Человек, который любил Джейн Остин

– В таком случае, дорогая Джейн, я весь мир готов перевернуть в поисках подходящего пиратского корабля. Ибо такие замечательные сестры, как ты и Кассандра, заслуживают настоящего счастья! – И капитан снова обратился к Дарси: – А вы, сэр, как смотрите на жизнь в браке?

К этому времени Дарси немного расслабился – он понял, что этот человек заядлый шутник. А потому покосился на Джейн и притворился, что раздумывает над ответом.

– Принято считать, – через несколько мгновений заговорил он, – что брак – институт замечательный во всех отношениях. Но кому захочется жить в институте?

За столом повисла долгая неловкая пауза, все присутствующие старались осмыслить шутку, которая была в ходу у первокурсников, соучеников Дарси по колледжу.

Джейн засмеялась первой. Потом и все остальные разразились дружным громким смехом.

– Что правда, то правда! – воскликнул Эдвард со своего места во главе стола. – Отличная острота! Великолепная!

Дарси улыбнулся, дивясь про себя, как могло получиться, что все эти люди не знали до сих пор незамысловатой расхожей шутки. И почти в тот же момент понял, какой серьезный промах совершил.

На него гневно смотрел Фрэнк. Глаза его налились кровью от выпитого. Долю секунды Дарси еще не понимал, в чем заключалась его ошибка, лишь перехватив этот взгляд, сообразил: здесь, в семье Остин, не принято, чтобы шуткам заезжего гостя смеялись громче, чем грубоватым остротам военного моряка и героя.

– А что вы думаете о нынешней политике Франции, мистер Дарси? – с нескрываемой издевкой спросил капитан.

В голосе его не слышалось и намека на юмор, он смотрел на гостя, как смотрит голодная чайка на маленькую сардинку, готовая совершить рывок и проглотить добычу.

За столом, где уже зажгли свечи, снова воцарилась напряженная тишина. Дарси одарил Фрэнка обезоруживающей улыбкой.

– Боюсь, я куда как лучше разбираюсь в лошадях, нежели в политике, капитан.

– Гм, – проворчал Фрэнк, он был явно недоволен тем, что не удалось подколоть гостя. – Впрочем, все вы одним миром мазаны, американцы. До сих пор я вынужден отправлять корабли для патрулирования побережья Америки, чтобы пресечь безбожную работорговлю янки, а также поставки вооружения врагам Англии. А вам наплевать. – Он сделал паузу и отпил еще один большой глоток вина, забрызгав белоснежную сорочку кроваво-красными каплями. – Имейте в виду, скоро мы можем начать большую войну с вами, американцами, – угрожающим тоном произнес он.

Дарси поглядел через стол и увидел, как побледнела Джейн. В голове у него мелькнула мысль: не сожалеет ли мисс Остин о том, что чуть раньше обещала хранить все сказанное им в тайне.

– Вот что, Фрэнк! Боюсь, что всеми этими разговорами о рабах и войне ты ставишь нашего уважаемого гостя в неловкое положение, – вмешался вдруг Эдвард.

Он даже поднялся из-за стола и укоризненно смотрел на брата, явно смущенный тем, как грубо разговаривает тот со столь ценным потенциальным клиентом их банка.

К удивлению Дарси, Фрэнк тоже поднялся из-за стола и отвесил ему поклон.

– Прошу прощения, сэр, если чем-то невольно вас обидел. Дело в том, что мне нечасто приходится бывать в благородном обществе.

Дарси тут же ухватился за возможность разом покончить со всеми этими опасными разговорами о рабстве и войне с Америкой. Он также встал и в свою очередь отвесил поклон Фрэнку.

– Никаких обид, капитан, – сказал он. Потом поднял бокал и обратился к гостям: – Пусть обе наши нации объединятся во имя общего блага, дружбы и процветания.

Напряжение в комнате тут же спало. Гости заулыбались и тоже начали поднимать бокалы.

– Прекрасно сказано, сэр! – радостно воскликнул Эдвард.

Дарси покосился на Фрэнка, но капитан увлеченно беседовал с какой-то полногрудой девицей, своей соседкой по столу.

Сидевшая на другом конце стола Джейн исподтишка разглядывала Дарси. Кассандра наклонилась к ней и прошептала с улыбкой:

– Ну, что ты думаешь о Дарси, сестра? Разве он не проявил себя истинным джентльменом?

– Он устроил из всего этого неплохое представление, – нехотя согласилась она. – Однако я заметила, что он слишком нервничает. Смотри, так и стреляет глазами по сторонам, точно ждет какого-то подвоха. И еще я видела, как он перед едой протер вилку салфеткой, будто считал, что ему подали грязную.

Джейн смотрела на американца еще секунду-другую, затем задумчиво покачала головой.

– Нет, сестра, – заключила она. – Ты посмотри внимательней: у него же взгляд загнанной лисицы. И еще ему определенно нужен лакей, который бы правильно завязывал галстук.

– Ах, Джейн, ты, как всегда, преувеличиваешь! – возразила Кассандра.

– Разве? Что ж, тогда смотри.

Она открыто уставилась на Дарси и смотрела до тех пор, пока он не взглянул на нее. Тогда Джейн дотронулась до горла пальцами и выразительно покачала головой. Дарси скосил глаза и затеребил широкий шелковый галстук, завязанный у воротничка кривым узлом, в бесплодных попытках поправить его.

Чуть ли не с восторгом наблюдая за неловкими его действиями, Джейн наклонилась к сестре и приложила палец к губам.

– Смотри, – прошептала она.

Кассандра переводила взгляд с Джейн на Дарси и обратно.

– И что это может означать? – спросила старшая сестра.

После долгой и обильной трапезы гости перешли в большую гостиную на втором этаже дома Эдварда, где их ждало приятное развлечение. Джейн, которая долго отнекивалась и не поддавалась уговорам, все же уселась за пианино и виртуозно сыграла несколько весьма сложных пьес Моцарта и Гайдна.

В надежде избежать тесного общения с братьями Остин, особенно со вспыльчивым Фрэнком, Дарси нашел Кассандру, устроившуюся в одиночестве в дальнем конце комнаты, и уселся рядом с ней в кресло.

– Ваша сестра – прекрасная пианистка, – тихо заметил он. И был совершенно искренен в этом своем высказывании, поскольку его действительно восхитило музыкальное мастерство Джейн.

Кассандра приняла комплимент сестре со сдержанной гордостью и достоинством.

– Да, играет она замечательно, – сказала она, а затем добавила: – И вообще, мне кажется, музыка – это единственная страсть Джейн. Дома она каждое утро практикуется, играет гаммы и отрывки из разных произведений.

Дарси удивился – он что-то не помнил, чтобы слышал музыку во время своего пребывания в коттедже. Но не успел об этом сказать, как Джейн закончила одну из пьес эффектным пассажем и была вознаграждена громкими аплодисментами. Они с Кассандрой поднялись и присоединились к остальным гостям.

– Превосходно, мисс Остин, – сказал Дарси и нарочно дотронулся до своего скверно завязанного галстука. – Вы полны сюрпризов!

Джейн слегка склонила голову.

– Благодарю вас, сэр, – ответила она, а в темных ее глазах искрились смешинки. – А вы – сама вежливость и обходительность.

– Это правда, что музыка – ваша единственная страсть? – спросил он с насмешливой улыбкой.

– Отнюдь, – ответила, как отрезала, Джейн. – А это правда, что лошади – ваша единственная страсть?

Кассандра, которая прислушивалась к их разговору с растущим недоумением, воспользовалась короткой паузой и решила сделать реверанс в адрес американца.

– Прошу прощения, но мне необходимо перемолвиться словечком с братьями, – сказала она и дипломатично удалилась.

Оставшись вдвоем, Дарси и Джейн оглядели комнату, желая убедиться, что их никто не подслушивает. И тут Дарси заметил Фрэнка – тот стоял возле камина и взирал на них с хмурым и подозрительным видом.

Джейн тоже заметила это и нарочито громко спросила Дарси:

– А как поживает Лорд Нельсон, ваш замечательный скакун?

– Пожалуйста, давайте разговаривать не здесь! – взмолился Дарси. – У меня сложилось впечатление, что ваш брат с превеликим удовольствием разрубил бы меня этой своей саблей на мелкие кусочки.

Джейн ответила ему ангельской улыбкой.

– Да, уверена, он так бы и сделал, представься только случай, – согласилась она. – И полагаю, что вам лучше объясниться прямо сейчас, чтобы у меня осталось время подумать, стоит ли защищать вас от Фрэнка, если он решится предпринять вылазку.

– Что ж, прекрасно, – ответил Дарси и нервно оглядел полную гостей комнату. – Есть здесь место, куда бы мы могли пойти?

Она смотрела на него с недоумением.

– Пойти?..

– Ну, где мы могли бы остаться наедине, – нетерпеливо продолжил Дарси, – и были бы уверены, что нас никто не слышит?

Джейн озабоченно нахмурилась и оглядела гостиную. Потом покачала головой.

– Только не в доме моего брата, – сказала она. – И уж определенно не в присутствии Фрэнка.

– Тогда где? – нетерпеливо воскликнул Дарси. – Потому как мне необходимо переговорить с вами немедленно. Это очень срочно и важно.

Немного смущенной таким оборотом девушке – ведь Джейн заранее решила, что секреты из Дарси ей придется вытягивать едва ли не клещами – никак не приходило в голову ни одно подходящее место, где можно было бы спокойно поговорить.

Мало того, она вовсе не была уверена, что хочет остаться наедине с этим загадочным и, возможно, весьма опасным человеком.

– Не знаю, просто ума не приложу… – пробормотала она, стараясь выиграть время. – Надо подумать.

Дарси с нетерпением ждал. Находившийся в другом конце комнаты капитан Фрэнсис Остин тихо и серьезно переговаривался о чем-то с братом и Кассандрой, время от времени подозрительно поглядывая на Дарси.

ГЛАВА 24

– Я стоял и ждал, когда она придумает подходящее место, где бы мы могли спокойно поговорить. И все это время глаза ее брата так и сверлили меня, точно лазерные лучи.

Дарси поднял голову и взглянул на Элизу. Уже смеркалось. Она давно вынула ноги из воды и сидела, подобрав их под себя, чтоб не замерзли. Но и не думала вставать с камня, продолжая внимать Дарси с все тем же всепоглощающим вниманием, точно опасалась пропустить хотя бы мельчайшую подробность этой поразительной истории.

– И что же вы сделали? – нетерпеливо спросила она.

– Джейн в тот момент ничего не удавалось придумать. А потом ее отвлек кто-то из многочисленных родственников, – ответил Дарси. – И до конца вечера нам так и не удалось побыть вдвоем. Но позже, когда она собиралась покинуть дом Эдварда, я…

– Фиц? Ты где?.. Здесь, что ли?..

Дарси тут же умолк и вытер лоб. Пронзительный крик прорезал тихий вечерний воздух.

– Прелестно! – простонала Элиза. – Только этого нам не хватало.

Она обернулась и увидела, что через лужайку, спотыкаясь о кочки, к ним бежит Фейт Харрингтон. Дарси встал, дал Элизе руку и помог подняться.

– Прошу прощения, – сказал он. – Придется закончить рассказ позже.

– Ах, вот вы где! – махнула рукой Фейт и заспешила к берегу. Она успела переодеться, и вместо костюма для верховой езды на ней красовалось ядовито-розовое летнее платье с оборками, которое старило ее и делало менее женственной, чем обычно. – Что за секреты у вас завелись? Уж не маленькая ли интрижка? – спросила блондинка визгливым своим голоском и, подозрительно щурясь, уставилась на Элизу.

Раздраженная этим неожиданным вторжением и нетактичным вопросом, Элиза быстро подхватила свой альбом для рисования и туфли.

– Даже если и так, вряд ли интрижка долго оставалась бы здесь тайной, не правда ли? – сердито парировала она.

– О боже, какие мы, однако, обидчивые! Я всего лишь пришла сказать, что обед подан, – заявила Фейт с видом оскорбленной невинности. – У меня и в мыслях не было помешать вашему маленькому свиданию.

И она, капризно надув губки, зашагала к дому. Дарси с Элизой последовали за ней на почтительном расстоянии.

– Между вами что-то есть, да? – спросила Элиза, когда Фейт отошла на порядочное расстояние и уже не могла слышать их.

Дарси покачал головой и улыбнулся.

– Нет, она просто старый друг семьи и сестра Харва, – ответил он, немного недоумевая, почему это так волнует Элизу. Потом посмотрел вслед быстро удаляющейся фигурке в ярко-розовом и добавил: – Бедная Фейт не выносит, когда вдруг оказывается не в центре внимания.

Элиза рассмеялась. Ей показалось странным такое объяснение плохих манер.

– Надеюсь, на самом деле вы так не думаете?

– О чем это вы?

– О том, – ответила Элиза и указала на Фейт, – что эта женщина больше всего напоминает сейчас нерадивого работника, получившего уведомление об увольнении. – Она понизила голос до трагического шепота. – Скажите, а у вас тут случайно не валяется где-нибудь автоматическое оружие?

– Ну, – усмехнулся в ответ Дарси, – если и завалилось где, так только незаряженное. Что ж, идемте обедать?

Элиза пожала плечами.

– Конечно! Почему бы нет?

Элиза, Харв, Дженни и Артемис уселись на одном конце длинного стола в огромной обеденной зале и с аппетитом поглощали изысканные блюда, в числе которых были крабовый суп-пюре, а также охлажденные жареные цыплята. Тем временем Фейт полностью экспроприировала Дарси. Заставила его сесть рядом с ней за противоположным концом стола и уже полчаса болтала без умолку.

– Признайтесь, вы рады, что остались? – спросил у Элизы Харв Харрингтон и выразительно взмахнул недоеденной куриной ножкой.

Элиза столь же выразительно покосилась на Фейт.

– Сложный вопрос, Харв, – пробормотала она и начала с аппетитом поглощать густой розовый суп, опуская в тарелку старинную серебряную ложку, нижняя часть которой была отлита в форме миниатюрной раковины.

На красивом лице Харва возникло выражение шутливой озабоченности.

– О боже! Надеюсь, моя старшая сестрица не слишком вас… беспокоила?

– Не больше чем среднестатистический уровень заболеваемости бубонной чумой, – заверила его Элиза. – И вообще, что с ней такое происходит? Ведь не застигла же она нас с Фицем за игрой в доктора на сеновале!

– Нет, ей-богу, Арти, мне нравится эта девочка! – воскликнула Дженни.

Артемис поднял голову от тарелки.

– За игрой в доктора на сеновале? – задумчиво повторил он. – Похоже, я пропустил этот курс, учась в медицинском колледже.

Дженни наклонилась и поцеловала его в лоб.

– Чуть позже я просвещу тебя на эту тему, дорогой, – торжественно пообещала она. А затем обернулась к Харву: – Харви, будь другом, сделай одолжение, расскажи девушке про Фица и твою сестру.

Обрадованный тем, что раз в кои-то веки его попросили о чем-то рассказать, Харв быстро догрыз куриную ножку и запил большим глотком виски.

– Фиц и Фейт, – вымолвил он наконец. – Что ж, тут все очень просто. Видите ли, Элиза, Фейт возмечтала стать миссис Пемберли еще в самом нежном возрасте, как только научилась читать ярлычки на тряпках от Гуччи…

– А букварем ей служил каталог «Ниман-Маркус»[6], – не преминул вставить Артемис и потянулся к блюду с цыплятами.

Харв одарил доктора укоризненным взглядом. Потом вновь повернулся к Элизе.

– Итак, как я уже говорил, Фейт воспылала неукротимым желанием захомутать Фица. Но он вовсе не намеревался делать ей предложение. Впрочем, наверное, следует начать с самого начала. Хотя мы с Фейт выходцы из старинной аристократической семьи, былого богатства в ней и следа нет. И пока хотя бы один из нас – упаси господи! – не начнет работать, единственный способ влачить сколько-нибудь пристойное существование, к которому мы пристрастились с детства, – это найти богатого мужа для Фейт или хорошо упакованную жену для меня.

– Состояние которых приблизительно равнялось бы годовому бюджету Аргентины, – вставила Дженни.

Артемис бросил на Харва жалостливый взгляд.

– Этот человек попал в тяжелое положение, – сказал он Элизе. – Я даже посоветовал ему заняться разведением сомов в бассейне фамильного поместья. – Артемису с трудом удавалось сохранять серьезное, даже мрачное выражение лица. – Печальное это зрелище, доложу я вам, – выходец из некогда богатой аристократической семьи, к тому же белый, оказавшийся в таком состоянии.

– Спасибо, Арти, я всегда знал, ты меня понимаешь, – сказал Харв. – И что бы там ни вдалбливали нам разные умники из Американской медицинской ассоциации, в сомах содержится совсем немного жира. Вес прибавляется только от пива и злаковых.

– Это научный факт! – не преминула вставить Дженни.

Харв обернулся к Элизе.

– Ладно, как бы там ни было, Элиза, – продолжил он, – я из кожи лез вон, чтобы обеспечить достойную жизнь сестре как выгодной невесте, которая, в свою очередь, обеспечила бы дальнейшее благополучие нашей семьи. И даже заказал новую кровлю для нашего летнего домика, но, увы, все мало-мальски подходящие кандидаты отказывались от своего счастья. За исключением одного, который сам походил на большого усатого сома.

– Самая подходящая ей пара! – захихикала Дженни. – Потому как твоя сестрица тоже похожа на рыбу.

Харв проигнорировал эту реплику и, откашлявшись, продолжил мрачным тоном:

– Короче, моей сестре не нравится никто, и она продолжает лелеять надежду, что Фиц рано или поздно перестанет упираться и женится на ней. Но единственный способ захомутать его – это напоить до полусмерти и вывезти в Хуарес или какое-нибудь другое местечко, где брак можно заключить за пятнадцать долларов и без всяких там анализов крови.

Элиза снова услышала хихиканье Дженни.

– Знаете, я жалею, что попросила вас, – сказала она Харву, который опять принялся за виски. – Короче говоря, у Фица нет ни малейшего намерения участвовать в этой благотворительной программе, верно?

Харв отпил большой глоток, закатил глаза и снова приложился к рюмке. Но все же умудрился выдавить в ответ:

– Ни малейшего! – И, набрав в рот побольше воздуху, добавил: – Напоить до такой степени нам его не удалось.

– Но разве она ему ни чуточки не нравится? – спросила Элиза.

– Ну почему же, – проворчал в ответ Артемис. – Наверное, все же хоть немного нравится, раз он брал ее с собой в Англию.

– Так она была с ним в Англии? – воскликнула Элиза, ощутив укол ревности.

Дженни уловила тревогу в ее голосе и решила сменить тему.

– Да, в желтой прессе только о том и писали, но на самом деле это Харв уговорил Фица взять Фейт с собой. Сам тоже поехал, проследить, чтобы с сестрой не случилось неприятностей.

– Ага, только вышло так, что неприятности выпали на долю другого, – вставил Харв.

Элиза взглянула на него удивленно, и Дженни принялась объяснять.

– Как раз тогда с Фицем и случилась эта странная история. Он исчез. Сколько тогда шуму понаделала желтая пресса!

– Эти паршивые газетенки все переврали, – заметил Харв. – Лично я уверен, Фиц никуда не пропадал. Он попросту сбежал от моей дорогой сестрицы, потому что больше не мог ее выносить. Я и сам был готов сбежать на край света, так она мне тогда надоела.

Элиза вспомнила рассказ Фица, выражение его лица, когда он говорил о первых встречах с Джейн Остин, и снова, к собственному удивлению, поняла, что ревнует его.

Погруженная в свои мысли, она тихо пробормотала:

– Нет, он же влюбился…

И тут же осеклась, заметив на себе изумленные взгляды троих собеседников. Она и сама не могла объяснить, как и почему у нее вырвались эти слова.

Элиза резко поднялась из-за стола, извинилась, пожелала всем доброй ночи. И торопливо поднялась к себе, в Розовую спальню.

Чуть позже Элиза сидела на ковре в комнате, подобрав под себя ноги, и вспоминала события первого своего дня в Пемберли. Лучше всего ей думалось за работой, а потому на коленях лежал альбом для рисования. Почему вдруг в ней проснулась ревность к мужчине, с которым они знакомы всего-то несколько часов? К тому же она ревновала его к женщине, которая ему вовсе не нравилась. И еще к одной – той, что умерла почти двести лет тому назад. Но это же полный абсурд! Ей хотелось смеяться над собой.

Поглядывая время от времени на прелестный портрет леди Роуз Дарси, Элиза рисовала первую хозяйку Большого дома в Пемберли такой, какой ее описывала Дженни. Красавица стояла на балконе Розовой спальни в шелковом халате и вглядывалась вдаль в ожидании своего мужа.

Пытаясь как-то привести в порядок путаные мысли, Элиза энергично работала карандашом и пастелью. Следует рассуждать логически. Итак, одного из предков Дарси можно считать кандидатом в главные герои романтической классики Джейн Остин. С другой стороны, по словам Дженни и всех остальных, путешествие в Англию, предпринятое Фицем три года тому назад, стало началом бурного его увлечения писательницей.

Элиза вполне серьезно пыталась рассмотреть возможность того, что невероятная история, рассказанная хозяином дома, правдива. Закрыв глаза, она представила себе лицо Дарси, когда он пересказывал ей все эти невообразимые события, – казалось, он в тот момент пребывал в состоянии, близком к трансу. Причем речь шла о событиях двухсотлетней давности. Могло ли такое случиться на самом деле?.. Элиза старалась придумать какое-то другое объяснение, поддающееся логической проверке.

Но ее размышления вдруг прервал стук в дверь. Элиза поднялась, отложила альбом на кровать и подошла к двери.

– Кто там? – тихо спросила она.

– Это я. Фиц.

Элиза отворила дверь и увидела, что он стоит в темном коридоре с высоким серебряным подсвечником в руке.

– Красивая свеча, – с улыбкой заметила она. Затем осторожно выглянула в коридор и оглядела его, проверяя, не притаилась ли где коварная Фейт Харрингтон, готовая нанести удар. – А где же ваша леди Макбет? – спросила художница.

– Надежно заперта в подземной темнице, – с добродушной улыбкой ответил Дарси. – Не желаете ли прогуляться немного?

Элиза ответила ему улыбкой и подумала, что противостоять обаянию этого человека невозможно.

– Прогуляться! – воскликнула она. – Прямо как в каком-нибудь готическом романе, где хозяин дома – это вы – выискивает способ ворваться в спальню героини с единственной целью – сорвать с нее корсаж. Героиня – это, конечно, я.

Дарси расхохотался.

– А что, вполне возможно. Обычно я так и делаю. Прохожу мимо гостевой комнаты, спрашиваю, не хочет ли девушка прогуляться. А вот насчет того, чтобы сорвать корсаж… есть тут у нас один умелец по этой части. Могу позвать Харва.

– Ладно, – усмехнулась она. – В любом случае платья с корсажем здесь у меня нет. Не захватила, не думала, что может пригодиться.

Дарси отступил на шаг.

– Если вам угодно, прошу. – Он поклонился и указал рукой на широкий и длинный коридор. – Сюда, пожалуйста.

Элиза вышла из комнаты и последовала за ним.

– Куда мы направляемся? – шепотом спросила она.

Он обернулся и подмигнул ей, в мерцающем пламени свечи точеные черты его лица казались особенно прекрасными.

– Идем туда, где нас уж точно никто не побеспокоит, – ответил он.

Несколько минут они спускались по узкой темной лестнице, затем вышли из дома через заднюю дверь.

Здесь дорогу им освещала полная луна, и Дарси повел Элизу по узенькой тропинке к напоминавшему амбар деревянному сооружению, что виднелось впереди среди деревьев. Подойдя, Дарси ухватился за ручку и медленно отворил тяжелую дверь, крепившуюся на огромных и скрипучих металлических петлях – такие нынче увидишь разве что в фильмах ужасов. Элиза робко шагнула за ним в темноту и стояла, выжидая, пока он нащупает и зажжет фонарь, висевший на петле возле входа.

– Мне что, должно здесь понравиться? – спросила она и поежилась. – А летучих мышей тут случайно нет?

– Есть несколько. Живут где-то там, наверху, – ответил Дарси, всматриваясь в чернильную тьму под потолком, где угадывались очертания балок. – Но сейчас, по всей видимости, улетели искать пропитание.

– О, замечательно, – буркнула она в ответ и нервно передернула плечами. – Чувствую себя почти в безопасности.

Тут вдруг ожил и замигал язычок пламени в фонаре. И осветил огромное помещение, поделенное перегородками на отсеки. Элиза сощурилась, заморгала, а потом вдруг удивленно приоткрыла рот при виде зрелища, представшего перед ней.

Вдоль стен тянулись в два ряда не меньше дюжины карет и экипажей, просторных, отделанных лакированными деревянными панелями; в свете фонаря поблескивали ярко начищенные медные заклепки и ручки.

– О, как же здесь красиво! – воскликнула она.

– Фамильное наследие, все как одна удобные, – с гордостью заметил Дарси.

Он поднял фонарь повыше и медленно двинулся по проходу, мимо скаковых колясок, тяжелых карет для долгих путешествий и легких двухместных кабриолетов с колесами, спицы которых поблескивали, точно серебристая паутина.

– Выбор за вами, – сказал он Элизе.

Та медленно шла мимо элегантных карет и колясок, время от времени останавливалась, разглядывала мягкие кожаные сиденья, проводила пальцами по сияющим красным и черным лаком панелям с искусной резьбой. И в самом конце прохода остановилась возле изящной кареты цвета бургундского, со стеклянными окнами, украшенными искусным цветочным рисунком. Внутри потолок, стенки и сиденья были обтянуты замшей серовато-голубого оттенка.

– Вот эта, – сказала она.

– Моя любимая! – заметил Дарси. Похоже, он действительно был доволен ее выбором. – Эта карета принадлежала первой хозяйке Пемберли…

– Роуз, вашей прапрапрабабушке! – захлопала в ладоши Элиза.

– Совершенно верно, – откликнулся Дарси. Он распахнул дверцу и с поклоном пригласил гостью садиться. – Устраивайтесь поудобнее. Я через минуту вернусь.

Шагнув в высокое отделение для пассажиров, Элиза блаженно устроилась на мягком, точно пуховом, переднем сиденье и закрыла глаза. «Теперь я представляю, как чувствовала себя Золушка, – подумалось ей. – Нет, подруга, расслабляться не советую. К хорошему слишком быстро привыкаешь».

Затем она открыла глаза и высунулась из дверцы посмотреть, не идет ли Дарси.

– Вы где?

Дарси так внезапно возник у окна с противоположной стороны, что Элиза даже вздрогнула. Открыл дверцу, влез в карету, уселся на сиденье напротив. В руках он держал раскупоренную бутылку шампанского и два бокала из тонкого стекла.

– Вот, держите, – сказал он и протянул ей бокал.

Элиза следила за тем, как он быстро и ловко наполнил сначала ее бокал, потом – свой, а бутылку поставил на маленькую деревянную полочку.

– А вы твердо уверены в том, что все это не является прелюдией к бурному роману или пошлому заигрыванию? – шутливо спросила она его, следя за тем, как играют пузырьки в светло-золотистом напитке.

– Клянусь честью джентльмена, это не так, – ответил он и чокнулся с ней. – Я подумал, подлинная атмосфера начала девятнадцатого века будет неплохо сочетаться с моим рассказом.

– Шикарный джентльмен, шампанское при свечах! – Элиза отпила глоток холодного золотистого вина, сочла его превосходным и отпила еще. – Мечта каждой женщины!

Дарси слегка изогнул бровь, и Элиза тут же покраснела от смущения – глупейшее замечание в ответ на его романтический жест. На губах Дарси заиграла улыбка, и девушка почувствовала, как по спине у нее пробежали мурашки. Нет, надо немедленно взять себя в руки. И она строго выпрямилась на сиденье, слегка склонила голову набок и принялась изучать его точеные черты.

– Скажите, Фиц, могу я задать вам сугубо личный вопрос?

– До сих пор, Элиза, – заметил он, – все заданные вами вопросы носили, как мне кажется, личный характер. – Наступила пауза. Он заметил легкий испуг на ее лице. Видимо, она боялась отказа. – Но я не против. Давайте, спрашивайте.

– Вы влюбились в Джейн?

Глаза Дарси блеснули.

– Означает ли этот вопрос, что вы поверили моей истории? – с надеждой спросил он.

– Ну, скажем так. Я начинаю верить в то, во что поверили вы сами, – уклончиво ответила она. – И все же ответьте, вы в нее тогда влюбились, верно?

– Не уверен, что могу искренне и правдиво ответить на этот вопрос, – сказал он. – Во сне очень легко влюбиться. И если то был сон… во всяком случае, так мне сейчас кажется…

Тут Дарси умолк, отпил глоток шампанского, закрыл глаза и погрузился в воспоминания.

– Как я упоминал чуть раньше, нам с Джейн в тот вечер так и не удалось остаться наедине и поговорить, и она уже собиралась уезжать из дома Эдварда…

ТОМ ТРЕТИЙ

ГЛАВА 25

Старинные напольные часы в отделанном мрамором вестибюле Большого дома в Чотоне пробили половину одиннадцатого. Джейн с Кассандрой вышли на широкую веранду и смотрели, как гостям подают кареты.

В ночном воздухе веяло прохладой. Джейн что-то искала в сумочке в мигающем на ветру свете факелов, что были вставлены в железные канделябры по обе стороны веранды. Просьба Дарси о встрече почему-то встревожила ее. И весь остаток вечера она старалась избегать его, держась поближе к другим гостям и членам семьи.

Но вот вечер подошел к концу, и Джейн всем сердцем стремилась поскорее оказаться в уютной тишине коттеджа. Там можно будет перевести дух и подумать, что делать дальше с дерзким американцем.

– Перчатки, мои зеленые перчатки, – бормотала она, шаря в сумке. – Я совершенно уверена, что положила их сюда…

В этот момент из дома вышел Дарси, держа в руке пару дамских перчаток.

– Это случайно не ваши, мисс Остин? – вежливо осведомился он.

– О да, – ответила Джейн, и глаза ее гневно сверкнули, хотя голос звучал спокойно. – Премного благодарна, мистер Дарси, – громко, специально для Кассандры, добавила она. – Это мои любимые. Подарок Фрэнка.

Джейн протянула руку за перчатками. Дарси шагнул к ней поближе, вложил в руку перчатки вместе с еще каким-то мелким предметом. Она опустила глаза и увидела на ладони сложенный в несколько раз квадратиком листок бумаги.

И не успела произнести и слова, как Дарси отошел и поклонился.