Игры рядом

Теперь же, я решил твердо, всё будет иначе. Больше порядка, больше муштры, строже взыскания, меньше интимности в личных отношениях. Мне по-прежнему нужны инициативные и умные исполнители, но больше не нужны друзья. Друзья слишком легко забывают о тебе и о деле, которым занимались под твоим руководством, стоит только пропасть на год-полтора. Исполнители смогут работать и дальше. Под началом другого человека. И это правильнее и честнее, чем трусливое отступление от всего, чему раньше были верны.

Грей полностью разделял мнение Ларса, и в конце концов они уговорили меня показаться в лагере Саймека. Ларс уверял, что очень многие из этой медленно и неуклюже собирающейся армии перейдут к нам, если увидят меня. Не знаю, подразумевал ли он под этими «многими» бывших солдат моего отряда, но я не думал, что они попросятся назад. Они знали, как я отношусь к Саймеку, знали, на что идут, вступая в его ряды. Да, они считали меня мертвым… но таким образом они фактически предавали мою память. Не то чтобы я придавал особенное значение ритуальному чтению доблестно павших, но, видят боги, будь я в самом деле мертв, в гробу бы перевернулся. И они это знали.

И всё-таки я дал себя уговорить. Ларс сообщил, что они с Греем и так собирались навестить Саймека, чтобы спланировать совместные действия, – солдаты Рича частенько мелькали в зонах, принадлежавших группе Ларса, чем порой усложняли ей дело. Далее Ларс планировал вернуться в Восточные Леса, где «на хозяйстве» остались близняшки Арлетт и Линнетт, если верить Ларсу, здорово управлявшиеся с организацией нападений. Арлетт была отличным тактиком, я это знал, а вот Линнетт меня удивила. Я привык воспринимать ее как придаток к энергичной и сообразительной сестре, но, похоже, ошибся. А может, ее способности в полной мере раскрылись лишь когда она столкнулась с организацией ближнего боя. Я снова подумал, что мое отсутствие многое изменило, и впервые отметил, что не всегда в худшую сторону.

По возвращении в леса Ларс хотел восстановить старую добрую практику дальних засад, только более численных и сложнее организованных. Он рассказывал о своих планах прямо на скаку, глядя перед собой и лишь изредка бросая на меня короткие внимательные взгляды: мол, понимаешь, о чем я? Грей этим взглядам вторил, похоже, соглашаясь с Ларсом по всем пунктам. Да, я понимал, о чем они говорят. Не понимал я другого: почему они не могли сделать всё это раньше, без меня? Какая роль отводилась мне в этом начинании? Впрочем, я знал ответ. Роль человека, который будет одобрительно хлопать по плечам и зло лупить по затылкам. Роль человека, который создает иллюзию упорядоченности, сплоченности, организованности. Проще говоря, роль символа. А разве я когда-либо играл другую? Это мое амплуа. Мое место. Почему-то я подхожу на него лучше, чем другие.

Части Саймека сейчас дислоцировались где-то на Перешейке – узкой полосе суши, соединяющей полуостров с материком. Места глухие: те, кому надо было переправиться в зону Восточных Лесов, чаще предпочитали пересекать залив – это и быстрее, и безопаснее, чем шляться по лесным дорогам. Особенно такой путь в последние годы не любили роялисты, да они и вообще мало совались в восточную часть королевства – не партизаны, так Зеленые гарантировали множество хлопот. Поэтому Перешеек успехом у странников не пользовался. Местность неприветливая: на треть – скалы, на треть – пустоши, на треть – редкие лысые пролески. Саймек, вместе со своей сильно разросшейся армией, обосновался в скалах, изгрызанных туннелями, напоминающими крысиные ходы – места много, укрытие хорошее, в случае чего легко уйти через пещеры к берегу, а там – по воде. Отличное место для временного расположения небольшой армии. У меня бы быстро задница заныла, но Саймек во всем любил основательность.

Мы доехали до Перешейка меньше чем за неделю, делая редкие остановки в придорожных трактирах, а чаще – просто под открытым небом. Я настаивал на последнем – к постоялым дворам у меня образовалась довольно прочная неприязнь, вызванная застрявшей в памяти красной комнатой. Несколько раз я вскрикивал, проснувшись посреди ночи и видя над собой низкий темный потолок, и это беспокоило Грея, а отвечать на его расспросы мне по-прежнему не хотелось. Ларс ничего не говорил, но шел мне навстречу, и я знал, что с его стороны это было уступкой: он пользовался малейшей возможностью перекинуться в карты, а такая возможность предоставлялась, как правило, именно на постоялых дворах. Карты были его слабостью – кажется, единственной. Я ее не ободрял, Ларс это знал и соглашался со мной. Поэтому чаще всего я засыпал, обратив лицо к усыпанному звездами небу. Я и забыл, как хорошо быть свободным. Впрочем, не думаю, что я когда-нибудь это осознавал.

В один из дней, когда хилый пролесок уже исчез из виду, а на горизонте замаячили ощерившиеся низкими пиками скалы, Ларс спешился раньше обычного.

– Ты чего? – удивился я, придержав коня. – Еще можно ехать пару часов.

– Не стоит, – ответил он, – Если мы подъедем слишком близко, нас запросто могут встретить ливнем стрел. Эти ребята сначала стреляют, а потом здороваются. А так им придется самим пошевелиться и навестить нас. Слезайте, парни. Отдохнем перед атакой.

Мы с Греем спешились, надрали хвороста с кустарника, которым поросла пустошь. Ларс завел коней с подветренной стороны большого куста, привязал, потом развел костер так, что его было хорошо видно со скал.

– Приглашаем на огонек? – хмыкнул я.

– Что-то вроде того, – Ларс присел на корточки лицом к скалам, подбросил веток в сухо потрескивавшее пламя. – Надо, чтобы побольше дыма… А то проторчим тут до утра.

– Думаешь, они придут раньше?

– Конечно, – отозвался за Ларса Грей. – У них теперь гораздо строже с… с посетителями, – он сам усмехнулся этому определению.

– Шпиков боятся?

– И не без оснований. Они ничего толком не делают, но уже собрали достаточно сил, чтобы Шерваль начал воспринимать их всерьез. Думаю, скоро они начнут настоящую войну.

– Грей, что там у вас с Паулиной? – бесцеремонно спросил я.

Грей вспыхнул ярче, чем костер. Ларс злорадно хмыкнул:

– И огня не надо, вон, заметили, уже скачут, – прошипел он, отворачиваясь. Грей посмотрел на него с ненавистью. Потом на меня – почти так же.

– Ничего, – процедил он.

– Я понимаю, что ничего. Меня как раз интересует, почему вышло, что у вас с Паулиной ничего. Из-за тебя мы потеряли очень важного человека. О чем ты думал, отпуская ее к Саймеку?

– Я не… – он запнулся, непонимающе глядя на меня. – Она просто захотела уйти…

– Ты не должен был ее отпускать, – твердо проговорил я, не сводя с него безжалостного взгляда. – Плевать, что там у вас произошло, но она должна была остаться в наших рядах. То есть в ваших с Ларсом рядах. Думаю, даже наш любимец женщин не станет отрицать, что шпионы такого уровня, как Паулина, находка для любой армии. Вне зависимости от рода ее кампаний. Ларс, попробуй только возрази.

– Я бы с радостью, – неохотно отозвался тот. – Да нечего.

– Я не мог ее переубедить! – отчаянно выпалил Грей, метаясь взглядом от меня к Ларсу в тщетной надежде найти поддержку. Я коротко усмехнулся:

– Валяй, успокаивай себя. Но, по мне, ты просто плохо сработал. Я понял, вы все тогда здорово психанули, просто у каждого это проявлялось по-разному. Паулина сбежала к Саймеку. Ты ее к этому подтолкнул. Ну что ж, отлично. Можешь собой гордиться.

Он безвольно уронил голову на грудь, потом вскинулся.

– Мои бойцовские качества никак не зависят от бабы, с которой я сплю, – почти выплюнул он, и Ларс ухмыльнулся. Его школа. Что ж, друг, постарался ты на славу. Теперь будем выколачивать эту науку из твоего прилежного ученика.

– Именно, – холодно сказал я. – Вот поэтому ты, после возвращения от Саймека, поедешь обратно в Леммипувер и вернешь нам Паулину.

– Постой-ка, но ведь… – начал было он со смесью гнева и смущения, но я перебил его:

– Мне плевать, как ты это сделаешь. Вы с Ларсом без нее обходились. Мне она нужна. Вот и верни ее. Мне.

Да, вот это последнее слово было очень удачным, тут же понял я, заметив в полном замешательства взгляде Грея тень глухой, но неистовой радости. Мне, очень хорошо, верни ее мне. Нам. Но не себе. Внешне – не себе. Я вдруг понял, почему они так цеплялись за меня, почему так сникли, меня потеряв. Не знаю как, но я умел отдавать приказы таким образом, что они были счастливы их выполнять. И не знаю, поступал ли я так ради дела, или же ради людей, которым хотел и не имел права помочь более явным способом.

Я поймал насмешливый взгляд Ларса и понял, что он думал о том же. Мы обменялись беглыми понимающими улыбками, потом глаза Ларса обратились к зубастому горизонту и слегка потемнели.

– Быстро они, – равнодушно заметил он, отряхивая сухую землю с колен и поднимаясь на ноги.

Я посмотрел вперед. Вдали, примерно посередине между нами и скалами, виднелось несколько движущихся черных точек, перемешанных с серыми клубами пыли. Точки быстро приближались, превращаясь в небольшой отряд всадников. Мы с Греем тоже встали. Ларс, пристально всмотревшись вдаль, быстро сказал:

– Эван, отойди за куст и повернись спиной. Ну, как будто отлить отошел.

– Зачем?

– Хочу устроить им небольшой сюрприз.

Я выполнил его просьбу, чувствуя легкий азарт. Видимо, Ларс, обладавший истинно орлиным зрением, заметил среди всадников человека, который меня знал. Кого, интересно?..

Я уже отчетливо слышал топот лошадиных копыт, взмывающих тучи гальки, и боковым зрением улавливал надвигающиеся тени. Кони заржали, загребая ногами. Я услышал до боли знакомый голос:

– А, Ларс, Грей, это вы! Раньше, чем собирались, верно? Рич ждал вас только на будущей неделе.

– Обстоятельства изменились, – ответил Ларс.

– Кто это с вами? – в голосе прозвенело подозрение, и я огорчился недоверию, которое питали друг к другу бывшие соратники.

– Наш друг, – невозмутимо проговорил Ларс.

– Чего это он там стоит, а? Пусть выйдет! Эй!

– Вот проклятье, уже отлить человеку спокойно не дадут, – раздраженно сказал я, оборачиваясь. – Привет, Роланд.

С минуту он смотрел на меня, хватая ртом воздух. Я воспользовался этим, чтобы бегло оглядеть его и патруль, который он, судя по всему, возглавлял. Шесть человек, все в отменной броне. Впрочем, по-прежнему уязвимой для арбалетного болта. Больше ни одного знакомого лица. Солдаты, казалось, были озадачены состоянием своего командира, похоже, близкого к обмороку.

– Ты? – наконец прохрипел Роланд, покачнувшись в седле. Мне показалось, что он хочет спешиться, но нет, он остался в седле. – А мы-то думали…

– Я уже наслышан о том, что вы думали, – перебил я и повернулся к Ларсу. – Ну как? Въездной досмотр окончен, или будут устанавливать личности? Можем ехать?

– Тебе-то зачем? – вдруг спросил Роланд. Я постарался не выказать, как задел меня его вопрос.

– Если помнишь, я возглавляю крупный партизанский отряд, – холодно ответил я. – У меня есть дело к командиру другого отряда Сопротивления.

– Это не отряд, – уязвленно рявкнул Роланд. – Это армия! Проклятье, настоящая армия! В отличие от… – он осекся, и я воодушевленно подсказал:

– В отличие от шайки лесных белок, да, Рол? Договаривай, не бойся. По старой дружбе, в конце-то концов…

Повисла пауза. Грей недовольно хмурился, Ларс насмешливо крутил ус, Роланд прятал глаза, хотя его мелко трясло от злости. Остальные солдаты угрюмо переглядываясь, по всей видимости, слабо понимая смысл происходящего, однако не решались вмешиваться. Похоже, с чинопочитанием в команде Саймека всё было в порядке.

– Ладно, – наконец сказал Роланд, прерывая затянувшуюся тишину. – Поедем в лагерь, там разберемся.

Мы двинулись к коням, но тут один из всадников крикнул:

– Эй, чужакам положено сдавать оружие!

Я круто развернулся. Со дня своего возвращения в мир живых я не расставался с арбалетом и делать этого не собирался. Не каким-то горным крысам лишать меня права носить оружие. Я и так был слишком долго его лишен.

– Прости, Эван, – хмуро ответил Роланд. – Таковы правила. Возможно, Рич сделал бы для тебя исключение, но его здесь нет.

Я смотрел ему в глаза. Он потупился очень быстро. Всадники заволновались. Грей и Ларс молчали за моей спиной, предоставляя право принимать решение самому.

Я вдруг понял, что, хочу я того или нет, мой мир изменился. Изменился в очередной раз, и мне в очередной раз придется с этим свыкнуться. В конце концов, не впервой.

– Хорошо, Роланд, – наконец проговорил я и почувствовал, как напряжение еще больше сгустилось после этих слов. Медленно сняв с пояса арбалет, я протянул его бывшему другу. Тот принял с трепетом, словно священный дар. Четыре руки сжали приклад арбалета. Я увидел, как вздулись вены на тыльной стороне ладоней Роланда. – Доверяю его тебе. Знаю, ты проследишь, чтобы мне его вернули в целости и сохранности.

– Проклятье, можешь в этом не сомневаться! – пылко заверил Роланд, вскинув голову, и снова встретился со мной взглядом. Я увидел в его глазах замешательство и отчаянную попытку понять собственные чувства и решил, что нет никакого смысла его терзать – сам истерзается.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.