Танцующая с Ауте (№2) - Расплетающие Cновидения

Что из сказанного я успела пропустить?

– Леди Тея-тор? – В голосе Зимнего было столько недоумения, что оно почти перевешивало привычное высокомерие. А на лице – то самое обеспокоенно-вопрошающее выражение, которое я уже имела удовольствие лицезреть на физиономиях Аррека, риани и даже северд-ин. Должна признаться, это дурацкое безмолвное «что-ты-с-собой-творишь-могу-ли-я-что-нибудь-для-тебя-сделать?» успело мне уже здорово надоесть.

Я взглядом отмела все предложения подобного толка, которые могли бы появиться у Мастера из Атакующих, всем своим видом демонстрируя, что инцидент обсуждению не подлежит. Зимний, несмотря ни на что, был в достаточной степени эль-ин, чтобы молча это проглотить.

– У вас есть какие-нибудь рекомендации, Мастер Оружия?

– Для начала, не следовало ссориться с этими ристами…

– Я просила рекомендации, – тон мой был обманчиво мягок, – с критикой пока повременим.

– Ну что ж. – Он вдруг стал очень серьезным, очень холодным, очень бесцветным. Мне стало страшно. – У древних людей был забавный способ избавляться от крыс, обитавших на их кораблях. Когда маленькие твари наглели настолько, что сжирали всех кошек, которых на них напускали, команда отлавливала трех самых наглых. А затем бросала их в пустую бочку. И оставляла там. Через неделю две крысы совместно убивали третью и съедали ее. А еще через некоторое время последняя тварь загрызала свою товарку и оставалась в гордом одиночестве. И эту последнюю выпускали на корабль. Удивительно, как мало времени ей требовалось для того, чтобы очистить шхуну от себе подобных.

Он это говорил серьезно. А я это серьезно слушала. Новое толкование жестокости, так?

Сонливость исчезла, будто ее никогда и не было, руки под покровом крыльев чуть тряслись.

– Я… обдумаю ваше предложение, Мастер. – Я соскользнула с постели и попятилась к выходу. – Спасибо, что уделили мне внимание.

Прочь отсюда…

– Антея-тор.

– Да? – Неохотно задержалась в дверях.

– Где ваши телохранители?

А не видит ли он Истину? Да нет, я бы заметила. Просто очень старый и очень умный интриган, очень многое повидавший на своем пути.

– Они отлучились на пару дней… сообщить старшим своего народа о некоторых открытиях Круга Тринадцати.

– Ах. Понятно. – И ему действительно было все понятно.

Я сбежала. Самое лучшее, что можно предпринять, имея дело со старейшими. Ллигирллин, подружка, во что же ты вляпалась?

* * *

Увы, удрать от древнейшей мудрости так и не удалось. Стоило как следует разогнаться, как я врезалась во второй ее источник, со всей силы впечатав локти в появившееся точно из ниоткуда поджарое тело.

– Ау!

От неожиданности и боли я завопила, судорожно тряся в воздухе ушибленной кистью. А ему – хоть бы что. Точно о железяку приложилась, а не о собственного Учителя.

– Спешите куда-то, леди Хранительница?

Глаза и имплантант – синие. Сине-сине-синие. Нет, не так. Полночно-бирюзовые, темные, наполненные цветом и смехом. Огромные, глубокие, бесконечно синие глаза, лишенные белков и со зрачками столь тонкими, что, кажется, их и вовсе нет. Омуты тщательно сдерживаемой силы.

Волосы цвета воронова крыла, небрежной гривой падающие на плечи, белейшая кожа. Макияж синеватых узоров, асимметрично взлетающих к уголку правой брови. И фигура, хрупкая и тонкая, изящная до потери любого сходства с людьми, очень мужественная. Не та красота, что приковывала взгляд в Арреке, и не та, что привлекала в Л'Рисе. Раниэль-Атеро отличался тем великолепием, которое ничего общего не имело с совершенством. Красота, так напитанная силой, что смотреть на нее было больно. И я отвернулась, пытаясь спастись от этой боли, как всегда безуспешно.

– Антея? – Ах, прогресс. Раниэлю-Атеро не нужно ждать, пока я засну посредине разговора, чтобы почуять неладное. Этот наверняка узнал о том, что грядут неприятности, задолго до того, как меня разбудил достопамятный сон.

«Будь честна хотя бы перед собой. Не сон. Кошмар».

– Учитель. – Я склонилась, отведя назад крылья, как склоняется младший перед страшим. Поклон, который Хранительница не выполняет ни перед кем. – Полагаю, нам нужно поговорить.

Отчим уронил голову набок, птичьим, полным неожиданного достоинства жестом. Позади танцевали сен-образы такой сложности, что мне и думать было нечего пытаться их понять. Можно было считать лишь общий эмоциональный фон – мрачновато-ироничный.

– Я искал вас, Хранительница. – Ага, мы снова вернулись к деловому стилю. – Пройдемте.

Пальцы, знакомо сомкнувшиеся чуть повыше локтя, были тонкими, с черными когтями. Очень красивыми, блестящими когтями, способными при желании резать тианитовые алмазы, как масло. Он привел меня в какую-то пустынную оранжерею, полную теней и запаха цитрусовых, усадил на толстый ствол с такой осторожностью, будто ожидал, что я в любой момент рассыплюсь. А если Раниэль-Атеро действует так, словно вы сделаны из хрусталя, то следует готовиться к тому, что вас скоро разобьют. На много-много хрустальных кусочков.

– Так плохо, Учитель?

Он ходил туда-сюда, подметая пол полночной чернотой крыльев и глядя прямо перед собой.

– Где твоя охрана?

И как они узнают? Северд ведь на то и Безликие, чтобы их практически было невозможно заметить.

– Отослала.

Он споткнулся. Нет, кроме шуток, действительно споткнулся, крылья взлетели вверх поглощающим свет туманом.

Я вопросительно вздернула уши.

– Ты всегда умела принимать решения между делом, удивляя нас всех, Анитти.

– Ага. Особенно саму себя. Вы получили мой сен-образ, Учитель?

– Шедевр полунамеков. Так что же тебе известно, девочка?

– Это вопрос, который я хотела адресовать вам, аналитик.

Он вдруг оказался рядом, буквально в нескольких сантиметрах, тонкие белые ладони держали мое лицо, а синие омуты глаз всматривались в самую душу. Там, где он прикасался, тело горело и плавилось болью, больше всего хотелось отшатнуться и забиться в дальний от этого клубка энергий угол. Обычно мне удавалось гораздо лучше экранироваться, особенно с помощью нового имплантанта. А сейчас – будто кожу содрали, оставив обнаженные нервы.

Он исчез так же незаметно, как и появился, просто материализовался на другом конце комнаты.

– Да, Хранительница. – В его устах титул вовсе не звучал принадлежащим мне не по праву. – Я провел небольшое исследование…

– Популярное занятие в последние дни…

– …и результаты… скажем так, показались интересными.

Вообще-то сен-образ, который он тут использовал, перевести как «интересный» можно было лишь с большой натяжкой. Волна жара, страха и возбуждения окатила меня, электрическими разрядами побежала по позвоночнику, сжалась где-то в районе желудка, вызвав еще один приступ дрожи. Я обернулась золотым туманом крыльев, этой иллюзорной, но такой успокаивающей защитой.

– Изменения стали заметны несколько недель назад, когда развернулось дилетантское заклятие Круга Тринадцати. Халтура. Вот то, что творилось до этого, отследить куда как сложнее. – Судя по мурлыкающим интонациям довольного слопанными мышами котяры, Раниэль-Атеро умел по достоинству ценить задачи, бросающие вызов его фактически неограниченным способностям. – Люди… Полагаю, с аррами и другими народами, веками культивировавшими свои экстрасенсорные способности, проще. Эти хоть примерно представляют, на что способны, и, до определенного предела, умеют держать себя в узде. Однако существуют еще бесчисленные орды обитателей Ойкумены, пребывающие в уверенности, что даже ради сохранения собственной жизни и пылинки не смогут мысленным усилием сдвинуть. Реально же обладающие вполне настоящим, генетически заложенным в них потенциалом способны двигать горы. Как сказала бы одна ваша подруга, вы не видите здесь небольшого противоречия?

– По размеру как раз подходящего, чтобы туда провалилась сфера Эль-онн вместе со всеми обитателями? Ну еще бы мне не видеть!

– Таким образом, мы имеем биллионы ограниченно разумных существ, одна Ауте знает, на что способных. И ни малейшего контроля за этой массой.

Мне заранее стало дурно. Люди и сами по себе не подарок, а уж если собираются в толпу…

– Последние дни я занялся этой проблемой вплотную. И среди многих обнаруженных эффектов наблюдаются в том числе и очень забавные явления… Что-то такое стадное, что у эль-ин начисто отсутствует, но немного напоминает Эль. Что-то, что позволяет им сосуществовать друг с другом и даже функционировать как единое целое. Как общество.

Я понимающе склонила уши.

– Да. Меня всегда поражали эти механизмы. Социализация новорожденного младенца, чья психика поначалу почти так же гибка, как и у эль-ин, в закостенелое, намертво вплетенное в основу воспитавшей его культуры человеческое существо.

– Или те изменения, которые происходят в личности, когда резко меняется восприятие ее окружающими. Я был искренне поражен, увидев, как некоторые сообщества умудряются чуть ли не силой запихивать особо выделяющихся индивидов в жесткие рамки ролей. – Он сделал паузу и знакомым жестом приподнял ухо, точно предлагая мне самой продолжить его мысль.

– Вы считаете, что люди пытаются переделать нас на свой вкус, Учитель?

Он вновь начал ходить из угла в угол, но не нервно, а размеренно и задумчиво. Чернота крыльев то сжималась до размеров развевающегося за плечами плаща, то разлеталась по всей оранжерее клубящимися вихрями, черные волосы били по плечам, четко выделяясь на фоне белоснежной рубашки.

– Разве тебе такая мысль не приходила в голову? – Типично раниэль-атеровская манера отвечать вопросом на вопрос.

– Много раз. Но это не единственное… В конце концов, мы и сами пытаемся стать похожими на них. В своем роде. Я сама лично производила все изменения.

– Да, твое первое деяние на посту Регента. – Он улыбнулся, лишь чуть-чуть показав кончики клыков. – Кстати, отличная работа. Прекрасно пойманный баланс. Но все-таки взрослые Хранительницы не должны быть одновременно и вене, как Теи, последние события это ясно демонстрируют. Надо будет что-нибудь сделать с геном линии Уору… – Он выглядел таким… просчитывающим варианты аналитиком. Естественно и непринужденно принимающим решения, последствия которых проявятся не раньше чем через несколько столетий и будут иметь гораздо большее значение, чем все мои сегодняшние трепыхания.

– Не будем отвлекаться. – Тон мой был несколько суховат. – У вас есть основания считать, что на эль-ин действительно было оказано нежелательное влияние?

– Тебе это лучше знать, Анитти. – Его голос хлестнул болезненно и резко, тщательно очищенный от магии, от этого еще более, ранящий. – Да провались оно все в Ауте, Valina,[1] я же сам учил тебя танцевать изменения! Опасность быть затянутым в танец всегда есть, она никуда не делась! И в этом случае – тем более. Ты – вене, и с твоей восприимчивостью риск выше в десятки раз. И ты – точка фокусировки для Эль, все, что влияет на народ в целом, прежде всего отражается на тебе. Да посмотри же на себя! Разве ты в порядке?

Я поморщилась. Удивительно, критика Учителя, которая обычно вгоняла в невыносимый стыд и вызывала навязчивое желание хоть как-то исправиться, сейчас отскакивала, не оставляя ни малейшего следа в сознании. Может, потому, что примерно то же, на разный лад, я сама не уставала повторять себе все последнее время.

– Иногда мне кажется, что решение интегрироваться со смертными было несколько поспешным…

– Так. – Он застыл в нескольких шагах, обернувшись крыльями и пристально разглядывая меня прищуренными глазами. – Не доходит. Попробуем еще раз. Люди. Излучают. Что-то. Что. Нас. Меняет. Особенно. Вене. Особенно. Тебя. А. Через. Тебя. Эль. Заканчивай. Заниматься. Дурью. И. Принимай. Меры. – Сен-образы, короткие, четкие и такие мощные, что в глазах поплыли кровавые круги, отбросили меня назад, в буквальном смысле вдавливая в стену.

– Уже принимаю. – Тут меня ударило новой, неожиданной и откровенно пугающей мыслью. – Лейруору! Я с ней танцевала, совсем недавно! Ее… Я… Я ей повредила?

– Нет. – Он ответил быстро и очень твердо, одновременно создавая сен-образ, который должен был доказать безосновательность этого ужасного предположения. – Это было первым, что я проверил, когда подумал, что по тебе должно ударить раньше всех. Лейри в полном порядке. Но вам лучше не встречаться, пока все не закончится.

Из меня точно воздух выпустили, и, лишь когда страх рассеялся, я поняла, как велик он был. Тело бессильно сползло по стене, из горла вырвался полупроглоченный всхлип.

– Что же до остальных…

– Нет никаких остальных, – Голос дрожал, но интонации были исключительно деловыми. – Эль заблокировалась от меня еще в самом начале. Она о себе позаботится.

Аналитик склонил уши, умудрившись в этот жест вложить и понимание происходящего, и глубокую тревогу за свою непутевую ученицу. Я попробовала сесть чуть ровнее.

– Что можно сказать об этом воздействии?

Он подобрался.

– Ничего конкретного, Valina. Вряд ли они сами понимают… Влияние идет помимо сознания, как у отправляющей стороны, так и у принимающей. Все на уровне интуиции, смутных ощущений, желаний и тончайших нюансов поведения. И снов. Сны во всем этом имеют ключевое значение. Осталось только понять, какое именно.

Сны… Да, разумеется. Сны.

Слово это вызывало нездоровые ассоциации где-то в глубинах моей генетической памяти. Смутное и ни на что конкретное не направленное беспокойство, накрепко связанное с самим понятием. Расплетающие Сновидения не зря считались одним из самых опасных кланов.

Старые битвы, старые смерти. Могут ли образы сновидений видеть сны? И что им снится? Наша реальность? Сны снов, иллюзии иллюзий. И может ли быть так, что наша явь – это чья-то иллюзия? Миры, поменявшиеся местами. И если я – конкретизация чьего-то сна, то кто же станет воплощением моего видения? Зазеркалье Расплетающих, где стираются все грани и все законы.

Может ли так быть?

Еще как может.

– У меня от всего этого голова идет кругом.

– Не думай. Танцуй.

Я насмешливо вздернула уши:

– Это совет Учителя или приемного отца?

– Это совет аналитика Изменяющихся. Наш клан всегда был ответственен за подобные проблемы.

– Наш клан. Кто там сейчас за старшего? Виор?

– Да. Не одобряешь? – Вопрос с оттенком профессионального интереса. Раниэль-Атеро был и ее учителем тоже.

– Она хорошая вене. Блестящий аналитик. Неординарный воин. Но она слишком самоуверенна.

Древний вновь склонил голову набок, заинтересованно проведя рукой по подбородку.

– Виортея действительно неплохой аналитик. И никогда не рискнет интересами клана.

– Нет. Но она слишком часто рискует собой. И после того как кое-кто излишне инициативный втянул ее в это дело, может решить, что разбираться с подобным – прямая обязанность главы Изменяющихся.

Он задумался. И отрицательно покачал ушами.

– На этот раз дело зашло слишком далеко, чтобы справиться с ним можно было усилиями простой вене. Заражены уже почти все кланы, не только те, что контактировали с людьми. Нужно вмешательство Хранительницы, и если удастся обойтись без посредников – тем лучше. Я слишком хорошо обучил Виор, чтобы она этого не понимала.

– Заражены. – Я протянула слово, словно пробуя его на вкус. И вкус этот мне не понравился. Это ведь даже не их вина, по большому счету. Это не они излучают – это мы настолько восприимчивы, что ловим почти несуществующее. Значит, нам просто надо стать более толстокожими. Дел-то всего на пару минут танца. Аут-те! – Аналитик, раскройте суть изменения!

Раниэль-Атеро автоматически начал отвечать в суховатой отстраненной манере анализа-синтеза, в которой он обычно выкладывал свои проекции матери.

– Люди превращают нас во что-то. Что-то, что мне решительно не нравится. В то, как они представляют чужих. Похоже на квинтэссенцию самых глубинных человеческих страхов, конечное воплощение их представления о предельном отчуждении. И в то же время это окрашено в отчетливые сексуальные тона, со всем коктейлем противоречивых порывов, которые характеризуют подобные отношения у смертных. Они просто… верят. Не могут не верить, ведь их подсознание – это те силы, которые заставляют нас действовать так, как они того ожидают, что, в свою очередь, лишь подтверждает их веру, и так далее по замкнутому кругу.

Я закрыла глаза, и слова, подкрепленные сен-образами, продолжали звучать в ушах, повторяясь снова и снова. Чего они боятся, чего они желают. Где-то я уже это слышала.

Мифы. Легенды. И та девочка, похищенная ристами, которая на затерянном в космосе корабле «позволила себе стать настолько распущенной, насколько она на самом деле была». Или насколько ее видели таковой окружающие?

«Туманные крылья, когти и выглядывающие то и дело клыки в фольклоре почему-то не были оценены по достоинству». Аррек, как всегда, глядел в корень. Даже когда просто пытался неудачно сострить.

Люди не просто запихивали нас в абстрактный образ своих подавленных желаний. Чтобы втиснуть кого-то в рамки собственных представлений, надо эти представления иметь. И желательно – представления, более-менее общие.

– Учитель, вы когда-нибудь слышали о понятии «архетип»?

– Что? – Взгляд полночной синевы на мгновение затуманился, когда он прочесывал информационное поле в поисках необходимой информации. И нашел. – Ах, ты думаешь?..

– Не уверена, что слово «думать» вообще применимо к моей персоне, – желчно заметила я, – но эта концепция предоставляет удобный понятийный аппарат для моделирования сложившейся ситуации.

Он скользнул с бескостно-рваной грацией Изменяющегося, опустился на пол у моих ног, положив голову на ветку рядом с моим коленом. Поза расслабленная, но казавшаяся очень властной. Я рассеянно провела пальцами по густой черно-черной гриве, когтями расчесывая мягкие пряди.

– Возможно. Сны – территория архетипов по определению. Допустим, мы имеем материализовавшийся архетип… Что-то воплотившееся из их снов, сказок и фантазий… Антея, мне уже страшно. – Он чуть отодвинулся, чтобы поднять голову и внимательно посмотреть на меня снизу вверх. И в лице древнего не было ничего хоть отдаленно напоминающего страх. – И знаешь, Valina, во всей этой истории меня радует лишь одно.

Я вопросительно вскинула ухо, потакая его страсти к театральности.

– Да?

– То, что твоя мать именно сейчас решила прогуляться в Ауте. Подумать страшно, как обернулась бы ситуация, вздумай Даратея-тор взять ее в свои руки!

Я фыркнула, зашелестела крыльями. Затем вновь сгорбилась.

– Учитель, я так устала. Я уже ничего не чувствую, ни о чем не думаю, кроме одного: скорее бы все это кончилось. Скорее, скорее… Ну сколько можно?

Он мягко прикоснулся к золотистым прядям.

– Осталось совсем немного. И… Ты ведь не сегодняшнюю ситуацию имеешь в виду?

– Да. Нет. Не знаю. Сколько еще до совершеннолетия Лейруору?

– Ш-шш. – Древний обнял меня так осторожно, будто в любой момент ожидал получить когтями по физиономии. – Лет двадцать. Может, двадцать пять. Совсем чуть-чуть.

Закрыла глаза, принимая прикосновение и это слабое утешение.

– Я устала. – Тон капризного ребенка.

– Я знаю. Потерпи еще немного.

Но я уже отстранилась, вскочила на ноги, полная энергии, не находящей выхода и потому выплескивающейся в резких движениях и смазанной мимике.

– Арреку это не понравится. С собой я его взять не могу, а отослать, как северд, – тоже.

– Я займусь этим.

– Хорошо. – А затем скорее для него, чем для себя: – Если хочешь, чтоб что-то скорее закончилось, – поторопи события.

И не попрощавшись, не удостоив его никакими напутственными указаниями, вылетела за дверь. Раниэль-Атеро, он на то и Раниэль-Атеро, чтобы в приказах не нуждаться. Сам справится.

* * *

На выходе меня поджидала еще одна фигура. Третий адресат, получивший сен-образ и явившийся за ценными руководящими указаниями. Или чтобы дать эти самые указания мне? Иногда трудно определить разницу.

Мой Великий Визирь (Визиря? Визирьша?) на этот раз облачилась в длинное, воздушными складками разлетающееся платье в дарайском стиле. Я дернула ушами, отметив, что она облачена не в свои цвета, а в какие-то произвольно выбранные. Метры и метры светло-голубого, с металлическим отливом материала, окутывающие фигуру с шеи до пяток, создавали ощущение большей наготы, чем если бы на ней не было надето вообще ничего. В прорезях, распахивающихся при каждом движении, мелькало шоколадно-золотистое кружево белья и зеленоватая кожа, крылья окутывали все это великолепие мерцающей дымкой.

Вииала тор Шеррн, мой министр внутренних дел, склонила уши в изящнейшем из поклонов. Даже в насквозь ритуальном движении демонстрируя столько чувственной грации, что долговязым дерганым девицам следовало удавиться от зависти. Ви считали первой красавицей Эль-онн, и не без оснований.

Справедливости ради признаем, что профессиональные качества в ней ничуть не уступали ее внешним данным. Единственный серьезный недостаток, который я находила в леди Вииале, – это ее постоянные попытки увести у меня мужа.

Я притормозила, приветственно взмахнув рукой.

– Потрясающе! Тетя Ви, на вас даже эти жуткие человеческие балахоны смотрятся отнюдь не столь ужасно.

Она коротко улыбнулась, движением ушей показывая, что приняла и комплимент, и скрытый за ним подтекст, однако к делу, к делу…

– Вы вызывали меня, Хранительница?

– Да. Коротко – какова ситуация в кланах?

Она ни единым жестом не показала, что вопрос откровенно глуп. О кланах Эль-онн да коротко: это ли не оксюморон?

– Стабильно. Молодежь и горячие головы развлекаются в Ойкумене. Остальные решили дождаться, пока подрастет Лейруору, и плясать уже исходя из новых условий.

Ага. Неплохо.

Мы бок о бок шли по коридору, автоматически выставляя защитные экраны от излишне любопытных. Вспышка энергии имплантанта – перед нами распахнулся портал, и вот ноги ступают по пружинящему полу точно таких же коридоров, но уже в моем личном онн.

– Атакующие?

– Решение сплавить Зимнего к смертным было гениальным! Мать клана Витар крайне вам за него благодарна: девочка только-только начала входить в силу, и отсутствие неофициального лидера здорово облегчает ей задачу прибрать к рукам всех этих распоясавшихся вояк.

– Она справится?

– Вполне.

Успокоенная, я переключилась на другие проблемы. Пока любимые подданные не устраивают светопреставление дома, со всем остальным справиться особого труда не составит. Как говорит Аррек: «Все познается в сравнении».

– Что ты хотела сказать фразой «развлекаются в Ойкумене»? – Даже для меня самой вопрос прозвучал как-то слишком подозрительно.

– Ну… Посещают вечеринки. Занимаются научными исследованиями. Искусством. Политикой.

– Политикой? – Это слово было одним из тех, что включали тревожные колокольчики в глубине моего сознания.

– Несколько мальчиков решили подыскать себе собственные… э-ээ… Империи. Естественно, открыто править они не решаются, помня о том, что арры традиционно держатся в тени. А мы теперь вроде как тоже арры. – Леди Виала тонко и презрительно улыбнулась. – Но в целом получается неплохо. Ты же знаешь, Анитти, наши мужчины умеют вертеть окружающими так, что те никогда не догадаются о скрытом манипулировании. Не беспокойся. Неприятностей ни для Эйхаррона, ни для Эль-онн они с этой стороны не допустят.

Мамочки!

– Тетя Ви, а вам не кажется, что править существами другого биологического вида это как-то… невежливо. – Я беспомощно остановилась, отчаянно надеясь, что это не прозвучало так растерянно и глупо, как… прозвучало.

– Антея, деточка, единственное, что подходит под определение «невежливо», – это когда две дамы берут себе в консорты одного и того же мужчину, не составив при этом между собой предварительной договоренности! Все остальное вполне допустимо.

Слова истинной эль-леди!

Ви тоже остановилась, иронично и в то же время испытующе глядя на меня. Глаза ее, как и имплантант, были глубокого изумрудного оттенка, намекавшего на кровь древнейших, текущую в наших жилах. Миндалевидные, огромные, той редкой формы, которую так и не удалось передать ни одному из скульпторов, глаза освещали лицо, доминируя над всем остальным. Волосы, которые я привыкла видеть свободно падающими на спину, сейчас были собраны в длинную, почти до колен, сложно закрученную косу, несколько раз перехваченную по всей длине тяжелыми синевато-серебряными украшениями. Я, как правило, терпеть не могу причесок, особенно в человеческом стиле. В таком скованном виде цвет волос совсем терялся – а он был потрясающий, бешеное сочетание янтарных, медных, серебристых и медовых прядей, создававшее общее впечатление великолепного золота. Но сейчас ее прическа казалась не только красивой, но и уместной, привлекая внимание к невероятной красоте глаз.

Глаз, наполненных бессильной тревогой.

– На Эль-онн все более-менее в порядке, Хранительница. Мы выдержим, даже если вы погибнете прямо сию минуту.

Она все поняла правильно, умница златовласая!

– Вообще-то я планирую протянуть еще лет двадцать, но все равно приятно слышать.

Ви склонила голову, принимая мое нежелание вдаваться в запретную тему. Это – дела вене. А любой эль-ин в здравом уме и твердой памяти второй целью своего существования почитает стремление держаться от дел вене подальше. Вне зависимости от того, какова первая цель.

Впрочем, все необходимое было уже сказано.

– И не надо смотреть на меня так печально и вопросительно, тетя Ви! Если у мужчин еще можно понять это дурацкое побуждение броситься на помощь даме в беде…

– Что?

– А-а… Личная шутка. Когда я только-только осваивалась в Ойкумене, то на почве глубочайшей культурной разобщенности иногда попадала в довольно забавные ситуации с нацеленными на интимные отношения смертными. Профессор Шарен после одной такой стычки пытался объяснить мне способы, которыми люди привлекают к себе партнера. И там фигурировала фраза «спасти даму в беде». На тему эту у нас разгорелась весьма занимательная дискуссия…

Она не слушала. Она смотрела на что-то за моей спиной.

Медленно, осторожно обернуться, пальцы сжимают тяжесть аакры.

Ох!

Мы стояли у входа в главный зал, тот самый, в середине которого плескался небольшой бассейн. Откуда в настоящий момент вылезал мой консорт, одетый лишь в свое врожденное высокомерие да в капельки воды, стекающие по сверкающей перламутровым сиянием коже. Руками ухватился за поребрик, подтянулся, продемонстрировав слаженную работу мышц спины, одним слитным движением выбросил тело вверх. И поднялся во весь рост, все еще стоя к нам спиной, во всем великолепии нагого совершенства.

Струйка воды сбежала по волосам на лопатки, чуть отклонившись вправо, добралась до подтянутых ягодиц, заструилась по литым мышцам ног.

Ви резко выдохнула, глаза, впившиеся в мужскую фигуру, расширились, засверкали первобытной зеленью. Ноздри ее трепетали, во всем лице появилось что-то такое… хищное.

– В Ауте дам с их бедами. Спасаем вот этого.

И с летящей грациозностью охотящейся пантеры скользнула вперед.

– Ми-инуточку, тетушка! – Я в последний момент умудрилась схватить ее за кончик длиннющей косы и со всей силы дернула на себя. – Мы, кажется, это уже обсуждали!

Она повернулась ко мне, широко распахнув свои глазищи. Зеленые-зеленые. Невинные-невинные.

Аррек, обернувшийся на звук голосов, с интересом наблюдал за представлением. И не думал прикрыться, змей дарайский!

Вииала попыталась было повернуться в его сторону, что было мной резко пресечено. Нет, все-таки в этих косах есть и положительные моменты. Чего только не начнешь ценить с моими родственничками! Ви улыбнулась.

– Да? – Ну прямо сама невинность. Ага. Как же.

– По-моему, вам пора, Ала-тор! – Не дожидаясь согласия, я коротким заклинанием вызвала портал и, не без помощи все той же удобнохватательной косы, придала своей любимой тетушке ускорение в его направлении.

Возмущенный вопль, смешанный с веселым хохотом, – и самая красивая женщина Эль-онн исчезла, оставив после себя пляшущий на поверхности воды сен-образ. Ну оч-чень непристойного содержания. Я смущенно опустила уши. Аррек расхохотался:

– Она неисправима, да?

– Да! А ты! Ты ничем не помогаешь!

– Ну-у. – Он сделал несколько шагов вперед, опять демонстрируя, как грациозно могут двигаться мышцы под этой потрясающей перламутровой кожей. – Это ведь не было бы так забавно, вздумай я бегать от нее как черт от ладана.

Я уставилась на него, изо всех сил пытаясь подавить так и прорывающиеся наружу смешинки. Да. Это действительно было забавно.

– Ваш халат, мой лорд. – Тон сравним по температуре с вакуумом. Ну, был бы, не будь горло сдавлено хохотом.

– Ах! Разумеется. Как я мог забыть?

И он отправился за халатом. Медленно.

– А если серьезно, – теперь его голос действительно зазвучал серьезно, и я настороженно вскинула уши, – то красота Вииалы-тор вызывала бы во мне гораздо более живой отклик, не бросайся она так же точно на любое существо мужского пола, случившееся в окрестностях. Или, по крайней мере, бросайся она с менее голодным блеском в глазах. Всякий раз, замечая взгляд вашей тетушки, направленный в сторону какого-нибудь очередного бедняги, я подсознательно ожидаю увидеть листики салата, торчащие у него из ушей, и подливку, стекающую по физиономии.

Я ошарашенно мигнула, живо представив себе эту картину.

– Она же генохранительница, Аррек. Ей нужно, э-э… собирать генетический материал. Для своей работы.

– А! Нет, ну как я мог забыть? – Столько иронии. У людей странное отношение к генетике, особенно когда это касается их самих. Одна из тех точек, которые задевать не стоит. – Так что же вы с ней обсуждали, моя торра?