Поиграй со мной

      Рядом послышался смех, и Максим, вздрогнув, обернулся. Никого. Смех зазвенел снова, но уже впереди. Затем где-то далеко, в чаще леса. А минуту спустя Максим услышал неразборчивые голоса и замер. "Вот сейчас, сейчас. Раздвинутся ветки, и они выйдут... Улыбчивые и высокие. Прямо сюда, на опушку. Главное, чтобы они поняли - мы их ждали. Очень ждали!"
      Но ветки не раздвигались, никто из лесу не выходил. Голоса и смех то затихали, то слышались вновь. Они то приближались совсем вплотную, то отделялись. Они кружили вокруг, будто насмешливый ветер, который нет-нет да и залетал невесть откуда в это сказочное царство. Слов Максим разобрать не мог. Он даже не мог точно определить - разговаривают в лесу или поют. Но это никак не помешало ему насладиться своей победой в мысленном споре: гортанные звуки - явно живые голоса. Максим попробовал связаться со станцией, но экранчик браслета связи даже не зажегся. "Купол экранирует", - подумал с досадой мальчик и включил миниатюрный видеомагнитофон глазастую пуговицу, прикрепленную на нагрудном кармане комбинезона. Теперь ученые тоже смогут заглянуть в таинственный купол пришельцев, узнать, что там творится.
      - Х-гм, - недоверчиво хмыкнуло зеленое страшилище, высунувшись из-за дерева: расплюснутый нос, космы волос из какой-то тины, когтистые лапы, судорожно царапающие кору.
      - Ух ты! - только и смог сказать Максим, пятясь. Перед ним была точная копия Грустного Лешего из одноименного фильма, который он видел две недели назад.
      - А ну-ка, топай отсюда! - сказал мальчик и погрозил страшилищу кулаком. Леший икнул и мигом исчез. Опять зазвучали далекие голоса, закружил в чаще смех.
      "Здесь не соскучишься, - подумал Максим, внимательно оглядываясь. Пришельцы смоделировали персонаж земной сказки. Откуда они могут знать, что мне нравятся старые сказки?"
      Ответа на этот вопрос не было. Максим махнул рукой и решительно свернул в глубь леса.
      Деревья чередовались с полянами, поляны - с россыпями скал. Причудливых, похожих на каменные фигуры. Между фиолетовыми ветвями иногда мелькали стайки необычных полупрозрачных птиц. А вот и первая тропинка. Желтый песок, под ноги лезут узловатые корни - совсем как в земном лесу.
      - Ух ты! - снова удивленно воскликнул мальчик. На пригорке, возле выхода красно-бурой породы, сидел маленький чертенок. "Опять из того же фильма", - отметил Максим. Чертенок самозабвенно жонглировал камешками. Был он весь какой-то взъерошенный, аспидно-черный с розовым брюшком. Чертенок пускал камешки очередью, высоко вверх и так быстро, что нельзя было уследить за мельканием черных ручонок.
      Завидев Максима, он улыбнулся и почесал себе за рожком. Запущенные вверх камни посыпались ему на голову, чертик обиженно взвизгнул и заковылял к Максиму. Аккуратные, будто лакированные копытца застучали о камни.
      Мальчик вдруг почувствовал, как в глубине души шевельнулся страх. "А все же что это? Может, это вовсе и не модели из земных сказок, а самые настоящие пришельцы? Может, пришельцы нарочно так перевоплощаются? Но зачем? Зачем этот маскарад?"
      Чертенок подошел совсем близко, сделал хвостом замысловатый пируэт и, весело глядя снизу вверх, сказал:
      - Ой, какой ты большой и грустный.
      - Почему? - машинально спросил Максим.
      - Так нечестно, нечестно, - затараторил чертенок, выбивая копытцами дробь. - Это я спрашиваю - почему? Здесь все живут весело, а ты нет. Почему?
      - Значит, это вы, - Максим не мог скрыть разочарования. - Это вы прилетели со звезд?
      - Я не летаю, звезд не знаю, - пропел чертенок, приседая и старательно выковыривая из земли какой-то корень. - Летает только Змей Горыныч. Он тоже большой. Его намедни распылили на атомы... Еще летает Птица. Она добрая.
      - А кто ты тогда?
      - Не знаю, не знаю, - запрыгал чертенок. Максим даже не заметил, как этот проказник успел привязать ему к ноге какую-то мочалу-бодягу. - Я в лесу родился, прыгать научился. Я должен проказничать и развлекать гостей. Ты любишь проказничать?
      - Не знаю, - удивленно ответил мальчик. Ситуация становилась еще более загадочной.
      - Значит, у тебя программа неправильная, - весело заключил чертенок. Неизвестная величина съела уравнение, а интеграл выплюнул. Понял, нет?
      Максим решил не обращать внимания на болтовню чертенка. Они пошли рядышком и вскоре вышли к лесному озеру.
      Небольшое, чистое, с песчаным дном, оно дремало в полуденном зное. Становилось жарко. Мальчик расстегнул комбинезон, переключил терморегулятор на охлаждение. Делал это, а сам все поглядывал на противоположный берег озера. Там, среди густой зелени с вездесущим фиолетовым отливом, стоял замок. Очень красивый замок, сложенный из белых и розовых блоков. За главной башней виднелись еще три, разной высоты, а на резных воротах - огромный замок.
      - Хочешь посмотреть? - поинтересовался чертенок. Глаза его хитро поблескивали. - Пошли-побежали!
      Вдруг чертенок расхохотался. Глядя себе под копытца, он повторял:
      - Ой, не могу. Ой, умора.
      На влажном песке кто-то наспех нарисовал три человеческих профиля. Максим сразу узнал Гарибальди, его смешную бородку. А это, конечно, Карлсон. Ишь - щеки надул. Третье лицо показалось незнакомым.
      "Это же я", - опешил Максим и, быстро стерев рисунки подошвой ботинка, взглянул на чертенка.
      - Твоя работа?
      - Что ты, что ты, нет, нет, нет, - снова затараторил тот, старательно подметая хвостом место, где были шаржи. - Я не обучен. У меня нет такой программы. Не веришь? Не веришь - посмотри.
      Чертенок залез рукой в голову, прямо в черную шерсть, и достал оттуда какую-то пластинку.
      - Фокусник ты, - сердито проворчал Максим. Оставив последние сомнения, он подошел к воротам замка, решительно постучал кулаком. Получилось громко и гулко. Мальчик немного подождал, постучал снова. В ответ - ни звука. Казалось, неизвестные обитатели замка притаились и только осторожно выглядывают из бойниц на башнях.
      Чертенок хихикнул.
      - Не впустят, - заверил он. - Меня, видишь, тоже не впускают.
      - Кто же там живет?
      - Не знаю, ничего не знаю, - заскулил хвостатый собеседник. - Ты испортишь меня своими вопросами. Пойдем лучше проказничать.
      - Мне пора домой, - покачал головой мальчик. Ему вдруг стало грустно и очень одиноко. Пришельцы так и не объявились, а на станции ждет или хорошенькая взбучка, или вихрелет, чтобы отправить его на материк.
      - У меня тоже дела, я побежал. Я, значит, буду им сейчас вот этих тварей бросать, лягушки по-вашему. За лайку - раз, через ограду - два. Не хочешь со мной? Пока, значит.
      Он исчез, будто сквозь землю провалился. Максим, опустив голову, побрел к невидимой стене купола, спрятанной за деревьями. Только теперь он почувствовал, как устал за день. Блуждания по лесу, такие земные черти и лешие, неизвестность и ожидание - все это может уморить кого угодно. Домой, только домой.
      Будто прощаясь с мальчиком, вблизи и вдали опять зазвучали гортанные голоса, серебром рассыпался чей-то смех.
      "ПРИХОДИ ЗАВТРА..."
      - Еще раз, пожалуйста. Повторите встречу с чертом.
      Стереоэкран вспыхнул вновь. Чертенок опять заковылял навстречу Максиму. Ученые внимательно наблюдали, как разворачивается это удивительное знакомство. Кто-то закурил, и академик Соболев недовольно поморщился. На экране появилось озеро, голубые кувшинки, четкие рисунки на влажном песке.
      - Да, - вздохнул Тимофей Леонидович. - Пришельцы умеют устраиваться.
      - И рисуют неплохо, - улыбнулся Сините Фукэ, один из трех представителей совета Мира, прилетевших еще утром.
      - Нет, товарищи, это все крайне несерьезно, - известный космобиолог Кравцов подхватился с кресла, нервно закружил по кают-компании "Надежды". - Это просто смешно. Это какой-то детский сад. Представители высшей цивилизации избирают для контакта мальчишку. Пусть самого золотого, самого умного, но мальчишку, - поймите меня правильно, товарищи. Затем эти нелепые "подарки", дьяволиада с чертенком, изъясняющимся на чистейшем русском, карикатуры. Это не контакт, а игра в прятки. Детский сад...
      - Коллега! - Соболев смотрел на Кравцова удивленно и осуждающе. - Вы забыли о мыслях. Эмоции потом. Вы говорите - детский сад. Тут все зависит от точки зрения. Согласен, странностей многовато. Но если со стороны поглядеть на нас, то поведение взрослых людей тоже может показаться несерьезным и странным. Я знаю, например, что буквально каждый из участников зимовки уже пробовал войти в Купол. Заметьте, без всяких там приглашений. Вы даже на вездеходах ломились туда в гости. И весьма назойливо. А что мы сделали с "подарками"? Прежде всего сломали один из них. Не ради истины, а любопытства ради... И вот еще что, Тимофей Леонидович, мне кажется, вы поспешили объявить свое решение об отправке Лаврова-младшего. Ведь никого из взрослых в Купол, увы, почему-то не впускают.
      Начальник станции развел руками.
      - Вы здесь за главного, Иван Захарович. Решайте. Я, честно говоря, побоялся оставить мальчика. Уж очень это необычное дело - пришельцы.
      - Да, да, - задумался Соболев. - Я тоже тревожусь о Максиме. Был бы малейший намек на опасность - Совет немедленно прервал бы контакт. Но поводов для опасений пока нет. Случай с доктором - не что иное, как недоразумение. Поэтому прекращать разговор со звездными братьями, пусть даже по-настоящему еще и не начавшийся, очень не хочется. И все же, друзья мои...
      Академик пристально взглянул на Лаврова-старшего.
      - А что думает отец? Как нам лучше поступить?
      Егор Иванович провел рукой по лицу, будто хотел снять с него липкую паутину тревоги.
      - Дело вот еще в чем, - было видно, что отцу Максима не очень хочется говорить. - Мы все решаем за Максима и забываем существенную деталь весной ему исполнилось двенадцать. Мой сын получил все три Приобщения и место жительства волен выбирать сам. Заходить в Купол мы, конечно, можем ему запретить. Но, поймите, Максим ведь сын ученого...
      - Вот и хорошо, Егор Иванович, - академик впервые за вечер улыбнулся. Пускай пока все остается, как было. Возможно, не сегодня - завтра хозяева Купола захотят перейти к серьезному разговору. Кстати, Егор Иванович, вы же биолог. Что вы думаете об этом симпатичном чертенке?
      - Это нечто искусственное, - уверенно ответил ученый. - Робот или биоробот. Максим не обратил внимания, а ведь чертенок несколько раз упоминал о программе и даже показывал ее - доставал из головы пластинку.
      - Программа узкая, - хмуро добавил Кравцов. - Он многого не знает, не любит, если можно так выразиться, вопросов. Это какой-то развлекательный автомат или... игрушка. Внешний облик явно позаимствован из земных сказок... Все равно - детский сад.
      - Что касается леса, - продолжил Егор Иванович, - то под Куполом настоящий ботанический сад. Я не специалист по внеземным растениям, но то, что деревья принадлежат к разным климатическим зонам, можно определить наверняка.
      - Замок интересный, - пробормотал про себя Сините фукэ. - Где-то я видел нечто похожее. Земное, наше... Но где?
      Максим влетел в столовую и замер от удивления. Зал был полон народу, столы сдвинули так, что получился один, и в центре его красовался огромный пирог.
      - Ура полпреду человечества! - закричал Прокудин, поднимая бокал с шампанским.
      Все заулыбались, зашумели, принялись тискать Максима, а затем усадили между отцом и академиком Соболевым.
      Гарибальди попросил слова.
      - Произнеси, - загудели ученые, а Марта даже захлопала в ладони. И Тимофей Леонидович произнес. Нечто туманное и торжественное, а в конце сказал просто и трогательно:
      - Вот что особенно здорово. Середину полярной ночи, середину зимы, мы сегодня празднуем не одни. В нашем большом доме - гости. Значит, и для всего человечества зима одиночества во Вселенной пошла на убыль. За встречу!
      Зазвучала музыка. Отец разговорился с академиком Соболевым, и тот повел его в библиотеку - ее маленький купол примыкал к столовой.
      - Привет, дай кушать, - улыбнулся Максим, пересаживаясь поближе к Марте. Он уже доедал второй кусок пирога и теперь жалел, что нет сейчас рядом потешного чертенка - вот бы попроказничали.
      - Пойдем танцевать. - Марта потащила Максима за руку, и он, не выпуская свой кусок пирога, бросился за ней - в расступившийся круг.
      Веселье утихло далеко за полночь. Расходиться никому не хотелось, и повеселевший Кравцов закомандовал, чтобы все шли в зимний сад.
      - Ага, - подмигнул Максиму Фукэ. - Не только тебе среди райских кущей прогуливаться... Раз, два, три - побежали!
      Они гурьбой проскочили через насквозь промороженный пластиковый коридор-туннель и очутились под прозрачной крышей зимнего сада. Здесь было тепло и темно. А в следующий миг, будто по заказу, над прозрачной крышей забилось бледное голубоватое пламя, в небе поползли серебряные змеи полярного сияния.
      - Ребята, - прошептала Марта. - Да вы не туда смотрите: сирень расцвела.
      - Я первый, я первый! - запрыгал Максим. - Каждый нюхает только раз. Иначе всем не хватит.
      Он уже протянул руку, чтобы наклонить ветку с белыми гроздьями, как вдруг что-то огромное заслонило сполохи полярного сияния, раздался сильный удар, и на головы людей со звоном посыпались куски стеклопластмассы.
      - За мной, быстро в столовую! - скомандовал Фукэ. - Прокудин, разыщите Ивана Захаровича.
      Снаружи что-то грозно затрещало, завизжал о лед металл. Максим, выскочив из зимнего сада, растерянно щурил глаза, пытался хоть что-нибудь разглядеть. Внезапно над станцией разом вспыхнули все прожекторы.
      - Ух ты! - на большее у Максима не хватило слов.
      В кругу света, присев на задние лапы, грозно вращал глазами рыжий дракон. Он был поистине громадный - выше мачт с прожекторами. Шерсть на загривке у дракона свалялась в огненные клоки, а правую лапу великан поднял, будто хотел заслониться от слепящего сияния ламп.
      - Кинокамера, где кинокамера? - истошно завопил Максим.
      Кто-то изо всех сил ударял в пустую бочку - наверное, хотел испугать чудовище. Дракон и впрямь попятился. Рубчатый хвост, достойный того, чтобы его разворачивали вездеходом, нечаянно зацепил будку автоматической метеостанции. Дюралевый домик жалобно звякнул своей начинкой и накренился. Дракон сверкнул глазищами, довольно осклабился.
      - Всем в столовую! Немедленно укрыться! - закричал подоспевший начальник станции.
      Чудовище снова попятилось. Метеостанция отчаянно заскрипела и грохнулась с опор наземь. Рыжий хулиган тотчас обернулся на звук и так поддал будку лапой, что она покатилась по льду, будто консервная банка.
      - В укрытие, черт вас побери! - снова закричал Тимофей Леонидович, подталкивая замешкавшихся.
      - Ду-ду-ду!
      От библиотеки, перекрывая гам голосов, ударила-очередь "медвежатника". Трассирующие пули веером вошли в грудь дракона, и тот удивленно зарычал. Ударила еще одна очередь. Чудовище махнуло лапой, будто хотело поймать рой смертоносных ос и рассмотреть их поближе, неуклюже повернулось, сбив хвостом мачту с прожекторами.
      - Уймите паникера, - холодно сказал Соболев. Он стоял рядом с Максимом и спокойно щурил глаза. - Уймите или я отдам его под суд.
      Дракон еще раз ухмыльнулся во всю пасть и помахал лапой - пока, мол, потом грузно зашагал прочь. Среди ледяных застругов снова загрохотала будка метеостанции. Дракон футболил ее пятитонную громадину, будто веселый мяч - улюлюкал вдали, ревел, а то... смеялся. Точь-в-точь, как пришельцы из Купола...
      "Завтра надо пораньше встать, - подумал Максим, останавливаясь возле своей комнаты. - Этот дракон может все испортить. Гарибальди теперь точно побоится отпустить меня в Купол. А если еще и отец... Нет, надо пораньше".
      В комнате, как только он переступил порог, автоматически зажегся свет. Здесь было тепло и уютно, и мальчику на миг показалось, что все это сон. И звездный Купол, и хитрый чертенок, и чудеса на станции. Сон, который может присниться только во время каникул, особенно когда тебе повезло и ты попал в Антарктиду, где все и без пришельцев волшебно и удивительно.
      На столе вдруг тихонько застучал электронный секретарь. "Кто-то вызывает меня сейчас, - подумал Максим, - и элекс старается, записывает. Постой! Как же он может стучать? Ведь я еще неделю назад наполовину разобрал эту машинку. И элементы питания вынул. Вот они, под книгами лежат... Как же так? Опять чудеса?!".
      Максим метнулся к столу. Полуразобранный элекс тихонько гудел, из щели ползла лента с торопливой машинописью:
      "Извини нас за дракона. Роом за это перевоплощение наказан. Приходи завтра".
      - Где вы? - прошептал Максим, оглядываясь. Ему показалось, что таинственные пришельцы где-то рядом, в комнате, может, даже за спиной.
      "Нет, я далеко. В палатке. Я не знаю земного слова, чтобы назвать точнее. Мы - в палатке. Вы еще говорите - Купол".
      "Откуда они могут знать, что я сейчас воскликнул? - поразился мальчик. - Ведь элекс работает только на прием. Полуразобранный элекс! Может, пришельцы умеют читать мысли?"
      "Нет, - снова застучал аппаратик. - Все прочесть нельзя. Я только чувствую их. Совсем немного. Ты хороший и любознательный мальчик. Я приглашаю - приходи завтра".
      - И мы опять будем играть в прятки? - недовольно проворчал Максим. На ленте сразу же появилась новая россыпь букв.
      "Угадай меня! Я так хочу. Ты должен меня угадать".
      - Я никому ничего не должен, - улыбнулся мальчик.
      "Прости. Командовать - плохая привычка. Я скажу иначе. Я прошу - угадай меня".
      - Попробую, - не очень охотно согласился Максим. - Только ты мне помоги угадывать. Хорошо?
      Элекс еще раз простучал: "Приходи!" и умолк.
      - Медведи из снега, яблоки из льда, - огорчился мальчик. - Угадай, узнай... Попробуй угадай. Может, ты леший? Или тень... Кто же ты?
      АЛАЯ ПТИЦА
      Искусственное крохотное солнце пришельцев уже нырнуло за верхушки деревьев, когда Максим в который раз вышел на берег озера. "Вот тебе и "угадай меня", - грустно размышлял мальчик. - Все ноги исходил, все глаза проглядел. Никого и ничего. Даже чертенок куда-то запропастился. И таинственных голосов тоже не слышно. Только смех в вышине".
      Он безнадежно и громко постучал в ворота замка - заперто. Отошел, присел на жесткую траву. Через минуту над головой прошумели крылья - к озеру снова прилетела Алая Птица. Она грациозно выгнула шею, приветствуя мальчика, и Максим устало улыбнулся: "Уже птицы узнают - примелькался". Впервые он увидел ее утром - вспышку огня среди бледных кувшинок. Птица радостно щебетала, то садилась, то вновь кружила над озером - низко, чуть не касаясь воды. Алые полотнища крыльев распрямлялись, наполнялись тугим движением воздуха... Птица мальчику не надоедала, не заводила разговоров на человеческом языке, и это ему нравилось. Когда чудес и загадок слишком много, становится неинтересно.
      "Никого. А еще звали-приглашали, - подумал Максим. - Ну и пусть. Посижу немного, отдохну и пойду домой. Надоело. В самом деле, не пришельцы, а какой-то детский сад..."
      - Ты опять грустный? - раздался за спиной знакомый голосок. Чертенок сегодня принарядился. Маленький оранжевый камзол явно мешал ему, хотя на вид был эластичный и легкий, словно пушинка.
      - Мешает, - вздохнул чертенок. - Хозяйка заставила. На Земле, говорит, нагишом гулять не принято. Ну и глупо, глупо... А ты сегодня уже проказничал?
      - Постой! - обрадовался Максим. - Ты сказал - хозяйка. Кто она?
      - Не знаю, ничего не знаю, - опять заскулил бесенок и хотел было улизнуть, но мальчик ловко поймал его за хвост, дернул и вполне серьезно пригрозил:
      - Не скажешь - оторву!
      - Нечестно, нечестно, - затараторил чертенок. - Она везде. Она разная. У нее тысяча лиц. Она веселая. Ой, я больше ничего не знаю, отпусти. Пойдем веселиться.
      - Только ненадолго, - сказал Максим. - Меня ждут на станции.
      В душе он обрадовался чертенку. Как-никак, хоть живая душа рядом.
      - Хи-хи-хи, - веселился попутчик, то подпрыгивая на ходу, то забегая вперед. - Мы устроим тарарам так, что жарко станет нам. Тарарам, тарарам, тарарамушка...
      Они шли медленно. Вечерней спокойной красотой сияли деревья - от макушек, еще купающихся в последних лучах искусственного светила, до корней, то здесь, то там яростно рвущихся из-под земли. Молодое веселье бродило в листве, пружинило стеблями трав, закипало в разноцветных каменьях самых причудливых форм. Мир Купола был полон непонятного волшебства и очарования.
      Внезапно деревья кончились, Максим и чертенок вышли на большую поляну. Это была настоящая сказочная поляна. В зарослях незнакомых цветов, кое-где огражденные валиками низкорослого кустарника, уютно расположились "подарки" пришельцев. Все то, что гремело и подпрыгивало на ледяной площадке возле станции, удирая от людей, - шары, "кирпичи", хитроумные аппараты.
      "Подарки" опять празднично сияли, неудержимо влекли мальчика к себе.
      Все на этой поляне поражало воображение. На тонких стеблях - зеленые "теремки". Из "кирпичей" кто-то выстроил веселый лабиринт. В небе на серебряных нитях кружат гирлянды большущих шаров, а ближе к лесу на таких же нитях, образующих тоненькие ободы, висят прозрачные колокольчики кабин. Рядом с ними уже знакомые цилиндры выстроились, только здесь они почему-то на колесах. Точь-в-точь - батарея старинных пушек.
      - Поехали, поехали! - закричал чертенок и подскочил к небольшому устройству, похожему на пульт управления.
      "Пушки" гулко выстрелили, и в небе распустились разноцветные гроздья фейерверка. Жидкий огонь наполнил шары гирлянд. Закружились, зазвенели колокольчики кабин. Повсюду что-то ухало, шипело, тысячи огоньков зажглись в непонятных устройствах.
      - Тарарам, тарарам - веселиться надо нам, - пропел чертенок, на ходу вскакивая в кабинку голубого, брызжущего искрами волчка. Тот подпрыгнул, помчался зигзагами над поляной.
      "Пушки" выстрелили опять, и в одном из зеленых "теремков" вдруг открылся вход.
      - Не трусь, малыш, - посоветовал чертенок, пролетая мимо на своем электрическом мустанге.
      Максим осторожно шагнул в "теремок", охнул от неожиданности и полетел, барахтаясь, в черную бездну. Спустя несколько секунд, поборов мгновенный страх, мальчик заметил, что вокруг него сияют звезды. Мириады звезд. Вот эта, желтенькая, кажется совсем рядом. Даже не звезда, а косматый огненный шарик. Если бы посмотреть на нее поближе - что там? Не успел Максим додумать эту мысль, как его снова швырнуло в звездное крошево, в холодную беспредельность вселенной. Желтый шарик быстро разрастался, превратился в огромное светило. Дохнуло жаром. И тут Максим узнал в звезде родное Солнце. И заметил шарики поменьше, торжественно и плавно плывущие в пустоте. Каменистый - Меркурий, перламутровый и туманный - Венера, голубенький - Земля.
      - Ура! Я лечу! - закричал Максим.
      "Я хочу теперь туда, к звездам", - подумал мальчик, поняв, что все желания его здесь каким-то образом сразу исполняются.
      Он снова полетел. Несказанно быстро, пронизывая пространство, будто стрела. Он летел, и миры то разбухали перед его взором, открывались в движении своем и жизни, то сжимались и исчезали. Максим видел планеты молодые и яркие, цветущие и спокойные, дряхлые и умирающие. Он что-то пел, кричал, приветственно махал рукой мирам-полустанкам, мимо которых проносил его удивительный аппарат пришельцев.
      Но тут Максим вдруг вспомнил, что все это великолепие вселенной пока несбыточное, невозможное для людей, доступное только пришельцам, которые лишь играют и притворяются, которые... Понимать это было очень обидно.
      - Назад! - закричал в ярости Максим. - Довольно! Не хочу здесь! Не хочу летать в вашем аттракционе!
      Черные бездны послушно сжались, звездные миры погасли, и Максим кубарем выкатился из "теремка".
      - Не понравилось? - участливо спросил чертенок. - Мне тоже. Глубоко и холодно.
      Максим больше не оглядывался по сторонам, не восторгался. Он на всякий случай снял поляну "пуговицей" видеомагнитофона, попрощался с чертенком.
      - Ты веселись, а я пойду. Посмотрю еще раз на птицу и пойду. Надоело играть в прятки. Не скучай.
      - Мне не положено скучать, - чертенок выбил копытцами дробь, бодро махнул хвостом. - Нет у меня программы такой - скучать. А то чего, я бы смог...
      Мальчик шел быстро и решительно. Вот и озеро - голубеет среди деревьев. Но что это? И откуда музыка?
      Максим замер.
      На водной глади, среди кувшинок и брызг, танцевала девочка. Она была в алой воздушной накидке, вокруг тонкого лица, словно языки пламени, разметались огненные волосы. Она то бежала по кругу, едва касаясь босыми ногами воды, то вертелась волчком, и руки ее взлетали и падали в такт мелодии. Казалось, что музыка не приходит извне, а рождается в самой девочке - то плавная, как ее движения, то стремительная, брызжущая внутренним светом.
      - Ой! - воскликнула девочка, заметив Максима, и остановилась. Она подбежала к берегу - запыхавшаяся и немного смущенная.
      - Это ты?! - девочка говорила гортанно и быстро, словно щебетала. Наконец это ты. Ты угадал меня, и я не стала больше прятаться. Ты рад?
      - Разве угадал? - смутился Максим. - Я уже собрался было уходить, только еще раз захотел посмотреть на птицу и вернулся. Она плавала здесь. И летала. Красивая такая, алая...
      - Это я была, я, - засмеялась девочка. - Ой, я придумала... Тебе все равно не выговорить мое настоящее имя. Так ты и называй меня Птицей. Я часто принимаю этот облик.
      - Принимаю облик, - тихо повторил Максим. Он растерянно смотрел на девочку, затем опустил глаза. На вид она была такая настоящая, живая. От нее даже чуть-чуть пахло цветами. - Значит, и ты... Значит, ты на самом деле - другая?
      - Нет, нет, - девочка осторожно коснулась Максимовой руки. - Мы такие же, как и вы. Просто мы научились менять свою форму, превращаться во что угодно. В дерево, камень, птицу. По желанию, а чаще всего - в случае необходимости. А потом опять возвращаем себе тело. Так очень удобно, правда?
      - Не знаю, - честно ответил мальчик. - Странно все это. Я только одно понял - ты любишь превращаться в Птицу.
      - Не в Дракона же, - улыбнулась Птица. - Я еще раз прошу прощения за выходку брата - он сильно вас напугал... Со мной два младших брата, пояснила она, оглядываясь. - Полетели посмотреть ваш мир. Пока еще не вернулись.
      - Роом - один из них?
      - Да, он самый главный проказник. Он и в Дракона превращался... Понимаешь, когда мы приносили тебе лекарство, я не удержалась и прочла твои книги. Нам захотелось сделать тебе приятное.
      Максима осенило. Вот почему замок пришельцев показался ему знакомым. Точно такой нарисован на обложке одного из сборников сказок. Значит, они все скопировали.
      - И все это - черти, лешие и даже замок - для меня?
      - Тебе не понравилось? - глаза девочки погрустнели.
      - Что ты! - запротестовал Максим. - Очень даже. Спасибо тебе, Птица. Просто мы еще не умеем превращать каждую выдумку в реальность и поэтому не поняли, что к чему.
      - Я знаю. Ваши взрослые испугались тогда Дракона. Роом так смеялся...
      Птица, что-то вспомнив, коснулась взглядом "пуговицы" видеомагнитофона.
      - Не надо этого, - попросила она. - Я и так нарушила запрет, мне попадет за это. Мы пока не можем вступать с вами в настоящий контакт. Наши взрослые считают ваших взрослых немного не подготовленными. Ведь на вашей планете еще осталось зло.
      - Совсем немного осталось, - сказал Максим, но "пуговицу" выключил. Отдельные группы людей. Глупых. А государств разных уже вообще нет и армий тоже... Ты поэтому и не впускаешь никого в купол?
      - Пойдем к нам, - девочка махнула рукой в сторону замка. - У вас же принято приглашать гостей в дом.
      - И откуда ты все знаешь, Птица? - удивился Максим, когда они вышли на тропинку, что вела к замку.
      - Перед каникулами я специально изучила ваши языки. А уже здесь, на Земле, прочла ваши книги - мы читаем гораздо быстрее, чем вы. И еще умеем чувствовать качество мыслей, их эмоциональную окраску.
      Максим отвел глаза.
      - Ты и сейчас... чувствуешь?
      - Конечно, - серьезно ответила девочка и вдруг быстро провела горячими пальчиками по лицу Максима. - Мне тоже хорошо с тобой. И ты мне тоже правишься. Давно.
      - Вот еще выдумала, - нахмурился он. - Говоришь "давно", а сами только несколько дней, как прилетели...
      - Это и есть давно. Времени мало, но качество его, насыщенность... Понимаешь, у вас слово "качество" сухое. А мы считаем, что меру качества имеет все-все на свете - и время, и мысли... Только не надо сейчас об этом. Мы уже пришли.
      Птица повелительно подняла руку, и ворота замка с мелодичным звоном распахнулись. Дворик с десятком деревьев, дно маленького бассейна устилали белые и розовые плитки. И в воде, и в глубине плиток жило какое-то непрестанное движение, а в воздухе, ничем не поддерживаемые, плавали плоские чаши с цветами.
      - Не удивляйся, - предупредила вопрос гостя девочка. - Мы давно управляем силой притяжения. Как хотим. Ты же видел - я танцевала на озере.
      То, во что они вошли, Максим не знал даже, как назвать. Какая-то легкая дымка, пронизанная золотистыми прожилками. По ходу их движения дымка мгновенно сворачивалась, затвердевала полупрозрачными стенами. В комнатах таким же образом - из ничего, из воздуха - появлялись различные предметы. Изящные, словно игрушки, невесомые в своей красоте и целесообразности.
      - Сейчас мы сделаем зал, - радостно защебетала Птица. - Хочу зал для дорогого гостя! - крикнула она, и послушные стены тотчас раздвинулись, одна из них высветилась, превратилась в огромное окно.
      - Даже не верится, что мы на полюсе, что за куполом сейчас воет пурга, - прошептал изумленный Максим. - Ты настоящая волшебница, Птица.
      - Мы нарочно разбили свой лагерь в Антарктиде, - сказала она. - Хотели, чтобы никто не знал о нас, не видел. Чтобы никому не мешать. А получилось, видишь как...