Дурацкая затея

      «Может, встречусь с ним в холле», – подумала Элизабет.
      После полудня они вместе должны были быть на уроке истории, но ждать так долго у нее не было сил. Ей хотелось поговорить с ним немедленно. Сейчас у Тодда математика. После звонка она перехватит своего друга, когда он будет выходить из класса.
      Лиз не могла спокойно сидеть на месте и нетерпеливо поглядывала на часы в ожидании звонка. Когда он прозвенел, она бросилась к двери и помчалась по холлу. Увидев, как Тодд выходит из класса, Элизабет замедлила шаг. Лучше не показывать ему, как она волнуется.
      Не доходя до него несколько метров, девушка как ни в чем не бывало крикнула:
      – Привет, Тодд! – И помахала ему рукой.
      – А, привет, Лиз. – Он пошел дальше.
      – Тодд! – крикнула вслед ему Элизабет.
      Он повернулся к ней, и теперь Элизабет, взглянув на его лицо, поняла, какую обиду она нанесла ему.
      – Извини. У меня важные дела, – произнес он и ушел.
      Элизабет застыла на месте, глядя ему вслед. Уже зазвенел звонок на следующий урок, а она все стояла, не в силах сделать ни шага. Сделав над собой усилие, поплелась в класс.
      Элизабет удалось все-таки пережить этот школьный день, хотя на уроке истории Тодд даже не взглянул на нее. После уроков ее ждали в редакции «Оракула», и она отправилась туда.
      Мистер Коллинз, куратор, поднял на нее глаза, когда она вошла в комнату. Рыжеватый блондин с приятными чертами лица, высокий и стройный, мистер Коллинз был одним из самых молодых преподавателей в школе. Он широко улыбнулся, и его красивое лицо прорезали лучики морщинок.
      – Привет, Лиз! Я тебя ждал. У меня есть для тебя потрясающее задание.
      – Прекрасно, мистер Коллинз. Мне необходимо занять себя каким-нибудь делом.
      – Мне кажется, эта работа тебе понравится, – улыбнулся он еще шире.
      – А что это за работа?
      – Я хочу, чтобы ты освещала сегодняшнюю большую игру.
      Сердце Элизабет упало.
      – Я? А как же Джон?
      Джон Пфайфер был спортивным комментатором «Оракула».
      – У него грипп, – сказал мистер Коллинз. – Поэтому я хочу, чтобы эту статью написала ты.
      В другое время Элизабет с радостью ухватилась бы за возможность освещать баскетбольный матч. Писать о чемпионате между командами школы Ласковой Долины и «Биг Меза» – об этом можно было только мечтать. Но теперь она промямлила:
      – Б-боюсь, что мне придется отказаться.
      Мистер Коллинз с удивлением уставился на нее:
      – Я не ослышался, Лиз?
      – Я не очень разбираюсь в баскетболе…
      – Не очень? Это при том, что Тодд Уилкинз – звезда нашей команды?
      Элизабет поморщилась, как от боли.
      – Это даст тебе шанс показать, насколько ты можешь быть объективной, Лиз, – настаивал мистер Коллинз. – Ты сможешь всем доказать, что твои чувства к Тодду не мешают тебе беспристрастно излагать события.
      – Я не думаю, что смогу быть совершенно объективной, мистер Коллинз.
      – А я знаю, что сможешь.
      Лиз покачала головой:
      – Я в этом сомневаюсь. У меня к тому же ужасно много уроков.
      – Элизабет, – мягко увещевал ее учитель. – Ты гораздо лучший репортер, чем хочешь мне показаться. И я знаю, что могу на тебя положиться, – статья будет прекрасна.
      – Хорошо, мистер Коллинз, – согласилась она, наконец, подумав, что даже ее журналистская карьера не стоила той пытки, которой ей предстояло подвергнуть себя в этот вечер.
      С мыслями о надвигающемся тяжелом душевном испытании Элизабет все не решалась выйти из дому и медлила до последней минуты. Когда она наконец приехала в спортивный зал за несколько минут до начала игры, трибуны были переполнены.
      Оглядевшись вокруг, она заметила машущую ей Инид Роллинз.
      – Я заняла для тебя место, Лиз, – громко крикнула она.
      Неподалеку от нее сидела Оливия Дэвидсон со своим парнем Роджером Барретом. Элизабет знала, что в их обществе ей будет спокойнее.
      Пробираясь к друзьям, Элизабет вспомнила, как плохо относились к Роджеру большинство ребят в их школе до того, как он победил в проводившейся в Ласковой Долине олимпиаде на приз госпиталя святого Варфоломея и ему присудили стипендию в колледже Ласковой Долины. Вспомнила она и о том, что после того, как Джессика узнала, что он работает уборщиком, чтобы материально помогать семье, слух об этом моментально распространился по всей школе.
      Но после олимпиады отношение к нему сразу изменилось. Даже Лила Фаулер начала с ним заигрывать. Но Роджер встречался с Оливией, единственным человеком, оказавшим ему моральную поддержку в его стремлении стать врачом. Роджер сделался жизнерадостным, уверенным в себе парнем. Однако последние несколько недель он снова выглядел мрачным и подавленным. Элизабет поделилась этим с Оливией и была потрясена, узнав, что отец Роджера бросил семью.
      – Я боялась, что ты не придешь, – сочувственно произнесла Инид, когда подруга, уселась рядом с ней. – Но я рада, что ты смогла пересилить себя.
      Элизабет чуть заметно улыбнулась подруге и снова погрузилась в черные мысли, которые не оставляли ее весь день.
      – Неужели все действительно так плохо? – спросила Инид.
      – Да, – мрачно ответила Лиз.
      – Хочешь поговорить об этом? Элизабет покачала головой:
      – Нет. Это слишком тяжело.
      – Понимаю, – кивнула Инид. – Но если ты захочешь излить душу, я здесь.
      – Спасибо, – ответила Элизабет, подумав о том, как хорошо, что у нее есть такая подруга.
      Элизабет машинально рисовала что-то в своем репортерском блокноте. Но вот игра, наконец, началась. Первой на площадку выбежала команда «Биг Меза». Затем Тодд вывел игроков школы Ласковой Долины.
      Элизабет затаила дыхание, и сердце подпрыгнуло у нее в груди. Она надеялась, что Тодд подаст ей обычный знак, подняв большие пальцы, – таков был установившийся между ними ритуал. Но Тодд смотрел только на судью. Элизабет знала, что он делает это умышленно. Она не смогла удержаться и расплакалась.
      Сквозь застилавшие глаза слезы она видела, как судья подбросил мяч. Тодд бросился за ним, но не поймал. Уже через несколько секунд «Биг Меза» открыла счет.
      Она увеличила его после того, как мяч, брошенный Тоддом в корзину, ушел в сторону.
      Счет снова увеличился, когда пас, отданный Тоддом Тому Хэкету, был перехвачен. Тодду удалось вновь завладеть мячом, он повел его по площадке и сделал бросок, который, казалось, неминуемо должен был попасть в цель. Но мяч угодил в щит.
      Когда Тодд, бросая мяч в прыжке, опять промахнулся, по трибунам болельщиков Ласковой Долины пронесся стон. Болельщики застонали опять, когда, бросая штрафной, он вновь не попал в корзину. Тодду снова и снова не удавалось попасть в цель. И вскоре болельщики сидели уже в мертвом молчании.
      Поклонники же «Биг Меза» громко подбадривали свою команду, уверенно набиравшую очки. К концу первой половины матча она была на двадцать шесть очков впереди, и ее победа над командой Ласковой Долины ни у кого не вызывала сомнения.
      Когда в перерыве ребята спускались с трибун, Элизабет услышала их разговоры.
      – Что случилось с Тоддом Уилкинзом?
      – Нам уже ни за что не выиграть!
      – Ни единого шанса! Кто бы мог подумать, что наши будут так отвратительно играть?
      Элизабет пыталась не слушать все эти отзывы и сосредоточиться на своей заметке. Но что можно в ней сказать? Что Тодд загубил всю игру и все это из-за нее?
      Победа в этом чемпионате теперь казалась несбыточной мечтой для их школьной команды. И ее собственная жизнь превратилась в кошмар.
      Она осталась на месте, и мысли ее продолжали крутиться вокруг последних событий, принявших такой оборот.
      Знакомый голос вернул ее к действительности. Элизабет подняла глаза и увидела стоящего возле нее Николаса Морроу.
      – Что здесь происходит, Лиз? Ведь говорили, что Тодд что-то вроде суперзвезды, а он за все это время не забросил ни одного мяча. И почему ты такая невеселая?
      По щекам Элизабет опять побежали слезы.
      – Это я во всем виновата, – проговорила она, рыдая.
      Николас выразительно покачал головой:
      – Такого просто не может быть, Элизабет. На площадке играет Тодд, а не ты.
      – Но, если бы не я, он бы играл так, как всегда. – И какой несчастной она себя ни чувствовала, глаза ее засверкали. – Как суперзвезда, – гордо добавила она.
      – Ты действительно любишь его, да?
      – Да. Но Тодд больше никогда не захочет разговаривать со мной.
      – Обязательно захочет, – попытался ее утешить Николас.
      – Нет, ни за что. – И глаза ее опять налились слезами.
      – Может, скажешь мне почему?
      Элизабет отрицательно покачала головой, но и сама не заметила, как выложила Николасу все, что случилось.
      – И самое худшее заключается в том, что Тодд очень рассчитывал привести свою команду к победе в этом чемпионате. И здесь я тоже все погубила, – закончила она.
      Глаза Николаса были полны сочувствия. Он взял девушку за руку.
      – Я не могу выразить словами, как мне жаль, что все так получилось, – сказал он искренне. Распрямив плечи и откинув назад голову, добавил: – Но я собираюсь это исправить.
      – Слишком поздно, – слабо запротестовала Элизабет.
      – По крайней мере, можно попытаться.
      – Но что ты собираешься делать?
      – Поговорить с Тоддом. Я собираюсь сказать ему правду.
 
      Николас прошел в раздевалку и огляделся. Тодд Уилкинз в одиночестве сидел на скамейке, с удрученным видом уставившись в пол. Когда Николас позвал его, Тодд поднял глаза, но сразу же отвернулся и пробормотал:
      – Что тебе нужно?
      – Просто поговорить, Тодд.
      – А я этого вовсе не хочу.
      – Я тебя понимаю. Но мне бы хотелось кое-что объяснить тебе и извиниться.
      Тодд изумленно воззрился на Ника. Какое-то время они молчали, пристально глядя друг на друга. Наконец Тодд пожал плечами и произнес:
      – Ладно. Послушаем. Но только побыстрее. Через минуту-две мне нужно снова выходить на площадку.
      – Хорошо. Прежде всего, пойми вот что: Элизабет ни за что не стала бы тебя обманывать. Она бы скорее умерла, чем причинила бы тебе боль. Это правда.
      – Да? Тогда почему же она пошла с тобой?
      – Потому что я умолял ее об этом. Ужасно настаивал. Теперь я понимаю, что не должен был этого делать. Но я так хотел встретиться с ней – надеялся, что ее отношение ко мне изменится, когда она узнает меня получше.
      – Ну, теперь она тебя знает, – пробормотал Тодд.
      – Да, – грустно согласился Ник. – Но любит только тебя.
      – Это она тебе сказала?
      – С самого начала.
      – Но это было до того, как она пошла с тобой в ресторан, – возразил Тодд.
      – И после этого тоже. И две минуты назад.
      Тодд, потрясенный услышанным, повернулся к Николасу:
      – Она так сказала?
      – Именно так.
      Тодд все не отрывал взгляда от Николаса. Неужели он не ослышался? Это правда? Сомнения недолго мучили его, он понял, что Николас говорил искренне. И как только Тодд понял это, он вскочил и издал ликующий вопль.
      – Тогда все меняется! – закричал он и хлопнул Николаса по плечу.
      Ник в свою очередь похлопал Тодда по спине.
      – Ты не прав. Ничего не изменилось. Все осталось в точности таким же, как и раньше.
      Тодд Уилкинз, буквально вылетевший на площадку после перерыва, был совсем непохож на Тодда в начале игры. Движения его были уверенными, а лицо горело воодушевлением.
      Он оглядел трибуны в поисках Элизабет. Она же не поднимала глаз от блокнота, решив, что если сосредоточится на статье, заказанной мистером Коллинзом, то сможет унять так мучившую ее все это время нестерпимую душевную боль.
      « После неудачного начала…»– написала она, надеясь на невозможное, на то, что после перерыва что-то изменится.
      Она остановилась.
      В это время началась игра, и с трибун болельщиков Ласковой Долины раздался радостный рев. Подняв глаза, Элизабет увидела Тодда, ведущего мяч с потрясающей скоростью. Затем – бросок! – и Тодд словно шутя отправляет мяч в корзину.
      – Вперед, Тодд! – закричал кто-то. – Вперед!
      Теперь уже всю игру Тодд не выпускал инициативу из рук. Он забрасывал и забрасывал мячи.
      С минуту Элизабет смотрела на площадку, от изумления открыв рот. Затем, склонившись над блокнотом, она закончила начатую фразу.
       «После неудачного начала игры Тодд Уилкинз показал всем, что такое настоящие герои».
      Тодд продолжал добывать команде очко за очком.
      – Давай, Тодд. Я знаю, что ты можешь это сделать, – прошептала она.
      И, как будто услышав ее, Тодд опять сорвался с места, стремительно пробежал через площадку и, взвившись над корзиной, опустил мяч в кольцо.
      Но как ни был талантлив Тодд, он играл против сильной команды. «Биг Меза» вела с таким отрывом в счете, что шансов вырвать у нее победу уже почти не было.
      И тем не менее счет стремительно менялся. К концу третьего периода преимущество «Биг Меза» сократилось вдвое.
      Заключительный период начался с того, что болельщики обеих команд пришли в полное неистовство. На площадке творилось что-то невероятное: обе команды яростно пытались вырвать победу. Счет на табло почти сравнялся.
      А Тодд в очередной раз послал мяч в кольцо. Болельщики Ласковой Долины подняли такой рев, что, казалось, затряслись стены. Элизабет, которая теперь строчила без остановки, взглянула на табло и увидела, что Ласковая Долина проигрывала сопернику всего лишь пять очков.
      Потом – три.
      И вот – только одно! Одно очко решало судьбу матча. Но как ни старались игроки Ласковой Долины, им никак не удавалось сравнять счет.
       «Наступил самый захватывающий момент матча, –писала Элизабет в своем блокноте. – До конца игры – меньше минуты, и разница в счете – только одно очко…»
      Здание снова потряс рев. Взглянув на площадку, Элизабет увидела, что Тодд приготовился к броску.
      С изяществом, свойственным только спортсменам высшего класса, он послал в кольцо крученый мяч, задержавшийся на краю кольца, медленно описывая круг. Над трибунами повисло молчание – все замерли в ожидании.
      Элизабет тоже затаила дыхание.
      Электронные часы на табло показывали, что до конца матча осталось три секунды.
      И… мяч упал в корзину.
      Через мгновение прозвучала финальная сирена, и трибуны болельщиков Ласковой Долины взорвались криками ликования.
      Элизабет чуть не оглохла от неистовых воплей вокруг нее. А через минуту все бросились на площадку. Джим Дилай и Том Хэкет подхватили Тодда и сделали круг почета, неся его на своих плечах. Команда болельщиц, подбадриваемая Джессикой, визжала, орала и свистела, а Тодд, сияя, махал им рукой.
      Когда Тодда унесли, Джессика поднялась на трибуну и стала искать сестру. Увидев Элизабет, она бросилась к ней.
      – Все-таки Тодд – молодчина, правда? – затараторила Джессика. – Я знала, что мы победим, а ты?
      – Конечно, – ответила Элизабет с удрученным видом.
      – И мы победили! – ликовала Джессика. – Послушай, сестренка, у Кары будет просто сказочная вечеринка. Все идут туда.
      – Я, пожалуй, не пойду…
      – Тебе придется пойти. Иначе как же я туда попаду? И как я приеду домой? – Джессика посмотрела на нее, сощурив глаза.
      – А ты могла бы попросить кого-нибудь подвезти тебя?
      – Но, Лиз! Это ведь будет так унизительно – просить, чтобы кто-нибудь подвез меня на вечеринку, – жалобно заныла Джессика.
      – Если бы только у тебя была машина… – начала Элизабет и замолчала.
      Она слишком устала, чтобы препираться с сестрой.
      – Если бы только у меня была машина, я бы подвезла тебя, а потом отправилась бы на вечеринку.
      – Спасибо. Но я лучше пройдусь.
      – Как хочешь. Но в самом деле, Лиз, я считаю, что тебе нельзя садиться за руль. И ты можешь объяснить маме с папой, что чувствовала себя неважно и попросила меня тебя подвезти, – тут же придумала Джессика.
      – Хорошо, на тебе ключи, – со вздохом сказала Элизабет. – Я объясню.
      – Спасибо, сестренка! – Джессика восторженно взвизгнула и умчалась.
      Сдерживая слезы, Элизабет смотрела вслед сестре. Тодд выиграл этот матч и завоевал победу в чемпионате, к чему он так стремился. Она же потеряла все.

Глава 12

      Элизабет оставалась на трибуне, ожидая пока зал опустеет. Наконец она спустилась по ступенькам и вышла на улицу.
      Было уже так поздно, что на автостоянке выключили свет. Но это было ей на руку: никто из ребят не увидит ее. Элизабет остановилась возле школы. Путь предстоял долгий. На ум ей пришла строчка из поэмы, которую они изучали на уроках английского:
       «И многие, многие мили пути – отдых наступит нескоро».
      Поэму сочинил Роберт Фрост, и Лиз, прочтя ее первый раз, была тронута почти до слез. Именно тогда она дала себе клятву – вкладывать всю душу во все, о чем будет писать.
      Элизабет шла домой, а в голове ее все звучали стихотворные строки. Она снова мысленно произнесла свою клятву. Несмотря на все то, что произошло между ней и Тоддом, несмотря на то, что к глазам ее то и дело подступают слезы, она приложит все усилия, чтобы принести мистеру Коллинзу хорошую статью. Она обязана сделать это и для него, и для себя.
      Элизабет уже продумала начало и теперь, шагая по дороге, мысленно набрасывала план всего репортажа.
      Вдруг она услышала сзади чьи-то шаги и, растерявшись, не могла решить, что делать: остановиться или броситься бежать. Она все еще лихорадочно пыталась найти выход, когда ей на плечо легла чья-то рука. Эта рука заставила ее повернуться. Перед ней стоял Тодд Уилкинз. Единственное, что она могла произнести:
      – Ой! Это…
      Но сказать что-либо ей все равно не удалось бы, потому что Тодд закрыл ей рот поцелуем, таким долгим и нежным, что у Элизабет не осталось никаких сомнений: он простил ее.
      Тодд долго не отпускал девушку из своих объятий. Наконец он сделал шаг назад. Оба продолжали молча стоять в лунном свете в тени пышной акации. Элизабет все еще не находила других слов, кроме «О, Тодд!» Но наконец обрела дар речи и торопливо заговорила:
      – Я не знаю, как тебе объяснить все, что произошло.
      – Тебе нет необходимости делать это. – Он виновато улыбнулся. – Мне все объяснил Николас Морроу. Знаешь, он все-таки не такой уж плохой парень.
      – Он неплохой. До тебя, конечно, ему далеко, но он довольно мил.
      – Он рассказал мне, как он давил на тебя, чтобы ты согласилась пойти с ним, – сказал Тодд. – И как ты не хотела. Ты, вероятно, чуть не упала со стула, когда я оказался в «Золотом береге». Подумать только! В «Золотом береге»! И именно в тот единственный раз, когда я пришел туда!
      – Я тоже пришла туда впервые в жизни.
      Тодд задумчиво посмотрел в ночное небо.
      – Ты можешь себе представить, какова вероятность того, что случилось? Держу пари, один шанс на миллион. Или на пять миллионов. – Он пожал плечами. – Или даже на миллиард. Кто знает? Эту задачу, вероятно, нужно решать на компьютере.
      – Нет уж, спасибо, – сказала Элизабет, рассмеявшись. – Избавь меня от этого.
      – Как тебя понимать? – в недоумении спросил Тодд.
      Но Лиз не хотела рассказывать ему в той ужасной истории, в которую попала Джессика, втянув еще и Рэнди Мейсона, – тем более, что она пообещала сестре никому об этом не рассказывать.
      «Обещание есть обещание», – напомнила она себе.
      Хотя ей с грустью пришлось признаться самой себе, что иногда необходимость сдержать обещание приводит к большим неприятностям. Наученная горьким опытом, она дала себе последнее обещание – никогда не давать никаких обещаний.
      Эта мысль так ей понравилась, что она рассмеялась. И опять Тодд был озадачен:
      – Что тебя рассмешило?
      – Да так. – Лиз все еще продолжала смеяться. – Просто иногда в жизни бывают очень запутанные ситуации… Однако в конце концов все встает на свои места.
      – Это очень глубокая мысль, Элизабет Уэйкфилд. – И Тодд озорно подмигнул ей. – Но сейчас не время для глубокомысленных рассуждений, ты со мной согласна? Когда на небе полная луна, а ветви шевелит ласковый ветер.
      – А мы стоим здесь, и все?
      – Стоим здесь и теряем время, когда могли бы найти намного более важное занятие.
      – Что, например?
      – Например, вот это. – Тодд обхватил ее рукой и притянул к себе.
      Их губы снова сомкнулись в долгом, страстном поцелуе. Луна, как бы желая оставить их совсем наедине, зашла за огромное пушистое облако и не появлялась до тех пор, пока они не выпустили друг друга из объятий. Теперь Тодд взглянул на часы:
      – Ого! Ты знаешь, сколько сейчас времени?
      – Меня это не особенно интересует, – прошептала Элизабет, ероша его волосы. – Я могла бы простоять здесь с тобой всю ночь. Но я знаю, что тебя все ждут. В конце концов, ведь ты – герой сегодняшнего вечера.
      – Герой – это звучит слишком высокопарно. Я ведь не так уж много и сделал.
      – Ты просто выиграл чемпионат для школы Ласковой Долины. – Она легонько поцеловала его в лоб и вздохнула. – Но ты прав. Нам следует прийти на эту вечеринку. И лучше будет, если мы отправимся туда прямо сейчас. Дом Кары далеко.
      – Но путь до стоянки много короче. – Тодд взял Элизабет за руку.
      «Он действительно короче, – подумала Элизабет, когда они подошли к машине Тодда. – Просто совсем короткий путь».
      А казался таким долгим, когда она шла домой в одиночестве.
      Подъехав к дому Уокеров, они увидели там яркий свет. Через открытое окно доносилась музыка – это играли «Друиды».
      Когда они вошли в дом, музыка прекратилась. Все громко приветствовали Тодда. А он, весь сияя, взял руку Элизабет и поднял ее вверх вместе со своей. В этот момент «Друиды» заиграли боевую песню школы Ласковой Долины.
      Взявшись под руки, Тодд и Элизабет обошли комнату. Тодд с благодарностью принимал комплименты, которыми его осыпали все присутствующие.
      – Тодд, игра была просто потрясающей! – крикнула Джессика возбужденно.
      Кара Уокер столь же экспансивно изливала свой восторг:
      – Это была величайшая игра! Затем к Тодду и Элизабет подошел Николас Морроу. Хлопнув Тодда по спине, он сказал:
      – Это была самая интересная игра из всех, какие мне приходилось видеть, Тодд. Ты действительно был великолепен.
      – Во многом всем этим я обязан тебе, – с улыбкой ответил Тодд.
      – Мне? – удивился Николас.
      – Не скромничай, Ник. Ты же знаешь, что, если бы не наш с тобой разговор в перерыве, чемпионат бы выиграла «Биг Меза». А я бы потерял Элизабет.
      – Давай забудем об этом, ладно? – предложил Николас.
      Тодд кивнул.
      – Но прежде, чем все это будет забыто, ты разрешишь мне пригласить Элизабет на этот танец – один-единственный раз?
      Тодд ухмыльнулся.
      – Она твоя, – сказал он.
      Но тут же добавил, улыбнувшись еще шире:
      – На пять минут.
      Введя Элизабет в танцевальный круг, Николас спросил:
      – Значит, теперь у вас с Тоддом все уладилось?
      – Да, Николас, – с жаром ответила Элизабет. – Все очень хорошо. Большое тебе спасибо за то, что ты все объяснил ему.
      – Ну, я должен был сделать, по крайней мере, это. В конце концов, – добавил он с усмешкой, – для чего же тогда друзья?
      Элизабет тепло улыбнулась Николасу.
      – Мы останемся друзьями, – сказала она искренне. – Навсегда.
      – Тогда давай танцевать – в ознаменование нашей дружбы. – И Николас обнял ее за талию.
      Не успели они начать танец, как Элизабет почувствовала, что кто-то тронул ее за плечо. Обернувшись, она увидела Кару Уокер и удивленно посмотрела на нее.
      – Только что звонила твоя мама, – сообщила ей Кара. – Она просила, чтобы ты перезвонила ей как можно скорее.
      – Мама? Зачем, интересно, ей понадобилось звонить сюда?
      – Я не знаю, но голос у нее был какой-то встревоженный. Ты можешь позвонить из кабинета моего отца, – предложила Кара. – Там тихо и никто не помешает тебе.
      Элизабет повернулась к Николасу:
      – Ты извинишь меня?
      – Конечно, Лиз.
      Элизабет огляделась вокруг.
      – А где Джес? – спросила она Кару. – Думаю, ей лучше находиться сейчас рядом со мной.
      – Пойду поищу ее, – сказала Кара.
      Элизабет вошла в кабинет и закрыла за собой дверь. Когда она набрала номер, в комнате с испуганным видом появилась Джессика.
      – Как ты думаешь, зачем они звонят? – Не из-за того ли, что я вела машину?
      Элизабет покачала головой:
      – Они бы не стали звонить сюда по такому поводу.
      На другом конце провода трубку сняли мгновенно.
      – Элизабет, это ты? – раздался голос миссис Уэйкфилд.
      – Да. Что случилось?
      Последовала короткая пауза, но Элизабет казалось, что она длится вечность. Наконец мама заговорила:
      – Я по поводу Трисии Мартин, Лиз. Похоже… – Ее голос прервался. – Похоже, что близок конец.
      – Ох, нет! – Ужас и отчаяние отразились на лице Элизабет. Она обернулась к Джессике: – Трисия. Она… – И не договорила, по ее щекам побежали слезы.
      – Ох, Лиз! – Джессика сразу все поняла.
      После короткого разговора с матерью Элизабет повесила трубку.
      – Может быть, это ложная тревога, – сказала Джессика, обняв сестру.
      Элизабет ухватилась за эту слабую надежду.
      – Может быть, – сказала она. – Но мама с папой хотят, чтобы мы встретились с ними в больнице. Как можно скорей. Стив уже там.