Цирк кошмаров

Нужно было срочно что-то делать, и Волков, оттолкнув Алису, загородил ее своим телом. «Вот так цирк, вот она – благотворительность», – мелькнула в голове паническая мысль.

И в тот самый миг, когда он практически распрощался с жизнью, монстр вздрогнул всем телом, застыл на краю бордюра, словно донельзя чем-то удивленный, а потом рухнул под ноги парню.

Ужасающая музыка наконец смолкла. И по ушам ударила звенящая тишина.

Не веря происходящему, Олег нагнулся над телом и увидел, что из шеи человечка торчит тонкая металлическая спица с оперением. Стрела, или, вернее, дротик.

– Помоги… – послышался тихий голос. Уродец на полу еще раз вздрогнул и вдруг вытянулся, замер.

– Он умер! Все это по-настоящему! – прошептала Алиса хрипло.

Олег вдруг понял, что, оказывается, она до сих пор крепко держится за его руку.

Что же здесь происходит, в этом ужасном безумном цирке?!

– Простите, уважаемые! – к ним подскочил седоволосый взлохмаченный человек. Не слишком высокий, но, похоже, не карлик и не уродец. – Простите за накладку! Мы страшно виноваты! – он прижал к груди руки, на которых Олег с неприязнью заметил массивный перстень и толстый золотой браслет-цепочку. – Наш сотрудник перенес недавно утрату и, видимо, повредился рассудком. У него случился припадок. Наверное, дурная кровь в голову ударила. Но ничего, «Скорая» уже едет.

– А разве его… – Олег посмотрел вниз. Над телом склонялись двое уродцев – один щупал пульс, другой вливал в рот что-то из пузырька. Металлическая спица больше не торчала сбоку шеи. Ее уже не было или не было вообще. Возможно, все только померещилось?..

– Я думаю, сердечный приступ, – седовласый вздохнул, как-то очень театрально махнул большим клетчатым платочком, который неуловимым жестом успел выхватить из кармана, и помощники потащили пострадавшего прочь. Лицо его казалось застывшим и неживым… или в этом виновата черно-белая маска?..

– Так он не умер? – спросила Алиса, не выпуская руки Олега.

– Надеюсь, нет. – В звенящей тишине послышался звук сирены «Скорой». – Ну вот, сейчас ему помогут. А вам полагается компенсация. Хотите билеты…

Алиса так заметно вздрогнула, что седоволосый поспешно замахал перед собой руками:

– Можем предоставить денежную компенсацию!

– Не нужно, – возразил Олег сухо. – Но мы хотели бы знать, что с этим человеком, выжил ли он.

– Благородно! – администратор, или кто он там, захлопал в ладоши. – Боже мой! До чего же благородно! А еще говорят, что мы теряем молодое поколение, что оно растет бездушным! Позвольте, молодой человек, пожать вам руку и выразить мое искреннее и наиглубочайшее восхищение!

Олег не собирался позволять ничего такого, но седой уже схватил его руку и затряс с такой силой, словно собирался оторвать.

– И все же… – решил напомнить Олег, чтобы за всем этим многословием не забылась, собственно, просьба.

– Ах да, – администратор вытащил из-под обшлага красно-зеленого бархатного и донельзя нелепого пиджака уже изрядно потертую и обтрепанную на уголках визитную карточку. – Буду обязательно, обязательно держать вас в курсе дела! Звоните в любое время дня и ночи! Как же я переживаю из-за несчастного Зорро! Бедолага! Как же он так повредился рассудком! Прямо на представлении!

– Зорро? – переспросила Алиса. – Его зовут Зорро?

Седовласый вздохнул.

– Да, Зорро – цирковое прозвище этого несчастного… Может быть, благородный молодой человек и прекрасная леди все-таки согласятся на компенсацию? Я буду в отчаянии! В настоящем отчаянии, – администратор вцепился в свои седые волосы, словно собираясь тут же вырвать их от переполняющих эмоций, – если у вас останется негативное впечатление от посещения нашего цирка! Примите, умоляю, мои множественные пардоны!

Олег никак не мог понять: ломает ли администратор комедию или, возможно, эксцентричная театральная манера выражаться и держать себя стала его второй натурой, накрепко впиталась в кровь.

– Спасибо, ничего не надо. Мы позвоним.

Он потащил Алису к выходу, и на этот раз девушка послушно последовала за Олегом.

2

Цирк гасит огни

Происшествие в цирке произвело на Алису огромное впечатление.

Неудивительно, что в эту ночь ей приснился кошмар.

Она оказалась в богато обставленной комнате. Мебель здесь была явно старинная, массивная, видно, что за этой мебелью тщательно ухаживают. Эту старинную обстановку совершенно не портят вещи двадцать первого века – огромная плазменная панель, монитор компьютера, сотовый телефон…

В комнате находилась женщина. Она была красива, хорошо одета, дорогие украшения матово поблескивали на ее руках и груди. По всему видно, что она более чем состоятельная. Она что-то напевала, с кем-то говорила на непонятном языке. Через некоторое время по характерному грассированию Алиса догадалась, что этот язык – французский.

Вроде бы совершенно мирная, безобидная картина, но девушка чувствовала разлитое в воздухе ощущение беды. Все было напряжено, девушке казалось, что вот сейчас – еще секунда – и произойдет нечто страшное, непоправимое! Тем временем женщина подошла к детской колыбельке. Младенца не видно, но Алиса знала, что он там. Вот женщина медленно склоняется над колыбелькой, отдергивает полог, и ее лицо искажается от ужаса.

Боясь до дрожи и в то же время не в силах противостоять собственному любопытству, Алиса склоняется над ее плечом…

В колыбели лежит мертвый наездник с разрисованным под череп черно-белой краской неподвижным лицом.

Алиса кричит… а в ушах звенит зловещий хохот, под который выезжал на арену Зорро…

Нет, это вовсе не хохот – всего лишь настойчивый звонок телефона…

Все еще содрогаясь от неприятного сна, Алиса скатилась с кровати и схватила разрывающуюся трубку.

– Привет! Еще спишь? – бодрым голосом человека, которому не пришлось только что вырываться из власти кошмара, спросил Олег.

– Вот теперь уже не сплю, – девушка одернула длинную футболку, в которой спала, и полезла обратно под одеяло – в комнате было свежо.

– Извини, уже половина одиннадцатого… – пробормотал Олег. – Я созванивался с администратором, помнишь, он вчера оставим нам визитку… и думал, что тебе будет интересно…

– Конечно, интересно! – подобралась Алиса.

Маркиза посмотрела на хозяйку укоризненно – мало того что спит до обеда, еще и забывает о своих прямых обязанностях: ты в ответе за своевременное кормление того, кого приручила!

– Владислав Иванович, ну, администратор, сказал, что все в порядке, пострадавшего удалось откачать и доставить в больницу. Что никто не погиб! Представляешь!

– Ну… – Алиса почесала за ухом недовольно мяукнувшую кошку: ласка-лаской, а еду она не заменит! – А это точно?

– Вот я тоже забеспокоился, а поэтому попросил разрешения навестить этого Зорро в больнице. И мне разрешили! – обрадованно сообщил Олег. – Сегодня же поеду взгляну на него.

– Я с тобой! – поспешно сказала девушка. – Сейчас, соберусь только…

Она вылезла из-под одеяла и, сопровождаемая нетерпеливо трущейся о ноги кошкой, пошла на кухню. Сначала кормление Маркизы, а уж потом все остальное.

Алиса вышла из подъезда ровно через час.

Олег уже ее ждал.

Он стоял к ней боком, глядя перед собой и словно не видя. В ушах – плеер, воротник короткого черного пальто поднят, в руках – та самая странная тросточка с рукояткой в виде головы мифического чудовища, она сразу выделяла Волкова из любой толпы.

Сейчас, когда Алиса увидела его, у нее защемило сердце. Он казался перенесшимся в наш обыденный мир из какой-то далекой сказочной страны. Он был особенным, а еще… очень одиноким.

Должно быть, почувствовав на себе ее взгляд, Олег повернулся к ней, вытащил наушники и приветственно взмахнул рукой.

– Спасибо, что позвал с собой, – сказала Алиса, чувствуя, что говорит что-то не то, что вместо этих пустых слов нужно сказать какие-то другие, по-настоящему правильные, после которых он перестал бы чувствовать себя одиноким, чтобы улыбнулся по-настоящему широко и солнечно.

– Извини, что втравил тебя в это, – Олег улыбнулся, как всегда, сдержанно и грустно. – Если бы я только мог подумать, чем обернется развлекательный, так сказать, поход.

Вот так всегда. Правильных слов не находилось.

– Пустяки, вдвоем мы живо распутаем это дело, – отмахнулась Алиса.

Дальше они шли к автобусной остановке молча. Неизвестно, о чем думал Олег. Алиса же вспоминала те события в школе, которые свели их впервые, а еще – синеглазого незнакомца, уже спасавшего ее в зыбком мире иллюзий и снов. Он закрыл вход и не выпустил из зазеркалья те силы, что пытались прорваться в наш мир. Он был таким могущественным и надежным. Неужели они никогда-никогда больше не встретятся?

Олег распахнул перед Алисой дверь маршрутки и посмотрел на девушку так, словно прочитал все, о чем она только что думала, и даже то, о чем боялась подумать. Алиса покраснела, ненавидя себя за эту особенность, и поспешно шагнула внутрь.

Серое здание больницы на фоне серого осеннего неба само по себе навевало уныние и смутное беспокойство. На проходной им сразу же выдали пропуск и сказали, где найти гардероб и как пройти в отделение.

В отделении, расположенном на девятом этаже, остро пахло лекарствами и безнадегой.

Дежурная медсестра проводила ребят в палату, где стояла всего одна кровать.

Глаза карлика были прикрыты, обе руки безвольно лежали поверх одеяла, и от одной тянулась трубочка капельницы.

Услышав скрип двери, он с усилием приоткрыл глаза. Вполне обычные, светло-серые. Без устрашающего грима он больше не пугал, скорее вызывал смутную брезгливость из-за несоответствия большой шишковатой головы узким детским плечам и крохотным ручкам.

– Здравствуйте… Зорро? – спросил Олег. Он подошел к самой кровати и разглядывал больного с интересом, показавшимся Алисе не совсем уместным – при виде уродства она инстинктивно отводила взгляд и уж никогда не позволяла себе пялиться на увечных или вот таких уродливых.

– Да, – тихо произнес, скорее выдохнул карлик.

– Мы можем звать вас так? Или у вас есть другое имя? – методично уточнил Олег.

– Это… – карлик сделал над собой усилие, стараясь говорить нормально. – Это мой сценический псевдоним, но все называют меня так, я привык.

– А скажите, Зорро, что с вами случилось? – продолжал расспросы Олег, словно играл в следователя, ведущего допрос.

– Простите, я вас напугал, – Зорро смутился, пошевелил пальцами, теребя одеяло. – Сам не знаю. Словно затмение какое-то. Я очень устал… А еще… как раз накануне умерла моя ассистентка. Мне не нужно было выходить на манеж, но я думал, что справлюсь… Простите…

Олег понимающе кивнул.

– А что вы такое все кричали? Музыка была очень громкая, и я не расслышал… – снова задал он вопрос.

Карлик нахмурился, на лбу проступили глубокие складки, а на висках вздулись вены. Минуты две он напряженно думал, а потом лицо расслабилось, и он виновато посмотрел на ребят.

– Не помню… Увы, ничего не помню. Я, как всегда, работал номер, был в седле… А потом – темнота. Очнулся уже здесь, в больнице.

– Жаль, что вы ничего не помните… – протянул Олег.

Алисе надоела эта бессмысленная игра в полицейских. Не нужно искать подвоха там, где его нет. Они вчера очень испугались, но, к счастью, все обернулось хорошо, все живы.

– Это не главное, – сказала она, кинув укоризненный взгляд на Волкова. – Главное – что вам уже лучше, это ведь так?

– Да, спасибо. Извините меня!

– Все в порядке, – отозвался Олег, наконец-то вспомнивший о правилах вежливости. – Выздоравливайте! У вас впечатляющий номер, и наверняка в цирке ждут не дождутся вашего возвращения.

Карлик подтверждающе кивнул. Выглядел он бледным и уставшим. Алиса, как и все женщины, чувствовавшая тоньше мужчин, поняла, что визит больному в тягость и он с нетерпением ожидает, когда же за ними закроется дверь.

– Вот возьмите, – девушка взяла из рук Олега пакет, о котором тот, похоже, совсем забыл. – Здесь сок и фрукты… Вам нужны витамины. Поправляйтесь быстрее.

– Спасибо! Вы так добры! – в глазах карлика сверкнула слезинка. – Ко мне редко кто так добр! Прошу вас, скажите ваше имя.

Теперь настал черед Алисы отчаянно смутиться.

– Алиса Панова и Олег Вол… – Она вдруг ощутила резкий тычок в область поясницы, но все же договорила: – Волков…

– Очень приятно! Я, как многие, подобные мне, верю в Бога и уповаю на Него… и я буду за вас молиться, – проговорил Зорро и, видимо, окончательно потеряв силы, закрыл глаза.

– До свидания! Выздоравливайте!

Олег и Алиса молча спустились в холл и вышли во двор, где резвился ветер.

– Ты зачем меня стукнул? – спросила девушка своего спутника.

Олег повертел в руках тросточку, покосился на мрачный серый корпус и тяжело вздохнул.

– Зря ты все этому типу выболтала, – сказал он, выходя из калитки проходной.

– Почему бы не назвать свои имена? Мы же не представились, когда вошли, и это очень невежливо…

– Этот тип тоже не представился, – заметил Олег мрачно. – Кроме того, мы вообще не знаем, кто он такой.

– Циркач. Наездник, или как они там называются, – напомнила Алиса.

– В том-то и дело, что нет.

Олег остановился и тяжело оперся на свою трость.

– То есть? Я не понимаю!

– Этот человек не тот, за кого себя выдает. Он не Зорро. То есть и его, конечно, могут звать так же, но он не тот, кого мы видели вчера. – Волков наконец взглянул ей в глаза. – Я, конечно, понимаю, что все уродцы похожи, к тому же Зорро выступал в густом гриме… Но глаза у этого посветлее, у того были почти черные.

– Может, тебе показалось? – предположила Алиса. – Из-за освещения и грима. Знаешь, такие вещи очень влияют. Видела я, например, в магазине одно платье, так на свету…

– А татуировку он тоже с руки свел? Или она пропала из-за особенностей освещения? – прервал ее Олег.

– Какую татуировку?

– В виде буквы V, я разглядел ее вчера очень хорошо.

Олег отвернулся.

– Ладно, пойдем, – он потянул Алису в сторону метро, – за нами, возможно, наблюдают. Не стоит давать им дополнительный повод для подозрений.

С минуту они шагали молча, а потом Алиса не выдержала.

– Ничего не понимаю! Что это все значит?

– Это значит то, что вчерашний Зорро умер, – мрачно произнес Олег. – А еще то, что в этом цирке монстров творятся какие-то страшные дела, по сравнению с которыми морды их актеров покажутся ангельскими личиками.

Алиса поежилась. Похоже, только что они умудрились влезть в новую опасную передрягу…

* * *

Он вытащил нож из складок одеяла.

Ну и хорошо, что ни клинок, ни петля не понадобились.

Оружие и отдельная палата – все это входило в комплекс мер, предпринятых на тот случай, если мальчишка и девчонка слишком много знают. Пара умелых движений – и концы в воду, Москва – опасный город, мало ли что случается в нем с глупыми подростками?

Девчонка милая, а вот парень довольно противный, настороженный. Подозревает он что-то или вообще такой по жизни – непонятно. Да это и не его дело. Его дело – проинформировать об этой парочке кого следует, там разберутся, еще и не с такими разбирались. Олег Волков и Алиса Панова – так и запишем… Вам очень повезет, деточки, если эта встреча действительно окажется случайной и последней. Если перед ним поставят задачу разобраться с конкретной проблемой, он разберется. Он – настоящий профессионал. Это подтвердил бы хотя бы тот же Зорро. Ах нет, Зорро уже ничего подтвердить не может. Сдох и присоединился к своей Венерке. Какая жалость! Можно было бы вообразить, что они теперь беспечно резвятся на облачках со свитой толстомордых кудрявых ангелочков. Но нет, никакого рая нет, как нет добра и справедливости ни на земле, ни на небе.

Он знал это абсолютно точно. Лучше, чем кто-то другой!

* * *

В этом богом забытом месте, похоже, всегда властвовал холодный колючий ветер.

– Я хотел бы, чтобы ты подождала меня здесь. – Олег посмотрел на Алису, зябнущую в тоненьком пуховике. – Там может быть опасно.

– Вот поэтому я и иду с тобой! – словно глупому, объяснила девушка.

Ну конечно, вдвоем всегда проще и надежнее, чем одному, а о том, что страх тоже делится надвое, то есть становится вдвое меньше, – и говорить нечего!

– Будь очень осторожна! – попросил Олег.

Они прошли уже знакомыми, пустынными даже днем улицами, где ветер гонял по растрескавшейся мостовой обрывки газет и сухие листья, и вышли к куполу цирка. При скудном свете осеннего дня шатер казался еще мрачнее и затасканнее. Алиса разглядела несколько грубо прилаженных заплат.

Никого не было видно. Ребята, держась подальше от самого шатра, чтобы не привлекать внимания, обошли его по широкой дуге и попали на большую стоянку. Сейчас на ней были припаркованы два здоровенных трейлера, на чьих металлических корпусах красовались цирковые эмблемы, не слишком умело нарисованные рожи клоунов и сделанная веселенькими разноцветными красками надпись: «ЦИРК ШАПИТО».

– «Шапито» – это название цирка? – поинтересовалась Алиса.

– Это общее название таких походных цирков с шатром, который можно собрать и разобрать. Все бродячие цирки называются шапито, – ответил Олег, даже не задумавшись.

– Откуда ты всё знаешь?

Кажется, Олег немного смутился.

– Не всё, – отмахнулся он. – Просто вчера немного полазил в Интернете, почитал про цирки. Ты же знаешь, что я могу найти в Сети всё, что нужно.

Ребята осторожно подошли поближе.

У одного из трейлеров имелся прицеп, откуда ощутимо пахло лошадьми и доносилось фырканье. Как раз сейчас дверца этого прицепа открылась, и появилась девочка лет, может, шести, в клетчатой флисовой курточке и длинной синей юбке. По виду совершенно обычная, светловолосая, лицо ее казалось милым благодаря выразительным голубым глазам. В руках девочка несла большой таз. Видимо, она помогала при цирке.

– Привет! Не бойся нас, – Алиса присела перед ней на корточки и улыбнулась.

– Я не боюсь, – девочка смотрела на посетительницу с любопытством.

– Как тебя зовут?

– Зита! – представилась девочка.

Алису удивило экзотическое имя нежной блондинки, похожей на ангелочка.

– Ты, Зита, работаешь в цирке?

– Нет, – она с сожалением покачала головой, – меня только учат. Я пока помогаю.

Зита с охотой отвечала на вопросы и не собиралась никуда бежать, а поэтому Олег молчал, предоставляя Алисе налаживать контакт, раз уж у нее это так хорошо выходит.

– А ты знала Зорро? – спросила Алиса, убедившись, что никто не наблюдает за их беседой.

– Да, – девочка кивнула, – он хороший. А однажды он принес мне конфеты! Настоящие!

Она говорила это с такой радостной похвальбой, что Алиса едва не расплакалась. Нелегко живется этой девочке, если обыкновенные конфеты для нее кажутся чем-то сродни чуду.

– А потом сдохла Венера, и он очень расстроился, – продолжала рассказ Зита.

– Венера – это лошадь? Или собака? – все же решил уточнить Олег.

Девочка взглянула на него, словно на сумасшедшего.

– Венера – это тетя. Его помощница, – пояснила она спокойно. – Она некрасивая, зато смелая. Я тоже хочу вырасти такой же смелой!

Алиса и Олег переглянулись.

– А что было дальше? – поторопила Алиса, шокированная применением слова «сдохла» в отношении человека.

– А дальше Зорро тоже сдох. Мне сказали, что он ушел туда, где ему будет лучше, но я точно знаю, что это обозначает «сдохнуть»! – взмахнув длинными ресницами, объявила девочка.

– Зита, нельзя так говорить! – Алиса взяла девочку за плечи и покачала головой. – Никогда не говори так про людей!

– Мы не люди, – Зита смотрела на нее наивно и в то же время уверенно.

– И кто же вы? – растерялась Алиса.

– Монстры! – не колеблясь ни секунды, ответил голубоглазый ангелок.

– Не говори глупости! – девушке стало казаться, что Зита над ней издевается. – Какой же ты монстр? Ты очень красивая девочка.

– Нет, монстр, – упрямо затрясла головой Зита. – Мы с Гитой монстры, и мы будем выступать вместе!

– С Гитой? – Алиса снова оглянулась. – Вы пока помогаете цирку вместе?

– Нет, Гита очень слабенькая. Хотите посмотреть?

Девочка вдруг расстегнула молнию курточки, и Алиса отчаянно завизжала: прямо из живота Зиты выступало уродливое сморщенное личико вросшей в ее тело сестры-близнеца.

– Кто здесь? – послышался мужской голос, хлопнула дверца фургона.

Олег схватил Алису за руку и потащил прочь.

Они бежали, не останавливаясь, пока не убрались на достаточное расстояние от страшного цирка.

Алису еще трясло, и Олег прижал ее к себе, гладя по волосам и бормоча что-то успокаивающее. Она почти не разбирала слов, но потихоньку затихала, согретая его теплом и защитой, которая в эти минуты ощущалась необыкновенно ясно.

– Видишь, все-таки не надо было идти со мной, – сказал Олег, когда девушка немного успокоилась.

Они зашли в небольшое кафе и взяли по чашке крепкого чая с тягучим, сладко пахнущим медом.

– Это ужасно! – Алиса грела обе ладошки о большую белую керамическую чашку. – Этот цирк мутантов – самое ужасное, что я когда-либо видела!

– Ужаснее тех монстров с головами животных, которые пытались прорваться в наш мир? – уточнил Олег.

Алиса кивнула.

– Самое ужасное, – тихо сказала она, – что это – люди! Почему они такие? Откуда такие берутся?

– Радиация, болезнь, ошибка в коде ДНК, – предположил Олег. – Если хочешь, я поищу в Интернете. Знаю, что в нашей стране была авария на Чернобыльской атомной станции, в воздух попало много радиации, оттуда и многочисленные мутации…

– Но как все эти мутанты оказались в одном цирке? – Алиса смотрела в чашку, где кружилась в водовороте одна несчастная чаинка, и думала, как это хорошо, как, оказывается, чудесно, что у нее самой есть руки и ноги – точно положенное количество рук, ног и одна голова. Не всегда понимаешь, какое это счастье.

– Наверное, они собирали их со всех уголков мира… – задумчиво произнес Олег. – Но знаешь, мне кажется, надо еще разузнать об этом цирке… Плохо, что мы сегодня наделали там шума…

– Я… – Алиса подняла чашку, организовав в ней новый водоворот.

– Ничего страшного, я сам едва не заорал, – сознался Олег.

– Я виновата, – пробормотала девушка, снова ставя чашку на стол. – Не стоило кричать. А еще та девочка… она окончательно поверила в то, что она урод и мутант. Надо было сказать ей что-то… хорошее.

Она подумала о том, что белокурая девочка после этой встречи еще сильнее укрепится во мнении, что ее боятся и не любят, и поверит во враждебность мира, ожесточится.

– Сегодня, думаю, возвращаться бессмысленно и опасно, – предположил Олег. – Но завтра можем приехать с самого утра, подкараулить ее и поговорить. Зита наверняка будет кормить лошадей и так или иначе появится на улице. Идет?

– Идет! Здорово! – обрадовалась Алиса. План показался ей по-настоящему спасительным.

Однако на следующее утро, когда они приехали на знакомое место, цирка уже не было. И вылинявший залатанный шатер, и трейлеры исчезли. Остались только несколько ящиков мусора, следы от шин да порванная афиша, которую лениво трепал ветер.

Цирк мутантов исчез, словно его и не было. А с ним и все его тайны.

3

Обрывки снов

После исчезновения цирка жизнь вернулась на круги своя. Олег ходил в школу, занимался со своим щенком Чудом, который удивительно подрос за короткое время, став размером почти с большую собаку, и по этому поводу ревниво утверждал во дворе свой статус, доставляя хозяину массу хлопот. В свободное время Олег пытался отыскать хоть какую-нибудь информацию о цирке монстров. Информации не попадалось, из чего Волков сделал вывод, что в Сети ее нет вообще. И это тоже показалось ему странным. Кто же откажется от рекламы через Интернет? Если странный цирк шапито не задействовал это мощное рекламное средство, значит, что-то там и в самом деле не совсем чисто.

В процессе поисков Волков наткнулся на статью об опытах над людьми, проводившихся в нацистской Германии на базе концлагерей, куда свозились пленные с захваченных территорий. Все эксперименты были чудовищными и в большинстве случаев приводили к смерти, калечили или лишали рассудка. Один из врачей, Йозеф Менгеле по прозвищу Доктор Смерть, проводил опыты и стал причиной гибели тысяч узников Освенцима. После поражения фашистов в войне он бежал, но не отказался от своего «призвания», сделав собственной базой один из маленьких бразильских городков, где прятался от возмездия. В этом городке он продолжал опыты над близнецами и долгое время действовал вполне успешно.

Олег прекрасно знал, что обычно ничего не попадается ему случайно, и статья эта заставила его серьезно призадуматься. Неужели кто-то специально создает уродцев для цирка, чтобы выставлять их на потребу публике? Вряд ли. Это было бы слишком страшно и жестоко.

Как-то вечером, когда Олег в очередной раз бороздил виртуальные пространства, в комнату заглянула мама.

– Что это ты смотришь? – она брезгливо поморщилась при виде уродов на экране. – Гадость какая!

– Это несчастные с врожденными мутациями, – объяснил Олег. – Ошибки в генах. Еще и не такое бывает. Помнишь, я ходил в цирк? Там этих мутантов уйма.

– Плохая тема. Лучше не увлекайся ею, – мама нагнулась, чтобы потрепать за ухом вздумавшего охотиться на ее тапки Чуда. – Знаешь, когда твой отец работал в лаборатории, еще в советское время, у него был коллега, помешанный на разных мутациях. То ли Михаил, то ли Игорь, уже и не вспомню. Очень неприятный тип, – она покачала головой.

– И чем неприятный? – Олег насторожился.

– Ну… – мама задумалась. – Взгляд у него какой-то не такой… И руки. Такие нервные руки с тонкими пальцами. Он еще постоянно ими перебирал, и они казались мне похожими на пауков… Да бог с ним! Ведь сто лет не вспоминала, а теперь вспомнила на ночь глядя! Еще приснится не дай бог!

– А что с ним стало? – Олег даже приподнялся из кресла. Бывают же такие совпадения: вдруг это как раз тот Доктор Зло [2], которого он ищет?

Чуд, поддерживая хозяина, подал голос.

– Тихо! – прикрикнула на пса мама. – Не знаю я, что с этим странным типом сделалось. Отец твой его всего-то раза два приводил. А потом настали перемены, лабораторию закрыли. Сидит, наверное, тот тип в каком-нибудь захолустном научном институте и до сих пор опыты над крысами ставит.

– А отец?.. – тихо спросил Олег.

– Что отец? – мама, уже повернувшаяся к двери, замерла, словно по спине ей ударили бичом.

– Отец же тоже какие-то опыты ставил? – теперь Олег говорил едва слышно.

Но мама расслышала, потому что не ответила, а сгорбившись, вышла из комнаты.

Когда-то отец говорил, что наука все больше приходит на помощь медицине. Олег помнил белую мышку с механическими лапками, которая жила у них в доме. Это была совершенно обыкновенная мышка, обожавшая морковку и семечки, и только когда она бежала по столу, куда отец выпускал ее иногда, слышалось это душераздирающее: клац, клац, клац…

Что, если Доктор Зло – это…

Нет, не может быть! Нельзя даже думать об этом!

Олег изо всей силы ударил кулаком по столешнице, чувствуя такую отрезвляющую, такую благодатную боль.

Думать об отце такое – значит предать. А это хуже забвения, хуже смерти.

* * *

Несколько ночей после встречи с похожей на ангелка девочкой Алисе снились кошмары. И она, чтобы избавиться от них, стала уходить в чужие сны.

Оказалось, это можно делать так, чтобы своим присутствием не потревожить спящих людей. Чтобы ее не замечали, как заметила когда-то Светка. И теперь девушка бродила по этим снам, проникая в чужие жизни.

Алиса поняла, что ей совершенно не интересны подростковые эротические фантазии, ужасы и монотонное перемалывание трудовых будней офис-менеджеров, и стала выбирать для прогулок романтические сны или сновидения творческих людей.

Однажды она подсказала из-за плеча удачную рифму начинающему поэту, тот рассеянно поблагодарил Алису, а когда с удивлением обернулся, девушка из его сна уже сбежала. В другой раз она решила не прятаться и довольно долго проговорила с маститым киносценаристом на тему того, чего ждет современная молодежь от посещения кинотеатра. Несмотря на все Алисино красноречие, мэтр остался при своем мнении и наверняка проснулся злым и раздраженным.

Спустя некоторое время Алиса научилась мгновенно засыпать и так же мгновенно просыпаться. Правда, такое она позволяла себе только дома, ну или на прогулке, сидя в тихом месте, где никого не могла удивить задремавшая на солнышке девушка. А еще некоторое время спустя она уже могла проникнуть в чужой сон не засыпая, а войдя в своеобразный транс с открытыми глазами. Теперь она проделывала этот трюк и в школе, на особо нудных уроках. Одна часть ее сознания находилась в классе и даже следила за учителем, а другая в это время витала во снах. Ведь на земле в любую секунду всегда кто-нибудь да спит, поэтому без развлечений Алиса не оставалась.

Однажды, стоя перед серым «экраном» чужих снов, она вдруг заметила очаровательного карапуза, сидевшего на полу и готового разреветься. Перед ним была высоченная стойка с различным мороженым, конфетами и иными сластями. Только вот беда: как малыш ни пыжился, а достать до стойки не мог, тянулся изо всех сил, терял равновесие и опять и опять падал на попу. И вот слезы навернулись на его глаза уже бесповоротно, мир вокруг него начал таять, и Алиса поняла, что малыш вот-вот со слезами проснется. Недолго думая, она решительно влетела в его сон.

– Привет, горемыка! – весело сказала Алиса. – Ты чего нюни распустил?

Малыш, надо сказать, такого никак не ожидал. Он моментально передумал плакать и уставился на Алису.

– А ты кто? – осторожно поинтересовался он.

Алиса брякнула первое, что пришло ей в голову: