Эдем не для двоих

Валерий почесал переносицу:

– Ну и что? Знаешь, каким спортом я никогда бы не занялся? Автогонками! Не потому, что я боюсь скорости, а потому, что машина – непредсказуемый организм. Даже беря автомобиль из крутого салона, мы должны быть готовыми ко всему. Неужели твой супруг не знал об этом? Тебе следовало бы поговорить с ним.

– Он получил серьезную травму головного мозга. – Юля нервно дернулась. – Полгода пролежал в коме, а когда пришел в себя, передо мной оказался совсем другой человек: злой, агрессивный, безжалостный. Лечащий врач говорит, это пройдет. Надо только окружить его любовью, заботой и лаской. Полгода я только этим и занимаюсь. Пока – никаких результатов.

Шубин кивнул:

– Вы не спите вместе… Он старается побольнее уколоть тебя…

Она скрестила на груди руки:

– Верно. Но до сегодняшнего дня он не обвинял отца. А теперь еще и это, – женщина с тоской взглянула на друга детства. – Ты не представляешь, как я устала и как трудно мне жить на этом свете! Отец все видит и настаивает на разводе, Кирилл в последнее время тоже заговаривает об этом, но для меня это – смерть. Я люблю Кирилла и хочу ему помочь.

– Понимаю. – Шубин с наслаждением пил ароматный чай. – Налей себе. Этот чай успокаивает нервы.

Юля последовала его примеру и налила себе чаю.

– Сейчас мы с тобой расстанемся, и я поеду домой. Каждая встреча с мужем – это пытка!

Валерий задумался.

– Вероятно, причины такого поведения твоего мужа кроются в том, что он получил еще и психическую травму. А такие травмы сами по себе не заживают, тут требуется специальное лечение. Хочешь, я проконсультирую его? Если смогу вам помочь, буду рад.

Женщина сделала большой глоток и закашлялась:

– Уверен, что поможешь? Наверное, это трудный случай.

Шубин мягко улыбнулся:

– Для хорошего врача чем труднее какой-либо случай, тем интереснее. – Он достал из внутреннего кармана пиджака визитную карточку и протянул ее Юле: – Здесь все телефоны и адрес клиники.

Молодая женщина замялась:

– Не знаю, как посмотрит на это Кирилл. Может, лучше тебе прийти к нам под каким-нибудь предлогом?

– Постарайся привести его ко мне, – настаивал друг детства. – В моем кабинете есть необходимая аппаратура, она не поместится в моем автомобиле. Если у тебя ничего не получится, придумаем что-нибудь еще. Попробуешь? Ты же умная женщина.

Она кивнула:

– Да. Я готова на все, лишь бы вылечить любимого.

– Вот и молодец.

Допив чай, он встал:

– А теперь мне пора. Рад был увидеться с тобой.

– Взаимно.

Бросив на стол деньги, Валерий добавил:

– И не тяни с этим делом.

– Обещаю.

Он подмигнул ей и направился к выходу. А она смотрела ему вслед, пока Шубин не скрылся в коридоре. Встреча взволновала ее. Юля не верила в случайности. Скорее всего, бывший друг был послан ей судьбой, чтобы она помогла мужу. Но как уговорить Кирилла?

Она допила чай, подозвала официанта и, расплатившись, вышла из ресторана. Шофер Сергей поджидал ее:

– Михаил Васильевич попросил доставить вас домой.

Юля была этому рада. Скорее вернется – скорее начнет разговор с мужем. На вечерних улицах города пробок обычно не бывало, и машина быстро довезла молодую женщину до дома. На дрожащих ногах она поднялась по лестнице, трясущимися руками открыла дверь. Кирилл не вышел навстречу, однако она к этому уже привыкла. Главное, чтобы муж был дома. Снимая туфли, Юля позвала:

– Кирилл!

Его всклокоченная голова высунулась из комнаты:

– Что такое? Ты нарушила мое спокойствие! Хочешь сообщить о разводе?

Она выдавила улыбку:

– О нем нет и речи. Видишь ли, в ресторане я встретила старого знакомого…

Лицо мужа не выразило даже слабого интереса:

– Рад за тебя. И вы хорошо провели время? Куда же делся мой тесть? Или это он подстроил вашу встречу?

Юля попробовала погладить Кирилла по плечу, но он дернулся всем телом:

– Давай без этого! Что дальше? Ты не ответила на мои вопросы.

– Папу вызвали по делу. – Юля еле сдерживалась, чтобы не расплакаться. – Я доедала форель, когда Валерий подсел ко мне.

Супруг хлопнул в ладоши:

– Прекрасно! Как в кино! Когда он назначил тебе свидание?

По щекам девушки пошли красные пятна.

– Дурачок! Он мне ничего не назначал! Когда-то мы жили в одном дворе. Но потом я переехала в новый дом. Валерий окончил медицинский и работает врачом, психиатром. У него своя клиника.

Кирилл расхохотался:

– Для вашей семейки это неплохо! Соглашайся на брак!

Больше всего Юле хотелось влепить ему пощечину. Но она сдержалась.

– Это не то, что ты думаешь. Мы поговорили, как старые друзья. Он лучший в городе врач и считает, что твои проблемы – психологического характера. Ты должен обследоваться у него в клинике.

Мужчина побагровел:

– Ну, дорогая! Это уже не лезет ни в какие ворота! Обследоваться в клинике твоего любовника – это слишком!

Юля прошла в гостиную и упала на диван.

– Да послушай же меня! Валерий никогда не был моим любовником, и, кстати, он вовсе не претендует на это. По старой дружбе он хочет мне помочь. А ты разве не желаешь, чтобы у нас все было по-прежнему?

Кирилл злобно оскалился:

– После того, что сделал со мною твой отец?

Молодая женщина сжала пальцы:

– Он не делал этого! Папа понял, что ты его подозреваешь, и разложил мне все по полочкам. Во-первых…

Супруг не дал ей договорить:

– Меня не интересует, о чем поведал тебе этот старый боров. Я остаюсь при своем мнении. И ни к какому Валерию в клинику я не пойду! Иди сама. Ручаюсь, там мягкие кровати.

– Но, Кира…

Его правое веко задергалось.

– Как ты мне осточертела! Меня тошнит от одного твоего вида! – Он вышел в коридор, натянул кроссовки и, прежде чем Юля успела окликнуть его, сильно хлопнул дверью.

Женщина вскочила и выбежала в холодный коридор:

– Кирилл, вернись! Все будет так, как ты хочешь, только не уходи!

Ответом ей была тишина.

Юля вернулась в гостиную и села на диван, уткнувшись носом в колени. Лечащий врач предупреждал: ее супругу противопоказано выходить из дома одному. При такой травме возможна неожиданная потеря памяти, и тогда… кто знает, что с ним может произойти! Женщина схватила мобильник и набрала номер отца:

– Папа, он ушел из дома!

Отец понял все без лишних слов:

– В каком состоянии?

– В ужасном. Я посоветовала ему показаться психотерапевту… Кирилл разъярился…

Аронов прищелкнул языком:

– Паршиво! Этот придурок способен натворить черт знает что…

Она вся сжалась:

– Не пугай меня…

Михаил Васильевич не стал утешать дочь:

– Ты должна быть готова ко всему…

– Мне позвонить в милицию?

Банкир задумался.

– Ума не приложу. Сарафанное радио тут же раструбит это по всему городу, и на членов нашей семьи начнут указывать пальцем. Давай подождем пару часиков. Может, Кирилл просто прогуляется и вернется. Приляг, дочурка. Думаю, все обойдется.

– Хорошо, папа.

Подложив под голову подушку, Юля прилегла на диван. Естественно, сон не шел, и она с тревогой прислушивалась к любым звукам, доносившимся с улицы. Куда пошел ее благоверный? Где он?

В два часа позвонил отец:

– Твой еще не явился?

– Нет! – Она уже громко рыдала. – Что с ним, папа?

Аронов крякнул:

– Паршивец! Я звоню в милицию. А ты сиди дома, никуда не выходи. Мы приедем к тебе через полчаса.

Юля свернулась калачиком на диване, желая лишь одного: чтобы супруг вернулся. Однако муж явно не слышал ее мысленного призыва.

Вскоре раздался звонок в дверь, она вскочила с дивана и понеслась в прихожую, полная радужных надежд. Однако это оказались ее родители. Мать, Дарья Михайловна, стройная ухоженная женщина, недавно сделавшая пластическую операцию и больше не выглядевшая на свои пятьдесят, крепко обняла дочь:

– Это ужасно, дорогая. Мы с папой все время ждали, когда твой муженек выкинет какой-нибудь фортель.

Юля закусила губу:

– Лучше бы вы ждали чего-то хорошего…

Михаил Васильевич гладил дочь по голове:

– От перестановки слагаемых сумма не меняется. Кирилл тяжело болен, Юлечка, ни один врач не дает тебе гарантии его полного выздоровления, и в его состоянии так естественно совершать поступки, которые тебе кажутся глупостями.

Мать уселась на стул и властно проговорила:

– Мы, конечно, найдем его, но ты разведешься.

– Ни за что! – твердо ответила Юля. – Если вы пришли за этим, можете уходить. Я и сама справлюсь!

Аронов поспешил загладить назревающий конфликт:

– Мы пришли помочь. Я уже позвонил в милицию, и они начали поиски. Через каждый час они будут информировать меня. Мне кажется, Кирилл не мог далеко уйти. Скоро ты прижмешь его к своей груди.

Молодая женщина почувствовала в последней фразе отца скрытую иронию и поморщилась, но промолчала. В конце концов, у ее родителей больше шансов отыскать беглеца. Со связями папы нет ничего невозможного. Мать поднялась и пошла в кухню, и Юля услышала звон посуды. Ее родители обожали кофе и пили его в любое время суток. Вскоре женщина вернулась с двумя дымящимися чашками:

– Доченька, не хочешь и ты выпить кофейку?

– Меня тошнит, мама.

Дарья Михайловна пожала плечами:

– Так я и думала. Я понимаю тебя.

В половине третьего раздался первый звонок. Вероятно, сообщавшие информировали о том, что не нашли и следов беглеца. Отец крикнул в трубку:

– Так ищите лучше! Он не мог испариться! Обшарьте каждый куст!

Ему клятвенно все пообещали, однако он не стал слушать и отключился.

– Пока ничего.

Дочь затрясло, как в лихорадке:

– Господи, где он?!

Отец опустился рядом с ней на диван и обнял дочь:

– Кирилл мог податься куда угодно. Ты одна продолжаешь смотреть на него как на здорового человека, – и он тяжело вздохнул: – Я не возражаю, если парень просто прогуляется по ночному городу. Однако больной человек способен совершать страшные поступки. Надо молиться, чтобы этого не случилось.

Теперь затряслась и Дарья Михайловна:

– Ты думаешь, он может…

– Он может что угодно, – оборвал жену Аронов. – Нам просто повезет, если милиция обнаружит его раньше, чем ему взбредет в голову кого-нибудь убить или изнасиловать. – Банкир немного помолчал. – Ну, насчет изнасилования… тут я сомневаюсь… По-моему, в последнее время его вообще не тянуло к женщинам. А вот убийство… Мы все заметили возросшую агрессивность Кирилла.

Юля поджала колени к подбородку.

– Он этого не сделает…

– Тогда нам несказанно повезет…

Кофе, который выпили родители, не оказался их последней порцией бодрящего напитка. Всю ночь они просидели в ожидании известий о Кирилле. Всю ночь милиция обещала им отыскать беглеца, однако даже не напала на его след. Не нашли его и утром. А в полдень начальник милиции принес радостную весть: сбежавший супруг мирно спал на берегу моря, в кустах серебристого лоха. Когда довольные милиционеры стали задавать ему вопросы, выяснилось: Кирилл абсолютно ничего не помнит. Бригада вызвала «Скорую помощь», и парня повезли в больницу.

Глава 2

Следователь оперативного отдела РОВД майор Юрий Геннадьевич Алексеев благодаря бегству Кирилла провел бессонную ночь. Его бойцы прочесывали город, оторвавшись от своих семей, встречи с членами которых и так были событиями нечастыми, а этот боров Аронов постоянно названивал их начальнику, полковнику Назарову. Павел Игнатьевич сразу же перезванивал Алексееву и постоянно выражал свое недовольство неизвестно по какому поводу.

– Семья пропавшего не в курсе, имел ли он при себе деньги, – оправдывался милиционер. – А это означает: парень мог сесть в маршрутку или такси и покинуть Южноморск. Согласитесь, такое обстоятельство значительно затрудняет поиски.

Назаров неизменно разражался бранью, и Юрий считал за лучшее поддакивать ему.

– Мы делаем все возможное, – повторял он, как попугай.

Когда ему доложили о том, что беглец найден, он едва опомнился от радости:

– Наконец-то! Где он?

Капитан Алексей Сирченко отрапортовал:

– Мы нашли его на повороте в бухту Символов.

Алексеев почесал начинающий лысеть затылок:

– В бухту Символов? Это же черт знает где! Как он туда добрался? Вы спросили его?

Сирченко растерялся:

– Он ничего не помнит…

– Совсем? Даже как садился в машину? Вряд ли парень шел до этого места своими ножками.

– Кирилл Липецкий не возражает, что в принципе автомобиль мог иметь место, – заковыристо выразился подчиненный. – Однако это начисто выветрилось из его памяти.

Майор бросил на стол шариковую ручку с обгрызенным верхом:

– Черт знает что такое… Ну хоть что-то он помнит?

– Только как хлопнул дверью собственной квартиры.

– Негусто, – выдохнул Алексеев. – Где Липецкий сейчас?

– В больнице, в отделении нейрохирургии.

– Аронов не имеет к нам никаких претензий?

– Вроде нет.

– Прекрасно! – Юрий вытащил сигарету и чиркнул зажигалкой. – Тогда работаем по плану.

Закончив разговор с капитаном, Алексеев немного расслабился. Да, это ночное происшествие изрядно потрепало ему нервы, зато все закончилось благополучно. Богатые тоже плачут… Но в данном случае – это не похищение с требованием выкупа, а простое помрачение рассудка. Говорят же, что парень еще не оклемался после страшной автокатастрофы. Главное – Липецкий жив-здоров и Аронов не имеет к ним претензий. Если бы все дела решались так просто… Алексеев жадно затянулся и погрузился в изучение документов.

Юля, радостно взволнованная, спешила навестить мужа. Михаил Васильевич остался верен себе, и его зятя поместили в отдельную, прекрасно оборудованную палату с ванной и телевизором. Всеволод Дмитриевич Татаринов ждал ее в коридоре. Молодая женщина кинулась к нему:

– Как он, доктор?

Татаринов потрогал рыжий ус:

– Вполне нормально. Временная амнезия иногда случается при таких травмах. Однако прошу вас ни в коем случае не выказывать при муже своего волнения. Ведите себя так, будто ничего не произошло.

Она прижала руки к груди:

– Постараюсь, доктор.

С замирающим сердцем Юля вошла в палату. Кирилл встретил ее безразличным взглядом, и женщина сразу сникла.

– Здравствуй! – Она попыталась поцеловать заросшую щетиной щеку, однако Кирилл отстранил ее:

– Давай не будем делать вид, что мы безумно рады друг другу.

Юля закусила губу, боясь разрыдаться:

– Я действительно рада.

Липецкий дернулся на постели:

– А я – нет! Как и твой папаша. Моя смерть стала бы для вашей семейки избавлением. Признайся честно!

Супруга опустилась на стул.

– Я всегда говорила тебе о своей любви.

Он обнажил в улыбке зубы:

– Это пройдет. Стоит не видеться пару месяцев.

– Для меня такие условия неприемлемы! – Юля почти сорвалась на крик.

Кирилл поднял руку:

– Ну, тише, тише. Почему ты никак не желаешь понять, девочка моя, что я тяжело болен? Это во-первых. Меня не тянет к женщинам, в особенности – к тебе. Во-вторых, я не смогу жить, сознавая, что женат на дочери того, кто покалечил меня. Подавай на развод, и расстанемся друзьями. Может быть, ты иногда будешь приглашать меня на чашечку кофе.

Его фразы больно ранили ее в самое сердце. Она попыталась сменить тему:

– Ты действительно ничего не помнишь?

Парень развел руками:

– Чист, как младенец! Нет, кое-что всплывает в памяти… В тот вечер ты отправилась ужинать с моим убийцей, и это меня страшно разозлило. Я хлопнул дверью и ушел.

– Куда?

– Куда глаза глядят.

– Тебя нашли на повороте в бухту Символов, – продолжала Юля. – Согласись, это довольно-таки далеко от нашего дома. Вряд ли ты шел пешком. Кто довез тебя до этого места?

Он наморщил лоб:

– Наверное, какие-нибудь добрые самаритяне. К сожалению, я не запомнил даже их лиц.

– У тебя были деньги? Тебя не ограбили?

Казалось, его забавляла эта ситуация:

– И это тоже покрыто мраком неведения. Мой пиджачок висит вон на том стульчике. Я не догадался порыться в карманах, и это можешь сделать ты. Все, что отыщешь, – твое.

Молодая женщина встала и подошла к пиджаку, небрежно брошенному на спинку стула. На нее сразу нахлынули воспоминания. Этот пиджак они покупали в дорогом магазине, когда еще жили в любви и согласии. Прекрасно сшитый, кремового цвета, украшение коллекции известного кутюрье, сейчас он имел потрепанный и жалкий вид. Пятна засохшей грязи покрывали его полы. Неудивительно, ведь Кирилл спал на земле, накрывшись этой дорогой вещью. Солнце бросало лучи на эксклюзивные пуговицы, и они поблескивали, как золотые. Правда, одной не хватало. Кто-то выдрал ее, как говорится, с мясом. Юля взяла пиджак в руки и похолодела. Оба рукава до локтей были покрыты красными засохшими капельками, напоминавшими кровь. Она обернулась к мужу, смотревшему в окно с беззаботным видом:

– Тебя били? Ты дрался?

– С кем? – спросил он удивленно.

– Оторванная пуговица, следы, похожие на кровь, – произнесла она. – На тебя напали?

Липецкий сел на койке и ощупал голову.

– В таких случаях у меня всегда страдает эта часть тела, – усмехнулся он. – Видимых повреждений нет. Драка отменяется. А вообще, отвали со своими вопросами! Я же сказал, что ничего не помню.

Она сделала последнюю попытку:

– И все же…

Его глаза загорелись злобой:

– Прошу тебя, уйди! Я уже устал до чертиков. Приходи завтра, и, может быть, я встречу тебя радушнее, особенно если ты порадуешь меня известием о смерти моего дорогого тестя.

Юля пошатнулась и чуть не упала.

– Это жестоко, Кирилл.

– Автокатастрофа тоже была жестокой.

– Папа не виноват!

Правое веко мужа задергалось.

– Убирайся к черту! Я устал. Если ты больше не придешь, я не огорчусь.

Он лег и натянул на голову одеяло, давая ей понять: разговор окончен. Как побитая собака, женщина вышла из палаты.

Навстречу ей поспешил Татаринов:

– Как прошла встреча?

– Хуже не придумаешь. – Она вдруг уткнулась лицом в его белый халат и зарыдала: – Доктор, я готова ради него на все, однако Кирилл не хочет моей поддержки!

Всеволод Дмитриевич погладил ее по плечу:

– Успокойтесь, он не ведает, что творит. Кроме физической, он получил и психическую травму.

Юля подняла голову:

– Психическую? Значит, хороший психотерапевт может нам помочь?

– Вполне, – согласился врач.

– Что вы думаете о Шубине? – спросила Липецкая.

– Вы с ним знакомы? – удивился доктор. – Этот молодой человек удивительно талантлив, к нему запись на два месяца вперед.

– Мы друзья детства, – объяснила Юля. – Валерий предложил мне свою помощь, посоветовал привезти Кирилла в клинику, но мой супруг, естественно, категорически отказался.

– Что мешает Валерию приехать к вам домой? – поинтересовался Татаринов.

– Наличие аппаратуры, которая не влезет в его автомобиль.

Врач кивнул:

– Предложите ему провести курс лечения у меня. Пусть он созвонится со мной. И мы придумаем, как доставить сюда нужную аппаратуру. Таким образом, ваш супруг ничего не узнает.

– Огромное спасибо!

Не теряя времени, Юля достала из сумочки визитку и набрала номер Валерия. Он откликнулся сразу, словно ждал ее звонка:

– Юля?

– Это ты, Валерий?

Мужчина засмеялся:

– А кого ты еще ожидала услышать, звоня по моему номеру?

Она не поддержала шутку:

– Мне требуется твоя помощь. Ночью с Кириллом случилась беда.

Шубин сразу посерьезнел:

– Какая?

– Он убежал из дома и бродил неизвестно где всю ночь. Милиция отыскала его только в полдень, на повороте, ведущем в бухту Символов.

Валерий вздохнул:

– Понятно. Как он там оказался? Ведь от вас это довольно далеко.

Юля всхлипнула:

– Он ничего не помнит, кроме того, как хлопнул входной дверью нашей квартиры.

– Даже не помнит, на чем туда добирался?

– Нет. Абсолютно ничего!

Шубин присвистнул:

– Интересно! Вези его ко мне.

– Он категорически отказывается.

– Ну, тогда не знаю, как я смогу вам помочь, – отозвался старый друг.

Юля умоляюще произнесла:

– Я разговаривала с Татариновым. Он готов предоставить тебе все необходимое для лечения моего мужа.

– Кирилл в нейрохирургии? – быстро спросил Валерий.

– Да.

– Я перезвоню тебе через пятнадцать минут.

Этот разговор не принес облегчения молодой женщине. Она вспомнила, что не предложила Валерию деньги – наверное, зря. Он уже не сопливый мальчишка, разглагольствующий о психологии, а известный на весь город врач-психотерапевт, между прочим, высоко оплачиваемый! Это его бизнес, а она усвоила одно правило своего отца: там, где речь идет о бизнесе, привязанности и чувства неуместны. Шубин оказался пунктуальным и действительно перезвонил ей через пятнадцать минут.

– Я оплачу все твои услуги, – заявила Юля, прежде чем он успел сказать хоть слово. – Из-за этого не волнуйся.

– Вот из-за этого я как раз и не волнуюсь, – рассмеялся врач. – Тем более что с тебя я не возьму ни копейки. Передай Татаринову, что сегодня вечером я приеду к нему и осмотрю его отделение. Думаю, завтра мы уже начнем лечение.

Словно камень свалился с души женщины.

– Ты серьезно?

– Как никогда. А теперь иди домой и ни о чем не думай. Мы поставим на ноги твоего благоверного. Мне попадались случаи и потяжелее.

После этого разговора Юля летела домой как на крыльях. Она верила: Валерий знал, что говорил. И не за горами тот день, когда Кирилл наконец обнимет ее, как в старые добрые времена, и перестанет обвинять ее отца в автокатастрофе.

Шубин позвонил ей еще раз, уже вечером:

– Спешу тебя обрадовать. Я был у Татаринова. Кое-какие приборы у него в клинике имеются. Завтра с утра начнем лечение. Думаю, тебе незачем посвящать супруга в это дело.

Она чуть не задохнулась от радости:

– Ну, конечно!

– И, прошу тебя, не приходи к нему утром. Если больной тебя увидит, ты испортишь нам все.

Юля была готова принять любые условия.

– Да, разумеется.

– Ну, всего.

Впервые за долгие месяцы Юля включила телевизор и с удовольствием посмотрела какое-то ток-шоу. Кажется, ее жизнь начала налаживаться. А она все отдала бы за это!

Глава 3

Олег Львович Мартынов, как всегда, совершал утреннюю пробежку по парку Героев. Он давно поставил себя целью – пробегать не менее трех километров в день. Правда, в его возрасте – шестьдесят восемь лет – и при его полноте такие нагрузки давались мужчине с трудом, однако Олег Львович не думал сдаваться. Он был владельцем маленького магазина промтоваров, примерным семьянином, прожившим с женой в любви и согласии почти сорок лет, вырастившим двоих детей и уже принимавшим по выходным внуков в гости. Однако с некоторых пор его неудержимо потянуло к молодым женщинам, и он начал за ними охоту, опасаясь, правда, гнева супруги. Среди его служащих имелось немало симпатичных продавщиц, и одна из них – самая красивая, стройная, как кипарис, с восточным разрезом глаз, Лейла, кажется, – клюнула на его ухаживания. Во всяком случае, они договорились встретиться в воскресенье в загородном ресторанчике «Марьина роща». Он славился не только превосходной кухней, а еще и тем, что посетители могли снять там комнатку на определенное время. Лейла об этом знала. Значит, догадывалась, что именно последует после сытного обеда. Эти мысли придали ему бодрости, и Олег Львович поскакал, как сытый мустанг. Однако намеченную дистанцию он с ходу не одолел и, тяжело дыша, свалился на скамейку, уютно притаившуюся среди кипарисов, и с наслаждением вдохнул свежий морской воздух с примесями ароматов можжевельника и крымской сосны. Мартынов обожал парк Героев и считал его райским уголком, особенно в бархатный сезон, в конце сентября, когда утомленное за лето солнце дарит прощальный привет крымской природе. Мужчина с тоской посмотрел на море, расположившееся совсем близко и манившее его зеркальной гладью.

«Рискнуть и искупаться?» – мелькнула мысль. Говорят, холодная вода тоже омолаживает. В принципе, вода была не такая уж и холодная, несмотря на прохладные дни начала сентября, она не успела остыть окончательно – всего лишь до двадцати градусов. Эта температура мало кого пугала, но у Мартынова, обожавшего, как выражалась его благоверная, парное молоко, она отбивала желание выкупаться.

– Не заболею же я, в конце концов! – громко произнес он и оглянулся, словно испугавшись собственной храбрости. Его никто не услышал, лишь мирно трещали цикады в траве, прощаясь с летом. На платанах чирикали воробьи.

– Решено! – подбодрил себя Олег Львович и быстро пошел в сторону моря.

Проходя мимо кустов сирени с еще не успевшими пожелтеть листьями, он вздрогнул и остановился: из-за кустов, обутая в лакированную туфельку, торчала женская стройная нога. Щепетильный Олег Львович решил, что перед ним загулявшая дамочка. Он уже хотел было пройти мимо, когда чувство долга побороло его природную брезгливость. Ну почему он решил, что женщина пьяна до потери пульса? Что, если ей стало плохо? Правда, странно, что это случилось в таком безлюдном месте, однако с каждым человеком в жизни бывают подобные конфузы. Он себе не простит, если не окажет ей помощь.

Мартынов подошел поближе к кустам и тихо позвал:

– Дамочка!

Женщина не отозвалась. За нее это сделал хор цикад и спугнутые воробьи. Олег Львович покраснел и коснулся ноги, облаченной в тонкий чулок:

– Дамочка, вам плохо?

Девушка не шелохнулась. Мартынов раздвинул кусты, чтобы лучше разглядеть лежавшую, и его вырвало прямо на пожухлую траву.

Получив сообщение о мертвой девушке, найденной в парке Героев, Алексеев выругался про себя. Как он рассчитывал на этот день, как хотел остаться дома и наконец исполнить просьбу младшего сына и покатать его на лошадях в детском скверике! Страшная находка перечеркнула все его планы. Да и вообще, этот день не задался с самого начала. То среди ночи пропал богатый придурок, и они с ребятами, забыв про покой и сон, шерстили окрестности, а теперь вот любитель утренних пробежек обнаружил в парке Героев изуродованный труп. Начальник уже выехал на место и ждал Алексеева. Стараясь не разбудить жену, любившую поспать в воскресенье, и опасаясь ее справедливого гнева, Юрий вышел в подъезд, сбежал по лестнице, открыл дверцу своего «жигуленка» и, нырнув на водительское сиденье, погнал в сторону парка.

* * *

Его ребята и эксперт уже толпились возле кустов. Кивнув им в знак приветствия, майор пробрался к телу убитой.

– Лучше не смотреть, – посоветовал Сирченко. – Зрелище не из приятных. Многие уже бегали в лесок.

– Слабаки, – презрительно отозвался Алексеев и, подойдя к трупу, почувствовал, как его желудок скрутили рвотные спазмы.

Да, такого он не видал давненько! Возможно, именно так и расправлялся со своими жертвами Джек Потрошитель. Лицо незнакомки, молодое, белое, как мрамор, еще не обезображенное смертью, сохранило умиленное выражение. Вероятно, первый удар, направленный в сердце, оказался смертельным, и жертва не мучилась. Мерзавец, несомненно, или маньяк, или психически больной, искромсал несчастную, буквально не оставив на теле живого места.

– Что ты об этом думаешь? – спросил Алексеева следователь прокуратуры Толик Свиридов.

Юрий покачал головой:

– Если в наших краях появился маньяк – это очень паршиво, Толя.

– Я беспокоюсь о том же, – поддакнул Свиридов.

– Уже выяснили, кто она?

Сирченко с готовностью откликнулся:

– При ней оказалась только сумочка. Правда, без документов.

Майор оживился:

– Что в ней?

Алексей усмехнулся:

– Обычный дамский хлам: духи, губная помада, пудреница, платок. Ни кошелька, ни документов. Может, она – студентка нашего вуза?

Свиридов брезгливо оглядел стройные ноги, обутые в лакированные туфли на высоченных шпильках:

– Такие «студентки», парень, обычно голосуют на трассе возле Лошадиной горы. Мое мнение – это «ночная бабочка». На этот раз «мотыльку» не повезло.

– Неужели они так хорошо зарабатывают? – капитан покосился на наращенные расписные ногти ценою в триста долларов, кожаную мини-юбку и дорогой мохеровый свитер.

Анатолий сплюнул:

– Иногда им везет. А иногда, сам видишь, что получается. – Он повернулся к экспертам, суетившимся вокруг тела: – Нашли что-нибудь?

Главный и самый уважаемый судмедэксперт, Семен Яковлевич Бородатов, развел руками:

– Умерла наша жертва около полуночи. Точнее определю в лаборатории.

– Она пришла сюда сама?

– Скорее всего, – подтвердил он. – Машина здесь не проедет, кроме того, мы не обнаружили следов волочения.

– Ее изнасиловали? – морщась, как от зубной боли, задал необходимый вопрос Алексеев.

– Нет, – словно удивляясь своим же словам, произнес Бородатов. – Эта девочка в последнее время не имела половых контактов.

Свиридов почесал в затылке:

– Негодяй завлек ее сюда и искромсал. Судя по всему, она его знала, потому что отправилась с ним черт знает куда на ночь глядя.

– Не обязательно, – парировал Юрий. – Мужчина мог пообещать ей огромную сумму за секс, скажем, на берегу моря. Бедняжка и соблазнилась.

– Тоже верно, – нахмурился Свиридов.

Семен Яковлевич подошел к ним:

– Забирать труп?

– Да, распорядитесь.

Оба следователя с грустью смотрели, как тело грузят в санитарную машину.

– Никак не могу привыкнуть к насильственной смерти, – признался Анатолий. – Пусть эта девушка – проститутка, однако мать зачем-то родила ее, выходила и выпестовала. Неужели только для того, чтобы потом ее обнаружили с выпущенными кишками?