Политические тайны XXI века - Аншлаг в Кремле. Свободных президентских мест нет

– Он дает свое толкование ситуации. Коммунисты здесь ни при чем. Вотум, выдвинутый фракцией КПРФ, не имел никаких шансов. А вот угроза распустить Думу адресована не коммунистам. Все делается ради того, чтобы воспитать фракцию «Отечество» (ОВР) и Примакова лично. Если бы выборы проводились сегодня, то у ОВР не было бы никаких шансов. В парламенте необходимо некоммунистическое большинство. «Отечество» этому постоянно мешало. Они выступали против 100 статьи бюджета, дающей правительству право на чрезвычайную приватизацию в связи с необходимостью возвращать долги парижскому клубу, и вместе с коммунистами они блокировали принятие этой важнейшей статьи. Второе – это предложение, которое отразились на голосах ОВР и тех же коммунистов, «продавить» третий губернаторский срок для Лужкова и ему подобных.

СПС, который с самого начала выступал против третьего срока, был взбешен. Как мы помним, Кириенко сокрушительно проиграл Лужкову на выборах мэра в 1999 году, и хотя употребил современные избирательские технологии, был только вторым, набрав 11,2% голосов. Естественно, что корректная нелюбовь к мэру Москвы у Кириенко осталась.

Идея о роспуске Думы принадлежала Глебу Павловскому, главному политтехнологу Кремля. Кстати, он, пропитанный собственный тщеславием свыше всякой меры, этого не скрывает.

– Я высказал эту идею вслух во время публичной дискуссии. И то, что ею воспользовались некоторые политики, это уже их, а не моя проблема.

Кириенко, как бы от себя лично, как, якобы, свое собственное мнение, рассказал о замыслах главных специалистов по политической интриге Волошина, Павловского, Суркова.

Наступило 14 марта, день голосования по вотуму недоверия правительству. За два-три дня до этого фракция «Единство» сделала себе публичное «обрезание», придав своей авантюре толкование акта политического возмужания: вместе с правительством и родную Думу разогнать.

А Путин в ходе внутренней долгой дискуссией убедил «заблудившихся» и попавших в «кремлевские» сети руководителей фракции в разрушительности своего замысла. Фракция в голосовании не участвовала, избрала плавание в мутной воде, и тем самым унизила себя ниже плинтуса кремлевских паркетов. Голоса распределились следующим образом: 124 депутата – за отставку «гарнитура» министров. Это в основном коммунисты; 76 – против. Это ОВР и, частично, фракция регионов; 5 – воздержались. Не участвовали в голосовании «Единство» и «Яблоко». Ни премьер – министр, ни его заместители в Думу не явились.

Полемика вокруг ситуации и до и после углубилась и стала частью интриги. А главное, что и есть свидетельство кризиса, осталось на втором плане: премьер не посчитал нужным явиться в Думу, когда обсуждался вотум недоверия правительству. Если это было санкционировано президентом, то большего оскорбления нижней палате Федерального Собрания РФ нанести было нельзя. Если это явилось фактом поведения лично Михаила Касьянова, то, по всем нормам политической этики, он не имеет права оставаться премьером. Или в вопросе о вотуме и стиле поведения правительства в этой ситуации он полностью договорился с президентом РФ.

Но в любом случае президент обязан прореагировать на этот возмутительный поступок правительства, если он хочет доказать мировому сообществу, что Россия – не пещерное государство.

Как сказал в отчаянии депутат Владимир Рыжков, Думе указали ее место. Кто указал? Вот вопрос! И кто посмел указать? Презрение к одному из главных институтов демократии унижает не Думу, а страну!

А ведь за этим опять стоит игра политтехнологов. Еще одна трагедия несамостоятельной власти. На смену Борисам Березовским пришли Глебы Павловские, и им обезумевшая от обладания властью власть смотрит в рот.

Фарс с вотумом недоверия так, как его представили большинство СМИ, по сути, был обычной парламентской процедурой. В фарс ее превратила проправительственная фракция «Единство», и этим открыла дорогу унижению парламента. Желание руководителя фракции скорее покончить с обсуждением этого вопроса, к чему Борис Грызлов дважды призывал коллег, лишь подтверждает, что испытание унижением – процедура мучительная. Но в этой связи «высветилась» одна очень важная сторона нашего политического бытия.

Высшая власть в любой стране предрасположена к появлению теневых фигур. Череда серых кардиналов нескончаема, и никакой режим, никакая политическая система не в состоянии эту предрасположенность высшей власти к «тени» изменить. В России этот прием проявляется в достаточно уродливой форме. Именно по этой причине из повседневной политики убирались ее сверхнеобходимые составляющие: общественное мнение, мораль, гражданские права, сострадание, бескорыстие. А принцип служения Отечеству удалялся, как инородное тело. Наступление эпохи индивидуализма при отрицании любых принципов коллективизма ложно, как, впрочем, и обратное увлечение – примат догмы коллективизма над индивидуализмом. Коллективизм значим только тогда, когда он вбирает индивидуальное наполнение. В этом смысле коллективизм должен усиливать индивидуальную составляющую, защищать ее, а не подавлять, как это благополучно делал «социализм обычный», «социализм развитой» или «социализм с человеческим лицом Михаила Горбачева».

Лекарство от разлада

Путин предлагает обществу сначала убедиться в неэффективности правительства, возглавляемого Михаилом Касьяновым. И тогда требование об отставке вызревает само собой. Но делать это тотчас, как замыслили мало просвещенные в интригах депутаты, не нужно. Во-первых, у президента нет кандидатуры на замену, а это должен быть его человек. Во-вторых, эта поспешность испортит его отношения с Семьей, которая пока достаточно влиятельна.

Путин принял эти правила игры. Он дал Ельцину несколько обязательств, гарантии его личной неприкосновенности, как и не– прикосновенности его Семьи, а также, пусть относительной, преемственности прежнего курса на развитие рыночных реформ. Видимо, «пакетное соглашение» предусматривало и согласие на какой-то период оставить в сформированном комплекте правительство, не менять прежнюю «ельцинскую» команду. Тем более что сам Путин не отрицал, что в команде работает ряд неплохих профессионалов. Далее уже шли нюансы: кто наиболее важен и необходим как долгожитель в окружении нового Президента.

Были ли названы фамилии в доверительных беседах? На этот вопрос Путин ответил 28 марта, спустя два дня после первого года своего пребывания на посту президента.

Итак, министр обороны Игорь Сергеев оставил свой пост и переместился на великую должность политического угасания – советник президента. Ключевой пост в государстве после «старого служаки» Сергеева занял Сергей Иванов, исключительно путинская номенклатура, сотоварищ президента по питерским будням, судя по биографии, почти двадцать лет родной страны не видавший.

Владимир Рушайло оставил должность министра внутренних дел и был переведен на пост Секретаря Совета безопасности. Главным милиционером страны сделался глава фракции «Единство» в парламенте Борис Грызлов. Отставка министра атомной энергетики Евгения Адамова как-то подспудно назревала и осторожно предсказывалась, хотя сам Адамов вел себя с агрессивной уверенностью. Его место занял директор института им. Курчатова Александр Румянцев.

Сменился еще один силовик, глава налоговой полиции. Им стал бывший заместитель секретаря Совета безопасности Михаил Фрадков. Эскизный анализ перемен, возможно, уместился бы в четырех словах: «Мне нужны преданные люди». Типичная комбинация для начала.

Во главе МВД, ведомства коррумпированного еще с тех, брежневских времен, когда им руководил лучший друг генсека Николай щелоков, поставлен человек, чуждый милицейской среде. Формально – политик, по биографии, «офицер действующего резерва КГБ – ФСБ».

Почему именно Грызлов появился во главе одного из ключевых силовых ведомств? С какой задачей? Какой целью? Сейчас очень модно ссылаться на неофициальные источники. Это мог бы сделать и я. На моих глазах происходили смены руководителей МВД: Виктор Ерин, Виктор Баранников, Анатолий Куликов, Сергей Степашин, Владимир Рушайло. Исключая Рушайло, с которым был знаком «по касательной», всех остальных я знал и встречался с ними не единожды.

В милиции, в сыске, больше, чем где-либо, нужны профессионалы, опережающие в своем навыке возрастающий профессионализм преступного мира. Милиция – это среда кастовая, в меньшей мере, чем ФСБ или разведка, но все-таки. Вспоминаю практику прошлых лет, когда руководство КГБ, милиции формировалось из номенклатуры ВЛКСМ. Я и сам был в числе тех, кому делались предложения пойти служить в родное КГБ или МВД. Неоднократно отказывался и, как потом понял, попал в «черный список». И, тем не менее, я всегда относился с большим уважением и к людям с Литейного, и Суворовского проспектов в Ленинграде, и к людям с Лубянки, с Огарева и Петровки в Москве.

Этот штрих воспоминаний неслучаен. Общаясь впоследствии с теми, кто не отказался комсомольский значок на лацкане пиджака сменить на форму с погонами, и уже пребывал в высоких чинах, я часто слышал раздражение истинных милицейских профессионалов, когда во главу ведомства ставили очередную политическую «выскочку» – так матерые чекисты и милиционеры их именовали. Они так и говаривали: «Опять блатной пришел!»

На втором году президентства Путина в МО и в МВД пришли люди другой группы крови. И никуда не денешься от сдержанного ропота подчиненных, который привычно определять словами: «встретили настороженно». Путин не побоялся скрытого противостояния своим людям внутри силовых ведомств. Почему?!

Во-первых, Сергей Иванов на посту Секретаря Совета безопасности инициировал и доработал детали военной реформы. Во-вторых, он – человек не армейский, но военный. В-третьих, было нельзя допустить кадровую «экспансию» начальника штаба Анатолия Квашнина, который уже видел себя на посту министра обороны. В-четвертых, армейская реформа – это изменение структурного рисунка армии, а, значит, неминуемы сокращения. И этот секвестр удобнее проводить человеку, не повязанному внутриармейскими коллизиями, т.е. человеку со стороны. Да у Сергея Иванова нет армейского послужного списка, но есть то, что значительно тяжелее листка по учету кадров и личного дела. Достаточно высокий чин в системе 1-го управления КГБ, ФСБ, а затем СВР, он имеет доступ к самой обширной информации. И любому армейскому чину с генеральскими погонами может сказать или дать понять: «А я о вас все знаю!»

А последние годы в армейских генеральских кругах достаточно неблагополучно. Рыночные отношения проникли туда, куда путь был заказан. И для того, чтобы финансирование реформ в системе обороны страны шло не «на пальцах», в паре с Сергеем Ивановым в МО РФ назначили сугубо штатскую Любовь Куделину. Она из заместителей министра финансов стала заместителем министра обороны.

У Грызлова другая история. Сегодня о немыслимой коррупции в МВД не говорит только немой. Рушайло был одной из тех фигур, о несменяемости которой до определенного времени просила Семья. И в кулуарах властных коридоров, а потом и в СМИ фамилию Рушайло скоренько переделали в Нарушайло. Задача Грызлова – обновить руководства ведомства и, конечно же, сделать скрупулезный анализ его деятельности со всеми вытекающими обстоятельствами, после чего «тень Путина», как нередко называют Бориса Вячеславовича, скорее всего, будет передвинут на другой пост. Грызлов, по замыслу Путина, должен развязать некоторые конфликтные узлы между МВД и регионами, и провести зачистку в руководящих рядах ведомства.

И грянул бой

3 апреля 2001 года. Белый зал Кремля, 12 часов дня. Президент России выступил с ежегодным посланием к Федеральному собранию. В любой президентской республике это – ключевое событие. Его ждут. В послании ищут ответы на главный вопрос прошлых лет: «Кто вы, мистер Путин?»

Президент возможно не в полном объеме, но раскрылся основательно. С посланием, если не все, то почти все было в порядке. Сбой или просчет был допущен совсем на другом участке фронта. Именно в то же самое время, когда президент произносил завершающие слова своей речи, закончилось собрание учредителей НТВ, на котором был избран новый Совет директоров, после чего власть на одном из самых популярных телевизионных каналов, до этого принадлежавшего медиамагнату Владимиру Гусинскому, перешла в другие руки. Контрольный пакет оказался в руках ОАО «Газпром». Совет возглавили предприниматель, основатель финансовой группы «Ренессанс Капитал», гражданин США и РФ Борис Йордан и бывший вице-премьер РФ, генеральный директор холдинга «Газпром-медиа» Альфред Кох, фигура, способная составить конкуренцию по непопулярности А.Чубайсу. В качестве главного редактора Николай Сенкевич, сын известного путешественника и журналиста. Эра Евгения Киселева, по сути, закончилась.

Еще задолго до того суды разных инстанций признавали и предшествующее собрание акционеров, и настоящий собор, сначала незаконным, затем законным, чуть позже опять незаконным. В этой судебной пляске власть перетанцевала НТВ и дожала суд. А если добавить, что собранию учредителей, которое прежнее руководство НТВ признает незаконным, предшествовали многолюдные митинги в защиту НТВ у подъезда № 17 ТТЦ «Останкино» и на Пушкинской площади, страсти можно было считать достаточно накаленными. Однако, власть и Газпром пошли ва-банк. И тем самым нанесли жесточайший удар по репутации президента. Они решили захватить НТВ мгновенным рывком. Захват, хотя и без участия ОМОН, был похож на силовую операцию. И весь положительный и благостный пиар вокруг президентского послания рухнул в одночасье. Вся неделя прошла под знаком НТВ. И в этом контексте Послание президента отошло на второй план, особенно в обывательском сознании. Задача выпихиваемых с насиженных мест «звезд» и просто журналистов НТВ была проста – весь конфликт перевести в русло угрозы, нависшей над свободой слова в России. И при этом сделать НТВ символом этой свободы, чем чрезвычайно и подпортить имидж президента, прежде всего, за рубежом.

В определенной степени это удалось. Противоборствующие стороны конфликта высадились в студиях телевизионных каналов. И стали «рубить правду-матку». Персона Альфреда Коха, одного из основных участников сделки по продаже НТВ Газпрому, и без того одиозная после приватизационных «чудес», сотворенных им на посту председателя Госкомимущества, «дела писателей», по которому он и его лучший друг Чубайс получили от западных издателей по $ 750 тыс. за небольшую книжонку о той же приватизации, наконец, после известного нацистского по сути заявления немца Коха о «бесполезности русских», нарастил градус ненависти бедных к богатым. В массах тут же стали говорить: «Ах, ты, немчура обнаглевшая, ты еще и свободное НТВ у нас отнимаешь!» На Коха было открыто два уголовных дела, но оба они прекращены по амнистии. Не за недоказанностью вины, а по амнистии. Такая у нас нынче элита. Человек, с невероятной изобретательностью лишивший страну собственности, и сейчас на том же поприще «отъема» – только теперь не у государства и народа, у олигарха Владимира Гусинского.

К тому же Альфред Кох получил прекрасный шанс отомстить отечественным журналистам, которые в прошлом предали гласности все его наглое неприкрытое хищение и нацистские выходки мелкого немецкого хама из маленького казахского городка Зыряновска. Формально Кох выполнял задание власти, но для внутренней реабилитации и нарастания уверенности обеспечивал себе права собственности на ведущую телекомпанию. На общем поле достаточно видимы очертания разгрома НТВ и банкротство группы «Медиа-Мост». И это – уже, несомненно, продуманная операция того самого поколения власти, именуемого младореформаторами. Им уже крепко за сорок, но все равно, они генетически неперспективны. Они получили власть в политическом младенчестве, однако взросление было потрачено не на рост профессионализма, а на рост амбиций. И беспрецедентное воровство капиталов страны. Власть упустили, оставив вместо нее убаюкивающую самих же себя, любимых, риторику: «Пусть не всегда удачно, трагично, неумело, а порой провально, но мы реформировали страну». «Вынув» из активов Владимира Гусинского НТВ, правые незатратно, как бы чужими руками, воплощают идею Чубайса иметь мощную телерадиокомпанию в зоне своего практического влияния. Газпром убирает антипутинский вулкан. Компания сохраняет пристойную оппозиционность, создает иллюзию независимости вещания. Скорее всего, известный медиа-магнат, основатель CNN Тед Тернер, проанализировав раскол в команде НТВ, усомнится в значимости предложения купить неспокойную телекомпанию и выйдет из игры. Что ж до владельца НТВ и группы «Мост», он, театральный режиссер, не заметил, как в зале сменился зритель. Новая власть, в лице президента Путина, согласилась выполнять обязательства не трогать сторонников предыдущей власти. И слово держит. Но противников прежнего руководства страны, а Владимир Гусинский с гордостью числил себя в таковых, новая власть хранить не обещала. И даже кормить. И в своей стране, и по пути на землю обетованную, куда они, наверняка, в отсутствие источников прокорма, направятся.

Финансовые документы, как и рукописи, не горят. «Медиа-Мост» и Гусинский к такому повороту событий был не готов. Не обрадовало его даже изгнание из Кремля и бегство из России заклятого врага Бориса Березовского.

Журналисты НТВ, из которых 95%, может чуть меньше, не знали истины и не подозревали о банкротстве НТВ, испытали шок. Они оказались в ловушке. С одной стороны, наступала власть, характеризующая их позицию, как нарастающую враждебность к президенту. С другой, страх перед немыслимыми долгами. До того им внушалось обратное: «Мы – процветающая и богатая компания. Нас обожает общество и боится власть. Нас узнают на улице, нам рукоплещут». Когда ситуация стала катастрофически меняться, случился нервный кризис, а за ним – раскол в команде.

Цепная реакция. В ночь с пятницы на субботу 14 апреля 2001 года, в 4 часа утра Борис Йордан в окружении ОМОН меняет охрану на НТВ и занимает помещения компании. В 7.30 утра у семнадцатого подъезда ТТЦ Останкино собираются журналисты НТВ, которых не пропускают на рабочие места. Это все те, кто не согласен с новым руководством компании.

В 9 утра 34 журналиста, в их числе Светлана Сорокина, Владимир Кара-Мурза, Михаил Осокин, Виктор Шендерович, Павел Лобков и другие, а в целом, ядро НТВ, подают заявления о своем уходе из компании. Несогласные принимаются в лоно компании ТНТ, одну из ветвей холдинга Медиа-Мост, и начинают вещание на этом канале.

Чуть позже, в 11 часов, приходит сообщение, что акционеры ТВ-6 предлагают Евгению Киселеву пост исполняющего обязанности генерального директора МНВК (ТВ-6). Киселев предложение принимает. Тут же следует заявление сотрудников канала ТВ-6, что они намерены заявить протест об игнорировании их мнения.

Воскресенье, 15 апреля, Пасха. Утром приходит сообщение, что подал в отставку президент МНВК (ТВ-6) Александр Пономарев. Надо отметить, что неделей ранее канал ТВ-6 полностью перешел под контроль главного собственника Бориса Березовского. Председателем Совета директоров избран Игорь Шабдурасулов. Генеральный директор Бадри Патаркацишвили, правая рука Бориса Березовского на ОРТ. Можно с уверенностью сказать, что эффект детонации будет впечатляющим. У кремлевской власти появляется новая головная боль.

Интересны мысли, которые в разговоре со мной на приеме по случаю Дня независимости России в июне 2001 года высказала Ирина Хакамада, женщина эмоциональная, но обладающая динамичным и цепким умом.

– С НТВ мы пролетели, все лавры собрал Григорий Явлинский. Вы видели, как после истории с НТВ, возрос рейтинг «Яблока»? А мы потеряли. Мы колебались, хотя и поддерживали НТВ, – говорила мне одна из лидеров правого движения на том приеме.

– Чубайс выиграл НТВ, но он был на стороне Коха, а правые митинговали за Евгения Киселева, – отозвался я.

– Вот именно, – согласилась Хакамада.

– Линия фронта дрогнула, когда Борис Немцов успокаивал Евгения Киселева и говорил о дворянском происхождении Йордана.

– Боря – натура увлекающаяся, он в тот вечер явно пережал.

– А, может быть, он был с Чубайсом заодно, просто не говорил об этом вслух. Он знал итоговую цель всей операции?

– Может быть, – согласилась Ирина Хакамада и засмеялась.

– Теперь вы, ТВЦ, – единственный независимый телеканал, – сказала она, но тут же уточнила, – относительно независимый.

– Объективность – сумма субъективностей, – сказал я. – Вам, правым, всегда будет мешать необольшевизм Чубайса.

– Это точно, – согласилась она и двинулась к группе улыбающихся генералов.

Интересно, что в информационных комментариях этот прием, данный президентом, будет почему-то назван «пышным». На мой взгляд, это некое эмоциональное преувеличение. Обычный прием в духе президента, достаточно строгий и умеренный.

Партийный пасьянс, или Операция «Президент»

Среда 11 апреля 2001 года оказалась сенсационной. Лидеры двух политических партий «Отечество – вся Россия» и «Единство» объявили о своем объединении.

И Сергей Шойгу, лидер «Единства», и Юрий Лужков, лидер «Отечества» были вполне оптимистичны в своих откровениях перед прессой. Ну, мало ли, что враждовали во время выборов?! Ну, мало ли, что заявляли: «Единство» – мыльный пузырь и у этого движения нет идеологии»?! Подумаешь, что купали в грязи лидеров «Отечества» Примакова и Лужкова? Обстоятельства выше нас, что поделаешь.

Настораживает, когда об объединении говорят, как о воплощении плана президента, о структуризации политической жизни страны. Сам факт партийного строительства сверху – явление привычное, но малоэффективное. Это как директивное госплановское действие. Администрация одержима идеей доказать Царю свою преданность. Определены «жесткие правила»: партии и объединения, получившие на выборах менее 3% голосов избирателей, возвращают деньги, выданные им на предвыборную кампанию. Первый шаг для усиления поддержки Путина депутатским корпусом сделан: два центристских движения, именуемые партией власти; одна, якобы, желавшая стать таковой, но власть не взявшая, и другая – победившая на выборах. Не удивительно, что, ее членам нравится называться партией власти. Никто не чувствует глупости в самой идиоме «партия власти». Властью в этой партии являются только чиновники. Рядовым избирателям туда путь заказан, по определению – власти на всех не хватит.

На правах экономического гуру

10 мая 2001 года Путин навестил в загородном доме Бориса Ельцина. Ельцин не появился на майском банкете. Да и чего ради? Дата «проходная» – 57 лет со дня Победы – не юбилей. А 10 мая они встретились.

Тремя днями ранее Путин отметил год своего президентства. Всех интересовал единственный вопрос: какова цель визита нынешнего президента к президенту бывшему? Если верить бессменному шефу протокола при Михаиле Горбачеве и Борисе Ельцине Владимиру Шевченко, оба президента погуляли по аллеям дачи Барвихе. Ельцин рассказал, что смотрел парад по телевидению, и он ему понравился. А еще он поведал о своей охоте на гусей, случившейся в конце апреля в Подмосковье. Путину про гусиную охоту понравилось. Что еще? Ах да! Чуть не упустил: Путин поздравил Ельцина с прошедшим праздником Победы. Встреча продолжалась чуть меньше часа. Скупая информация о встрече, естественно, породила нескончаемую череду слухов и предположений. Мнения, естественно, разделились, потому как всякий, рассуждавший на эту тему, увидел во встрече непременное предзнаменование тех событий, о которых он, разумеется, предупреждал: конец каторги. Год исполнения обязательств, предвыборных договоренностей закончился. Приехал, чтобы предупредить: «Я сдержал слово. Обид быть не может!» Однако время не ждет. Кадровые перемены необходимы. Итак, кто? Куда? Когда? Зачем? И надо ли?

Лидеру запрограммировано одиночество.

Во-первых, высшая власть исключает равенство. Во-вторых, это в интересах окружения. Если он вне конкуренции, то приближение к нему есть факт соперничества. И каждый, претендующий на роль приближенного, уже составляющая изоляции первого лица.

Он, приближенный – источник и хранитель информации. В пределах своего амплуа он ее отбирает и синтезирует. И только потом, как правило, небольшая по размеру, до 4 – 5 страниц, аналитическая записка оказывается на столе первого лица.

Минует ли эта традиция Путина? Ни в коем случае! Все будет именно так. Непременно будут фавориты. И также непременно их смена.

Коллизия по существу

Осень 2000 года. На протяжении трех недель гибель АПЛ-141 «Курск» оставалась главной темой дня.

Именно тогда у одного из моих коллег по издательскому дому «Пушкинская площадь» Владимира Меженкова возникла идея взять всю выплеснутую в Интернете информацию о трагедии подводного атомного крейсера, спрессовать и объединить в одной книге «Слово о трагедии». Никакой редактуры, никаких редакторских вмешательств, а только то, что писалось в эти дни во всемирной телекоммуникационной сети: безаппелляционно или сверхдоказательно, ангажировано или свободно. Причем, в задуманный «фолиант» предполагалось взять исключительно информацию сайтов Интернета, без «покушения» на публикации газет и других печатных изданий. Мы приступили к работе. С сайтов «скачивали» материалы только тех изданий, теле– и радиокомпаний, которые не оговаривали их использование необходимостью официального разрешения. Иначе говоря, мы действовали, как нам казалось, в рамках правил Интернета: пользуйтесь «всемирной паутиной» на здоровье. Для того она и существует.

Однако юристы ОАО «Издательский дом «Комсомольская правда» опротестовали наши действия и подали в суд, обвинив издательский дом «Пушкинская площадь» в плагиате. То был полный абсурд, ведь мы при перепечатке не просто ссылались на источники, но и благодарили авторов и владельцев информации за их использование. Юристы «Комсомолки» обосновывали свой иск признаками нарушения Закона об авторских правах.

Закон такой действительно существует. И есть в нем запретительная 19 статья, но там в 2000 году ни слова не говорилось об Интернете. Когда писался этот закон, Интернет практически не имел массового распространения в России. Более того, когда Министерство по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций потребовало лицензирования интернетовских сайтов, Международная служба Интернета высказала резкий протест и пригрозила отключением России от международной сети Интернета в случае принятия каких-либо ограничительных мер.

Однако иск остается иском, и 24 ноября суд состоится. Это событие не вышло бы за рамки рядовых, если бы не разразившийся 19 октября скандал. Вдова командира погибшей субмарины Ирина Лячина объявила о своем выходе из состава учрежденного фонда памяти АПЛ «Курск», ссылаясь на свое несогласие с использованием средств, поступающих на его счета. В числе нецелевых и зряшных трат было названо приобретение фондом нашей книги «Правда о гибели «Курска», в количестве 1000 экземпляров. Книгу, подобную нашей, конечно же, должен был издать сам фонд. Если угодно, это могло бы стать первым осознанным детищем фонда. А не только сбор денег и вложение их в покупку квартир для потерявших кормильцев семей подводников. К этому времени ИД «Комсомольская правда» тоже выпустил книгу о трагедии «Курска», в которой были объединены работы журналистов газеты. Полагаю, понятно, что оба издания – наше и «Комсомолки» имели целью не коммерческого сбора средств от продажи, а в распространении правдивых сведений о гибели АПЛ, ее поисков и подъема на поверхность. Ведь правдивая информация об этом гибели с первых секунд была фактически блокирована.

Попытаемся об этом сказать спокойно, без обвинительного пафоса: «Правительство, президент наступили на горло свободе слова». Лодка атомная, оснащена ракетами, оружием сверхсекретным, погибла достаточно непредсказуемо, если не сказать, нелепо. Во всех странах сведения о возможных причинах, характере и размерах подобных аварий находятся под грифом «совершенно секретно». А, значит, службы ВМФ, не распространявшиеся о событиях в Баренцевом море, действовали в уставном режиме. Но что общего между разведчиком и журналистом? Единая исходная: собрать как можно больше информации. Итоговый маневр различен. Разведчик собирает факты, чтобы затем проанализировать их и непременно скрыть анализ. Журналист старается в поиске сведений по возможности не только их проанализировать, а и непременно предать гласности. И тут произошло то, что должно было произойти. Пути общественного мнения и власти разошлись. На этот раз общество было ангажировано основополагающим демократическим принципом свободы слова. И твердо дало понять: мы вправе знать, почему и как погибли матросы и офицеры в обычном мирном походе одного из лучших на Флоте подводных атомных крейсеров.

Общество устало от безразличия к человеческой жизни, от сокрытия истины, от лжи. Вдова командира АПЛ, как мне стало известно, упрекнула авторов книги, а их было много, в фактических ошибках. Увы, это на совести тех, кто писал материалы о гибели «Курска», на совести Интернета, куда была закачана эта информация, и откуда она бралась. Кстати, в книге присутствуют и отечественные, и зарубежные публикации.

Так в чем же в этом случае правдивость книги, ее ценность? Как ни странно, в ее немедленности. Это срез мгновенной реакции общества на трагедию. Реакции не выверенной, не отредактированной, не оснащенной уважительными поклонами в адрес высокой власти, обобщение реакции естественной. И всякие разговоры о фактических ошибках относительны.

Предчувствие мрака

«Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом» А уж тем паче полковником! Путин «домечтался» до подполковника. Но зато позже «взял все». Стал президентом огромной страны. Верховным главнокомандующим, любой генерал перед ним станет навытяжку. Кстати, в современном быту правые делают коррекцию этой поговорке: «Плох тот генерал, который не мечтает стать диктатором». Путин уже в первый год своего правления дал понять правым, уже впавшим в оппозиционную истерику, что он не так уж и «диктатурен». А, значит, и вариант либерализации режима вполне реален. Но не сейчас, а чуть позже.