Исторические сенсации - Тайная доктрина Третьего Рейха, или Во что верил Адольф Гитлер

Ольга Грейгъ

Тайная доктрина Третьего Рейха,

или Во что верил Адольф Гитлер

От автора

Несколько лет назад мир облетела весть: найдена Библия, отредактированная бывшим диктатором фашистской Германии Адольфом Гитлером! Об этом сообщили ведущие немецкие и британские газеты, хотя факт находки скрывался от общественности еще с конца 80-х годов XX века.

Отчего же едва ли не четверть века понадобилось на то, чтобы признать открыто такой неоднозначный исторический факт? И зачем самому одиозному политику предыдущего столетия понадобилось изменять книгу, которую многие и многие миллионы людей называют своей настольной книгой и даже Святой книгой, а еще – главной Книгой человечества?

Попробуем разобраться вместе, сделав наше повествование как можно более насыщенным и увлекательным. Впрочем, это будет сделать не так сложно, ведь нам придется заглянуть в святая святых Истории, причем той, которая начиналась еще… без участия самого первого на Земле человека. Чтобы затем обшарить самые темные, самые загадочные уголки человеческого и даже… Божественного Разума.

Глава 1. «Пусть народ меня распнет!»

Те личности, которые превосходят обычный масштаб золотой середины, большей частью сами прокладывали себе дорогу на арене мировой истории.

А. Гитлер[1]

«Пусть перебесится!» – сказал о своем патроне член кабинета Адольфа Гитлера барон фон Нейрат, когда глава нацистской партии пришел к власти. Тогда, в 1933 году, окружение фюрера – от членов партий монархического толка до коммунистов – относились к пылкому амбициозному политику по большей части пренебрежительно. Но их надежды на его скорое крушение не сбылись.

2 февраля Гитлер провел заседание кабинета, посвятив его подготовке к предстоящим выборам; но еще вечером 1 февраля он выступил с «Воззванием к немецкому народу», начав теми пламенными речами гонку за власть. Его воззвание содержало самые нелицеприятные оценки насильственно насаждаемому в стране коммунизму, и эти речи согрели сердца миллионов немцев, боящихся повторения кровавых событий, начавшихся в Российской империи с 1917 года, с так называемой большевистской революции. Говоря об угрозе коммунизма, Адольф произнес:

– Эта способная лишь на отрицание, всеразрушающая идея не пощадила ничего – начиная с семьи и всех понятий чести и верности, народа и Отечества, культуры и хозяйства, вплоть до вечных основ нашей морали и нашей веры. 14 лет марксизма разорили Германию. Один год большевизма Германию бы уничтожил. Районы, относящиеся сегодня к самым богатым и прекрасным культурным областям мира, были бы повергнуты в хаос и превратились бы в руины. Даже страдания последних полутора десятилетий нельзя было бы сравнить с бедствиями Европы, в центре которой взвился бы красный флаг уничтожения.

Большинство сограждан Германии первой трети XX века согласились с этими высказываниями и 5 марта проголосовали за национального мессию, готового уберечь их от погибели в кровавом и топком болоте большевизма.

Говоря о задачах нового правительства, народный герой Гитлер пообещал не только восстановление «единства духа и воли нашего народа» и «семьи, как ячейки народного и государственного организма», но и взять под защиту «христианство, как основу всей нашей морали». Однако – и последующие события доказали это – христианство стало врагом нацистской идеологии, являясь вместе с тем и… фундаментом, на котором зиждился фашизм, как политическое течение. При массовом скоплении народа будущий фюрер патетически, словно с амвона, кричал «Аминь!», завершая едва ли не каждое свое публичное выступление.

– Я непоколебимо убежден, что настанет час, когда миллионы тех, кто нас ненавидит, встанут за нами, и вместе с нами будут приветствовать сообща созданный, завоеванный в тяжелейшей борьбе, выстраданный нами новый Германский рейх Величия и Чести, Мощи, Великолепия и Справедливости. Аминь!

Воплощая агитационный план, разработанный руководителем пропагандистского аппарата НСДАП Йозефом Геббельсом и используя при этом плоды технического прогресса – радио и передвижные радиостанции – партия, возглавляемая Гитлером, находила все новых и новых сторонников. Не последнюю роль в становлении Адольфа как политика сыграли ведущие промышленники и банкиры страны; среди собравшихся по приглашению Геринга в Президентском дворце 20 февраля – сплошь финансовые и промышленные воротилы эпохи: Густав Крупп фон Болен унд Гальбах, Курт фон Шредер, Ялмар Шахт, Альберт Феглер и другие. На этом собрании Адди привычно расписал прежние 14 лет нищеты и позора, заклеймив преступления не только прежней системы власти, но и соперничающих с его партией немецких националистов, социалистов и коммунистов, дав понять, что только жестко организованное государство, возглавляемое сильным лидером и сцементированное созидательной идеологией, сможет стать единственной возможностью устоять перед колоссальной коммунистической угрозой. И разве при той накаленной политической ситуации были сомневающиеся, что Гитлер не прав? Господа собравшиеся, поставив на стабильность (а Гитлер пообещал, что предстоящие выборы могут стать последними, по крайней мере, в течение последующих десяти лет), спешно создали весьма значительную «предвыборную кассу»; ведущие промышленные компании собрали три миллиона марок.

– Я намерен никогда не отступать от задачи истребить в Германии марксизм и сопутствующие ему явления! Через четыре года я стану держать ответ перед своим народом и пусть народ будет судьей! По мне, пусть народ меня распнет, если он решит, что я не выполнил своего долга!

Нацистские пиарщики исправно разыгрывали карту, поставив народ перед безальтернативным выбором: либо коммунизм, либо национал-социализм. Широко распространившиеся слухи о предстоящем покушении на Адольфа Гитлера только подогрели симпатии к бедняге. А провокационный поджог рейхстага 27 февраля 1933 года сломил силы и дух коммунистов, обвиненных в кощунственной «организованной политической акции» спешно прибывшими на место трагедии Гитлером, Геббельсом и Герингом.

Уже со следующего дня местное население, испуганное возможными проделками коммунистов, организовали дежурства у своих домов, а также у колодцев и родников, которые могли быть отравлены. И коль население решилось на неоднозначные меры, значит, возможные виновники действительно могли применять столь жуткую тактику террора для создания беспорядков и благоприятных условий для развязывания гражданской войны. Ибо террор и война – вот условия, необходимые «для победы пролетариата».

При таком раскладе нацистам без труда удалось провести чрезвычайный декрет «О защите народа и рейха», дополненный после пожара в рейхстаге еще одним документом – «Против измены германскому народу и действий, представляющих собой государственную измену». Особые права получила и полиция: аресты производились по одному только подозрению, при этом власти имели право продлевать срок задержания и утаивать сведения о задержании от родных и близких несчастного. Заключенных принуждали многократно повторять политические лозунги, изнуряли работой, могли даже подвергать пыткам. Адвокаты также могли быть лишены возможности ознакомиться с ходом следствия и материалами дела, а суды не были правомочны вмешиваться в процесс. Чрезвычайным декретом отменялись отдельные статьи Конституции Германского рейха «до особого распоряжения», и тем самым «законно» вводилось единоначалие вкупе с ограничениями личной свободы граждан, свободы печати, свободы проведения собраний, возникали узаконенные возможности вмешательства в тайну переписки, телефонных разговоров, упрощенной выписки арестных документов, конфискации имущества и т. д. Произошло то, что исследователь Третьего рейха Иоахим Фест назовет перманентным чрезвычайным положением, заменившим правовое государство.

Названный декрет действовал вплоть до 1945 года, – до краха нацистской империи, обеспечивая правовое прикрытие преследования инакомыслящих и тотальному террору.

– Чрезвычайным декретом «О защите народа и государства» мы создали особые суды, которые законным путем выдвинут обвинения против всех врагов государства и осудят их, – подытожил Адольф Гитлер.

Нельзя рассуждать о фашизме и не говорить о коммунизме. Исторические реалии возникновения и становления этих движений столь тесно переплетены, что, не поняв одно, невозможно понять другое. И здесь, как нигде, высвечивается идеология как инструмент в руках дьявола, направляющего миллионы людей на братоубийственные войны.

Соседствующая с Германией страна, ставшая в 1917 году антинациональной советской, также имела опыт укрепления правовой власти. Темная грузинская личность с библейским именем Иосиф, в силу интриг взошедшая на красный престол, решила вопрос о легализации своей власти в глазах мирового сообщества.

С конца 1930-х вождь держал при себе папку со странной аббревиатурой РИС, в которой как раз и находились подлинные документы, подтверждающие, что он и есть глава Советского государства и единственной в стране партии, являющейся в силу сего «руководящей и направляющей силой советского общества».

И если документы, обосновывающие правовую основу государства времен существования фашизма ученые-правоведы назовут «гитлеровским тоталитаризмом», то и аналогичные документы, относящиеся ко времени правления товарища Сталина, этими же учеными будут названы «сталинским тоталитаризмом». Эта главная правовая основа режимов расшифровывается ими как комплекс государственно-правовой неполноценности. Однако нельзя забывать, подобную «неполноценность» охотно поддержали многие миллионы советских (т. е. наших с вами соотечественников) и многие миллионы немецких граждан. И что еще прискорбней – и сейчас, в начале XXI века огромная масса населения бывшего СССР мечтают о возвращении сильной властной руки и советского строя. Аналогичный процесс на Западе пробуждает к жизни различные неонацистские движения.

Иосиф Сталин прекрасно осознавал, что невозможно стать легитимным главой необъятной страны без юридического обоснования этапов «построения социалистического государства», тем более на базе такой поистине правовой державы, как бывшая Российская империя. И тогда в составе Академии наук СССР был создан Институт государства и права, которому вменили в обязанность теоретическое обоснование строительства новой советской страны.

Одним из начальных этапов кропотливой работы явилось совещание по вопросам советского государства и права, прошедшее 16–19 июля 1938 года. Сказывался ли здесь опыт приведения к власти в Германии Адольфа Гитлера и его правовая «прописка» на Олимпе власти? Но отныне приход Сталина к власти был закреплен законодательно и юридически обосновано создание сталинского государства с его жесткой централизацией и зависимой вертикалью власти.

Организатором названного совещания (по воле дирижера Сталина) был директор института, Генеральный прокурор СССР Андрей Януарьевич Вышинский (1883, Одесса – 1954, Нью-Йорк). Этот выдающийся преступник той эпохи, обозначенный в советских энциклопедиях государственным деятелем, юристом и дипломатом, в 1913 году закончил юридический факультет Киевского университета еще времен Российской империи. Примыкал к меньшевикам, затем к большевикам, в годы так называемой первой русской революции сидел в Бакинской тюрьме, где и познакомился с молодым революционером Джугашвили (Сталиным). Обо всех других нюансах и этой встречи и отношений диктатора № 1 с палачом № 1 будет рассказано позже, когда придет время. А пока терпеливому читателю (ждущему обещанных автором увлекательных подробностей и познания таинственных глубин) желательно уяснить, что Вышинский, этот уникум среди палачей, с 1925 по 1928 год был ректором МГУ, с 1935 по 1939 год – прокурором СССР, с 1949 по 1953 год – министром иностранных дел СССР, а после смерти вождя пребывал в почетной ссылке – был постоянным представителем СССР в ООН.

Андрей Януарьевич – автор работ по вопросам государства и права: «Курс уголовного процесса» (1927 г.; в соавторстве), «Судоустройство в СССР» (1939), «Теория судебных доказательств в советском праве» (1941) и др. Эти теоретические «правовые» основы советской власти, по сути, содержали те же положения, что и чрезвычайный декрет «О защите народа и рейха», узаконивая диктатуру, преследования и нещадный террор.

А.Я. Вышинский организовал совещание всесоюзного размаха, привлек для его проведения 600 обласканных властью советских ученых. С их помощью была достигнута главная цель: утвердить ставшую горькой реальностью репрессивную практику как обязательную и правильную марксистско-ленинскую линию.

Впоследствии это отнесут к такому юридическому понятию, как «советский легизм». Генсек, и так твердо восседавший в державном кресле, прекрасно осознавал, какие задачи он ставил своему окружению и чего от них – преданных, податливых и бесхребетных – добивался.

Иосиф Виссарионович Сталин, чья родословная и поныне столь же запутана, как и родословная Адольфа Гитлера (несмотря на сотни исследований), не препятствовал распространению генеалогических изысков, могущих при надобности даже… подтвердить его права на царский престол, превращенный в кресло Генерального секретаря коммунистической партии всея СССР. Вождь бы в курсе, что на роль его отца записывали не только Бесо-сапожника, Бесо-башмачника. Кое-кто утверждал, что советский вождь – внебрачный сын русского дворянина и исследователя Пржевальского, кто-то старался убедить, что его седовласая мама происходит из царского грузинского рода Багратидов, а кто-то и вовсе высчитывал его родоначалие от Иоанна Предтечи, крестившего сына Божьего Иисуса Христа.

Геноссе Гитлер также был осведомлен обо всех перипетиях своей родословной, как и товарищ Сталин, избавляясь от документов, могущих пролить свет на тайны его рода. И это прекрасно укладывалось в контекст и красной, и коричневой диктатуры. Давая вершителям мировых судеб чувствовать мессианскую эйфорию.

– Теперь опять высоко и гордо держи свою голову! – обращаясь к немецкому народу, вещал немецкий политик в Кенигсберге в преддверии своей победы на выборах. – Больше ты не порабощен и не закабален, теперь ты опять волен… милостивой помощью Божией.

И сразу после этих слов зазвучала «Нидерландская благодарственная молитва», последнюю строфу которой поглотил благоговейный колокольный звон Кенигсбергского собора.

Все радиостанции передавали митинг в прямой трансляции, и церковный звон явил не волю человека, но волю Божью… Нация ощутила почти религиозный экстаз.

Вслед за этим, сразу по окончании митинга, всюду начались марши колонн СА, одновременно на горах и вдоль границы были зажжены огромные «костры свободы».

– Жизнь опять упоительна! – прокомментировал Геббельс успехи в завоевании власти нацистами. Видимо, не зря он объявил день выборов 5 марта «Днем пробуждения нации».

– Мы не говорим око за око, зуб за зуб – нет, тому, кто выбьет нам глаз, мы оторвем голову, а тому, кто выбьет нам зуб, размозжим всю челюсть! – озвучил свою тактику гаулейтер Вильгельм Мурр, и уже 15 марта 1933 года стал министром экономики и внутренних дел Вюртемберга.

Правительства немецких земель – в Гамбурге, Бремене, Бадене, в Саксонии и Вюртембурге, – в течение нескольких дней были вынуждены уйти в отставку, освобождая места для новых национальных политиков.

Уже 12 марта Адольф Гитлер прибывает в Мюнхен; в своем выступлении по радио он объявляет, что отныне черно-красно-желтые цвета Веймарской республики отменяются, а государственным флагом становятся полотнища со свастикой и черно-бело-красные стяги.

Глава 2. Брестский мир как зародыш новых войн для всего человечества

Человечество стало великим в вечной борьбе – человечество погибнет при существовании вечного мира. Приняв решение раздобыть новые земли в Европе, мы могли получить их в общем и целом только за счет России. В этом случае мы должны были, перепоясавши чресла, двинуться по той же дороге, по которой некогда шли рыцари наших орденов. Немецкий меч должен был завоевать землю немецкому плугу и тем самым обеспечить хлеб немецкой нации.

А. Гитлер

«Убивайте неверных, которые рядом с вами», – глаголет строка священной книги всех мусульман Корана. С этой фразой арабы завоевали Испанию и дошли до Пиренеев. Воинствующие рыцари-христиане с крестом, огнем и мечом боролись против любого инакомыслия. К смерти своих врагов были абсолютно равнодушны и древние скандинавы-викинги; это полное безразличие удивляло всех. Смерть врага в XIX веке стала визитной карточкой революционизирующего террориста, имена их невинных жертв составили внушительный том «Книги русской скорби». XX век определил столь массовый характер мученических смертей, что даже Бог Всеведущий отвернул свой лик от подобной несправедливости, оставив людей на произвол незавидных судеб.

На заседании кабинета 7 марта 1933 года Гитлер определил итоги выборов как «революцию». Отряды штурмовиков сыграли роль охваченных яростным праведным гневом, выводя на улицы народ, проводя демонстрации протеста, бойкотируя еврейские газеты и магазины, занимая банки и учреждения. Считается, что в первые месяцы прихода нацистов к власти число убитых в стране превысило 500 человек; причем потери не всегда зависели от политических взглядов жертв. Среди погибших – поэт Эрих Мюзам, директор театра Роттер, рейхсфюрер СС Эрхард Хейден, маг и ясновидец Хануссен, национал-социалист Шеффер и многие другие.

Но 10 марта 1933 года первый наци Германии предупредил своих соратников из СА:

– Необходимо вести себя так, чтобы в истории нельзя было сравнивать национальную революцию 1933 года с революцией спартаковского сброда в 1918 году.

Фюрер нации давно осознал, что революция – это не народный бунт и анархия, как его представляют примитивные учебники истории или желтые газетенки, а управляемый беспорядок, «триумф упорядоченного насилия». И неорганизованные разборки его отрядов могут привести к негативным последствиям, за которыми возможны недовольство народа и крах всего с таким трудом созданного движения.

Тогда же Гитлер – на жалобы фон Папена и его коллег о господстве толпы, оскорбленно ответил:

– История однажды упрекнет нас, что мы… сами уже заразились слабостью и трусостью нашего буржуазного мирка, в исторический час действовали в белых перчатках вместо того, чтобы пустить в ход стальные кулаки.

Зато упрекнуть большевиков, что они, захватив власть в России, действовали «в белых перчатках», не мог ни один современник, не может и ныне ни один здравомыслящий историк.

Новая неправедная власть развязала невиданный прежде террор и преследования национальных лидеров и русских патриотов. Арестованы, а затем расстреляны царские министры, губернаторы, члены патриотических организаций, вне закона объявлены патриотические партии, в рядах которых состоят миллионы бывших подданных Российской империи. Революционные красные бандиты убивают без суда и следствия; только из служащих Охранного отделения в одночасье убиты 4 тысячи человек. Особым пролетарским шиком считается убийство полицейского из-за угла. Люди мыслящие, люди, обладающие ярко выраженным национальным самосознанием – государственные деятели, ученые, писатели, журналисты – все становятся мишенью красных бесов. Уничтожаются не только люди, но и книги, написанные русскими писателями и духовными особами.

С момента провозглашения Временным правительством 4 апреля 1917 года декрета «О равноправии евреев» в крупные города с окраин и прифронтовых губерний ринулись десятки тысяч евреев, живших, как некоренные граждане-инородцы, за чертой оседлости. Массовые увольнения слуг царя и Отечества русского, не желавших сотрудничать с новыми властями и либо бежавших с насиженных мест по заграницам, либо загнанных в трудовые концлагеря и расстрелянных, послужили причиной того, что на освободившиеся места в госаппарате, в научных, образовательных и культурных учреждениях, а также в банках разоряемой, тотально разграбляемой страны пришли местечковые инородцы.

Ненависть к русским и всякой русскости внука Израиля Мойшевича Бланка, взявшего псевдоним Ленин не знала границ. «Дурак, идиот, рохля, тютя», – отвешивал эпитеты всем русским Владимир Ильич. И проявлял свои антирусские пристрастия в подборе руководящих кадров; благодаря Ленину все главные руководящие посты заняли евреи. Ленин-Бланк определил для себя пост председателя Совета народных комиссаров; Всероссийский центральный исполнительный комитет возглавили последовательно Лев Каменев (наст. Розенфельд), затем Яков Свердлов; наркомом иностранных дел стал Лейба Троцкий (Бронштейн); наркомом продовольствия И.А. Теодорович; наркомом просвещения А.В. Луначарский; наркомом почт и телеграфов – Н.П. Глебов (наст. Авилов); наркомом юстиции – Г.И. Ломов (наст. Оппоков); Петроградскую большевистскую организацию возглавил Зиновьев (наст. Радомысльский, он же Апфельбаум). Список можно продолжать почти до бесконечности, ведь хотя кадры и менялись, их национальная принадлежность чаще всего оставалась прежней.

В начале 1918 года русское Православие приходит к осознанию антихристианской природы всего происходящего. Результатом стало озвученное на Соборе Русской Православной церкви заявление следующего содержания:

– Мы свергли Царя и подчинились евреям! Русский народ ныне стал игралищем еврейско-масонских организаций, за которыми виден уже антихрист в виде интернационального царя, что, играя фальшивою свободою, кует себе еврейско-масонское рабство.

Во втором томе переизданных в России в 1993 году воспоминаний князя Н.Д. Жевахова есть еще более жесткое определение происходившего в те годы в его святом Отечестве. «Стало очевидным, что идет война не между народом и его угнетателями, помещиком и крестьянином, а между жидовством и христианством, та именно борьба, какая надвигалась веками, о которой так часто предостерегали Россию ее лучшие сыны, приносившие самих себя в жертву долгу перед Родиной. Так называемое «рабоче-крестьянское правительство» антирусское, и его целью являлось не благо народа, а «ликвидация христианства», как один из способов достижения мирового владычества над христианскими народами вселенной. Основная цель русской революции – истребление русского православного населения России».

Первые советские декреты были направлены на то, чтобы отменить русские традиции, заменив их нелепыми выдумками совершенно глупых, но самоуверенных людишек, плохо говоривших по-русски. Большевистскими декретами отменяются титулы, обращения, принятые прежде в обществе, церковный брак; Церковь отделяется от государства; школа отделяется от Церкви; православный русский календарь заменяется на западный; национальная русская символика заменяется большевистско-масонскими символами. В исторической литературе можно найти сведения, что новыми нерусскими чиновниками в качестве главного государственного герба предлагалась свастика. Даже сохранились проекты нарукавного шеврона Красной армии с изображением перевернутой свастики. На дензнаках в 5 и 10 тысяч советских рублей также использовалась свастика. На дензнаках других достоинств, а также на большевистских документах использовалась звезда Давида (позже заменена масонской пятиконечной звездой).

С приходом к власти большевики принялись выполнять свои тайные обязательства перед Германией. Для заключения сепаратного мира в Брест-Литовск направляется делегация; инструкция Ленина – подписать мир любой ценой, на любых условиях. Условия оказались не просто грабительскими, но и унижающими Россию и ее многострадальный народ. В марте 1918 года Брестский мир был подписан. В результате в зоне немецкой оккупации оказались Прибалтика, Белоруссия (кроме части Витебской и Могилевской губерний), часть Псковской, Курской, Воронежской губерний, Донской области, Малороссии, Крыма и частично Закавказья. Так большевики расплатились за финансовое спонсорство (в основном идущее через еврея Парвуса, а также через внешнеполитическое ведомство кайзеровской Германии), за «литерный состав» с еврейскими большевиками во главе с Лениным, пропущенный германцами через границу и предательское сотрудничество с немецкой разведкой (в том числе тех, кто значился в числе ведущих переговоры в Брест-Литовске: Троцкого, Иоффе, Карахана). Ныне известно, что придя к власти большевики не надеялись удержаться долго, и лихорадочно уничтожали документы, свидетельствующие об их сотрудничестве с германской разведкой, а также секретные письма на имя Ленина по этой проблеме.

«Аннексионистским договором» предусматривалась выплата трехмиллиардной контрибуции хлебом, рудой и другим сырьем с передачей Германии 245 564 килограмм русского золота.

Кабальный Брест-Литовский договор – то, что для русских, для бывших подданных Российской империи стало игом и позором, Адольф Гитлер назовет «образцом безграничной гуманности», а вот аналогичный Версальский договор, по которому Германия должна будет оплачивать репарации странам-победителям, станет преподносить своим сторонникам и миллионам простых немцев как самый постыдный, и оттолкнется от него, проводя политику ненависти к захватчикам и сплачивая силы для борьбы. «Я брал оба договора, сопоставлял их друг с другом пункт за пунктом и демонстрировал аудитории, насколько Брестский договор в действительности являлся образцом безграничной гуманности по сравнению с бесчеловечной жестокостью версальского договора. результат получался ошеломляющий. выступать мне в то время (в начале 20-х годов. – авт.) приходилось перед аудиториями примерно в две тысячи человек. Сначала из зала на меня глядело по крайней мере 3600 враждебных глаз, а спустя три часа, к концу собрания, передо мной обыкновенно была уже единая масса, сплоченная чувством священного негодования и неистового возмущения против авторов версальского договора. И я с удовлетворением чувствовал, что опять и опять удалось нам освободить сердца и мозги сотен тысяч соотечественников от ядовитого семени лжи и внушить им нашу правду».

А вот свидетельство пастора Симонса, оказавшегося в первые послереволюционные годы в Петрограде и знавшего многие вещи не понаслышке. Выступая в 1919 году перед американским Сенатом, пастор говорил: «…тысячи русских рабочих… не могли больше найти работы, потому что почти все фабрики были закрыты; и с этим связана длинная история, включающая немецких агентов – много станков было разрушено только затем, чтобы Россия была ослаблена экономически и стала зависима от Германии в отношении разных продуктов. И мы также знали – и я подчеркиваю это особенно – что во время заключения Брест-Литовского договора тысячи коммерческих агентов из Германии разгуливали по улицам Петрограда и Москвы и других крупных городов, принимая заказы на немецкие запасы. Все это выглядело так, как будто бы Германия имела в уме подорвать Россию экономически, и большевистский режим ей в том очень помог. Сознательно или нет, этого я не знаю, не могу сказать, но для нас, очевидцев, это выглядело очень подозрительно. Я знал управляющих заводами, и они говорили: «Только подумайте! Рабочие ворвались, расколотили ценнейшее оборудование в куски, и когда мы пытались объяснит им, что это их хлеб и масло, они ответили: «Ха! Наш хлеб и масло! Мы разрушаем капитализм!». Это было вложено им в головы. «Мы отменяем капитализм», но они резали гуся, который нес золотые яйца. Они не видели связи между тем, чтобы иметь работающую фабрику, и обеспечением достатка».

Чтобы сохранить свою преступную власть, большевики были готовы отдать большую часть российских земель. В случае отступления в 1918 году В. И. Ленин планировал отдать всю территорию вплоть до Урала, попытавшись создать советскую Урало-Кузнецкую республику за счет богатейшего региона и московских и питерских профессиональных большевистских кадров.

Русская Православная церковь тут же осудила Брестский мир. Патриарх Тихон обратился к пастве с посланием:

– Благословен мир между народами, ибо все братья, всех призывает Господь мирно трудиться на земле, для всех уготовил Он свои неисчислимые блага. И несчастный русский народ, вовлеченный в братоубийственную кровавую войну, нестерпимо жаждет мира, но тот ли это мир, о котором молится Церковь, которого жаждет народ? Мир, по которому даже искони православная Украина отделяется от братской России и славный город Киев, мать городов, колыбель нашего Крещения, хранилище святынь, перестает быть городом державы Российской… Святая Православная Церковь, искони помогавшая русскому народу собирать и возвеличивать государство Русское, не может оставаться равнодушной при виде его гибели и разложения… Этот мир, подписанный от имени русского народа, не приведет к братскому сожительству народов… В нем зародыши новых войн и зол для всего человечества.

Еще в годы Первой мировой войны, отмечают историки, наметились особенности германской оккупационной политики, ориентированной на подогревание сепаратистских настроений в обществе, разжигание национальной розни и в итоге – на расчленение России. В германском генштабе были созданы спецподразделения, готовившие националистов для местных движений: украинских, белорусских, прибалтийских и т. д. В случае победы такой навязанной извне политики, управлять завоеванными территориями будут подготовленные кадры. Впрочем, то же самое впоследствии происходило и в недрах большевистского Коминтерна, где в закрытых спецшколах имени Ленина готовились кадры для будущих советских республик, в том числе и для Германии.

К сожалению, хотя история и не знает сослагательного наклонения, однако все здесь происходит по принципу: как аукнется, так и откликнется.

Германии удалось – с трусливого дозволения большевиков – оккупировать часть павшей Руси, составляющую ни много ни мало свыше 1 миллиона квадратных километров с населением более 50 миллионов человек, т. е. почти треть населения всей огромной Русской империи. Здесь добывалось почти 90 процентов каменного угля, более 70 процентов железной руды, здесь же проходила треть всех железнодорожных путей страны.

Неудивительно, что спонсорская помощь приходила со стороны Германии и после подписания Брестского мира. Опасаясь, что большевистский режим рухнет и Германия потеряет столько дармовых богатств, немецкие спецслужбы тянут из своего правительства деньги на поддержку «победившей революции». Тогда же глава внешнеполитического ведомства Германии телеграфирует в посольство своей страны в Москве: «Используйте, пожалуйста, крупные суммы, так как мы заинтересованы в том, чтобы большевики выжили. В нашем распоряжении фонды Рицлера. Если потребуется больше, телеграфируйте… Мы должны, насколько возможно, помешать консолидации России, и с этой целью надо поддерживать крайне левые партии». Правда, уже через две недели деньги из фонда были израсходованы, и статс-секретарь иностранных дел направляет меморандум в министерство финансов с просьбой выделить новый фонд с уставным капиталом не менее 40 миллионов марок.

Боясь поплатиться за все свои злодеяния, большевики одним из первых издают декрет «О красном терроре», развязывающем им руки в сверхмасштабном холокосте русского и других народов империи.

И хотя мировое сообщество прекрасно осведомлено, какие ужасы творятся на захваченных большевиками территориях, какие моря людской крови там пролито, никто не спешит прийти на помощь погибающей стране. Напротив! Каждая сторона спешит урвать свою выгоду; всем здесь лафа – и французам, и чехам, и японцам, и англичанам, и даже американцам. Все спешат нагреть лапы на русском золоте и природных богатствах, на драгоценностях и предметах искусства мирового значения. Бедственное положение русских – самая большая выгода для всех остальных; так было тогда, так будет и впредь.

Своя выгода во всем этом, конечно же, и у германцев. И коль нас в первую очередь интересует расклад сил Россия – Германия, то не станем пока отвлекаться на других сторонних «помощников».

Наверняка современный заинтересованный читатель осведомлен о периоде немецкой оккупационной политики, завершающейся созданием марионеточных государств на территории бывшей Русской империи. Однако нелишне напомнить; к тому же этот опыт впоследствии станет учитывать и Адольф Гитлер, прекрасно знающий историю всех войн, ведшихся его страной с самых древних времен. Свое видение роли славянских территорий и немецких оккупационных властей в ходе будущих битв он изложит в фундаментальном труде, который напишет через несколько лет после так называемой русской революции – в начале 20-х годов XX века, будучи «узником» Ландсбергской тюрьмы. Именно так: «узник», ведь достаточно припомнить, что даже директор тюрьмы отзывался о заключенном как о «видном политике, преданном делу спасения Германии» и первым пришел поздравить, когда настало время выпустить того на свободу.

В годы Первой мировой войны на прибалтийских территориях, входивших в состав Российской империи, во время их оккупации германскими войсками стали создаваться марионеточные государства с послушными режимами. В сентябре 1917 года в Вильно создается «Литовский совет»; в феврале 1918 года провозглашается «независимая Эстония»; в ноябре того же года создается «правительство» Латвии – «Народный совет». В этих спецакциях участвуют немецкие спецслужбы, но не как зрители, а как организаторы. Заполучив «свободу», «незалежники» сразу становятся если не вотчиной, то зоной немецкого влияния.

Любопытно, что «Литовский совет», или «Тариба», в конце 1917-го провозгласил «вечные и твердые союзные связи с Германией», а через полгода, решив объявить Литву монархией, приглашает на «царство» вюртембергского герцога Вильгельма фон Ураха. Такие же «монархии» в Латвии и Эстонии планируются агентами немецких спецслужб.

В Прибалтике среди другого населения проживало всего около 9 процентов этнических немцев; однако немецкие дворяне провозгласили создание «Балтийского герцогства» во главе с братом германского императора Вильгельма II. Новообразование включало бывшие Эстляндскую, Лифляндскую и Курляндскую губернии Российской империи, оккупированные немецкими войсками.

Заметим, что в состав прибалтийских марионеточных государств вошли не только земли, где проживали эстонцы, литовцы и латыши, но и исконно русские территории. К примеру, Эстонии отошли часть Петербургской и Псковской губерний; Латвии – также часть Псковской губернии и часть уездов Витебской губернии; Литве – части Виленской и Сувалкской губерний, где жили белорусы.

Впоследствии прибалтийское герцогство должно было слиться в единое государство, руководимое немцами, красноречиво признавал в своих воспоминаниях немецкий генерал Эрих Людендорф (1865–1937). Эта историческая личность интересна тем, что еще в 1894 году, после завершения учебы в Военной академии будущий генерал был направлен на полгода в Россию для совершенствования в русском языке; после революции 1918 года в Германии уехал в Швейцарию, но весной 1919-го вернулся, чтобы стать политиком; с 1920 года генерал сблизился с нацистами, а в ноябре 1923-го вместе с Гитлером возглавил «пивной путч». Национальный герой, не ставший президентом (выдвигал свою кандидатуру в 1925-м), написал вполне правдивые «Мои воспоминания о войне 1914–1918 гг.», где дал расклад германского владычества на временно оккупированных территориях бывшей Российской империи. А еще именно Людендорф признал и озвучил грандиозную историческую аферу: «Помогая Ленину поехать в Россию, наше правительство принимало на себя особую ответственность. С военной точки зрения это предприятие было оправданно. Россию нужно было повалить».

В сферу влияния кайзеровских войск вошли не только Прибалтика, но Малороссия (Украина), Северо-Западный край (Белоруссия), угольно-горнорудные районы Каменец-Подольской, Волынской, Херсонской, Екатеринославской губерний, а также Новороссийск, Таганрог и полуостров Крым. В Крыму планировалось создать германское колониальное государство.

Желая воспользоваться богатствами чужой страны, Германия в итоге получила то, что заслужила, поддерживая большевиков: своего фюрера, своего преступника № 1.

– Мы не балаганные революционеры, рассчитывающие на люмпен-пролетариат, – провозгласил Гитлер, пытаясь отмежеваться от революционных «традиций» своих предшественников. Отчасти он был прав: им ставка делалась не столько на отбросы общества (люмпен-пролетариат), сколько на людей здравомыслящих, боящихся оказаться на пути этого самого разбушевавшегося и опьяненного жаждой крови пролетариата, возглавляемого искусными в деле политических гешефтов дельцами.

Не зря еще в июне 1923 года немецкая еврейка и профессиональная революционерка Клара Цеткин, выступая на заседании расширенного исполкома Коминтерна в Москве, сказала, что к приверженцам фашизма примыкают люди всех слоев, «наиболее усердные, сильные, решительные, отважные элементы всех классов». Тогда же в протоколы заседания занесли мнение, что фашизм рассматривается партийными товарищами как сборный пункт для разочаровавшихся в социализме масс.

«Наше молодое движение, как известно, завоевывает себе сторонников главным образом не из кругов ранее индифферентных людей, а большею частью из числа бывших сторонников крайних взглядов. вот почему вполне естественно, что эти люди являются к нам, еще не вполне разделавшись с теми представлениями в области внешней политики (или с тем недостаточным пониманием этих вопросов), которые свойственны были им до перехода в наш лагерь. Это относится не только к тем сторонникам, которые приходят к нам из левого лагеря», – писал, словно подтверждая, Гитлер в своей книге «Main Kampf».

Новое массовое движение, сплачивающееся вокруг Гитлера, именно ему отводило мессианскую роль «разрушителя марксизма-коммунизма».

Глава 3. Мастер-класс главного проповедника нации

Преподавание мировой истории в средней школе еще и сейчас находится на очень низкой ступени. Лишь немногие учителя понимают, что целью исторического преподавания никогда не должно быть бессмысленное заучивание наизусть… Милосердный Боже, совсем не в этом дело! «Учиться» истории означает уметь искать и находить факторы и силы, обусловившие те или другие события, которые мы потом должны были признать историческими событиями.

А. Гитлер

Если 5 марта 1933 года было провозглашено «Днем пробуждения нации», то 21 марта, когда проходило первое заседание рейхстага Третьего рейха, было названо «Днем национального возрождения». Каждое действие торжественной церемонии было расписано Геббельсом и согласовано с Гитлером. Все должно было начинаться в гарнизонной церкви Потсдама, у могилы Фридриха Великого. Впрочем, все началось чуть ранее и повсеместно с праздничных богослужений. Вообще же этот день представили как «народный праздник национального единения». Президент Пауль фон Гинденбург, облаченный в старый маршальский мундир, прибыл на службу в протестантскую церковь святого Николая. Гитлер и Геббельс из-за «враждебной позиции католического епископата» на церковной службе не появились. Однако ближе к полудню фон Гинденбург и канцлер Адольф Гитлер встретились на ступенях гарнизонной церкви и обменялись рукопожатием. Впоследствии эта картинка была растиражирована на множестве плакатов и почтовых открыток, свидетельствуя о примирении старой и новой Германии.

Свидетели эпохи описывали, что хоры и галерея церкви были заполнены генералами кайзеровской армии и рейхсвера, высокопоставленными чиновниками и дипломатами; там же находились депутаты Национал-социалистической партии в отличительных коричневых рубашках, а также парламентарии центристских партий.

Фон Гинденбург двинулся к своему месту внутри церкви, за величественным стариком в маршальском мундире и с маршальским жезлом в руках следовал облаченный в черное Гитлер. Их приветствовали органной музыкой и хоралом «Восславим дружно Бога». Заканчивая свою речь уже после того, как выступил президент, канцлер Адольф Гитлер сказал:

– Прошу Провидение укрепить то мужество и упорство, которыми веет в этом святом для каждого немца храме на нас – людей, борющихся за свободу и величие нашего народа, здесь, у могилы его величайшего из королей.

Зазвучали трубы, взлетели вверх штандары с орлами, гулко загремели орудия. Рейхспрезидент возложил лавровые венки на могилы прусских королей и встал, чтобы приветствовать церемониальные колонны СС и СА. Празднества завершились магическими факельными шествиями по улицам Берлина и торжественным представлением оперы Рихарда Вагнера «Нюрнбергские мейстерзингеры».

Волнение, снизошедшее на нового канцлера у могилы великого прусского короля, было понятным. Ведь Адди с малолетства почитал Фридриха Великого. Понятной была и его любовь к вагнеровской опере.

Еще друг детства будущего главного наци страны Кубичек (встречается написание Кубицек) оставил воспоминания о своем друге; описывая, как они подростками побывали на представлении оперы Вагнера «Риенци», он не скупился на выражения, описывая реакцию Адди на спектакль. Но прежде следует отметить, что это яркое драматическое музыкальное произведение посвящено мятежнику из народа, трибуну Кола ди Риенцо, который погибает в полном одиночестве из-за того, что окружающий мир не понимает его. Сразу после спектакля Густав Кубичек, увлекаемый своим впечатлительным товарищем, взобрался на гору Фрейнберг. Все, что ему оставалось, это оглядывать ночной город Линц, где оба они жили в те годы, и выслушивать горячую тираду Адольфа. «Как скопившийся поток рвется через треск плотины, так и из него вырывались слова. В колоссальных, захватывающих картинах развивал он передо мной свое будущее и будущее своего народа».

И, встретившись вновь более чем через тридцать долгих лет, фюрер нации скажет своему давнему знакомому: «в тот час это все и началось!»

Возбуждающая вагнеровская патетика, гипнотизирующая и искушающая, превратила томительно-неясные мечты в трагическую реальность.

Впоследствии другой близкий товарищ Гитлера, которого отдельные исследователи представляют как американского разведчика, Эрнст Ганфштенгль вспоминал, что фюрер использовал оперу как специфический мастер-класс ораторства. Он свидетельствовал: Адольф как-то попросил его, прекрасного пианиста, сыграть прелюдию к «Мейстерзингерам», а сам стал расхаживать по залу взад и вперед, совершенно чисто насвистывая ноты. «У него действительно было отличное чувство музыки… как и у многих дирижеров… Я заметил, что есть прямая параллель между конструкцией прелюдии к «Мейстерзингерам» и структурой его выступлений. Целое переплетение лейтмотивов, декораций, контрапунктов и музыкальные контрасты, и спор – все это точно отражается в рисунке его речей, которые являлись симфоническими по конструкции и заканчивались гигантской кульминацией, как пронзительный звук вагнеровских тромбонов…первые две трети речей Гитлера исполнялись в маршевом ритме с нарастающим темпом и вели к последней, третьей части, которая была преимущественно рапсодической». Благодаря свидетельству талантливого любителя-пианиста, богатого американского дельца и друга фюрера Эрнста Ганфштенгля становятся вполне понятными краткие обрывки речей, которые нам транслируют в телепередачах, скомпонованные так, чтобы мы видели не логическое поступательное и заразительное ораторство, а лишь дергание психически больного человека.

Эта краткая характеристика уникального ораторского искусства, коим владел фюрер, эта черта, отмеченная всеми без исключения соратниками по партии, простыми гражданами Германии и представителями дипкорпуса разных стран, лишь подчеркивает, что Адольф Гитлер стал главным проповедником нации. Его многочасовые речи слушали, впадая в экстаз, а его самого почитали более, чем многих облаченных в рясы духовных наставников.

Если верить воспоминаниям фюрера, он стал оратором умышленно, – развил в себе выдающиеся ораторские способности потому что… учился у врагов своих: «свое гигантское влияние на массу марксизм на деле получил не благодаря тем его печатным произведениям, в которых изложено учение еврейской мысли, а исключительно благодаря грандиозной устной пропаганде, которая воздействует на массы уже в течение многих лет». Вступив на стезю ораторского искусства, Гитлер избрал отправной точкой речи уничижающую критику. «…ведь и марксизму пришлось сначала посвятить целых 70 лет одной только работе критики. Марксизм занимался уничтожающей, разъедающей критикой, критикой и еще раз критикой, вплоть до того момента, когда ядовитые кислоты той критики не разъели старое государство и не привели его к падению. только тогда началась так называемая «строительная» работа. И, разумеется, это было с его точки зрения правильно и логично. Пропаганда будущего строя сама по себе еще не устраняет существующего». Ничего не скажешь, – логика железная.

Что касается любви к немецкой истории и, в частности, почтительной любви к Фридриху Великому, то тот же свидетель Ганфштенгль (кстати, избежавший наказания после 1945 года) утверждал, что Гитлер был в отношении книг ненасытным читателем и буквально проглатывал историческую литературу. Сам Гитлер объяснил, что он лично понимает под понятием «чтение», и вряд ли и эти его рассуждения выдают в нем глупца. «Я знаю многих, которые «читают» бесконечно много – книгу за книгой, букву за буквой; и все-таки я не назову этих людей иначе, как только «начитанными». Конечно, люди эти обладают большим количеством «знаний», но их мозг совершенно не способен сколько-нибудь правильно усвоить, зарегистрировать и классифицировать воспринятый материал…Кто так работает над собой, тому никогда не удастся использовать свои хаотические «знания» для тех целей, которые возникают перед ним в каждый данный момент. Его умственный балласт расположен не по линии жизни, а по линии мертвых книг», – рассуждал Гитлер в «Майн кампф».

«Он мог без конца читать о Фридрихе Великом и Французской революции, исторические уроки которой он пытался проанализировать для выработки политики в условиях существующих в Германии проблем. Многие годы Фридрих был его кумиром, и он без устали приводил примеры побед короля над значительно превосходящим по численности противником в ходе создания Пруссии». Адольф также был одержим другим военным и политическим деятелем Клаузевицем, которого, обладая великолепной цепкой памятью, мог цитировать до бесконечности.

Любопытна фраза, в одном из разговоров на начальном этапе дружбы с Адди, высказанная все тем же Ганфи в 20-е годы:

– Вы только что сражались на войне. Мы почти победили в 1917-м, когда Россия рухнула.

И тем самым Эрнст Ганфштенгль дал понять причастность Америки и к революционным событиям в Российской империи, и к непомерным аппетитам своей родины в период Гражданской войны, когда американские войска оккупировали сибирские просторы, оказывая небывалую помощь красным большевистским ордам, в том числе финансами и вооружением.

Как известно, пока руководитель «молодого Советского государства» Владимир Ильич Ленин обвинял «империалистов всех стран мира» во главе с Черчиллем в том, что они организовали «поход 12 государств» против зарождающейся страны Советов, эти самые империалисты, блюдя интересы своих стран, всеми силами помогали большевикам удержаться на плаву. Хоть Ильич еще долго и пламенно, дергая короткой ручонкой, продолжал орать с трибун большевистских съездов и пленумов об агрессивных намерениях американского и британского империализма.

Тогда же президент США Вудро Вильсон прислал в Россию американские войска для удержания Транссибирской магистрали; эта экспедиционная армия ничего общего не имела с русским освободительным Белым движением. Только летом и осенью 1918 года в Россию прибыло более 70 000 солдат; для сравнения: Япония прислала 150 000. После чего правительство США потребовало передать Сибирскую магистраль и КВЖД в управление американской миссии Стивенса. Новоявленные заокеанские хозяева русских просторов имели целью одно: «Установление доминирующего значения Америки в железнодорожном деле Сибири и создание возможности глубокого экономического проникновения американского капитала с попутным вытеснением в этом отношении Японии» (как записано в документах главного штаба адмирала Колчака, частично опубликованных в советской печати в 1920-х годах).

Прискорбно, но тогда, 24 октября 1918 года, Народный комиссариат иностранных дел посылает ноту протеста президенту США В. Вильсону, уничижительно переспрашивая: «Намерены ли правительства в Америке, Англии и Франции перестать требовать крови русского народа, если русский народ согласится уплатить им за это и откупиться от них?…А в таком случае, какой именно дани требуют от русского народа правительства? Требуют они концессий, передачи им на определенных условиях железных дорог, рудников, золотых приисков и т. д. или территориальных уступок какой-либо части Сибири или Кавказа, или же Мурманского побережья?»

В начале ноября 1918 г. находящийся в Стокгольме представитель Советской республики еврей Максим Максимович Литвинов (наст. Мейер Баллах Финкельштейн) отправляет президенту США новую ноту, пытаясь провести неправедный гешефт и предлагая новые лакомые куски чужой его предкам российской земли с ее богатствами.

Америка же презрительно молчала и выгадывала.

Уже к 1922 году все основные несметные богатства Российской империи были растрачены большевиками полностью, кроме разве что принадлежащих Церкви. Огромную часть бесценной дармовщины, щедро политой русской кровушкой, заполучила Америка. И этот опыт Америки, нажившейся на русском золоте и русских богатствах, равно как и некоторых других стран, будет учтен Гитлером в его далеко идущих планах. Ведь если им можно, то отчего ему нельзя?!

Богатый американский делец, ведающий в правительстве Гитлера отделом иностранной печати, Эрнст Ганфштенгль, имеющий иронично-грубое прозвище Путци, пытался не единожды настойчиво вложить в уши Гитлера, что «если случится еще одна война, ее неизбежно выиграет тот, на чьей стороне будет Америка», у которой есть деньги и создана гигантская индустриальная мощь. Но, к неудовольствию собеседника, единственной американской личностью, которой симпатизировал германский вождь, был удачливый бизнесмен Генри Форд, «но и тот не как индустриальный чудо-труженик, а как известный антисемит и возможный источник средств. Гитлер также интересовался Ку-клукс-кланом, тогда находившимся в зените своей сомнительной славы».

Он же станет воспринимать Америку – по словам Ганфштенгля – «как часть еврейской проблемы. Уолл-стрит контролировался евреями, Америка управлялась евреями, а поэтому он не мог принимать их в расчет. Они были вне пределов его досягаемости и не являлись срочной проблемой. Как было суждено продемонстрировать «Майн кампф», он опять оказался во власти политико-милитаристских концепций Фридриха Великого и Клаузевица».

Действительно, во всех своих деяниях Адди опирался на опыт выдающегося вождя немецкой нации – Фридриха Великого. Друзья бурной юности молодого фюрера вспоминали, что Гитлер часто посещал Военный музей Берлина, предпочитая вести беседы у стеклянного шкафа на втором этаже здания, в котором хранился последний мундир Фридриха Великого. Посетитель приводил факты из прошлого прусской военной славы и явно гордился своей принадлежностью к нации, пусть даже ее величественная слава осталась в прошлом. Он ошарашивал своих товарищей тем, что выдавал факты и детали об оружии, мундирах, картах и войсковом имуществе, которыми был заполнен музей.

Глава 4. Как просвещенный король Фридрих II повлиял на храброго ефрейтора Гитлера

Изучать историю надо именно для того, чтобы уметь применить ее уроки к текущей современности. Кто этого не умеет делать, тот пусть не считает себя политическим вождем, тот в действительности только человек с пустым самомнением.

А. Гитлер

Фридрих Великий, он же Фридрих II, известный также как по прозвищу Старый Фриц (1712–1786; – с 1740 г. «король в Пруссии» и с 1772 г. король Пруссии), считается одним из основоположников прусско-германской государственности. Рискованные военные операции короля, как и его гражданские реформы, превратили Пруссию в главное германское государство и одну из великих держав Европы. Между прочим, этот просвещенный король восхищался зарождающейся американской демократией и даже назвал САСШ страной, имеющей самый благоприятный национальный статус в XVIII веке.

Фридрих вырос в королевской семье, раздираемой всевозможными конфликтами и ссорами; его бабушка и мать были принцессами Ганноверскими, а их братья стали английскими королями. И если его мать была привязана ко всему англиканскому и желала брака своих детей с представителями английской короны, то его отец, напротив, намеревался сохранить их династию чисто немецкой, оставаясь в добрых отношениях с Габсбургами.

Отец благородного отпрыска Фридрих Вильгельм I, происходивший из династии Гогенцоллернов, исповедовал древнегерманский воинственный дух, приговаривая: «Я положу пистолеты в колыбели своих детей, чтобы они могли помочь не пустить иностранцев в Германию!» И он же рано отдал своего сына Фридриха в руки солдат-гугенотов, чтоб те обучили мальчика искусству войны. Несмотря на попытки отца женить сына на немецкой принцессе, сам юноша мечтал жениться на английской кузине, и даже трижды пытался сбежать в Англию, когда достиг совершеннолетия и был способен заполучить корону. Точно известно, что по крайней мере третья неудачная попытка бегства планировалась британским послом. (Несмотря на то, что впоследствии и особенно современными историками в образ Фридриха Великого добавлены гомосексуальные нотки, вряд ли этот нюанс брался на веру Гитлером; в конце концов, ему импонировали совершенно другие качества кумира.)

Царственный юноша, заключенный под стражу, оказался на два года заточенным в Кюстринскую крепость (с 1730 по 1732 г.), где коротал время в чтении Библии и книги Иоганна Арндта «Истинное христианство». (Когда Адольф Гитлер проводил время в Ландсбергской тюрьме, он также изучал Библию и историю христианства. Любопытно, что в годы военного лихолетья Первой мировой с молодым ефрейтором Гитлером постоянно были две книги Ницше «Так говорил Заратустра» и «Антихрист», обе, по сути, философское эссе о смерти Бога.)

В феврале 1732 года будущий великий полководец по настоянию отца взял в жены немецкую принцессу Елизавету-Кристиану Брауншвейг-Бевернскую. Однако, как утверждают историки, это был почти платонический союз, без потомства. (Возможно, и эти нюансы важны в понимании личной жизни Адольфа Гитлера и главной пассии его жизни Евы Браун.) Чета поселилась в замке, построенном во французском стиле, в Рейнсберге, на северо-запад от Берлина. Пылкое увлечение Фридриха всем французским доходило до абсурда. Было ли это тайным вызовом отцу? – возможно; однако в этом увлечении – своя эпохальная мода. Известно, что однажды, уже будучи королем, Фридрих II публично раскритиковал немецкий язык, чем вызвал немалое возмущение. Абсурдно и то, что «просвещенный» правитель просил переводить интересные книги с немецкого на французский, чтобы прочесть.

Вся жизнь этого человека проходила между книгами и войной (то же самое можно было сказать и о его последователе Адольфе); его тяга к прекрасному и духовному была так велика, что едва только став королем, он создал Академию наук и искусств в Берлине, пригласив на работу многие талантливые умы тогдашней Европы. Король не только вел переписку с ведущими интеллектуалами эпохи, но и, причащаясь новым веяниям, благосклонно относился к масонству. Также король писал трактаты на политические, военные и философские темы, а между делом сочинял стихи. Его увлеченность французским Просвещением послужила поводом дать королю нелицеприятную характеристику, назвав того «пажом и посыльным у Вольтера». Философ-вольнодумец Вольтер действительно не раз наведывался в Берлин и Потсдам. Однако, несмотря на явное почитание знаменитого мыслителя, Фридрих II не простил тому успешных ухаживаний за своей сестрой Ульрикой и незаконных валютных операций, в которых «великому уму просвещенной Европы» содействовал посредник-еврей. В результате король запретил именитому гостю посещать Берлин. Тогда-то униженный и озлобленный Вольтер, которого сам король прозывал «неописуемым трусом и вызывающим восхищение гением», запустил в салонах Лондона и Парижа сплетню о гомосексуальности Фридриха II. (Отрекаясь от негативного прошлого в окружении нацистов, близкий товарищ Гитлера Эрни Ганфштенгль напишет мемуары, первым запустив по миру версию о возможной неправильной ориентации фюрера, представив того латентным гомосексуалистом.) В мае 1753 года по приказу короля перепуганного Вольтера, находящегося во Франкфурте, арестуют и поместят под домашний арест. (Гитлер уже никогда не поставит талантливое выше человеческого в каждом, даже самом гениальном, творце; как, впрочем, и товарищ Сталин.)

Любовь фюрера к его кумиру будет также держаться на любезной сердцу диктатора уверенности. «Фридрих II не допускал евреев в Западную Пруссию. Его еврейская политика может служить образцом», – подчеркнет Гитлер перед слушателями. Следует сказать, что российская императрица немецкого происхождения Екатерина II (1729–1796), также активно заигрывавшая с вольнодумцем Вольтером, будет вести такую же политику в отношении евреев, что и ее монархический собрат, определив им пресловутую «черту оседлости» и не пуская в столицы. Императрица с либеральными взглядами, Екатерина II одно время даже позволяла процветать в стране масонам, однако после Французской революции ее обоснованные опасения привели к закрытию масонских лож, ужесточению цензуры и другим строгим репрессивным мерам.

Как и Фридриха II, Екатерину Великую многие историки прославляли за то, что она подняла Россию до положения великой европейской державы и обеспечила безопасность государства благодаря военным успехам и территориальным завоеваниям.

Интересно, что в своей первой философской работе «Анти-Макиавелли» Фридрих II хвалит королей, которые служили и жертвовали собой ради подданных, не в пример тем, кто манипулировал ими. Однако уже скоро, после тяжелых битв, он понял, что очень часто рассудочный цинизм Макиавелли может быть полезен власть предержащим. (Вот оно: любимая философская правда всех королей и диктаторов; как известно, Макиавелли был излюбленным автором и генсека Сталина, прекрасно знавшего его труды.)

В 1740 году в возрасте 28 лет Фридрих взошел на прусский трон. В том же году австро-габсбургский трон заняла 23-летняя Мария-Терезия. И вскоре армия Фридриха II вторглась в Силезию, являвшуюся в то время частью Австрийской империи, бросая вызов императрице. Так началась первая из трех австро-прусских войн за эту германо-протестантскую землю. Силезские войны обрели европейский размах, втянув в кровавые разборки жителей Саксонии, Меклебурга, Польши, Богемии и Моравии.

Свои первые представления о военном искусстве Фридрих II получил еще прежде, сражаясь с австро-русскими армиями против французов в войне за польское наследство (1733–1735 гг.).

Изначально захваты в Силезской войне происходили в стиле германской «быстрой войны» с применением тактики рассеивания, – что использовалось еще древними германскими племенами. (Тактика блицкрига была использована и Адольфом Гитлером на первоначальном этапе войны с СССР.)

Следуя здесь одному из любимых выражений фюрера «общее представление», которое он произносил и коему следовал, чтобы создать общее представление о ситуации без подробного объяснения деталей, мы присматриваемся к давнему историческому персонажу. Ведь в противостоянии Фридрих и объединенная Германия непосредственное участие принимала Церковь. А этот аспект нам для данного труда весьма необходим.

К примеру, в преддверии первой крупной битвы с австрийцами в Моллвице в 1741 году (да-да, ровно через 200 лет его соотечественник начнет новую великую битву, отдав приказ своим войскам перейти границу с СССР) солдаты короля станут развешивать прокламации на дверях церквей о религиозной свободе и веротерпимости, тогда как монарх, покровитель кальвинизма, обещает всего лишь равную защиту силезским католикам и протестантам (вступив на русскую, захваченную большевиками-атеистами землю, первый наци Германии прикажет открыть церкви и разрешить богослужения, чем заслужит доверие и станет какое-то время восприниматься частью местного населения как освободитель от ненавистного коммунизма).

В 1742-м Фридрих воюет уже при содействии французских, баварских и саксонских союзников. В ходе кровопролитных боев он получает контроль над Силезией и в честь победы берет себе титул «король Пруссии». Одержав блестящие победы во время короткой второй Силезской войны, он возвращается домой под крики толпы: «Фридрих Великий!». (После визита в Италию Гитлер передавал свои триумфальные впечатления так: «Когда я был вместе с Муссолини, толпа кричала: «Дуче! Дуче!», когда я был с королем, она кричала: «Фюрер! Фюрер!») После пяти лет перманентных боевых действий территория Пруссии увеличилась вполовину, а ее доходы – на треть; так среди величайших государств Европы появился новый участник, с которым нельзя было не считаться.

Последняя Силезская война (1756–1763) вошла в мировую историю под названием Семилетней войны. За эти годы последовало шестнадцать крупных сражений, имели место и великие победы, и сокрушительные поражения, и несколько удивительных спасений. На последнем этапе боевых действия Пруссия при поддержке Британии выступила против превосходящей коалиции Австрии, Франции и России, намеренной остановить прусскую экспансию и вернуть Силезию в империю Габсбургов. Дважды за время войны русские брали Берлин, тогда как французы и австрийцы занимали другие города и местечки. И все же, несмотря на превосходство противника, прусские войска в 1757 году одержали блестящие победы у Росбаха (противостояние сил один к двум) и у Лейтена (четыре к шести). (Подобные блестящие победы в годы Второй мировой войны, причем при еще более внушительном раскладе с подавляющим превосходством противника одержит самый выдающийся полководец Третьего рейха Эрих фон Манштейн, проведя основные бои на многострадальной русской земле Крымского полуострова). В результате победы у Цорндорфа на поле боя остались лежать 18 000 русских и 13 000 прусских солдат.

Однако не всегда победа была на стороне Фридриха II; например, у Хохкирда погибла треть всей армии, а после сражения у Кюненсдорфа из 48 000 в живых осталось только 3000. (Именно об этих неудачах вспомнит Адольф Гитлер, когда после затяжных боев на русском фронте станет очевидным скорый крах Третьего рейха. И тогда же, получив газету с известием о смерти президента США Франклина Рузвельта, Гитлер сочтет эту весть предзнаменованием «чуда дома Бранденбурга» в 1763-м, когда смена военно-политических союзов привела Фридриха II к полной победе.)

За амбициозные планы прусского короля погибли не только десятки тысяч солдат и офицеров, но и полмиллиона гражданских лиц, – одна десятая довоенного населения Пруссии. К концу войны в 1763 году четверть всего разоренного войной населения жила за чертой бедности; узнав о статистике урона, «просвещенный король» приказал заключить в тюрьму возглавлявшего группу учета чиновника.

Ни мучения и гибель людей, ни голод и нищета больше не трогали сердце царственного политика, заключившего вместе с Макиавелли, что любой правитель должен только побеждать, причем любой ценой.

Молодой Гитлер, посещая Военный музей в Берлине, где висел мундир его кумира, и чью историю он знал в мельчайших подробностях, мог не только часами бродить по залам воинской славы. Особое восхищение он испытывал, рассматривая головы умирающих воинов на карнизах и замковых камнях, исполненных гением Шлютера. Сделанные в виде украшений, они вызывали неистовое восхищение у того, кто мечтал сражаться за великие германские идеалы. Говоря о Шлютере, Адольф подчеркивал:

– Он, безусловно, величайший художник своего времени. Даже Микеланджело не сотворил ничего лучше или более реалистически.

Бывший храбрый солдат Гитлер идеализировал смерть.

В 1914 году, когда разгорелась Первая мировая война, Адик был среди тысяч жителей Мюнхена, пришедших к зданию Военного министерства на второй день после объявления мобилизации. Его, ликующего среди толпы, по случаю объявления войны собравшейся 1 августа на площади Одеонс-плац, и запечатлел Генрих Хофманн, будущий личный фотограф фюрера. «Я и сегодня не стыжусь сказать, что, захваченный порывом восторга, я опустился на колени и возблагодарил небо», – признавался Гитлер.

Удушливая атмосфера, исходящая с Балкан еще с начала века, накаляла ситуацию до тех пор, пока не разразилась первая Балканская война, как предвестник еще более кровавых бурь на континенте. Но лишь с ликующими возгласами «К оружию!» и громыханием пушек на полях Первой мировой войны Европа – как истомленная ожиданием самка – оплодотворялась кровавым хаосом, из которого созидалась чудовищная и неведомая новая эпоха.

Это кажется неправдоподобным, но люди шли на призывные пункты с цветами и криками «Ура!», а из распахнутых окон и с балконов их приветствовали нарядные дамы, размахивая оголенными ручками и провозглашая «Виват!» тем, кому никогда уже не стать победителями. «В Германии эти дни воспринимались как небывалое единство нации, и царил восторг сродни религиозному», – определил тогдашнее состояние немецкой нации один из исследователей.

«Сердце, переполняемое гордым счастьем», впервые так ясно ощутило цель в жизни; уже 3 августа Гитлер подает прошение на имя короля Баварии с просьбой разрешить ему, австрийскому подданному, поступить добровольцем в один из баварских полков. Австрию, в которой он родился, эту презираемую им Габсбургскую империю, он единой и близкой сердцу родиной не признавал; но и в Германии он не был еще полноценным немцем-гражданином.

Волей судьбы или в силу халатности баварского фельдфебеля, но в начале сентября австриец А. Гитлер уже маршировал в составе 16-го баварского резервного пехотного полка немецкой армии, чеканя парадный шаг перед королем Людвигом III Виттельсбахом (1845–1921). Вместе с товарищами Адольф оказался на Западном фронте, познавая первые печальные цифры арифметики боев. На протяжении войны он был связным, доставляя приказы из штаба полка на передовые позиции, и эта служба, требующая особой храбрости, как нельзя лучше подходила для одиночки, коим и был добросовестный ефрейтор Гитлер. Биографы фюрера не скупятся на нелестные эпитеты, отказывая ему в индивидуальности и самобытности, когда подчеркивают, что в те годы этот человек был слишком углублен в свои размышления («сидел часами с каской на голове, и никто не мог вырвать его из этой апатии») и потому не оставил приятных о себе воспоминаний у сослуживцев. Однако именно эта черта, – самоуглубленность – приветствуется биографами всех других, творческих личностей, словно свидетельствуя об избранности и гениальности. Можно лишь посетовать, как легко меняются наши оценки в зависимости от объекта.

Отчуждение с сослуживцами происходило по большей части оттого, что Адольф не разделял их банальных забот и разговоров, их солдатских привычек, их скабрезных историй и похотливого мужского гогота. «Ничто я так не ненавидел, как эту грязь», – припомнит о тех временах сам отшельник. И житейской грязи предпочтет чтение Шопенгауэра, Ницше, Гомера и Евангелия, накапливая в себе непостижную философскую суть. «В своем одиночестве, в своей сиротливой уединенности он находил сознание своей особой избранности», – констатирует биограф фюрера И. Фест. И добавит: «В противоположность опыту предыдущих лет война была для Адольфа Гитлера великим положительным моментом его формирования, «огромным впечатлением», «грандиозным», «столь счастливым», как он сам сформулирует, превознося полученный опыт, имевший для него решающее, религиозное значение».

Между тем все участники тех давних событий сходятся во мнении, что одержимый чувством долга по отношению к «священной борьбе» за обновленную Германию, ефрейтор Гитлер проявил себя незаурядным храбрецом, и награды, полученные им во время службы в рядах пехотного полка (именовался еще по имени своего командира полком «Лист»), вполне заслуженные. Стоит напомнить, что за время войны Адольф Гитлер получил награды: Железный крест 2-го класса (2 декабря 1914 г.), Баварский крест за военные заслуги 3-го класса с мечами (17 сентября 1917 г.), Полковой диплом за выдающуюся храбрость (9 мая 1918 г.), Железный крест 1-го класса (4 августа 1918 г.; редчайший случай для рядового), Баварский служебный знак отличия 3-го класса (25 августа 1918 г.). Восхищаясь его патриотическим усердием, однополчане вместе с тем уверовали, что его присутствие несет им удачу; «Если Гитлер рядом, то ничего не случится», – говаривали солдаты. Столь высокий авторитет он заслужил ценой мужества и хладнокровия, которое сохранял даже под шквальным огнем.

Тогда же этот чудак проявил нежную привязанность к животным, – его милым другом стал белый терьер-«перебежчик» Фоксль. Три года собака верно служила новому хозяину, пока какой-то завистник не украл ее, оставив лишь воспоминания в виде нескольких фотографий.

«В те годы я был солдатом и не хотел заниматься политикой, я вообще ничего не желал знать о политике», – утверждал Гитлер. Однако существуют известия, что в 1916–1917 годах Гитлер все же приобщился к политике. В то время он провел пять месяцев в Германии; после легкого ранения в левое бедро 7 октября 1916 года его направили на излечение в лазарет в Беелице под Берлином. «Прошло два года как я не видел родины, – срок при таких условиях бесконечно большой. Я с трудом мог представить себе, как выглядит немец, не одетый в военную форму».

Глава 5. Нация, верившая в силу своего оружия, как в Евангелие

Чтобы сделать революцию возможной, революционерам пришлось разложить и армию, всегда являвшуюся до сих пор воплощением организованной силы государства. Мало того. Разъединенные революционной агитацией воинские части пришлось и непосредственно употребить как ударную силу революционного переворота.

А. Гитлер

Находящийся на лечении ефрейтор Гитлер выписался с еще не зажившей раной, чтобы прибыть в Мюнхен, где дислоцировался его полк, и просто вынужден был окунуться в «нежелательную политику». «военная пропаганда противников началась в нашем лагере уже с 1915 г. С 1916 г. она становится все более интенсивной, а к началу 1918 г. она уже прямо затопляет нас. На каждом шагу можно было ощущать отрицательные влияния этой ловли душ. Наша армия постепенно научилась думать так, как этого хотелось врагу… Этот психологический яд был равносилен прямому подкашиванию наших боевых сил… Много раз меня мучила мысль, что если бы на месте этих преступных невежд и безвольных манекенов руководителем нашей пропаганды оказался я, то исход войны был бы для нас совершенно иным», – полагал разочарованный ефрейтор Гитлер, записывая впоследствии свои впечатления в рукопись «Майн кампф». В 1918 году запасной батальон полка «Лист», по словам Адольфа, уже находился в руках «солдатских советов». По сути, разворачивался тот же самый сценарий, что в Российской империи.

Вначале 1917 года в результате активной деятельности немецкой агентуры и международных масонских лож, а также подрывной деятельности левых и либеральных партий, возник дисбаланс между русским народом и антирусскими силами, отчего нарушилось хрупкое равновесие русского имперского колосса.

Никаких социальных предпосылок для революции 1917 года в России не было! И значит, она носила ярко выраженный антирусский характер. После отречения императора Николая II власть в стране захватило Временное правительство, большинство членов которого были масонами. Имеются неопровержимые свидетельства, что после отречения государя Керенский разослал приглашения российским масонам за рубежом приехать, чтобы участвовать в строительстве масонского храма в России. Среди тех, кто охотно отозвался на приглашение, и «великий каменщик» князь П. Кропоткин, проживавший с женой-еврейкой в Лондоне.

Уже в апреле 1917 года в Москве собирается всероссийский масонский съезд, на который прибыли собратья со всего мира. Делегаты съезда предложили объявить Россию масонской державой. Однако старые члены масонских лож не поддержали предложение, высказавшись против открытой легализации и за сохранение полной тайны масонства. Тогда же, согласно сведениям известного историка О. Платонова, Керенский приказал уничтожить тираж книги С. Нилуса, содержавшей текст «Сионских протоколов».

Благодаря финансовым вливаниям (в том числе, как уже упоминалось, и от германской разведки) большевистская партия, возглавляемая В. И. Лениным, получила особый статус среди всех политических сил активно разлагаемой извне и изнутри российской державы. На какое-то время именно большевистская партия стала главным союзником масонского Временного правительства. Хотя и в рядах этой самой «пролетарской» партии имелись свои масонские силы.

Любопытно, что сотрудниками французских спецслужб было тогда же установлено, что немецкими деньгами снабжались не только большевики, но и «представители либерально-масонского подполья» в лице кадетов и проч. А большевистский агент еврей Яков Фюрстенберг (Ганецкий) был одновременно и немецким агентом, передававшим им сведения о красных «соратниках». В. И. Ленин постоянно находился на связи с Ганецким – членом польской социал-демократической партии, который одновременно был служащим Александра Парвуса в бизнесе, его партнером в политике и сообщником по германским интригам. Ну а кто такой «доктор Парвус» (наст. Израиль Лазаревич Гельфанд), хорошо известно практически всем читателям. В 1905 г. этот богатый делец, «желающий дешево купить отечество», вместе с Троцким был вождем «первой русской революции»; в 1915 г. для осуществления той же задачи изложил «План русской революции», разработанный для германского Генштаба. С 1910 по 1914 гг. жил в Константинополе, где установил контакт с масонским правительством младотурок, став их финансово-политическим советником. Тогда же вступил в масонство.

Сотрудник французской разведки Л. Тома докладывал, что торговые книги скандинавского банка «Ниа Банк» «позволили нам обнаружить тайную сделку, которая существовала между Германией и большевиками…мы нашли много другого, и в частности, вещественные доказательства в форме чековых книжек, которые перед революцией марта 1917 г. службы немецкой пропаганды использовали для оказания поддержки борьбы русских прогрессивных (это слово следовало бы взять в кавычки. – авт.) партий против царизма, они же обеспечивали субсидиями и некоторых крупных чинов царского правительства, находившихся за границей, с целью склонить их к мысли, что продолжение войны для России гибельно».

Кроме названного банка в донесениях упоминались и сведения о секретных сделках с еще одним скандинавским финансовым учреждением, называвшимся «Хандель-банк». Но кроме них были и другие, желавшие вкладывать деньги под будущие весьма солидные «русские дивиденды».

В том числе и на эти щедрые финансовые подачки большевики содержали целую армию партийных функционеров, проводивших подрывную, антинациональную агитацию среди рабочих и солдат. Благодаря массированной атаке на разум и души, в русском обществе и в русской армии восторжествовал дух разложения. Как впоследствии выяснили историки, после отречения государя вся верхушка управления русской армией принадлежала к масонским ложам: А. Керенский, А. Гучков, генералы Алексеев, Брусилов и другие. Еще можно было нанести решающие удары по австро-германскому блоку, но предательская работа масонов вкупе с большевиками свела эти планы на нет, окончательно деморализовав рядовой состав.

Большевики предпринимают серьезные попытки захватить власть в стране. Манипуляторы людским сознанием направляют в воинские части тысячи и тысячи специально подготовленных комиссаров, в основном нерусской национальности. И вот уже не офицеры, а большевики контролируют ситуацию в войсках; не «представители народа», а разбойники, убийцы, уголовники и каторжане, прошедшие отечественную «школу политической борьбы» и заграничные спецшколы террора, диктуют волю несчастным, одураченным русским. От имени какого-то исполкома новосозданного Кронштадтского Совета издают директиву, требующую «немедленно сообщить по частям, что сегодня 3 июля в 6 часов утра следует с оружием в руках собраться на Якорной площади и строго организованно направиться в Петроград…» И все пишут и требуют; требуют и пишут, прекрасно осведомленные, в каких тайниках и схронах таится до времени нелегально, в огромных количествах завезенное из-за границ оружие…

В октябре 1917 года, от имени того же Совета большевики захватывают ключевые учреждения: железнодорожные станции, банки, почту, телеграф и т. д.

Таким образом, в первую очередь, именно превосходство в агитационной войне позволило партии большевиков захватить власть в стране. Большевики, разрушив опору самодержавия – русскую армию, насчитывающую тогда 7 миллионов человек, – смогли добиться своей давно и тщательно спланированной цели. Временное правительство в большинстве своем успело сбежать; на русский трон взобрались инородные чудовища. После чего в огромной стране, еще недавно именовавшейся Российской империей, насаждается невиданный по своему размаху террористический режим; русский народ брошен «в кровавую лужу большевизма» (по А. Гитлеру).

Поставив своей конечной целью захватить весь мир, интернациональные большевистские банды направляли своих эмиссаров и в германскую армию, где также вели разлагающую агитацию. «Мне нетрудно было убедиться…, – напишет об этом в «Майн кампф» Адольф Гитлер, – что дискуссионные ораторы противного лагеря обыкновенно выступают с определенным «репертуаром», повторяя одни и те же аргументы, явно выработанные, так сказать, в централизованном порядке. так оно и было, конечно, на деле. На этих примерах я еще раз убеждался в том, с какой невероятной дисциплинированностью противник проводит свою пропаганду. И я еще и теперь горжусь тем, что мне удалось найти средства не только обезвредить эту пропаганду, но и повернуть оружие врага против него самого. Спустя года два я овладел этим искусством виртуозно».

Казалось бы, Германия, продиктовав условия советской России в марте 1918 года в Брест-Литовске, а после, спустя месяц, заключив договор с Румынией, закончила воевать на два фронта, сумев продемонстрировать миру явную мощь. Однако азартный военачальник Людендоф, сосредоточивший в то время в своих руках все вопросы руководства германскими вооруженными силами, изменил ситуацию категоричным призывом: «У немецкого народа один выбор – победить или умереть!». При этом он не допускал даже мысли о возможном поражении, хотя многие офицеры в своих посланиях на его имя указывали, что нельзя делать ставку только на военную силу. Нация, верившая в силу своего оружия, «как в Евангелие» (по словам начальника тыла одной из групп армий майора Ниманна), в конце концов, получила жестокий урок. В итоге генерал Людендорф обратился к союзникам с просьбой о немедленном «прекращении военных действий», обеспечив Германии самые суровые условия (безоговорочная капитуляция), чем если бы перемирие было достигнуто в результате переговоров воюющих сторон. Далее, если читатель помнит, генерал оказался среди первых серьезных союзников Гитлера.

В октябре 1918 г. часть, в которой служил Адольф Гитлер, вела оборонительные бои во Фландрии. В ходе боев англичане в ночь на 14 октября предприняли газовую атаку, в которой пострадал и бравый ефрейтор. Химическим оружием англичан был горчичный газ иприт, вызывающий ухудшение или даже временную потерю зрения. Гитлера направили на излечение в лазарет в Пазевалке, что в Померании.

А 10 ноября 1918 г. он получает известие, что в Германии произошла революция, династия Гогенцоллернов свергнута и в стране провозглашена республика. Император и кронпринц отправились в Нидерланды, а провозглашенную республику возглавил еврей Фридрих Эберт, заняв пост канцлера. «Сила старого Германского государства покоилась, так сказать, на трех китах: 1) на монархической форме правления; 2) на административном аппарате и 3) на армии. революция 1918 г. устранила монархическую форму правления, разложила армию и сделала административный аппарат достоянием партийной коррупции. Этим самым революция уничтожила все три главных источника силы государственной власти», – констатировал будущий фюрер.

В ноябре 1918 года временное правительство республики подписало договор о прекращении военных действий, закончив Первую мировую войну и признав свою полную и безоговорочную капитуляцию. Будущее немецкой нации теперь диктовал… Вудро Вильсон; американский президент требовал принятия Германией 14 пунктов своего плана урегулирования. Даже для проигравшей Германии они были унизительными. Кроме вывода немецких войск с оккупированной территории России, страна обязана была освободить французские территории, возвратив Франции Эльзас и Лотарингию. Также следовало вывести войска из Румынии, Сербии и Черногории. Планом предусматривалось создание независимого польского государства с выходом к морю и самое главное – создание такой организации, как Лига Наций. (Именно революции в России и Германии, а после Вторая мировая война сделали Америку реальным жандармом Европейского континента; революции тщательно подготавливались с середины XIX века финансово-промышленными кругами САСШ через финансируемые ими спецшколы на территории Европы и т. д. и т. п.; деньги американских дельцов на «русскую» революцию поставлялись в том числе и через Германию.)

Разочарование нации только усугублялось негативной статистикой, подытожившей окончание продолжительной и тягостной войны. К концу войны треть мужского населения была убита, ранена или искалечена; вдовами остались более 600 000 женщин. В силу чего роль женщины в обществе изменилась, многим пришлось отказаться от исполнения традиционных функций и отвечать за типично мужские занятия, в том числе идти и на физические работы. Инфляция и голод еще больше усугубили накопившиеся проблемы. Долги самой страны были огромны; например, в начале 1920-х годов за один американский доллар в Германии давали 240 миллионов немецких марок.

Правительству, безуспешно взявшемуся разрешить все конфликты, противостояли вновь сформированные политические советы, представлявшие собой сообщества из безработных гражданских лиц и недавних солдат; из этого разношерстного разочаровавшегося конгломерата в скором будущем выйдет немало национал-социалистов. Силы, желавшие заполучить власть, обвиняли правительство за проигрыш войны, за тяжкое бремя капитуляции и трагический хаос послевоенной жизни. Эберт оказался один на один с революционными советами – с одной стороны, и с вновь сформированными социалистическими и прокоммунистическими партиями – с другой. И советы, и коммунисты готовы были вырвать власть из его рук и возглавить правительство. (На I Всероссийском съезде Советов 4 июня 1917 года В. И. Ленин нагло заявлял: «Здесь говорили, что нет в России политической партии, которая выразила бы готовность взять власть целиком на себя. Я отвечаю: есть! Ни одна партия от этого отказаться не может, и наша партия от этого не отказывается: каждую минуту она готова взять власть целиком!» Его слова встретили хохотом, ведь в зале было не более 10 процентов представителей большевиков, и их не считали сколь-нибудь реальной силой. Но жесточайшая дисциплина и огромные деньги, а также бездарная политика Временного правительства, доведшая страну и ее население до критической черты, предоставили этим фанатикам шанс оказаться у власти.)

Эберту ничего не оставалось, как назначить выборы нового парламента; вскоре внутри этого органа зародилась Веймарская республика, получившая название от города, в котором был написан окончательный вариант конституции. Согласно новому закону президент и парламент должны были избираться народом, а канцлер – большинством голосов парламента. Тогда же впервые избирательное право получили женщины. Среди новшеств конституции было и то, что президент получал право назначать собственного канцлера; впоследствии именно эта статья 48 позволит оказаться на политической вершине последнему канцлеру президента Гинденбурга Адольфу Гитлеру.

После выписки из лазарета в Пазевалке Гитлер прибывает в Мюнхен. Чтобы хоть как-то приспособиться к ситуации, в которой находился и город, и его перевозбужденные от политических баталий жители, Адольф записывается добровольцем в службу охраны лагеря для военнопленных, находившегося близ австрийской границы. Чтобы занять койку в казарме, он вынужден был вступить в Красную армию, взявшую тогда власть, и носить на рукаве красную повязку. Впрочем, как сказал о поступке фюрера один из историков, «милитаризованный мир был по-прежнему единственной социальной системой, в которой он ощущал себя человеком».

Глава 6. В ожидании пришествия «дня всемирного освобождения»

Теперь я уж больше не старался избегнуть обсуждения еврейского вопроса. Нет, теперь я сам искал его. Я знал теперь, что тлетворное влияние еврейства можно открыть в любой сфере культурной и художественной жизни, и тем не менее я не раз внезапно наталкивался на еврея и там, где менее всего ожидал его встретить. Когда я увидел, что евреи являются и вождями социал-демократии, с глаз моих упала пелена. Тогда пришел конец длительной внутренней борьбе.

А. Гитлер

Революционное движение, начавшееся в 1919 г. в северной Германии, словно захватывающее все на своем пути пламя, перекинулось также и в Баварию.

В Мюнхене 7 ноября была свергнута монархия и провозглашена Баварская республика, власть захватили социал-демократы, а премьер-министром стал вождь баварской революции коммунист-еврей Курт Эйснер. Интересно, что на прошедших в Баварии выборах Эйснер получил всего-то примерно 2 процента голосов. Ему довелось работать под напором различных политических сил, причем и социал-демократы, и либералы, и республиканцы, и монархисты требовали, чтобы в стране не произошло окончательной победы «революции наподобие русской». В силу чего все силы были направлены против коммунистов, Советов и группы «Спартак». «Однако, – по словам очевидца тех времен, – меры против Советов долгое время принимались негласно, втайне, так как заводские Советы – Центральный совет рабочих и солдатских советов – официально были высшей инстанцией; кроме того, они частично находились под мелкобуржуазным влиянием, а, следовательно, вполне годились в союзники против революции». Группу «Союз Спартака» в Баварии возглавлял еврей Эйген Левине (1863–1919); он же принимал деятельное участие в январских боях 1919 года в Берлине. Революционный комитет, подготовивший руководимое коммунистами вооруженное выступление в Берлине, возглавили Либкнехт и Ледебур. После провозглашения Баварской советской республики Э. Левине возглавил Исполком (верховный исполнительный орган) республики, под его руководством вводился так называемый рабочий контроль на предприятиях, проводилась национализация банков и создавалась Красная армия (то есть, делал то же самое, что и Лейба Троцкий в рухнувшей под напором красных бесов России).

21 февраля 1919 года премьер-министр (временный президент) Курт Эйснер был убит, застрелен молодым офицером графом Антоном Арко-Валли, – евреем по матери и членом секретного Общества Туле, – последний факт немаловажен. Известно, что впоследствии члены Общества Туле (а более подробный разговор об этом обществе будет вестись позже) вели переговоры с основателем Немецкой рабочей партии (НРП) Антоном Дрекслером, работавшим в мюнхенском железнодорожном депо, чтоб наладить связь с рабочими и распространять в их среде свои идеи, – как это делали большевики. Многие члены Общества Туле вступили в НРП, а позднее в Национал-социалистическую рабочую партию Германии, возглавляемую Адольфом Гитлером.

Это убийство в обществе, напряженном до предела, вызвало волну возмущения. Тысячи мюнхенцев пришли проводить гроб Эйснера в последний путь. По радио было передано обращение Баварского рабочего и солдатского совета к пролетариям всех стран, призывающее баварский пролетариат «сплотиться для защиты революции». Перед зданием ландтага на месте убийства Эйснера лежали цветы, рядом стоял почетный караул.

«Конечно, Курт Эйснер знал, что он делает, – спустя годы напишет Адольф, переосмысливая не столько прошлую ситуацию, сколько привязывая к старым фактам свое новое видение через призму патологической ненависти. – Придав революционному восстанию в Баварии определенное острие против остальной Германии, он меньше всего преследовал специальные баварские интересы, а действовал просто по уполномочию от господ евреев. Он просто использовал существующие в Баварии антипатии и предрассудки, чтобы легче раздробить Германию. Если бы удалось полностью раздробить государство, то тогда оно уже совсем легко стало бы добычей большевизма».

Однако тогда Адди вовсе так не думал; фотографии свидетельствуют: за гробом Эйснера среди депутации от военных в группе солдат с черным крепом стоит Гитлер, на голове – ефрейторская фуражка, на рукаве – красная повязка как знак власти Советов. Та же красная повязка, но уже с черной свастикой в круге будет впоследствии присутствовать на рукаве его коричневого мундира, – как знак власти Нацизма. Позже об этих событиях и о начале своей политической деятельности Гитлер вспоминал так: «в марте 1919 г. мы опять вернулись в Мюнхен. Положение стало неудержимым. Обстановка с неизбежностью вела к дальнейшему продолжению революции. Смерть Эйснера только ускорила ход событий и привела к советской диктатуре, т. е. лучше сказать, к временной диктатуре евреев, чего зачинщики революции добивались как своей конечной цели во всей Германии… ввиду этого мы начали в нашем небольшом кругу обдумывать вопрос об образовании новой партии».

Тогда же Адольф впервые выступил публично, однако его слова о советской революции вызвали недовольство Центрального совета, после чего 27 апреля 1919 г. была предпринята попытка арестовать оратора; однако Гитлер встретил пришедших с карабином в руках. Справедливости ради, стоит добавить, что есть и иные версии этого события.

А за пять недель до убийства вождя баварской революции Эйснера были убиты и другие значимые «деятели германского и международного революционного движения» Карл Либкнехт и Роза Люксембург. Об этих знаменитых столпах немецкой революции можно добавить, что, к примеру, еврей Карл Либкнехт (1871–1919), адвокат по профессии, выступал защитником «русских» и «немецких» (которые на деле не будут ни исконно русскими, ни исконно немецкими) социал-демократов, обвинявшихся в нелегальном провозе подрывной социалистической литературы. В 1905 г., когда прошла, по словам Ленина, «репетиция русской революции», Либкнехт писал: «22 января будет обозначать переломный пункт в истории России. Кровью, которая была пролита в те дни, захлебнется царизм… (К величайшему сожалению, морями крови, которые пролили захватчики после 1917 года в России, они не захлебнулись. – Авт.). Свобода, заря которой восходит над Россией, есть также свобода для Пруссии, для Саксонии, для Германии…»

И вот что еще следовало бы подчеркнуть: в 1904 году этот революционизирующий человечек требовал создания сплоченной социал-демократической молодежной организации с целью «мобилизации пролетарской молодежи на борьбу с царизмом и капитализмом». Его запрос выполнят в России – жена В. И. Ленина, большевичка Надежда Константиновна Крупская (когда создаст комсомол и пионерию), а в Германии – Адольф Гитлер (когда создаст по советской аналогии Гитлерюгенд и Дойче юнгфольк).

Карл был сыном одного из вождей (следовало бы напомнить, что по-немецки «фюрер» означает «вождь») социал-демократической партии Германии Вильгельма Либкнехта, принимавшего активное участие в революции 1848–1849 гг. в Германии. После поражения революции эмигрировал в Швейцарию, затем в Лондон, где сдружился с апостолами коммунизма – потомственным раввином Карлом Марксом (наст. Мордехай Леви) и Фридрихом Энгельсом. Вернувшись в Германию, стал работать корреспондентом, затем редактором партийных газет, пропагандируя красную заразу, одновременно создавая немецкую секцию 1-го Интернационала. Продолжительное время был депутатом германского рейхстага, где выступал, следуя прямым указаниям своих сотоварищей Маркса и Энгельса. Наконец-то в 1872 г. обвинен в государственной измене, однако в виду лояльности суда (подобную ошибку совершали и все суды Российской империи), был заключен в крепость на 2 года. За свою подрывную деятельность он еще не единожды будет арестован, однако это не сильно помешает революционной карьере борца со всеми и вся. Известно, что в период действия исключительного закона против социалистов (1878–1890), Вильгельм Либкнехт являлся одним из боевых действенных руководителей нелегальной партии; был в числе организаторов 2-го Интернационала.

Виднейшим деятелем социал-демократии считается и «выдающаяся дочь немецкого народа» (как нас учили в советских школах), деятель немецкого, польского и международного движения еврейка Роза Люксембург (1871–1919). Основательница коммунистической партии Германии родилась в Польше; училась революционной борьбе в Швейцарии, после чего уехала в Германию – применять опыт на практике. После так называемой русской революции 1905 г. совместно с единокровниками Карлом Либкнехтом, Кларой Цеткин, философом Францем Мерингом и другими стала активно призывать к стачкам и вооруженной борьбе. К слову: Меринг переписал историю Германии с древних времен на основе «марксистской концепции», выискивая зачатки революционной борьбы (то же самое планомерно делалось и с историей России, уничтожая истинную самобытность и древнебытие народов, фальсифицируя события; одними из первых советских историков будут нерусские Покровский, Ярославский (наст. Губельман), Бубнов, Пичета, Рубинштейн и прочие марксисты).

С того же 1905 г. Роза вела революционную борьбу в Польше и Литве; была арестована, но отпущена под залог (с нынешними террористами власти всех стран обходятся куда как суровее). На Штутгартском конгрессе 2-го Интернационала (1907) Роза Люксембург совместно с Лениным внесла поправки в принимаемую собравшимися резолюцию, указывая на необходимость использования предполагаемой войны для «свержения господства буржуазии». Была одним из основателей вместе с Мерингом и Йогихесом «Союза Спартака» (преобразован из группы «Интернационал», созданной в 1916 г.), являлась автором издававшихся этой организацией антивоенных листовок, распространяемых в германской армии. В этот союз дамочка, имеющая врожденные физические уродства, вступила из-за неразделенной любви. Ее избранник высокомерный Лео Йогихес, известный в так называемом «русском революционном движении» под именем Ян Тышка, был прототипом одного из героев «Бесов» Достоевского. Лео, имевший сексуальную связь с Розочкой, не желал на ней жениться, и тогда она – по большевистской женской традиции – стала проповедовать «свободную любовь», развращая (с победой большевизма) умы миллионов женщин.

После революции 1917 г. в России Р. Люксембург приветствовала уничтожение Российской империи, «решительно повернула к ленинизму» (как пишут советские источники), яростно призывая к установлению диктатуры пролетариата и созданию Советов в Германии.

15 января 1919 г. вместе со своим подельником Либкнехтом была убита. После неудавшейся Ноябрьской революции и убийства Розы Люксембург и Карла Либкнехта еврей Йогихес возглавил коммунистическую партию Германии (КПГ), но 9 марта 1919 г. был арестован и также убит.

«Вожди германского рабочего класса» поплатились за то, что сами призывали к массовым убийствам несчастных граждан, не желавших разделять их «передовые» взгляды.

И, да простит меня читатель за занудство, приведу краткую цитату из Советской исторической энциклопедии, чтобы лучше понять и членов большевистской партии, и размах их задач. «В. И. Ленин высоко ценил Люксембург. Он называл ее орлом, великой коммунисткой, представителем революционного марксизма, рекомендовал издание полного собрания ее сочинений, подчеркивая, что ее работы «…будут полезнейшим уроком для воспитания многих поколений коммунистов всего мира»».

Пришедший к власти вождь Гитлер не сочтет ее книги «полезнейшим уроком для воспитания» и прикажет совершить полезнейший акт вандализма – сжечь ее тома вместе с книгами других деятелей коммунистического движения. О чем разобиженные революционеры раскричатся на весь мир, забыв указать, как они уничтожали миллионы великолепных книг, едва лишь захватили власть в России и убили Помазанника Божьего вместе с невинными членами его семьи.

Оказалось, что все, что до сих пор последовательно излагалось в этой книге, явилось подтверждением слов столпа мировой психиатрии Чезаре Ломброзо (1835–1909), методом научных сопоставлений и исследований получившего такой категоричный вывод: «Следует еще заметить, что почти все гениальные люди еврейского происхождения обнаруживали большую склонность к созданию новых систем, к изменению социального строя общества; в политических науках они являлись революционерами; в теологии – основателями новых вероучений; так что евреям, в сущности, обязаны если не своим происхождением, то по крайней мере своим развитием, с одной стороны, нигилизм и социализм, а с другой – христианство… И в то же время именно среди евреев встречаются вчетверо или даже впятеро больше помешанных, чем среди их сограждан, принадлежащим к другим национальностям». Слова, написанные еще до того, как в России произошла Великая Октябрьская социалистическая, или так называемая русская революция…

И, ведя повествование дальше, заглянув не только в суть социализма (марксизма-ленинизма), но в германский нацизм Третьего рейха, и даже в самые тайные глубины христианства, посмотрим, подтвердится ли эта цитата. И не выглядит ли автор предвзятым, ведя разговор о столь сложных для понимания их сути предметах, оказавших влияние на историю всего человечества.

Революция в Германии набирала обороты. В баварском рабочем классе под влиянием «русской» и «венгерской» революций укрепляется идея диктатуры пролетариата и рабочих Советов. Как известно, после поражения Австро-Венгрии, в день победы «пролетарской» революции в России, 25 ноября 1918 г. в Венгрии проходят спланированные митинги и создаются Советы солдат. 400-летнее господство Габсбургов закончено. На территорию страны ринулись полчища «интернационалистов», делавших так называемую «русскую» революцию 1917 года и воевавших на полях сражений в годы Гражданской войны. 21 марта 1919 г. была объявлена Венгерская советская республика. За 133 дня ее существования заинтересованные лица, прикрываясь большевистскими лозунгами о справедливости, успели национализировать (забрать, украсть у истинных хозяев) все промышленные и торговые предприятия, транспорт, банки и сберегательные кассы.

Основателем компартии Венгрии в 1918 г. и ее Красной армии стал сын еврея-ветеринара Ференц Мюнних (1886–1967); он после поражения революции эмигрировал, сражался в рядах интернациональных бригад в Испании (1936–1939 гг.). После освобождения Венгрии от фашистов частями советской Красной армии в 1945 году, вновь вернулся на родину и в большую политику; с 1957 г. стал членом Политбюро ЦК ВСРП. Еще одним организатором и руководителем венгерской компартии был небезызвестный коммунистический деятель Бела Кун (1886–1939), занявший в 1919-м пост наркома иностранных дел в венгерском советском правительстве. После поражения революции бежал в СССР. О революционных подвигах этого «великого» сына еврейского народа известно, что он утопил в крови весь Крым, безжалостно вырезая русских дворян, вплоть до младенцев, и развлекаясь участием в жестоких казнях мирных жителей вместе со своей преступной подельницей Розой Землячкой (наст. Залкинд). В годы сталинского террора Кун был расстрелян среди многих других не менее «великих» товарищей.

Об этих событиях немецкая газета «Мюнхенер Беобахтер» за 4 октября 1919 года напечатает за подписью священника из Базеля заметку следующего содержания: «Печальные времена, когда ненавидящие христиан орды диких азиатов простирают свои окровавленные руки в стремлении задушить нас! Антихристовы бойни, устраиваемые евреем Лениным, ужаснули бы даже Чингисхана. В Венгрии его выкормыш Кон – он же Бела Кун – прошел по этой несчастной стране с обученной убивать и грабить еврейской сворой террористов, чтобы, усеяв страну виселицами, уничтожать на этом конвейере смерти ее граждан и крестьян. В роскошный гарем при его дворце тайно поставляли десятки непорочных христианских дев, которых подвергали там насилию и растлению. По приказу его подручного лейтенанта Самуэли в одном подземелье были жестоко истреблены шестьдесят священников. Их тела расчленяют, отрубают конечности, а до этого у них все отбирают, оставляя им вместо одежды только кожу, по которой струится кровь. Следствие выявило, что восьмерых священников распяли на дверях их церквей! Теперь стало известным… что точно такие же страшные сцены имели место и в Мюнхене». Немногим позднее на базе именно этой газетенки появится рупор фашизма газета «Фелькишер Беобахтер», в которой позорный для немцев Версальский договор назовется «сифилитическим миром». Начнет выходить как ежедневная газета с 8 февраля 1923 года.

3 апреля 1919 года в немецком Аугсбурге на собрании, созванном правыми социалистами, выдвигается требование о создании Советской республики. Новое советское правительство во главе с коммунистом Евгением Левине приступает к воплощению основ пролетарской диктатуры.

«События упорно идут по советскому пути, – контролировал ситуацию весны 1919 года по разные стороны границы главный международный преступник Лейба Троцкий. – Рабочие массы всего мира становятся под знамя Советской власти… Сейчас можно со дня на день ждать победы советской республики в Австрии и в Германии. Не исключена, может быть, возможность, что пролетариат Италии, Польши или Франции нарушит очередь, обогнав рабочий класс других стран. Эти весенние месяцы станут решающими в истории Европы. Вместе с тем, эта весна окончательно решит и судьбу буржуазно-кулацкой, противосоветской России».

7 апреля 1919 г. Бавария провозглашается Советской Республикой и в тот же день направляет приветствие: «Российской Советской Республике. Тов. Ленину, в Москву. Бавария объявлена Советской Республикой. Революционные рабочие, крестьяне и солдаты объединились и осуществили диктатуру пролетариата, для того чтобы образовать социалистическо-коммунистическое общество. Создается Красная армия. Устанавливаются сношения с Российской и Венгерской Советскими Республиками. К вам, нашим естественным союзникам, направляется наш первый привет. Баварская Советская Республика отказывается от всякой общности с правительством Потсдама и Веймара, служащими капитализму, и призывает народы Германии, Европы и всего мира последовать ее примеру. Бавария последовала за Россией и Венгрией. Мы верим в пришествие дня всемирного освобождения. Да здравствует Интернационал! Да здравствует всемирная революция! За Советскую Баварскую Республику Народный Комиссар по иностранным делам – доктор Липп. За Революционный Центральный Совет – Эрих Мюзам».

Весьма любопытно, что д-р Липп, назвавшийся по сути министром иностранных дел Мюнхенской советской республики, был сотрудником немецкой военной разведки, и еще во время Первой мировой войны состоял на связи с евреем Карлом Радеком (наст. Собельсон; 1885–1939), некоторое время – с конца 1918 года, находившегося в Берлине в партийной командировке для поддержки революции. Радек – уродец и выдающийся экземпляр для психиатрических лечебниц (как утверждают психиатры) – после захвата большевиками власти примчался в Петроград, став с ноября 1917 г. заведующим отделом внешних сношений ВЦИК. В 1917-м был членом советской делегации в Брест-Литовске, где решался вопрос мира с Германией. В 1919–1924 гг. член ЦК РКП(б); в 1920 – секретарь, в 1920–1924 гг. – член исполкома Коминтерна. Некоторое время Радек возглавлял Коммунистический университет имени Сунь Ятсена, занимавшийся спецподготовкой партийных кадров для стран Дальнего Востока. Также он был журналистом центральных большевистских газетах «Правда», «Известия» и других; главным комментатором зарубежных событий, считавшимся «лучшим коммунистическим журналистом мира», – идеальным лгуном и фальсификатором. Кстати, поводом для гипертрофированной ненависти Адольфа Гитлера к евреям, по его словам, стала именно пресса и ее представители. Фюрер писал: «Постепенно я убедился в том, что и социал-демократическая пресса в преобладающей части находится в руках евреев. Этому обстоятельству я не придал большого значения, так как ведь с другими газетами дело обстояло так же. Одно обстоятельство, однако, приходилось отметить: среди тех газет, которые находились в еврейских руках, нельзя было найти ни одной подлинно национальной газеты в том смысле, в каком я привык понимать это с детства. Я превозмог себя и стал теперь систематически читать эти произведения марксистской печати. Мое отрицательное отношение к ним стало бесконечно возрастать. тогда я поставил себе задачу поближе узнать, кто же фабриканты этих концентрированных подлостей. Начиная с издателя, все до одного были евреями. все это имело ту хорошую сторону, что по мере того, как мне выяснились подлинные носители или распространители идеи социал-демократии, моя любовь к собственному народу стала возрастать».

Впрочем, еще отец экзистенциализма знаменитый философ Кьеркегор дал свою неприглядную формулу всех печатных СМИ: «Со времени изобретения печатного пресса дьявол поселился в печатной краске».

А тем временем против революционного Мюнхена стали стягиваться войска, прозванные по аналогии с теми, что воевали против коммунистов и Советов в России – белыми. Красная армия вынужденно отступила и 1 мая 1919 года Белая армия вошла в Мюнхен. За участие в революционном советском движении судом осуждено более 2200 человек, 184 человека расстреляны. За кипучую деятельность во благо «избранного класса» вождя Баварской Советской Республики Эйгена Левине расстреляют по приговору военно-полевого суда 5 июня 1919 г.

Э. Мюзам, игравший видную роль в недолговечной Баварской республике под руководством К. Эйснера, после свержения революционного правительства Баварии был приговорен к 15 годам тюремного заключения, однако освобожден в 1925 г. Сын любекского еврея-аптекаря Эрих Мюзам (1878–1934), отошедший в студенчестве от иудаизма и ставший сперва анархистом, а затем социалистом, поплатится за свою революционную деятельность позже, когда попадет в фашистский концлагерь Ораниенбург, где и окончит свои дни. Войдя в историю как «немецкий поэт, драматург и публицист, оказавший большое влияние на немецкую публицистическую поэзию 1920-х гг.». В 1923-м этот поэт напишет стихотворение «Немецкий республиканский гимн», посвятив его памяти В. И. Ленина, которого сравнивал с библейским Моисеем. Примечательно, не правда ли?!

«Опыт повседневной жизни побудил меня теперь пристальней заняться изучением самих источников марксистского учения. влияние этого учения стало мне ясным, его успехи бросались в глаза каждый день. Последствия этих успехов также можно было легко себе представить, если иметь хоть немножко фантазии. Для меня оставался только еще неясным вопрос о том, понимали ли сами создатели этого учения, к каким именно результатам должно оно привести, видели ли они сами неизбежные окончательные последствия их злого дела или они сами были жертвой ошибки… Я стал скупать все доступные мне социал-демократические брошюры и добиваться, кто же их авторы. Одни евреи. Я стал приглядываться к именам почти всех вождей. в подавляющем большинстве – тоже сыны «избранного» народа. Кого ни возьми – депутатов рейхстага, секретарей профсоюзов, председателей местных организаций, уличных агитаторов – все евреи. Куда ни глянешь – все та же тяжелая картина. Имена всех этих аустерлицев, Давидов, адлеров, Эленбогенов навеки останутся в моей памяти», – делал свои сакраментальные выводы тот, кого немецкий народ назовет «освободителем от марксизма», возложив на него все свои чаяния о лучшем и справедливом будущем.

И все же пока одни – по убеждениям или по принуждению – вступали в «красные» ряды, другие создавали Добровольческие корпуса. Те из военнослужащих, «верящих в силу оружия, как в Евангелие», кто боролся с «красными», не поддавшись на их массированную и лживую агитацию, 1 мая 1919 года, в конце концов, разогнали созданную коммунистами и левыми социал-демократами Баварскую советскую республику. Адольфа Гитлера в рядах какого-либо Добровольческого корпуса не было.

16 апреля 1919 года в пехотном полку, где служил Гитлер, проводились выборы, и сослуживцы избрали Адольфа председателем нового батальонного Совета. Будущий наци № 1 какое-то время служил социалистам. Адик изучал то, чему впоследствии будет противостоять вместе со своим милитаризированным рейхом; вникнув в суть социализма, он научится основам построения фашизма.

Так неужели же получается: не будь всех великих и гениальных еврейских «борцов с царизмом-капитализмом» и бредовой идеи мировой революции, не было бы никакого Сталина и не было бы никакого Гитлера?!

Глава 7. «Кровавые колес а перемен идут на Европу из-за океана»

Опыт повседневной жизни побудил меня теперь пристальней заняться изучением самих источников марксистского учения…виновники этой народной болезни должны были быть исчадием ада, ибо только в мозгу чудовища, а не человека мог возникнуть конкретный план создания такой организации, деятельность которой должна привести к краху человеческой культуры и уничтожению мира.

А. Гитлер

В начале 20-х годов XX века Адольф Гитлер стал самым успешным политиком правого толка. Еще носивший военную форму Адольф два года работал в Мюнхене, как офицер связи для правящей социал-демократической коалиции и пришедшего ей на смену временного политического совета. Но его политическая карьера началась после того, как он вступил в ряды местной Рабочей партии, создавшейся в марте 1918 года, и в скором времени взял ее под контроль.

Одним из первых успешных шагов будущего фюрера была коалиционная связь с «королем пулемета» – революционным лидером и начальником штаба в Мюнхенском военном округе Эрнстом Ремом. Эти два человека в 1920 г. переименуют Рабочую партию в Национал-социалистическую рабочую партию Германии (НСДАП). Программа новой партии состояла из 25 пунктов и изначально предназначалась той же аудитории, к которой апеллировали и коммунисты – рабочим и простонародью. Однако с годами среди сторонников нацистов становилось все больше «белых воротничков». Программой выделялись приоритеты: «великая Германия» (включая Австрию), новые земли и колонии, повышение международного авторитета, экономическое благоприятствование мелким торговцам. Программой осуждались: Версальский договор, репарации, евреи и либеральная пресса, крупная промышленность и крупные землевладельцы. Главной целью НСДАП, многократно озвученной Гитлером, стало «уничтожение и истребление марксистского мировоззрения».

Летом 1921 года была объявлена окончательная цифра репараций и проделан «польский коридор» из восточных германских земель. В августе 1922-го Германия перестала выплачивать иностранный долг, объявив себя несостоятельным должником. Ударом для жителей страны стала оккупация французами и бельгийцами Рура в январе 1923 года. На таком фоне зародилась сплачивающая национальная идея – общенациональная месть. Иностранная оккупация богатого промышленного района Рура, откуда за границу вывозились уголь и лес, стала своего рода благословением для партии Адольфа Гитлера. Вступившие в Рурскую область французские войска встречали на улицах массы людей, в едином порыве певших «Вахту на Рейне» – патриотическую песню, ставшую вторым национальным гимном Германии и символом борьбы с Францией. В конце марта прошла массовая демонстрация рабочих на заводах Круппа в Эссене, которую французские войска встретили огнем из пулеметов. Тогда в похоронах погибших приняло участие боле полумиллиона человек. Разве же эти события не порождали утраченное чувство единения?

Подогревая публику и накаляя обстановку, звучали страстные призывы руководителей НСДАП:

– Вы хотите сперва увидеть в каждом городе тысячи людей повешенными на фонарях? Вы хотите сперва дождаться, чтобы, как в России, в каждом городе начала действовать чрезвычайка?.. Вы хотите сперва пройти по трупам ваших жен и детей?

К сожалению, слова эти недалеко ушли от истинной сути происходящего в многострадальной России… И если многоликая масса чудовищ намеренно свалила «колосса брутальной мощи» (как отзывался Гитлер о России), то какой же надо было обладать силищей, чтобы победить эту ужасающую и все набухающую массу?!

«Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма», – стращал европейцев бородатый дьявол Маркс. Призрак коммунизма был не чем иным, как европейским кошмаром, «Великим страхом» (Grande peur), который породила Великая французская революция (1789–1794), повлекшая за собой массовый террор, а затем революцию 1848 года. Парижская коммуна 1878 года явилась первым в новейшей истории опытом диктатуры пролетариата, среди прочего провозгласившего отделение Церкви от государства.

Как и в германской, и в российской армиях, в начале XX века во французских войсках также активно действовали большевистские агитаторы. В 1917 г. во французской армии даже прокатились восстания. В стране назревал кризис; и только благодаря Клемансо, жестоко подавлявшему революционное движение, красной революции в стране не произошло.

По версальскому мирному договору 1919 года после капитуляции Германии Франция вернула себе Эльзас и Лотарингию, на 15 лет получила угольные шахты Саарской области, право на германские репарации и часть бывших германских колоний – Того и Камеруна. «вопрос об одной Эльзас-Лотарингии не мог пробудить такой энергии у французов. Нет, если они воевали с таким напряжением сил, то это только потому, что проблема Эльзас-Лотарингии была для них только частью политической программы, которую пишут на своем знамени иностранные политики Франции. в чем заключается эта большая программа? Ясно, в том, чтобы раздробить Германию на ряд маленьких государств. вот за что действительно боролась шовинистская Франция – что, однако, не мешало ей на деле превратить свой собственный народ в ландскнехта интернационального еврейства», – убежденно резюмировал Адольф Гитлер в своем публицистическом труде. И когда придет его время, он оккупирует Францию, чтобы «очистить» ее территорию от опасности в виде «злейшего врага человечества, еврея-большевика». Впрочем, фашистские войска войдут во Францию без всякого сопротивления со стороны ее граждан. То, что Гитлер будет олицетворять для многих этакого французского революционера, носителя французских революционных идей, подтверждает прозвище, данное фюреру некоторыми его современниками. Иронизируя, они прозывали его «Адольф Легалите», проводя параллель с герцогом Луи-Филиппом-Жозефом Орлеанским (1747–1793), избравшим себе имя Филипп Легалите (Legalite – от французского слова «Равенство»), чтоб подчеркнуть горячую приверженность идеям Великой Французской революции. Что не спасло его от гильотины.

Первая мировая война негативно сказалась на экономике Франция: страна утратила роль «мирового банкира», уступив ее США и Великобритании. (В результате Второй мировой Британия будет вынуждена передать первенство США, оставив их единственным гегемоном.)

Так в постепенных поисках истоков «пролетарских» революций и их истинных виновников мы пришли во Францию.

14 июля 1798 года восставший народ захватил крепость Бастилию; историки считают, что все последующие в течение 200 лет революции обязаны именно этому дню. Дню, когда восставшие, собравшиеся у крепости, схватили коменданта Бастилии, убили и обезглавили, надев его голову на пику.

Среди тех, кто приветствовал французскую революцию, стал проповедником и популяризатором ее идей, был английский писатель XVIII века Уильям Блейк (1757–1827), который, однако, пророчествовал, что «кровавые колеса перемен идут на Европу из-за океана», из Америки. Поэт, пророк, бунтарь и мистик воспринимал Америку как страну новых, невиданных свобод, где нет монархии, нет национальной церкви. Такие радикалы, как Блейк и иже с ним, собирались в неблагополучном районе Лондона – Сохо. Там же антимонархист из Франции Брюссо публиковал агитки с призывом, который возьмут на вооружение большевики: «Пусть польется кровь тиранов!». Другой писатель того времени англичанин Уильям Вордсворд восторгался, что «быть молодым тогда было раем, потому что революция сулит человеку свободу».

Но, истинно говорят, революции всегда выходят из-под контроля романтиков.

Якобинцы, захватив власть в Париже, казнили короля. И это стало началом великого террора. Любой, кто выступал в поддержку короля, умирал на гильотине; почти мгновенно набралось 1306 жертв. Опоенные «свободой», захваченные эпидемией кровопролития люди даже священников и монахинь убивали просто за то, что те в испуге не решались присягнуть такой новой власти. Жители Парижа все чаще обвинялись в «преступлении против революции» (это же возьмут на заметку и советские чекисты). Тысячи граждан оказались в тюрьмах.

Добавлю такой нюанс: названный поэт Уильям Блейк, использующий библейские образы для описания революционных преобразований и их героев, оказался светочем для прерафаэлитов – течения поэтов и художников, возникшего в 40-х годах XIX века в Англии. Идеалом нового творческого общества была религиозная лирика Средних веков, идеализировавшая римско-католическую религию. Но как и в чем соприкасались революционный романтизм и классическая религия – об этой загадке разговор пойдет позже. Но связь, и весьма тесная, несомненно, существует!

Безумная паранойя взбудораженной толпы испугала всю Европу. Тогда даже романтики поняли, что то, что одним кажется свободой, для других оборачивается чудовищной тиранией. Англия ужаснулась, узрев возможность оказаться в руках революционеров. Однако власти этой страны ничего не предприняли, когда 28 сентября 1864 года в Лондоне было основано так называемое «Международное товарищество рабочих» – печально знаменитый 1-й Интернационал.

Среди собравшихся и создавших это «товарищество рабочих» не было, конечно же, ни одного рабочего. (Рабочие и широкие массы с их небольшими мыслительными способностями, – всего лишь слепое оружие в руках проповедников классовой борьбы, – утверждал Адольф Гитлер; к тому же, – по его словам, – отождествлять «рабочих» с «марксистами», значит, совершать подлую фальсификацию истины.) Душой этого общества, автором его первого обращения, его резолюций, заявлений и манифестов был потомственный раввин Карл Маркс (наст. Мордехай Леви; о происхождении Маркса и его имени до крещения смотри, к примеру, Robert Solomon Wistrich «Revolutionary Jews from Marx to Trotsky», London, 1976).

Апостол новой религии – марксизма (коммунизма) – курсировал между Парижем, Лондоном и американским континентом, выполняя заказ тайных хозяев действа. За любопытными сведениями из его жизни обратимся к советскому источнику. Вот цитата из шестого тома «Литературной энциклопедии» 1932 года издания: «Карл Маркс родился 5 мая нового стиля 1818 в г. Трире (прирейнская Пруссия). Отец его был адвокат, еврей, в 1824 принявший протестантство… В сентябре 1844 в Париж приехал на несколько дней Фридрих Энгельс, ставший с тех пор ближайшим другом Маркса… и выработали, резко борясь с различными учениями мелкобуржуазного социализма, теорию и тактику революционного пролетарского социализма или коммунизма (марксизма)… В 1845 Маркс по настоянию прусского правительства как опасный революционер был выслан из Парижа. Он переехал в Брюссель. Весной 1847 Маркс и Энгельс примкнули к тайному пропагандистскому обществу: «Союз коммунистов» (организаторы этого союза от общественности спрятаны. – авт.), приняли выдающееся участие на II съезде этого союза (ноябрь 1847 в Лондоне) и, по его поручению (имена «порученцев» также покрыты тайной. – авт.) составили вышедший в феврале 1848 знаменитый «Манифест коммунистической партии»…

В 1864 (28 сентября) был основан в Лондоне знаменитый I Интернационал, «Международное товарищество рабочих»… Объединяя рабочее движение разных стран, стараясь направить в русло совместной деятельности различные формы непролетарского, домарксистского социализма (Мадзини, Прудон, Бакунин, английский либеральный тред-юнионизм, лассальские качания вправо в Германии и т. п.), борясь с теориями всех этих сект и школ, Маркс выковал единую тактику пролетарской борьбы рабочего класса в различных странах. После падения Парижской коммуны (1871), которую так глубоко, метко, блестяще и действенно революционно оценил Маркс («Гражданская война во Франции 1871»), и после раскола Интернационала бакунистами существование его в Европе стало невозможным. Маркс провел после конгресса Интернационала в Гааге (1872) перенесение Генерального совета Интернационала в Нью-Йорк».

Сведения, порождающие массу вопросов: кто стоит во главе Генерального совета, кто переехал в Нью-Йорк, кто руководил оттуда революционным процессом в России? Но архивы, хранящие эти уникальные сведения, увы, нам не доступны.

«…необходимо прежде всего низвержение царского деспотизма, необходима революция в России…русская революция даст также толчок рабочему движению Запада, создаст для него новые, лучшие условия борьбы и тем ускорит победу современного… пролетариата», – писал Маркс своему очередному корреспонденту, одному из «русских» политических деятелей.

Следуя иронично-скорбному совету одного из историков, если снять маски-псевдонимы и назвать вещи своими именами, то нужно бы «марксизм» переименовать в «революционное мордехайство».

«…действительный дирижер всегда осторожно прячется за кулисами и никогда не может быть привлечен к личной ответственности», – убеждал миллионы своих читателей и слушателей Адольф Гитлер; и, вопреки этой истине о дирижере из клана мировых политиков, он был пожалуй, единственным в новейшей истории диктатором, кто способен был не прятаться, а идти с открытым забралом, пусть даже на вымышленного врага, воплотившегося для него в первую очередь, в несчастных и гонимых евреях (никоим образом, – подчеркивает автор, – не заслуживших все вкупе такой участи).

Однако, чтобы распутать «американский» революционный клубок, – так или иначе связанный с событиями начала XX века, а, значит, и с последующим становлением Третьего рейха в Германии и антиеврейской политики фашизма, – можно присмотреться хотя бы к фактам, озвученным во время слушаний, посвященных событиям русской революции, проводимых в 1919 году в Сенате США. Эти документы уже не находятся под грифом «секретно» и доступны желающим ознакомиться с ними; правда, имена некоторых лиц, дававших показания, для публики все же закрыты.

«Сенатор Нельсон: Если есть еще что-либо, о чем вы нам не сообщили; что-либо, что по вашему мнению мы должны знать, что американский народ должен знать, пожалуйста сообщите это.

М-р Деннис: Я не знаю, имеет ли это отношение к данному слушанию или нет, но что меня поразило в России – это то, что многие из лиц, занимавшие командные должности, комиссары в городах по всей России, раньше жили в Америке.

Сенатор Нельсон: Где они жили в основном, в Нью-Йорке?

М-р Деннис: В промышленных центрах. Я столкнулся со многими такими людьми. И я сидел и слушал их нападки на Америку, которые я не потерпел бы ни от кого в этой стране [США]. Но я не мог вступать в препирательство, если не хотел оказаться за решеткой.

Сенатор Нельсон: Люди, которые жили годами в этой стране, и отправились назад в Россию, занимали важные посты в большевистском правительстве?

М-р Деннис: Да, сэр.

Сенатор Уолкотт: Какой национальности они были, преимущественно?

М-р Деннис:

Евреи.

Сенатор Уолкотт: Немецкие евреи?

М-р Деннис: Русские евреи. Люди, которых я там встретил, жили в Америке, по их рассказам, от 3 до 12 лет [т. е. иммигрировали с 1905 по 1914 год].

Сенатор Оверман: Эти люди, жившие в Соединенных Штатах, принимают участие в большевистском движении?

М-р Деннис: Таково мое мнение. Оно совпадает с мнением других американцев, англичан и французов, с которыми я разговаривал, когда мы добрались до Москвы и ждали там три недели, пока нельзя было ехать дальше, сопоставляя наши наблюдения. Наше общее впечатление – что они находятся на властных постах и что эти люди – наиболее ожесточенные, неумолимые и безжалостные люди в России, в программе истребления буржуазного класса.

Сенатор Нельсон: Они составляют красный элемент, так?

М-р Деннис: Во многих случаях.

Сенатор Оверман: Вы говорите, они ставят целью истребление буржуазии?

М-р Деннис: Да, сэр. Я никогда не встречал более безжалостного человека, чем военный комиссар Нижнего Новгорода. Он жил в этой стране [США] несколько лет».

Те же сведения о прибывших в несчастную Россию на зов большевистских сотоварищей подтверждают и многие другие свидетели, дававшие показания во время слушаний в Сенате. К примеру, д-р Джордж А. Симонс. С осени 1907 по 6 октября 1918 года пастор Симонс находился в России в качестве настоятеля методистской церкви в Петрограде. Его свидетельства по-своему уникальны.

«М-р Симонс Керенский проводил много времени в поездках по фронтам, стараясь поднять дух русских солдат, и он, в общем, считался хорошим оратором, и я не сомневаюсь, что он смог бы поддержать своих людей дольше, чем они иначе продержались бы, но нам сообщили, что появились сотни агитаторов, приехавшие по стопам Бронштейна-Троцкого; люди, приехавшие из Нижней Восточной части Нью-Йорка. Я к своему удивлению обнаружил десятки этих людей, разгуливавших по Невскому проспекту. Некоторые из них, узнав, что я – американский пастор в Петрограде, подходили ко мне, обрадованные, что кто-то может говорить по-английски, и их ломаный английский выдавал, что они не настоящие американцы. Многие из этих людей обращались ко мне, и нас поражал сильный еврейский элемент во всем этом с самого начала, и скоро стало очевидно, что больше половины агитаторов так называемого большевистского движения были евреями.

Сенатор Нельсон: Евреями?

М-р Симонс Они были евреями, евреями-отступниками. Я не хочу ничего сказать против евреев как таковых. Я не сочувствую антисемитскому движению, никогда не сочувствовал и не буду. Я против него. Я питаю отвращение к погромам любого вида. Но я твердо убежден, что это явление – еврейское, и что одна из его баз – на Восточной стороне Нью-Йорка.

Сенатор Нельсон: Троцкий приехал из Нью-Йорка тем летом, так?

М-р Симонс: Да.

Сенатор Нельсон: Вы думаете, он привез этих людей с собой?

М-р Симонс:…Я полагаю… он ответственен за их приезд.

Сенатор Оверман: Известно ли вам, снабжали ли их немцы деньгами?

М-р Симонс: Широко считалось, что Ленин и Троцкий финансировались немецким императорским правительством. Позднее были опубликованы документы, показывающие, что вожди большевистского движения финансировались немцами. М-р Николай А. Зорин, мой личный друг, вице-президент общества по укреплению дружественных связей между Россией и Америкой, опубликовал исследование, показывающее, что за этим всем стояло немецкое правительство. У него были определенные документы…Я полагаю, их содержание должно быть известно Государственному Департаменту, ибо я передал копии нашему посольству и нашему консульству.

Сенатор Оверман: Вот было бы мило, если большевистское движение началось в этой стране [США], финансируемое немцами…

М-р Симонс: Я не думаю, что большевистское движение в России имело бы успех, если б не поддержка, полученная им со стороны определенных элементов из Нью-Йорка, с так называемой Восточной стороны.

Сенатор Уолкотт: Можете ли вы сказать, было появление агитаторов из Нью-Йорка в Петрограде неожиданным? Появились ли они все сразу, стаей, или они были вокруг все время, но просто стали проявлять себя?

М-р Симонс: На меня произвело впечатление, сенатор, что вскоре после великой революции зимы 1917 года появились десятки евреев, стоящих на скамейках, ящиках и всем, что попадется, и говорящих пока рот не пересохнет. Я часто замечал моей сестре: «К чему это все идет? Все это выглядит так по-еврейски». До того евреев было очень мало, потому что было, как вы знаете, ограничение на проживание евреев в Петрограде, но после революции они там просто роились. Большинство агитаторов было евреями. Я не хочу быть несправедливым к ним, но я обычно могу отличить еврея, когда я его вижу.

(Ораторским искусством большевистских агитаторов всегда гневно восхищался Адольф Гитлер, он сам учел этот опыт, когда постигал тайную науку овладения толпой. Фюрер не раз подчеркивал: «Миллионы сторонников из числа рабочих марксизму дали не печатные произведения марксистских отцов церкви, а неутомимая и поистине грандиозная пропагандистская работа десятков тысяч неутомимых агитаторов, начиная с самых крупных апостолов травли и кончая мелкими чиновниками профсоюзов, мелкими секретарями и дискуссионными ораторами». Или: «Народ, состоящий из неграмотных людей, был вовлечен в коммунистическую революцию не чтением теоретических сочинений Карла Маркса, а картинами тех небесных благ, которые рисовали им тысячи и тысячи агитаторов, руководившихся при этом, конечно, только одной определенной идеей».)

Сенатор Оверман: Вы имеете в виду, что они – евреи-отступники?

М-р Симонс: Евреи-отступники, да.

Сенатор Уолкотт: Что вы подразумеваете под термином «отступник»?

М-р Симонс: Еврей-отступник – это еврей, который оставил веру своих отцов и предков.

Сенатор Уолкотт: Но не принял никакой другой?

М-р Симонс: Не принял никакой другой, кроме большевистской веры…

Сенатор Оверман: Были ли какие-либо из людей, которых вы встречали, позднее продвинуты по службе [в советском аппарате] Троцким или его людьми в кабинете?

М-р Симонс: За несколько недель перед тем как я покинул Петроград, я близко познакомился с одним членом советского правительства, министром почты и телеграфа. Его звали Сергиус Зорин, и я пытался узнать от него, что со мной будет, если я останусь. (Как известно, Советское правительство издало указ, по которому все иностранные граждане, не покинувшие страну, должны считаться военнопленными. – авт.) Президент северной коммуны не пожелал меня принять. Они сказали мне, что он не принимает никого, сильно охраняется и никогда не спит дважды в той же самой комнате.

Сенатор Нельсон: Как его зовут?

М-р Симонс: Апфельбаум. Это его настоящее имя, но его русский псевдоним, как и у многих из них – Зиновьев…Его второй и третий секретари – они там все были евреи – отослали меня довольно туманным образом к любому другому комиссару, которого я смогу увидеть…я отправился к комиссару почты и телеграфа, Сергиусу Зорину. Я узнал, что он прибыл из Нью-Йорка, где он провел 8 лет.

Сенатор Уолкотт: Вы сделали одно заявление, которое мне очень интересно, потому что оно может быть значительным. Вы сказали, что, по вашему мнению, если бы не эти элементы, приехавшие с Восточной стороны Нью-Йорка, большевистское движение потерпело бы провал. Для меня это очень интересно, потому что если так, то это очень значительно…Ввиду исключительной значимости этого, могли бы вы рассказать нам в деталях, что приводит вас к убеждению, что присутствие этих людей с Восточной Стороны внесло вклад в успех большевистского движения?

М-р Симонс Позднейшая поразительная информация, переданная мне… утверждает, что в декабре 1918 года в так называемой северной коммуне Петрограда – так они называют эту часть советского режима, находящуюся под управлением м-ра Апфельбаума [Зиновьева] – из 338 членов [правительства] только 16 были настоящими русскими, остальные евреи, за исключением быть может одного человека, негра из Америки, называющего себя профессор Гордон; и 265 членов правительства этой северной коммуны, которое заседает в Смольном Институте, прибыли из нижней Восточной Стороны Нью-Йорка – 265 из них».

Один из докладывающих перед Сенатом – вице-консул Леонард, арестованный красным ЧК в Царицыне, а после сумевший вернуться в Америку, подтвердил, что большевики «заимствовали терминологию французской революции, и иногда применяют ее верно, но иногда нет».

«М-р Леонард: Потом, когда в Германии началась революция, они были очень уверены, что в Германии произошла большевистская революция, и они теперь запалят весь мир. Из абсолютно паникующих людей два дня спустя они превратились в гоголей. А потом они узнали, что это была не большевистская революция, и они решили сделать ее большевистской и телеграфировали Либкнехту, что они посылают вагон муки для большевиков в Берлине; и они отправили в Германию комиссию способнейших агитаторов и лучших пропагандистов с большевистскими деньгами.

Майор Хьюмс: Как они грабят дома, как они проходят по домам, после того как взяли город?

М-р Леонард: Они не грабят. Они говорят, что им принадлежит вся собственность нации, то есть вся общественная собственность, и они просто берут, что хотят.

Майор Хьюмс: А вся личная собственность составляет общую собственность каждого индивидуума в нации?

М-р Леонард: Да, и они входят и берут что хотят. Я познакомился с евреем из Нью-Йорка, который был комиссаром, уж не знаю чего. Первым его действием после занятия должности было – перераспределить все шелковые чулки, которые им удалось найти, всем крестьянкам и женщинам-рабочим – всем, кто были или у которых в профсоюзе были мужья. Этот еврей был очень напуган, потому что подходили казаки, и он собирался использовать свою американскую библиотечную карточку как американский паспорт и удрать.

Сенатор Оверман: Много ли вам встречалось этих большевистских симпатизаторов из Нью-Йорка и Чикаго?

М-р Леонард: Я был все время в провинции. Люди, которые приехали [из США], имели возможность получить хорошие должности, и они были в центре».

Оказалось, что и личный секретарь В. И. Ленина Борис Рейнштейн долгое время проживал в городе Буффало, штат Нью-Йорк. Рейнштейн возглавлял бюро заграничной революционной пропаганды комиссариата иностранных дел. Он же курировал комитет по подготовке пропаганды для большевистской революции в Германии. В бюро входили (состояли на платной службе у большевиков) Джон Рид со своей сожительницей Луизой Брянт, а также многие другие социалисты, приехавшие из США в Россию делать революцию. Кстати, американские граждане Рейнштейн, Рид и еще некий Хамфрис охраняли министерство иностранных дел в ночь, когда было распущено Учредительное Собрание.

Журналист Герман Бернштейн, проживавший в Нью-Йорке и бывший в России трижды (в 1917 и 1918 гг.), выступая в американском Сенате, вполне откровенно озвучил, что Соединенным Штатам невыгодно помогать России в борьбе против большевиков. Потому что сильная Россия составит промышленную конкуренцию США, тогда как Россия, расчлененная и разоренная большевиками, такой конкуренции еще на многие десятилетия вперед составить не сможет. «Не в наших интересах бороться против большевиков в России», – сказал американский еврей Бернштейн, поддержав перед сенаторами и видными политиками США «евреев-отступников» и красных палачей.

Жизнь показала, что национальные интересы США весьма успешно продвигались с помощью большевистского террора.

Справедливости ради стоит отметить, что не только евреи и не только из США прибывали в агонизирующую Россию, получившую похабное, проституирующее прозвище «советская». Свидетель, который в рассекреченных сенатских документах остался инкогнито, утверждал: «Большое число большевистских вождей – это не только люди, вернувшиеся из Америки, но также вернувшиеся из трущоб Whitechapel’a в Англии, из Латинского квартала в Париже, и с тропинок и глухих улиц Женевы. Когда люди из этих стран прибыли в Россию, их ряды пополнились тучами преступников, освобожденных в Сибири и из тюрем в центральной России. Первое, что сделали эти преступники, освободившись – они разгромили полицейские участки и уничтожили архивы. После того они могли бесстрашно выступать как политические мученики, не боясь разоблачения; в действительности же они были головорезами, убийцами, фальшивомонетчиками, профессиональными преступниками».

Чудовищная картина открывается перед желающими дознаться истину тех кровавых событий. Однако не станем больше приводить другие свидетельства, потому как все желающие могут ознакомиться с данными впечатляющими документами со слушаний в Сенате в 1919 г. хотя бы в самом массовом современном источнике информации – в Интернете. Так что же, прав ли оказался беспечный поэт-романтик Уильям Блейк, уверявший, что «кровавые колеса перемен идут на Европу из-за океана»?!. В свете последовавших уже в наше время, буквально в последнее десятилетие на Европейском континенте так называемых цветных революций, подготовляемых и подпитываемых американскими деньгами, агитаторами и военными наемниками, – все, происходящее столетие назад кажется куда как более явным…

А теперь как краткое дополнение вышесказанному. В конце ноября 1922 года помощник американского военного атташе в Германии капитан Трумен Смит, приехавший из Берлина в Мюнхен, пришел по адресу Георгенштрассе, 42. Гостя уже ждал один из лидеров партии в несколько тысяч человек. Следует сказать, что в послевоенной Германии всевозможные партии исчислялись сотнями, они моментально плодились и так же легко распадались. Но американский офицер, получив приказ (чей же?!), приехал из Берлина в Баварию, чтобы составить отчет о своей встрече с лидером только одной конкретной и малозначительной партии. После длительной беседы капитан подготовил подробный доклад: «… Парламент и парламентаризм должны быть ликвидированы. Он не может управлять Германией. Только диктатура может поставить Германию на ноги… Будет лучше для Америки и Англии, если решающая борьба между нашей цивилизацией и марксизмом произойдет на немецкой земле, а не на американской или английской…»

Человека, с которым по тайному приказу встречался американский посланник Трумен Смит, звали Адольф Гитлер.

Глава 8. Адольф в роли Иоанна Крестителя

Если ты в самом деле считаешь, что избран судьбой, чтобы явиться провозвестником истины, то делай это, но имей тогда и мужество действовать не обходными путями… если ты не решаешься выступить с открытым забралом, то не смей контрабандно прибегать к обходным путям политики.

А. Гитлер

Вернемся к тому, кто, уверовав в свою избранность, провозгласил, что главная цель его и его партии – «уничтожение и истребление марксистского мировоззрения». В начале 20-х годов Адольф Гитлер, ставший самым успешным политиком правого толка, одновременно, как сказал один из исследователей, «играл роль Иоанна Крестителя для нового политического лидера, которого еще предстояло обнаружить, и который откроет новую эпоху в Германии».

К 1923 году Бавария превратилась в «консервативный военный бастион»; президентом Баварии был Густав фон Кар, а национальной армией командовал генерал Отто Герман фон Лоссов. Национал-социалисты полагали, что это удачное время для закрепления во власти и выступления против Берлина. 5 сентября Гитлер в очередной раз вышел к слушателям с речью, на сей раз провозгласив категоричное:

– Или марширует Берлин и доходит до Мюнхена, или марширует Мюнхен и доходит до Берлина! Не может быть сосуществования большевистской Северной Германии и проникнутой национальным духом Баварии!

«Марш на Берлин», формируемый по аналогии с «Маршем на Рим» чернорубашечников Бенито Муссолини, стал бы взрывом, разрядившим накаленную ситуацию в обществе и стране. А фюрер все пророчествовал:

– И вот грядет день, ради которого было создано это движение! Час, ради которого мы боролись годами. Момент, когда национал-социалистическое движение выступит в по бедный поход ради блага Германии! Не для выборов мы были основаны, а для того, чтобы стать последним рубежом в величайшей беде, когда наш народ в страхе и отчаянии увидит приближающееся красное чудовище… Наше движение несет избавление, это чувствуют сегодня уже миллионы. Это почти стало новой религиозной верой!

Предстоящее столкновение было неизбежно.

Для государственного переворота Гитлер выбрал 8–9 ноября. Как раз в эти дни президент Кар, генерал Лоссов и начальник баварской полиции Ганс риттер фон Зейссер (встречается написание Зайсер) должны были присутствовать в Мюнхене на праздновании пятой годовщины послевоенной революции против императорского правительства. Вечером 8 ноября фон Кар должен был выступить с программной речью в пивной «Бюргербройкеллер»; среди присутствующих – генерал Лоссов, приглашенные члены правительства, руководители госучреждений, промышленники. В 20 часов 15 минут Гитлер в черном сюртуке с Железным крестом на груди в окружении Альфреда Розерберга, Ульриха Графа и Антона Дрекслера вошел в здание. Одновременно из подъехавших грузовиков выскочили штурмовики из ударного отряда «Адольф Гитлер», сформированного в мае 1923 года как личная охрана фюрера. Штурмовики окружили пивную, выкатили пулемет и тогда Адик, сопровождая действо театральными жестами, прорвался к сцене.

– Национальная революция началась! Зал окружен шестьюстами вооруженными до зубов людьми! Никто не имеет права покидать зал. Если сейчас же не будет тишины, я при кажу установить на галерее пулемет. Баварское правительство и правительство рейха низложены! Образуется Временное правительство рейха!

А далее он предложил находящимся в зале Кару, Лоссову и Зейссеру пройти в отдельное помещение, где пообещал всем троим новые должности: Кар должен был стать наместником Баварии, Зейссер – министром полиции, ну а сам Гитлер собирался возглавить правительство страны. Но бунтаря ждала неудача, он не получил согласия на сотрудничество (чуть позже они все же согласятся и выйдут в зал для братания с заговорщиком). Возможно, переживая оскорбительное чувство унижения, Адольф в своем нелепом длинном черном сюртуке вернулся в бурлящий от гомона зал. Самоуверенная знать встретила его возвращение сотнями холодных взглядов. И, – о чудо! По словам фон Мюллера, одного из очевидцев, оратор «мастерской речью, всего несколькими фразами вывернул настроение зала… как перчатку». В мгновение все внимание было приковано к невзрачному человеку, вдруг вместе с вниманием публики заново получившем уверенность в себе.

– Задача временного германского национального правительства – всеми силами этой земли и силами всех немецких областей выступить походом на этот погрязший в грехах Вавилон – Берлин и спасти немецкий народ!

Так действовал тот, кто возжелал исправить сложившуюся волей обстоятельств историческую ситуацию, приняв в ней непосредственное участие. И если он еще не был первым среди избранных, то давал надежду, что первозванный еще объявится, чтоб спасти немецкий народ от несправедливости и привести его к беспримерно благостному, светлому будущему. Ведь недавно еще равнодушные – сотни, а после миллионы – получали свою порцию веры и надежды.

Возможно, отчасти так же – но очень давно и в совершенно другой стране – рождались мифы о пришествии Мессии, и также были те, кто приближал Его пришествие.

Кощунственные сравнения? Да, но если убрать чувственный нероновский нюанс, ситуация выглядит именно таким образом. К тому же если большевистских деятелей сравнивали с библейскими героями, то отчего же и нам не воспользоваться подобными аналогиями? Впрочем, автора, к счастью, нельзя здесь уличить в первооткрытии, возвеличивающем гениальных негодяев, ведь в ряду пишущих уже были те, кто сделал столь вызывающие и кощунственные сравнения. Вспомните: среди прочих тот же «немецкий поэт, драматург и публицист 1920-х гг.» любекский еврей Эрих Мюзам, променявший иудаизм на марксизм, но не оставивший библейских метафорических сравнений, написал «Немецкий республиканский гимн», в котором великого сына иудейского народа Бланка-Ленина отожествлял с библейским Моисеем. Так отчего же анти-Моисея Гитлера не сравнить с другими значимыми героями древнейшей истории?

В оправдание укажу, что не являюсь почитательницей Адольфа Гитлера и его сатанинских методов, однако силой пытливого ума, данного мне, как любому здравомыслящему человеку, Господом Богом, пытаюсь отыскать истину между навязанными общественным мнением шаблонами и тем, что остается вне сферы понимания человека. И к тому же ведь нам надо разобраться, как, почему и в силу каких обстоятельств первый нацист мира, выдающийся политик Германии XX столетия вдруг вздумал переписать одну из главных книг человечества – Библию.

Итак, если весь XX век и тем паче Вторую мировую войну часто представляют как планетарную борьбу добра со злом, черных сил зла с ангельскими силами, и даже как сражение антихриста с христианством, – то мы можем смело заглядывать в святая святых одной из составляющих существования нынешнего человечества – Веры.

Согласно Евангелиям, ближайшим предшественником Иисуса Христа, предсказавшим пришествие Мессии, был еврей из сословия коэнов Иоанн, сын Захарии (происходил из рода Аарона) и Елисаветы (родственница Девы Марии, происходящая из рода царя Давида). Пожилая бесплодная пара якобы на склоне лет родила сына после возвещения об этом архангела Гавриила. Согласно Евангелию, его рождение случилось на полгода раньше Иисуса.

Иоанн, последний в ряду христианских пророков и предвозвестников, получил имена Иоaнн Креститель, Иоaнн Предтeча; иудеи звали его Йоханан бар Зехарья и Йоханан ѓа-Матбиль; у греков он – ??????? ? ?????????, Иоаннес о Баптистес, ??????? ? ?????????, Иоаннес о Продромос; у арабов – ????Yahya, ????? Yuhanna. В исламе, христианских арабских церквях, мандеями и бахаи почитается под именем Яхья (Йахья). И тут возникает вопрос: все эти народы и народности знавали именно еврейского сына и просто звали его по-разному, на свой лад? Если это не так, и они отказываются почитать сына аароновского рода, утверждая, что он – конечно, вестник Господень, но из их рода-племени, значит, искомый пророк – всего лишь воспоминание о еще более древних мифах (мифе), доставшимся всем этим народам в наследство от странных исчезнувших с лица земли прапредков.

Каким же представлялся израильтянам того времени Иоанн Креститель? Он был родом из знатной семьи священника, и чудеса, сопровождавшие его зачатие и рождение, были известны по всему Израилю (Лук. 1:5-80). Например, чудо, что когда к Елисавете вошла беременная Дева Мария, то ребенок во чреве беременной старушки засучил ножками, и та «исполнилась духа святого», а посему, младенец (ведущий себя как все развивающиеся в утробах матерей младенцы до него и после него, до дня сегодняшнего) якобы «предсказал Мессию своей матери еще будучи в утробе». Видеть в этом чудо могут только фанатики, верующие и простаки.

Бог дал родителям Иоанна, – утверждают отцы церкви, – чтобы подготовить народ Израиля к восприятию учения Иисуса. Повзрослев, Иоанн стал жить отшельником в пустыне. Он проповедовал аскетизм, призывал вернуться к природе, облачиться в шкуры и питаться «диким медом и акридами» (последнее – вид саранчи). В подобном призыве немолодого аскета-девственника также мало привлекательного здравомыслия. Однако авторитет Иоанна – утверждал Лука, единственный свидетель сей «святости», озвученной им для всех будущих миллиардов землян-христиан, – был так высок, что не только простые люди, но даже священники и левиты спрашивали, не Мессия ли он (Лук. 3:15; Иоан. 1:20).

Иоанн начал проповедовать в 30 лет (28 или в 29 году н. э.; «в пятнадцатый год правления Тиберия кесаря» – Лук.3:1). Он ходил по всей окрестной стране Иорданской, проповедуя иудеям крещение покаяния для прощения грехов, укоряя народ за самовольную гордость своим избранничеством. Проповедь Иоанна будто бы выражала гнев Божий на грешников и призывы к раскаянию.

Широко известны слова Иоанна: «Я глас вопиющего в пустыне» (Ин.1:23); «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф.3:2), «Блажен, кто не соблазнится о Мне» (Матф. 11:6), «Я крещу вас в воде в покаяние» (Мф.3:11) и другие многозначимые фразы. И, возможно, здесь не столь уж невероятна следующая аналогия. Как известно, на Руси была традиция почитания убогих, к которым обращались за разными пророчествами подобного толка. Иногда чем нелепей было выкрикиваемое из уст праведного отшельника или полоумного аскета, тем более философским казалось оно окружающим. Можно здесь припомнить и как от «пророчеств» Распутина пострадала царственная христианская Русь.

В годы жития Иоанна в округе водилось множество разных сект и общин. Скажем, ессеи, кумраниты и проч. Полагают, что Иоанн брал пример с «Учителя Справедливости», основателя одной из сект. Постепенно у Крестителя появились ученики – иоанниты (позже это имя заимствует мальтийский орден), а приходившие люди принимали от него крещение в водах реки Иордан. Впрочем, омовение было давней традицией правоверных иудеев. В качестве ритуального бассейна «миква», имевшегося во многих домах, пророк выбрал более обширную купель для всех – реку. Этот иудейский обряд омовения называется «твила», от этого слова образовано еврейское прозвище Иоанна – Хаматвил («совершающий ритуальное очищение водой»), которое было переведено греческими авторами Евангелий как «Креститель». Убрав священническое воспевание с библейской ситуации, мы увидим вполне прозаическую картину, как банщик окунает иудейскую паству в воду в знак очищения от грехов, но – единожды за их жизнь.

Любопытно, но по мнению богословов, еврейский народ около 30 года н. э. почитал Иоанна гораздо выше Христа.

– Я хочу выполнить сегодня то, в чем поклялся самому себе ровно в этот же день пять лет назад, когда я лежал полуослепший в лазарете, – не знать ни покоя ни отдыха, пока ноябрьские преступники не будут повергнуты в прах, пока на руинах сегодняшней жалкой Германии не возродится Германия мощи и величия, свободная и счастливая. Аминь.

Так закончил Адольф Гитлер свою речь в пивной, весь светясь от успеха содеянного. Зал встретил его слова ликующими овациями. Все вдруг стали признаваться в своей любви к отечеству и желанию жертвовать во имя национальных интересов.

Присутствующими были сочинены обращения к немецкому народу и два указа. Одним учреждался трибунал для вынесения приговора за политические преступления; вторым «объявлялись вне закона главные виновники предательства 9 ноября 1918 года» и вменялось в обязанность всем гражданам «выдавать их живыми или мертвыми в руки народного национального правительства».

Но эйфория той ночи вскоре сменилась тягостным пробуждением; путч имел свои последствия.

Бог послал Иоанна Крестителя, «величайшего из пророков», чтобы тот служил Мессии и, находясь рядом с ним, свидетельствовал о нем всем людям. Но не справившись со своей ответственностью, он стал самым малым из людей.

Когда так и не выполнивший своей миссии служения Иисусу Иоанн Креститель находился в тюрьме, он, задумавшись о своей жизни и об Иисусе, начал сомневаться в правильности избранного пути и решил послать к Иисусу своих учеников, чтобы те спросили: «Ты ли Тот, Который должен прийти, или ожидать нам другого?» (Матф. 11:3).

Уехавшие из «Бюргербройкеллера» Кар и Лоссов отказались от своих слов о сотрудничестве с Гитлером, и пока тот собирал силы для марша на Берлин, Кар объявил НСДАП распущенным. И хотя утром на зданиях появились флаги со свастикой, а свежие газеты упоительно расписывали ночной акт, операция по смене власти проваливалась. В полдень следующего дня колонна в несколько тысяч человек во главе со знаменосцами выступила маршем, распевая патриотические песни. В первых рядах путчистов – руководители и офицеры. К марширующим присоединялись массы в надежде оказаться с рядом с «избавителем»; однако Гитлер на сей раз шел в колонне молча. На подходе к площади Одеонсплатц колонна натолкнулась на полицейский кордон; прозвучали одиночные выстрелы, затем раздались залпы. Шедший бок о бок с Гитлером Шойбнер-Рихтер упал, сраженный наповал, и утянув за собой фюрера, который вывихнул при этом ключицу. Геринг получил ранение. В панике люди бросились врассыпную. На площади у мемориала Фельдхеррнхалле (дословно «Зал полководцев») осталось лежать 16 человек. К вечеру арестовали Рема; но многим удалось бежать; другие добровольно сдались властям.

Адольф Гитлер спрятался в загородном доме своей подруги из разряда почтительных кумушек Хелены Ганфштенгль. Дом находился за 60 километров от Мюнхена в живописном местечке у озера Штаффельзее. А два дня спустя он был арестован и препровожден в тюрьму Ландсберг-на-Лехе. В течение нескольких дней сюда же доставили его соратников Аманна, Штрейхера, Дрекслера и Дитриха Эккарта.

Евангелист Иоанн связывает появление первых из двенадцати апостолов с проповедью Иоанна Крестителя: «На другой день опять стоял Иоанн и двое из учеников его. И, увидев идущего Иисуса, сказал: вот Агнец Божий. Услышав от него сии слова, оба ученика пошли за Иисусом» (Ин.1:35–37). Около 30 года н. э. Иоанн был арестован, и его проповедническая деятельность завершилась.

В числе прочих преступлений против праведности Иоанн обличал тетрарха Галилеи Ирода Антипу, который, грубо нарушив еврейский обычай, отнял у своего брата Ирода Филиппа жену (и одновременно племянницу обоих) Иродиаду и женился на ней. За это Иоанн был заключен тетрархом в тюрьму, но Ирод Антипа не решался казнить его по причине популярности проповедника (Мф.14:3–5; Мк.6:17–20).

24 февраля 1924 года начался процесс по делу о государственной измене. Перед судом предстали Гитлер, Рем, Людендорф, Крибель, Фрик, Пенер, Вебер и еще несколько человек; Кар, Лоссов и Зейссер выступали как свидетели. Поскольку суд проходил в Мюнхене, а не в Берлине, лидеры неудавшегося путча не поплатились жизнью.

– Я не могу признать себя виновным, – заявил обвинителям Адольф. – Да, я признаю, что совершил этот поступок, но в государственной измене я себя виновным не признаю. Не может быть государственной измены в действии, направленном против измены стране в 1918 году… Я не чувствую себя государственным изменником, я чувствую себя немцем, который хотел лучше для своего народа.

Гитлер с Железным крестом на груди стоял у скамьи подсудимых как герой войны и сам обвинял своих оппонентов Кара, Лоссова и Зейссера в том, что они являются предателями, так как предали Мюнхенский путч и национальные интересы.

Среди судей оказалось немало недовольных ситуацией в стране, что предопределило мягкость приговора. Даже прокурор, как указывали свидетели, не скупился на комплименты подсудимому; нахваливая «уникальный ораторский дар» фюрера НСДАП, он во всеуслышание произнес:

– Свою частную жизнь он сохранил в чистоте, что при всех соблазнах, которые вполне естественно подстерегали его в качестве популярного партийного вождя, заслуживает особого признания… Гитлер – высокоодаренный человек, выбившийся из простых людей на достойную уважения позицию в общественной жизни, – и все это благодаря серьезному, настойчивому труду. Он отдался со всей самоотверженностью идеям, которыми он живет, и как солдат честно исполнял свой долг. Его нельзя упрекнуть в том, что он использовал в корыстных целях ту позицию, которую себе создал.

В Евангелии от Матфея приведены слова Иоанна Крестителя, говорившего, что он крестит водой, но тот, кто придет после него (Мессия) будет крестить Святым Духом и огнем; и что он, Иоанн, не достоин развязать ремень у обуви его (Иоан. 1:27; Матф. 3:11).

Во время суда над путчистами произошел переломный момент, – метаморфоза, когда Адольф, «играющий роль Иоанна Крестителя для новой Германии», превратился в Мессию этой самой новой Германии.

А вот метаморфоза, покоящаяся на древнейших верованиях, и идущая от секты мандеев, – еретического течения, возникшего в I веке и до сих пор сохраняющегося в Ираке и Иране. Мандеи почитают Иоанна под именем Йахья, и, как и первые ученики Крестителя, признают его Мессией, то есть Иисус Христос по их представлениям – самозванец.

Иисус был подражателем Иоанна, – утверждают и отцы святой церкви. Превосходство Иоанна было слишком бесспорно, и Иисус просто хотел окрепнуть в его тени и считал необходимым, для того чтобы привлечь к себе толпу, употреблять те же самые внешние средства, которые доставили Иоанну такой удивительный успех.

Благодаря тому, что Адольф Гитлер взял всю вину на себя, оттеснив тем самым национального героя Людендорфа на второй план, он стал ключевой фигурой всего длительного судебного процесса. На вакантную должность всего движения, – которое фюрер в своем труде назвал «фелькиш», дав ему пространную и размытую характеристику, но поставив перед ним свои четкие задачи, – отныне нашелся один-единственный реальный претендент – сам пророк-оратор Гитлер. Ведь других вождей ни в его окружении, ни во всей раздираемой распрями стране не оказалось…

Когда после заключения Иоанна в темницу Иисус начал проповедовать, то первые слова, которые ему приписывают, были повторением одной из обычных фраз Крестителя (Мф.3:2; 4:17).

Философствуя и превращая «фелькише», «народническое миросозерцание» в новую религию в его понимании, фюрер писал: «Если о человеке сказать, что он мыслит народнически (фелькиш), это будет столь же неопределенно и растяжимо, как если о человеке сказать, что он настроен «религиозно». Под тем и другим совершенно невозможно представить себе что-нибудь ясное, конкретное, практическое. Характеристика человека как религиозно настроенного становится конкретной лишь тогда, когда мы знаем, какую практическую форму приняла его религиозность»-., «…необходимо, чтобы сначала выступил один человек и изложил учение с неопровержимой силой. только тогда окончательно укрепятся в своей вере и миллионы. только тогда перед нами будет не бесформенная идея, а вечный незыблемый принцип. только тогда создастся железный утес единой и несокрушимой веры, только тогда создастся единая воля миллионов, которая сокрушит все препятствия»

Окончательный приговор над мюнхенскими путчистами, перед чтением которого еще не раз отмечались «чисто патриотический дух и благороднейшие помыслы» обвиняемых, предусматривал для Гитлера самое легкое наказание: пять лет тюрьмы и шесть месяцев испытательного срока после освобождения.

В судебном зале за спиной «величайшего патриота и оратора всех времен и народов» лежали огромные охапки цветов. Вскоре в тюрьму ему станут посылать не только букеты, но и лавровые венки, отождествляя «великомученика за национальные интересы» с классическими древними героями, жившими в библейские времена.

Как только Адольф Гитлер показался в окне зала суда, огромная толпа собравшихся у здания приветствовала его бурными криками. Обреченный народ признал своего мессию.

Глава 9. «Mein Kampf» – «Библия нацизма»

Если искусство политика действительно является искусством возможного, то заботящийся о будущем принадлежит к тем, о которых говорят, что они нравятся богам, потому что они хотят и добиваются невозможного. Они почти всегда отказываются от признания в своем времени, но, если их мысли бессмертны, то они заслужат славу у потомков.

А. Гитлер

Из определенных судом пяти лет Гитлер провел в заключении всего тринадцать месяцев. Во время сидения в крепости Ландсберг он надиктовал то, что впоследствии станет книгой «Майн кампф» и принесет ему славу и хорошие деньги. Сначала это были автобиографические записки, и назывались «Четыре с половиной года борьбы против лжи, глупости и трусости». За первым томом, вышедшим 18 июля 1925 г. в Мюнхене тиражом 10 000 экземпляров (продавался по цене 12 марок), в 1926 году последовал второй, более философский и более программный. Опубликованы в 1930-м как единый труд «Mein Kampf» (часто встречается написание «Main Kampf»; издательство «Свитовид», из которого печатаются цитаты, выпустило книгу именно с таким написанием). В своей книге, ныне запрещенной к печати в отдельных странах мира, будущий лидер Третьего рейха обосновал национал-социалистическую концепцию идеального на его взгляд государства.

Успех первого тиража (заказы на книгу поступали в издательство Франца Эгера-младшего уже с момента объявления о готовящемся издании, и еще в июле 1924 г. имелось более 3000 заказов от профессиональных коллекционеров, государственных библиотек, книжных магазинов и обычных граждан) только укрепил представления Гитлера-заключенного о своей полной невиновности. «Блестящий оратор по правилу будет и недурным писателем, а блестящий писатель никогда не будет оратором, если только он специально не упражнялся в этом искусстве», – подметил автор; в 1933 году книга «недурного писателя» была продана уже тиражом почти 5,5 миллиона экземпляров, обогатив писателя гонорарами, а многомиллионные массы ядовитыми измышлениями. К 1943 году собственниками книги стали почти 10 миллионов человек.

Издававшееся прежде в двух томах, с 1930 года «однотомное народное издание» «Майн кампф» внешне и по формату станет напоминать распространенное издание Библии, конкурируя по популярности и востребованности с откровениями пророков.

До 1945 года «Библия нацизма» с ее общим тиражом 10 миллионов экземпляров и переводами на 16 языков, являлась едва ли не самой печатаемой и переводимой книгой мира. И об этом факте нельзя забывать. Как и о том, что в начале 30-х годов книга многотысячными тиражами и не единожды издавалась в Америке, Дании, Швеции, Италии, Испании, Японии и т. д. В 1933 г. вышла в Англии, и уже до 1938 г. англичане раскупили почти 50 000 экз. Весьма любопытно, что в годы Второй мировой английское правительство высылало экземпляры «Майн кампф» Гитлера своим солдатам вместе с «Капиталом» Маркса в рамках службы официального распространения книг, – для ознакомления с идеологией врага. И, возможно, это было правильное решение.

Ныне в России эта книга запрещена к изданию, как запрещена в Германии (однако последний тираж в Германии выходил в 2004 г.) и Франции. Но наличие ее текста в сетевом пространстве Интернета делает любые запреты абсурдными. Печатание и распространение книги в Российской Федерации запрещено законом «О противодействии экстремистской деятельности» как труд экстремистского характера; однако и в этом законе есть лазейки, которые противоречат друг другу и тем самым дозволяют к печати подобный труд. В Азербайджане, например, осенью 2008 г. районный суд Баку даже рассматривал иск против главного редактора газеты «Хурал» Аваза Зейналлы, переводившего на азербайджанский язык книгу А. Гитлера «Майн кампф». «Уголовное дело в отношении Зейналы возбуждено на основании обращений посольства Израиля в Баку и общины горских евреев, считающих, что перевод с турецкого на азербайджанский язык книги «Майн кампф» следует классифицировать как симпатию к Гитлеру», – объясняли в суде. Правда, эксперты так и не смогли определить, имеются ли в переводе данной книги чувства симпатии к Гитлеру. А вот украинцы, отпечатав тираж, пометили на обложке «Майн кампф» строки из ст. 34 Конституции Украины, что граждане страны имеют право: «Свободно собирать, хранить, использовать и распространять информацию устно, письменно или другим способом по своему выбору». Конечно, безрассудочное чтение подобных книг таит в себе опасность, но если их издавать с комментариями, – тогда люди незрелые, люди с неустойчивой психикой и легко подверженные чужому влиянию, не станут адептами экстремистских учений. А лишать историков и исследователей первоисточников и вовсе негуманно; в этом случае власти заставляют действовать по принципу времен развитого социализма: книгу не читал, но она вредная, плохая и опасная.

Несмотря на то, что Адольф Гитлер иногда выступал в партийной печати, он все же не был писателем, и его стиль в книге разрозненный, многословный, изложения его имеют часто безрассудочный, а иногда даже откровенно глупый характер. И все же в книге много вполне серьезных философских раздумий, которые, будь они отпечатаны отдельно, могли бы составить вполне приличный для чтения томик о жизни, истории, мировоззрении индивида и месте отдельного человека в обществе. Впрочем, сыронизирую как автор, – человечество потребляет массу куда как более низкопробной литературы. Без антирасистского и антисемитского налета книга «Майн кампф» принесет меньше вреда, чем издающаяся массовыми тиражами бездуховная откровенно пошлая третьесортная художественная литература, разлагающая, развращающая души наших юных соотечественников. И добавлю: если из трудов классика марксизма В. И. Ленина убрать многословность, выделить суть, то можно получить томик, по античеловечности и жестокости ничуть не уступающий, а во многом даже превосходящий труд Адольфа Гитлера. И если уже сегодня не сделать это, издав сконцентрированные мысли вождя социализма с комментариями, завтра мы получим поколение новых революционеров-фанатиков (по очевидной аналогии: в мире идет как возрождение движения неокоммунистов в лице поклонников Че Гевары, так и неофашистов).

Фюрер в 1938 году говорил будущему генерал-губернатору Польши Гансу Франку:

– Я не писатель. Как прекрасно говорит и пишет по-итальянски Муссолини. Я не могу сделать то же самое по-немецки. Мысли приходят ко мне во время письма.

Спокойное время, проведенное в условиях тюрьмы, позволяло Гитлеру всерьез взяться за чтение философской и публицистической литературы, что наложило определенный отпечаток на его труд. По словам его близкого товарища Кубичека, Адольф штудировал в «неволе» труды Артура Шопенгауэра, Фридриха Ницше, Данте, Шиллера, Эфраима Лессинга, Отто Эрнста, Петера Розеггера. Другой свидетель, генерал Ганс Франк, казненный в Нюрнберге в 1946 году, успел написать в тюрьме автобиографическую книгу «Перед лицом виселицы», в которой вспоминал, что Гитлер, находившийся в 1924–1925 гг. в Ландсберге, читал труды Бисмарка, Чемберлена, Ранке, Ницше, Карла Маркса и других философов и мыслителей, а также мемуары о жизни полководцев и государственных деятелей.

Так что не зря Адольф Гитлер называл годичное заключение своим «университетом за государственный счет».

Побывку в царских тюрьмах Российской империи и В. И. Ленин, и его сотоварищи-социалисты также не раз именовали своими «университетами за государственный счет». И книги любили там почитывать едва ли не те же, что и – спустя годы – Адольф Гитлер, познававший «тяготы» имперской германской тюрьмы. К примеру, «русский» революционер Осип (Иосиф) Васильевич Аптекман (1849–1926), пребывая в тюрьме – в Трубецком бастионе Петропавловской крепости в начале 80-х годов XIX века восхищался, что в тамошней библиотеке имеется «Капитал» Карла Маркса, – книга, которую современники называли «Библией марксизма». (О Марксе и его «Капитале», прочитанном в тюрьме, Гитлер напишет в «Майн кампф», давая оценки этому произведению как труду, в котором «изложено формальное учение еврейской мысли». «Это сочинение изучается главным образом только интеллигенцией и в особенности евреями… Да сочинение это и написано вовсе не для широких масс, а исключительно для еврейских руководителей, обслуживающих машину еврейских захватов. в качестве топлива для всей этой машины марксисты употребляют совсем другой материал, а именно: ежедневную прессу. Марксистская ежедневная пресса… знает свою паству превосходно».)

Многие государственные преступники, отбывающие свои непродолжительные сроки в царских тюрьмах, отмечали очень хороший подбор книг в тюремных библиотеках (имелся не только Маркс, но и книги на тему французской революции), где также имелись на выбор журналы «Отечественные записки», «Знание», «Исторический вестник», «Вестник Европы», «Новое слово», «Звезда», «Нива», проч., и даже иностранные научные журналы. «Каторжный режим весь целиком свелся к полной изоляции узника от внешнего мира», – укажет знаток царских тюрем и пенитенциарных заведений времен существования монархии, М. Гернет. А за свою правильную подачу советским гражданам «ужасов» царских тюрем автор «научных трудов» советский профессор М. Н. Гернет получит Сталинскую премию 2-й степени и солидный денежный куш (в 1947 г.). В трудах этого автора можно найти имена почти всех, кто причастен к революционному процессу в России и кто получил за свою деятельность те или иные сроки заключений или ссылки. К примеру, упоминая о времени пребывания того же Аптекмана в Трубецком бастионе Петропавловской крепости, он укажет, что его сотоварищами по изоляции в этой крепости в 80-х годах были другие одержимые желальники скорой революций: Бух, Квятковский, Зунделевич, Гондельберг (повесился на полотенце), Цукерман, Фриденсон, Ланганс, Савелий Златопольский, Тригони, Айзик Арончик, Дриго, Якимова, Евгения Фигнер, Вера Фигнер, Мария Грязнова, Оловенникова («проявила признаки психического расстройства и много кричала»; дважды покушалась на самоубийство), Геся Гельфман (была приговорена к смертной казни за причастность к убийству Александра II, но оказалась беременной), Коган-Бернштейн, Липпоман, Цицианов, Штромберг, Людмила Волкенштейн, Геллис Меер, Владимир Бубнов и другие.

Большая роль в тюрьмах отводилась православному духовенству, согласно инструкциям царской России тюремный священник являлся членом тюремного совещания при начальнике тюрьмы по вопросам внутреннего распорядка. Он же преподавал Закон божий в тюремной школе; он же был одним из руководителей тюремной библиотеки. Что касается инородцев или иноверцев, то для них также приглашались духовные лица других вероисповеданий. В те времена на преступников пытались воздействовать духовно-нравственными и просветительскими категориями. Увы…

Кстати, сам Гернет также поплатился за свою революционную деятельность краткой отсидкой в царской тюрьме, так что он не лгал, когда описывал быт заключенных. (Ко времени заключения Адольфа Гитлера в «братскую имперскую темницу» мало что поменялось, разве что добавилось еще больше свободы и свободомыслия.) Посмотрим хотя бы одним глазком, каковы были тюрьмы до захвата власти большевиками и до прихода к власти нацистов. Уверяю вас, не пожалеете. Ведь, как это ни странно, именно такие условия спровоцировали становление большевистско-фашистского экстремизма у вождей этих движений.

«Труд в тюрьме являлся обязательным лишь для определенных групп тюремного населения, а именно – для осужденных на каторжные работы, в исправительно-арестантское отделение, а из приговоренных в тюрьму – для осужденных за кражу, присвоение или растрату».

«Письменные принадлежности и затребованные книги Нечаев получил через месяц. Нужные ему сочинения на русском и иностранном языках закупались для него в книжном магазине. Письменные принадлежности давали возможность Нечаеву делать выписки из прочитанных книг и заниматься литературной работой. Так продолжалось три года». (Нечаев С. Г. (1847–1882), революционер-заговорщик, организатор подпольной «Народной расправы», убийца, переданный русским властям как уголовный преступник; вместе с О. Аптекманом, В. Засулич и прочими подельниками, согласно советской энциклопедии, «пытался бороться с мерзостью старого мира».)

«Несколько параграфов инструкции определили обязанности врача… врач был обязан посещать больных дважды в сутки, ежедневно посещать тюрьму, обходить через день здоровых заключенных, а заключенных в карцер навещать ежедневно. Ему было предоставлено право опротестовывать постановления комитета, клонившиеся, по его мнению, к причинению вреда здоровью служащих или заключенных».

«Перестукивание было использовано в тюрьме не только для разговора, но и для игры в шахматы».

«Вентиляторы находились в углу камер над стульчаком клозета. Этот угол оставался недоступным для наблюдения через «глазок» двери».

«Занятие продуктивным трудом началось в 1886 году, когда были устроены 12 огородов, разделенных между собою высокими деревянными заборами. Заключенным были розданы железные лопаты, семена и предоставлены баки с водою для поливки. Большинство заключенных совсем не было знакомо с огородничеством… Они там стали бывать с 8 часов утра до 6 час. 30 мин. вечера».

«После того как шлиссельбуржцы развели свои парники и огороды, ягодные кусты и яблони, питание стало отличаться некоторым разнообразием. Представлялась возможность еще более улучшить его ассигнованием на питание части тех средств, которые начали зарабатывать шлиссельбуржцы своим трудом. Немалое влияние на улучшение питания… оказало избрание узниками из своей среды товарища, который специально заботился о составлении на каждый день меню с учетом пожеланий узников и существовавших возможностей».

«…один из товарищей был занят составлением списков очередей для прогулок таким образом, чтобы заключенные могли прогуливаться в парах, составленных по их желанию».

«Морозов сообщал родным о занятиях в тюрьме огородничеством и цветоводством, разведением кроликов и кур… Об интенсивности научных занятий можно судить из его письма к родным с сообщением, что он переплел собранные им материалы в 13 томов, каждый объемом в 300–800 страниц. Впоследствии он прибавил к ним еще 2 тома»; «Так он сообщал об использовании им обширной научной литературы, не исключая новейшей на иностранных языках, из которых итальянский, испанский и польский языки он изучал уже будучи в тюрьме». (Морозов Н.А. (1854–1946), революционер-народник, член 1-го Интернационала, был знаком с К. Марксом, отбывал наказание за революционную деятельность. После отсидки в «чудовищных» царских казематах… преподавал химию и астрономию на Высших курсах Лесгафта и в Психоневрологическом институте. В 1911 г. за антирелигиозную книгу стихов «Звездные песни» был приговорен к годичному заключению. Наряду с другими впоследствии написал несколько книг по истории религии «Пророки», «Христос» и др., в которых пересматривал историю христианства.)

«Открытие первой мастерской – столярной – последовало в 1889 году… Следующей мастерской была сапожная… затем были открыты переплетная мастерская, токарная и развились другие ремесла. Была открыта в 1900 году и кузница».

«Оригинальный и увлекательный для заключенных вид труда появился в 1897 году, когда… начали изготовлять различные коллекции для Подвижного музея учебных пособий в Петербурге».

Если вы думаете, что на страшной царской каторге дела обстояли иным образом, чем в тюремных крепостях, обратимся за свидетельством к все тому же сталинскому лауреату; нужные нам сведения можно выудить, лишь изрядно покопавшись в многотомнике.

«По воспоминаниям Дейча, поступившего в Карийскую каторгу в декабре 1885 года, тюремная община ко времени его прибытия на Кару была уже полностью восстановлена, камеры по-прежнему не запирались. Происходили усиленные занятия различными науками, чтением, пением, разведением огородов и цветников. Развлекались игрой в шахматы, в городки, а зимой катанием с гор. Иногда летом устраивали чаепитие на дворе за общим столом. В новой тюрьме, расположенной… в одной версте от Нижней Кары, заключенные распределялись в четырех камерах по собственному желанию… Узники не носили оков, не были заняты каторжными работами». «В таких же тонах обрисовывал режим Карийской каторги… Феликс Кон… Во второй половине 80-х годов политические каторжане на Каре могли с гордостью указывать на свою библиотеку, на «рабочую академию» с научными занятиями и лекциями по разным отраслям знаний, на свой хор, который пел хоровые партии из опер, на сохранение своего человеческого достоинства». И Лев Дейч (1855–1941), и Феликс Кон (1864–1941), возможно, отчасти в силу своего происхождения, были фанатиками еврейского учения «марксизма», в буквальном смысле – фаталистами.

«Социализм, – писал в своей книге воспоминаний Кон, – ради которого пало уже много жертв, был для нас не только делом убеждения… Он был для нас всем по тогдашним понятиям: верой, религией, священной мученической смертью погибших на виселицах. И потому отступление от знамени, обагренного мученической кровью борцов, было преступлением…» (В 1935 г. в Нюрнберге проходил Имперский партийный съезд Свободы, на котором нацисты провели красочную церемонию «освящения знамен»; на фотографиях о том событии Адольф Гитлер стоит под «Знаменем Крови», с которым национал-социалисты шли 9 ноября 1923 г.)

Выходя после вынужденного пребывания в университетах из «застенков», некоторые «жертвы» царизма успешно издавали свои труды. К примеру, Иосиф Лукашевич издал написанные в тюрьме несколько томов под названием «Элементарное начало научной философии», а за опубликованное исследование «Неорганическая жизнь земли» даже получил Золотую медаль от Русского Императорского Географического общества и премию от Русской Императорской академии наук. А ведь польский еврей Иосиф (Юзеф) Лукашевич (1863–1928) – один из организаторов «Террористической фракции партии «Народная воля»» и за участие в подготовке покушения на Императора Александра III был приговорен к смертной казни, замененной бессрочной каторгой. Но уже в 1905 г. вышел на свободу; воистину либерализм царской пенитенциарной системы не имел себе равных во всем мире.

Еще одна большевичка-фанатичка Вера Фигнер (1852–1942) называла тюрьму «Парнасом» за то, что у многих сидевших там просыпались поэтические таланты. Кстати, эта преступница изучила в неволе итальянский язык, а ее товарищи, часто говорившие на двух иностранных, учили новые языки, «в том числе такие, знакомство с которыми было мало распространено в России», но которые могли пригодиться этим фанатикам в деле Мировой революции. Пока одни учились в тюрьме, другие переводили монографии и труды, в том числе и марксистские. Один из «потерпевших» назвал 15 лет своего пребывания в тюрьме «тихой работой в каком-то культурном уголке». Другой из сидельцев о себе и своих товарищах вспоминал, что «ими было прочитано в тюрьме так много, как едва ли многими на свободе» (то же самое о себе скажет и Гитлер).

Люди, «вырванные царизмом на долгие годы», сидели в заведениях, ставших «своего рода университетами» (по М. Гернету; см. его труды «Истории царской тюрьмы» в 5 томах).

Вся эта «лафа» описана также в воспоминаниях В. И. Ленина и Н. К. Крупской, а также других столпов марксизма-ленинизма, ненавидевших царизм даже за то, что вся система наказаний этого державного строя зиждилась «на сохранении человеческого достоинства».

Если присмотреться к фотографиям большевиков в годы их пребывания в царских тюрьмах или в ссылке, напечатанных в многочисленных советских источниках, можно поразиться тому, как чисто они выглядят, как аккуратно одеты, мужчины – в костюмах и часто при галстуках. Фотографии фюрера времен его пребывания в Лансберге-на-Лехе идентичны. Тревоги и напряжения в лицах нет, изображенные на фото – спокойны, иногда раздумчивы и многозначительны. Вот Гитлер в окружении товарищей за столом, накрытом скатертью, на которой горшок с цветами; вот он на фоне лаврового венка; у зарешеченного окна (вспомните гневную ассоциацию классического стихотворения, заучиваемого нами на память в школе: «вскормленный в неволе орел молодой…» и представьте «узников» «проклятого царизма»); вот он же за чтением свежей прессы…

На дополнительном процессе по делу путчистов, были осуждены еще около сорока человек, которых направили в ту же тюрьму Ландсберг. Среди них и члены «Ударного отряда» Гитлера Хауг, Моритц, Гесс, Берхгольд и др. после чего тюремный круг общения фюрера значительно расширился. Свидетели рассказывали, что в обеденное время фюрер сидел за столом под знаменем со свастикой, в работах участия не принимал и даже камера его убиралась другими. Зато все попадавшие в заключение единомышленники обязаны были тут же докладывать о себе фюреру. Многие из них посещали летучку у вождя, проходившую ежедневно ровно в десять часов. В вечерние часы, когда Гитлер выступал на дружеских встречах, за дверями на лестнице собирались служащие крепости, чтобы жадно внимать пророку нацизма.

В годы отсидки Ландсберг-на-Лехе превратился в место паломничества, не зря впоследствии тюрьму назовут «первым «Коричневым домом».

В таких условиях почти санаторного пребывания и неспешных занятий родилась книга Гитлера «Майн кампф». Ее идеи оформлялись в строки и абзацы за рассуждениями и дружескими беседами, за пением в кругу товарищей, за получением подарков и сладостей от многочисленных поклонников и поклонниц, за играми с любимой овчаркой (которую по дозволению прокурора приводили на свидания друзья), за всеми остальными «за» той странной тюремной системы, которая давала людям свободу чувствовать себя людьми. Что впоследствии будет учтено и большевиками, и нацистами.

Придя к власти, рыжий коротышка Ульянов-Ленин одним из первых своих декретов создаст идеальные советские концентрационные лагеря и тюрьмы для миллионов так ненавидимых им русских и других бывших подданных бывшей Российской империи.

Придя к власти, Гитлер сразу же откроет первые концентрационные лагеря в Дахау и Ораниенбурге. Отправив туда в первую очередь так ненавидимых им евреев-большевиков.

Примечания

1

Эта и последующие цитаты к главам взяты из книги: Гитлер А. Main Kampf. Харьков, «Свитовид», 2003.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.