

– Тяжелая рука?

– Несмотря на все мои попытки, растения у меня не приживаются.

Хелен поднялась и непринужденно взяла пожилую женщину под руку.

– Я увижу тебя за обедом, дорогой? – Пам взглянула на Алекса.

– Вероятно, я буду работать. Я тебе сообщу, – ответил он, а затем медленно прибавил: – Что с Челси?

Пам тряхнула головой:

– Последние две недели она злится. Я стараюсь ее не трогать, поэтому не ищи ее, пожалуйста. Ей нужно… – она помолчала, будто обдумывая ответ, – понять, кто она и чего хочет. Ты знаешь, что такое ее возраст.

– Да.

Хелен не могла не заметить, как Алекс насупился по непонятной ей причине. Она еще долго размышляла об этом, даже после того как они с Пам вышли из кафе и направились через вестибюль в сторону апартаментов.

Алекс занимался расчетами, когда час спустя в его кабинет впорхнула Хелен:

– Ты должен был сказать своей матери.

Он неторопливо положил шариковую ручку на стопку заметок и откинулся на спинку кожаного кресла, которое тихо скрипнуло.

– Что ты ей сказала?

– Ничего. – Она уперлась руками в бока, очевидно не подозревая, как это движение подчеркивает ее роскошные формы. – Но я ни разу не проводила рекламную кампанию, не имея стопроцентной поддержки клиента.

– Я твой клиент.

Она переступила с ноги на ногу, агрессивно выставив ступню вперед, отчего ее бедра неторопливо и соблазнительно качнулись. Алекс затаил дыхание.

– Скажи, если бы не было Пам и Челси, ты нанял бы меня? – спросила Хелен.

«Мы оба не находились бы здесь, если бы не Карлос».

– Нет, – отрезал он, негодуя из-за охватившего его возбуждения. – О чем вы с ней разговаривали?

– Ну, как обычно, она спросила меня, где я работаю. Вскоре она обо всем догадалась. – Хелен тряхнула головой. Алекс заметил, как небольшая прядка ее волос выбилась из хвоста и упала ей на плечо. Она нетерпеливо отбросила прядку назад. – У меня также сложилось ощущение, что она думает, будто между тобой и мной… – Хелен подняла руку к колье, – есть тайные отношения.

– Понятно.

Выйдя из-за письменного стола, Алекс заметил, как Хелен неуверенно перенесла вес на ногу, которая была позади. Как будто приготовилась бежать.

– Романтическая связь с человеком, подозреваемым в убийстве, смущает тебя?

– Нет! Как ты мог такое предположить?

– Так в чем проблема?

– Ты должен перестать ей лгать!

Он прищурился:

– Я не лгу.

Она фыркнула, не обращая внимания на его растущее раздражение:

– Умалчивание – тоже ложь. Я достаточно натерпелась от своего бра…

Она сомкнула губы, но было поздно.

– Что натворил Карлос?! – прорычал Алекс.

– Ничего. Тебе известно, что, не общаясь с ним, ты не решишь проблему?

– Почему ты решила, что есть проблема?

– Не веди себя со мной как с идиоткой, Алекс! Проблема есть.

– Это тебя не касается, – угрюмо пробормотал он.

– Карлос не только повлиял на «Спринт-туры» и на эту кампанию, он еще и мой брат, твой деловой партнер.

Алекс взглянул на нее:

– Ты ведь говорила, что не намерена обсуждать личные дела. – Он медленно скрестил руки на груди. – Ты специально хочешь поссориться?

Тон Алекса мгновенно подействовал на Хелен. Тело ее стало покалывать от предвкушения, сердце учащенно забилось.

Его губы дрогнули.

– Тебе всегда нравился хороший, продолжительный…

– Алекс! – Рассвирепев, Хелен постаралась собраться с мыслями. – Я устала, и меня тошнит от твоих таинственных взглядов.

– Каких таинственных взглядов?

– Как будто сначала ты не можешь меня выносить, а в следующий миг хочешь…

– Поцеловать тебя?

Он пересек комнату так быстро, что она и охнуть не успела. Когда он схватил ее за руку, она замерла. Многозначительно уставившись на его руку, Хелен холодно взглянула в его глаза:

– Не прикасайся ко мне!

Он насмешливо фыркнул:

– Значит, ты ощущаешь.

– Ощущаю что?

Он неторопливо провел ладонью по ее руке, обхватив длинными пальцами ее мягкое предплечье.

– Что между нами происходит. Так всегда было, даже когда я встречался с твоей сестрой…

Она дернулась в сторону:

– Не смей об этом говорить!

– Это правда.

Хелен сделала шаг назад, затем другой.

– Но это неправильно! – Ее лицо горело от чувства вины и желания. – Тебе известно, сколько раз я хотела рассказать о нас Габриэле? И всякий раз, когда была готова это сделать, она глупо усмехалась, рассказывая о том, как счастлива была с тобой. Я ненавидела себя за то, что хочу парня своей сестры. То, что между нами было, не должно было быть!

Его глаза потемнели.

– Мы с тобой лишь несколько раз поцеловались. Мы не совершали ничего аморального.

– Возможно, ты так считаешь. Но всякий раз, когда я была с тобой…

«Я была так счастлива, но в то же время несчастна, потому что ты сделал счастливой ее…»

– О, забудь об этом, – отрезала Хелен и отвернулась, идя к двери.

И все же, когда ее рука коснулась ручки двери, она остановилась:

– Алекс, по поводу Габриэлы…

– Что? – Алекс взял мобильный телефон со стола и стал рассеянно проверять полученные сообщения. – Ей все-таки удалось заполучить в свое агентство Дженнифер Хокинз? Я знал, что она уговаривала ее. – Хелен молчала, он поднял глаза. – Что? Она вернулась в модельный бизнес? Она в городе? Вышла замуж?

Нет.

Его улыбка померкла.

– Что?

Хелен потеребила кулончик и сглотнула огромный ком, подступивший к горлу:

– Габриэла… умерла.

Секунды показались зияющей пропастью, смертельно молчаливой, но наполненной значением.

– Ты шутишь…

– Неужели я буду лгать о чем-нибудь подобном? Мы не заявляли об этом официально, поэтому ты не мог знать.

– Когда?..

– В марте. Она позвонила мне из Испании накануне Рождества, сразу после того, как мы… ты и я… – Хелен виновато умолкла.

Они припарковались тогда на подъездной дороге к дому его отца и вели себя как два подростка. Полураздетые, они неистово целовались, потом Хелен, едва переводя дыхание, попросила Алекса остановиться: «Мы должны сказать Габриэле, она заслужила правду».

– Я ехала домой, когда она мне позвонила, умоляя о помощи, – продолжала Хелен. – Я пыталась дозвониться тебе из аэропорта, но ты отключил телефон. Приземлившись в Мадриде, я продолжала звонить тебе на мобильный, домой. Наконец дозвонилась до охранника, но он не позволил мне связаться с тобой.

– И ты перестала звонить.

Это не было обвинением, а прозвучало как констатация факта.

– Я звонила тебе неделю, – призналась Хелен, – но ты не выходил на связь. Я даже назвалась представителем «Беннетт и Харпер», но безрезультатно. Я подумала, что ты… – Она смутилась, когда ее голос дрогнул.

– Ты подумала, что я порвал с тобой?

– Разве нет? – ответила она. – Я уехала, никого не предупредив, и обнаружила Габриэлу в крошечном городке, где не было нормального водопровода, не говоря уже о телефонной станции. Когда мы наконец добрались до Германии, это было в начале марта, я узнала о твоем отце… Через несколько недель после того, как тебя оправдали. Потом у Габриэлы начались проблемы, и ее смерть затмила все остальное.

Она смотрела на него в упор до тех пор, пока он не отвел взгляд.

Я не знал. Моя жизнь была… – Он умолк, опустил глаза и с силой выдохнул: – Мне жаль, что так получилось с твоей сестрой. Как она…

– Автокатастрофа. Она была…

«Импульсивной. Опрометчивой. Эгоистичной».

– Габриэла есть Габриэла, – неубедительно закончила Хелен.

И твои родители не сделали официального заявления? Это неправильно, Хелен.

– Да. Габриэла всегда была сумасшедшей. Из-за нее мы эмигрировали. Это очередной пример того, как мои родители любой ценой старались избежать скандала, связанного со священной фамилией Валеро.

Раздался предупредительный сигнал мобильного телефона Хелен. Она мельком взглянула на него:

– Поздно. Я должна идти. Мне нужно покормить Беллу в шесть часов.

Открыв дверь, Хелен задержалась. Медленно повернувшись, она пристально посмотрела на Алекса:

– Я буду тебе признательна, если ты никому не скажешь о том, что узнал. – Он кивнул, и она благодарно ему улыбнулась. – Спасибо. Ты можешь поговорить с матерью и объяснить ей, зачем я здесь?

Алекс снова кивнул.

Глава 5

Хелен отперла ключом дверь своих апартаментов и вошла внутрь. Прохладный воздух обвевал ее разгоряченные щеки.

– Жасмин?

Улыбающаяся няня вышла из кухни, держа в руке стерилизованную бутылочку со смесью:

– Белла проснулась несколько минут назад. Она такая хорошенькая! Так похожа на свою мамочку! Кудрявые темные волосики и нежная кожа. Могу поспорить, эти роскошные карие глаза разобьют не одно сердце!

– Я на это рассчитываю. – Хелен усмехнулась, кладя сумку на стол со стеклянной столешницей. – Пока я не забыла, Жасмин, вы приготовили мне счет?

Жасмин явно смутилась:

– Мистер Раш не говорил о том, чтобы выписывать вам счет.

Ну вот! Очередное откровение в череде удивительных и стремительных событий.

Хелен правильно сделала, что рассказала Алексу о смерти Габриэлы. Теперь ее уже не мучает чувство вины и можно сосредоточиться на работе.

Приятный, но сбивающий с толку разговор с Памелой, который продолжался целый час, только усилил ее любопытство. Пам оказалась страстным садоводом. Рассказывая о выращиваемых растениях, она явно что-то недоговаривала.

Впрочем, как заметила Хелен, так происходило всегда, когда упоминалось имя Уильяма Раша.

Пока няня мыла посуду, Хелен проверила сообщения на телефоне. Одно из них было от Мелани, которая желала ей удачи. Одно – от Джонатана, который напоминал ей, чтобы она позвонила ему завтра утром. С удивлением Хелен обнаружила сообщение и от Карлоса – резкое требование перезвонить ему. Казалось, он рассержен.

Хелен положила телефон на стол. Сейчас она не в настроении выяснять отношения.

Распустив густые волосы, она помассировала кожу головы. Ей придется иметь дело не только с Алексом, но и с пока непонятным семейным противостоянием.

– Я ухожу. – Няня стояла у порога, держась за дверную ручку. – Увидимся завтра в семь.

Хелен искренне ее поблагодарила. Но как только дверь за няней закрылась, улыбка быстро слетела с губ Хелен. Вздохнув, она отправилась в спальню.

Ее драгоценная девочка сонливо моргала. Сжав пальчики в кулачок, она тихонько ворчала и посасывала его. Другой рукой Белла крепко держала яркую соску.

Переодевшись, Хелен покормила ребенка и уложила его в кровать. Выходя из комнаты, она оставила дверь чуть приоткрытой и заглянула в гостиную, где на столе около компьютера громоздились стопки папок.

Дождавшись, когда Белла уснула, Хелен решила принять горячий душ. Ванная комната была размером с ее спальню. В огромной раковине можно было искупать Беллу. Ванна представляла собой миниатюрный бассейн из голубого мрамора.

На ярко-голубой полке стояла дюжина кремов, лосьонов, средств для мытья. Рядом находилась золоченая корзина с банными принадлежностями. Усмехнувшись, Хелен выбрала зеленую пену для ванн и понюхала ее.

Роскошный аромат лимонной мяты и апельсинов заставил ее зажмуриться от удовольствия. Открыв глаза, Хелен поймала свое отражение в большом зеркале.

«Тебе двадцать восемь. Ты успешна, ты заключаешь сделки, ты принципиальна. И все же хватит ли тебе смелости сказать Алексу о своих волнениях по поводу Пам?»

Послышался стук открываемой двери. Хелен быстро схватила халат.

В дверях стояла Челси, нервно оглядывая коридор:

– Можно войти?

– Хм, конечно.

Челси быстро прошла мимо нее, Хелен осторожно закрыла дверь. Она дала девочке несколько мгновений, чтобы та могла оглядеться и одобрительно пробормотать что-то по поводу ее компьютера, затем изящно усесться на огромный кожаный диван.

– Я вижу, Алекс поместил вас в комнате для важных шишек, – наконец заявила она.

Хелен присела на подлокотник дивана и улыбнулась:

– В самом деле?

– Да. Это наш самый особенный номер люкс для приезжающих шейхов, звезд рок-музыки, премьер-министров. Я слышала, что здесь жил один из «Роллинг Стоунз», и папа выписывал ему счет. Ванная комната потрясающая. А вся косметика бесплатно.

– Я видела. – Хелен поерзала на подлокотнике. – Должно быть, здорово жить в таком месте?

– Алексу и маме нравится.

– А тебе?

Челси пожала плечами:

– Здесь лучше, чем в Канберре. Наш дом там похож на мавзолей.

– «Дом, в котором умер Уильям Раш».

– А школа, твои друзья?

Хелен увидела, как девочка-подросток поджала губы:

– С января у меня частные учителя.

– Вот как? – Хелен не получила полного ответа, но решила не настаивать. – Могу я предложить тебе выпить содовой?

– Нет, спасибо. – Челси продолжала оглядывать комнату, избегая взгляда Хелен. Но вот она заметила пустую бутылочку Беллы на обеденном столе. – У вас есть ребенок? Он здесь?

– Да. Ее зовут Белла.

– Круто! Мама любит детей. Она может предложить себя в качестве няни, так что остерегайтесь! – Челси усмехнулась. – Сколько ей?

– Пять месяцев. Она родилась восемнадцатого марта.

– Я тоже по гороскопу Рыбы! Четвертое марта. Забавно… – Она помолчала, потом небрежно произнесла: – Я могу вас спросить?

– Конечно.

– Вы сказали правду о билетах на показ мод?

– Абсолютную.

– Но зачем вам это?

Хелен посмотрела на девочку в упор и улыбнулась:

– Ты вспомнила моего любимого дизайнера. Это говорит о том, что ты хорошо осведомлена.

– Но вы меня совсем не знаете! – Челси была явно озадачена. – Я имею в виду – вы сестра Габриэлы, и все…

– Точно. – Хелен с благодарностью схватилась за соломинку. И я знаю, каково это, когда никто не понимает, что тебе нравится. Это забавный способ познакомиться. Хочешь – верь, хочешь – не верь, но я давно не была на таких мероприятиях. – Девочка молчала, и Хелен тихо сказала: – Но если ты считаешь, что твоя мама не разрешит…

– Нет, дело не в этом! – произнесла Челси, отводя взгляд. – Я просто… Ну… Алекс сказал мне и маме, что нанял вас для работы с прессой. Так зачем вы хотите… Почему вы… – Она нахмурилась, будто злясь на недостаток своего красноречия.

Хелен почти вздохнула с облегчением:

– Почему я предлагаю появляться на людях?

– Да. Все эти люди пишут о моем отце. О том, как он обманывал маму…

– Челси, ты не должна обращать на это внимание. Пресса постоянно о чем-нибудь пишет. Я здесь для того, чтобы изменить общественное мнение.

– Но дело в том… – Когда она подняла голову, мучительный взгляд ее бездонных голубых глаз поразил Хелену. – Я думаю, они пишут правду.

Глава 6

Раздался сильный стук в дверь – Хелен и Челси вздрогнули от неожиданности.

Хелен обрела дар речи первой:

– Кто там?

– Алекс.

Челси вскочила, отрицательно мотая головой.

– Одну минуту! – откликнулась Хелен, затем повернулась к испуганной девочке.

– У нас был скандал… Я должна быть в своей комнате… Я должна идти!

– Челси…

– Ш – ш-ш! – Челси поспешила к дверям, ведущим в патио, и открыла их. В комнату ворвался холодный ночной воздух. – Я вернусь через лагуну. Поговорим позже.

Со скачущими мыслями Хелен медленно закрыла стеклянные двери, прошла через комнату и открыла дверь Алексу. Он был без пиджака, в перекошенной рубашке и криво висящем галстуке.

Она плотнее затянула халат на талии, у нее засосало под ложечкой.

– Я собиралась принять душ.

– Ладно.

Он молчал, и Хелен неторопливо спросила:

– Ты что-то еще хотел сказать?

Уголки его губ приподнялись в едва заметной мимолетной улыбке:

– Мы должны кое о чем поговорить.

Не хватит ли на сегодня разговоров? Вздохнув про себя, Хелен открыла дверь шире:

– Если ты согласен подождать, то входи.

– Конечно.

Алекс оказался нетерпеливым. Пока Хелен принимала душ, ему удалось усидеть на диване всего двадцать секунд. Он знал об этом, потому что считал каждую секунду. Когда он понял, что делает, то схватил пульт дистанционного управления и включил огромный плазменный телевизор. Достаточно скоро Алекс его выключил и стал ходить туда-сюда, в конце концов уставившись в окно.

Размышления о причастности Хелен к махинациям Карлоса странным образом растравляли его, затмевая другие мысли. Наконец он понял, что должен действовать. Его намерение усилилось полчаса назад, когда он отчитывал молчаливую Челси.

И все же, пока бежали минуты, Алекс думал не об угрюмом упрямстве сестры, а о Хелен в душе. Она обнажена… Горячая вода струится по ее шелковистой коже, делая ее гладкой и скользкой…

– О чем ты хотел поговорить?

Он повернулся, подавив стон. Хелен стояла у входа в курортном халате, ее длинные мокрые волосы струились по спине.

Ему ужасно захотелось ее поцеловать…

– Алекс, что-то случилось?

Его возбуждение усилилось, когда он с горечью рассмеялся про себя: «Да, кое-что произошло». Глубоко вздохнув, он заставил себя улыбнуться:

– Я заказал ужин в номер.

Она моргнула, затем собрала с пола разбросанную одежду:

– Спасибо, но это не обязательно.

– Я подумал, мы сможем обсудить кампанию за ужином. – Увидев, что она медлит, он снова улыбнулся. – Ты должна поесть.

Несколько секунд Хелен молчала, потом кивнула:

– Я только оденусь.

Хелен отвернулась, силясь не вбежать в ванную комнату и не захлопнуть со стуком дверь. «Деловые отношения. Помни об этом».

Энергично вытерев волосы, она завязала их в хвост, быстро надела нижнее белье, затем розовые брюки из мягкого кашемира и простую черную футболку. Торопливо проверив крепко спящую Беллу и пару раз глубоко вздохнув, Хелен наконец вышла в гостиную.

При виде Алекса у нее перехватило дыхание. Даже стоя к ней спиной, он привлекал внимание. Высокий, мускулистый… Рядом с ним она всегда чувствовала себя хрупкой женщиной, несмотря на свой высокий рост.

Однажды Хелен услышала, как Карлос назвал Алекса ловким и надменным, но она слишком хорошо знала, что это вовсе не надменность, а сила и уверенность.

Она напряглась всем телом, чувствуя возбуждение. Она помнила ощущения, которые испытывала, прикасаясь к его мускулистой груди, рельефным бицепсам, разгоряченной и гладкой коже.

Пока Хелен предавалась чувственным воспоминаниям, Алекс перетасовал газетные вырезки, которые она оставила на столе. Мгновение спустя она увидела выражение его лица и шагнула назад.

Каждый мускул и каждая линия на его лице являли собой такое явное страдание, что у нее сдавило горло. Ситуация влияла на Алекса сильнее, чем он признавал. Он бросил вырезки обратно на стол и тихо выругался.

У нее сочувственно сжалось сердце.

– Сверхъестественный парадокс, верно? – тихо сказала она.

Он повернулся, положил руку на стопку газетных вырезок:

– Что? Когда тебя изводит пресса?

– Когда люди считают, что ты избежал наказания за убийство, но тебя постоянно преследуют новостями, касающимися твоей исключительной истории.

– Ты к этому привыкла.

– А ты не привык. – Она подошла к столу и положила вырезки в папку. Все ее тело словно покалывало под его пристальным взглядом. – Никто не может привыкнуть.

– И ты знаешь, каково мне?

Она резко вздернула подбородок, увидев едва заметную насмешку и раздражение в его взгляде. Но что-то заставило ее уступить ему.

– Я была в такой же ситуации, Алекс. Возможно, скандал был не таким серьезным, мне было всего пятнадцать лет, но я помню каждую унизительную деталь. – Она уперлась руками в бока, выпрямив спину. – Испанская пресса неделями писала: «Габриэла, необузданная двенадцатилетняя дочь-наркоманка сенатора Хуана Валеро». Газетчики сопровождали нас в школу, подкупали наших друзей, чтобы взять эксклюзивное интервью. Один даже вломился в наш летний дом. Мы не могли нормально жить, не могли вздохнуть, чтобы это не стало достоянием общественности. И тогда мы переехали в Австралию. – Она помолчала, чтобы перевести дыхание, ее лицо горело. – Поэтому не говори мне, что я не знаю, каково тебе. Я с этим жила.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.