Ви.Ай. Варшавски (№1) - Заказное убийство

Затем я позвонила по номеру, оставленному мне Тайером. После трех гудков женский голос ответил: «Набранный вами номер — 674-9133 — в настоящее время не включен. Проверьте номер и позвоните снова». Этот монотонный голос разрушил последние сомнения относительно личности клиента, который заходил накануне вечером. Конечно же это не Джон Тайер. Кто же он в таком случае, и почему он хотел, чтобы я обнаружила тело убитого? И для чего он попытался втянуть во все это девушку, которую назвал не ее подлинным именем?

Итак, тело не опознано, клиент также не опознан — в чем же должно было заключаться порученное мне дело, — девушка, вероятно, использовалась лишь как предлог, чтобы я обнаружила тело. И все же... Мисс Мак-Гро не видели несколько дней. По всей видимости, мой клиент хотел только, чтобы я обнаружила тело, но меня очень заинтересовала судьба девушки.

Известить отца Питера о смерти его сына, если он уже не узнал об этом, по-видимому, никак не входило в круг моих обязанностей, но, прежде чем окончательно убедиться, что моим ночным посетителем был не Джон Тайер, я должна была раздобыть его фотографию. Моим девизом всегда было: «Последовательно выясняй все подробности». Прикусив нижнюю губу, я мучительно долго размышляла, пока наконец не догадалась, где я смогу, не поднимая лишнего шума и не вызывая ничьих подозрений, достать его фотографию.

Заперев свой офис, я отправилась пешком через Луп в Монро и Ла-Салль. Форт-Диаборнская трастовая компания занимала четыре массивных здания, по одному на каждом углу перекрестка. Я вошла в здание с золотой вывеской над парадным входом и спросила, где находится отдел информации и рекламы.

— На тридцать втором этаже, — пробурчал привратник. — Вам назначена встреча?

— Да, конечно, — ответила я с ангельской улыбкой и, оставив его дожевывать кончик сигары, отправилась на тридцать второй этаж.

Сотрудники отдела информации и рекламы всегда имеют лощеный вид, а их одежда — последний крик моды. Та, с которой я разговаривала, была одета в облегающий, цвета лаванды шерстяной костюм, самый, пожалуй, броский во всем банке. Она одарила меня заученной улыбкой и протянула мне экземпляр последнего годового отчета. Я ответила ей такой же заученной улыбкой, спустилась на лифте вниз, милостивым кивком попрощалась с привратником и вышла наружу.

Желудок мой все еще не успокоился, и я зашла в заведение Рози и, прежде чем начать просматривать отчет, заказала мороженое и кофе. Изображение Джона Л. Тайера, ответственного вице-президента трастовой компании, я нашла на форзаце, вместе с другими высокопоставленными чиновниками. Это был худой, загорелый, в характерном для банкиров темно-сером костюме человек, и мне не потребовалось даже неонового мерцания, чтобы определить, что между ним и моим ночным посетителем не было ничего общего.

Снова прикусив губу, я задумалась. Полиция будет опрашивать всех соседей. Единственный ключ к тайне, который они могли бы найти, а именно корешки квитанций, я унесла с собой.

Главная штаб-квартира страховой компании «Аякс» помещалась как раз в Лупе, недалеко от меня. Было три часа дня, стало быть, еще не слишком поздно для делового визита.

«Аякс» занимал все шестьдесят этажей современного стеклянно-металлического небоскреба. Что до его наружного вида, то я всегда считала его одним из самых безобразных предместных зданий. Нижний вестибюль выглядел очень убого, и ничто так и не опровергло это первое впечатление. Привратник здесь оказался более придирчивым, чем в банке, и потребовал пропуск. Я сказала, что у меня назначена деловая встреча с Питером Тайером, и спросила, на какой этаж я должна подняться.

— Не так быстро, леди, — отпарировал он. — Сперва мы позвоним, и, если джентльмен здесь, он даст разрешение пропустить вас.

— Даст разрешение пропустить меня? Но он же не мой начальник.

Привратник подошел к телефонной будке и позвонил. Отсутствие мистера Тайера, естественно, меня не изумило. Я попросила, чтобы меня принял кто-нибудь другой из его конторы. Мне уже надоело быть женственной и мягкой, и я заговорила таким угрожающим тоном, что меня тут же соединили с секретарем.

— Говорит Ви.Ай. Варшавски, — решительно заявила я. — Мистер Тайер должен ожидать меня.

Мягкий женский голос на другом конце провода извинился и сказал:

— Мистер Тайер отсутствует всю неделю. Мы даже звонили ему домой, но никто не отвечает.

— Тогда я должна поговорить с кем-нибудь из вашей конторы, — проговорила я все с той же решительностью.

Секретарь спросила, какое у меня к нему дело.

— Я детектив, — сказала я. — Молодой Тайер хотел поговорить со мной о каких-то сомнительных делах. Если его нет, я хотела бы побеседовать с кем-либо, посвященным в его дела. — Самой мне мои доводы показались довольно слабыми, но она попросила меня подождать и пошла с кем-то проконсультироваться. Все пять минут, пока я стояла там в ожидании ответа, привратник, не сводя с меня злобных глаз, поигрывал револьвером. Через пять минут позвонила все та же женщина с мягким голосом и, запыхавшись, сообщила, что меня примет мистер Мастерс, вице-президент искового департамента.

Привратник никак не хотел пропустить меня — он даже позвонил мисс Софти в надежде, что та опровергнет мои слова. Но в конце концов я все же поднялась на сороковой этаж. Как только я сошла с лифта, мои ноги глубоко погрузились в зеленый ворс пышного паласа. Я прошла в приемную, которая помещалась в южном конце здания. Скучающая женщина-администратор оторвалась от своего романа и поручила меня заботам молодой женщины, которая сидела за столом тикового дерева с пишущей машинкой на одной его половине. Та отвела меня к Мастерсу.

Кабинет Мастерса был достаточно велик, чтобы в нем поместились Большая и Малая Медведицы; из него открывался великолепный вид на озеро.

У мистера Мастерса было полное розоватое лицо, характерное для преуспевающих бизнесменов, которым за сорок пять. Элегантный летний серый костюм и лучезарная улыбка.

— Отключите мой телефон, Эллен, — сказал он вслед уходящей секретарше.

Мы обменялись рукопожатием, и я вручила ему свою визитную карточку.

— Итак, что вам угодно, мисс?.. — Он покровительственно улыбнулся.

— Мисс Варшавски. Я хотела бы поговорить с Питером Тайером, мистер Мастерс. Но, как я понимаю, его нет, и поскольку вы любезно согласились встретиться со мной, я хотела бы знать, почему вашему молодому сотруднику понадобился частный детектив.

— Вряд ли я могу вам это сказать, мисс... Вы не возражаете, если я буду звать вас просто... — Он посмотрел на визитную карточку. — Что означает Ви.?

— Мое имя, мистер Мастерс... Вы не могли бы мне сказать, чем здесь занимается мистер Тайер?

— Он мой помощник, — со снисходительным добродушием объяснил Мастерс. — Джон Тайер — мой хороший друг; и когда его сыну, студенту Чикагского университета, понадобилась работа на летнее время, я был рад оказать ему эту услугу. — Тут он изобразил обеспокоенный вид. — Разумеется, если мой юный друг в таком трудном положении, что нуждается даже в помощи детектива, я полагаю, что мне следует знать об этом.

— Чем занимается мистер Тайер как ваш помощник? Разбором всевозможных исков и претензий?

— Нет, конечно. — Он снова лучезарно просиял. — Все претензии разбираются в наших филиалах и отделениях. Здесь же мы занимаемся основой основ — бюджетной работой. Питер производит для меня подсчеты. Делает важную административную работу, пишет отзывы, отчеты и т.п. Юноша он хороший; надеюсь, он не попал в какую-нибудь беду из-за этих хиппи, с которыми связался? — Он понизил голос: — Между нами говоря, Джон говорит, что он усвоил от них превратное понятие о деловом мире. Его летняя работа была для того и задумана, чтобы он составил себе кое-какое представление о деловом мире «изнутри».

— И этот замысел оправдался? — спросила я.

— Надеюсь, мисс... э... надеюсь. — Он потер руки. — Я бы очень хотел вам помочь... Вы не могли бы мне подсказать, какие трудности были у парня?

Я покачала головой:

— Он не сказал... Просто пригласил меня зайти... Надеюсь, здесь не могло происходить ничего такого, что требовало бы присутствия детектива.

— Начальник отдела часто не имеет представления о том, что делается в его отделе. — Мастерс с важным видом нахмурился. — Его положение отделяет его от подчиненных, они не поверяют ему своих тайн. — Он снова улыбнулся. — Но я был бы очень удивлен, если бы ваше предположение оправдалось...

— Почему вы приняли меня? — спросила я.

— Я обещал Джону Тайеру присматривать за его мальчиком. И то, что к нему приходит частный детектив, естественно, настораживает. Но я не вижу особых причин для беспокойства... И все же мисс... э... мы могли бы нанять вас для того, чтобы вы нашли Питера. — Он улыбнулся собственной шутке. — Вот уже целая неделя, как его нет на работе, дома его тоже нет. Я еще не сообщил об этом Джону — его и без того расстраивает поведение мальчика.

Он проводил меня по коридору к лифту. Я спустилась на тридцать второй этаж, вышла и вновь поднялась.

— Я хотела бы посмотреть, где сидел молодой Тайер, — сказала я Эллен. Не зная, что ответить, она посмотрела на дверь Мастерса, но дверь была закрыта.

— Не думаю...

— Вполне вероятно, — перебила я. — Но я должна осмотреть его стол. Надеюсь, кто-нибудь непременно его покажет.

Она нехотя отвела меня к отгороженной квадратной комнатке.

— Боюсь, что мне влетит, если мистер Мастерс обнаружит вас здесь, — сказала она.

— Не вижу для этого причин, — сказала я. — Это же не ваша вина. Я скажу, что вы всячески пытались помешать мне выполнить это мое намерение.

Стол Питера Тайера был не заперт. Несколько минут Эллен смотрела, как я просматриваю ящики, перелистываю бумаги.

— Вы сможете обыскать меня на обратном пути и убедиться, что я не взяла с собой ничего, совершенно ничего, — сказала я, не поднимая глаз. Она фыркнула, но вернулась к своему письменному столу.

Все эти бумаги представляли для меня так же мало интереса, как и бумаги на его квартире. Многочисленные страницы из гроссбуха, представляющие различные аспекты исполнения бюджета, пачка компьютерных оттисков с предлагаемыми размерами компенсации пострадавшим рабочим, многочисленные запросы специалистам по претензиям: «Мистер такой-то и такой-то, пожалуйста, проверьте ориентировочные цифры возмещения для следующих лиц, обратившихся к нам за пособием». Тут не было ничего такого, что могло бы заставить убить парня.

Я почесывала голову, размышляя, что предпринять дальше, когда заметила, что кто-то за мной наблюдает. Я подняла глаза. Это не была секретарь.

— Вы выглядите куда более эффектно, чем молодой Тайер, — заметил наблюдавший за мной незнакомец. — Вы займете его место?

Этот сотрудник компании был в одной рубашке, без пиджака, ему было уже за тридцать, и он был так красив, что не нуждался в комплиментах. Я в полной мере оценила его узкую талию и хорошо подогнанные брюки фирмы «Брукс братерс».

— Есть ли тут кто-нибудь, кто хорошо знает Питера Тайера? — спросила я.

— Секретарша Ярдли просто сохнет по нему, но я не уверен, что она хорошо его знает. — Он подошел ближе. — Почему вы проявляете к нему такой интерес? Вы состоите в международной налоговой компании? Может быть, Питер не уплатил налогов с переданного ему обширного семейного имущества? Или похитил денежные фонды департамента исков и претензий?

— Вы высказываете очень убедительные гипотезы, — сказала я. — Он и в самом деле исчез. Я никогда с ним не разговаривала, — осторожно добавила я. — А вы его знаете?

— Лучше, чем многие другие. — Он весело улыбнулся и, несмотря на свое высокомерие, произвел на меня приятное впечатление. — Предполагалось, что он собирает необходимые данные для Ярдли, Ярдли Мастерса, с которым вы только что беседовали. Я помощник Ярдли по бюджетным вопросам.

— Не пропустить ли нам по рюмочке? — предложила я. Он поглядел на часы и вновь усмехнулся.

— Заметано, молодая леди.

Звали его Ральф Деверё. Пока мы ехали в лифте, он успел сообщить мне, что лишь недавно переехал в город из пригорода, оставив своей жене, с которой только что развелся, дом в Даунерз-Гроув. Единственный бар, известный ему в пределах Лупа, был бар Билли, где пасся весь Отдел претензий. Для того чтобы он мог избежать встречи со своими сослуживцами, я предложила бар «Голден глоу», чуть западнее. Пока мы шли по Адамс-стрит, я купила воскресный номер «Таймс».

«Голден глоу» в своем роде достопримечательность Саут-Лупа. В этом небольшом салуне, построенном еще в прошлом столетии, находится бар красного дерева, в форме подковы, где сидят настоящие любители спиртного. Вдоль стен расставлены восемь-девять небольших столиков и кабин. Здесь сохранилась еще пара настоящих люстр Тиффани[4], которые распространяли кругом приятное мерцание. Барменша Сэл — великолепная черная женщина почти шести футов роста. Я видела, как она остановила драку несколькими словами и взглядом: никто не связывается с Сэл. В этот день на ней был сногсшибательный брючный костюм.

Она приветствовала меня кивком и отнесла в кабину бокал старого виски. Ральф заказал джин и тоник. Четыре часа — время слишком раннее даже для серьезной клиентуры «Голден глоу»; в салуне было почти пусто.

Деверё положил пятидолларовую бумажку на столик перед Сэл.

— А теперь расскажите мне, почему такая прелестная леди интересуется таким щенком, как Питер Тайер?

Я вернула ему его деньги.

— Сэл ведет мой счет, — объяснила я.

Я бегло просмотрела газету. Происшествие еще не успело попасть на переднюю полосу, но на седьмой полосе ему уделили две четверти столбца. Заголовок гласил: «УБИТ ОСНОВНОЙ НАСЛЕДНИК БАНКИРА». В последнем абзаце коротко упоминался отец Тайера; основное внимание уделялось его четырем товарищам по комнате и их радикальной деятельности. О страховой компании «Аякс» вообще не упоминалось.

Я свернула газету и показала колонку Деверё. Он быстро проглядел ее, затем взял у меня газету и несколько раз перечитал колонку, после чего поднял на меня изумленные глаза.

— Питер Тайер? Мертв? Что это такое?

— Не знаю. Но хотела бы знать.

— Вы уже знали об этом, когда покупали газету?

Я кивнула.

Он взглянул на газету, затем на меня. Его подвижное лицо вспыхнуло гневом.

— Откуда вы знали?

— Я видела тело.

— Какого же черта вы не сказали мне об этом в «Аяксе», а устроили это кино?

— Но ведь его мог убить кто угодно. Вы, Ярдли Мастерс, его подружка... Я хотела видеть вашу реакцию на эту новость.

— А кто вы, черт побери, такая?

— Я частный детектив. Расследую дело об убийстве Питера Тайера. Зовут меня Ви.Ай. Варшавски. — Я вручила ему свои документы.

— Вы? Да вы такой же детектив, как я танцовщик балета, — воскликнул он.

— Хотела бы я посмотреть на вас в трико и пачках, — сыронизировала я, доставая завернутую в прозрачную пленку фотокопию моей лицензии. Внимательно ее изучив, он пожал плечами, но так ничего и не сказал. Я убрала копию в сумку.

— Один вопрос по существу, мистер Деверё. Это не вы убили Питера Тайера?

— На кой черт мне его убивать? — проговорил он, сердито шевеля челюстями. Он начал говорить, часто останавливаясь, не в силах совладать со своими чувствами.

Я кивнула Сэл, и она принесла нам еще две порции спиртного. Бар уже заполнялся своими завсегдатаями. После второй порции джина Деверё почувствовал себя свободнее.

— Хотел бы я посмотреть на Ярдли, если бы вы спросили его, не он ли убил Питера, — сухо заметил он.

— Но я не спросила. Не могу, однако, понять, зачем он захотел поговорить со мной. Он и в самом деле очень заботился о Тайере? Так он, во всяком случае, дал понять.

— Нет, — раздумчиво ответил Деверё. — Он не слишком-то о нем заботился. Однако тут могли быть семейные соображения. Если бы Питер оказался в беде, Ярдли должен был бы позаботиться о нем — ради Джона Тайера... Убит... При всех своих радикальных идеях он был очень славным парнем. Господи, это будет большой удар для Ярдли. И для отца Питера тоже. Тайер не одобрял образа жизни своего сына. И вот теперь его пристрелил какой-то наркоман.

— Откуда вы знаете, что отец не одобрял его образа жизни?

— Тут нет никакой тайны. Вскоре после того как Питер начал работать у нас, Джон Тайер поднял жуткую бучу, орал, что Питер предает всю семью своими дурацкими разговорами о профсоюзах, возмущался, почему он не может жить в приличном месте; для него, видимо, купили специальный особнячок, так я думаю. Должен признать, что Питер вел себя очень пристойно, ни словом даже не огрызнулся.

— Работал ли Питер над секретными документами в «Аяксе»?

Деверё был поражен.

— Уж не хотите ли вы связать его смерть с «Аяксом»? Я был уверен, что его пристрелил один из этих наркоманов, которые убивают уйму людей в Гайд-парке.

— Послушать вас, так тут орудует какая-то китайская банда, мистер Деверё. Из тридцати двух убийств, совершенных в прошлом году на территории двадцать первого полицейского участка, лишь шесть приходятся на Гайд-парк — по одному на каждые два месяца. Я не думаю, чтобы Питер Тайер был просто жертвой статистики за июль — август.

— Почему же вы предполагаете, что его убийство связано с «Аяксом»?

— "Предполагаю" — не то слово. Я просто пытаюсь исключить все возможности... Вы когда-нибудь видели мертвое тело — я имею в виду простреленное пулей?

Он покачал головой и занял оборонительную позицию в своем кресле.

— А вот я видела. По положению тела часто можно судить, пыталась ли жертва дать отпор нападающему. Питер сидел в белой рубашке за кухонным столом — видимо, как раз собирался в этот понедельник на работу, — и кто-то аккуратно пробуравил дырочку в его голове. Это мог бы сделать профессионал, но он должен был бы привести с собой кого-нибудь хорошо знакомого Питеру. Не могли ли это быть вы, или Мастерс, или его отец, или его подруга?.. Я как раз обдумываю, почему это не могли быть вы.

Он покачал головой.

— У меня нет никаких опровергающих доказательств. Кроме того, что я не умею стрелять из пистолета, но я не уверен, что мог бы вам это доказать.

Я рассмеялась.

— Может, и могли бы. А как насчет Мастерса?

— Ярдли? Перестаньте. Это один из самых уважаемых людей во всем «Аяксе».

— Это отнюдь не гарантирует, что он не убийца. Почему вы не хотите мне рассказать, чем занимался Питер?

В конце концов мне удалось его уломать, и он рассказал мне о своей работе и о том, что для него делал Питер. Это вроде бы никак не увязывалось с убийством. Мастерс отвечал за финансовую сторону операций по удовлетворению претензий; Питер вел для него различные подсчеты, сверял копии с оригиналами, проверял, чтобы расходы местных отделений не превышали бюджетных ассигнований, и осуществлял все те нудные ежедневные операции, которых требует дело. И все же... И все же... Мастерс сразу же согласился принять меня, незнакомого ему человека, частного детектива. Если бы он не знал, что Питер попал в беду, а может быть, и мертв, не думаю, чтобы преданность Джону Тайеру заставила его пойти мне навстречу.

Я внимательно присмотрелась к Деверё. Что он, действительно ничего не знает или просто притворяется? Он, кажется, и в самом деле был потрясен и даже разгневан, когда узнал, что Питер убит. Но гнев — неплохое прикрытие для всех других чувств. После недолгих размышлений я решила зачислить его в разряд сторонних наблюдателей.

Между тем к Деверё стала возвращаться его природная ирландская заносчивость — он стал подтрунивать над моей работой. Я чувствовала, что выудила из него все, что могла, поэтому прекратила разговор о делах и перешла на более легкомысленные темы.

Я подписала счета Сэл — она присылает их мне каждый месяц — и вместе с Деверё отправилась в офицерский ресторан, чтобы поесть поплотнее. Этот индийский ресторан, на мой вкус, одно из самых романтических заведений подобного рода во всем Чикаго. Есть у них и очень приятный свой фирменный напиток. Поданный после шотландского виски, он с особой силой ударил мне в голову, и я смутно помню, как танцевала под радиолу. Вероятно, я и еще выпила. Домой я вернулась одна, после часа. С великим облегчением скинула с себя платье и буквально бросилась на кровать.

Глава 3

Твердая рука профессионала

Питер Тайер протестовал против капиталистического угнетения, расхаживая по всему «Аяксу», тогда как Анита Мак-Гро с улыбкой стояла в стороне, осуществляя пикетирование. Ральф Деверё вышел из своего кабинета и пристрелил Тайера. Эхо выстрела гремело по всему «Аяксу». Я пыталась вырвать оружие у Деверё, чтобы зашвырнуть его куда-нибудь подальше, но эхо продолжало грохотать, и я пробудилась. Кто-то яростно звонил мне в дверь. Я соскользнула с кровати, натянула джинсы и набросила рубашку, когда к звону присоединился еще и громкий стук. Легкое головокружение и горечь во рту подсказали мне, что накануне я перебрала шотландского. Я вышла в прихожую и прильнула к «глазку» как раз в то время, когда по двери вновь забарабанили тяжелые кулаки.

Снаружи стояли двое полицейских, оба здоровенные, откормленные, коротко стриженные и со слишком короткими рукавами. Того, что был справа, помоложе, я не знала, но слева стоял Бобби Мэллори, лейтенант из отдела расследования убийств двадцать первого полицейского участка.

Я открыла дверь и изобразила как можно более приветливую улыбку.

— Доброе утро, Бобби. Какой приятный сюрприз!

— Доброе утро, Вики. Жаль, что пришлось стащить тебя с постели, — с мрачным юмором ответил Мэллори.

— Ничего, Бобби. Я всегда рада тебя видеть.

Бобби Мэллори был ближайшим другом моего отца. В тридцатые годы они вместе поступили в полицию, и Бобби не забыл Тони, хотя получил несколько повышений, которые разделили их по службе. В День благодарения[5] я обычно обедала вместе с ним и Айлин, его доброй женой, а также с шестью его детьми и четырьмя внуками.

Бобби любит прикидываться, будто я не работаю, во всяком случае, частным детективом. На этот раз он смотрел не на меня, а мимо.

— Это сержант Джон Мак-Гоннигал, — бодро сказал он, помахав рукой в сторону своего напарника. — Мы хотели бы задать тебе несколько вопросов.

— Пожалуйста, — вежливо сказала я, сожалея, что они застали меня такой взъерошенной. — Рада познакомиться, сержант. Я Ви.Ай. Варшавски.

Мак-Гоннигал и я обменялись рукопожатием, и я впустила их в свою небольшую прихожую. Коридор позади меня вел прямо к ванной; справа от нее находились спальня и гостиная, слева — столовая и кухня. Поэтому по утрам я могу попасть из спальни прямо в ванную, а оттуда — на кухню.

Я отвела Бобби и Мак-Гоннигала на кухню и поставила на огонь кофейник. Как бы мимоходом я стряхнула с кухонного стола крошки и достала из холодильника пумперниккель[6] и сыр чеддер.

— Ты когда-нибудь убираешь этот свинарник? — спросил Бобби за моей спиной.

Айлин — ужасная чистюля. Хотя она и не любит смотреть на жующих людей, у нее в доме никогда не увидишь грязной тарелки.

— Я работаю, — ответила я, всячески пытаясь сохранить достоинство, — и я не могу содержать служанку.

Мэллори с отвращением осмотрелся.

— Если бы Тони почаще шлепал тебя в детстве и поменьше баловал, ты была бы сейчас счастливой домохозяйкой, а не разыгрывала из себя детектива, путаясь в ногах у настоящих профессионалов.

— Но я счастлива, работая детективом, Бобби, а домохозяйка получилась бы из меня никудышная. — Это была чистейшая правда. Брак, в который я вступила восемь лет назад, через четырнадцать месяцев кончился резким разрывом: некоторые мужчины лишь на расстоянии способны ценить самостоятельность в женщинах.

— Эта работа не для такой девушки, как ты, Вики, это тебе не какие-нибудь шуточки. Я это говорил тебе миллион раз. И вот теперь ты вляпалась в убийство. Они хотели послать к тебе Альтханса, но я воспользовался своим положением и отправился сам. Но поговорить нам все равно придется. Я хочу знать, что там у тебя было с сыном Тайера.

— С сыном Тайера? — откликнулась я.

— Не валяй дурака, Вики, — посоветовал Мэллори. — Нам очень хорошо описал тебя этот полоумный тип, с которым ты разговаривала, когда вошла в здание. Драккер, который принял вызов полиции, опознал твой голос. И ты оставила отпечатки пальцев на кухонном столе.

— Я всегда говорила, что преступление себя не оправдывает. Бобби... Может, вы хотите кофе или яичницу, ребята?

— Мы уже поели, шутница. Рабочие люди не могут валяться в постели так долго, как спящая красавица.

Взглянув на деревянные часы около задней двери, я увидела, что еще только десять минут девятого. Не удивительно, что в голове у меня такая сумятица. Я аккуратно разрезала на ломти сыр, зеленый перец, лук, положила все это на пумперниккель и включила тостер. Стоя спиной к Бобби и сержанту, я дождалась, пока сыр расплавится, выложила бутерброд на тарелку и налила себе чашку кофе. По все учащающемуся дыханию Бобби я чувствовала, что он закипает. Когда я положила свою еду на стол и села верхом на стул, его лицо было совершенно багровым.

— Я почти ничего не знаю о сыне Тайера, Бобби, — сказала я извиняющимся тоном. — Я знаю, что он учился в Чикагском университете, и знаю еще, что он убит. О том, что он убит, я прочла в воскресном номере «Таймс».

— Не пудри мне мозги, Вики. Ты знаешь, что он убит, потому что нашла его тело.

Я проглотила кусок жареного сыра с зеленым перцем.

— Прочитав «Таймс», я в самом деле поняла, что это сын Тайера, но когда я увидела тело, я еще не знала, чье оно. Это было для меня просто мертвое тело. Тело человека, погибшего в самом расцвете жизни, — добавила я высокопарным тоном.

— Пропусти, пожалуйста, надгробную проповедь и объясни, каким образом ты там оказалась, — сказал Мэллори.

— Ты же знаешь меня, Бобби. У меня есть особое чутье на преступления. Где бы ни проявилось зло, оно приводит меня туда, чтобы я могла исполнить свою миссию — затоптать его в прах.

Мэллори побагровел еще сильнее. Мак-Гоннигал вежливо кашлянул и сменил разговор, не дожидаясь, пока его босс получит кровоизлияние в мозг.

— Но ведь у вас был клиент особого рода, мисс Варшавски, — сказал он.

Этот вопрос, разумеется, не застал меня врасплох, но я все еще не знала, как поступить. Но в нашем детективном деле недопустимы никакие колебания, они ведут к верной неудаче, поэтому я решила частично раскрыть свои карты.

— Я была нанята, чтобы уговорить Питера Тайера все же поступить в школу бизнеса. — Увидев, что Мэллори просто задыхается от ярости, я поспешила добавить: — Я не вру, Бобби. Я отправилась туда, чтобы встретиться с парнем. Дверь в его квартиру оказалась открытой, и я...

— А что ты сделала с замком, когда входила или выходила, — сняла его? — перебил Мэллори.

— Просто я вошла, — продолжала я. — Во всяком случае, я так и не выполнила возложенного на меня поручения — навряд ли Питер Тайер поступит в школу бизнеса. Я даже не уверена, что у меня все еще есть клиент.

— Кто нанял тебя, Вики? — Мэллори немного успокоился. — Джон Тайер?

— Для чего, по-твоему, Джон Тайер стал бы нанимать меня, Бобби?

— Объясню. Может, он хотел с помощью какой-нибудь грязной истории оторвать своего сына от придурков, с которыми тот связался.

Я допила кофе и поглядела в упор на Мэллори.

— Позавчера вечером ко мне пришел человек, который назвался Джоном Тайером. Он попросил меня разыскать подругу своего сына, Аниту. Аниту Хилл.

— Подругу Питера зовут не Анита Хилл, — вмешался Мак-Гоннигал. — Ее зовут Анита Мак-Гро. Впечатление такое, будто он жил с девушкой в одной комнате, но там было столько парней, что нельзя сказать с уверенностью, кто был с кем.

— Да, вы правы, нельзя сказать, кто был с кем, — рассеянно повторила я. Видя, что Мэллори вот-вот взорвется, я торопливо добавила: — Во всяком случае, я заподозрила неладное, когда выяснила, что в университете нет никакой Аниты Хилл. Позднее я удостоверилась в этом окончательно.

— Каким образом? — спросил Мэллори.

— Я увидела портрет Джона Тайера в ежегоднике Форт-Диаборнской банковской и трастовой компании. Это был не мой клиент.

— Вики, — сказал Мэллори. — Ты настоящая заноза. Я думаю, что Тони перевернулся бы в гробу, если бы видел, что ты вытворяешь. Но ты отнюдь не дура. Не говори мне, что ты не потребовала у него каких-нибудь документов, подтверждающих его личность.

— Да, он дал мне визитную карточку со своим домашним телефоном и задаток. Я полагала, что смогу найти его в случае надобности.

— Покажи карточку, — потребовал Мэллори. Вот уж подозрительный человек!

— Это его карточка, — сказала я.

— Разреши посмотреть, — произнес Мэллори тоном отца, увещевающего непослушного ребенка.

— Ты не найдешь на ней ничего интересного.

— Не верю, что он дал тебе карточку, — сказал Мэллори. — Ты знаешь этого человека и пытаешься скрыть его от нас.

Я пожала плечами, пошла в спальню, вытащила карточку из верхнего ящика прикроватной тумбочки, тщательно стерла шарфом все отпечатки и отнесла Мэллори. Фирменный знак Форт-Диаборна был в нижнем левом углу. В середине было отпечатано: «Джон Л. Тайер. Ответственный вице-президент». Тут же стоял и номер служебного телефона. В самом низу я написала на скорую руку вымышленный домашний телефон.

Мэллори заурчал от удовольствия и положил карточку в пластиковый пакет. Я, разумеется, не стала предупреждать его, что на карточке нет ничьих отпечатков — только мои. Зачем портить ему настроение?

Мэллори перегнулся вперед.

— Что ты собираешься теперь делать?

— Не знаю. Мне заплатили энную сумму денег, чтобы я нашла девушку, и, мне кажется, я должна ее найти.

— Ты собираешься ждать божественного откровения, Вики? — спросил Мэллори со своим обычным тяжелым юмором. — Или у тебя есть кое-какие наметки?

— Я могла бы переговорить кое с кем.

— Вики! Если ты узнаешь что-нибудь, связанное с этим убийством ...

— Я тут же позвоню тебе, Бобби, — обещала я. Если это и была ложь, то лишь частичная, потому что я тогда наверняка еще не знала, что «Аякс» связан с убийством. — Но у нас у всех свои взгляды на причины и следствия.