Игры больших мальчиков

– А у нас все устроено, – не сомневалась Надежда, извлекая Павлика из-под стола к себе на колени. – Живем не хуже других. Особенно в каникулы. Вишня в этом году уродилась. Варенья наварили. Я вам, тетя Маша, завтра еще одну банку принесу…

Женский разговор на кухне про варенье. Что может быть привычнее? Обычный летний вечер. Даже не верится, что существует зло. Что теперь, идя по коридору архива, Катя будет оглядываться и бояться. Что буквально час назад она боролась с маньяком. Нет, сегодняшний день не прошел зря. На одного преступника на улицах города и в коридорах архива стало меньше. Если честно, она не ожидала от себя такого. Даже почти не растерялась, хотя было очень страшно….

Ее размышления прервал настойчивый звонок в дверь. Половина одиннадцатого. Мама метнулась в прихожую, ожидая, что это явился папа, и, как обычно, навеселе. Но из коридора поплыл вовсе не запах перегара. Этот аромат говорил: «Духи надо покупать в Париже, а смокинги – в Лондоне. И никак не наоборот. Это же классика…»

Вернее, это говорил не запах, а его носительница. На Катину кухню ворвалась Светик. Второй раз за неделю. Что-то она зачастила в их скромное жилище. Если честно, обычно она забегает не в память о дружбе, а к Катиной маме.

Мама – портниха, причем очень неплохая. Обшивает всех знакомых. Пытается и Катю, но с небольшим успехом. Сапожник без сапог. И дочь сапожника тоже.

Конечно, Светик не одевается у подмосковной портнихи. Просто у красавицы блондинки какой-то нестандартный изгиб спины, и Катина мама подгоняет пиджаки от Hermes и юбки от Gucci по ее нестандартно-идеальной фигуре. Но это страшная тайна. Страшнее, чем атомная война…

– Как ты могла?! – с ходу набросилась на Катю Светик. – Зачем ты сделала это?

Господи, что еще случилось? Она прочла мысли подруги насчет своего жениха? Она думает, что Катя проговорилась на собеседовании, что помогает ей? Светик нашла отпечатки ее пальцев на своей подшитой юбке? Но Катя не мерила ее, а только приложила к себе перед зеркалом. Просто чтобы понять, что такого в этой новой коллекции, которая стоит как аппарат для гемодиализа, но никому не спасает жизни…

– Зачем ты посадила Олега? – выпалила Светик, и ее каблучки стукнули от возмущения.

– Какого Олега? – Катя ничего не понимала.

– Надеюсь, вещего? – встряла Надежда.

– Олега Черкасского! – Светик даже не взглянула в ее сторону. Все молнии из ее глаз, подведенных «тушью как у Пенелопы Крус», достались Кате. – Ты хоть знаешь, кто это? Это же зять министра!

– На минуточку, вещий Олег был киевский князь. И это покруче министра будет, – заверила Надя.

– Какой Олег? Какой зять? – Катя только интенсивно хлопала глазами, надеясь, что ее «тушь не как у Пенелопы и Светика» не осыплется.

– Ты посадила Олега Черкасского – он входит в сотню самых богатых людей России моложе сорока. Известный ресторатор и почти женат на дочери министра…

– Куда я его посадила?

– В тюрьму!

– Господи, так это янтарный маньяк?! – догадалась Катя. – Зачем же человек из сотни душит девушек?

– Ты что, с ума сошла?! Никого он не душит. Это все наветы! – ни на секунду не усомнилась гостья. – Он наш постоянный клиент. Были гражданские споры, но уголовщина – никогда.

– Светик, я своими глазами видела. Девушка после общения с ним оказалась в коме. Именно поэтому твоего богача отвезли в тюрьму.

– Этого не может быть! Не знаю, что ты там видела. Это все равно что подозревать владельца «Челси» в карманной краже. Что вы от него хотите? – прищурилась Светик. – Вы с этой девицей заманили его, решили оклеветать, посадить, чтобы выманить денег?

– На минуточку, «эта девица» в коме, она может умереть. Зачем покойнице деньги? Думаешь, в аду есть ВИП-номера? – хмыкнула Надежда.

– Мама, что такое кома? – громко поинтересовался Павлик. – И что такое ад?

– Светик, ты ребенка пугаешь, – засуетилась тетя Маша. – Успокойся, выпей чайку. Ты думаешь, если богатый, значит, не может быть маньяком? Очень даже может. Он, наверное, решил: мне все позволено, если что – заплачу кому надо. А теперь вот пусть отвечает за свои поступки. Павлик, за свои поступки всегда приходится отвечать.

– Нет, это пусть Катенька ответит, сколько она хочет? – потребовала Светик. – Его родственники готовы заплатить…

– За что?

– За то, чтобы ты изменила показания. Олег просто зашел в архив навести справки о дворянских корнях. Девица эта решила помыть полы. Упала, ударилась головой о батарею. Ты позвала на помощь. Олег пришел. А потом ты в припадке необъяснимого идиотизма заперла его в этой подсобке и вызвала милицию.

Отличный сценарий. Для театра абсурда.

– Я не идиотка! – твердо заявила Катя. – Я видела, что он ее душил.

Светик громко вздохнула и вдруг переменилась в лице. Как-то подобрела, села рядом с Катей, положила руку на плечо.

– Ну подумай сама, зачем ему это? Олег может купить весь ваш архив вместе с крысами и устроить специальную вечеринку. Для дам, которым нравится, когда их душат. Кать, у тебя зрение минус пять. Что ты могла видеть? Показалось тебе.

Очки упали, наверное. Ты все время их роняешь. Ты перепугалась. Не так поняла. Ты подумай, всем ведь хорошо будет. И тебе заплатят, и девчонке этой на лечение.

Но Катя знала, что хорошо не будет. Миле сейчас плохо. А та, другая, девушка вообще умерла. Какая разница, сколько у преступника денег. Он должен сидеть в тюрьме.

– Если он маньяк, он может снова убить, – сказала Катя.

– Да не маньяк он, – замотала головой Светик. – Не убьет он никого. Министр к нему охрану приставит.

– Дочка, а ты действительно видела, что он напал на Милу? – уточнила мама. – Как-то не вяжется это. Все-таки богатый, серьезный человек, знакомый Светланы…

Светик была так категорична, что все-таки смогла поселить сомнение на Катиной кухне.

Катя тоже заметила, конечно, что парень не похож на маньяка. Но она же слышала крики Милы о помощи и видела, как ОН ЕЕ ДУШИЛ. Не падали у нее очки, сидели на носу, как приклеенные. И никакой вечеринки с крысами в архиве не было и не будет. И галлюцинациями она не страдает.

– Среди богачей как раз полно убийц. – Надежда в кои-то веки не стала спорить с подругой. – Чуть что не по их – конкурента заказать, нанять киллера для неверной жены. Странно, конечно, что этот сам. Ну так, может, финансовый кризис… или он от этого кайф ловит.

– Свет, я не поменяю показания. Следствие разберется, как все было на самом деле. – Катя приняла решение. – Ты же сама законы знаешь.

– Ну ты точно дальше собственного носа не видишь, Катерина! Дождешься от следствия честности при такой зарплате. А у Олега полно завистников, недоброжелателей. Про министра я вообще молчу. Парня подставили. Бери деньги, не выпендривайся. – Светик не скрывала раздражения.

– Врать нехорошо, – неожиданно для всех изрек Павлик.

– Устами младенца, – обрадовалась неожиданной поддержке Катя.

Но потом Павлику надоело быть идеальным ребенком. Он якобы пошел мыть руки, а сам пускал кораблики в ванной, причем в роли флагманского корабля выступал пузырек из-под Катиного шампуня. И крышка оказалась открытой, чтобы слон не задохнулся в трюме. Ведь корабль перевозил слона прямо из Индии. Конечно, Надежда порывалась купить новый шампунь. Но Катя заверила, что содержимого во флаконе почти не было, так что и говорить не о чем.

Надя с Павликом засобирались домой, потому что мальчику пора спать. И Кирилл вот-вот придет с работы и потребует ужин.

Только ближе к полуночи Светик поняла, что исчерпала свое красноречие, и хотела уйти не про щаясь, но в дверях напоролась на Катиного папу. Он с ней сначала минут десять здоровался, потом столько же говорил: «До свидания! А помнишь, как моя Катька победила на олимпиаде в восьмом классе?»

Светик не помнила и вообще была занята другим. Пыталась не принюхиваться к степени алкоголизации собеседника.

– Мне бежать надо, дядя Вова. У меня еще встреча в клубе. И не помните мне одежду, фотографы тоже в клуб ходят…

Конечно, Кате с мамой хотелось сквозь землю провалиться или хотя бы уплыть куда подальше на кораблике со слоном. Но, с другой стороны, Светик сама виновата. Вернее, ее отец. Раньше он работал вместе с Катиным, оба даже административно-хозяйственные посты на подмосковном заводе занимали. А потом Светин папаша стал Катиного подпаивать, чтобы на его место пролезть. Так что Катин давно на пенсии. А ее – еще в обойме.

Одним словом, спать у Кати легли уже сегодня. А вставать ей в шесть утра. Она и встала. И бегом побежала на остановку. Но, видимо, недосып сказался. Она пропустила три маршрутки: сначала уступила место женщине с ребенком. Потом ее оттеснили какие-то плечистые парни. По виду – вчерашние собутыльники ее отца. Короче, на работу она опять опоздала…

– Дожили! Раньше уголовные дела у нас на полках пылились, а теперь наши полки в уголовное дело попадут. Если не полки, то коридор – точно, – вздохнула заведующая читальным залом Нина Федоровна. – Бедная Мила…

– Нечего маньяков провоцировать, юбки короткие носить, – проворчал заведующий архивом. – И сигнализация не помогла. Зачем вообще на нее тратились? И ты, Чижова, опоздала. Думаешь, поймала маньяка, можно теперь на работу не ходить? У меня конференция на носу, а она где-то гуляет. Кто будет материал для доклада «Документирование единиц хранения, оказавшихся вне описи» собирать? Пушкин?

– Значит, вас, Катенька, на конференцию пригласили? Поздравляю! – обрадовалась Нина Федоровна.

– Не меня, – уточнила Катя. – Платона Ивановича.

– Тогда при чем тут вы и Пушкин? Кто докладывать будет, тому и материал собирать.

– Вот именно, – как-то вдруг растерялся Платон Молотов. – Мне позвонить надо. Срочно. В министерство…

– Катенька, хотите чаю? – подмигнула тетя Нина.

Если представить себе архивного работника, то получится Нина Федоровна, вернее, тетя Нина. Полноватая дама за пятьдесят, неброско одетая, с волосами, собранными в пучок, и добрыми глазами. Ну и что, что XXI век, и микрофиши заменяют сканированием документов. Ну и что, что теперь не нужно ломать глаза и спину, переписывая поблекшие бумаги, достаточно эффектно щелкнуть цифровым фотоаппаратом. Правда, за отдельную плату. А у тех, кто интересуется наукой, а не бизнесом, денег обычно нет. Так что архив он и есть архив. И тетя Нина зимой по-прежнему куталась в шаль и пила чай не из электрического чайника, а из электрического самовара. Чай она заваривала с ромашкой и мятой, что в свете последних событий оказалось весьма кстати.

А еще тетя Нина никуда не торопилась. Так что Катя получила передышку. Опоздаешь тут! Если после охоты на маньяка, допросов тебя еще до ночи пытались напугать, подкупить, разжалобить.

– И не говори, милочка, ты вчера такое пережила, – кивнула тетя Нина. – Ой, прости, не буду тебя, от греха, так называть. Наша Милочка в реанимации. Я с утра звонила. Без сознания и изменений.

– Хотя бы не хуже, – попыталась найти позитив Катя.

Но на душе было муторно.

Сколько не откладывай, а от единиц хранения не уйти. Ну почему у выступлений и статей Платона Ивановича такие скучные названия? В истории ведь столько всего интересного. А он все «методологию» и «документирование» выбирает. Вот бы был у Кати другой начальник. Более творческий. По фамилии Радзинский, например… Но нет, ей даже госпожа Суровцева не грозит.

Катя подавила вздох и целый час честно листала толстенные, нудные книжки. А потом вдруг ожил ее мобильник.

Она вздрогнула и чуть не уронила с носа очки. Звонят ей редко. Разве что мама, если совсем поздно, а дочь не дома. Но сейчас-то она на работе.

Это была не мама.

– Екатерина? Это Валерия Суровцева. Мы тут подумали и решили, вы нам подходите. Мы берем вас на работу.

Глава 3

Вы в это верите? Вот и Катя поверила не сразу. Но сегодня не 1 апреля. И это была Валерия Суровцева. А номер Катиного мобильника указан в резюме. То есть с чисто технической стороны, такое возможно.

– Завтра в полдень мы ждем вас в офисе. – Валерия говорила вполне серьезно.

В полдень? Не очень-то они торопятся на работу.

Вау! Наконец-то Катя поспит до девяти.

Она всегда удивлялась, почему все, как сговорились, и работают и учатся с восьми утра. Дурацкая цифра. Как восемь пальцев на руках. В результате – все заспанные и злые. К Кате, например, ценные идеи приходят под вечер.

Так вот что такое гламур! Если и она перестанет вставать с петухами, может быть, тоже будет всегда мила и весела, как подруга Светик. Вот только подруги ли они еще? Катя же посадила парня из ее любимой сотни. Неудивительно, если она и здороваться перестанет. И как раз теперь, когда им работать вместе.

Вы в это верите? Катя и Светик в одном кабинете. Валенок и «Маноло Бланик». Самогон и «Вдова Клико». А вдруг такое возможно? Вдруг путь к успеху – это не беговая дорожка для красивых, стройных блондинок, а широкая такая мостовая, где поместятся и совершенно обычные девушки. Не глупые. Готовые работать даже с восьми утра…

Мама поверила сразу. И обрадовалась. И заставила Катю надеть к джинсам креативную рубашку: белоснежную, на шнуровке вместо пуговиц, с изящным вырезом на груди. Мама нашла выкройку в модном журнале. И специально сшила для такого случая. Конечно, в архиве эта рубашка через час стала бы серой, стоило Кате слегка приобнять хоть одну единицу хранения. Но в архиве срочно взят месяц отпуска, который вообще-то планировался на осень. Из-за чего Платон Иванович ввергнут в пучину гнева и неблагородной ярости.

– Одна в коме, другая гулять собралась! – вопил он, явно мечтая поменять Катю с Милой местами. – А кто работать будет? Пушкин?!

Он посмотрел на Катю так, будто это она виновата, что и Пушкин не сможет нести архивную вахту. Будто она специально наняла Дантеса, чтобы не смог.

Наверное, с точки зрения ее коллег, Катя дезертирует с трудового фронта. Но она всего лишь хочет найти работу, за которую платят. И любой бы на ее месте не упустил бы шанс, пока госпожа вице-президент опять не передумала.

Новые места и незнакомые люди – как дворовые псы. Никогда не знаешь, завиляют хвостом или зарычат. На Катю обычно рычали. Что поделаешь, не умеет она располагать к себе.

Но, зайдя в первый же день в лифт своего нового офиса, она столкнулась со старой знакомой. Вернее, молодой и прекрасной, ведь это была Светик.

– Милая блузочка, – зевая, кивнула она в Катину сторону. – Только белый цвет – тоска. Сюда бы подошло что-нибудь бирюзовое. Кстати, можешь меня не благодарить. Это тебе наплевать на мои просьбы и советы, а я вот приложила максимум усилий. Правда, если знать, куда именно прикладывать, это бывает даже приятно. – Она мечтательно улыбнулась.

– Ты все-таки замолвила за меня словечко перед Валерией? – не поверила Катя.

Ничего себе! Она не злится, а помогает. Как будто и не было долгого и ожесточенного спора на кухне.

– Вот еще, буду я тратить время на эту дамочку, которая воображает себя крутым начальником. У меня есть прямой доступ к начальнику покруче, – не стала скрывать девушка.

– Ты попросила Алексея Горчакова взять меня на работу?

Катя не могла припомнить, чтобы Светик напрягалась ради нее.

– Ну-у, в ход пошли не только слова. – Подруга многозначительно помолчала. – Я совершенно не выспалась. Но теперь твоя мама должна быть довольна, а госпожа Суровцева наоборот…

– Спасибо тебе, – сказала Катя, хотя так и не поняла, Светик сделала это для нее или вопреки Валерии.

Видимо, дамочки не слишком симпатизировали друг другу. Впрочем, главное – у Кати появился шанс изменить жизнь к лучшему.

– Всегда пожалуйста, – небрежно кивнула Светик. – Кстати, тебе надо сменить туфли. Твоя обувь подойдет, только если хочешь, чтобы тебя считали карлицей.

– У меня нормальный средний рост, – не слишком уверенно возразила Катя.

– Не позорь меня, носи каблуки!

Но тогда ее сочтут хромой, причем на обе ноги. Не умеет она ходить на каблуках, Светик же умудряется на них бегать. Катя едва успевала за ней.

– Проходи! – Она распахнула перед новой коллегой стеклянную дверь кабинета.

Одного на двоих. В светлых тонах, со столами не прямоугольной, а изогнутой формы, со стильными черно-белыми фотографиями Рима и Парижа на стенах.

– Мое рабочее место у окна. Твое – у двери, – объяснила подруга. – Ровно в полдень – планерка, где собираются все помощницы и те адвокаты, которые не в процессах. В остальное время можно делать что хочешь. Но в двенадцать нужно явиться пред светлые очи Валерии. Получить задание и на следующий день на планерке доложить о его выполнении. Пошли, мы уже опаздываем.

Катя здорово нервничала. Мало того, что она не соответствует корпоративному духу, так еще и посадила одного из клиентов. Наверное, адвокаты этой фирмы будут защищать Черкасского, а на Катю неодобрительно коситься. Хотя, с другой стороны, она им работы подкинула.

К счастью, на Катю почти никто не смотрел. Дворовые псы были заняты дележкой кости – обсуждением ближайших планов.

– Марта, мы готовим иск против папарацци. Посмотрите в Конституции насчет неприкосновенности личной жизни. В законе о средствах массовой информации проверьте, что касается согласия на фотосъемку, нужно ли оно в общественных местах, – распорядилась Валерия. – Требуются ссылки на конкретные статьи законов, а не глянцевых журналов.

– Марта – это псевдоним. Машка она. Но с тех пор, как стала здесь работать, просит называть ее Мартой, – прокомментировала на ухо Кате Светик.

– Влад, снимки нужно переделать. Поцелуй мужа клиентки с любовницей почти не видно из-за машины.

Ничего себе! Готовят иск против папарацци, а сами тоже вторгаются в частную жизнь. Интересы клиента.

– Влад – немного частный детектив, немного шпион, а главное – классный фотограф, – сообщила Светик. – Даже из тебя, Кэт, может модель сделать.

Кэт? Это как Марта вместо Маши? Похоже, и ей придется поменять не только гардероб.

– Танка или самолета? – уточнила Катя.

– Что?

– Модель танка или самолета?

Вице-президент неодобрительно взглянула в их сторону. Как будто удивилась, что Катя вообще тут делает. Но потом вспомнила и представила новенькую собравшимся:

– Екатерина Чижова – новый сотрудник. Помощница. Будет работать вместе со Светланой. Только хочу заранее предупредить вас, Екатерина, что задания нужно выполнять в срок. Причины задержки типа «сломала ноготь – не могла печатать» или «в «Шанель» распродажа – кто угодно ошалеет» не принимаются…

Все, кроме Светика, улыбнулись. Да-а, похоже, между хорошенькой блондинкой и очаровательной брюнеткой идет настоящая война. А на линии огня оказалась Катя. Удачная позиция для старта успешной карьеры, ничего не скажешь…

* * *

Кате поручили дело о разводе вперемежку с дорожно-транспортным происшествием. Жена вылетела из машины на полном ходу, сломала руку. Заявила, что они с мужем находились на грани развода, и он пытался вытолкнуть ее из машины и из своей жизни. Она потребовала привлечь его за покушение на убийство. Супруг же утверждал, что экзальтированная дамочка пыталась покончить жизнь самоубийством. У нее проблемы с психикой, поэтому их общего сына при разводе нужно оставить с отцом. Он – успешный бизнесмен с Рублевки. Она – когда-то начинала как певица, но больше не пела, а плясала, причем эротические танцы. Что позволило ей три года назад удачно выйти замуж. Правда, скандальный развод показал, что брак был с браком.

От Кати требовалось заняться формальностями. Заплатить госпошлину и подать в суд заявление о расторжении брака, разделе имущества и установлении опеки над ребенком от лица обиженной супруги. В очереди в банк новоиспеченная помощница адвоката провела два часа, потому что из трех окошек работало только одно. Видимо, по случаю сезона отпусков. Чтобы не слушать ворчание пенсионеров на банкиров, жару и очередной сериал, который слишком быстро закончился – после трехсотой серии, Катя погрузилась в свои мысли.

Хотя госпожа Суровцева и скривилась при упоминании ее диссертации, «Дореволюционное правосудие» – это кладезь информации. Все эти графья, князья, поэты и министры судились, вступали в наследство, делили имущество с не меньшим энтузиазмом, чем нынешняя элита. Кате сразу пришла на ум история графини Остен-Сакен.

Александра Толстая – голубоглазая поэтическая красавица – в юности блистала на балах в Петербурге. Сделала, как тогда казалось, блестящую партию, выйдя замуж за сына саксонского посланника Остен-Сакена. Кто бы мог предположить, что это был шаг в пучину, которая, как известно, имеет свойство поглощать обоих…

Граф иностранных кровей повел себя как последний крестьянин, допившийся до белой горячки.

Однажды он вместе с графиней ехал в экипаже, у него вдруг случился нервный припадок. Он стал душить беременную супругу, а потом на полном ходу выбросил ее из кареты. Понятно, что наши дороги кого угодно доведут до безумия, но поступку Остен-Сакена оправдания нет. Его жена чудом осталась жива, но потеряла ребенка.

Супруга поместили в психиатрическую лечебницу. А Александра Остен-Сакен оказалась вдовой при живом муже. Она нашла утешение, полюбив, как родную, приемную дочь, а потом взяла под опеку осиротевших племянников. Одного из них звали Левушка Толстой…

* * *

– Золото, раздевайся быстрее. У нас всего полчаса!

Катя вздрогнула от неожиданности. В ее кабинете, куда она вернулась лишь ближе к вечеру, без стука появилось… белье. Комплект явно не из дешевых. Черное прозрачное белье, не скрывающее ничего. С тремя огромными клубниками на самых интересных местах.

Пошлее только анекдоты про Ржевского…

Белье, конечно, возникло не само по себе. Его принес и просунул в дверной проем Алексей Горчаков – шеф, жених, князь. Потом он зашел и сам и явно удивился отсутствию в кабинете Светика и присутствию Кати. Удивился, но не очень-то смутился. С легкостью перешел на деловой тон:

– Извините, мне необходимо обсудить со Светланой Львовной новую коллекцию белья от La Perla. Оно проходит по делу о порнографии.

Обсудить, как же! Парню явно не терпелось примерить это фруктовое безобразие на Светика. Дорогая безвкусица! Правда, если в качестве сливок к этой клубнике прилагается такой красивый мужчина…

– Светлана Львовна вышла, – проблеяла Катя, то ли завидуя, то ли осуждая.

– Куда?

Вообще-то коллега в рабочее время отправилась поплавать в бассейне. Конечно, шефу это не слишком понравится, а вот жених посмотрел бы на это сквозь пальцы, если бы не одно но.

Пять минут назад Светик позвонила Кате и сообщила, что ее на водной дорожке обрызгал какой-то здоровяк в плавках от Версаче, и, чтобы загладить свою вину, теперь он ведет ее обедать в какое-то «Джанго» или «Джун Го», Катя не поняла.

Обычно задерживаются на работе, Светик умудрялась задерживаться вне работы.

– У нее какая-то важная встреча. Точно не знаю… – забормотала Катя.

– Алексей Горчаков – президент юридической фирмы «Горчаков и партнеры».

Босс вспомнил о происхождении и хороших манерах и вопросительно посмотрел на Катю.

– Екатерина Чижова. Я сегодня здесь первый день…

– Главное, чтобы не последний, – усмехнулся он.

Это угроза? Пары минут хватило, чтобы шеф понял, что она здесь нужна как соринка в глазу? Ей стало совсем неуютно. Захотелось убежать и спрятаться обратно в архив.

– Это шутка, Катенька, – пришлось уточнить Горчакову.

– Я так и поняла, – пришлось улыбнуться ей.

И тут послышалась знакомая с детства песенка «Какое небо голубое, мы не сторонники разбоя…». Мобильник Горчакова пел голосом лисы Алисы.

– Да, Светик! – жизнерадостно произнес в трубку Алексей. – Где ты сейчас, золото? За столом? Интересно, за каким? За рабочим?

Он выразительно посмотрел на пустой стол у окна.

– Милая, я как раз на пути в твой кабинет, – заявил он. – И у меня есть для тебя подарок! Нет, дорогая, это не норковая шубка. И не ключи от «феррари». Пока… Ах, ты все-таки за столом, но не за рабочим? Я тебя не так понял? Ты за рабочим столом в библиотеке? В читальном зале? Делаешь выписки из Трудового кодекса. Но все законы есть у тебя в компьютере. Ах, компьютер завис? Конечно, увидимся позже…

Алексей Горчаков убрал телефон в карман и подмигнул Кате:

– Ну а вы чем занимаетесь?

– Мужем, который выбросил жену из экипажа на полном ходу.

– Из экипажа?

– Ну в нашем случае из машины, но исторические примеры не помешают. Речь в суде можно было бы начать как-нибудь позавлекательнее. «Быть графиней – не значит гулять по усадьбе в шляпке и падать в обморок при виде гусарских усов…» Пусть будут образы, пусть будет история. Для солидности…

– Что ж, интересный подход, – неожиданно оценил начальник историческое мышление Кати. – У нас, конечно, не прецедентное право, но погружение в глубь веков свидетельствует о хорошей подготовке адвоката к процессу. А не так, что прибежал, за пять минут дело изучил и бормочешь что-то. Это произведет впечатление если не на судью, то на клиентку и журналистов.

Светик нарисовалась лишь к концу рабочего дня. И выглядела как Багира после удачной охоты.

– Хорошо быть красивой женщиной, – изрекла она. – И очень вкусно!

«Не знаю, – подумала Катя, – не пробовала». И только тут вспомнила, что опять пропустила обед. Во-первых, у нее сегодня был непривычно поздний завтрак. Во-вторых, визит шефа и особенно его похвала заставили забыть обо всем и предаться мечтам. Вот была бы Катя не Катя, а модель для рекламы белья. Вся такая загорелая, уверенная в собственной неотразимости, а не бледная моль в рубашке без бирюзы, в которой только противогазы рекламировать.

Хотя чего прибедняться, Катя не хуже других. Но и не лучше. Просто в современном офисе это особенно чувствуется. Потому что здесь нет места посредственности. Здесь все яркое, стильное, блестящее. Но, возможно, оно не было таким, а стало? Может быть, и у нее есть шанс?

– Это мой шанс! – заявила Светик. – Его зовут Петр. У него своя авиакомпания, а я очень люблю летать к морю…

Какой еще Петр? У подруги роман с их общим боссом.

– Подожди, а как же Алексей? – изумилась Катя.

– Ну я же и говорю. Петр – мой шанс стать женой Алекса. Кэт, ты же знаешь, с шестнадцати лет на мне всегда кто-нибудь хотел жениться. Но я не из тех, кто хватает первое попавшееся. Зачем мне парни из соседнего двора? Зачем доктора наук из нашего с тобой вуза? Мне профессорской зарплаты даже на колготки не хватит. Нет, я была терпелива и дождалась! Мне нужен Алексей Горчаков. Мне уже скоро тридцатник. Пора свить семейное гнездышко где-нибудь на Рублевке. А Алекс, как назло, в ЗАГС не спешит…

Ну и ну! Оказывается, и у Светика не все так лучезарно. И ей не все дается на блюдечке с каемочкой. Что уж говорить о других… Кате тут точно нечего ловить. Сидела бы в своем архиве, не смешила бы народ. Кто был никем – тот стал ничем…

– И семейке Алекса подавай какую-нибудь графиню, – продолжила исповедь подруга, – на худой конец дочь министра. Но с семейкой я как-нибудь справлюсь. Во всяком случае, его дворянская бабушка от меня в восторге. А вот что с ним-то делать? Как окольцевать?

– Орнитологи окольцовывают, правда, птиц, – зачем-то сказала Катя.

Как будто в книгах по орнитологии можно было получить дельный совет на интересующую Светика тему.

– Я и без птиц справлюсь, – отмахнулась она. – Петр оказался очень кстати. Нырнул в бассейн с разбегу, обдал брызгами, как какой-нибудь кит. Я ему и сказала все, что думала. А он извинился, наговорил кучу комплиментов мне и моему купальнику и пригласил в ресторан. Хорошо посидели. Он как раз разводится с женой и не знает, с кем теперь своими миллионами делиться. Правда, внешне он не очень. С пузиком и уже к пятидесяти. Но на время сойдет. Пусть Алекс помучается, поревнует. Поймет наконец: если и дальше будет тянуть со свадьбой, упустит свою золотую рыбку…

«Не хочу я в этот аквариум, – про себя вздохнула Катя. – Он обманывает ее с русалками, она его с китом. И при этом они сладкая парочка, всем на зависть, любовь-морковь. Это и есть гламур?»

Столь же неожиданно, как недавно белье, в их кабинете появилась пицца. Сначала зашел посыльный с коробкой, а следом Марта.

– Кто Чижова? – деловито спросил парень в униформе. – Распишитесь за доставку. С вас триста рублей.

Это еще что такое? В кошельке у Кати всего сотня. Она же первый день работает. Да и не заказывала она никакой пиццы…

– Я ничего не заказывала! – вслух повторила Катя.

– Как же, тут написано. Екатерина Чижова, фирма «Горчаков и партнеры», адрес, телефон. Ваши?

– Наши, – кивнула Светик. – Но пиццу у нас не едят. Мы, знаете ли, фрукты предпочитаем.

– Хотя ты, Чижова, ходячий скелет, – встряла Марта. – Тебе можно.

– Но я не заказывала пиццу!

– Заказала и забыла, с кем не бывает, – пожала плечами Марта. – Я все время все забываю. Вот вчера записалась в салон на завивку ресниц, и тут же время сеанса выветрилось из головы. Хорошо, что они сами позвонили, напомнили…

– Ты в каком салоне делаешь? – оживилась Светик. – И я тоже. Контурный макияж у них – супер…

Завивка ресниц?! И у Кати и у посыльного глаза округлились безо всякого контурного макияжа. Но как же Катя могла заказать пиццу, если у нее нет трехсот рублей? Да и вообще она мамины пирожки предпочитает. Бред какой-то. Причем очень дорогой. Это или дурацкая шутка, или в пиццерии что-то перепутали.

Краснея и бледнея, Катя попросила у Светика двести рублей в долг.

– У меня только тысячные купюры, – сказала та.

К счастью, у посыльного оказалась сдача. К счастью? В первый же рабочий день Катя выставила себя ненормальной обжорой, которая заказывает пиццу, не имея возможности за нее расплатиться, и тут же забывает об этом…

* * *

Еще вчера Кате позвонил следователь Сильянов и пригласил зайти сегодня для дачи показаний. Так что, съев треть пиццы (не выкидывать же), Катя потащилась в прокуратуру. Но речь на допросе пошла вовсе не о маньяке…

– Ну, гражданка Чижова, – следователь сверлил Катю взглядом, как сверхскоростная дрель, – признавайтесь, в детстве, наверное, лазали по деревьям, падали, получали черепно-мозговые травмы?