Спенсер (№5) - На живца

Напряжение перерастало в нечто осязаемое. К одиннадцати часам я взмок, к тому же у меня разболелась спина. Боль в ране не прекращалась вовсе. А постоянно концентрироваться на своей хромоте я не мог. Должно быть, девушке тоже приходилось не сладко, хотя ее не собирались подстрелить, как куренка. Насколько я понимал.

Она выглядела на все сто. Не так молода, как мои вчерашние гости. Что-то около тридцати. Прямые, очень светлые волосы до плеч. Глаза круглые, примечательные, насколько мне удалось рассмотреть — очень темные. Грудь, правда, великовата. Зато бедрам могла позавидовать любая невольница гарема. На ней были черные босоножки, белые слаксы и белая блуза, которая открывала шею, повязанную черным шарфиком. На плече висела большая черная сумка, и чувствовалось, что там лежит пистолет. Возможно, дамский. Размеры сумки подсказывали, что спрятать в ней противотанковое ружье довольно трудно.

Она сдалась, когда часы на башне пробили три четверти двенадцатого. Я опаздывал уже на два часа. Она дважды энергично дернула головой, обращаясь к кому-то, кого я не видел, и направилась к тоннелю. Я пошел за ней. Тоннель был именно тем местом, куда мне не хотелось соваться, но я не представлял, как это сделать. Нельзя потерять ее. Я столько перенес ради этого контакта, и мне хотелось вынести из встречи что-нибудь полезное для себя. Но, если меня зажмут в тоннеле, живым оттуда мне не выйти. Выбора не было. Госпожа мистификация, помоги мне. Я нырнул в омут вслед за добычей.

Там было пусто. Я шел вразвалку, насвистывая, как будто меня ничего не заботит, но шея моя онемела от напряжения. Когда я выбрался из царства мертвых, то сунул свои очки с розоватыми стеклами в ближайшую мусорную корзину и достал обычные очки от солнца. Развязав галстук, я убрал его в карман и с удовольствием расстегнул на рубашке три пуговицы. Вспомнил совет комиксного сыщика Дика Трейси — укротителя зла — о том, что небольшое изменение внешности может принести пользу, когда тайком выслеживаешь добычу.

Следить было несложно. Она больше не искала меня. Просто шла по улице. Девушка двинулась по Принс-Алберт-роуд, а затем свернула на Олбани-стрит. Олбани-стрит, пересекая Мерилибоунди-роуд, вливается в Грейт-Портленд-стрит.

Слева над городом плыла телебашня. Следуя впереди меня, девушка повернула налево, на улицу Карбертон. Пейзаж города приобрел более домашний вид, наполнившись мелкими овощными лавочками. Стало больше мелькать студентов и представителей среднего класса. Смутное воспоминание подсказало, что к востоку от телебашни раскинулся район Блумсбери, гордившийся Лондонским университетом и Британским музеем. Она свернула направо, на Кливленд-стрит. Черт! Она неутомимый ходок! Хотя мне нравилось наблюдать за ее ножками, что я и делал последние минут десять-пятнадцать. Она шла свободной, широкой походкой, что называется от бедра, пружиня на каждом шагу. Для раненого такой ритм движения сложноват, и, наступая на раненую ногу, я чувствовал резкую боль. На углу Тоттенхем-стрит, по диагонали от больницы, она нырнула в подъезд здания, облицованного камнем.

Я отыскал не очень темную подворотню и занял наблюдательный пост. Прижавшись к стене так, чтобы видеть дверь, за которой подозреваемая скрылась, я стал ждать. До половины третьего она не выходила. Потом выскочила до ближайшей лавочки и вернулась с пакетом продуктов. Я ни на секунду не оставлял занятой позиции.

Отлично! Значит, здесь она живет. Ну а дальше что? Одним из преимуществ своей работы я считал то, что никогда наверняка не знал, что собираюсь делать дальше или что вообще нужно делать. Вечный интригующий сюрприз. Мне казалось, что я выследил нору очень редкого зверя. И что же мне теперь делать? Слово «зверь» к ней явно не подходило, но нельзя же было сказать, что я нашел берлогу красавицы.

Решая очередную дилемму, я пришел к отличному умозаключению. Делать ничего не нужно. Решил, что лучше подожду и посмотрю, что произойдет. Если с первого раза не получилось, отложи дело до завтра. Я взглянул на часы. Начало пятого. Я следил за девушкой и ее домом с девяти часов утра. Волчий аппетит и естественные нужды со всей силой обрушились на меня. Я хотел есть и пить и очень четко представлял, где у меня мочевой пузырь. Боль в ягодице напоминала о существовании и задней части тела. Если дела пойдут так и дальше, мне понадобится помощь. К шести я сдался.

В двух кварталах отсюда находилась телевизионная башня. В ней было все, в чем я испытывал потребность. Я направился туда. По дороге, во-первых, я отодрал усы, снял парик и сунул все это в карман. Заведение открылось как раз в шесть двадцать. И второе, что я сделал, достигнув земли обетованной, это занял столик у окна и заказал пиво. Помещение ресторана находилось на вершине башни и медленно вращалось, чтобы посетители во время еды могли любоваться панорамой Лондона с высоты птичьего полета. Я знал, что вращающиеся рестораны, подобные этому, располагаются в зазывно-броских небоскребах и предназначаются в основном для туристов, а следовательно, дешевы, и предпочитал не посещать их. Но вид раскинувшегося передо мной Лондона был настолько живописен, что я смирился с рестораном и даже полюбил его. Более того, здесь нашлось пиво «Амстель», которого я давненько не встречал у себя дома, и, чтобы отметить это событие, я заказал несколько бутылок. Наступила середина недели, и посетителей было немного. Опускался ранний вечер, поэтому меня никто не торопил.

Меню было длинным, хорошо продуманным, к счастью, я не нашел там мяса и запеканки из почек. Это приятное открытие заслуживало того, чтобы выпить. По мере того как ресторан плыл над городом, я разглядывал изгиб Темзы на юге. К востоку громоздился массивный купол собора Святого Павла, приземистый, как сэр Черчилль, такой непохожий на вытянутые, парящие соборы континентальной Европы. Собор крепко врос корнями в английскую землю. Я почувствовал, что четыре голландских пива, выпитых на пустой желудок, возымели действие. «Твое здоровье, собор Святого Павла» — таким был следующий тост.

Официант принял у меня заказ и подал еще пива. Я наслаждался. С севера, как декорация в театре, вплыл Риджент-парк. В этом огромном городе — уйма зелени. Благословенный остров под королевской мантией. Я выпил еще пива. Ваше здоровье, верноподданные британцы! Официант принес мне телячью отбивную, и я только из вежливости не откусил ему пальцы, проворно накинувшись на мясо. На десерт съел настоящий английский пирог с яблоками и выпил две чашки кофе. Наконец, в начале девятого я выбрался на улицу и направился домой.

Пиво, принятое для лечения раны, оказало на мой организм благотворное влияние, и для восстановления сил я решил пройтись. Вытащив карту, проложил по ней приятный маршрут в район Мэйфейр. Спустившись по Кливленд-стрит до Оксфорд-стрит, я свернул на юг и прошел по Нью-Бонд-стрит. В десятом часу очарование пива улетучилось, рана снова начала ныть, и я возмечтал о горячем душе и чистых простынях. Впереди показался боковой вход в отель «Брутон». Я зашел в гостиницу позади концертного зала, поднялся в холл второго этажа — но не обнаружил там никого, кто носился бы с адской машинкой под названием «автомат». Лифт был переполнен и не таил в себе опасности. Я поднялся на два этажа выше своего, прошел в дальний конец коридора и воспользовался рабочим лифтом, на котором было написано: «Только для служебного пользования».

Проскользнуть незаметно, как муха, явно не удастся. Служебный лифт открывался в небольшой кладовке, где складывали грязное белье. Через четыре двери от моего номера начинался боковой коридор. Спрятавшись за углом и периодически выглядывая из-за него, там стоял плотный мужчина с курчавыми светлыми волосами и розовыми щеками, который наблюдал за моей дверью. На нем был серый габардиновый плащ, правую руку гость держал в кармане. Возможно, он и не сидел в засаде, но другой мысли на его счет у меня не было, иначе, что он тут делал? И где его напарник? Должны были послать двоих, а то и побольше.

Тот, другой, вероятно, находится в другом конце коридора, чтобы зажать меня в клещи. Они узнают, что я именно тот, кто им нужен, когда я остановлюсь с ключом у своей двери. Я стоял без движения в бельевом отсеке и наблюдал. В дальнем конце коридора загремел лифт, выпустивший троих пассажиров: двух женщин и мужчину лет сорока в тройке из вельвета. Пока они шли по коридору в мою сторону, из-за лифта выглянул человек, проводивший их внимательным взглядом. Троица миновала мою дверь, и парень исчез за коробкой лифта. Тот, который был поближе ко мне, повернулся к боковому коридору и сделал вид, будто ожидает жену.

Итак, они продолжают игру. Изобретательные негодяи. И какие наглые! Все, что я сделал, это поместил объявление в газете. Я снова вошел в грузовой лифт и поднялся на три этажа вверх. Выйдя, я проследовал по параллельному коридору до пассажирских лифтов и заглянул в них. Сзади находилась лестница. Она обвивалась вокруг шахты, и на площадке тремя этажами ниже прятался один из террористов. Я свалюсь ему как снег на голову. Он не ожидает, что я спущусь сверху. Скорее, думает, что буду подниматься по лестнице.

Я скинул пиджак, закатал рукава рубашки по локоть и снял ботинки с носками. Что касается рукавов, то они мне просто мешали, сдерживая движения, и нет ничего такого в том, что я потакаю своим прихотям. Пятидесятидолларовые темные мокасины весьма привлекательны на вид, их приятно носить, но в них крайне неудобно драться, а тем более подкрадываться к противнику, так как они поскрипывают. А ноги в носках скользят по полу. Босиком, с засученными рукавами, я должен произвести ошеломляющее впечатление. Глядя на меня, можно было подумать, что я собираюсь ловить рыбу на мелководье. Ну просто Гек Финн.

По лестнице я спустился беззвучно, как дух. Запасной ход прибран и пустынен, справа жужжал и останавливался лифт, снова жужжал, снова останавливался. Перед поворотом на свой этаж я остановился и прислушался. До меня доносились чье-то сопение и шуршание одежды, соприкасающейся со стенкой. Он был тут, рядом со мной, нас разделяло лишь несколько ступенек. Террорист прислушивался к каждому движению лифта. Если двери открывались на нашем этаже, он выглядывал из своего укрытия всякий раз, когда двери закрывались. Это облегчало мою задачу. Он прислонялся к стене, и я слышал, как ткань его одежды цепляет стенку. Он следит за объектом, прижавшись к стене, держа руку с оружием наготове. Если он не левша, то должен стоять слева. Большинство людей — правши, будем надеяться на это.

Я вышел из-за угла. Внизу, шагах в четырех, замер мой противник, прильнувший к левой стенке. Меня он не видел. Одним прыжком я преодолел четыре шага и очутился рядом с ним. В этот момент он уловил мое движение, отраженное рифленым стеклом пожарного выхода. Парень успел повернуться вполоборота, одновременно вытаскивая из-за пояса длинноствольный пистолет, когда я нанес ему сокрушительный удар справа в челюсть. Он откинулся назад, ударился о стену и затих. Чтобы отключить человека одним ударом, нужно вложить немалую силу. Рука болела. Я взял у него оружие. Экипировка та же. Длинноствольный спортивный кольт. Это, конечно, не высший класс, но если попадет в нужное место, мало не покажется. Я обыскал его на предмет иного оружия, но кроме кольта — ничего.

Я стремглав взлетел на два пролета, надел мокасины, опустил закатанные штанины, сунул пистолет сзади за ремень и снова спустился по лестнице. Мой клиент не двигался. Он лежал на спине, открыв рот. Рассмотрев его внимательнее, я отметил, что он носит такие же бакенбарды, как один из братьев Смит, то есть от уха до самого рта. Кошмар!

Я вышел в холл. Его напарника с другого конца коридора не было видно. Я прошел по дорожке, минуя собственную дверь. Шестым чувством уловил легкое движение за углом. Завернув за поворот, наткнулся на человека, который старался выглядеть безразличным, слегка растерянным, но в то же время был напряжен и подозрителен. Видимо, я подходил под описание, которое ему дали, но почему тогда прошел мимо нужной комнаты? Его рука по-прежнему скрывалась в кармане. Плащ был расстегнут.

Я сделал еще три шага, миновав его, резко повернулся и дернул за полы плаща. Он попытался вытащить руку из кармана. Не давая ему выпутаться ему из плаща, я выхватил свой пистолет и приставил парню к уху.

— Фортуна — женщина, — сказал я ему. — И она тебе изменила.

Глава 10

— Вытащи правую руку на один дюйм, — приказал я.

Он подчинился. Оружия не было видно.

— О'кей. А теперь руки за голову, пальцы — в замок.

Я обшарил его плащ левой рукой, обойдя вокруг, и достал из правого кармана пистолет. Итак, кольт номер четыре. Сунул его в левый карман пиджака, который тотчас же оттянулся, нарушив эстетику моего костюма. Быстро похлопал по другим местам, где могло прятаться оружие, но больше ничего не нашел.

— Хорошо. Теперь сунь обе руки в карманы.

Он снова послушно выполнил приказ.

— Как тебя зовут?

— Пошел ты в задницу! — огрызнулся он.

— Отлично, мистер Задница, — сказал я, не обращая внимания на нелюбезное обращение. — Сейчас мы пойдем по коридору к твоему приятелю. Если тебя укусит комар, не советую дергаться. Если тебе вздумается икнуть, чихнуть или кашлянуть или у тебя вдруг зачешется глаз, обещаю, что продырявлю твою башку без предупреждения.

Я взял его левой рукой за воротник, правой продолжая прижимать пистолет к правому уху, и такой живописной группой мы двинулись по коридору. На запасной лестнице за лифтом никого не было. «Бакенбарды» очухались и смылись. Видно, мало я ему отвесил. Оружия у него уже не было, и вряд ли стоило опасаться, что он предпримет вторую попытку напасть на меня. Ведь он знает, что я расправился с двумя его вооруженными единомышленниками.

— Задница, голубчик, — обратился я к своему «подопечному». — Мне кажется, тебя бросили. Но я помогу тебе. Сейчас мы пойдем в мою комнату и поболтаем.

— Перестань называть меня Задницей, паршивый ублюдок. — Английское произношение у парня было безупречным, но чувствовалось, что это не родной его язык.

Я вынул из кармана ключ и протянул спутнику. Пистолет все еще у его виска.

— Открой дверь, мистер Мешок Дерьма, и заходи.

Сделано. Взрыва бомбы не последовало. Я вошел вслед за ним и пинком ноги закрыл дверь.

— Садись сюда, — указал я ему на кресло у окна.

Сел. Я положил пистолет на место в кобуру. Оба кольта водрузил на полку в шкафу, вынул из кармана парик и фальшивые усы, снял синий блейзер и повесил на вешалку.

— Как тебя зовут? — повторил я свой вопрос.

Он уставился на меня в полном молчании.

— Ты англичанин?

Гробовая тишина.

— Знаешь ли ты, что я получу за тебя, за живого или мертвого, две с половиной тысячи долларов? Но с мертвым проще, чем с живым.

Он закинул ногу на ногу и сцепил пальцы под коленкой. Я подошел к бюро и вынул пару кожаных перчаток. Начал медленно натягивать их, так, как это делал Джек Пэлэнс в одном из фильмов, который я смотрел, то есть расправляя каждый палец, потому что перчатки были очень узкими.

— Как твое имя? — еще раз прозвучал мой вопрос.

Он набрал слюны и с презрением плюнул в мою сторону.

Я приблизился к парню на два шага, сгреб его за подбородок и приподнял над креслом. В этот момент он выхватил из носка спрятанный там нож и сделал выпад, целясь мне в горло. Я успел отскочить назад, и только кончик лезвия царапнул меня по подбородку. Правой рукой я перехватил его запястье и, круто развернув, заломил ему руку за спину, лишив возможности распрямить локоть. Нож упал на ковер. Парень издал хриплый, чуть сдавленный крик.

Ногой я отбил нож в противоположный угол, после чего отпустил его руку. Она повисла, как плеть. Я отошел к бюро и стал рассматривать свое лицо в зеркало. Крови выступило довольно много, и она уже успела запачкать рубашку. Вытащив из ящика чистый платок, я промокнул подбородок и увидел, что рана незначительна, чуть больше пореза от обычного лезвия, ну, может, в дюйм длиной. Я сложил платок в несколько раз и прижал его к ранке.

— Плохо обыскал, — сказал я парню. — Не радуйся, мистер Дерьмо Собачье, это моя промашка.

Он сидел в кресле не двигаясь, лицо напряжено и бледно от боли.

— Когда ты мне скажешь то, что я хочу узнать, я позову врача. Итак, как тебя зовут?

— Чтоб ты сдох, скотина.

— Я ведь могу и с другой рукой сделать то же самое.

Никакого ответа.

— Или еще раз тряхнуть твою правую руку?

— Я ничего не собираюсь говорить тебе, — медленно произнес он голосом, напряженным и бесцветным, как бы боясь всколыхнуть нарастающую боль. — И не имеет никакого значения, что еще ты собираешься сделать. Никакая паскудная американская ищейка не заставит меня сказать то, чего я не хочу сказать.

Я вытащил комплект фотороботов и сверился со своей карманной картотекой. Он мог быть одним из них. Точно сказать трудно. Диксон сам должен признать его. Я сложил фотографии, нашел визитку, которую дал мне Даунс, подошел к телефону и набрал номер.

— Кажется, мне попалась еще одна птичка, инспектор. Такой миленький пухленький блондинчик с кольтиком в кармашке.

— Вы в отеле?

— Да, сэр.

— Я приеду прямо туда.

— Отлично, сэр. Кстати, ему нужен врач. Я помял ему ручонку.

— Я позвоню дежурному, они пришлют своего врача.

Врач появился за пять минут до прихода Даунса. Это был все тот же Кенси, который оказывал мне помощь. Сегодня на нем был серый шерстяной костюм-тройка, приталенный пиджак с подбитыми плечами эффектно оттенялся черной шелковой рубашкой, воротник которой лежал поверх лацканов пиджака.

— Как, поживает ваша задница, сэр? — громко хохотнул он, откинув голову.

— А что вы носите в операционной? — поинтересовался я. — Хирургическую маску малинового цвета или что-нибудь в том же духе?

— Дорогой мой, я не занимаюсь хирургией. Дайте-ка я взгляну на ваш подбородок.

— Бросьте. Посмотрите лучше вот на его руку, — я указал на парня.

Он присел на корточки рядом с креслом и обследовал пациента.

— Вывих, — констатировал врач. — Нужно поехать в больницу, там вправят сустав на место. — Он взглянул в мою сторону. — Ваша работа?

Я кивнул.

— Вы — крайне опасная личность, — сделал он вывод.

— Все мое тело является смертельным оружием, — сообщил я.

— Не сомневаюсь, — бросил он в ответ. — Я сделаю вам лангетку, — обратился он к парню, — и дам обезболивающее. Потом мы отправим вас в больницу, чтобы там вас осмотрел ортопед. Но пока, похоже, мы ждем представителя власти.

Парень не проронил ни слова.

— Да, ему придется немного потерпеть, — подтвердил я.

Кенси вытащил из чемоданчика надувную лангету и осторожно прибинтовал ее к руке неожиданного пациента. Затем подкачал ее. Вытащив шприц, сделал укол.

— Вам сейчас станет легче, — успокоил он парня. — Буквально через минуту.

Кенси спрятал шприц в чемоданчик, и в этот момент появился Даунс. Он посмотрел на парня, на руку с временной лангеткой, которая выглядела как детский шарик.

— Еще полмашины. Спенсер?

— Возможно. Я не совсем уверен.

Вместе с Даунсом пришел еще один полицейский в форме и молодая женщина в гражданской одежде.

— Рассказывайте, — велел Даунс. Его спутница достала блокнот. Фигура в форме загородила проем двери. Кенси сложил свои принадлежности и направился к выходу.

— Это временная шина, — обратился он к Даунсу. — Ему срочно требуется квалифицированная помощь специалиста.

— Мы доставим его прямо в больницу, — пообещал Даунс. — Нам нужно не более пятнадцати минут.

— Отлично, — сказал Кенси и повернулся ко мне: — Следующие два дня постарайтесь никого не калечить. Я уезжаю на выходные и вернусь только в понедельник.

— Желаю хорошо повеселиться, — кивнул я ему на прощанье.

Кенси вышел.

— Сможете доставить этого типа к Диксону для опознания? — поинтересовался я.

— Думаю, нет проблем. А какие выдвинем обвинения?

— Да какие хотите: незаконное владение оружием, к тому же оружие краденое, нападение.

— Это ты напал на меня, вонючий сукин сын! — выкрикнул парень.

— Оскорбление личности в присутствии полицейского чина, — подбросил я идейку.

— Мы подберем соответствующую статью, — пообещал Даунс. — А сейчас я бы хотел услышать суть.

Я рассказал. Молодая сотрудница Даунса записывала каждое мое слово.

— Значит, второму удалось бежать, — задумчиво протянул Даунс. — Жаль. А то бы у вас были шансы на целую машину.

— Я бы мог и убить его, — заметил я.

— В этом я не сомневаюсь. Спенсер. Это единственная причина, по которой я не стремлюсь ускорить следствие. Гейтс, — обратился он к полицейскому, — отведи этого джентльмена в машину. Осторожнее с рукой. Я скоро спущусь, и мы отвезем его в больницу. Мюррей, — это уже к молодой особе, — вы поедете вместе с ними.

Все трое вышли. Парень больше ни разу не взглянул в мою сторону. Я все еще прижимал платок к подбородку.

— Нужно продезинфицировать рану и наложить пластырь, — посоветовал Даунс.

— Сейчас займусь, — согласился я.

— Да, Спенсер, хотел сказать вам пару слов. Во-первых, на вашем месте я бы попросил помощи. За два дня они предприняли две попытки.

Не стоит надеяться, что третьего раза не будет. И не думаю, что здесь следует действовать в одиночку.

— Мне пришла в голову такая же мысль. Я как раз собирался позвонить в Штаты.

— И второе, что я хотел бы сказать. У меня двойственное отношение к этому делу. Возможно, вы и оказали услугу британскому правительству и городу Лондону тем, что вывели из строя троих террористов. Я это очень ценю. Но меня не покидает постоянное чувство беспокойства, что вооруженными американцами совершаются неконтролируемые действия, которые не всегда подчиняются британскому законодательству и не соответствуют английской традиции. Если вам придется импортировать из-за океана помощь, я вряд ли соглашусь иметь здесь целую армию вооруженных агентов, бегающих в поисках террористов и палящих налево-направо. Это бросит тень на мой департамент.

— Не лезьте в бутылку, Даунс. Если мне и понадобится помощь, это будет один-единственный парень, и мы постараемся не попасть на карандаш вашим борзописцам.

— Очень хотелось бы, чтобы ваши подвиги не попали на страницы газет. Но этого будет нелегко добиться. Корреспонденты «Ивнинг стандарт» и «Ивнинг ньюс» были очень настойчивы по поводу вчерашней пальбы. Я спровадил их, но кто-нибудь может случайно сообщить им ваше имя.

— Я не жалую эту братию, — сообщил я ему. — Так что сумею их отшить.

— Будем так думать, — ответил Даунс. — К тому же я надеюсь, что вы у нас долго не задержитесь. А?

— Посмотрим, — неопределенно сказал я.

— Да, — вздохнул Даунс. — Конечно, посмотрим.

Глава 11

Я уселся на кровать и стал внимательно изучать правила набора кода международной телефонной связи. Я вымотался. Было трудно осознать написанное. Мне пришлось прочитать инструкцию дважды, прежде чем я понял, что с помощью последовательного набора нескольких кодов смогу позвонить Сюзан Сильверман непосредственно домой. С первого раза ничего не вышло. Во второй раз я прослушал магнитофонную запись о том, что неправильно набрал номер. На третий раз сработало. Телефон помолчал в сомнении, после небольшой паузы щелкнули реле, я почти физически ощутил усилия электрического сигнала, преодолевающего огромное расстояние, затем ожил звонок, и раздался голос Сюзан, такой четкий, как будто она была рядом. Проходите, мистер Ватсон, вы мне очень нужны.

— Это твой пупсик, — сообщил я.

— Который из всех? — тут же отбила она брошенный мяч.

— Не хами, — строго сказал я.

— Ты где? — спросила Сюзан.

— Все еще в Лондоне. Просто набрал несколько цифр, и вот, пожалуйста.

— А я-то думала, ты в аэропорту — ждешь, чтобы я приехала за тобой на машине.

— Не так скоро, милая, — ответил я. — Я звоню тебе по двум причинам. Во-первых, сказать, что мне нравится твоя попка. А во-вторых, попросить тебя об одолжении.

— Как? Прямо по телефону?

— Нет, такой род услуг пока не требуется, — засмеялся я. — Я бы хотел, чтобы ты сделала один звонок. Карандаш под рукой?

— Минуточку... давай!

— Позвони Генри Чимоли, — я произнес фамилию по буквам. — Он работает в атлетическом клубе «Харбор» в Бостоне. Номер есть в телефонной книге. Попроси его связаться с Хоуком и передать ему, что у меня есть работенка. Ты все поняла?

— Да.

— Пусть вылетает первым же рейсом и позвонит мне в лондонский отель «Брутон» прямо из аэропорта Хитроу.

— А...

— Насчет денег можно не беспокоиться. Плата по высшему разряду. Мне он нужен уже сегодня. Или даже раньше.

— Это плохо, — тихо сказала Сюзан.

— Что плохо?

— Чем бы ты сейчас ни занимался, я знаю Хоука. То есть знаю о его выдающихся способностях. И если он тебе нужен, значит, дела идут плохо.

— Да нет. Не совсем. Я зову Хоука, чтобы они вдруг не покатились под гору. У меня все в порядке, но все же скажи Генри, чтобы Хоук обязательно добрался до Лондона. Да, и я не хочу, чтобы Хоук появлялся в отеле. Пусть позвонит из аэропорта, я сам его найду. Договорились?

— Договорились. А кто этот Генри Чимоли?

— Он что-то вроде тренера-профи в этом самом клубе. Славный парень, любитель наставить синяков. Спорю на сотню, он самый сильный человек, которого я знаю. До его прихода атлетический клуб был просто спортивным залом. Мы с Хоуком тренировались там. А Генри научил нас своим премудростям. Он всегда знает, где Хоук.

— Жаль, ты не знаешь адреса Хоука. Я бы сама с удовольствием побеседовала с ним.

— Не сомневаюсь. Но, к сожалению, Хоук — человек без адреса. Чаще всего он живет у своих женщин, а в перерывах снимает номер в гостинице.

— А что, если он не приедет?

— Такого быть не может.

— Ты в этом уверен?

— Абсолютно, — ответил я. — Как поживает методика организации?

— Прекрасно. За половину курса я получила высший балл.

— Так, понятно, — забубнил я. — Этот сукин сын... Как только вернусь, подать мне его адрес.

— В самую первую очередь?

— Нет.

Над океаном зависла пауза.

— По телефону это несколько затруднительно, — произнес я.

— Верно. На большом расстоянии это всегда сложно. И... у меня такое чувство, будто ты — на войне. Мне совсем не нравится, что ты посылаешь за Хоуком.

— Мне он нужен для внешнего наблюдения. Знаешь, даже лорду Питеру Уимзи приходится иногда отойти по нужде.

Смех Сюзан, слегка искаженный расстоянием, звенел над Атлантикой. Мне захотелось взвыть.

— А я думала, за него это делает дворецкий.

— Когда закончится вся катавасия, может, мы приедем сюда вместе, — размечтался я. — Было бы прекрасно побродить по здешним достопримечательностям, может, проехать до Страдфорда или в Стоунхендж. Лондон рождает во мне особое чувство. Он волнует меня, как и Нью-Йорк.

— Если человек устает от Лондона, он устает от жизни, — заметила Сюзан.

— Ты приедешь?

— Когда?

— Ну когда освобожусь. Я пошлю тебе часть заработанных мною денег и встречу тебя здесь. Приедешь?

— Да, — сразу же ответила она.

Еще одна маленькая пауза.

— Тебе, наверное, нужно заканчивать разговор, — осторожно спросила Сью. — Должно быть, стоит уйму денег?

— Ничего. Деньги Диксона. Правда, новостей больше никаких нет. Я позвоню завтра примерно в это же время узнать, нашел ли Генри Хоука.

— Хорошо, я буду дома.

— О'кей. Я люблю тебя, Сюз.

— Я тоже.

— До свидания.

— Жду.

Она повесила трубку, и я еще какое-то время прислушивался к трансокеанскому жужжанию. Потом положил трубку, откинулся на кровати, да так и провалился в сон, полностью одетый, оставив включенным свет. Я все еще прижимал носовой платок к подбородку.

Когда я проснулся утром, платок намертво приклеился к коже из-за засохшей крови, и первое, что мне пришлось сделать, это смочить его холодной водой.

После отдирания платка рана снова закровоточила, я достал из чемодана пластырь и прилепил к порезу. Выкидывая акробатические фортели, помылся в душе, избегая попадания воды на обе раны. Это едва удалось. Если террористы не отстанут от меня со своей слежкой, придется ходить грязным. Аккуратно побрился, обходя рану вокруг, и промокнул лицо полотенцем. Вывернув шею и заглядывая в зеркало, поменял повязку на огнестрельной ране. Нагноения, как мне показалось, не было. Я свернул вчерашнее белье и сунул его в корзинку, оставив для дежурной горничной. Моя рубашка пришла в негодность. Надежд вернуть ее к жизни было мало. Если я задержусь здесь еще на пару недель, гостинице придется нанять специалиста по выведению кровяных пятен.

На завтрак я выпил сок, съел овсянку, глотнул кофе и отправился наблюдать за своей подопечной. Шел дождь. Я надел бежевый плащ. У меня не оказалось с собой шляпы, но я приметил магазин на Беркли-стрит и приобрел одну из шляп в ирландском народном стиле. Когда вернусь домой, буду надевать ее в Гарвардский клуб. Там меня примут за своего. В шляпе, надвинутой на глаза, и в плаще с поднятым воротником узнать меня было не просто. Но выглядел я весьма глупо. Сломанный нос и синяки под глазами как-то не вяжутся с добропорядочной внешностью.

Дождь был неназойлив, и я не имел ничего против прогулки пешком. Наоборот, мне даже нравилось. Я шел сквозь дождь и улыбался. Изменив маршрут, двинулся на восток от Пикадилли и Шафтсбери-авеню, поднялся по Черинг-Кросс-роуд и Тоттенхем-Корт-роуд. Всю дорогу приглядывался, нет ли за мной хвоста, пару раз делал петли по одним и тем же улицам. Наконец вышел на Тоттенхем-стрит, к ее дому. Я все время держался поближе к зданиям, так что она могла увидеть меня, только если бы высунулась из окна и посмотрела прямо вниз. Если за мной кто-нибудь и следил, это был дьявольски изощренный шпик.

Я завернул в подъезд здания, где жила моя незнакомка, и осмотрел фойе. Там оказались три квартиры. Две принадлежали какому-то мистеру и какой-то миссис. Только одна-единственная была помечена просто «К. Колдуэлл». Я сделал ставку на К. Колдуэлл.